Текст книги "Черный дракон"

XIII. Призрачный город: жёлтые пески Нави

Недавно группа американских физиков смогла сконструировать так называемый «кристалл времени» – структуру, возможность существования которой была предсказана уже давно. Особенностью кристалла является способность периодически становиться асимметричным не только в пространстве, но и во времени. Поэтому из него можно сделать сверхточный хронометр.

Ещё одним интересным свойством кристалла является то, что он, как система, всегда находится на минимальном энергетическом уровне. Что самое любопытное, он намного ниже, чем, например, в растворе, который «породил» кристалл. Можно сказать, что для того, чтобы получить данные структуры, нужно «отнимать» энергию у исходного субстрата.

Из глубин Интернета

Светлина очнулась и сразу всё вспомнила. Похищение. Звонок дочери. Ринка, примчавшаяся на помощь, но сама угодившая в западню. А всё потому, что бабка Варвара начудила – никому не сказала, где спрятала свой идиотский пара-граф. Ох, нет, а-граф. В общем, заколку, булавку, брошку – или что там ещё… Словом, знали бы Вета с Риной про эту булавку, отдали бы. Но ведь не знают!

А потом явилась эта дама с бывшей дочкиной работы – главная редакторша – модная и ухоженная Виктория. У неё имелся какой-то перстень в пару к аграфу. Ну и началась свистопляска – блуждание во времени. Или это только приснилось Вете?! Ну не может же такая кошмарная чушь случиться наяву!

Но в этом кошмаре было что-то. Вета застонала, вспоминая. Там погиб мальчик. Упал с крыши. Вета попыталась оказать ему первую помощь – уж этому-то она научилась в своих экстремальнных путешествиях. Но тут всё было бесполезно. Ребёнок разбился насмерть. И Вета тогда почему-то представила себе, что ведь МОЖЕТ случиться ТАКОЕ, не дай бог, с дочкой!

Она всегда воспринимала Рину отстранённо. Сначала – как пупса, выданного в нагрузку к свадьбе, потом – как лопочущую что-то своё девчушку, которой конечно же будет куда лучше с бабушкой Варварой, чем с вечно занятой Ветой. Ну а потом Рина вообще выросла, и Вета даже не представляла, как к ней подступиться. Это была уже почти чужая девушка. И вот вмиг, увидев погибшего чужого ребёнка, Вета вдруг осознала, что Рина – ЕЁ. Дочка, солнышко в окошке, надежда на что-то светлое в будущем. Все бойфренды, а проще говоря, любовники потеряли свою притягательность. И даже Лёнчик вдруг потускнел. Хотя, конечно, Лёнчик – самый лучший! И что там говорила Ринка о том, что он участник их похищения и тоже охотится за волшебной булавкой? Нет, это всё неправда. Это Ринка напутала со страху.

Страх!.. Вета вдруг отчётливо вспомнила фразу своего мучителя, носившего маску:

– Не скажешь, где аграф, я твоего Лёнчика кастрирую!

Мамочки! А она разлёживается тут, приходя в себя. Да ведь она-то с дочкой выбралась из склепа. Уж непонятно, кто спас их? Кажется, там были какие-то мистические подземные псы, или это просто примерещилось испуганной Вете? Какая разница – вот же она спит в доме Рины. Значит, они спаслись. Но Лёнчик. Что с ним?!

Вета вскочила. Чуть не грохнулась на пол, запутавшись в одеяле, в которое была завернута. Освободилась от кокона и ринулась к телефону. Её-то мобильник остался с сумкой где-то в подземелье. Но здесь же есть стационарный телефон.

Дрожащими пальцами Вета набрала номер – от бабки Варвары остался старый аппарат с вращающимся диском. Ну же, Лёнчик! Возьми свой мобильник, возьми! Или тебя тоже где-то держат? А может, ты погиб в этом ужасающем подвале?! Ну же, Лёнчик, ответь! Только ответь!!!

Гудки. Гудки. Гудки. И вдруг – голос:

– Слушаю!

– Лёнчик, миленький, ты жив?!

Пауза. Неужели она обозналась – и это голос не Лён-чика?! Какая длинная пауза – длиной в жизнь. И всё-таки ответ:

– Веточка?

Он! Он! Живой!

