Текст книги "50 знаменитых больных"

ПАГАНИНИ НИККОЛО

(род. в 1782 г. – ум. в 1840 г.)

«Скрипка в руках Паганини – орудие психики, инструмент души».

«Оценивать Паганини только как инструменталиста – значит не охватывать необыкновенное явление в целом».

М. Мохнацкий (польский критик)

В небогатом квартале Генуи, в узком переулочке с символическим названием Черная кошка, 27 октября 1782 года у Антонио Паганини и его жены Терезы Боччарди родился сын Никколо. Он был вторым ребенком в семье. Мальчик родился тщедушным, болезненным. Хрупкость и чувствительность он унаследовал от матери – экзальтированной и сентиментальной, настойчивость, темперамент, бурную энергию – от отца, предприимчивого и практичного торгового агента.

Как-то во сне мать увидела ангела, который предрек ее любимому сыну карьеру великого музыканта. Отец тоже в это уверовал. Разочарованный тем, что его первый сын Карло не радовал успехами в игре на скрипке, он заставлял второго заниматься бесконечно. Поэтому у Никколо детство было безрадостным, оно прошло в изнуряющей игре на скрипке. Природа наделила Никколо необыкновенным даром – тончайшим, до предела чувствительным слухом. Даже удары колокола в соседнем соборе били его по нервам. Мальчик открывал для себя этот особый, звенящий, необыкновенный мир, который рождал в его воображении целые картины. Он пытался воспроизвести, воссоздать эти видения с помощью звуков, играя то на мандолине, то на гитаре, то на своей маленькой скрипочке – любимой игрушке и мучительнице, которой суждено было стать воплощением его души.

Отец рано подметил одаренность Никколо. С радостью он все больше убеждался: у Никколо редкий дар. Антонио уверился в мысли, что сон жены вещий и что сын непременно завоюет признание, а значит – заработает деньги, много денег. Но для этого необходимо нанять учителей. Отец считал, что Никколо должен заниматься упорно, не щадя себя. И маленького скрипача запирали в темный чулан, отец бдительно следил, чтобы тот непрерывно играл. Непослушание каралось лишением еды.

Бесконечные упражнения на скрипке, как признавал сам Паганини, подорвали его и без того хрупкое здоровье. На протяжении всей своей жизни он часто и тяжело болел, что отразилось на его внешнем облике, который многие называли «демоническим». Вот как описывали современники уже взрослого Паганини: резкая худоба, чрезвычайная, практически мертвенная бледность, высокий рост в сочетании с «тонкостью скелета», правая нога длиннее левой, левое плечо выше правого, левая сторона груди впалая. И все это в сочетании с выраженной мышечной слабостью при «стальных» кистях рук. Пальцы необычайно длинные, тонкие, суставы гнутся во всех направлениях, необычайно сильная хватка левой руки.

Забегая вперед, следует сказать, что много лет спустя Никколо обследовали многие врачи, светила медицины. Но единого диагноза не существовало. Уже после смерти композитора ретроспективно было установлено, что он страдал редкой наследственной патологией – синдромом Морфана. Именно это заболевание характеризуется множественными костно-суставными аномалиями: удлиненными пальцами, похожими на паучьи лапки (впоследствии этот симптом получил название «кисть Паганини»), «деликатным» скелетом при высоком росте, повышенной подвижностью суставов (отсюда необычная техничность исполнительского мастерства Паганини), продолговатым лицом из-за резко выгнутого свода твердого нёба («птичье лицо»), вогнутостью грудной клетки в форме «воронки», врожденными вывихами коленной чашечки, врожденной кривизной ног. Кроме того, для данного синдрома характерны слабость мышечного аппарата и практически полное отсутствие жировой прослойки, глазные аномалии (отсюда «бесовский взгляд Паганини»), множественные поражения внутренних органов и сосудов.

