Текст книги "Учение о преступлении и о составе преступления"

Глава 6
Субъект преступления

6.1. Понятие субъекта преступления

Уголовный кодекс РФ не знает такого понятия, как «субъект преступления»; оно разработано наукой уголовного права. В законе же используется понятие «лицо, подлежащее уголовной ответственности»; соответствующим образом называется Глава 4 УК РФ. Есть основания рассматривать данные понятия как частично совпадающие. И доктринальные разработки, и законодательные дефиниции тесно связывают эти понятия со способностью кого-либо (чего-либо) к виновному совершению общественно опасного и уголовно-противоправного деяния и претерпеванию уголовной ответственности. Отличие можно констатировать лишь в их функциональном назначении.

Субъект преступления традиционно рассматривается отечественной уголовно-правовой наукой в качестве одного из обязательных элементов состава преступления. В этом качестве субъект образуется совокупностью лишь некоторых значимых в уголовно-правовом отношении признаков лица, совершившего преступление, причем эта совокупность признаков должна иметь место на момент совершения преступления.

Решение вопроса о том, кого или что признавать субъектом преступления, определяется философией и принципами уголовного права. С момента утверждения в уголовном праве принципа личной и виновной ответственности не требующим специальных доказательств стало положение, что субъектом преступления может быть лишь физическое лицо.

Сегодня общими, обязательными признаками, которые и образуют субъекта преступления, признаются физическое лицо, определенный возраст и вменяемость. Этот факт нашел законодательное закрепление в ст. 19 УК РФ. Чтобы быть признанным субъектом преступления, указанными признаками должно обладать любое лицо, независимо от выполняемой им в преступлении роли (исполнитель, организатор, подстрекатель, пособник).

Признаки субъекта преступления — лишь часть признаков, которыми обладает лицо, его совершившее. Более широкая совокупность свойств и качеств этого лица образует понятие личности виновного. Оно встречается в целом ряде статей УК РФ (ст. 60, 64, 73 и др.) и имеет принципиальное значение для решения вопроса о выборе формы реализации уголовной ответственности, назначения наказания, освобождения от ответственности и наказания. Понятие личности виновного – более широкое по содержанию, чем субъект преступления. Оно отражает отрицательные и положительные стороны лица, совершившего преступление, и характеризуется совокупностью социально-демографических, нравственно-психологических и уголовно-правовых свойств и качеств. Как более емкое понятие, оно включает в себя, помимо признаков субъекта преступления, и такие особенности, которые лежат за рамками состава преступления, но обязательно учитываются судом при разрешении уголовного дела[116]116
  Павлов В. Г. Субъект преступления. СПб., 2001. С. 269.


[Закрыть]. Если субъект преступления является частью основания уголовной ответственности, то личность виновного – одним из критериев ее дифференциации и индивидуализации.

Принцип личной ответственности обуславливает тот факт, что субъект преступления – всегда отдельный индивид. Российскому уголовному праву неизвестно понятие коллективного субъекта преступления. Даже в тех случаях, когда несколько лиц объединяют свои усилия для совершения преступлений и образуют преступную группу, уголовное право не признает эту группу коллективным субъектом преступления, устанавливая ответственность для отдельных лиц, входящих в нее.

Вместе с тем вопрос о коллективном субъекте не ограничивается проблемой ответственности лиц, действующих в составе преступных групп. Актуальными на сегодняшний день остаются проблемы, связанные с признанием субъектом преступления юридических лиц (предприятий, организаций, корпораций).

Дискуссия относительно возможности привлечения к уголовной ответственности юридических лиц является достаточно острой. Разброс мнений по данному вопросу в науке чрезвычайно широк. Так, А. С. Никифоров признает юридических лиц субъектами преступления и субъектами уголовной ответственности[117]117
  Никифоров А. С. Юридическое лицо как субъект преступления и уголовной ответственности. М., 2002.


[Закрыть], Б. В. Волженкин, не признавая юридических лиц субъектами преступления, признает за ними возможность претерпевания уголовной ответственности (хотя и относится к ней негативно)[118]118
  Волженкин Б. В. Уголовная ответственность юридических лиц. СПб., 1998.


[Закрыть], Н.Ф. Кузнецова выступает категорически против признания юридических лиц субъектами уголовной ответственности[119]119
  Кузнецова Н. Ф. Цели и механизмы реформы Уголовного кодекса // Государство и право. 1992. № 6; Кузнецова Н. Ф. Кодификация норм о хозяйственных преступлениях // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 1993. № 4.


[Закрыть].