– Где ты, Лёнчик?!

Опять пауза.

– Я… – горестный вздох и вдруг град вопросов. – Скажи лучше, где ты? Неужели это ты?! Я уже отчаялся. Звонил сто раз. Уже чёрт-те что начало в голову лезть! – Голос набирал обороты – в нём уже слышались сдержанные нотки отчаяния.

– Ты хоть в полицию заявил, что меня похитили и удерживают?

– Что ты говоришь?! – Лёнчик ужаснулся. – Разве можно так рисковать и впутывать полицию?! Да и чтобы я сказал – что тебя похитили из-за какой-то заколки?! Да кто бы мне поверил?! А вот похитители обошлись бы с тобой покруче. Мне же заявил тот тип, что я ни в коем случае не должен никому сообщать! От этого же зависела твоя жизнь!

– Но ведь это твои знакомые! Как ты мог так меня подставить?!

– Да что ты говоришь?! – снова в ужасе повторил Лёнчик. – Когда мы приехали, там никого из моих приятелей не было. Оказывается, они уже два дня, как сами уехали в Прагу и сдали дом кому-то. Кому – я не знаю. Конечно, я поступил глупо, но я так боялся за тебя! Ты же всё, что у меня есть! Вся жизнь! Я так перепугался…

Лёнчик неожиданно всхлипнул. Вета судорожно втянула воздух – действительно, испугаться может каждый. А она на него бочку катит! А ведь он испугался за неё – не за себя.

– Что с тобой было, расскажи! – проговорила Вета.

Но Лёнчик не был способен на рассказ.

– Веточка, солнышко моё, приезжай ко мне! – уже в голос зарыдал он. – Пока тебя не увижу, не успокоюсь! Тогда и поговорим.

Вета прилетела через час. Она не стала заезжать к себе, выхватила из гардероба дочки какой-то джинсовый костюмчик. Сами джинсы, оказавшиеся чуть тесноватыми, закрепила резинкой – вдела её в петлю, затянула и потом перекинула на пуговицу. Это дало её поясу сантиметров пять длины. Поверх надела голубенький свитерочек – голубой цвет ей всегда шёл. Курточка, правда, оказалась длинновата, но ничего. Не на бал! Лёнчик готов встретить её с распростёртыми объятиями хоть в рубище.

Лёнчик действительно выскочил из квартиры, едва лифт пришёл на его этаж. Значит, стоял под дверью, прислушивался, ждал! Подхватил в охапку, чуть не на руках внёс в квартиру. Сразу же начал объяснять-оправдываться:

– Думаешь, я бросил тебя на произвол судьбы? Нет и нет! Я нанял частного детектива. Как только сумел сам выбраться из того проклятого дома, так и побежал к сыщику. Благо есть один знакомый. Он как раз меня сегодня ждёт. Отчитаться хочет. Конечно, ты нашлась, но всё равно мы сейчас к нему поедем. Пусть расскажет всю подноготную этих мерзавцев. А мы потом решим, что делать. Может, теперь, когда ты со мной, и правда следует подключить полицию. Главное, что ты жива и со мной!

И Лёнчик кинулся то ли ощупывать Вету, убедиться, что у неё всё на месте, то ли целовать спасённую возлюбленную. Вета вздохнула, окончательно расслабляясь. Такой напор сильнее всяких слов говорил о чувствах Лёнчика. Но всё-таки оставались вопросы.

– Как же тебе удалось сбежать?

Лёнчик вскинул на неё огромные, горящие то ли пережитым ужасом, то ли сиюминутной страстью глазищи:

– Ты не поверишь… Я и сам не пойму! Тот, кто втащил меня в какую-то комнату, внезапно вышел. Ему кто-то позвонил. И он не хотел, чтобы я услышал разговор. А я поглядел в окно – всего-то первый этаж. Ну я раму высадил и выпрыгнул. И сам не пойму, откуда сила взялась и ловкость такая. С испугу, видно…

– Господи, а ведь мне этот мясник угрожал, что тебя кастрирует. Выходит, блефовал, гад. Знал же, что ты убежал, но всё равно орал, что тебя изувечит, если я не отдам этот, как его, пара-граф…

– Аграф! – машинально поправил Лёнчик.

