Текст книги "Детство и общество"

Четвертого июля, когда для участия в продолжавшемся всю ночь ритуальном танце нанимались «плакальщики года», у меня была возможность наблюдать за детьми, собравшимися посмотреть танец, кульминация которого ожидалась лишь к рассвету. Они выглядели сильными, энергичными, но в то же время грациозными и спокойными и на удивление примерно вели себя на протяжении долгой ночи.

Фанни, одна из старейших информантов Альфреда Крёбера, называла себя «доктором». Впрочем, так ее называли и другие. Но я не мог вести с ней профессиональный диалог на равных, когда дело касалось лечения ею соматических расстройств и применения юрокской физиотерапии. Однако Фанни занималась еще психотерапией с детьми, и это давало реальную возможность обменяться мнениями. Она от души смеялась над психоанализом, главные терапевтические принципы которого, как вскоре будет видно, легко поддаются выражению на ее профессиональном языке. Дружелюбие и сердечность этой очень старой женщины излучали какой-то особенный, теплый свет. Когда грусть заставляла ее скрывать быстрый взгляд и улыбку словно за высеченным из камня узором морщин, это была драматичная грусть, абсолютная погруженность в себя, а не та застывшая маска уныния, которую иногда можно увидеть на лицах индейских женщин.

Когда мы приехали, у Фанни как раз было весьма мрачное настроение. За несколько дней до этого, уходя с огорода и бросив беглый взгляд на местность, расположенную в ста футах ниже, где Кламат впадает в океан, она увидела, как небольшой кит заплыл в реку, немного поиграл и пропал из виду. Это происшествие просто потрясло ее. Разве Создатель не установил, что только лососю, осетру и подобной рыбе можно пересекать пресноводную границу? Нарушение границы китом могло означать лишь то, что мировой диск постепенно утрачивал горизонтальное положение, соленая вода входила в речку, и приближался подъем воды, сравнимый с потопом, который уничтожил в давние времена род человеческий. Фанни рассказала об этом только нескольким близким друзьям, давая понять, что катастрофы, возможно, и не будет, если не говорить о ней слишком много.

С этой старой женщиной было очень легко беседовать, так как обычно она находилась в веселом расположении духа и высказывалась откровенно, за исключением случаев, когда обсуждаемый вопрос граничил с табуированными темами. Во время наших бесед Крёбер сидел позади нас, слушая и иногда вступая в разговор. На второй день я вдруг заметил, что он на какое-то время отлучился из комнаты, и спросил, куда он ушел. Фанни весело рассмеялась и сказала: «Он дает тебе шанс спрашивать самому. Теперь ты хозяин».

Каковы причины детских неврозов (плохого настроения, отсутствия аппетита, кошмаров, делинквентности и т. д.) в культуре юрок? Если ребенок после наступления темноты увидит одного из «мудрых людей» – расы маленьких существ, которая предшествовала роду человеческому на земле, – у него развивается невроз. И если его не вылечить, такой ребенок со временем умрет.

«Мудрых людей» описывают так. Ростом они не выше маленького ребенка, всегда бодры, поскольку не знают половых сношений. Они достигают совершеннолетия в шесть месяцев и живут вечно. Потомство производят орально: зачатие происходит, когда женщина съедает вшей мужчины. Что служит родовым отверстием, непонятно, хотя не приходится сомневаться, что у «мудрой женщины» нет «женских внутренностей», то есть влагалища и матки, с наличием которых, как будет показано ниже, связывается грех и нарушение общественного порядка в этом мире.

Отметим еще раз, что «мудрые люди» похожи на детей. Они маленькие, способны к оральному зачатию и обладают навыками магии. Им незнакомы генитальность, вина и смерть. Их видят только дети и опасными они могут быть только для них, поскольку дети еще фиксированы на более ранних стадиях и могут двигаться в обратном направлении в тех случаях, когда сила дневного света идет на убыль. Тогда, начиная грезить, они могут прельститься ребячливостью «мудрых людей» и их интуитивным, даже анархическим образом действий, ведь «мудрые люди» обходятся без социальной организации. Они существа, сотворенные Богом, однако не знают генитальности и, следовательно, того, что значит быть «чистым». Таким образом, «мудрые» человечки вполне могли бы служить проекцией прегенитального состояния детства на филогению (историческое развитие организма) и доисторический период.