Действующий УК РФ не знает положений об ответственности юридических лиц. В то же время ответственность юридических лиц за совершенное правонарушение регламентирована федеральным административным законодательством. В частности, ч. 1 ст. 2.10 КоАП РФ установила, что «юридические лица подлежат административной ответственности за совершение административных правонарушений в случаях, предусмотренных статьями раздела II настоящего Кодекса или законами субъектов Российской Федерации об административных правонарушениях». Считается, что правонарушение совершено юридическим лицом в случаях, когда общественно опасное деяние выполнено физическим лицом – представителем юридического лица от имени и в интересах юридического лица. При этом административное законодательство предусматривает возможность применения к юридическим лицам таких видов административных наказаний, как: предупреждение; административный штраф; конфискация орудия совершения или предмета административного правонарушения; административное приостановление деятельности.

Представляется, если правом предусмотрена возможность привлечения юридических лиц к ответственности за один вид правонарушений, то нет никаких оснований для отказа в возможности привлечения этих субъектов к ответственности за другой, более опасный вид правонарушений, тем более что общий состав правонарушений един в различных отраслях права. В то же время говорить об уголовной ответственности юридических лиц за совершенное преступление нет достаточных оснований. Совершенно права Н. Ф. Кузнецова, когда утверждает, что «сочетать принцип вины и личной ответственности с невиновной и коллективной ответственностью юридических лиц невозможно. Вина всегда есть психическое отношение лица к своему деянию. Этой вины у юридического лица нет»[120]120
  Кузнецова Н. Ф. Цели и механизмы реформы Уголовного кодекса // Государство и право. 1992. № 6. С. 82.


[Закрыть].

КоАП РФ, регламентируя принципы административного права, устанавливает не принцип вины, а презумпцию невиновности (ст. 1.5), а виновность юридического лица признает в случае, если «будет установлено, что у него имелась возможность для соблюдения правил и норм, за нарушение которых настоящим Кодексом или законами субъекта Российской Федерации предусмотрена административная ответственность, но данным лицом не были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению» (ст. 2.1), иными словами в совершенно иной форме, нежели виновность физических лиц (ст. 2.2).

В то же время само административное законодательство дает ответ на вопрос об ответственности юридических лиц за преступление. В ч. 3 ст. 2.1 КоАП РФ закреплено правило, согласно которому «назначение административного наказания юридическому лицу не освобождает от административной ответственности за данное правонарушение виновное физическое лицо, равно как и привлечение к административной или уголовной ответственности физического лица не освобождает от административной ответственности за данное правонарушение юридическое лицо».

Таким образом, законом установлено, что юридическое лицо, «виновное» в совершение преступления, может нести исключительно административную ответственность, тогда как физическое лицо, совершившее данное правонарушение, – уголовную.

Сказанное позволяет согласиться с приведенным выше утверждением Б. В. Волженкина о том, что юридическое лицо, не будучи субъектом преступления, может рассматриваться в качестве субъекта ответственности; причем по закону ответственность эта является не уголовной, а административной. Другое дело, что действующие законодательные формулировки КоАП РФ не снимают вопроса об основании административной ответственности юридических лиц в случаях привлечения их представителей – физических лиц к уголовной ответственности. Получается, что физическое лицо за совершенное в интересах юридического лица преступление несет уголовную ответственность, а за это же самое преступление юридическое лицо подлежит административной ответственности, что противоречит положениям и административного, и уголовного законодательства.

6.2. Возраст как признак субъекта преступления

Возраст, достижение которого позволяло рассматривать лицо в качестве субъекта преступления и ответственности, определялся в российском законодательстве различным образом. Истории известны законодательные правила о семилетием, десятилетнем, двенаддатилетнем, шестнадцатилетнем, восемнадцатилетнем минимальном возрасте субъекта преступления.

В настоящее время УК РФ определил, что уголовной ответственности подлежит лицо, достигшее к моменту совершения преступления шестнадцати лет (ч. 1 ст. 20 УК РФ); а в некоторых, специально оговоренных в законе случаях ответственность наступает с четырнадцати лет (ч. 2 ст. 20 УК РФ).

Вопрос о выборе границы минимального возраста субъекта преступления является достаточно сложным. В основе определения минимального возраста субъекта преступления сегодня лежат научно обоснованные представления о том, к какому моменту человек интериоризирует минимальный набор социальных норм, приобретает способность к осознанному выбору той или иной модели поведения, возможность осознавать социальное качество совершаемых поступков и предвидеть их последствия, способность понимать смысл уголовной ответственности и переносить связанные с ней ограничения.

Проблема возрастного порога уголовной ответственности решается не только исходя из данных психологии и педагогики, она зависит также от принципов и содержания уголовной политики государства. В определении возраста ответственности Россия в определенной степени связана и международными обязательствами.