– Ну да, – согласилась Вета и вдруг вылупилась на Лёнчика. – А ты-то откуда знаешь про эту булавку, чтоб она провалилась?!

– С меня тоже его требовали! – Лёнчик протянул руку – на подушечках пальцев прямо над лунками ногтей у него были отчетливо видны коричневые полукружья. – Вот, гляди!

Вета изумилась:

– Тебе давали яд?! Обычно такие коричневые метки остаются после выведения яда из организма…

– Какой яд?! – взвился Лёнчик. – Никакого яда я не знаю. Просто этот мучитель бил меня прямо по пальцам. Тут же чувствительное место – у основания ногтей. Помнишь такую китайскую пытку? Так её на мне испробовали! До сих пор боль чувствуется.

Вета поглядела на него с ужасом. Выходит, ей пришлось куда легче, чем Лёнчику. До неё и пальцем этот мордоворот не дотронулся. Только пугал. А Лёнчика пытали… Какой ужас! И во что только втравила их мать со своей чёртовой булавкой?! Сама толком не пожила – жизни не порадовалась, и им с Ринкой кошмарное наследство оставила…

– Сейчас я оденусь, – заметался по квартире Лёнчик, – а ты пока возьми в холодильнике колбаски, сделай себе бутербродик. Чай, между прочим, я заварил, тебя дожидаясь.

– Ты сначала позвони своему детективу, – резонно заметила Вета. – Вдруг он занят?

– Да-да! – Лёнчик схватил мобильник. – Это Орлов! Да, как договорились. Да, моя… – Лёнчик замялся, видно, не зная, как представить Вету, но нашёлся, – клиентка у меня. Да всё я помню! Всё сделаю. – Орлов повернулся к Вете: – Он нас ждёт. Правда, он сейчас тоже в дороге. Но это и хорошо. Ты успеешь перекусить, а я переодеться.

Вета прошла на кухню. Она не часто, но всё же бывала в доме Лёнчика. Открыла холодильник. Достала колбасную нарезку. Из хлебницы вынула галеты. Лёнчик придерживался диетического питания и хлеба не ел. Вета налила себе чаю. Лёнчик и тут её всегда удивлял – ни чёрной, ни зёленой заварки не употреблял, пил только разные травяные чаи. Вот и теперь в чайнике была заварена какая-то экзотическая смесь. Пахло резко, но достаточно приятно. Вета решила налить себе чуть-чуть. Наклонила чайник над чашкой, но с чайника вдруг свалилась крышка. Заварка пролилась на стол. Вета быстро вытерла всё губкой. Не нужно, чтобы Лёнчик заметил, что она вместо того, чтобы выпить, полчайника пролила. Он же так дорожит своими травяными смесями!

Но Лёнчику было не до чая. Он стоял в ванной. Придирчиво оглядывал себя и думал о своём. Пока всё в норме. Ему далеко за сорок. А сказать точнее – под пятьдесят. Но выглядит он гораздо моложе. Если бы всё так и могло остаться на долгие годы! Известно же, что, например, актёры долго не расстаются с молодостью. Вон в ХХ веке мхатовские «старики» выходили на сцену и в восемьдесят, и в девяносто – и зрители не ощущали их старости. Ах, как Леонид Орлов мечтал быть актёром!

И ведь был – лет десять выходил на подмостки. Но не срослось. И теперь лицедейства не хватало катастрофически. Тот, кто хоть раз, выйдя на сцену, получил свою бурю аплодисментов, костьми ляжет, но найдёт способ снова оказаться в свете софитов. Театр – магия, возможно, сильнее любой другой. И когда, стоя на сцене, ты чувствуешь внимание зрительного зала, проводишь сквозь себя чувства людей, наполняешься ИХ силами и энергетикой, ты – властитель Вселенной. Да, после спектакля ты можешь чувствовать себя усталым, выжатым как лимон, но через пару часов твоя личная усталость уступает место тому огромному, дьявольскому потоку энергии, которую ты получил от зрительного зала. Организм актёра, переработав её и превратив в свою, получает такой допинг, с которым не сравнится самая притягательная доза наркомана. Вот почему слезть со «сценической иглы» невозможно.

