Текст книги "Черный дракон"

Дракон снова выныривает из транса. Удивляется – почему он так мгновенно выходит на Рину? Надо поскорее увидеть, где она. Конечно, вряд ли за одним покушением сразу последует второе. Но ведь сейчас напуганная картиной Ринка ринется к Глебу и испугается ещё больше. Надо торопиться.

Доминик опять входит в транс и видит что-то запёкшееся на своей рубашке. Кровь. Рубашка та самая, что Ринка подкладывала под щёку. Его, Доминика, рубашка. Ринка взяла её с собой. Так вот почему прямой путь – кровь. На рубашке не Ринкина – его кровь. Когда он прокусил себе вену. Часть его – там, рядом с Ринкой.

Вот она выскочила из своего номера. Несётся по коридору. Дракон успевает ухватить вид из окна, мимо которого она летит. Мысленно он уже чертит воздушную дугу между собой и Ринкой. Его машина внизу. Он скатывается по лестнице. Скорее! Частью сознания ощущает, как Ринка влетает в номер Глеба. Почему тот не закрыт? Непонятно. Ринка уже с порога видит, что произошло. Картина, ударив Глеба, валяется на полу. Тяжёлая золотая рама разлетелась на куски. Девушка вскрикивает и выбегает в коридор:

– Помогите!

Сейчас в гостинице начнутся крики. Скандал. Вызовут «скорую». Это хорошо. Когда скандал, все на виду. Значит, Ринке пока ничего не грозит. А минут через сорок он уже доберётся и возьмёт всё в свои руки. И тогда эта женщина будет ходить у него на поводке. На расстоянии вытянутой руки. И шаг вправо, шаг влево будет считаться побегом! А потом он прикрутит её к кровати. И наконец поспит.

Силы небесные, как же он устал! И наверное, от этого потерял бдительность. И вот теперь, следя за дорогой и стараясь пропихнуться в диких московских пробках, Доминик не заметил, что из номера, граничащего в гостинице правым боком с номером Рины, а левым – с номером Глеба, вышел мужчина. Смешался с толпой зевак и обслуживающего персонала. Что ж, ему повезло, что стенки в этой зачуханной гостинице такие тонкие и хлипкие. Да он просто стукнул по стенам на том уровне, где висели картины. Гвозди повылетали, и картины в тяжёлых рамах загремели вниз. Но результаты вышли не такими, как хотелось бы. Парень, конечно, попал под раздачу, но девчонка опять оказалась невредима. Вот живучая дрянь! И между прочим, выживает за счёт других. Вчера её подружка отправилась к праотцам вместо неё. Сегодня Глеб.

Хотя этот ловец всё-таки жив. И ведь уже совершенно не нужен. Он же нашёл Дракона. А Дракон вот эту девчонку. Ту самую, которую и искали. Так что теперь ловец стал ненужным свидетелем, да и вообще опасным. Может, всё-таки повезёт и этот Глеб откинет копыта?

Вон «скорая» прилетела. Его грузят на носилки. Девчонка мечется вокруг. Врачи её отгоняют.

И ведь как не везёт – вот они оба совсем рядом. Послать бы пару дротиков смерти – и все дела. Но он плохо владеет магией. Не то что Герка. Тот – магический ас. Ведьмак. Колдун. Да называйте как хотите. Но сегодня у Герки нет магической силы. Вчерашние события его вымотали. Пришлось пойти самому. А может, это и к лучшему? Не всегда магия помогает. Вчерашний дротик смерти почему-то не убил Глеба. А вот простая физическая сила вполне ещё может принести плоды. Может, Глебушка в больнице скончается. Жаль, конечно, что с девчонки всё как с гуся вода. Если б её сейчас не стало, Гера на правах родственника мог бы прошерстить всё в квартире и найти нужный ему аграф. Но теперь придётся переходить на план «В», если планы «А» и «Б» не сработали. Хотя, может, это и к лучшему. Может, девчонка и сама принесёт им аграф на блюдечке?