В частности, п. 4.1 Минимальных стандартных правил ООН, касающихся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних, установил, что «в правовых системах, в которых признается понятие возраста уголовной ответственности для несовершеннолетних, нижний предел этого возраста не должен устанавливаться на слишком низком уровне, учитывая аспекты эмоциональной, духовной и интеллектуальной зрелости»¹. Официальный комментарий этой нормы гласит: «Использование современного подхода заключается в определении способности ребенка перенести связанные с уголовной ответственностью моральные и психологические аспекты, то есть в определении возможности привлечения ребенка, в силу индивидуальных особенностей его или ее восприятия и понимания, к ответственности за явно антиобщественное поведение. Если возрастной предел уголовной ответственности установлен на слишком низком уровне или вообще не установлен, понятие ответственности становится бессмысленным».

Большая часть специалистов сегодня поддерживают законодательное решение о шестнадцатилетнем возрасте субъекта преступления. Что касается снижения возраста до четырнадцати лет за определенные преступления, то оно объясняется рядом взаимосвязанных факторов: социально-психологической оценкой личности несовершеннолетнего; распространенностью указанных в ч. 2 ст. 20 УК РФ преступлений среди лиц в возрасте до 16 лет; очевидностью общественной опасности этих деяний для подростков; возможностью ее осознания в более раннем возрасте.

Важно обратить внимание, что возраст как признак субъекта преступления – не просто количество прожитых лицом лет с момента рождения и до момента совершения преступления. За количеством прожитых лет кроется качественная наполняемость отдельных периодов жизни, что позволяет дать сущностное определение возраста именно как периода в психологическом и социальном развитии человека. Это положение приобретает особое звучание в свете правил, закрепленных в ч. 3 ст. 20 УК РФ, согласно которым и при достижении установленного в законе минимального возраста ответственности лицо может не признаваться субъектом преступления, если уровень его развития и социальной зрелости не соответствует возрастным стандартам. Законодатель признал, что качественное наполнение определенного периода в биографии лица не всегда зависит от количества прожитых лет, а уголовноправовое значение имеет возраст именно как период в развитии. Возраст, таким образом, как признак субъекта преступления, отражает известную способность лица к сознательно-волевому поведению.

Достижение шестнадцати (четырнадцати) – летнего возраста является общим признаком субъекта. Однако в некоторых случаях, учитывая специфику общественно опасных деяний, законодатель устанавливает повышенные границы возраста субъекта. Так, субъектом воинских преступлений может быть только совершеннолетнее лицо, субъектом ряда должностных преступлений против правосудия – лицо, достигшее двадцати пяти лет.

Достигнув установленного законом минимального возраста уголовной ответственности, человек, по общему правилу, сохраняет способность к осознанному поведению на протяжении всей жизни. Вместе с тем известно, что с возрастом в организме человека могут развиться определенные болезненные психофизиологические состояния, затрудняющие процесс осознания и волевого регулирования поведения. А это ставит вопрос о возможности уголовно-правового регулирования верхней возрастной границы субъекта преступления. В настоящее время УК РФ обходит вопрос о верхней возрастной границе молчанием. В его решении представители юридической психологии предлагают учитывать следующие существенные обстоятельства: достижение определенного возраста в старости само по себе не означает физиологического одряхления; процесс одряхления является растянутым во времени и строго индивидуальным, может иметь различные темпы, интенсивность и глубину; развитие процессов одряхления сопровождается становлением компенсационных процессов[121]121
  Ситковская О. Д. Психология уголовной ответственности. М., 1998. С. 122.


[Закрыть]. Исходя из этого, в законе не следует устанавливать верхнюю возрастную границу субъекта преступления и уголовной ответственности. В отношении лиц, совершивших преступление в преклонном возрасте, в уголовном законе существуют определенные рамки применения отдельных видов наказания и возможность учета возраста и состояния лица в качестве обстоятельства, смягчающего наказание.

6.3. Вменяемость как признак субъекта преступления. Уголовно-правовое значение психического расстройства, не исключающего вменяемость, и состояния опьянения

Обязательным признаком субъекта преступления, наряду с возрастом, является вменяемость физического лица. УК РФ не содержит определения этого понятия. Не существует универсального, общепризнанного понимания вменяемости и в доктрине.

В рассуждениях о вменяемости необходимо учитывать следующие исходные тезисы: вменяемость является юридическим признаком субъекта преступления и характеризует не уровень его здоровья, а способность к сознательно-волевому поведению; вменяемость имеет строгие временные и предметные характеристики; она отражает способность человека осознавать качество конкретных, предусмотренных УК РФ действий (бездействия), и руководить ими во время совершения этих действий (бездействия).

