Текст книги "Ловушка для стервятника"

– Ну что ты там все бухтишь, мать? Плохо ты его знаешь, он мог так накуролесить, что не приведи господи. – Подняв бутыль, Хрипунов налил в стакан самогонки и выпил в три больших глотка. – Хватит выть! И так тошно!

– Как же я без него? Прикипела я к нему всей душой.

– Не переживай, мать, получше найдешь! Помоложе!

– А мне не надо получше! – закричала Ксения, приблизившись к Хрипунову. – Ты моего Ваню верни!

– А теперь послушай меня, старая мегера! – понизил Хрипунов голос почти до шепота. – Пока я в добром настроении. Если хоть слово кому-нибудь вякнешь об этом!.. Сразу на кладбище в Татмазарки отправишься вслед за своим муженьком! Его без деревянного макинтоша закопали, а тебе мы из сосновых досок справим! В обиде не останешься.

От страха у женщины перехватило дыхание, она отшатнулась в ужасе от склонившегося над ней зятя, а когда наконец справилась с испугом, нашла в себе силы спросить:

– Как же это так могло случиться?! Ведь не чужой же он нам был!

Василий вдруг с размаху рубанул кулаком по столу. Пустой стакан станцевал чечетку на гладко струганных досках, а потом опрокинулся и с жалобным дребезжащим звуком разбился о деревянный пол.

– Прибери метлу, старая!.. Значит, нельзя было по-другому! Мусоров он хотел на нас навести. И хватит об этом! И еще раз предупреждаю… Если жить хочешь – должна молчать. А теперь слушай меня внимательно – и сделаешь так, как я тебе сейчас скажу. Возьмешь одежду и паспорт муженька, купишь бутылку водки и все это отвезешь в Ульяновск. У Ивана там, кажется, родственники живут? – хмуро посмотрел Хрипунов на тещу. – А там, где-нибудь на берегу Волги, в безлюдном местечке, и оставишь всю его одежду… И не забудь паспорт в карман пиджака положить! Откупоришь бутылку водки – половину можешь сама выпить, на помин души раба Божьего Ивана, а половину оставишь! Бутылку потом не забудь протереть, чтобы следов никаких не осталось! Пусть милиционеры думают, что муженек твой по пьянке утонул. Ты меня хорошо поняла?

– Да, – со страхом ответила Богаткина.

– А мужика мы тебе другого подыщем, молоть языком не стану… А вон хоть Леху Барабаева!

Ксения скорбно всхлипнула.

– Он парень что надо! Когда вызовут в милицию, то объяснишь им, что Иван взял из дома две тысячи рублей и поехал навестить своих родственников в Ульяновск. Ничего лишнего не болтай, пусть они тебе сами растолкуют, что муж твой напился и утонул по пьяному делу! А это тебе, – вытащил Хрипунов десять тысяч рублей, – за твои хлопоты и страдания. И чтобы соплей я больше не видел!

* * *

На следующее утро, всплакнув по мужу, Ксения Богаткина собрала вещи Ивана: брюки, пиджак, рубаху, ботинки, купленную накануне, и бутылку водки. «Что еще забыла? Про что там Васька говорил? Ах да, паспорт с собой нужно взять!»

Присела на стул перед долгой дорогой, потом отправилась на вокзал.

Приехав в Ульяновск, на высоком волжском берегу она долго выбирала место, которое должно было стать предполагаемым местом упокоения Ивана Дворникова. «Покрасивее нужно выбрать… да побезлюднее».

День выдался знойным – на песчаной отмели плескалась вездесущая ребятня, а с лодок рыбаки удили рыбу. Наконец место было определено – узкий пологий пляж с намытым темно-желтым песком между водой и крутой отвесной стеной мощных пластов суглинка.

Ксения Богаткина бережно сложила на берегу одежду мужа, засунула в брюки паспорт. Достала непочатую бутыль водки, сорвала перочинным ножом алюминиевую крышку и налила в стакан водки; отрезала от краюхи черного хлеба большой ломоть и круто его посолила.

– На помин души мужа моего Ивана Федоровича Дворникова, – произнесла Ксения и выпила водку небольшими быстрыми глотками. Съела кусок слегка зачерствевшего хлеба и окропила несколькими каплями место «могилы» мужа; протерла бутыль носовым платком. Посидела с полчаса на берегу, тоскливо всматриваясь в молочные барашки волн, а потом поплелась к пристани. «Вот и все похороны!»