Паганини, «зная особенности своего мышечного и суставного аппарата и умело приспосабливаясь к нему», стал поистине гениальным скрипачом, сумевшим преодолеть природные недостатки, превратившись в величайшего виртуоза мира. Однако это все в будущем, а пока Никколо осваивает азы скрипичного мастерства. Его первым более или менее серьезным педагогом был генуэзский поэт, скрипач и композитор Франческо Ньекко. Паганини рано стал сам сочинять музыкальные композиции – уже в восьмилетием возрасте написал скрипичную сонату и несколько невероятно трудных вариаций.

Скоро слава о юном виртуозе распространилась по всему городу, и на Паганини обратил внимание первый скрипач капеллы собора Сан-Лоренцо – Джакомо Коста. Уроки проходили раз в неделю. Более полугода Коста наблюдал за успехами Паганини, обучая его скрипичной технике.

После занятий с Костой Никколо смог наконец-то впервые выйти на сцену. В 1794 году началась его концертная деятельность. Он познакомился с людьми, во многом определившими дальнейшую его судьбу и характер творчества. Польский виртуоз Август Дурановский, концертировавший тогда в Генуе, потряс Паганини своим искусством. Маркиз Джанкарло ди Негро, богатый генуэзский аристократ и меломан, стал не только другом Никколо, но и взял на себя заботу о будущем юного маэстро.

С его помощью Никколо смог продолжить образование. Новый учитель Паганини – виолончелист, прекрасный полифонист Гаспаро Гиретти – привил юноше отличную композиторскую технику. Он заставлял его сочинять пьесы на бумаге, без возможности исполнить написанное на инструменте, развивая способность слушать внутренним слухом. В течение нескольких месяцев Никколо сочинил 24 фуги для игры на фортепиано в четыре руки. Им были написаны также два скрипичных концерта и множество пьес, которые, к сожалению, до нас не дошли.

Два выступления Паганини в Парме прошли с огромным успехом, молодого виртуоза пожелали послушать при дворе герцога Фердининда Бурбонского. Отец Никколо решил, что пришла пора заставить работать талант сына на себя. Взяв на себя роль импресарио, он организовал турне по Северной Италии. Юный музыкант выступал во Флоренции, в Пизе, Ливорно, Болонье и в самом крупном центре Северной Италии – Милане. И всюду ему сопутствовал огромный успех. Никколо жадно впитывал новые впечатления, под жесткой опекой отца много занимался, совершенствуя свое искусство.

Именно тогда появились на свет многие из его прославленных каприччио, в которых легко прослеживается творческое преломление принципов и технических приемов, введенных Локателли в классическом труде «L’Arte di nuova modulazione». Однако если у Локателли это были скорее технические упражнения, у Паганини – оригинальные, блестящие миниатюры. Рука гения коснулась сухих формул, и они преобразились, возникли причудливые картины, засверкали характерные, гротесковые образы, которые были пропитаны предельной насыщенностью и динамичностью, ошеломляющей виртуозностью. Ничего подобного еще не создавала музыкально-художественная фантазия до Паганини, не смогла создать и после. 24 каприччио остаются уникальным явлением музыкального искусства.

Уже Первый каприччо покоряет импровизационной свободой, красочным использованием возможностей скрипки. Мелодия Четвертого отмечена суровой красотой и величием. В Девятом блистательно воссоздана картина охоты – здесь и имитация охотничьих рогов, и скачки лошадей, выстрелы охотников, порхание взлетающих птиц, здесь и азарт погони, гулкое пространство леса. Тринадцатый каприччо воплощает различные оттенки человеческого смеха – кокетливого женского, безудержные раскаты мужского. Завершает цикл знаменитый Двадцать четвертый каприччио – цикл миниатюрных вариаций на тему, близкую стремительной тарантелле, в которой явственно проступают народные интонации.