Ринка вбежала в свой номер. Но на кровать присела осторожно, опасаясь ещё каких эксцессов. Вдруг кровать упадёт или вообще провалится в преисподнюю. Господи, ну почему бабушка умерла?! Они жили так тихо и спокойно. Так радостно. А потом началось…

Кому верить? Глебу? Доминику? Да и как вообще можно кому-то верить, если её действительно пытаются убить? Её и Глеба. Но тогда выходит, это Дракон. Но ведь Ка-теньку точно убил не он. Да и Глеба он спас. А ведь мог бы и не спасать. Но тогда кто этот таинственный враг? И где этот загадочный аграф, который все они ищут? По крайней мере, Рина о нём и представления не имеет. Но ведь…

Рина застыла как вкопанная. На самом деле этот аграф – её талисман. Пока все они думают, что она знает, где он, – её не убьют. Но почему же тогда всё время покушаются? Или врагов двое? Один – тот, кто ищет аграф и кому Ринка нужна живая. А другой – тот, кому она мешает и её надо устранить. Но чем она может мешать?!

История, у которой нет разгадки. Может, потом выявится. Но пока – нет. Да и хрен с ней, с историей. Надо ехать в больницу к Глебу. Врач «скорой» сказал ей, в какую больницу его отвезут. Ну а в современных лечебницах, понятно, ничего нет «за так». Надо проплатить. И понадобятся лекарства. Господи, хватит ли у Рины денег? И у кого можно будет занять? У мамы? Она в Праге.

Рина кинулась к мобильнику. Да где же этот проклятый аппарат вечно прячется? Вот он – на самом дне сумки. Под рубашкой в целлофане. Зачем она взяла эту грязную рубашку? Точно была не в себе…

Рубашка Доминика… Господи, хоть бы с ним всё было хорошо. Он же так и остался лежать на полу, когда они уехали. Глеб не позволил даже поднять его на диван. А ведь он, между прочим, выхаживал Глеба.

Выхаживал… А потом напал на неё… Вон вся рубашка в крови…

Неужели он и правда хотел её выпить? Мерзость какая!!!

Нет…

Нет.

Нет!!

Доминик не мог так поступить с ней! Он же лечил её, целовал. Он гладил её своими жуткими лапами, и те оказались такими нежными. Он не мог предать её! Она же видела радость его улыбки, когда он лежал рядом, все ещё обнимая её. Такую нежную радость невозможно подделать. Такое расслабленное счастье нельзя сымитировать. Он полностью доверял ей. И не может предать! Это было бы уж слишком чудовищно…

Но почему тогда она оказалась вся в крови?

Ладно! Рина резко выдохнула. Всему сыщутся объяснения. Доминик не пропадёт. Он выкрутится. Она же всегда выкручивается. А она его часть. А целое сильнее части. Уж Доминик-то точно сумеет выкрутиться.

Сейчас её забота – Глеб. Надо позвонить маме, пусть та положит ей на карточку денег. Рина вынула мобильник. Смахнула с задней панели пятно. Неужели кровь с рубашки просочилась? Ладно, не мыть же телефон – ещё сломается.

И вдруг раздался звонок.

– Ириночка! – торопливо произнесла мама. Почувствовала, видно! Только она звала так дочку – не принимала странного имени Рина, переделав его в более привычное – Ирина.

– Мама! – возопила Ринка. – Как хорошо, что ты позвонила! Мне срочно…

Но мать перебила на полуслове:

– Ириночка! У меня несчастье. Немедленно приезжай по адресу, который тебе скажут. И привози с собой этот… как его… пара-граф…

– Что? – переспросила Рина.

– Ну не знаю, какую-то штуковину. Ты должна знать. Немедленно, Ирина! Они будут ждать час. А потом если не приедешь, то… – Мама судорожно вздохнула и всхлипнула. – Меня убьют!

