Текст книги "Право интеллектуальной собственности в цифровую эпоху. Парадигма баланса и гибкости"

Таким образом, по вопросу о сроках хранения информации российский законопроект идет «в ногу со временем».

Ответственность, согласно законопроекту, в случае если распространение определенной информации в сети Интернет запрещено или ограничено федеральными законами, несет не оператор интернет-услуг, а лицо, непосредственно разместившее такую информацию. Данная норма ограничивает ответственность провайдера, причем значительно больше, чем это делают Директива 2000/31/ЕС об электронной торговле или Закон США «Об авторском праве в цифровом тысячелетии». Ответственность оператора интернет-услуг ограничивается безусловно и независимо от того, какие именно услуги он оказывает (доступа, передачи данных или хостинга). Единственным условием ограничения выступает своевременное ограничение провайдером доступа к информации после получения обоснованного заявления о нарушении от лица, права которого были нарушены, или соответствующего предписания от уполномоченного органа государственной власти. Попытку реализовать на законодательном уровне такую позицию необходимо воспринимать не только как стремление провайдеров избежать ответственности, хотя можно предположить, что бизнес-логика имела здесь решающее значение. Важно также и то, что любая активная деятельность провайдера в отношении содержания передаваемых или размещенных материалов (мониторинг, фильтрация, любого рода превентивные меры) фактически выводит его из собственно экономического поля в поле регулирования. Из законопослушного субъекта экономической деятельности он превращается в проводника государственной политики, наделенного полномочиями принимать решения, следствием которых, в частности, является ограничение конституционных прав пользователей Интернета. Более правильной с правовой точки зрения является ситуация, когда во всех случаях (и в случае правонарушений со стороны пользователей, и в случае незаконных действий провайдера) последнее решение остается за государством.

Положительно следует оценить включение в законопроект процедурных норм, определяющих правила работы с заявлениями правообладателей. Такие нормы содержатся в Законе США «Об авторском праве в цифровом тысячелетии» и отсутствуют в Директиве 2000/31/ЕС об электронной торговле. Европейский парламент, принявший Директиву, рассчитывал на решение процедурных вопросов путем саморегулирования с участием заинтересованных сторон[595]595
  См.: Resolution legislative du Parlement europeen sur la position commune du Conseil en vue de l’adoption de la directive du Parlement europeen et du Conseil relative ä certains aspects juridiques des services de la societe de l’information, et notamment du commerce electronique, dans le marche interieur, 4.5.2000, JO C 041,7.2.2001, p. 38.


[Закрыть], но ожидания себя не оправдали. В 2012 году Европейская комиссия поставила вопрос о необходимости законодательного закрепления основных правил процедуры уведомления на общеевропейском уровне.

Российский законопроект не только регламентирует основные этапы прохождения заявления (атрибуты заявления, правила подачи, оспаривания, действия провайдера и др.), но и наделяет адресатов заявлений (пользователей Интернета) дополнительными правами. Во-первых, пользователь, разместивший оспариваемую информацию, не только получает копию заявления правообладателя, но и вправе в течение 10 рабочих дней направить оператору интернет-услуг для передачи заявителю возражения, которые должны подтверждать отсутствие нарушения прав. Во-вторых, пользователь вправе требовать от заявителя возмещения ущерба, причиненного ограничением доступа к информации, если распространение в сети Интернет информации, доступ к которой был ограничен в соответствии с заявлением, будет признано правомерным. Важно также, что при направлении заявителю возражений пользователя оператор получает право по истечении 10 рабочих дней отменить установленное ограничение доступа к информации, если к этому времени не будут приняты обеспечительные меры, запрещающие такую отмену.