Каприччио Паганини совершили переворот в скрипичном языке и технике, в скрипичной выразительности. Он добился предельной концентрации в сжатых нотных построениях, спрессовывая художественный замысел в тугую пружину, что стало характерным для всего его творчества, в том числе и исполнительского стиля. Контрасты тембров, регистров, звучаний, образных сопоставлений, ошеломляющее разнообразие эффектов свидетельствовали об обретении Паганини своего собственного исполнительского и творческого «языка». Практически никто (ни современники, ни последователи) не мог не только создать нечто подобное, но и воспроизвести уже имеющееся.

Окрепший характер, несносный для окружающих, бурный итальянский темперамент Никколо приводили к тому, что многие его современники утверждали, будто он продал душу дьяволу. Это предположение было абсурдным хотя бы потому, что Паганини с юных лет был чрезвычайно набожен и даже суеверен. Как-то скрипач зашел вместе с приятелем в игорный дом. Страсть к азартным играм досталась ему по наследству – отец Паганини неоднократно проигрывался до нитки. Не везло в игре и Никколо. Но проигрыши не останавливали его. Однако в тот вечер, зайдя в казино с несколькими лирами в кармане, скрипач покинул его, выиграв целое состояние. Но вместо того чтобы радоваться, Паганини испугался. «Это он! – сказал он другу ужасным шепотом. – Кто? – Дьявол! – С чего ты взял? – Но я же всегда проигрывал! – А может, сегодня Бог помог тебе… – Вряд ли Бог заботится о том, чтобы человек получил кучу нечестно заработанных денег. Нет, это дьявол, это его происки!» И с этого дня музыкант больше никогда не посещал подобных заведений.

Тогда же участились конфликты в семье. Зависимость от отца становилась невыносимой. Никколо жаждал свободы и воспользовался первым же предлогом, чтобы удрать от жестокой родительской опеки. Паганини было предложено занять место первого придворного скрипача в Лукке, он его с радостью принял. С энтузиазмом Паганини отдался работе. Ему поручили руководство городским оркестром с правом концертирования. Руководя оркестром, он выступал в Пизе, Милане, Ливорно. Восторг слушателей кружил ему голову, его пьянило ощущение свободы.

С таким же пылом и страстью он отдается увлечениям иного порядка. К нему приходит первая любовь, и почти на три года имя Паганини исчезает с концертных афиш. Об этом периоде он никогда не рассказывал. В «Автобиографии» сообщил лишь, что в ту пору занимался «сельским хозяйством» и «с удовольствием щипал струны гитары». Возможно, некоторый свет на эту тайну проливают надписи, сделанные Паганини на нотных полях своих гитарных опусов, многие из которых посвящены некой «синьоре Диде».

В эти годы были созданы основные гитарные произведения Паганини, в том числе двенадцать сонат для скрипки и гитары. Поразительным является тот факт, что Никколо предпочитал не издавать свои произведения, он даже играл их по памяти. Причиной такого чудачества служил страх, что другие мастера скрипки смогут «вычислить» технику его игры, изучив партитуры.

К примеру, много лет спустя немецкий скрипач и композитор Генрих Эрнст давал концерт, в котором исполнил вариацию Паганини «Nel cor piu non mi sento». На концерте присутствовал и автор, который, прослушав свою вариацию, был крайне удивлен, т. к. никогда ее не записывал, предпочитая оставаться единственным исполнителем своих произведений. Он задумался и решил, что Эрнст запомнил вариацию на слух. Это показалось ему невероятным! Когда на следующий день Эрнст явился к Паганини с визитом, тот поспешно спрятал какую-то рукопись под подушку. «После того, что вы сделали, я должен опасаться не только ваших ушей, но даже глаз!» – заявил он.

В конце 1804 года скрипач возвращается на родину, в Геную, и несколько месяцев занимается лишь сочинительством. А затем снова едет в Лукку – в герцогство, которым правил Феличе Бачокки, женатый на сестре Наполеона Элизе. Три года служил Паганини в Лукке придворным пианистом и дирижером оркестра.