На секунду трубка замолчала, а потом раздался мужской голос. Тоже торопливый. Совершенно незнакомый. Ужасный. Он произнёс адрес по Спартаковской улице и добавил:

– У тебя один час! Такси не брать. Ехать на метро. Выйдешь со станции «Бауманская» – и прямо перед тобой будет Спартаковская улица. Дом угловой. Квартира на втором этаже. Запоминай! – Голос назвал номера дома и квартиры. – Никому не говорить. За тобой следят. Если расскажешь, мамаше не жить!

Загудели гудки. Рина осела на кровать. Боже милостивый, да что же это?! Какая квартира у Московского метро? Ведь мама в Праге. Или её похитили? А может, она и не ездила в Прагу?

Но ведь можно проверить – позвонить маме. Вдруг это какая-то ошибка. Чудовищная. Но возможная. При таком густом роуминге, опутавшем планету, всё может случиться. Вдруг это не мама, а просто голос похож? Рина набрала номер. Сейчас! Сейчас мама снимет трубку и всё окажется дурным сном! Но гудки не прекращались. Рина ждала до последнего. Пока телефон не оборвал связь сам.

Звонить второй раз Рина не стала. И так ясно – всё это не сон. Явь. Надо бежать по адресу. Что будет, если она не успеет, задержится? Но. Ринка опомнилась. Ей же велено принести бабушкину штуковину. Аграф. А где она возьмёт его?!

Спокойно! Пока они не получат аграф, ничего ни маме, ни самой Ринке не сделают. Иначе кто же отдаст им это сокровище? А ведь Доминик сказал, что оно потеряет свою мистическую силу, если Хранительница не отдаст его сама. Впрочем, может, они и не знают этого. Зато Ринка знает, что уж она-то – преотличная Хранительница, которая вообще понятия не имеет, где этот пресловутый аграф. Даже как он выглядит…

А может, всё это подстроил Доминик? Ему же нужен проклятый аграф, а Рина говорила, что не знает, где он. Может, Дракон не поверил ей? И вот теперь решил, что, если сильно напугать Ринку, она отдаст.

Всё может быть! Это такой сгусток событий, что хоть рыдай. Но Рина не станет! Она поедет и попытается договориться. Объяснить, что мама ничего не знает. А она, Рина, постарается найти проклятый аграф. Главное, приехать, не опоздать. И тогда маму отпустят.

Беспутная мама-экстремалка! Вечно она попадает в истории! А ведь бабушка так клялась, что ничего плохого с ними не случится, что у них есть талисман. И что? Сама умерла. Мама попала в заложницы. А Ринка жить не может без Дракона, который только и мечтает, что её убить!

Хорош талисман! Боже! Ринка чуть не хлопнула себя по лбу, как раньше это делала от волнения бабушка. Неизвестно же, когда она вернётся! Надо куда-то пристроить гранатик! Он же нежное создание – без ухода пропадёт.

На всё про всё у неё уже меньше часа. Из гостиницы до метро бежать минут пять. МЕТРО! Ей же придётся спускаться в метро!.. А вдруг, как в тех снах, её не пропустят?! Ринка задышала так часто, словно пробежала стометровку. Да что это она?! Там же мама! Значит, она пойдёт в метро. Полезет. Поползёт. Так надо. И она сделает так!

До «Бауманской» ехать примерно полчаса. А перед этим будет пересадка на «Площади Революции». Стоп! Рядом, в двух минутах ходьбы, в чудом сохранившемся ещё жилом доме на Никольской улице, живёт её бывшая учительница музыки Евгения Михайловна. У неё куча разных цветов. Она приютит и гранатик.

Пальцы сами вспомнили номер.

– Евгения Михайловна! – закричала Рина. – У меня к вам просьба. Пожалуйста, возьмите на пару дней мой карликовый гранат. Я его привезу вам. Я на метро. Где мы можем встретиться? Умоляю, это очень важно!

