Текст книги "Советистан. Одиссея по Центральной Азии: Туркмени– стан, Казахстан, Таджикистан, Киргизстан и Узбекистан глазами норвежского антрополога"

Миг свободы

Киргизстан – единственная из постсоветских стран Центральной Азии, в которой действующий президент добровольно оставил свой пост. Помимо этого, страна побила рекорд по Центральной Азии по количеству президентов, хотя этот список и нельзя назвать слишком длинным. В Казахстане и Узбекистане у руля власти по-прежнему находятся руководители, изначально назначенные Горбачевым. Разумеется, они уже успели поседеть, их лица покрылись глубокими морщинами, однако, если верить результатам выборов, их поддерживает подавляющее большинство населения.

Что касается иерархии свободы и демократии, то во всех отношениях крошечный сосед Казахстана сверкает иными красками, чем близлежащие страны: Киргизстан наиболее свободная и демократическая страна Центральной Азии, здесь самая свободная пресса в регионе, а что касается экономических свобод, то эта небольшая горная держава входит в список ста лучших в мире, далеко обогнав своих авторитарных соседей. Вдобавок во всему Киргизстан – это единственная страна в Центральной Азии, которая ввела у себя парламентаризм, ограничив таким образом президентскую власть. Во всех остальных «станах» правит монархия, в лучшем случае просвещенная.

Возможно ли вообще на уровне ощущений почувствовать свободу? А может, здесь дышится по-другому? Думаю, что вряд ли возможно почувствовать свободу, ведь она по большому счету никак себя не проявляет. Замечаешь, собственно не саму свободу, а отсутствие страха. Люди не понижают голос, критикуя власть. Им не приходится озираться, когда с их уст срывается небрежные комментарии по поводу правительства. Тут народ смеется над политиками, в открытую отпуская шуточки даже о самом президенте. Кажется, будто ничто здесь не свято. Первый киргиз, которого я встречаю, по имени Убраим, хвастается своей коррупционностью. Посмеиваясь, он говорит мне, что, будучи владельцем двух супермаркетов, умудряется вдобавок получать пособие по безработице. Он, правда, заверил меня, что идея принадлежала не ему, ее предложил работник отдела социального обеспечения. По их договоренности, Убраим в течение десяти месяцев будет получать пособие, а последние два соцработник оставит себе в качестве вознаграждения. Беспроигрышная ситуация для обеих сторон. На пособие размером в 400 норвежских крон в месяц, разумеется, не разбогатеешь, и, к счастью, Убраим от него не зависит. В настоящее время индекс коррупции также единственная категория, по которой Киргизстан стоит ниже остальных своих соседей: из 177 стран страна занимает 150-е место, уступая Казахстану и России, но все же находится выше Туркменистана и Узбекистана, которые обычно держат пальму первенства в большинстве подобных исследований.

Столица Бишкек до сих пор носит печать России. Здесь редко попадаются платки и практически не встретишь ни одной белой войлочной шляпы; большинство населения выглядит современно и ходит в джинсах, кроссовках и модных во все времена кожаных куртках. Повсюду на улицах наряду с киргизской слышна русская речь. В 1950-е годы Киргизстан находился в том же положении, что и Казахстан: киргизы составляли всего 40 % населения, представляя, таким образом, меньшинство в своей собственной стране. Первые украинские и русские поселенцы появились в киргизских степях в конце 1800-х, поэтому в советские времена здесь проживало почти такое же количество русских и украинцев, как и киргизов. После распада Союза многие из них уеха ли на Запад, так что теперь численность киргизов составляет более 70 % от всего населения. На сегодняшний день в Киргизии проживает менее 370 000 русских, большинство из них – в Бишкеке.

