Текст книги "Ловушка для стервятника"

Глава 19
О результатах докладывать каждый день

Прошедшие сутки выдались непростыми. Во главе оперативной группы майор Синицын шесть раз выезжал на места преступлений: один раз на убийство, случившееся в Ягодной слободе, дважды на ограбления, произошедшие на Суконке и в Подлужной, и три раза на массовые драки, две из которых приходились на общежития Соцгорода и одна развернулась у проходной табачной фабрики. Ближе к вечеру Синицына вызвали на ковер к начальнику УГРО города майору Фризину, в довершение ко всему отчитавшему его как мальчишку за два нераскрытых убийства, произошедших две недели назад.

Домой он пришел глубокой ночью, чтобы наконец отдохнуть и забыть хотя бы на несколько часов все служебные дела, что так давили на плечи. Дежурный по городу позвонил по домашнему адресу и сообщил о том, что в доме № 3 по улице Эсперанто произошло убийство мужчины.

– Высылайте машину, – без предисловий ответил Синицын.

– Она уже в пути!

– Хорошо, – произнес майор и положил трубку.

– Ты надолго, Руслан? – встревоженно спросила жена.

– Кто ж его знает, – невесело буркнул Синицын и вышел в коридор.

Уже через пятнадцать минут он был на месте. У подъезда дежурил сержант милиции.

– Где труп? – спросил Синицын.

– На площадке между вторым и третьим этажом, товарищ майор, – бодро сообщил сержант.

Поднявшись по лестнице, майор увидел труп, лежавший у стены, накрытый несвежим цветастым покрывалом. У трупа стояли трое: два оперативника из его группы и следователь из прокуратуры. Ждали криминалиста, который по какой-то причине запаздывал.

Для доклада к Синицыну шагнул капитан Ахметов:

– Товарищ майор, приблизительно час назад ударом заточки в грудь был убит мужчина около семидесяти лет.

– Личность мужчины установили?

– Так точно! Это Усачев Николай Олегович, проживающий в этом подъезде на третьем этаже.

– Усачев? – невольно протянул майор Синицын, предчувствуя недоброе. Подошел к трупу и приподнял с лица покрывало. Полуоткрытыми глазами на него смотрел человек, с которым он общался каких-то несколько часов назад. Прощаясь, Синицын никак не мог подумать, что увидит его так скоро, вот только поговорить с ним не получится.

Укрыв лицо, Руслан Синицын разогнулся.

– Я разговаривал с ним пять часов назад, – с горечью произнес он. – Усачев рассказал о том, что у него есть на примете подозреваемый, совершающий в городе грабежи с убийствами. Обещал прийти позже и сообщить его имя, когда окончательно убедится в его виновности… А оно вот как обернулось.

– Он сказал хотя бы предположительно, кто это? – не удержавшись, спросил капитан.

Пристально посмотрев на капитана, Синицын обронил:

– Это один из его пациентов, получивший контузию. Он ведь невролог, пытался его вылечить.

* * *

Синицыну удалось поспать часа два, точнее, подремать, но, как выяснилось, этого оказалось вполне достаточно, чтобы чувствовать себя бодрым. Уже ранним утром майор Синицын подъехал к Шамовской больнице, где начался самый настоящий переполох. Случилось невиданное – был убит врач больницы, один из лучших специалистов в области психиатрии, курировавший сотни больных, нуждающихся в нем едва ли не ежедневно. Собственно, он и сам был для них как лекарство: назначал лечение, выписывал медикаменты, если требовалось утешить, то всегда находил подходящие слова.

Возникал вопрос: как распределить оставшихся без надзора пациентов? Врачей не хватало катастрофически, а такого уровня, какого был Николай Олегович, во всем регионе лишь единицы. А еще он был хорошим человеком, и коллективу его будет очень не хватать.

Каждый из персонала больницы изъявлял желание помочь оперативно-следственной группе, пришлось даже составить график, с кем Синицын побеседует раньше, а с кем позже. Первое, что он хотел увидеть, так это медицинские карты больных, которые в последние три года вел доктор Усачев. Требовалось выделить пациентов, которые могли быть опасными для общества, и медсестры подключились к работе.