Через два дня на одежду, аккуратно лежавшую на берегу, обратила внимание молодая пара, частенько прогуливавшаяся по берегу Волги. За прошедшие двое суток дождь уже успел подмочить аккуратно сложенный костюм, и на некогда чистых лацканах пиджака осела желтоватая пляжная пыль.

– Коля, а ведь эта одежда и вчера здесь лежала, – взволнованно произнесла девушка своему спутнику, – а за ней никто так и не пришел. Давай посмотрим, что там.

Подошли к одежде. Пляж оставался пустынным.

– Может, он утонул? – предположил парень. Он поднял наполовину выпитую бутылку и понюхал. – Водка! – он поставил бутылку на прежнее место. – Похоже, что был пьяный, полез в воду и захлебнулся.

– Надо в милицию сообщить, – сказала девушка.

– Пойдем… Как раз по пути будет.

В этот же день в одно из отделений милиции Ульяновска поступило сообщение о вещах, обнаруженных на берегу Волги. По паспорту, который обнаружился в кармане пиджака пропавшего, было установлено, что он принадлежит Ивану Федоровичу Дворникову, уроженцу города Казани, 1886 года рождения. Напрашивалась версия, что приезжий выпил лишнего, пошел купаться и, находясь в нетрезвом состоянии, утонул.

Уже на следующий день начались поиски тела. К работе были подключены бакенщики, рыбаки, водолазы, небольшие катера. Предполагаемое место гибели Ивана Дворникова прочесывали огромными сетями, опускались под воду водолазы, искали на берегах ниже по течению, однако тело так и не было обнаружено.

– Течением куда-то далеко утащило, – рассуждали рыбаки. – У этого берега оно сильнее. А может быть, где-нибудь за камни зацепилось. Так и лежит там.

– Возможно, что сом куда-нибудь под корягу уволок. Водились здесь когда-то сомы-людоеды. Но переловили их… Может, и остался какой-нибудь шальной, – рассуждали другие, – вот и бедокурит.

Глава 41
В чем я провинилась?

Несколькими днями позже в отдел по борьбе с бандитизмом была приглашена жена Ивана Федоровича Дворникова – Ксения Васильевна Богаткина. Молоденький сержант проводил ее в кабинет начальника отдела, где ее дожидались майор Щелкунов и капитан Рожнов.

Виталий Викторович внимательно разглядывал свидетельницу. Выглядит очень моложаво, лицо хранит следы прежней привлекательности, одета неброско, но очень дорого. Выглядела спокойной, если не сказать, что безмятежной. «Неужели бабье сердце не чувствует потери? Ведь можно сказать, что вдова…» На лице с аккуратным правильным овалом не просматривалось и намека на беспокойство.

Дело о пропавшем Иване Дворникове Виталий Викторович решил забрать в свой отдел. Что послужило мотивацией для такого решения, он вряд ли сумел бы объяснить даже самому себе. Но что-то в нем было не так…

К каждому делу майор Щелкунов подходил обстоятельно, мелочей для него не существовало. Изучать дело он начал с самой Богаткиной, державшей на Колхозном рынке небольшую лавку, где она продавала подержанные вещи. Он решил узнать о женщине поподробнее, для чего встретился с одним из своих осведомителей по кличке Хрящ, работавшим на Колхозном рынке рубщиком мяса. Виталий Викторович закрывал глаза на некоторые грешки своего подопечного и получал взамен информацию о том, что творится на рынке.

Встретились вечерком на нейтральной территории близ Лядского сада, когда у обоих выкроился свободный час. Расположились на лавочке и, получая наслаждение от тишины, засмолили по папиросе.

– Что ты можешь сказать о Богаткиной? – спросил Щелкунов.

– О Ксении, что ли? – невесело хмыкнул Хрящ.

– Да, о Ксении Васильевне Богаткиной.

– Знаешь, как ее у нас на рынке зовут?

– Даже не догадываюсь.

– Купчиха!

– Вот как? Неожиданное прозвище. Откуда такой почет?

– Почет здесь и не подразумевается, – произнес Хрящ. – Лавочку свою держит, деньги хорошие получает. Делиться не любит, все под себя гребет! Склочная, скандалистка, с ней на рынке никто и не спорит. Подворовывает, конечно, немного. Не без того. В этом деле она преуспела. Но никто ее за руку пока не поймал.

– И почему же ее на место не поставят?

– А как тут поставить, если за ней серьезные бродяги из Суконки стоят… Можно ведь и перо в бок получить.

– И кто именно за ней стоит?