Что касается приостановления оказания услуг и блокирования доступа к информации (п. 2 ст. 15-1, ст. 15-2 в редакции законопроекта), то законопроект предусматривает только два случая. Первый случай – представление прокурора о приостановлении доступа к информации, размещенной в сети Интернет, и (или) ее распространения. Основаниями для представления прокурора могут служить (1) экстремистский характер информации; (2) отнесение информации к иным видам информации, запрещенной федеральными законами к распространению; (3) обращение в органы прокуратуры правообладателя о нарушении его прав на объекты интеллектуальной собственности. Срок приостановления доступа информации по представлению прокурора, который ограничивается одним месяцем и может быть продлен при возбуждении уголовного дела (в отношении информации, распространение которой запрещено федеральными законами) или обращении правообладателя в суд (в отношении нарушения прав на объекты интеллектуальной собственности). Вторым случаем является вступившее в силу решение суда, обязывающее оператора прекратить оказание услуг, связанных с размещением, передачей информации и (или) доступом к сети Интернет. Самовольное ограничение оператором доступа пользователей к Интернету запрещается. Отметим, что законопроектом не учтен еще один случай. Оператор связи имеет право приостановить оказание услуг в случае нарушения пользователем услугами связи требований, установленных Федеральным законом «О связи», правилами оказания услуг связи[596]596
  Право на приостановление оказания услуг связи включено в правила оказания услуг связи. См.: Правила оказания услуг местной, внутризоновой, междугородной и международной телефонной связи, утвержденные постановлением Правительства Российской Федерации от 18 мая 2005 г. № 310 (п. 118–122), Правила оказания услуг подвижной связи, утвержденные постановлением Правительства Российской Федерации от 25 мая 2005 г. № 328 (п. 47), Правила оказания телематических услуг связи, утвержденные постановлением Правительства Российской Федерации от 10 сентября 2007 г. № 575 (п. 47).


[Закрыть] или договором об оказании услуг связи до устранения нарушения (п. 3 ст. 44 Закона «О связи»). На практике операторы пользуются данным правом крайне редко, в частности по причине налоговых рисков, и в основном во взаимоотношениях с «безнадежными неплательщиками» (официально неликвидированными юридическими лицами, умершими или выбывшими на другое место жительства гражданами).

Поправки законопроекта, касающиеся операторов интернет-услуг, можно представить в виде следующей схемы:

Как мы видим, в сравнении с моделями Франции и Великобритании, российский законопроект обладает целым рядом преимуществ. Основное его преимущество – защита прав пользователей. Предусмотрев не только правила подачи заявлений правообладателями, но и право пользователя направлять свои возражения, законопроект явным образом идет вразрез с принятыми сегодня стандартами защиты интеллектуальной собственности, когда обоснованное заявление автора или правообладателя не подвергается дальнейшему анализу. Так, последние поправки в Кодекс интеллектуальной собственности Франции, внесенные Законом HADOPI, фактически устанавливают презумпцию виновности пользователя, что, учитывая некоммерческий характер деятельности рядовых пользователей, вряд ли можно считать справедливым. Законопроект можно упрекнуть в излишнем «потворстве» операторам и провайдерам, в недоучете позиции силовых структур (хотя основные положения были согласованы с МВД, ФСБ и ФСО), но никак не в недостаточном внимании к законным правам и интересам пользователей. О том, что именно пользователи Интернета оказываются сегодня наиболее незащищенной стороной, многие стараются забыть. В то время как защита безопасности и интеллектуальной собственности в Интернете выходят на первый план, вопрос о правах пользователей становится второстепенным. Из текста российского законопроекта, напротив, следует, что он разработан с учетом таких фундаментальных прав и принципов, как конституционные права граждан на свободу слова и на информацию, презумпция невиновности в уголовном праве и принцип равенства субъектов в гражданском праве. В совокупности с закреплением за пользователями конкретных прав такой подход обеспечивает искомый баланс интересов между различными участниками правоотношений в сети Интернет.

Другим важным отличием российского законопроекта является то, что он не ограничивает вопросы ответственности провайдеров сферой авторского права. Внесение соответствующих поправок не в часть четвертую Гражданского кодекса РФ, а в Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации», является шагом, который имеет стратегическое значение. Нам не известны конкретные причины и мотивы такого решения (например, разработчики не смогли или не захотели договариваться с теми, кто практически одновременно готовил поправки в Гражданский кодекс РФ), здесь важен результат. Аналогичным образом Европейский союз ввел нормы об ограничении ответственности провайдеров в Директиву об электронной торговле, тем самым обозначив контекст применения данных норм, который очевидно выходит за пределы права интеллектуальной собственности[597]597
  Положения Директивы были имплементированы: Австрией – в Закон об электронной торговле (E-Commerce Gezetz), Германией – в Закон об электронной коммерции (Elektronische Geschaefts-verkehrgesetz), Испанией – в Закон об услугах в информационном обществе и электронной коммерции (Ley de Servicios de la Sociedad de la Informacion у de Comercio Electronico), Францией – в Закон о доверии в цифровой экономике (Loi pour la confiance dans I’economie numerique), Швецией – в Закон об электронной торговле и услугах в информационном обществе (Lag от elektronisk handel och andra informationssamhällets tjänster) и т. д.