Бишкек – самая зеленая столица во всей Центральной Азии. Талая вода с окрестных гор обеспечивает свежей влагой множество городских парков и уличных деревьев, придавая городу дружелюбный, почти сельский вид. Эта столица переживала не слишком много перемен. Бродя по широким, тенистым улицам Бишкека, словно прокручиваешь пленку на несколько десятилетий назад. Кроме названия мало что поменялось: до 1991 г. город был назван в честь лидера большевиков по фамилии Фрунзе. После того как страна обрела независимость, город вернул себе один из вариантов старого имени, Пишпек, которое, по всей вероятности, происходит от киргизского названия, обозначающего ведро для кобыльего молока – кумыса. Если вернуться обратно к согдийскому языку, слово Пишпек, скорее всего, озна чало что-то вроде «город у подножия горы». И хотя в этом вопросе у экспертов по этимологии имеются кое-какие расхождения, именно оно дает наиболее точное описание местоположения города: позади высотных домов к небу тянутся величественные Тянь-Шаньские горы.

Переименование многих улиц создает большую путаницу для таксистов, так и не сумевших привыкнуть к изменениям за последние 20 лет: «проспект Ленина» стал «проспектом Чуй», «улица Правды» превратилась в «улицу Султана Ибраимова», «улица Карла Маркса» теперь носит название «улицы Юнисалиева» и т. п. Бишкек не имеет ничего общего с помпезным белым мрамором Ашхабада или холодным модернизмом Астаны, его также совершенно невозможно сравнивать с обедневшим Душанбе, который, по крайней мере, может похвалиться самым высоким флагштоком, сияющим новым президентским дворцом и библиотекой, настолько огромной, что во всей стране не хватило книг, чтобы заполнить ее полки. Бишкек имеет вид довольно простенькой столицы, которую отличают широкие улицы, массивная советская архитектура и открытые, просторные, одетые в цемент площади. За последние несколько лет между оставшихся с советских времен цементных построек то там, то здесь выросли турецкие торговые центры, неподалеку от которых солидные русские рестораны соревнуются с крутыми суши-барами. Красные агитационные флаги с лозунгами последних съездов партии уже давно сменила реклама косметических товаров и электроники, однако большую статую с изображением Ленина все же решили сохранить, ее просто перенесли на не столь заметное место, поставив позади Исторического музея.

Можно предположить, что количество экстравагантных зданий и мраморных фасадов обратно пропорционально демократическому развитию той или иной страны. Киргизстан – единственный из «станов», который умудрился не раскошелиться даже на новый президентский дворец. Президент и правительство страны заседает в «Белом доме», мастодонте советских времен, в архитектуре которого смешался брутализм и новый классицизм. 24 марта 2005 г. его взяли штурмом возмущенные демонстранты.

Как и в Таджикистане, поначалу здесь все выглядело довольно многообещающим. Первые выборы 1990-х были относительно открытыми и свободными. И хотя квалифицированный кандидат в президенты был только один, в президентских выборах участвовало по меньшей мере несколько партий, которым было позволено баллотироваться в парламент. В 1987 г. во время выборов на первый срок в Верховный Совет Киргизской Советской Социалистической республики первый президент Киргизстана Аскар Акаев отличался от своих коллег в соседних странах сразу по нескольким важным пунктам: по образованию он был не инженером, а физиком, и за ним не тянулась длинная политическая карьера. В первый раз он довольно тепло отзывался о демократии и открытости, но по прошествии лет разрыв между теорией и практикой становился все сильнее, а результаты выборов – все более подтасованными.

А тут еще грянули экономические проблемы. В советские времена три четверти общего бюджета Киргизстана приходилось на субсидии из Москвы. За исключением сельскохозяйственной продукции и добываемого в шахтах золота, которое теперь попало в руки канадцев, Киргизстан не занимался существенными экспортными поставками. В течение нескольких лет независимости внешний долг вырос больше, чем внутренний валовой продукт. Одновременно с этим повысились цены, а зарплата уже не успевала за инфляцией. Когда в 2005 г. Акаев попытался внести в основной закон поправку, позволяющую ему быть переизбранным на четвертый срок, это стало последней каплей. В президентский дворец и в несколько правительственных зданий в Бишкеке ворвались разъяренные демонстранты, а затем под их власть попали все ключевые административные здания на юге страны. Акаев с семьей бежали в Москву, где им предоставили политическое убежище.