Вот за что Ринка всегда любила Евгению Михайловну! Услыхав взволнованный донельзя голос своей ученицы, пусть и бывшей, та не стала ни отнекиваться, ни задавать ненужных вопросов, а только сказала:

– Встретимся у нашей собачки. Я спущусь в метро. Когда ты будешь?

– Спасибо вам! Я буду через пятнадцать – двадцать минут, – проговорила Ринка и отключилась. Всё равно она ничего не сможет объяснить, а такой напор сделает своё дело – Евгения придёт.

Ринка понеслась к «нашей собачке». Пока ехала – вспоминала. Эту удивительную историю когда-то рассказала ей, тогда ещё школьнице, как раз Евгения Михайловна. Оказывается, среди разных бронзовых скульптур, которые в тридцатых годах ХХ века скульптор Матвей Манизер водрузил на станции только что строящегося Московского метрополитена, есть удивительнейшие фигуры. Конечно, Манизер был скульптором-реалистом и потому изваял революционных солдат с винтовками и матросов с револьверами, рабочих с молотами и колхозниц с курицами, хлеборобов-механизаторов и студентов с книгами, спортсменов, парашютистов, ворошиловских стрелков и ещё массу народа. Но среди этих абсолютно реалистичных скульптур оказались и… мистические. Например, революционный рабочий и солдат, стоящие с винтовками. Говорят, ещё во времена сталинских репрессий они уже умели отводить беду. Нужно было только прикоснуться к их винтовкам и попросить о помощи. А если хочешь сам защититься от врагов, то надо ухитриться и вытащить у революционного матроса наган.

Рина тогда удивилась:

– Разве можно?

– Да! – подтвердила Евгения Михайловна. – У матроса наган вынимается из руки. И между прочим, его постоянно воруют. Приходится делать новый.

Но Ринке больше всего понравилась скульптура пограничника, который присел рядом со своей бронзовой собакой. Вообще-то все фигуры повторяются на станции по четыре раза. Но главной считается собака, сидящая с пограничником ближе всех к головному вагону поезда, идущего в сторону станции метро «Щёлковская». Если погладить её морду и загадать желание, оно непременно исполнится.

– Особенно помогает студентам перед сдачей экзаменов! – сказала тогда Евгения Михайловна.

И вот теперь Ринка, вспоминая эту историю, вполне сносно добралась до станции «Площадь Революции». Конечно, она нервничала из-за мамы. Но паники перед метро не было. Сбежав с пересадочного эскалатора, девушка кинулась к заветной собачке и чуть не налетела на старую учительницу.

Евгения Михайловна ойкнула и инстинктивно начала поправлять свою знаменитую причёску. Она всегда очень гордилась поседевшими, но длиннющими, как у юной девушки, волосами. Укладывала их в замысловатую причёску, так что они серебряной короной возвышались на её голове.

– Что случилось? – мягко поинтересовалась она.

Рина встрепенулась и сунула ей сумку с гранатиком.

– Вот! Простите меня, объяснять нет времени!

– Погоди! – Евгения Михайловна цепко ухватила девушку за руку. – На это времени хватит! – И она опустила руку девушки прямо на нос собаки. – Загадай желание!

Ринка чуть не всхлипнула – Евгения Михайловна поняла её теперь так, как в далёком детстве. Не стала ничего спрашивать – просто сделала то, что нужно.

– Пусть мама будет жива и невредима! Пусть нам удастся выбраться из этой передряги живыми и невредимыми! – отчаянно прошептала Ринка. – И пусть ты будешь моим защитником, бронзовый пёс!

И, не оборачиваясь на Евгению Михайловну, Рина вскочила в вагон. Она боялась зарыдать в голос. И конечно, не увидела, как бронзовый пёс дёрнул носом, вдыхая тяжёлый подземный запах. И не заметила, как Евгения Михайловна взволнованно перекрестила убегающую ученицу три раза. И не услышала шёпота:

– Спаси и сохрани её, Боже!