[Закрыть].

Ответственность информационных посредников: от судебной практики к новой статье Гражданского кодекса РФ

Учитывая неоднозначность правовой ситуации с ответственностью информационных посредников, тем более важно проследить, каким образом складывается и в каком направлении развивается российская правоприменительная практика по данному вопросу.

Имеющаяся судебная практика по делам, связанным с деятельностью информационных посредников, насчитывает не более пяти лет. Поэтому подчеркнем, что общая позиция судов по вопросу об определении надлежащего ответчика по делам, связанным с правонарушениями в сети Интернет, находится на стадии формирования. Учитывая, что подавляющее большинство дел, рассмотренных в судах до сих пор, касалось исключительно ответственности хостинг-провайдеров, неоднозначным является также понимание судами оснований и пределов ответственности информационных посредников.

Первая тенденция, которую можно выделить, заключается в том, что суды рассматривают информационных посредников как лиц, непосредственно ответственных за появление на сайтах контента, нарушающего защищаемые законом права третьих лиц. Судебные инстанции при таком подходе обосновывают свои выводы тем, что сервис-провайдер как администратор домена (доменного имени второго уровня и относящихся к нему доменов третьего уровня) контролирует содержание своих сайтов. Логика судей основывается, в частности, на внутренних правилах, которые обычно размещают провайдеры на своих сайтах[598]598
  См. судебные акты по спору между ООО «Первое музыкальное издательство» и ООО «Рамблер Интернет Холдинг»: постановления Девятого арбитражного апелляционного суда от 1 февраля 2010 г. № 09АП-26277/2009-ГК; ФАС Московского округа от 11 мая 2010 г. № КГ-А40/3891-10 по делу № А40-89751 /08-51 -773.


[Закрыть].

Правила могут иметь форму регламентов (Rambler) или пользовательских соглашений (Yandex). Для суда важно, что в документах такого рода провайдеры устанавливают комплекс прав и обязанностей, связанных с функционированием сервисов. Практически всегда провайдер оставляет за собой право не только отказать в размещении материалов (текст, видео, фотографии и т. п.) пользователя, но также и удалить уже размещенные материалы без предупреждения, вплоть до применения крайней меры – блокирования доступа пользователя к сервису. Одной из причин ограничения прав пользователя является нарушение им правил пользования сервисом, включая нарушение интеллектуальных прав третьих лиц.

Таким образом, хотя и косвенно, провайдер признает, что он имеет возможность, во-первых, отследить нарушения и, во-вторых, удалить спорные материалы. Техническую возможность тотального мониторинга контента сервисов можно ставить под сомнение и оспаривать. Однако сделать это непросто, поскольку в большинстве случаев в правилах отсутствует упоминание о том, что информацию о незаконности размещения соответствующего контента провайдер получает извне (от пострадавшей стороны, ее представителей, иных заинтересованных лиц). Получается, что провайдер удаляет материал по результатам собственного «расследования», после того, как он сумел «отследить» возможные нарушения со стороны пользователей.

Ни один суд не будет утверждать, что сервис-провайдер сам разместил на своем сайте спорное произведение. Но суд также не будет заниматься поисками того конкретного пользователя, который совершил правонарушение. Поэтому в процессе судебного разбирательства одним из преимуществ провайдера, как показывает практика, может стать нахождение того, кто контролирует содержание сайта или того, кто непосредственно совершил правонарушение, т. е. пользователя.