Весной во всем Киргизстане цветут дикие тюльпаны, именно поэтому восстание получило название «Тюльпановой революции», по аналогии с грузинской «Розовой революцией» 2003 г. и «Оранжевой революцией» на Украине в 2004 г. Впоследствии были найдены секретные дневники и документы, подтверждающие коррумпированность правительства Акаева: подробные прайс-листы указывают на то, что стоимость одного парламентского места составляла 30 000 долларов США, а, например, за посольскую должность в развитой западной стране пришлось бы выложить целых 200 000 долларов.

К сожалению, его преемник Курманбек Бакиев оказался ничем не лучше своего предшественника, скорее наоборот. Он тут же поставил некоторых членов своей семьи на ряд ключевых позиций в стране. В период президентства Бакиева немало депутатов из оппозиции и журналистов были убиты при загадочных обстоятельствах. Коррупция продолжалась как и прежде, не давая населению никакой передышки. В 2010 г. цены на отопление и электроэнергию выросли более чем вдвое. Когда власти в апреле того же года арестовали некоторых оппозиционных политиков прямо во время запланированных общественных собраний в Талассе, Нарыне и Бишкеке, народ понял, что с него хватит. 7 апреля разгневанные демонстранты опять отправились на штурм Белого дома. На этот раз во время боевых действий погибло 87 человек. За свой приказ открыть огонь по демонстрантам бывший президент и его брат, Януш Бакиев, впоследствии были заочно приговорены к пожизненному заключению. Семья Бакиева в настоящее время находится в Беларуси, где они получили политическое убежище.

Чтобы избежать ситуации, при которой следующий президент стал бы еще хуже, чем два предыдущих, Киргизстан первым во всем постсоветском пространстве Центральной Азии ввел у себя в правлении систему парламентаризма, обязав президента подчиняться парламенту и премьер-министру и при этом иметь ограниченную власть. После Бакиева на должность президента временно попала женщина, Роза Отунбаева, которая занимала президентское кресло вплоть до новых выборов 2011 г. Она покинула его точно в установленный срок, став, таким образом, не только первой женщиной-президентом во всем регионе, но и первым президентом Центральной Азии, добровольно покинувшим свой пост.

Среди пяти «станов» только в крошечном Киргизстане народ поднялся в знак протеста против властей и свергнул действующего президента. И не один, а целых два раза. Почему же это произошло именно здесь? А может быть, более актуален вопрос: почему это не произошло ни в одной из соседних стран? Одно из наиболее доступных объяснений – бедность. Перевороты имеют самую плодородную почву в бедных странах или в странах, где большая часть населения живет в бедности. Изначально движущей силой русской революции была обида, связанная со значительными различиями между богатыми и бедными, и точно так же как за Оранжевой революцией и Арабской весной здесь стояли бедность и факторы, связанные с ростом стоимости жизни.

Киргизстан – одна из самых бедных из бывших советских республик. Более трети населения здесь проживает за чертой бедности. Точно так же, как и Таджикистан, страна полностью зависит от доходов трудовых мигрантов в России. И хотя эту нужду нельзя назвать беспросветной, бедность здесь проглядывает повсюду, как, например, на импровизированных барахолках на тротуарах, где пенсионеры торгуют своими немногими ценностями. Здесь встретишь и подсвечник, и старую вазу, и парочку непрочитанных книг. Некоторые просто сидят, поставив перед собой стаканчик подсолнуховых семечек или засаленные весы, на которых они предлагают прохожим взвеситься всего за каких-то 50 эре[19]19
  Мелкая норвежская монета.


[Закрыть].