Отношения с княгиней Элизой постепенно приобрели неофициальный характер. Паганини создает и посвящает ей «Любовную сцену» (ее еще называют «Дуэт влюбленных»), специально написанную для исполнения на двух струнах («Ми» и «Ля»). Другие струны во время игры со скрипки снимались. Сочинение произвело небывалый фурор. Княгиня заявила маэстро: «Вы совершенно несносный человек, ничего не оставляете другим… Кто сможет вас превзойти? Только тот, кто сыграет на одной струне, но это уже совершенно невозможно». «Я принял вызов, – рассказывал Паганини, – и спустя несколько недель написал «военную» сонату «Наполеон» для струны «Соль», которую исполнил на придворном концерте 25 августа». Успех превзошел самые смелые ожидания.

Однако прошло почти три года службы, и Паганини начали тяготить отношения с Элизой, двором; ему вновь захотелось артистической и личной свободы. Воспользовавшись разрешением уезжать на концерты, он не спешил вернуться в Лукку. Однако Элиза не выпускала Паганини из поля зрения. В 1808 году она получила от французского императора Тосканское герцогство вместе с его столицей – Флоренцией. Праздник следовал за праздником. Требовался Паганини, и он был вынужден вернуться. Во Флоренции прошли еще четыре года его придворной службы.

Поражение Наполеона в России резко осложнило обстановку во Флоренции, сделало пребывание там Паганини совсем уж невыносимым. Он вновь жаждал освободиться от зависимости. Нужен был повод. И он его нашел, явившись в мундире капитана на придворный концерт. Элиза приказала ему немедленно переодеться. Паганини демонстративно отказался. Ему пришлось уйти с бала и ночью бежать из Флоренции во избежание ареста.

Покинув Флоренцию, Паганини переезжает в Милан, славящийся знаменитым на весь мир оперным театром Ла Скала. Именно здесь Паганини летом 1813 года увидел первый балет Ф. Зюсмайера «Свадьба Беневенто». Воображение Паганини было захвачено, в первую очередь, эффектным танцем ведьм. За один вечер он написал на тему этого танца «Вариации для скрипки с оркестром» и 29 октября сыграл их в том же театре Ла Скала. Сочинение имело ошеломляющий успех, благодаря применению композитором совершенно новых выразительных скрипичных приемов.

В конце 1814 года Паганини приезжает с концертами в родной город. Пять его выступлений проходят с триумфом. Газеты называют его гением, «независимо от того, ангел он или демон». Здесь он встретил девушку – Анджелину Каванну, дочь портного, безмерно увлекся ею, взял с собой на концерты в Парму. Вскоре оказалось, что у нее будет ребенок, и тогда Паганини отправил ее тайком к знакомым, живущим недалеко от Генуи.

В мае отец Анджелины нашел дочь, забрал ее к себе и подал на Паганини в суд за похищение дочери и насилие над ней. Начался двухлетний судебный процесс. У Анджелины родился ребенок, который вскоре умер. Общество было настроено против Паганини, суд вынес постановление о выплате им потерпевшей трех тысяч лир и покрытии всех судебных издержек. Судебное дело помешало Никколо уехать в тур по Европе, для которого Паганини написал новый концерт для скрипки ре мажор (изданный позднее как «Первый концерт») – одно из самых впечатляющих его сочинений.

В конце 1816 года Паганини уехал на концерты в Венецию. Во время выступления в театре он познакомился с певицей хора Антонией Бьянки и взялся обучать ее пению. Паганини, страдая от одиночества, словно забывает о своем горьком опыте и увозит девушку с собой в концертные поездки по стране, все больше привязываясь к ней.

Вскоре Паганини обретает друга – знаменитого Джоаккино Россини. Увлеченный его музыкой, Никколо сочиняет на темы его опер свои замечательные произведения: «Интродукцию и вариации на тему молитвы из оперы «Моисей» для четвертой струны», «Интродукцию и вариации на арию «Сердечный трепет» из оперы «Танкред», «Интродукцию и вариации на тему «У очага уж не грущу я боле» из оперы «Золушка».