В противном случае суд может прийти к выводу о том, что провайдер незаконно использовал произведение путем доведения его до всеобщего сведения. Именно так поступил суд апелляционной инстанции в своем постановлении по спору между ООО «Первое музыкальное издательство» и ООО «Рамблер Интернет Холдинг», указав в упомянутом постановлении от 1 февраля 2010 года следующее: «Поскольку ответчиком не было представлено в суд доказательств того, что видеоклип “Капитал” был размещен на сайте каким-либо пользователем, к которому должны быть предъявлены исковые требования относительно нарушения авторских прав, суд апелляционной инстанции полагает требования истца обоснованными и подлежащими удовлетворению»[599]599
  Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 1 февраля 2010 г. № 09АП-26277/2009-ГК.


[Закрыть]. Кассационная инстанция согласилась с данным выводом[600]600
  Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 11 мая 2010 г. № КГ-А40/3891-10 по делу № А40-89751/08-51-773 (ООО «Первое музыкальное издательство» против ООО «Рамблер Интернет Холдинг»),


[Закрыть]. Получается, что при отсутствии доказательств иного лицом, разместившим информацию на сайте, будет признан владелец домена как тот, кто управляет соответствующим сайтом и отвечает за его содержание.

В 2009 году в деле по защите деловой репутации Арбитражный суд Республики Башкортостан признал владельца сайта, на форуме которого пользователи высказывали нелицеприятные комментарии по поводу того, как банк обращается со своими вкладчиками, распространителем порочащих сведений. Администрирование домена ответчиком послужило базовым критерием. Помимо этого, суд усмотрел прямую зависимость между нахождением на сайте порочащих деловую репутацию истца сообщений и созданием ответчиком условий для размещения на сайте сообщений. Тот факт, что порочащие сведения не были своевременно удалены, хотя у ответчика имелась техническая возможность фильтрации сообщений, по мнению суда, свидетельствует о ненадлежащем исполнении функций администратора сайта[601]601
  Решение Арбитражного суда Республики Башкортостан от 1 июня 2009 г. по делу № А07-18554/2008.


[Закрыть].

Противоположный подход заключается в признании отсутствия ответственности хостинг-провайдера за противозаконные действия своих пользователей. Согласно такому подходу ответственность любого вида информационных посредников ограничена изначально в силу выполняемых ими функций. Провайдеры создают технические условия и обеспечивают возможность обмена сообщениями, размещения и хранения информации различных форматов (аудио-, видео-, текстовых файлов и т. п.). Содержание онлайн-коммуникаций, информации, которой делятся друг с другом пользователи, не подвергается предварительной редакции или цензурной проверке точно так же, как не подвергаются никакой проверке пользователи. Услуги, которые оказывает провайдер пользователям, носят публичный характер, и условия их оказания одинаковы для каждого, кто прошел процедуру простой регистрации и согласился соблюдать установленные правила. Требуя соблюдения норм законодательства, информационный посредник рассчитывает на добросовестность пользователей.

Толчком для развития данной позиции послужило постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 23 декабря 2008 года № 10962/08 (далее – Постановление ВАС РФ № 10962/08) по делу ЗАО «Мастерхост».

Во-первых, ВАС РФ указал на неоднозначность вопроса о том, на кого следует возлагать бремя доказывания факта использования произведений. Ответчик действительно должен доказать, что использовал произведение правомерно. Истец, со своей стороны, должен подтвердить не только факт принадлежности ему исключительного права, но и факт ненадлежащего использования права ответчиком[602]602
  Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19 июня 2006 г. №15 «О вопросах, возникших у судов при рассмотрении гражданских дел, связанных с применением законодательства об авторском праве и смежных правах».


[Закрыть]. Только в этом случае, т. е. при наличии доказательств того, что использование произведения осуществлялось именно ответчиком, к последнему могут применяться предусмотренные законом меры ответственности. С точки зрения ВАС РФ, в отношении хостинг-провайдеров установление факта использования произведения подразумевает, в числе прочего, подтверждение того, что провайдер знал или мог знать о незаконном распространении произведений.