И Туркменистан, и Казахстан имеют большие запасы нефти и газа. Здесь высший класс утопает в деньгах, однако есть возможность подняться и у среднего класса. Таджики, понятное дело, боятся, что в их стране вновь воцарятся война и хаос, поэтому большинство готово снова и снова голосовать за своего президента. Им приходится мириться с коррупцией, кумовством и находящейся на грани краха экономикой до тех пор, пока президент стабилен. До тех пор, пока в стране мир. Узбекистан, сосед Киргизстана на востоке, также беден, однако богаче, чем Киргизстан, и, чтобы удержать власть, президент там не побрезгует ничем. Находясь почти на одном уровне с Туркменистаном и Северной Кореей, узбекский режим один из самых репрессивных. В данном случае здесь играет роль способность и готовность правительства прибегнуть к насилию. Первый президент Киргизстана Акаев запретил расстреливать участников демонстрации в Бишкеке. Его преемник не был столь принципиален: увидев, что сражение проиграно, он дал волю насилию. Узбекский президент, напротив, один раз уже применял против демонстрантов танки и автоматическое оружие и вряд ли подумает дважды, прежде чем повторить это снова.

Несмотря на то что по постсоветским странам Центральной Азии путешествовать намного безопаснее, чем по большинству европейских стран (не в последнюю очередь благодаря огромному количеству полицейских повсюду), вас все же предостерегают от ночных прогулок по Бишкеку. Преступность растет, все чаще случаются грабежи и нападения.

Как-то вечером, собираясь сесть в такси, чтобы поехать в гостиницу, я, к своему удивлению, увидела, что за рулем сидит девушка. Вероятно заметив мою реакцию, она пустилась в пояснения:

– У меня четверо детей, родители умерли, и мужа тоже нет. Имею диплом преподавателя, но на учительскую зарплату в 150 долларов в месяц здесь не прожить, по крайней мере, четверо ртов не прокормить уж точно. Поэтому лучше рискнуть, сев за баранку такси, хотя клиенты могут попасться любые, особенно в ночное время…

Пройдя несколько метров от такси до входа в отель, я наконец поняла, чего здесь не хватает. Пробыв в Киргизстане уже более недели, я до сих пор еще не знаю, как выглядит нынешний президент страны Алмазбек Атамбаев. Стены домов в Бишкеке были обклеены вывесками с анонсами фильмов и рекламой косметики. Те несколько мужчин, которым было выделено место на стене, были загорелыми, мускулистыми, с блестящей белой улыбкой рекламы зубной пасты и широкими маскулинными плечами под брендовой одеждой.

Не плачь, теперь ты мне жена

19-летняя Мариам так радовалась за свою подругу, когда та, примеряя наряды, готовилась к предстоящей помолвке. День свадьбы был уже назначен, а Мариам была приглашена на роль подружки невесты. Она не очень хорошо знала жениха, но у подруги был такой счастливый вид, которого она никогда у нее раньше не замечала, и это было самое главное. Ровно год назад Мариам переехала из маленькой деревни в Бишкек изучать немецкий язык. Там она влюбилась в однокурсника, и они стали встречаться, но оба решили, что думать о женитьбе еще рано. Мариам осталось четыре года, чтобы закончить учебу, по окончании которой она планировала переехать в Германию.

Когда Мариам пришла на свадьбу, будущий муж подруги пригласил ее пойти с ним прогуляться. Оказавшись на тротуаре, он пригласил ее сесть с ним в машину. За рулем был один парень из деревни, с которым Мариам была слегка знакома.

– Я отвезу тебя домой к моим родителям, – сказал жених подруги.

Сначала Мариам подумала, что это шутка, и попыталась рассмеяться. Жених подруги тоже засмеялся, но тут, откуда ни возьмись, в дверях машины появилось пятеро его товарищей. Они толкнули Мариам в машину, вскочили внутрь и закрыли за собой двери. Машина тронулась с места.