– Зятек ее, Большак! Он на голову немного пришибленный, ничего не боится. Контузию на фронте получил. Вот с тех пор и стал таким бесшабашным. Я ведь его еще до войны знал. Конечно, он и раньше был дерзким, но ведь не до такой же степени! На дружков своих опирается. Многие из них на фронте воевали и все такие же безрассудные! С ними лучше не связываться.

После состоявшегося разговора Щелкунов заполучил из архива дело Василия Хрипунова, которое тотчас принялся читать, выписывая в блокнот наиболее важные данные из его биографии.

«Хрипунов Василий Александрович, 1921 года рождения, уроженец д. Шушары Высокогорского района ТАССР, из крестьян, русский, женат, грамотный, беспартийный, осужден в 1942 г. по ст. 72 ч. 1 УК РСФСР к 2 годам лишения свободы, наказание отбыл, проживает в г. Казани по ул. Товарная, д. 21, кв. 1. В уголовной среде известен под кличкой Большак…

…В. А. Хрипунов носит военную форму, работает начальником охраны Казанской гармонной фабрики…

Имеет возможность свободного выхода с территории фабрики. Табель явки на работу для охраны ведет сам».

Остается только побеседовать с этим самым Хрипуновым и узнать его пообстоятельнее.

Майору Щелкунову не терпелось взглянуть на Ксению Богаткину, о которой он уже составил собственное впечатление. Взглянув на вошедшую женщину, едва улыбнулся – в своих предположениях он не ошибся.

– Садитесь, – предложил Виталий Викторович и внимательно проследил за тем, как женщина почти по-светски подобрала подол длинного роскошного платья и опустилась на стул.

– Я в чем-то провинилась? – спросила Богаткина.

– Совсем нет, мы вас вызвали совершенно по другому поводу… Вам Дворников Иван Федорович приходится мужем?

Женщина выглядела слегка удивленной, губы капризно поджались, словно сочла этот вопрос бестактным.

– Конечно. Дворников Иван Федорович – мой муж. Мы уже с доченькой написали в милицию заявление о его исчезновении. Вы его нашли? Где он? Неужели опять что-то натворил? – спросила она с опаской.

– Он ушел из дома неожиданно? – задал майор Щелкунов очередной вопрос.

– Почему же неожиданно? Совсем нет. Он взял из дома две тысячи рублей из наших запасов и уехал погостить к племяннику в Ульяновск. Он всегда приезжает к нему летом. Мы отправили племяннику телеграмму, но он нам ответил, что Иван не приезжал к нему. Так в чем же дело? Объясните мне, наконец!

– А дело вот в чем, Ксения Васильевна, – посмотрел майор Щелкунов на свидетельницу. Немного помедлил, как если бы собирался с мыслями, и продолжал: – Дело в том… что одежда вашего мужа вместе с паспортом была обнаружена на берегу Волги в городе Ульяновске. У нас имеется предположение, что он утонул.

– Утонул?! В Ульяновске?! – в ужасе воскликнула женщина. – Как же это произошло, ведь он же хорошо плавает! Быть такого не может! – Ксения Васильевна выглядела взволнованной, достала из сумочки платок и приложила его к повлажневшим глазам. – Вот чуяло мое сердце, что не следовало отпускать его. А он все свое твердит: «Поеду да поеду!» Может, это кто-то другой был? Его уже опознали?

– Поисками тела вашего мужа занимается милиция, водолазы, добровольцы, но его пока не нашли… А как долго он собирался гостить у племянника?

– Он не собирался у него долго задерживаться, – оторвала женщина повлажневший платок от глаз. – Они виделись год назад, и Ваня собирался погостить у него дня три-четыре, а потом вернуться.

– Ксения Васильевна, вы не будете возражать, если мы вас еще как-нибудь пригласим для беседы? Мы должны получить из Ульяновска радиограмму о результатах поиска. И я вам об этом сообщу. Можете идти.

Женщина поднялась со своего места чуточку быстрее, чем следовало бы, и на прощание еще раз всхлипнула:

– Ну какие же могут быть возражения? Вызывайте, когда вам будет нужно.

– А зять ваш… Хрипунов Василий, он ничего не может сказать по поводу отъезда вашего мужа?

На лице Богаткиной отразилось замешательство, но в следующую секунду она, пожав плечами, недоуменно произнесла:

– Вася-то?.. А что он может такого сказать? Они ведь и не общались особенно. Да и живут они с дочерью отдельно от нас. Дочка, конечно, привязана к Ивану. Беспокоится…

Ксения Васильевна вышла из кабинета и скорой походкой зашагала по длинному коридору управления.