Во-вторых, ВАС РФ в Постановлении № 10962/08 приводит общий вывод, согласно которому «провайдер не несет ответственности за передаваемую информацию, если не он инициирует ее передачу, выбирает получателя информации, влияет на целостность передаваемой информации». Данный тезис вызывает сомнение, так как показывает, что суд, сознательно или нет, посчитал ненужным дифференцировать ответственность в зависимости от вида информационного посредника. Дело в том, что в функции хостинг-провайдера не входит передача информации, а значит, и приведенное условие об ограничении ответственности не имеет к нему никакого отношения. Возможно, суд пытался таким образом совместить правовой статус ЗАО «Мастерхост» как оператора связи (основные лицензии, на основании которых общество осуществляло свою деятельность провайдера, касались передачи данных) и роль компании в качестве хостинг-провайдера, которому законодательство не дает определения. И все же вопросы остаются, поскольку с 2006 года в России действует Федеральный закон от 27 июля 2006 года № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» (далее – Закон об информации), который предусматривает различные условия наступления ответственности в случае оказания услуг по передаче информации и по хранению информации соответственно (п. 3 ст. 17)[603]603
  Отсутствие ссылки в постановлении Президиума ВАС РФ, как и иных судебных актах, на Закон об информации вполне понятно – положения Закона не распространяются на отношения, возникающие при правовой охране результатов интеллектуальной деятельности и приравненных к ним средств индивидуализации.


[Закрыть].

После принятия указанного постановления ВАС РФ судебная практика в целом осталась разнородной. Когда суды первой инстанции вставали на сторону информационного посредника (ответчика), вышестоящие инстанции нередко приходили к противоположному выводу[604]604
  Решение Арбитражного суда г. Москвы от 28 октября 2009 г. № А40-89751 /08; постановления Девятого арбитражного апелляционного суда от 1 февраля 2010 г. № 09АП-26277/2009-ГК, ФАС Московского округа от 11 мая 2010 г. № КГ-А40/3891-10 по делу № А40-89751/08-51-773. Решение Арбитражного суда г. Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 16 апреля 2010 г. по делу № А56-44999/2008; определение Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 19 июля 2010 г. по делу № А56-44999/2008.


[Закрыть].

Последним по времени и крайне важным для понимания тенденций развития судебной практики в вопросе регулирования ответственности информационных посредников является постановление Президиума ВАС РФ от 1 ноября 2011 года № 6672/11 (далее – Постановление ВАС РФ № 6672/11). Особое значение Постановления определяется указанием, в соответствии с п. 5 ч. 3 ст. 311 АПК РФ, на возможность пересмотра вступивших в законную силу судебных актов арбитражных судов по делам со схожими фактическими обстоятельствами, когда истолкование этими актами соответствующих норм права расходится с толкованием Президиума ВАС РФ.

В указанном Постановлении речь идет о пересмотре в порядке надзора решения и постановлений трех инстанций по делу № А40-75669/08-110-609. ООО «Топ 7» обратилось в суд с иском о взыскании компенсации за нарушение исключительных прав истца на 21 фотографическое произведение. В качестве ответчиков выступили три компании: ЗАО «Софткей», ООО «Дигната Медиа» и ООО «Агава-софт». Суды удовлетворили требования, признав нарушителями исключительных прав истца всех трех ответчиков: ООО «Дигната Медиа» как создателя электронной версии книги, в которой были размещены спорные фотографии, ЗАО «Софткей» и, наконец, ООО «Агава-софт» как хостинг-провайдера, на файлообменном сервере которого был размещен соответствующий файл с электронной версией книги.

ВАС РФ счел привлечение к ответственности хостинг-провайдера необоснованным. В своем Постановлении № 6672/11 ВАС РФ не только ссылается на постановление Президиума ВАС РФ № 10962/08 по делу ЗАО «Мастерхост» и воспроизводит его основные аргументы, но также обобщает и дополняет аргументацию, разъясняя, какими принципами необходимо руководствоваться и что необходимо учитывать нижестоящим судам при рассмотрении аналогичных дел.

Суммируя выводы Постановления № 10962/08, Президиум ВАС РФ предложил в качестве общего принципа рассмотрения дел об ответственности информационных посредников учитывать степень вовлечения провайдера в процесс передачи, хранения и обработки информации, возможность контролировать и изменять ее содержание. Повторение тезиса о том, что провайдер не несет ответственности за передаваемую информацию, если он не инициирует ее передачу, не выбирает получателя информации, не влияет на ее целостность, нельзя рассматривать как универсальный принцип, так как данное требование, как мы указывали выше, обращено исключительно к провайдеру передачи данных.