Задание не представлялось сложным. Доктор Усачев оказался настоящим педантом, мелочей для него не существовало. Все медицинские карты больных были скрупулезно пронумерованы, прошиты суровыми нитками и лежали в шкафах в строгом алфавитном порядке.

В середине рабочего дня выяснилось, что не хватает около двух десятков медицинских карт. Не отыскались они и в архиве. Трудно было даже предположить, на какие именно буквы начинаются фамилии больных. Составить хотя бы предварительный словесный портрет предполагаемого преступника также не представлялось возможным: кроме амбулаторного лечения, доктор Усачев вел еще и больных, находящихся на стационарном лечении, а еще к нему приходили пациенты, выявленные в результате диспансеризации, и у его кабинета всегда выстраивалась гигантская очередь.

Скоро стало ясно, что отыскать быстро среди пациентов Усачева подозреваемого в убийстве доктора (Синицын не сомневался в том, что его совершил кто-то из них) не получится. Вызвав капитана Ахметова, распорядился:

– Выяснили, сколько больных было у доктора Усачева?

– За три года их набирается очень много. По самым приблизительным подсчетам – около полутысячи. В действительности пациентов будет больше. Отыскать их всех не представляется возможным. Не всегда на них заводились медицинские карточки, часто доктор проводил только консультации.

– Начните с военкоматов, там должны быть отмечены все контуженые. Они стоят на учете.

– Таких тоже будет очень много.

– Убить врача, а потом залезть в больницу и выкрасть медицинские карточки способен далеко не старый человек и физически крепкий. Возьмите интервал поисков в возрасте примерно от двадцати пяти до сорока пяти лет. Самый активный возраст. Поговорите с каждым из них, а потом очертите круг подозреваемых. А дальше будем думать вместе. Задача ясна?

– Так точно, товарищ майор.

– О результатах поисков докладывать мне каждый день!

Глава 20
Неудачная засада

Хрипунов задерживался. Василий должен был захватить соляную кислоту для удаления замазки на окнах и кисточку. Петешев с Барабаевым, расположившись неподалеку от дома Тузовых, заметно нервничали. Их могли приметить.

– Пора бы ему уже, конечно, быть, – посмотрел Бабай на наручные часы.

– Не похоже на него, – согласился Петешев.

– Может быть, его того… под белые рученьки прибрали?

– Не каркай! – оборвал Петр. – Вася – бродяга фартовый! Таких еще поискать! А потом, у него и чуйка будь здоров! Опасность за версту видит. Если бы что-то заприметил, нам бы дал знать.

Через несколько минут появился Хрипунов – бодрый, деловой.

– Ну, чего уставились? – весело поинтересовался он. – Хвост пистолетом – и на бруствер!

Петешев с Барабаевым облегченно вздохнули.

– Почему задержался? – не удержался, чтобы не выразить неудовольствие, Петешев. – Мы уж не знали, что и думать.

– Туфта вопрос! Не волнуйся, все в норме! Раскинь мозгами, что со мной может случиться? Дом я осматривал, пока вы здесь задницы на лавке грели… Показалось, что около ворот какой-то фраер трется, – вяло отмахнулся Хрипунов. – В общем, все в порядке, бродяги! Наводка верная!

Со всех сторон крепкий ухоженный дом был окружен старым садом с высокими разросшимися деревьями. Широкие длинные тени падали на вместительный просторный двор, скрывая от посторонних глаз лавку, находившуюся неподалеку от забора.

– Пора! До рассвета еще часа три. Если мешкать не будем, то управимся.

Неслышно, словно тени, один за другим перелезли через забор. Во дворе было тихо. Лишь слегка в вышине шуршали кроны лип, которые иной раз трогали порывы ветра. Дом крепко спал.

– Кто здесь живет? – поинтересовался Алексей Барабаев.