– Что ты обо всем этом думаешь? – спросил Виталий Викторович у капитана Рожнова, когда они остались вдвоем.

Валентин неопределенно пожал плечами.

– Трудно сказать, товарищ майор. Но у меня возникло чувство, что Богаткина чего-то недоговаривает. А вы сами что думаете?

Виталий Викторович подошел к окну и глянул вниз. Сейчас Богаткина должна выйти из управления и перейти на противоположную сторону дороги. Из окна кабинета она будет хорошо видна. О человеке может многое сказать даже его походка. Вот она и появилась.

Ксения Васильевна выглядела стройной и очень подвижной. Чуть замедлила шаг, сделав вид, что никуда не торопится. Ее лицо оставалось спокойным, ни малейшего намека на печаль. Так не выглядит скорбящая вдова. «Быстро же она смирилась с потерей мужа, – размышлял Виталий Викторович. – Но ведь слезы же были и этот платок у глаз… Такое сыграть трудно. Все-таки что-то здесь не вяжется, что-то очень серьезное ее гложет…» Ксения Богаткина пересекла улицу и направилась к «Черному озеру», спустилась по широкой лестнице.

– Вот о чем я думаю, – сказал майор Щелкунов. – Нам нужно поговорить с ее зятем. Возможно, что эта встреча что-нибудь прояснит. И еще одна небольшая деталь… Я поднял дело этого Василия Хрипунова, оказывается, он сидел два года за кражу. Возможно, к ограблениям последних месяцев он не причастен, но проверить нужно.

– А где он работает?

– Начальником охраны на Казанской гармонной фабрике. Вызывай его на завтра.

– Сделаю.

– О Петешеве узнал что-нибудь? Как его характеризуют на работе?

– Попросил руководителя написать служебную характеристику. Его начальник даже не удивился моей просьбе, удовлетворенно кивнул и через пятнадцать минут дал мне вот эту бумагу. – Развязав тесемки на папке, что держал в руках, Валентин достал из нее листок с напечатанным текстом.

– Ознакомлюсь.

Виталий Викторович взял служебную характеристику и принялся читать, задержав взгляд на строчках: «…С порученной работой справляется плохо, вопросами социалистических соревнований не занимался. Повышением технического и политического уровня занимался слабо. В общественной жизни коллектива участие не принимал…»

– С такой характеристикой только в тюрьму, – хмыкнул Виталий Викторович. – Ты говорил начальнику, для каких целей запрашиваешь служебную характеристику?

– Ни словом не обмолвился. Но взял с него слово, что наш разговор останется между нами.

Щелкунов в знак одобрения кивнул. Видно, начальник производства – человек ушлый и прекрасно понимает, что просто так милиция на производство не приходит, а потому решил перестраховаться и несколько сгустил краски.

– Разберемся, – заверил майор Щелкунов.

* * *

Хрипунов пришел в отдел одетым в шерстяной светло-серый добротный костюм и обутым в начищенные до блеска черные ботинки. Щелкунов сидел за своим рабочим столом, а капитан Рожнов устроился на кожаном диване.

– Присаживайтесь, – предложил Виталий Викторович.

– Благодарю, – произнес Хрипунов и опустился на предложенный стул.

– Вы Василий Александрович Хрипунов? – задал первый вопрос Щелкунов.

– Именно так, – спокойным голосом ответил Хрипунов. На лице не дрогнул и мускул. Оно и понятно – рядовая процедура, после которой он отправится домой.

– Проживаете в Казани по адресу улица Товарная, дом двадцать один, квартира один?

– Все так.

– Кем вам приходится Иван Федорович Дворников?

Виталий Викторович пытался отыскать взгляд Хрипунова, но не мог – он ускользал от него. «А ведь парень-то косоглазием страдает», – заметил майор.

– Иван Федорович – отчим моей жены. Воспитывал ее с детства, – с равнодушным видом ответил Хрипунов.

– Вы знаете, что он пропал?

– Как же не знать, если жена написала заявление о его пропаже. Я так думаю, что он просто укатил куда-то. Жена с тещей предполагают, что он в Ульяновск уехал. Там у него родственники живут. Племянник. Надежда мне сказала, что теща ему две тысячи рублей на дорогу дала.

– А вам Дворников не говорил, куда едет? И зачем?