Если ребенок жалуется на боль или ведет себя беспокойно (признаки того, что он, возможно, видел «мудрых людей»), его бабушка идет на огород, к ручью или куда-то еще, где, как ей сказали, он играл в сумерках, и там громко плачет и обращается к духам: «Это наш ребенок, не причиняйте ему вреда». Если это не помогает, тогда просят соседскую бабушку «спеть ее песню» больному ребенку. У каждой бабушки есть своя собственная песня на такой случай. В культурах американских индейцев, по-видимому, развито удивительное понимание амбивалентности. Именно она указывает на то, что во время некоторых кризисов близкие родственники оказываются бесполезными в плане воспитания или терапии. Если и соседская бабушка не в силах помочь, обращаются к Фанни, а за лечение назначается цена. Фанни говорит, что чувствует «приближение» пациента: «Иногда я не могу заснуть. Значит, кто-то разыскивает меня, чтобы я шла и лечила. Я не пью воду и, конечно, кто-нибудь приходит. “Фанни, я пришел за тобой, я дам тебе десять долларов”. – Я говорю: “Я стою пятнадцать”. – “Хорошо”».

Ребенка приносят всей семьей и кладут на пол в «гостиной» Фанни. Она курит свою трубку, чтобы «войти в силу». Затем, если это необходимо, мать и отец удерживают ребенка, пока Фанни высасывает первую «хворь» из его пупка. Эти «хвори», соматические «причины» болезни (хотя они, в свою очередь, могут быть вызваны дурными желаниями), выступают в мысленном воображении как своего рода слизистая, окровавленная материя. Чтобы подготовить себя к этому, Фанни должна воздерживаться от воды в течение установленного срока. По сообщениям одного информанта, «когда она начинает высасывать, ее подбородок как бы обшаривает ваш позвоночник, косточка за косточкой, но это не приносит никакого вреда». Однако каждая «хворь» имеет «пару»: нить слизи ведет Фанни к местонахождению такой «пары», которая также высасывается.

Мы видим, что для индейцев юрок болезнь является двуполой. Они представляют, что болезнь одного пола находится рядом с центром тела, который наиболее чувствителен к колдовству. А болезнь другого пола забредает в поврежденный орган, подобно блуждающей матке в древнегреческой теории истерии или катексису в психоаналитической теории.

Проглотив две или три «хвори», Фанни идет в угол и садится лицом к стене. Затем засовывает четыре пальца (исключая большой) в рот, вызывая рвотные позывы и удаляя из себя слизь в корзину. Когда Фанни чувствует, что проглоченные ею «хвори» подступают к горлу, она подносит руки, сложенные «наподобие двух ракушек», ко рту и отхаркивает «хворь» ребенка в ладони. Затем Фанни танцует, заставляя «хвори» исчезнуть. Она повторяет эту процедуру до тех пор, пока не почувствует, что все «хвори» ушли из ребенка.

Затем начинается интерпретация по-юрокски. Фанни снова курит, танцует и входит в транс. Она видит огонь, облако, дымку; опять садится, снова набивает трубку, делает большую затяжку. После этого ее посещает видение, наполненное бо́льшим внутренним смыслом. И тогда Фанни сообщает собравшейся семье, например, такое: «Я вижу старуху, сидящую на Лысых холмах и желающую плохого другой женщине. Вот почему этот ребенок заболел». Едва она успевает сказать это, как бабушка больного ребенка встает и признается в том, что именно она однажды сидела на Лысых холмах и насылала порчу на другую женщину. Или Фанни говорят: «Я вижу мужчину и женщину, занимающихся делом (то есть совершающих половой акт), хотя мужчина просил у духов удачи и не должен прикасаться к женщине». На этот раз отец или дядя ребенка встают и сознаются в грехе. Иногда Фанни приходится обвинять в колдовстве или порочности умершего, и тогда сын или дочь покойного со слезами признают его вину.