До Мариам стало медленно доходить, что сейчас что-то произойдет. Она поняла, что ей следует действовать быстро, пока они еще находятся в пределах города. Когда они остановились на красный свет, ей удалось каким-то образом выскочить из машины, и она что было духу помчалась к притормозившей на остановке маршрутке и проскользнула внутрь. Гнавшиеся вслед за ней друзья жениха вытащили ее оттуда прямо на улицу. Мариам сражалась из последних сил, но при этом не плакала и не кричала. Нужно было избежать скандала. Она знала всех этих людей, ведь они выросли в той же деревне. Ведь они были ее друзьями.

На протяжении той долгой поездки на машине жених подруги прилагал все усилия, чтобы убедить Мариам. Он заявил, что он никогда не был влюблен в ее подругу и обручился с ней только ради того, чтобы быть ближе к Мариам. Он сказал, что любит ее и не может без нее жить. А еще он сказал, что если она с ним не останется, то он покончит с собой. Дальше посыпались угрозы, что в случае отказа выйти за него замуж он начнет ее преследовать и никогда не оставит в покое. Мариам испугалась. Но испугалась не того, что он с ней что-нибудь сделает, а того, что он может нанести себе увечья.

Так как свидетелей похищения оказалось немало, семью и друзей Мариам тут же оповестили о происшедшем. Когда они наконец добрались до семьи похитителя, там уже собрались все: родители, друзья, невеста. Рыдала мать. Рыдала Мариам. Рыдала невеста и умоляла ее вернуть его обратно в город.

– Я была тогда молода и на самом деле считала, что он покончит с собой, если я его брошу, – призналась Мариам.

С момента ее похищения прошло семь лет, и теперь ей уже двадцать шесть. На ее крупном угловатом лице нет ни морщинки. Сидя в красном велюровом спортивном костюме, она беседует со мной и одновременно кормит грудью свою пятимесячную младшую дочь. Говорить она сейчас может свободно, потому что в данный момент гостит у подруги, вдали от своей тещи и мужниных ушей, однако настоящее его имя она мне не сообщает. В целях безопасности. Да и вообще, вряд ли стоит об этом говорить.

Свадьбу сыграли только через месяц, но Мариам сразу, как это здесь принято, осталась жить с мужем и его родителями. За один-единственный день ее жизнь полностью изменилась: наступил конец ее учебе и городской жизни. Теперь она выходила замуж за жениха своей подруги, крестьянина, проживавшего в доме своих родителей.

Впервые в жизни Мариам так сильно плакала.

– Он утешал меня и говорил, что я не должна так убиваться, – рассказывает она. – Он был мил и терпелив. К счастью, со временем стало лучше.

Вместо того чтобы закончить образование и переехать в Германию, Мариам сейчас занимается сельским хозяйством. У мужа и его родителей во владении 15 коров, 100 овец, 50 кур и 15 гусей, так что заняться есть чем. У Мариам растут две маленькие дочки, и она мечтает родить еще двоих сыновей.

– Я считаю себя счастливой женщиной. Он оказался хорошим человеком. Пока у нас не появились дети, я часто думала о своей прежней жизни, но теперь больше о ней не думаю.

Она отнимает свою малютку от груди и смотрит на нее влюбленными глазами. Девочка недовольно хныкает, но при одном взгляде на нее лицо Мариам озаряется лучистой улыбкой.

– Надеюсь, что у моих дочерей будет именно та жизнь, которую они сами выберут, что они будут иметь хорошую работу и хорошую карьеру, – говорит она. – Я не хочу, чтобы они выходили замуж так рано, как я. Мне бы также очень хотелось, чтобы они сами выбрали себе мужей. Похищение невесты – это одна из традиций нашего народа, но это неправильная традиция.

В свое время была похищена и мать Мариам. Как-то раз после смены на заводе ее похитил коллега, который был на три года старше. Ее мать выплакала все глаза, но вынуждена была остаться вместе с будущим мужем, который впоследствии стал отцом Мариам.