Василий развел руками и все тем же равнодушным голосом произнес:

– Общался я с ним мало… так… постольку-поскольку. Приедешь иной раз к теще на чай, побалакаешь немного. Иной раз бутылочку беленькой раздавишь. Вот на этом наша с ним дружба и заканчивалась.

– Может, еще что-нибудь добавите? Кто его друзья? Чем он интересовался?

Хрипунов пожал плечами:

– Как будто бы все сказал… Друзей его я не знаю. К сожалению, больше ничего не могу добавить.

– А вам знакомы супруги Пироговы? – спросил Щелкунов, поддавшись какому-то тревожному чувству.

Во взгляде Хрипунова произошла какая-то едва заметная перемена. Или все-таки это показалось?

– А кто это? – удивленно произнес Хрипунов.

– Они проживали на Марусовке. Старик работал банщиком в третьей бане. Его зовут Дмитрий Лукич. А вот его жена – домохозяйка.

– Конечно, у меня есть знакомые с Марусовки… Знаю Степу Луганкина, фрезеровщиком на семьсот восьмом заводе работает. Гуню Медведя знаю, на Казанском моторостроительном слесарит. Муса Габдуллин – мой кореш, на пороховом заводе трудится… Но о Пироговых я никогда не слышал.

– Что ж, можете быть свободны… Вот ваш пропуск, – протянул Виталий Викторович небольшой желтоватый листочек, заверенный печатью и подписями.

Попрощавшись, Хрипунов ушел. Подняв трубку, Щелкунов произнес:

– Дежурный, задержи Хрипунова под каким-нибудь предлогом минут на десять… Не выпускай его на улицу.

– Какой именно предлог, товарищ майор?

– Ну придумай что-нибудь, – раздраженно произнес Виталий Викторович. – Скажи, что из машины мебель разгружают. Любезно попроси его обождать.

– Понял!

– Вот и славно! – положил Щелкунов трубку. – У тебя есть какое-то мнение о Хрипунове? – повернулся Виталий Щелкунов к капитану Рожнову.

– Заметил, что у Хрипунова косоглазие, тот, кто напал на сторожа Козулькина, тоже ведь был косым, – отвечал Валентин.

– В том-то и дело, Валя, – сказал Виталий Викторович. – Но мне приходилось сталкиваться с куда более удивительными совпадениями. Пусть кто-нибудь из ребят проследит за Хрипуновым. Нужно выяснить, куда он отправится. Было бы лучше, если бы им занялся сержант Семенов. Парень он с головой, хваткий, хотя и очень молод, просто так от него не отвертишься.

Подняв трубку, майор Щелкунов быстро набрал номер телефона.

– Семенов, ты на месте? Выходи из своей норы и ступай в сторону управления. Минут через пять из управления выйдет человек, проследи за ним, куда он пойдет. Не отпускай его от себя ни на шаг!.. Вот и славно!

Сержант Егор Семенов пришел в уголовный розыск сразу после войны, едва сняв с себя солдатскую шинель. Немногим позже он был переведен в оперативный отдел. Таких работников, как Егор Семенов, в отделе ББ было всего лишь несколько человек – засекреченная группа. Во всем управлении в лицо их знали только три человека – начальник уголовного розыска города майор Абрам Борисович Фризин, начальник отдела по борьбе с бандитизмом и дезертирством майор Щелкунов и старший оперуполномоченный капитан Рожнов.

Майор Щелкунов невольно улыбнулся, вспомнив о том, как Семенов следил за одним из своих подопечных, притворившись пьяным. Для маскировки ему даже пришлось падать в глубокую лужу на дороге, где он пролежал несколько минут, пока его фигурант разговаривал с подельником. Именно эта информация, полученная столь необычным образом, впоследствии была предъявлена при обвинении.

– Зинаида Кац, кажется, с наружки начинала?

– Так точно, товарищ майор, и очень хорошо там себя зарекомендовала.

– Пусть работает на пару с Семеновым. Так будет лучше для дела.

Глава 42
Не бухти! Я по делам!

Василий Хрипунов вышел из подъезда управления и беззаботно, не оборачиваясь, двинулся в сторону цирка, располагавшегося на территории парка «Черное озеро». Народу у цирка по обыкновению было много: бабки, повязанные темными платками, наперебой расхваливали свою выпечку; у лотков с мороженым галдела ребятня; у пивного ларька деловито толкались мужики.

Егор видел, как Хрипунов подошел к двум парням, один из которых был высокий, в темно-коричневом костюме, ровесник Хрипунова, другой – почти мальчишка, лет восемнадцати, на котором завидно смотрелся пиджак из синего бостона. Они о чем-то оживленно переговорили, после чего разошлись в разные стороны.