Известно, что способность к сознательно-волевому поведению определяется множеством факторов (достижением определенного возраста, уровнем социализации, психическим здоровьем). Вменяемость связывается в уголовном праве только с одним критерием – уровнем психического здоровья лица; и в этом отношении ее справедливо рассматривать именно как антипод невменяемости.

В то же время важно, что признавать отсутствие дефектов психики обязательным фактором вменяемости нельзя. Определенная группа лиц, имеющая те или иные расстройства психики, сохраняет способность отдавать отчет в своих действиях.

Вменяемость – способность лица по своему психическому состоянию к осознанно-волевому выбору социально приемлемого варианта поведения в той или иной конкретной ситуации, а также способность во время совершения преступления осознавать физическое и социальное значение своих действий, руководить ими и, в силу этого, нести уголовную ответственность.

Критерии вменяемости в отечественной науке наиболее полно разработаны Р. И. Михеевым. По его мнению, формула вменяемости должна состоять из совокупности двух критериев: медицинского и юридического. Медицинский критерий характеризует психическое состояние (здоровье) лица во время совершения общественно опасного деяния; при этом его основное значение состоит в отграничении состояния вменяемости от состояния социально-психологической, возрастной зрелости. Юридический критерий характеризует интеллектуальные, волевые и эмоциональные процессы лица и отражает его способность осознавать качество своих поступков и руководить ими[122]122
  Михеев Р. И. Проблемы вменяемости и невменяемости в советском уголовном праве. Владивосток, 1983. С. 61, 62.


[Закрыть].

Вменяемость субъекта относится к числу уголовно-правовых презумпций. Каждое лицо, совершившее преступление, считается вменяемым, если не доказано иное. Вместе с тем презумпция вменяемости субъекта является опровержимой. При обоснованном сомнении во вменяемости лица требуется проведение судебно-психиатрической экспертизы и решение вопроса о его невменяемости.

Вменяемость как признак субъекта преступления занимает важное место в составе преступления. Будучи субъективным по своему содержанию, этот признак «связывает» субъекта и субъективную сторону преступления. Именно вменяемость дает основание ставить вопрос о виновности лица; вина как определенное психическое отношение может быть установлена только у лица, обладающего вменяемостью как неким психическим состоянием.

Принципиально важным является вопрос о возможной динамике вменяемости. На сегодняшний день следует признать, что категории «вменяемость» и «невменяемость» не являются изменчивыми, они «позволяют признать лицо субъектом уголовного права независимо от того, ближе или дальше отстоят от нормы его индивидуальные особенности»[123]123
  Михеев Р. И. Уголовная ответственность лиц с психофизиологическими особенностями и психическими аномалиями (спорные вопросы правовой теории и трудности практической деятельности органов правоприменения). Хабаровск, 1989. С. 14.


[Закрыть].

Действительно, если вменяемость – это обусловленное только психикой состояние лица в момент совершения преступления, то у него нет и не может быть оттенков: лицо либо вменяемо, либо невменяемо.

Личностные особенности человека, совершившего преступление, не могут исключать его вменяемости, но они могут влиять на наличие или на степень осознания лицом своих поступков и руководства ими, а потому они должны учитываться в уголовном праве не с помощью категории «вменяемость», а посредством иных конструкций в рамках учения о составе преступления (ч. 3 ст. 20, ч. 2 ст. 28 УК РФ).

Вменяемость, таким образом, является категорией статической, а не динамической. С этих позиций необходимо рассматривать и правило, закрепленное в ст. 22 УК РФ. Согласно закону, вменяемое лицо, которое во время совершения преступления в силу психического расстройства не могло в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, подлежит уголовной ответственности.

В уголовном праве состояние этих лиц в силу традиции, хотя и неоправданно, именуется «уменьшенной» или «ограниченной» вменяемостью. Данные лица вменяемы и признаются субъектом преступления. Имеющиеся у них психические расстройства не исключают способности к сознательно-волевому поведению. А потому их наличие справедливо рассматривать не как признак субъекта, а как особую характеристику личности виновного.

Понятие психического расстройства, не исключающего вменяемости (психической аномалии), не получило однозначной трактовки в уголовно-правовой науке.

Представляется, что оптимальное определение было дано Р. И. Михеевым, который понимал под психической аномалией врожденное или приобретенное, функциональное или органическое изменение головного мозга, которое, отражаясь на различных сторонах психической деятельности субъекта, влияет на содержание и характер его социально значимого поведения[124]124
  Михеев Р. И. Уголовная ответственность лиц с психофизиологическими особенностями и психическими аномалиями (спорные вопросы правовой теории и трудности практической деятельности органов правоприменения). Хабаровск, 1989. С. 57.