На наш взгляд, к негативным последствиям может привести также расширительное толкование еще одного положения Постановления № 10962/08, а именно о превентивных мерах по пресечению нарушений с использованием предоставленных провайдером услуг, которые предусматриваются договором, заключенным между провайдером и его клиентами. Хотя в более раннем Постановлении речь шла о мерах, принятых в соответствии с условиями договора, сегодня ВАС РФ фактически предлагает в любом случае исследовать вопрос о том, какие превентивные меры принял информационный посредник. Такому обновленному подходу в полной мере соответствует также указание о проверке «наличия специальных эффективных программ, позволяющих предупредить, отследить или удалить размещенные контрафактные произведения».

Остается неясным, каковы минимальные требования к таким программам, выполнив которые провайдер может считать себя в безопасности. Является ли обязанностью провайдера отслеживание контрафактного произведения до того, как совершено правонарушение? Придется ли суду определять степень эффективности используемых им программ и в случае обнаружения их неэффективности привлекать провайдера к ответственности? При положительном ответе на первый вопрос мы получаем легализацию требования о мониторинге всего размещенного на сайте контента, что, во-первых, невыполнимо, а во-вторых, может повлечь за собой нарушение конституционных прав пользователей.

Положительный ответ на второй вопрос содержит угрозу применения субъективных критериев, поскольку совершенной компьютерной программы, способной предупредить или отследить все возможные правонарушения, просто не существует, а имеющиеся программы существенно различаются по целому комплексу своих технических характеристик.

Точно так же не решен вопрос о разумной стоимости подобных программ и оборудования, которые бы удовлетворили судебные власти. Более взвешенный подход к вопросу содержится в Законе США об авторском праве в цифровом тысячелетии. Американский закон говорит не просто о технических средствах, а о стандартных технических средствах, которые разработаны на основании консенсуса, достигнутого между правообладателями и провайдерами, соответствуют стандартам отрасли, являются доступными и не требуют со стороны провайдеров существенных расходов или не становятся существенной нагрузкой (обременением) на их системы или сети[605]605
  Параграф 512 i (2) раздела 17 Свода законов США.


[Закрыть].

Постановление ВАС РФ № 6672/11 устанавливает также еще несколько обстоятельств, которые требуют проверки при определении ответственности информационных посредников. Так, необходимо проверить, получил ли провайдер прибыль от деятельности, связанной с использованием исключительных прав других субъектов, которую осуществляли лица, пользующиеся услугами этого провайдера. Данный критерий представляется вполне обоснованным и соответствует общепринятой международной практике. Проверка того, установлены ли ограничения объема размещаемой информации, а также ее доступности для неопределенного круга пользователей, вполне уместна и может помочь судам избежать поспешных выводов об общей противоправной направленности деятельности информационных посредников. Поставленный ВАС РФ вопрос о наличии в пользовательском соглашении обязанности пользователя по соблюдению законодательства Российской Федерации при размещении контента не является чем-то новым для российских судов, которые, как мы показали ранее, придают большое значение содержанию таких соглашений.

Новшеством, однако, является проверка наличия в таком соглашении указания на безусловное право провайдера удалить незаконно размещенный контент. Как представляется, право провайдера на удаление контента не может быть безусловным. Оно обусловлено объективностью информации о незаконности действий пользователя, а также правом пользователя получить информацию о совершенном правонарушении с возможностью предъявить свои ответные возражения. Излагая свою позицию по поводу содержания пользовательского соглашения, ВАС РФ следовало указать на необходимость проверки того, включены ли в такое соглашение разработанные хостинг-провайдером правила процедуры уведомления.

Подчеркнем, что в международной практике процедура уведомления приобретает все большее значение. Впервые правила такой процедуры (требования к содержанию уведомления и право пользователя ответить на претензии со стороны правообладателя) были закреплены в Законе США об авторском праве в цифровом тысячелетии[606]606
  Параграф 512 g раздела 17 Свода законов США.