Поезд пролетел «Курскую», и вот уже «Бауманская». Девушка выскочила из вагона и понеслась вверх по эскалатору. Ждать не было сил. Вот выход. Прямо перед ней – Спартаковская улица. Только бы найти быстро этот угловой дом, только бы не заплутать!

«Помоги мне, город!» – взмолилась девушка. Город откликнулся тут же. Нужный дом подставил бок, раскрыл подъезд. Вот и квартира на втором этаже. Судорожный глоток воздуха, чтобы одолеть страх. И звонок. Длинный. Дребезжащий. Отчаянный.

Дверь открылась. Её ждали. На лицо ей плотно легла тряпка с чем-то мгновенно усыпляющим. Может, хлороформом. Дальше была темнота.

Итак, они облажались по всем фронтам. Как говаривал легендарный капитан Кид: «Болячка вам на голову!» Или это звучало: «Чума на оба ваших дома»? Нет, какие дома в море? Про чуму кричал чей-то бойфренд и размахивал шпагой. Или это была сабля? А чёрт с ней! Зато точно – чума на оба дома!

Виктория удивлённо подняла глаза:

– Ты вспомнил Шекспира, Боренька? Оказывается, ты любитель английской драматургии?

Всё слова-то какие заковыристые – драматургия, любитель. Нет уж, Борис просто любовник. На данный момент её, Викочкин, любовник.

Но как же всё неприятно вышло вчера. Утром бабка мёртвая на заднем сиденье. Вечером Катька в луже крови. Кошмар! Это же какие нервы надо иметь, чтобы такое выдержать?! А если б он сам свалился в том подъезде или в Катькиной квартире – не железный же он! И всё из-за этой дуры, Викочки! Хорошо, хоть она осознала свою вину – согласилась оплатить ему покупку нового костюмчика от Армани и машинки со звонким и мурлыкающим именем «ягуар». Клёво!

Борис потянулся и выпрыгнул из постели. Виктория опустила глаза. Красив и ловок, как кошка. Большая, прирученная. Но ручная ли? И надолго ли? Виктория незаметно перевела глаза на себя. Например, на свои руки. Они ещё вполне упруги. Но на сгибе локтей уже пошли волны морщинок, трещинки. Или ладони. Ещё, конечно, держат форму. Но вон уже появились старческие печёночные коричневые пятнышки. Всё это сигналы – скоро старость!

А Борис только начинает входить в расцвет мужской силы. И знает это отлично. Ишь, как зыркнул на себя в зеркало! Улыбнулся. Понравился сам себе.

Борис действительно, натянув халат, посмотрел на своё отражение и пружинящей походкой отправился в ванную. Его мысли текли в одном направлении – Борис просчитывал будущее. Он должен получить от Викочки ещё дарственную на коттедж и эту квартиру. Если до лета она так и будет упрямиться, то придётся начать окучивать следующую грядку. Чего тратить свою молодость практически бесплатно? Прикиды и тачки хороши, но ведь надо где-то жить. И не делить квартирку с кем-то, а иметь в собственности. Чтобы можно было привести кого захочешь. Делать там, что приятней. Какую вечеринку можно было закатить вот тут, если б только выкинуть все эти Викочкины розовые кроватки, пуфики, диванчики и оборудовать по-современному. Белые стены. Стеклянные столы с подсветкой. Встроенные светильники хай-тек вместо старых люстр. Все эти пыльные ковры-коврики-шкурочки – вон!

Прямо посреди комнаты огромная круглая кровать-лежбище. Чёрные шелковые простыни и покрывала. Как шикарно смотрелась бы на них белокурая Полина, тонкая, как угорь, вёрткая, как ящерица. Не то что эта крашеная кобыла Викочка, обременённая годами и телесами. Нет, решено! Если к лету Виктория не перепишет на него недвижимость, будет другая «победительница».