[Закрыть].

Понимание психических аномалий как особой характеристики личности виновного определяет и их уголовно-правовое значение. Лица с психическими расстройствами, не исключающими вменяемости, несут ответственность на общих основаниях. Само же расстройство учитывается при назначении уголовного наказания и может служить основанием для назначения принудительных мер медицинского характера (ч. 2 ст. 22 УК РФ). В современной практике психические аномалии учитываются в качестве смягчающего обстоятельства. Что же касается основания учета, то представляется, что, как и любая иная характеристика личности, психическое расстройство должно учитываться с позиций его участия в генезисе преступления и с позиций учета его возможного влияния на исправление осужденного. Если преступление было в значительной степени обусловлено слабым самоконтролем лица в силу дефектов психики, если эти дефекты препятствуют виновному в полной мере осознавать смысл предпринимаемых государством репрессивных мер, если условия отбывания наказания негуманно тяжелы, учитывая психический статус виновного, то суд имеет все основания смягчить уголовное наказание лицам с психическим расстройством, не исключающим вменяемости.

В науке сформировалось мнение (Н.Г. Иванов), что особой разновидностью психического расстройства, не исключающего вменяемость, является состояние опьянения[125]125
  Иванов Н. Г. Аномальный субъект преступления. М., 1998. С. 200–205.


[Закрыть]. С таким подходом сложно согласиться. Состояние опьянения (в том случае если оно не является патологическим) не относится к числу психических расстройств, оно является разновидностью физиологического состояния лица – состоянием интоксикации, которое возникает после употребления психоактивных веществ и сопровождается некоторыми нарушениями познавательных способностей, восприятия, волевых процессов, эмоционального состояния. Очевидна связь опьянения с нарушениями в поведении субъекта, в том числе и с преступной деятельностью. При этом не требует специальных доказательств факт влияния состояния опьянения на способность лица осознавать смысл и значение своих действий и руководить ими. В ряде случаев такая способность оказывается пониженной. Однако опьянение не приводит к тому, что человек теряет способность полностью отдавать отчет в своем поведении; в момент совершения преступления он остается вменяемым.

Определяя уголовно-правовое значение состояния опьянения, ст. 23 УК РФ устанавливает, что лицо, совершившее преступление в состоянии опьянения, подлежит уголовной ответственности. При этом состояние опьянения нельзя признать нейтральным фактором. Анализ норм как Общей, так и Особенной части УК РФ показывает, что такому состоянию может придаваться многообразное значение, во всяком случае связанное с усилением уголовной ответственности.

Так, согласно ч. 11 ст. 63 УК РФ судья (суд), назначающий наказание, в зависимости от характера и степени общественной опасности преступления, обстоятельств его совершения и личности виновного может признать отягчающим обстоятельством совершение преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, новых потенциально опасных психоактивных веществ либо других одурманивающих веществ. В данной норме состояние опьянения выступает в качестве факультативного отягчающего наказание обстоятельства.

Состояние опьянения субъекта отнесено к числу квалифицирующих признаков нарушения правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств (ч. 2, 4 и 6 ст. 264 УК РФ).

Наконец, в составе преступления, предусмотренного ст. 264.1 УК РФ «Нарушение правил дорожного движения лицом, подвергнутым административному наказанию», состояние опьянения выступает одним из криминообразующих признаков, поскольку уголовной ответственности подлежит лишь лицо, управляющее транспортным средством в состоянии опьянения (а также обладающее альтернативно еще одним из указанных в статье признаков).

В оценке состояния опьянения может быть полезной его классификация, разработанная еще Н. С. Таганцевым, который выделял опьянение вынужденное, добровольное, неосмотрительное, злонамеренное, учиненное с целью облегчения совершения преступления, предназначавшееся для ссылки на это состояние как на причину, оправдывающую преступное деяние¹. Эта классификация отражает причины опьянения и его связь с совершенным преступлением. Именно эти обстоятельства и должен учитывать суд при назначении наказания лицам за совершение преступления в состоянии опьянения. Необходимо обратить внимание на наличие причинно-следственной связи между состоянием преступника и совершенным им деянием, выяснить, как состояние опьянения повлияло на решимость совершить преступление. В том случае, если генетическая связь не прослеживается, суд не должен принимать во внимание состояние опьянения преступника. Если же, напротив, связь есть, то суд должен внимательно отнестись к указанным обстоятельствам и при назначении наказания дать им определенную оценку.