[Закрыть]. Директива 2000/31/ЕС Европейского парламента и Совета от 8 июня 2000 года о некоторых правовых аспектах услуг информационного общества, в том числе электронной коммерции, на внутреннем рынке (далее – Директива об электронной коммерции) не регулирует детально вопрос об уведомлении. Вместо этого Директива вводит в отношении хостинг-провайдеров общее условие о фактическом (factual knowledge, sicheres Wissen, connaissance reelle) и предполагаемом знании (constructive knowledge, abgeleitete Kenntnis, connaissance presumee)[607]607
  Эквивалент конструкции «знал или должен был знать», используемой в российском праве.


[Закрыть] о правонарушении, на основе которого провайдер должен предпринять незамедлительные действия по удалению информации или прекращению к ней доступа (π. 1 ст. 14). В то же время Директива указывает на право государств-членов устанавливать соответствующую процедуру по удалению или прекращению доступа к информации (п. 3 ст. 14), а также включает в регулярно проводимую оценку воздействия Директивы данные по процедуре уведомления (п. 2 ст. 21). В преамбуле Директивы отмечается, что удаление или прекращение доступа к информации должно осуществляться с учетом принципа свободы выражения и процедуры, установленной на национальном уровне (п. 46).

Отсутствие конкретных правил уведомления можно объяснить особым правовым статусом Директивы, однако, как показывает обобщение судебной практики стран ЕС, рамочное регулирование в данном вопросе привело к правовой неопределенности[608]608
  Online services, including e-commerce, in the Single Market. Commission staff working paper SEC (2011) 1641. Brussels, 11 January 2012. P. 25.


[Закрыть]. В Коммюнике Европейской комиссии от 12 января 2012 года «Общая основа для укрепления доверия на Едином цифровом рынке электронной торговли и других онлайн-услуг» указывается: «Учитывая растущий объем законодательного регулирования и судебной практики в государствах-членах, сегодня представляется необходимым введение горизонтальной рамочной общеевропейской процедуры уведомления и действия»[609]609
  Commission Communication «А coherent framework to build trust in the Digital single market for e-commerce and online services«. COM(2011) 942. Brussels, 11 January 2012. P. 13.


[Закрыть].

ВАС РФ обращается к вопросу об уведомлениях, но не в форме трехсторонней процедуры с участием провайдера, правообладателя и пользователя, а в рамках оценки действия провайдера по удалению, блокированию спорного контента или доступа нарушителя к сайту, когда провайдеру стало известно о факте нарушения исключительных прав. Соответствующее извещение провайдера является, по мнению ВАС РФ, только одним из возможных источников информации о правонарушении. Суд ссылается также на «широкое обсуждение в средствах массовой информации», но очевидно, что перечень источников является открытым. Открытый перечень, предложенный ВАС РФ, обращает внимание судов на выявление публичных источников информации, которые позволяют заключить, что, вопреки отсутствию прямого уведомления со стороны правообладателя, провайдер все-таки должен был знать о правонарушении, а значит, должен нести ответственность за свое бездействие. По нашему мнению, такой подход создает благоприятную почву для необоснованного привлечения информационных посредников к ответственности. По мнению В.О. Калятина: «Президиум ВАС РФ пошел дальше, чем принято во многих странах мира, где обязанность интернет-провайдера связывается с поступлением к нему по определенной процедуре жалобы правообладателя. На практике доказать знание провайдера об имевшем место правонарушении при отсутствии заявления заинтересованного лица может быть непросто, впрочем, это все же расширяет возможности правообладателя по защите своих интересов и может оказаться особенно важным в случае формирования реестра правообладателей, целесообразность которого обсуждается в последнее время. В любом случае говорить об обязанности провайдера можно, только если информация о правонарушении, имеющаяся у него, достаточно конкретная и полная»[610]610
  Калятин В.О. О некоторых тенденциях развития законодательства об ответственности интернет-провайдеров // Закон. 2012. № 7. С. 131.


[Закрыть].

Показателен в этом отношении зарубежный опыт. По оценке Европейской комиссии, практика европейских судов в отношении истолкования положений Директивы о том, что провайдер фактически знал или должен был знать о правонарушении, является противоречивой не только в различных государствах Европейского союза, но также внутри отдельных государств[611]611
  Commission Communication «А coherent framework to build trust in the Digital single market for e-commerce and online services«. COM(2011) 942. Brussels, 11 January 2012. P. 32.