Не потому ли Леонид Николаевич Орлов переживал ломку? С тех пор как он по причинам отчасти небольшого таланта, отчасти маленького заработка, отчасти неуживчивого характера покинул театр, его ломало, как истинного наркозависимого, а вернее, сценозависимого. Он пытался «лечиться»: играл в жизни – то оптимиста-коммивояжера, обходящего конторы, распродавая свой товар, то бывшего военного или учёного, каждому из которых он придумывал биографию, манеры поведения и речи. В последнее время коронной ролью стал занятый крутой бизнесмен – директор рекламного агентства (которое, впрочем, у него действительно имелось, хоть и почти не приносило прибыли). Леонид играл и чувствами – то воображал себя заядлым бабником, а то проводил месяцы как романтический герой, читающий стихи и отдающийся фантастическим грёзам, а то как фанатик-экстремал, не мыслящий жизни без походов с песней под гитару у костров, уносящийся вдаль на байдарках летом и на лыжах зимой. Именно так – в лыжном пробеге по парку Лосиного острова – Леонид и познакомился с Ве-той. Она не чувствовала своего возраста и именовала себя уменьшительно, как девочка. И у неё имелось главное, что Леонид ценил в людях, – неуёмная энергия, которую даже прожитые годы не сумели притушить. Вета лазила по горам, гоняла на мотоцикле, плавала на байдарках и жарко обнималась в любое время дня и ночи. И каждый раз после Ветиных объятий Леонид чувствовал себя помолодевшим на десяток лет.

Ах, с Ветой вполне можно было поиграть – в чувства на разрыв, в романтику до обалдения, в переживания до отчаяния. На самом деле Леонид давно уже не испытывал таких сильных эмоций, но разве это грех – помечтать о них?

Вот и теперь Лёнчик играет влюблённого, который чуть было не потерял свою голубку и обрёл её только чудом. Слова сами слетают с языка, эмоциональный фон повышает энергетику организма. Жизнь приобретает краски. И вот теперь ещё эта поездка к сыщику-детективу.

– Веточка, ты поела? – поинтересовался Лёнчик.

Ну, типичный муж, озабоченный здоровьем обожаемой жёнушки. Что с того, что Бог не дал Леониду способности завести семью? Всегда же можно сыграть…

Вета пила уже вторую чашку травяного настоя. Странный вкус, меняющийся – то сладкий, то горький, то с кислинкой.

Лёнчик появился на кухне, уже готовый к выходу.

– Дай-ка и мне бутербродик! – Он заглянул в заварочный чайник, прицокнул. – О, да ты всё выкушала! Молодчина! А я то думал, тебя придётся поить.

Вета улыбнулась:

– Какое старинное слово – выкушала. А знаешь, в каких древних местах мы побывали ночью.

– Кто это мы?

– Я, Ринка и её бывшая начальница в издательстве. Не помню фамилии, но имя – Виктория.

И Вета начала быстро и сбивчиво рассказывать о нелепых, на её взгляд, перемещениях во времени.

– Тогда, в XIX веке, тоже именно так и говорили – выкушать.

– Но как это вам удалось – путешествовать по времени? – не понял Лёнчик.

– У Виктории оказался какой-то волшебный перстень. Сам отвратительный – змея на цветке, но, как выяснилось, могущественный.

Леонид застыл как вкопанный – она говорит об Ал-Наге! Неужели это возможно?! Магический перстень Времени, исполняющий желания, вовсе не у какого-то там Чёрного Дракона, а у москвички Виктории?! Тогда немудрено, что никто, даже эмпат, не может почувствовать, где Чёрный Дракон прячет его. Да у Дракона просто нет Ал-Нага – он у Виктории! И никто не знает об этом – только он, Леонид Орлов.

– А ещё там был актёр, – почти заплетающимся языком устало проговорила Вета, – у которого фамилия похожа на твою – Орлинский. И сначала этот перстень был у него. А уже потом через века попал к Виктории.

– Орлинский? – У Леонида перехватило дыхание. Он никогда не рассказывал Вете о своих предках. Она никогда не читала никакой литературы о театре – зачем бы ей это. Так откуда же она вдруг узнала фамилию этого уже всеми теперь забытого трагика? Неужели и правда Вета путешествовала по времени?!

– Расскажи! – вскричал Лёнчик.