В конце 1818 года скрипач впервые приезжает в древнюю «столицу мира» – Рим. Он посещает музеи, театры, много сочиняет. Для концертов в Неаполе он создает уникальное сочинение для скрипки соло – «Интродукцию и вариации на тему арии «Как сердце замирает» из популярной оперы Дж. Паизиелло «Прекрасная мельничиха». Написанная с огромным динамическим размахом, она поражает контрастами, демонической устремленностью, полнозвучным, поистине симфоническим изложением. Паганини здесь впервые применяет труднейший, на грани технических возможностей человека прием – стремительный пассаж вверх и трель пиццикато левой рукой!

11 октября 1821 года состоялось его последнее выступление в Неаполе, и на два с половиной года Паганини оставляет концертную деятельность. Состояние его здоровья настолько ухудшилось, что он вызывает к себе мать, едет в Павию к известному врачу Сиро Борда. Туберкулез, лихорадка, кишечные боли, кашель, ревматизм терзают Паганини. Силы уходят. Он в отчаянии. Мучительные втирания ртутной мази, строгая диета, кровопускания не помогают. Он так плох, что разносятся слухи, будто Паганини скончался.

Но, даже выйдя из кризиса, Паганини почти не брал скрипку – боялся своих слабых рук, неспособности сконцентрировать мысли. В эти трудные для скрипача годы единственной отрадой были занятия с маленьким Камилло Сивори, сыном генуэзского купца. Для своего юного ученика Паганини создает много прекрасных произведений: шесть кантабиле, вальс, менуэты, концертино – «самые сложные и самые полезные и поучительные как с точки зрения овладения инструментом, так и для формирования души», – сообщает он Джерми, одному из своих ближайших друзей.

В апреле 1824 года Паганини неожиданно появляется в Милане и объявляет о концерте. Позже дает концерты в Павии, где проходил курс лечения, а затем и в родной Генуе. Он почти здоров; остался лишь – теперь уже на всю жизнь – «невыносимый кашель».

Неожиданно он вновь сближается с Антонией Бьянки, с которой они вместе выступают. Бьянки стала прекрасной певицей, имела успех в Ла Скала. Их связь приносит Паганини сына – Ахилла.

Преодолевая болезненное состояние и мучительный кашель, Паганини много работает, сочиняет новые произведения – «Военную сонату» для скрипки с оркестром, исполняемую на струне «Соль» на темы Моцартовской «Свадьба Фигаро», – в расчете на венскую публику, «Польские вариации» – для исполнения в Варшаве и три скрипичных концерта, из которых наибольшую известность приобрел Второй концерт со знаменитой «Кампанеллой», ставшей своеобразной музыкальной визитной карточкой артиста.

Второй концерт – «Си минор» – во многом отличен от Первого. Здесь нет той открытой театрализованности, героического пафоса, романтической «демоничности». В музыке господствуют углубленно-лирические и радостно-ликующие чувства. Пожалуй, это одно из наиболее светлых и праздничных сочинений артиста, отражающее настроения того периода. Во многом это новаторское произведение. Не случайно Берлиоз говорил о Втором концерте, что «пришлось бы написать целую книгу, если бы я захотел рассказать обо всех тех новых эффектах, остроумных приемах, о благородной и величественной структуре и оркестровых комбинациях, о которых и не подозревали до Паганини».

Пожалуй, это кульминация творчества Паганини. После он не создавал ничего равного по удивительной легкости захватывающих, радостных образов. Блеск, огненная динамика, полнозвучность, многоцветность музыкального произведения сближают «Второй концерт» с «Каприччио № 24». Но «Кампанелла» превосходит его и красочностью, и цельностью образов, и широтой симфонического мышления. Два других концерта менее самобытны, во многом повторяют находки Первого и Второго.