Похоже, Фанни имеет некий список грехов (сопоставимый с перечнем «типичных событий» наших психотерапевтических школ), которые в ритуальных обстоятельствах она связывает с определенными расстройствами. Таким образом она заставляет людей признавать в качестве фактов их намерения и стремления, вполне предсказуемые, если принять во внимание структуру культуры юрок. А подобное признание благоприятно влияет на внутреннее спокойствие любого человека. Занимая высокое положение в примитивном сообществе, Фанни, конечно же, пользуется слухами, чтобы узнавать о слабости своих пациентов еще до встречи с ними. Кроме того, она достаточно опытна, чтобы читать их лица во время своих магических занятий. Когда она связывает чувство вины, производное от скрытой агрессии или порочности, с симптомами болезни конкретного ребенка, то делает это с достаточными психопатологическими основаниями. Поэтому неудивительно, что невротические симптомы обычно исчезают после того, как Фанни точно указала главный источник двойственности в данной семье и спровоцировала публичное признание.

Вот некоторые сведения о детстве в мире юрок. Рождение ребенка охраняется оральными запретами, помимо соблюдаемых сиу генитальных запретов. Во время родов мать должна держать рот закрытым. Отец и мать не едят ни оленины, ни лосося до тех пор, пока у новорожденного не заживет пупок. Нарушение этого табу, по мнению индейцев юрок, служит причиной судорожных припадков у ребенка.

В течение первых десяти дней новорожденного кормят не грудью, а дают ему ореховый суп из маленькой скорлупки. Кормление грудью начинается с традиционной индейской щедростью и частотой. Однако, в отличие от сиу, юрок устанавливают срок, когда младенца следует отнимать от груди. Это примерно шесть месяцев или приблизительно в период прорезывания зубов. Таким образом, у юрок, в отличие от других американских индейцев, период кормления грудью сокращен до минимума. Отнятие от груди называется «забывание матери» и при необходимости мать уходит от малыша на несколько дней. Первая твердая пища – лосось или оленина, крепко просоленные с морской водорослью. У юрок соленая пища – это «сладкое». Попытка ускорить достижение ребенком самостоятельности путем раннего отнятия от груди является, по-видимому, частью общей тенденции, когда малыша поощряют оставлять мать и отказываться от ее поддержки как можно раньше. Это начинается еще в утробе матери. Беременная женщина мало ест, собирает и носит дрова и вообще предпочитает делать работу, заставляющую ее нагибаться вперед, чтобы плод «не опирался на позвоночный столб», или, иначе говоря, не расслаблялся и не полулежал на опоре. Она часто массирует живот, особенно когда естественное освещение становится тусклым. Таким образом она заставляет плод бодрствовать и предупреждает тем самым раннее стремление вернуться к доисторическому периоду, в котором, как мы видели, кроется начало всех неврозов.

Чтобы дать свободу матери, потребуется не только раннее отнятие от груди. Колыбель малыша устроена таким образом, что ноги его остаются открытыми, и, начиная с двенадцатого дня, бабушка массирует их, стимулируя ребенка к раннему ползанию. Как только малыш достигает значительных успехов в ползании, родители могут возобновить прерванные половые сношения. Это обязательное правило. Младенцу не дают спать в конце дня и ранним вечером, опасаясь, как бы сумрак не поселился в его глазах навсегда. То есть первый постнатальный кризис ребенка юрок качественно отличается от аналогичного кризиса, переживаемого маленьким сиу. Он характеризуется близостью во времени таких событий, как прорезывание зубов, принудительное отнятие от груди, поощрение ползания и раннее возвращение матери к половой жизни и новым родам.

Мы указывали на связь между оральным воспитанием младенца сиу и желаемыми чертами характера охотника прерий. И ожидали, что новорожденный юрок встречает совершенно иной прием. Действительно, ребенка здесь подвергают раннему, а если необходимо, то и резкому отнятию от груди перед или сразу за наступлением стадии кусания. Это происходит уже после того, как с помощью целого арсенала средств у него отбивают охоту чувствовать себя слишком комфортно в чреве матери и рядом с ней. Его готовят быть рыбаком – тем, у кого сети расставлены для добычи, которая придет к нему, если только он ведет себя хорошо и умеет вовремя попросить. Установка индейца юрок в отношении сверхъестественных «поставщиков» – это пожизненное пылкое «пожалуйста», подкрепляемое, по-видимому, остатками инфантильной тоски по матери, от которой его так быстро оторвали. Хороший юрок характеризуется способностью плакать во время молитвы, чтобы расположить к себе потусторонние силы, которые посылают пищу. Полные слез слова «я вижу лосося», произносимые с верой в вызванную им же самим галлюцинацию, как считает юрок, привлекут к нему лосося. Однако рыбак должен делать вид, что не слишком нетерпелив в своем желании, чтобы добыча не ускользнула от него, и должен убеждать себя, что не собирается причинять лососю реального вреда. Согласно представлениям юрок, лосось говорит: «Я буду путешествовать по всей реке. Я буду оставлять чешую на сетях, и она превратится в лосося, но я, сам я, пройду мимо и не буду убит».