– Какой-то Тузов. Инженером на заводе работает. Эту наводку мне Валька дала.

– С Калуги, что ли?

– Она самая. Сказала, что барахла разного у него полно! Сам увидишь!

– А что ты ей обещал?

– Сказала, что самое красивое колечко для нее оставим! Остальное – людское!

Василий вытащил из кармана кисточку и, обмакнув ее в банку с кислотой, провел волосками по оконной замазке. Отлипала она быстро – неровными длинными полосками падала под самые окна на подоконник.

– Теперь гвозди давай вытаскивай! Только поаккуратнее, – подсказал Большак стоявшему рядом Петешеву.

Стараясь не шуметь, Петр подцепил плоскогубцами шляпку гвоздя, едва торчавшую в оконной раме, и потянул. Металл, застрявший в плотной древесине, поддавался неохотно, гвозди кривились, шляпки ломались.

– Гвозди проржавели, зараза! – пожаловался Петешев. – Плохо выходят.

– Не шурши, кучерявый! Главное не напортачить. Чтобы все без горячки.

Минут через десять Петр произнес:

– Кажись, все гвозди выдернули.

– Ну тогда давай, Петух! Только поаккуратнее.

Петр надавил на стекло, но оно вдруг треснуло, предательски нарушив ночную тишину. Тотчас из глубины комнаты раздался громкий встревоженный женский голос:

– Кто здесь?! Я сейчас милицию позову!

– Уходим, – негромко произнес Хрипунов.

Без излишней спешки все трое прошли вдоль дома, завернули за угол, откуда быстрым шагом пересекли огород и вышли к выходу.

Уже близ Кольца[7]7
  Кольцо – площадь.


[Закрыть] Хрипунов недовольно спросил Петешева:

– Что у тебя там, Петух, стряслось? Опять какие-то нелады! Без шума не мог обойтись?

– Понимаешь, Большак, – стал оправдываться Петешев, – гвоздь один я не заметил, в самом углу рамы остался. Шляпка с него слетела, в темноте не видно было…

– Глаза надо тогда разуть! – зло сказал Хрипунов. – Такое выгодное дело спалили! В этой хате добра на десятки тысяч!

Подельники отошли уже на довольно большое расстояние, когда Хрипунов вдруг спохватился и похлопал себя по карманам:

– Кисточку с кислотой забыл! Бабай, ты их, часом, не захватил? – повернулся он к Алексею Барабаеву.

– Откуда, Большак?! Банка же у тебя была! А потом, до того ли мне было? Вы так с Петухом сиганули, что я за вами едва успевал.

– Ладно, – безнадежно махнул Хрипунов рукой. – Теперь уже ничего не попишешь. Может быть, все еще и обойдется. А хату такую жаль оставлять. Я думаю, что надо бы на днях сюда заявиться, когда вся шумиха утихнет!

* * *

Клавдия Тузова всматривалась в ночь через треснувшее оконное стекло, но видела только качающиеся на легком ветру кроны деревьев. А может, все это ей только почудилось? «Ну как такое может померещиться! – убеждала она себя. – Ведь ясно же слышала треск разбитого стекла. А до этого чей-то приглушенный разговор под окном».

Клавдия подошла к спящему мужу и стала тормошить его за плечо:

– Юра, да проснись же ты, наконец! К нам только что хотели забраться грабители!

– Чего? – разлепил Юрий Тузов глаза, соображая, о чем же идет речь. А когда до него дошел смысл сказанного, он только безнадежно махнул рукой. – Клава, спать нужно по ночам! Вечно тебе что-нибудь грезится! Да уймись ты, наконец!

Жена не унималась:

– Юра, я это тебе серьезно говорю. Я крикнула, что милицию сейчас позову, так они тотчас исчезли. Подойдем к окну, сам все увидишь. Да поднимайся же ты, наконец, в самом деле!

– Ну что за женщина такая, – посетовал Тузов. – Ведь ни за что не отстанет, пока своего не добьется. Ну дай мне хоть кальсоны надеть! Не расхаживать же мне по комнате с голой задницей! Соседи через окна увидят.