– Возвращать обратно свою дочь после похищения считается позором, – поясняет Мариам. – Особенно если она больше не девственница. Если бы я не согласилась выйти замуж, это привело бы к скандалу. Для мужчин такое тоже непросто. Со своим бывшим парнем я после этого так и не встретилась. В прошлом году похитили девушку моего брата, и ей пришлось выйти замуж за похитителя, несмотря на то что она была влюблена в моего брата.

* * *

21-летняя Роза уже 3 года жила в Бишкеке, когда в один прекрасный вечер ее похитили по пути домой из косметического салона, где она работала. Ничего не было оставлено на волю случая: ее похитителю было известно, во сколько она заканчивает работу и по какой дороге возвращается домой. Он напал на Розу, когда та оказалась одна на темной, пустой улице. С этой целью он арендовал микроавтобус и взял с собой десять друзей из деревни. Силой затащив Розу в микроавтобус, друзья привязали ее к одному из кресел.

– Я тебя похитил, теперь ты будешь мне женой, – сообщил ей сидевший за рулем мужчина.

Роза была с ним едва знакома, он был из ее деревни, в которую она даже не собиралась возвращаться. Теперь, после смерти родителей, они с сестрой жили в городе, а деревня осталась где-то в прошлой жизни.

Люди в фургоне были слегка навеселе и во время многочасовой дороги к дому семьи мужа решили продолжить пиршество. По кругу пустили бутылку водки, настроение у всех было хорошее. Никого не беспокоила ни Роза, ни ее слезы. Когда они добрались до деревни, там уже стояла его бабушка, держа наготове в руках большой белый платок. Роза знала, что, если она подставит голову и позволит укрыть себя этим платком, это будет означать согласие. Вся семья уже нарядилась к свадьбе. Многие из гостей сели за стол и принялись за еду.

Но Розе замуж не хотелось. Ей было хорошо с сестрой в Бишкеке, она была вполне довольна своей жизнью. Кроме того, она не испытывала никаких чувств к похитителю. Он был совершенно не в ее вкусе, он был грубым и невоспитанным и был ей неприятен. Мужчина был на пять лет старше ее и работал строителем. Но тем не менее она все-таки позволила бабушке накрыть свою голову белым платком.

– Я была такой уставшей от слез, – поясняет Роза.

Она невысокого роста и в своем длинном черном свитере выглядит щеголевато. Ее круглое лицо обрамляет короткая стрижка.

Я не могу указать ее настоящее имя, она также настояла на том, чтобы наша встреча происходила в моем гостиничном номере, чтобы никто не мог подслушать наш разговор. Мы находились далеко, в маленьком провинциальном городке на западе страны, под сенью могучих Тянь-Шаньских гор. Здесь все друг друга знают, и любопытные уши можно встретить повсюду.

Она не пошла с ним в постель в первую ночь, они спали рядом в одной комнате. На следующий день зашел имам. Он зачитал отрывок из Корана и провозгласил никах, исламскую свадьбу. На следующую ночь, когда они стали мужем и женой, она уже спала с ним в одной постели.

Первый год был тяжелым. Роза не хотела жить с мужем или его родителями, но была уверена, что развестись с ним не сможет.

– Киргизы не любят разводов, – объясняет она. По ее щекам тихо катятся слезы. Она всхлипывает.

– Ты его любишь?

– Нет, но я к нему уже привыкла.

– А он тебе объяснил, зачем он тебя похитил?

– Сказал, что любит.

– И больше ничего не сказал?

– Ничего.

Незадолго до рождения своего первого ребенка Роза вместе с мужем переехала из дома родителей. Не сумев простить невестке, что весь первый год она всячески показывала им, что не хочет с ними оставаться, они плохо к ней относились. Сейчас старшему сыну уже шесть лет. А год назад у них родился второй ребенок, тоже мальчик.