Но Вета поглядела на него как-то странно. Она и хотела бы рассказать поподробнее, но в голове у неё уже всё как-то странно перемешалось. Она увидела застывший песочно-желтоватый свет, окружающий её словно вата, не дающий стронуться с места ни назад, ни вперёд. Открыла рот, чтобы сказать Лёнчику, что кажется, ей плохо, и она не сумеет поехать с ним к детективу, но не смогла произнести ни звука. Она ещё несколько секунд глядела на своего возлюбленного, но он уже показался ей каким-то незначительным, ненужным и даже неприятным. «Странно, – подумала она, – но трагик Орлинский был куда красивее! Почему же я не осталась с ним в том, его времени? Хотя, да, он же там сразу положил глаз на Викторию. Конечно, она холёнее меня, и шуба у неё богаче!»

– Виктория обеспеченная дама, – вдруг прорвался голос Веты. – Она главный редактор издательства…

Дальше голос перешёл на шёпот, но актёрский слух Леонида сумел разобрать название издательства. И это было чудесно! Теперь он знает, где найти эту самую Викторию – хозяйку магического Ал-Нага. И теперь он всё сможет сделать сам – никто ему не нужен. Уж тем более вечный друг-соперник Герка. Подумаешь – маг! Да у этого мага мало что выходит. Не нужно никакой магии – надо, чтобы тебя любили женщины! Известно же с давних времён – кого женщины любят, тот беды не знает. И вот – не какая-то там магия помогла найти волшебное кольцо, а женщина.

Леонид прислонил Вету к стене. Ничего, пусть посидит на кухне. Настойка, которой Гера велел опоить Ветку, погружает человека в глубокий сон и лишает собственной воли. Гера решил, что сонную деваху привезти будет проще. Естественно, никакого детектива и в помине нет. Лён-чик сам его выдумал. Надо же было заговорить Ветке зубы, чтобы она не поняла, что Лёнчик отлично знал, куда и зачем везёт её – прямо в лапы к Герке, который чуть не пытать её про аграф собрался. Впрочем, что там Герка собрался делать, теперь Леонида не касается. С этой минуты каждый сам за себя. Конечно, он привык к Герке. Они же знают друг друга всю жизнь…

Они росли на соседских дачах в Мамонтовке, вместе играли в клады и пиратские сокровища. Они даже вместе выслушивали байки старой бабки Леонида. Та, видно уже выжив из ума, уверяла мальчишек, что и их предки дружили ещё аж в девятнадцатом веке. Что двоюродный дед Леонида, старший брат его родного деда, был некогда известным российским трагиком. Правда, фамилии не запачкал – взял псевдоним Орлинский. И вот этот-то трагик даже погиб в один день с предком Геры. Правда, как эта парочка погибла, бабка не знала. Просто сгинули где-то оба товарища – и дело с концом. Ясно же – грезила бабка, а может, просто сочиняла нечто интересное, что могло привлечь мальчишек. Словом, Леонид тогда все эти истории пропускал мимо ушей, а вот Герка заинтересовался, и больше всего рассказом о том, что якобы тот, двоюродный дед Лёньки, обладал каким-то магическим кольцом, которое и помогало ему так ярко играть на сцене. У Герки в роду тоже вроде были какие-то легенды про какой-то магический предмет. Впрочем, может, он выдумал свои легенды из зависти. Лёнька всегда над ним подтрунивал. Гера злился. Чуть не кидался на друга с кулаками. Но куда там! Высокий и статный Лёнчик всегда мог побить своего друга-соперника, ведь Герка был хило-ват, слабосилен и вообще внешне неказист. Не то что красавец Лёнчик. Может, из-за своей физической неказистости Герка и увлёкся странной вещью – магией?

Лёнчик помнил тот день, когда пятнадцатилетний Гера пришёл к нему с толстой потрёпанной книжкой с ятями и другими непонятными буквами – «Практическая магия. И другие магии – Белая и Чёрная». Автор – какой-то Папюс. Француз, что ли? А дата выхода книги – 1912-й. Старьё-то какое! И где только откопал?! Но у Герки глаза горели, он что-то быстро-быстро говорил, размахивая руками. Он был ошеломлён, взбудоражен, возбуждён до предела. Лёнчик даже испугался. Конечно, он знал, что в роду Герки все занимались разными старинными секретами и тайнами, но ведь они были историками. А МАГИЯ – это же что-то из разряда религиозного опиума, как говаривали классики марксизма-ленинизма, короче, сплошное враньё и надувательство.