Тузов без видимого удовольствия поднялся с кровати, натянул на себя нижнее белье и босиком зашлепал к окну.

– Ну и что тут? – недовольно протянул он.

Клавдия зажгла свет.

– Посмотри сюда… На стекле прямо по центру трещина проходит!

«Вот не спится бабе по ночам, так она еще и другим спать не дает! Весь сон пропал, теперь уже и не уснуть!» Сладко зевнув и почесав пятерней волосатую грудь, Юрий невозмутимо сказал:

– И что с того? Жаль, конечно, что стекло разбилось, завтра придется стекольщика вызывать, чтобы целое поставил. Только уверяю тебя, к грабителям трещина не имеет никакого отношения! Такая трещина могла появиться от чего угодно. Может, веткой стегануло по окну…

– Но мне показалось, что я видела кого-то на улице, – не сдавалась Клава. – Не черт же мне явился!

– Показалось просто.

– Ну как мне тебя еще убедить? Давай сходим во двор и посмотрим.

– Уф, ладно… Давай посмотрим, что там, – сдался наконец Юрий Тузов. – А прохладно ведь! Что за климат, не поймешь… То жара, то холод! Я уже замерз тут. С окна стало сквозить! Может, шпатлевка отлетела.

Набросив на плечи пиджак, Тузов скинул с двери крючок и вышел в прохладу сада. Желтый комнатный свет через окна неровными квадратами падал на кусты сирени, на вскопанные грядки.

– Клава, ну вечно тебе что-нибудь такое померещится! – негодовал Тузов. – Ну не может баба никак жить себе спокойно! Разбудила меня посреди ночи, перебила весь сон… Теперь попробуй усни! Завтра в рань несусветную… точнее уже сегодня, на работу идти… А тебе хоть бы что! – Но тут его взгляд наткнулся на жестяную банку. – А это что еще такое? Странно, откуда она здесь взялась? Я ничего тут не оставлял… А кисточка?

Юрий тронул оконную раму, затем провел по ее краю ладонью: чисто – ни одного гвоздя! Только в самом углу торчал ржавый гвоздь без шляпки – он-то и держал стекло. Оконной замазки тоже не было: она лежала тонкими кривыми лентами на подоконнике и валялась неряшливыми кусками на земле.

– Ты была права, – озадаченно произнес Тузов враз осипшим голосом. – Вот этот гвоздь спас нас… Ублюдки!

– А в банке что? – спросила Клавдия, глядя в побелевшее лицо мужа.

– Ты осторожнее, – предупредил Тузов жену. – Там кислота какая-то сильная, не переверни ее на себя… Серная или соляная… Уронишь – так все до костей сожжет! Вот эту кисточку они в кислоту макали, потом оконную шпатлевку мазали, вот она и отпадала. Даже представлять не хочу, что бы они с нами сделали, если бы в дом попали. Всех бы поубивали, никого бы не пожалели!.. Тебе же известно, что сейчас в Казани творится. Ты уж прости меня, Клава… Не прояви ты бдительности, мы бы до завтра не дожили… Знаешь, Клава, я часто бываю не прав по отношению к тебе, – обнял он жену, остро осознавая, что нынешний день мог быть последним в их жизни. – Ты же знаешь, как я тебя люблю.

– Знаю, – растрогалась Клавдия, – может, поэтому и не спится мне, не хотела тебя потерять.

* * *

Дождавшись утра, Юрий Тузов явился в городской отдел по борьбе с бандитизмом, где его принял майор Щелкунов. Подробно рассказал о ночном визите грабителей. Виталий Викторович внимательно слушал посетителя, делая пометки в блокноте. Представлялся шанс поймать преступников, и не использовать его было бы непростительно. Банда, терроризировавшая казанцев последние несколько месяцев, впервые совершила столь серьезный промах. И еще одно… Преступники могут вернуться к злополучному дому, чтобы закончить начатое, такого исхода нельзя было исключать. Нынешний преступник наглый, верит в собственную неуязвимость, а излишняя самоуверенность может сыграть с ним дурную шутку.