[Закрыть]. Кроме того, в судебной практике наблюдается тенденция возложения на информационного посредника обязанности по предупреждению правонарушений, что приводит к необходимости осуществлять в той или иной степени мониторинг контента[612]612
  Online services, including e-commerce, in the Single Market. P. 25–26.


[Закрыть]. Тот же вывод о предварительном мониторинге, введение которого противоречит ст. 15 Директивы об электронной торговле, содержит исследование ответственности интернет-посредников в сфере авторского права и смежных прав, проведенное в рамках Всемирной организации интеллектуальной собственности в 2011 году[613]613
  Edwards L. The Role and Responsibility of Internet Intermediaries in the Field of Copyright and Related Rights. WIPO-ISOC/GE/11 /REF/01 /EDWARDS, Jun 22, 2011. P. 10. Документ размещен по электронному адресу: http://www.wipo.int/meetings/en/details.jsp?meeting_id=23647 (дата обращения: 10.12.2012).


[Закрыть].

Приведем также конкретный пример из судебной практики Франции, касающийся применения к посреднику критерия знания. В 2007 году Парижский суд вынес решение, признав хостинг-провайдера Daüymotion ответственным за наделение интернет-пользователей средствами для совершения правонарушений[614]614
  Christian С. Dailymotion. Tribunal de grande instance de Paris 3eme chamber, 2eme section. Jugement rendu le 13 Juillet 2007.


[Закрыть]. Поскольку речь шла об известном кинофильме (а по мнению суда, именно популярные фильмы привлекали массовую аудиторию и приносили владельцу сайта большие доходы от рекламы), провайдер не мог не знать о незаконном размещении фильма на своем ресурсе. Прошло еще два года, прежде чем Парижский апелляционный суд отменил решение суда первой инстанции, так как пришел к выводу о том, что ответчик не имел необходимой информации о незаконном материале[615]615
  Cour d’appel de Paris (4 e ch. Sect. A), 6 mai 2009, Dailymotion с. C. Carion, Ste Nord-Ouest production et autres.


[Закрыть]. Сославшись на Закон о доверии в цифровой экономике, суд указал, что для фактического знания о правонарушении провайдер должен был получить уведомление от правообладателя, в котором точно идентифицированы материал, место его размещения на сайте, а также указаны причины, по которым размещение материала рассматривается как незаконное. В 2011 году суд кассационной инстанции подтвердил выводы апелляционного суда[616]616
  Arret п° 165 du 17 fevrier 2011 (09–67.896). Cour de cassation. Premiere chambre civile.


[Закрыть].

Помимо уже сказанного, особое беспокойство вызывает требование Постановления ВАС РФ № 6672/11 о проверке отсутствия технологических условий (программ), способствующих нарушению исключительных прав. Дело в том, что техника сама по себе не может способствовать правонарушениям. В законодательстве данное правило реализуется в форме принципа технологической нейтральности. Способствовать совершению правонарушения может только конкретное лицо, однако и в этом случае ситуация совсем не очевидна.

С 2005 года[617]617
  Metro-Goldwyn-Mayer Studios Inc. v. Grokster, Ltd., No. 04-480, at 1 (S. Ct. 27 Jun. 2005).


[Закрыть] американские суды используют в отношении провайдеров пиринговых сетей особый вид ответственности за склонение к правонарушению (inducement liability). Провайдеры файлообменных сетей в рамках данного вида ответственности отвечают за правонарушения третьих лиц в случае, если они распространяют соответствующее программное обеспечение с целью способствовать его использованию для нарушения авторского права, что должно вытекать из их конкретных высказываний или действий, побуждающих третьи лица к совершению правонарушений. Таким образом, даже американские суды, известные своим жестким отношением к нарушению исключительных прав, учитывают использование компьютерных программ только применительно к определенной категории информационных посредников. В отношении обычных хостинг-провайдеров вряд ли речь может идти о каком-либо содействии. Если в отношении пиринговых сетей допустима постановка вопроса об активных действиях провайдера, то все регулирование ответственности провайдеров передачи данных и хостинга строится на презумпции их пассивности и благонамеренности, т. е. законном интересе в развитии легитимной коммерческой деятельности.