Вот в тот день друзья и разошлись. Да им просто не о чем стало говорить. Игры в поиски сокровищ закончились. Герка стал часами просиживать над какими-то старыми книгами, а Лёнчик впервые увлёкся девушкой. Потом в нём, наверное, взыграли гены предка-актёра, и Ленчик подался в ГИТИС на актёрский факультет. А Гера вообще пропал из его жизни.

Нашёлся старый приятель только в девяностых годах, когда обоим было уже по тридцатнику. Как выяснилось, оба не завели ни семей, ни детей. Лёнчик уже бросил проклятый театр, вернее, театр исторг его за ненадобностью, а Герка ушёл из школы, где преподавал историю после окончания МГУ. На что он теперь жил, Леонид не поинтересовался – ему самому было не сладко в пугающих девяностых. Но однажды Орлов узнал невероятное – Герка оказался магом-экстрасенсом. Нет, он никогда не практиковал, не зарабатывал эдаким сомнительным талантом, но он многое умел. Конечно, Леонид был уверен, что все Геркины умения – просто совпадения по жизни. Например, сказал ему Герка, что поколдует над его незадавшейся жизнью, – и точно, всё образовалось: Леонид перестал ходить коммивояжером по разным учреждениям, предлагая то косметику, то посуду, то разные сомнительные гербалайфы. Как-то само собой у него завелось рекламное агентство, приносящее стабильный доход. Жизнь повернулась радостной стороной.

Вот тогда-то Гера и напомнил Лёньке про те старые легенды из их общего детства. Оказалось, что выпускник МГУ, ставший магом, времени не терял. Он разузнал-таки о перстне, про который рассказывала бабка Лёньки. Звался тот перстень Ал-Нагом и имел власть над временем – мог, например, дать вечную молодость или так организовать время человека, что тому во всём и всегда начинало везти. Владеющий Ал-Нагом мог прийти к власти над целыми народами и государствами. Конечно, Леониду такая власть была не нужна. Зачем – это же одна морока! Но для исполнения своей заветной мечты Орлов не пожалел бы ничего. А мечта его была проста – Леонид Орлов мечтал организовать свой собственный, пусть небольшой ТЕАТРИК. Ставить там то, что захочет, и играть того, кого захочет. Конечно, Ромео и даже Гамлета ему уже не потянуть в силу возраста, но ведь есть ещё и Макбет, король Лир, Тартюф, Мещанин во дворянстве. И ради организации собственного театра Орлов был готов на всё.

И тогда-то Гера рассказал ему Главное. Ал-Наг стерегут члены Братства Хранителей Времени и Хранитель непосредственно перстня – Чёрный Дракон. Так что к заветному перстню так просто не подступишься. Но есть враждующее братство – Разрушителей Времени. И туда можно вступить. Уж как это устроил Герка. но в одно прекрасное утро Леонид Орлов стал членом этого Братства. А когда он там немного пообтёрся, Гера поставил перед ним новую задачу – сыскать ловца Дракона. Для этого надо было найти талантливого эмпата. У Леонида был на примете один неудавшийся актёр, который забросил сцену и переучился на психолога. Гера осторожно проверил кандидата и остался доволен – Глеб Громов действительно оказался талантом. Ну а чтобы Глеб, постоянно ратовавший за справедливость, выложился на полную катушку, Орлов показал ему досье, собранное якобы на Дракона. На самом деле там были разные вырезки о разных трагедиях. Но ведь всё так удобно было объяснить присутствием Чёрного Дракона!

Словом, Орлов нанял Глеба от имени Братства Разрушителей. И эмпат был уверен, что работает на благо общества. На самом деле на их с Геркой благо. Правда, про своё благо Леонид не был твёрдо уверен. Не раз ему думалось, что хитрый маг что-то не договаривает. Конечно, не каждый будет рассказывать о Мечте. Но, глядя на фанатично горящие глаза мага, Леонид часто пугался и думал, что Мечта Геры не такая безобидная, как театральная сцена.