– Когда у меня родился младший, я оставила всякую надежду когда-либо от него уйти, – делится Роза. – С тех пор я знала, что должна остаться ради детей. У меня больше не было выбора. Да и куда мне было идти? Ведь у меня нет ни работы, ни образования, ни денег. На самом деле он не такой уж плохой человек. Он не пьет, не бьет и меня уважает.

Она вытирает слезы и уже собирается уходить. У нее совсем не было денег, я дала ей на такси. Поездка обошлась в шесть норвежских крон.

* * *

– Можете назвать меня моим именем, – сказала Елена, которая до сих пор тихо сидела, слушая историю Розы.

Когда или я, или Роза иногда заходили в тупик, силясь найти русское слово, она нам помогала. Ей 23 года, одета в джинсы и кожаную куртку. Чтобы защититься от дождя, она надела шарф, и теперь из-под него торчала копна каштановых волос. На загорелом лице сияли светло-голубые глаза, поражавшие своей голубизной из-за загара.

– Вот уж не думала, что здесь похищают и русских девушек, – замечаю я.

– Я и сама не думала! – соглашается Елена, а затем приступает к своему рассказу.

Пять лет назад, когда ей стукнуло восемнадцать, она отправилась в Бишкек изучать экономику. На зимних каникулах поехала домой в свою деревню навестить мать. Вскоре мать положили в сельскую больницу, и она осталась дома одна. Отец ее умер несколько лет назад, а сестра осталась в Бишкеке. Через несколько дней после возвращения в доме Елены раздался звонок в дверь. Это был сосед, который спросил, не могла бы она сопроводить его дочь в аптеку, чтобы купить лекарство для заболевшего младшего ребенка. Всю свою жизнь Елена знала этих соседей, их дочь Бубусара была одной из ее лучших подруг. Родители Бубусары организовали транспорт, и обе девушки сели на заднее сиденье. На переднем сидели двое молодых людей, которых Елена никогда не видела, но Бубусара была с ними знакома. Парни повезли их в больницу, но аптека была закрыта. На обратном пути неожиданно в машину вскочил дядя подруги и сел сзади. Как только он захлопнул за собой дверь, водитель поддал газу и они на бешеной скорости выехали из деревни. Елена и Бубусара заплакали и отчаянно пытались остановить машину, но безрезультатно. Мужчины как будто ожидали сопротивления. Дядя крепко держал подругу, а один из молодых людей перебрался на заднее сиденье, чтобы схватить Елену. Ей и в голову не пришло, что сейчас вот-вот произойдет, ведь она была русской!

По пути ей удалось убедить мужчин остановить машину, чтобы позволить им выйти в туалет. Как только они скрылись из виду, она взяла подругу под руку: «Давай, давай, нужно бежать!» И подруги помчались прочь, что было сил. Дело было зимой и уже стемнело, землю покрывал толстый слой снега. Они понятия не имели, куда бежать, но это не имело никакого значения, самое главное в тот момент было унести ноги. На них практически не было никакой теплой одежды. А вдруг им придется пробыть всю ночь на улице? Что они будут делать, если столкнуться с волками? Однако Елене не пришлось слишком долго беспокоиться обо всем этом, потому что трое мужчин вскоре поймали их еще раз и заставили вернуться к машине.

– Выпустите меня! – кричала Елена. – Я хочу домой!

Она кричала и била их ногами, но безрезультатно.

– Успокойся, иначе хуже будет, – пробормотал водитель со своего сиденья.

В девять вечера они подъехали к дому водителя. Его родственники были уже на месте, а в одной из комнат уже накрыли банкетный стол. Елену с подругой отвели в другую комнату, где вскоре появилась старая, сгорбленная женщина с большим белым платком в руках.

– Я это не надену! – закричала Елена.

Ни за что на свете она не выйдет замуж за этого человека. Она ведь его совсем не знала! Для нее он был просто одним из многих. Когда несколько родственников подошли к ней, чтобы начать переговоры, Елена просто на них закричала. Когда одна из старушек попыталась всучить ей теплый свитер, она ее оттолкнула, и та упала.