– Банку с кислотой и кисточку не трогали? – спросил Щелкунов.

– Оставил как есть, – ответил Юрий Тузов.

– Верное решение. Давайте сделаем вот как… Сейчас вы выйдете, а минут через десять я подъеду по вашему адресу. О моем приходе никто не должен знать. Я осмотрю все на месте, а уже потом мы решим, как нам следует поступать дальше. Вы согласны со мной?

– Сделаем так, как вы считаете нужным, – охотно согласился Тузов.

Уже через час, переодевшись в мастерового, майор Щелкунов прибыл к Тузовым. Дом, в котором проживали четыре семьи, выглядел добротным, чувствовалось, что здесь живут в достатке. Хозяин квартиры был человеком небедным, виделся достаток – большой соблазн для преступников. Майор осмотрел место преступления: на подоконнике литровая стеклянная банка, здесь же лежала кисточка; по оконному стеклу прошла длинная кривая линия. Внизу под подоконником натоптано. Опустившись на корточки, майор насчитал три пары ног: двое бандитов были обуты в сапоги, а вот третий носил американские ботинки. Уже кое-что…

Распрямившись, Виталий Викторович посмотрел на хозяина квартиры, взиравшего на него в ожидании.

– Тут вот какое дело, Юрий Тимофеевич. Мне думается, что преступники еще вернутся в ваш дом, – произнес майор Щелкунов.

– Как так? – ахнула Клавдия Тузова.

– Клава, помолчи! – прикрикнул на жену хозяин. – Дай товарищу майору высказаться.

– Можете считать мое предположение интуитивным или основанным на опыте, приобретенном в результате профессиональной деятельности, но мне видится, что преступники захотят завершить начатое. Они привыкли быть победителями, возомнили себя неуловимыми, а тут они терпят поражение. Им захочется взять реванш. Это наш шанс поймать преступников с поличным. Я не вправе навязывать вам свое мнение, но я бы попросил у вас разрешения устроить в вашем доме засаду для преступников. Начиная с сегодняшнего дня.

Юрий Тузов нахмурился, не понравилось ему предложение майора.

– И как долго вы рассчитываете поджидать преступников? – спросил он натянутым голосом.

– Понимаю ваше беспокойство. Они должны появиться в течение ближайшей недели. Не исключаю, что они могут прийти даже сегодня ночью. Так вы согласны?

– Хорошо. Пусть будет по-вашему! Главное, чтобы вы только изловили этих гадов!

– Вот и договорились. Я не сомневался, что вы нам поможете. Через час к вам прибудут наши сотрудники и устроят в вашем доме засаду. Как только преступники войдут в комнату, они будут обезврежены.

– Хотелось бы, чтобы так оно и было. Боязно даже во двор выходить, – произнесла Клавдия Тузова.

– Не переживайте, скоро все будет позади, – попытался успокоить женщину Виталий Викторович. – Я бы попросил вас ближайшую неделю ночевать где-нибудь в другом месте. У вас есть такая возможность?

– Заночуем у моего брата. Он недалеко отсюда живет.

– А кисточки с банкой мы пока оставим на прежнем месте. Стекло мы вам потом поменяем.

* * *

Старшим в засаде на квартире Тузовых Виталий Викторович назначил капитана Рожнова. В его подчинении были еще трое милиционеров, имевших фронтовой опыт. Перед отправкой на задание Щелкунов провел инструктаж, строго предупредив:

– Вам предстоит находиться в доме Тузовых семь дней. Так что постарайтесь быть там как мыши! И самое главное – бандитов обязательно следует брать с поличным!