К тому же выяснилось, что один перстень не станет совершать волшебство – ему необходим второй магический предмет. Неутомимый Герка раскопал сведения и о нём. И сколь это не невероятно, но оказалось, что это тот самый предмет, о котором Герка слышал в детстве от своих родственников. И что ещё более невероятно – выяснилось, что предмет этот реально существует, называется аграфом и служит старинной заколкой или брошкой. И больше того, хозяйкой аграфа уже в наше время являлась не кто иная, как старшая сестра Геры – Варвара. Была она лет на двадцать, а то и больше старше брата. Ещё в юности, разругавшись с матерью, ушла из семьи и жила отдельно. Мать же потом вышла замуж за отца Герки. Так что у них и фамилии и отчества с сестрой разные. Вот помучился Герка, пока отыскивал сестрицу! А та к тому же отличалась охотой к перемене мест – вечно переезжала с одного жилища на другое. Вечно терялась в огромной и необъятной Москве. Да Герка чуть не плакал, когда выяснил место проживания сестрицы, а та раз – и снова переезжала. И ни в справочном бюро, ни в электронных базах данных, ни в компьютерных адресах её не значилось!

И вдруг – Вета – новая пассия любвеобильного Лёнчика! Она же оказалась дочкой той самой Варвары, то есть племянницей Герки. Вот это была удача! И что поразительно – нашлась красавица не посредством магии, а посредством любвеобильного сердца Лёнчика. Словом, на магию надейся, но помни, что «без женщин жить нельзя на свете – нет». Лёнчик передал адресок сестрицы Варвары её брату. Но случилось неожиданное – Варвара померла в одночасье. Правда, иногда Лёнчик думал – а не помог ли ей братец? Зачем-то же он попросил Леонида отослать Варваре какие-то книги – и непременно через курьера рекламного агентства.

У Герки возник новый план. Он понял, что может сделаться наследником сестрицы и получить возможность порыться у неё в доме – сыскать по-тихому аграф. Вот только мешали внучка Варвары, проживавшая с бабкой, ну и, конечно, экстремалка-дочка. Мало ли что выкинет!

И тогда маг решил изолировать Ветку в подвале. Там и выпытать про аграф. А насчёт Ринки у него была другая задумка. Он всучил Леониду заговорённые страницы и велел отдать их на редактуру Ринке, которая как раз сидела без работы и должна была бы ухватиться за приработок. Но всё пошло наперекосяк. Страницы с заговором на смерть достались подружке Ринки. И та померла вместо девчонки.

Тогда решили заманить в подвал и Ринку. Но обе пленницы сумели вырваться. А теперь выясняется, что с ними была и третья. И между прочим, «мудрейший маг» вообще про неё не знает. И Леонид уж не собирается ему ничего говорить.

Нет, теперь всё будет по-другому! По его – Леонидову. Он сам добудет у Виктории её кольцо и попросит, чтобы Ал-Наг выполнил его желание. И никакой Герка не будет больше твердить, что Ал-Наг без аграфа мало что может. Леониду много и не надо. Это у Герки какие-то там космические желания. А Леонид хочет только ТЕАТР. Пусть маленький. Но его – Орловский театр. «Театр Леонида Орлова» – отлично звучит! Хотя лучше взять псевдоним. Мало ли, вдруг кто помнит, что Орлов провалился. Зато как звонко будет звучать – «Театр Орлинского»!

Будущий трагик потянулся и встал, разминая косточки. К чёрту Геркины планы! Никуда он Ветку не повезёт. Свои дела есть. Сейчас он через издательство найдёт телефон Виктории и договорится о немедленной встрече. Потом наведёт марафет и поедет к новой женщине своей Мечты. Нет, он не станет, как идиот Гера, баловаться разными «магиями», он просто соблазнит Викторию, влюбит в себя, а потом объяснит, сколь им будет выгодно владеть Ал-Нагом вместе. А Герка пусть мечет свои магические стрелы и молнии.

Леонид покосился на застывшую на стуле Вету и отправился в комнату к компьютеру, напевая. Между прочим, если эта Виктория ему не приглянется, он может после получения театра вернуться к Веточке. С ней всегда так хорошо!