А Виктория Викторовна, тяжело поднявшись после беспокойной ночи (легко ли выслушивать про разные дурацкие смерти, утешать котёночка да ещё и улестить подарочками, на которые нужно изыскать средства?!), переместила своё оплывшее тело на пуфик перед трюмо. Сказать честно, глядеть на себя не хотелось. Хотелось только снять с шеи фарфорового гуся заветный перстень и надеть. Уж он-то поймёт и утешит. Придаст сил, подбодрит. Безмолвно подскажет, как быть дальше. Нет, Виктория, конечно, не чудовище. Ей жалко и старуху Аллу, и тетёху Катеньку. Но кто же мог предположить, что они окажутся такими дурами? Одна умерла со страха. Хотя как можно было испугаться Бореньку, такого милого мальчика? У второй сосуд какой-то лопнул в лёгких. Но зачем же так пугать других – неужели нельзя умереть пристойно? Вон Боренька вернулся сам не свой. От ужаса даже машину запачкал. Теперь новую брать надо. И костюмчик новый. Конечно, машинку с костюмчиком можно и отчистить, так что и пятнышка не останется. Но ведь Боренька тоже прав – память свою не вычистишь. Как сядешь в машину или наденешь костюм, покойницы мерещиться станут. А Боренька такой тонко чувствующий! Вон у него какие реснички, как у девочки, – длинные, густые, чёрные. И как дрожали вчера – у Виктории просто комок к горлу подступил. Она вообще была неравнодушна ко всему в Бореньке, но реснички казались ей чем-то совершенно волшебным. Ну вот к чему парню такое сокровище? Это бы девочке – такие густые и длинные, чёрные как смоль. Виктория даже подобрала как-то ресничку с подушки и теперь носит её в косметичке в крошечном целлофановом пакетике. Так ей кажется, что Боренька всегда с ней.

И вот, пожалуйста, обладатель таких красот оказался вовсе не хлипкой девочкой, а выдержал такие нагрузки! Старуху отвёз в подмосковный лес, забросал сучьями, припорошил снегом. До весны не найдут. А кто знает, что весной-то будет? Может, если всё пойдет, как обещает Ал-Наг, Викочка с Боренькой весной на курортик уедут.

Обоим тогда будет не стыдно при людях раздеваться. Боренька вон какой пригожий. А уж Викочка вообще красавицей станет.

Да, молодец Боренька! Если бы Виктория сама увидела Аллочку мёртвой или Катеньку в луже крови, у неё точно бы сердце не выдержало. А Боренька выдержал. Только и сказал: «Ради тебя, Викочка!» Конечно, может, и соврал. Но всё равно приятно. Ну как не побаловать мальчика?

Виктория вздохнула. Придётся снова влезать в кредит. На костюмчик-то хватит, но вот на «ягуар» придётся занять. Но ничего, банк даст. У неё в банке есть свои люди. А потом как-нибудь перекрутится. Главное, чтобы этот кошмар не отразился на Бореньке. Вот что значит молодость! Никакие бури юному сердцу нипочём. Или. Виктория медленно поглядела на свой мистический перстень – или, может, у Бореньки просто нет сердца?..

Странные мысли! Виктория поднесла перстень к глазам. То ли она стала хуже видеть (боже, ещё один признак старости!), то ли с кольцом что-то не так. О да! Кончик хвоста Уроборуса выпал из пасти. Ещё вчера змей держал его зубами, хотя и не слишком уверенно. Но сегодня не справился – выронил. Это же плохой знак, как говорила прабабушка.

Действительно, плохой. И хуже всего, что Виктория никак не придумает, что предпринять. Как заполучить аграф. А что, если?..

Она даже подскочила от возбуждения. План был неплох. И главное – прост. А это самое ценное. И пока Боренька плещется в ванной, смывая следы вчерашних треволнений, Виктория приступит к осуществлению новой задумки.