Целый день, стараясь не подходить даже к окнам, милиционеры провели в доме Тузовых, а ближе к вечеру капитан Рожнов распределил роли:

– Мы втроем, я и сержанты Мусин и Молчанов, затаимся за печкой и будем контролировать окно и комнату. Как только бандиты влезут внутрь, мы их разоружаем. Входную дверь контролирует старшина Гоманьков. Не исключаю, что преступники захотят проникнуть через нее. У старшины еще и другая задача… Если кому-то из преступников удастся выскочить из комнаты, то подключается старшина Гоманьков. Три года он воевал в разведке, имеет немалый боевой опыт. Нужно будет без промедления выскочить наружу и попытаться перекрыть пути отхода бандитам. Понятно, товарищ старшина?

– Так точно, товарищ капитан, – бодро отозвался Гоманьков. – Не впервой! Это как языка брать!

– А если так, то занимаем места и ждем непрошеных гостей. Они могут появиться в любую минуту.

Трое – Валентин Рожнов и еще двое милиционеров – заняли место за печкой, откуда хорошо просматривалась вся комната и оконная рама с задранными занавесками; четвертый, старшина, затаился за шкафом подле двери.

Первые два дня прошли в томительном ожидании, а на третий, когда стрелка часов перевалила далеко за полночь, Рожнов услышал за окном чьи-то осторожные шаги, а потом со стороны окна послышался едва различимый скрип.

– Тихо, – произнес Рожнов, а когда скрип повторился, сообщил: – Вытаскивают гвоздь! Быть всем наготове. Брать только по моей команде!

Неожиданно в комнату дохнуло свежестью, помещение наполнилось благоуханием цветов. Валентин Рожнов затаил дыхание, рядом два сержанта (один совсем молодой, другому под тридцать) стояли с окаменелыми лицами. «Рано, рано, – говорил строгий взгляд Рожнова, – пусть войдут в комнату, а уж тогда!»

Луч карманного фонаря пробил в темноте помещения светлый тоннель и уперся в белую стену, затем скользнул по шкафу, за которым спрятался четвертый милиционер, и уперся в побеленный потолок. Валентин увидел, как в комнату легко прыгнул один из бандитов, послышались приглушенные голоса. «Нужно выждать еще немного, еще миг! Пусть преступники поверят в то, что все спокойно, и углубятся в комнату, где брать их будет сподручнее». Бандит едва ли не вплотную приблизился к печке, он уже слышал его тяжелое сопение. Пора!

– Милиция!!! Стоять! Руки вверх!!! – закричал Рожнов, не узнавая собственного голоса.

– Здесь вы, заразы! Так я и знал! – Высокая темная фигура метнулась в сторону, выстрелив в вышедшего из-за шкафа милиционера.

Старшина схватился рукой за простреленное плечо и завыл от боли. Бандит в одно мгновение выпрыгнул в распахнутое окно, капитан Рожнов услышал в саду треск ломающихся веток. Подбежав к окну, он увидел, что преступник продирается через кусты сирени, сбоку мелькнули еще две фигуры и растворились в густой тени.

– Стой, стрелять буду!!! – прокричал Рожнов.

Злоумышленник продолжал удаляться. Впереди, метров через десять, плотной стеной росли акации, раскинув ветки во все стороны, словно руки, через мгновения он добежит до кустов и скроется окончательно.

Валентин Рожнов затаил дыхание, прицелился, а потом, как это неоднократно проделывал в тире, плавно нажал на спусковой крючок. Громким гулким эхом отозвался в квартире выстрел. «Попал!» Увидел, как убегающий споткнулся, но каким-то невероятным образом сумел устоять на ногах и, тяжело ковыляя, нырнул в колючую стену из разросшихся акаций.

– За мной! – крикнул Рожнов стоявшему рядом с ним сержанту и выпрыгнул в окно.

Валентин потерял преступника из виду, убегающий хорошо ориентировался в саду, умело прятался за высокими кустами, а он, раздирая в кровь лицо о густую колючую акацию, устремился вдогонку. Еще через минуту до Рожнова донесся гул двигателя отъезжающего легкового автомобиля.

– Ушли, гады! Опоздали!!! – в отчаянии воскликнул капитан.