Леонид не заметил, что веки у Веты слегка дрогнули, словно пытались открыться, но не смогли.

Вета видела странный сон. Или это была явь?

Она стояла по колено в жёлтом зыбучем песке. И песка становилось всё больше. Вот она уже засыпана выше щиколоток. А вот песок засасывает её дальше. Но Вете было как-то всё равно. У неё словно отняли возможность любых чувств. Ни страха. Ни желания выбраться. Но и желания раствориться в песке тоже не было. Ей было абсолютно безразлично. Всё безразлично.

Глядя вдаль, Вета видела мертвенный жёлто-песочный свет. Жёлтые клочья облаков на белёсом небе. Но облака эти не двигались. Стояли на месте, как и всё в этом призрачном мире. Ничего не двигалось – кроме песка. Но ещё пару минут – и его движение остановилось.

Вета попыталась пошевелить ногой – бесполезно. Песка слишком много. Да и надо ли шевелить? Ведь если она выберется, ей придётся куда-то идти. А идти не хотелось. Ноги были в тёплом песке. Над головой светило тёплое, но не жаркое солнце. Песка так много, что она не упадёт, даже если заснёт стоя.

Но неожиданно раздался шёпот. Мамин шёпот! Когда Вета была ещё маленькая, она, засыпая, слышала, как мать что-то шепчет в соседней комнате. Слова были странными, непривычными, не русскими. И как-то, посмотрев мультфильм про волшебников, маленькая Вета спросила:

– Ты колдуешь, мамочка?

Варвара только усмехнулась:

– Приколдовываю понемногу.

– А меня научишь?

– Нет, – покачала головой мать. – Пока ты маленькая. Не поймёшь.

– А потом, когда я вырасту?

– Потом и посмотрим.

Но «потом» не случилось. Выросшая Вета поняла, что никакого колдовства быть не может. Просто мать от одиночества всё это себе выдумала. Да и о каком колдовстве могла идти речь, если были реальные и притягательные «волшебства» – магия любви и секса, магия отваги и экс-трима! Это они привлекали, засасывали и затягивали. Но сейчас, попав в странные временные путешествия, а теперь и в этот призрачный мир, Вета осознала – нечто магическое всё-таки есть. Иначе почему она слышит мамин голос?

«Где ты, Светлина?» – спросила Варвара.

Вета попыталась произнести хоть слово, но не смогла. Звуки терялись, увязая в воздухе.

«Опиши мысленно, что вокруг тебя!» – приказала мать.

Вета повиновалась. Сначала вообразила песок, потом призрачно-жёлтый свет, потом облака, неподвижно стоящие в небе.

«Ты стоишь у входа в Навь», – печально прошептала мать.

Что такое Навь, образованная Вета знала. По преданию наших славянских предков, есть три мира: Явь, Навь и Правь. Явь – мир явный, в котором люди и живут, и Навь – мир волшебного наваждения, куда так рвётся душа человеческая из мира реального. Но попасть туда люди могут лишь после того, как успешно закончат проживание на земле. Хотя сильные маги и волшебники умеют уходить в Навь и возвращаться обратно. Простые же люди из мира наваждения никогда не возвращаются. Но есть и третий мир, самый главный, – мир Прави – Правды. Там люди не обременены событиями – мороками Яви, не захвачены тягучими наваждениями Нави. Там души свободны и могут жить по собственному усмотрению. Вот только попасть туда можно, лишь преодолев и Явь, и Навь.

«Выходит, я умерла, раз стою у Нави?» – подумала Вета. Но не испытала ни испуга, ни сожаления.

«Ещё нет, – сказала Варвара. – Но тебя опоили временным ядом. Этот яд перекрывает время человека и переносит его из Яви в Навь. И ещё убивает чувства. Вот и твои чувства мертвы. Хотя… – Варвара запнулась, – в самом тайном уголке твоего сердца ещё что-то живо. Тебя опоили магической беленой, но она почему-то не подействовала до конца».

Опоили… Вета вспомнила, как пила странный напиток с изменяющимся вкусом. Лёнчик заварил чай, но сам не притронулся. А она разлила чайник. Он же подумал, что она выпила всё. Наверное, теперь он ждёт её смерти. Но ей уже всё равно.