Этой концентрации на источниках питания нельзя достичь без второй фазы орального воспитания, которая начинается в том возрасте, когда ребенок «понимает смысл», то есть способен повторить то, что ему сказали. Утверждают, что когда-то принятие пищи у юрок было настоящей церемонией ограничения. Ребенка постоянно предостерегали, чтобы он не хватал съестное поспешно ни при каких обстоятельствах, никогда не брал еду без спроса, всегда ел медленно и никогда не просил добавки. Подобное пищевое пуританство вряд ли существовало у других первобытных племен. Во время принятия пищи поддерживался строгий порядок размещения едоков. А ребенка учили предписанным манерам еды, например, захватывать ложкой небольшое количество пищи, медленно подносить ложку ко рту, опускать ее одновременно с пережевыванием и прежде всего – мечтать разбогатеть в течение всего процесса. Есть полагалось молча, дабы каждый мог сосредоточиться на своих мыслях о деньгах и лососе. Возможно, именно это ритуальное поведение помогло подняться до уровня галлюцинаций той жажде потребления, окрашенной тоской по прошлому, которая могла быть вызвана ранним отнятием от груди и отлучением от матери на стадии сильного желания кусать. «Принятие желаемого за действительное» целиком было поставлено на службу экономическим стремлениям. Индеец племени юрок мог заставить себя видеть деньги, развешанные на деревьях, или лосося, плывущего по реке во время мертвого сезона. Он верил, что эта вызванная им галлюцинация приведет к соответствующему действию «поставщиков». Позднее энергия генитальных фантазий используется все для того же экономического стремления. В «доме потения» юноша будет постигать два искусства – думать о деньгах и не думать о женщинах.

Рассказываемые детям мифы особо подчеркивают ненормальность нехватки сдерживающего начала в человеке. Они выделяют одну характерную черту в облике животных и используют ее в качестве аргумента в пользу «чистого поведения». Плешивость канюка – результат того, что он от нетерпения сунул голову в миску с горячим супом. Азартный угорь проиграл все свои кости в карты. Хохолок вечно бранящейся голубой сойки – это ее клитор, который она оторвала и приладила к голове, когда однажды настолько позавидовала мужу, что разозлилась на него.

Вечно голодный медведь женился на голубой сойке. Как-то раз они развели огонь, и медведь послал сойку раздобыть еды. Она принесла один-единственный желудь. «И это все?» – спросил медведь. Голубая сойка рассердилась и бросила желудь в огонь. Это действительно был единственный желудь в их лесу, хотя она обшарила все вокруг. Медведь выхватил из огня горящий желудь и тут же проглотил его. Ему стало ужасно плохо. Птицы пробовали петь для него, но это не помогало. Ничто не помогало. Тогда колибри сказала: «Ложись и открой рот». И она пулей пролетела сквозь медведя. Ему сразу полегчало. Вот почему у медведя такой большой анус. И вот почему он не может удерживать фекалии.