В какой-то момент Елену и Бубусару оставили в покое, и Елена решила не терять времени впустую. Она вытащила стул и начала осматривать одно из окон, расположенных высоко на стене. Ей уже почти удалось туда забраться, как вдруг в дверях появился похититель.

– Ты куда собралась? – спросил он.

– У меня есть парень, – закричала Елена. – Я беременна!

Она готова была сказать что угодно, лишь бы уйти.

– Это правда? – нервно спросил молодой человек. – Я не буду нести ответственность за ребенка от другого мужчины, и ты это знаешь.

– Тогда позволь мне уйти!

На это он тоже не согласился. Когда две подруги снова остались одни, Елена отыскала свой мобильник и позвонила сестре, которая была юристом. Поначалу сестра здорово разозлилась. Как она могла быть настолько глупа, чтобы сесть в машину? О чем она вообще думала? Потом она попросила позвать к трубке семью похитителя.

– Вы похитили русскую девушку. Если в течение пяти минут вы не отправите ее домой, я иду в полицию, – пригрозила она.

По прошествии часа, который, по всей вероятности, был заполнен продолжительными дискуссиями, семья отвезла Елену домой. Время было 23 часа. Все, что она могла в тот момент чувствовать, это облегчение от того, что ей удалось освободиться и вернуться в родной дом. Бубусара, наоборот, вынуждена была остаться. Она попросила Елену, чтобы та предупредила ее родителей и попросила их ее забрать. В то время девушки еще не знали, что родители Бубусары сами помогали все это спланировать.

Давление на девушку продолжилось на обратной дороге, хотя и в более мягкой форме.

– Зачем тебе домой? Скажи сестре, что ты хочешь остаться с нами!

В тот же самый вечер водитель вместо нее женился на Бубусаре, у которой не было сил сопротивляться, и поэтому ей пришлось согласился на этот брак.

После этого случая Елене не удалось сразу же вернуться в Бишкек, а в течение последующих двух лет она старалась держаться от деревни как можно дальше, ни разу не приехала домой даже на каникулы. Бубусара не была счастлива в том браке. Муж ее бил, и ей пришлось несколько раз сбегать от него в дом матери Елены. Как-то раз, когда это случилось в очередной раз, Елена сидела у себя дома. Когда он пришел за своей женой, Елена спросила, почему он избил ее подругу.

– Если бы я женился на тебе, все было бы по-другому, – ответил он.

Сегодня у Бубусары уже двое маленьких детей. Третья беременность закончилась выкидышем. Муж бил ее даже тогда, когда она была беременна.

– Теперь он взял себе еще одну жену, – говорит Елена, качая головой. – Киргизские мужчины еще хуже, чем русские!

Через три года после эпизода с похищением Елена через Интернет познакомилась с одним казахом. После того как через пару месяцев Елена получит диплом бухгалтера, они поженятся и переедут в Санкт-Петербург, чтобы начать вместе новую жизнь. Она переживает за подругу, которая вынуждена остаться вместе со своим жестоким мужем, но безумно рада, что ей самой тогда удалось освободиться.

– Я бы все равно никогда не смогла там остаться, а уезжать оттуда мне совсем не стыдно. Ведь я не киргизка. Я просто хотела вернуться домой.

* * *

Ала качуу, «хватай и беги» – так по-киргизски называется обычай похищения невесты. Нет никаких точных данных о ежегодном количестве похищаемых молодых женщин, которых подвергают давлению и принуждают вступать в брак. Рассел Клей Бах – профессор социологии и один из основателей Кыз Коргон Института, который работает над устранением укоренившейся в Средней Азии практики похищения невест. Занимаясь изучением этого феномена уже несколько лет, он полагает, что около трети всех браков в Киргизстане строятся по этому типу. В деревне такие браки составляют более 50 %, это затрагивает 11 800 девушек ежегодно. 32 девушки в день. Каждые 40 минут. Более 90 % женщин остаются с похитителем.