В начале марта 1828 года Паганини с Бьянки и Ахиллом отправляются в далекий путь в Вену. Почти на семь лет покидает Паганини Италию. Начинается последний период его концертной деятельности. В Вене Паганини много сочиняет. Здесь рождается сложнейшее произведение – «Вариации на австрийский гимн» и задумывается знаменитый «Венецианский карнавал» – венец его виртуозного исполнительского искусства.

В августе 1829 года Паганини приехал во Франкфурт, откуда началось его концертное турне по Германии, длившееся по начало февраля 1831 года. За 18 месяцев скрипач сыграл более чем в 30 городах, выступал с концертами при дворах знати и в салонах почти 100 раз. Эта небывалая по тем временам исполнительская активность давала Паганини возможность почувствовать себя на взлете. Его выступления проходят с огромным успехом, он редко болеет.

Его техника исполнения скрипичных произведений достигла невероятных высот; он превзошел всех виртуозов своего времени. А те считали его славу раздутой. Однако послушав его игру, они смирялись с этой мыслью. Когда Паганини дал несколько концертов в Германии, впервые слышавший его игру скрипач Бенеш был настолько потрясен мастерством итальянца, что сказал своему приятелю Йелю, тоже известному скрипачу: «“Ну, мы все теперь можем писать завещания”. – “Не все, – меланхолически ответил Йель, уже несколько лет знакомый с Паганини. – Лично я умер еще три года назад…”»

Весной 1830 года Паганини концертировал в городах Вестфалии. И здесь, наконец, исполняется его давнее желание – Вестфальский двор жалует ему титул барона, разумеется, за большие деньги. Титул передается по наследству, а именно это и надо было Паганини: он думает о будущем Ахилла. Затем он полгода отдыхает во Франкфурте, заканчивает отделку Четвертого концерта и, в основном, завершает Пятый, «который будет моим любимым», как он пишет Джерми. Здесь же написана и «Любовная галантная соната» для скрипки с оркестром в четырех частях.

В январе 1831 года Паганини дает последний концерт в Германии – в Карлсруэ, а в феврале он уже во Франции. Два концерта в Страсбурге вызвали бурный восторг публики, сравнимый лишь с итальянским и венским фурором.

Паганини продолжает сочинять. Своему другу Джерми посвящает шестьдесят вариаций на тему генуэзской народной песни «Барукаба» для скрипки и гитары, из трех частей по 20 вариаций, а дочери своего покровителя ди Негро он посвящает сонату для скрипки и гитары, ее сестре Доминике – серенаду для скрипки, виолончели и гитары. Гитара в последний период жизни Паганини вновь играет особую роль; он часто выступает в ансамбле с гитаристами.

В конце декабря 1836 года Паганини выступает в Ницце с тремя концертами. Он уже снова болен. В октябре 1839 года Паганини последний раз навещает родную Геную. Нервы его чрезвычайно расстроены, он едва держится на ногах.

Последние пять месяцев жизни Паганини не выходил из дома, у него опухли ноги, он был настолько истощен, что не мог держать в пальцах смычок. Скрипка лежала рядом, он перебирал пальцами струны (известно, что маэстро обладал драгоценной коллекцией скрипок Страдивари, Гварнери, Амати; свою замечательную и самую любимую скрипку работы Гварнери завещал родной Генуе, не желая, чтобы какой-нибудь другой артист на ней играл).

Никколо Паганини скончался в Ницце 27 мая 1840 года. Но перед смертью он еще раз сыграл на скрипке… Однажды вечером, на закате, он сидел у окна в своей спальне. Заходящее солнце окрасило облака в золото и пурпур; легкий нежный ветерок доносил пьянящие ароматы цветов; птицы щебетали на деревьях. Нарядные молодые женщины прогуливались по бульвару. Паганини некоторое время наблюдал за оживленной публикой, потом перевел взгляд на прекрасный портрет лорда Байрона, висевший у изголовья его кровати. Он загорелся желанием сыграть, думая о великом поэте, его гениальности, славе и несчастной смерти, сочинить самую прекрасную музыкальную поэму, которая когда-либо была бы создана его воображением. И он сыграл…