Это приводит нас к анальной фазе. В детстве юрок, по-видимому, не придают какого-то особого значения фекалиям или анальной зоне. Скорее, имеет место общее избегание любых осквернений, вызываемых контактом противодействующих жидкостей и веществ. Ребенок рано узнает, что нельзя мочиться в реку или любой связанный с ней ручей, так как лососю, живущему в ней, не понравилось бы плавать в моче человека. Значит, смысл этого запрета не только в том, что моча – «грязная», но и в том, что разные проводящие системы человеческого организма вырабатывают жидкости, враждебные и разрушающие друг друга. Такое пожизненное систематическое избегание требует специальных защитных механизмов, связанных с личностью и идентичностью индейцев юрок. И действительно, формальное поведение юрок обнаруживает все характерные особенности, которые, как показал психоанализ, по Фрейду и Абрахаму, имеют символическое значение у пациентов с «анальной фиксацией»: компульсивную ритуальность, мелочное пререкание, недоверчивую скупость, сбережение накоплений и т. д. В нашем обществе компульсивность часто служит выражением как раз такого общего избегания загрязнений, которое матери, страдающие фобиями, фокусируют на анальной зоне. Но в нашей культуре компульсивность усиливается пунктуальностью и аккуратностью, отсутствующим в жизни племени юрок.

Фундамент генитальных установок юрок закладывается в более раннем условно-рефлекторном обучении ребенка, в результате которого он подчиняет все инстинктивные влечения экономическим соображениям. Девушка знает, что «наградой» за целомудрие, или, как сказали бы мы, за безупречную репутацию, будет муж, способный заплатить за нее хороший выкуп. А ее последующее положение и положение ее детей и внуков будет зависеть от той суммы, которую будущий муж, сватаясь, предложит ее отцу. С другой стороны, юноша стремится накопить капитал, достаточный для того, чтобы купить достойную жену и расплатиться полностью. Если бы приличная девушка забеременела от него раньше, чем он смог заплатить за нее весь выкуп, ему пришлось бы влезть в долги. Среди индейцев юрок все нарушения характера и антиобщественное поведение взрослых объясняется тем, что за мать, бабушку или прабабушку правонарушителя «не было заплачено полностью». По-видимому, это означает, что мужчина, о котором идет речь, настолько сильно хотел жениться, что взял жену «в кредит», уплатив лишь первый взнос и не будучи способным платить дальше. Тем самым он доказал, что (употребляя нашу терминологию) его эго оказалось чересчур слабым, чтобы объединить половые потребности и экономические возможности. Однако там, где секс не конфликтует с богатством, к удовлетворению половых потребностей относятся снисходительно и с юмором. На то, что половая связь неизбежно влечет за собой процедуру очищения, реагируют скорее как на обязанность или неудобство, но сама необходимость очищения не бросает тень ни на секс как таковой, ни на особенности женского организма или отдельных женщин. Среди индейцев юрок вообще отсутствует чувство стыда за обнаженное тело. Если молодая девушка между менархе и замужеством избегает купаться обнаженной с другими, то только чтобы не раздражать остальных признаками менструации. В остальных случаях каждая вольна купаться, как ей нравится, в любой компании.

Как мы уже знаем, дети индейцев сиу учились соединять двигательные и генитальные модусы с охотой. Индеец сиу в своей кажущейся сексуальности имел фаллически-садистическую ориентацию в том смысле, что преследовал все, что бродило по прерии: дичь, врага, женщину. Индеец юрок в этом отношении оказывается скорее фобическим и подозрительным, недоверчивым. Он избегает быть пойманным в ловушку, ведь даже бог не уберегся от этого. Создатель мира юрок был необычайно сильным и крепким малым, который странствовал повсюду, подвергая мир опасности, и никто не мог усмирить его. Сыновья уговаривали его покинуть этот мир. Он обещал быть хорошим богом. Но однажды он рискнул спуститься по побережью дальше, чем это сделал бы любой благоразумный и благовоспитанный человек, и увидел женщину-ската, которая лежала на мели, зазывно раскинув ноги. (Рыба-скат, говорят юрок, похожа на «внутренности женщины».) И бог не смог устоять перед ней. Но как только он вошел в нее, она зажала его член влагалищем, обвила его тело ногами и насильно увлекла с собой в океан. Это предание показывает, куда заводит страсть, необузданная и блуждающая в поисках. В законно ограниченном мире юрок, который был создан сверхсознательными сыновьями бога-правонарушителя, здравомыслящий мужчина избегает быть «пойманным в ловушку» дурной женщиной или оказаться в неподходящее время в неподходящем месте, причем под «дурными» и «неподходящими» понимаются любые обстоятельства, подвергающие риску его блага как экономической единицы. Научиться избегать этого значит стать «чистым» человеком, человеком «со здравым смыслом».