* * *

Через три дня Щелкунов вновь пригласил в свой кабинет Ксению Богаткину. Разговор предстоял интересный.

Богаткина заняла прежнее место, на котором сидела в прошлый раз. Виталий Викторович выдержал затяжную паузу, после чего заговорил:

– Дело вот в чем, Ксения Васильевна… Тело вашего мужа так и не было найдено, о чем мы только что получили радиограмму. Хотя ульяновская милиция приложила максимум усилий для его поисков. Видимо, ваш муж действительно утонул, как это ни горько осознавать.

Ксения Васильевна всхлипнула и поднесла к глазам белый платок.

– Утонул, сердешный… Даже могилки после себя не оставил. Где же мне поклон ему, родимому, отвесить?

Теперь майор Щелкунов был уверен, что женщина играет спектакль. И надо признать, неплохо играет. Если бы не этот фальшивый жест с платком, можно было бы поверить в ее искренность. Но какова цель этого представления? Чтобы понять, нужно вернуться к исходным данным. А дело выглядит следующим образом: на берегу Волги в городе Ульяновске осталась одежда жителя Казани Ивана Дворникова, мужа этой особы, и полбутылки водки. В брюках находился его паспорт. На бутылке не оставалось никаких следов и отпечатков пальцев. Можно допустить, что следы стерла непогода, но на протяжении всей недели в Ульяновске было сухо и жарко. Следы были уничтожены! Настораживает еще одно обстоятельство: повествование Богаткиной в точности повторяет свидетельства Хрипунова. Очень похоже на то, что они сговорились между собой, что именно и как нужно рассказать.

– Я очень сочувствую вашему горю. – Расписавшись на повестке, майор Щелкунов протянул ее Ксении Богаткиной. – Можете идти.

* * *

Выйдя из здания управления, Ксения Васильевна не обратила внимания на неброского молодого человека в серой кепке, надвинутой на самый лоб, увязавшегося за ней следом. Богаткина шла привычными переулками, проходными дворами, только однажды она обернулась, бегло посмотрела вокруг и пошла дальше в сторону озера Кабан, где и проживала.

В доме она пробыла недолго и вскоре вышла, держа в руках большую хозяйственную сумку. Она захлопнула за собой дверь и спустилась на улицу по ступенькам высокого крыльца, постанывающего под каждым шагом. Теперь она не походила на убитую горем вдову, каковой выглядела какой-то час назад. Вместо длинного шелкового платья с красными розами на ней был скромный ситцевый халат. По виду обыкновенная тетка. Зайди она сейчас в толпу, и ее не отличишь от окружающих. «Что это она? На рынок, что ли, собралась?» – гадал Егор.

Семенов не ошибся – Ксения Васильевна направилась в сторону колхозного рынка. Стараясь не отстать, он топал следом. Неожиданно она обернулась и цепким взглядом окинула его фигуру. Женщина оказалась не столь проста, как представлялось поначалу. На немолодом, но по-прежнему привлекательном лице было начертано: «Парнишка из шпаны! Ишь ты, кепку на самые глаза напялил. Глазами так и пуляет!»

Богаткина зашагала дальше, у Егора отлегло от сердца: «Кажется, ничего не заподозрила».

Ксения Васильевна подошла к мясному прилавку. Придирчиво и долго примеривалась к нарубленным кускам говядины, тыкала вилкой куски мяса, а потом повернулась к продавцу – юркому и разговорчивому татарину в бордовой атласной тюбетейке.

– Послушай, покажи мне вон тот кусок, – указала Богаткина вилкой на большой шмоток, подвешенный за его спиной на прочной бечевке.

– Этот, матурым? – кивнул старик.

– Нет! Нет! – энергично запротестовала Ксения Васильевна. – Тот, что рядом висит.

Продавец повернулся к Богаткиной спиной, перетянутой красным платком у самого пояса, и в тот же миг Ксения Богаткина проворно подцепила вилкой кусок мяса, лежащий под рукой. Мясо скользнуло по металлу и провалилось в раскрытую сумку. «Мясная воровка! – догадался Егор. – Однако хитра! Ловко у нее это получается!»

Егор Семенов подошел поближе и через плечо принялся наблюдать за ее руками.

Продавец положил перед ней большой кусок постной говядины.

– Бери! Хороший мяса!

Богаткина вновь потыкала мясо вилкой, а потом попросила:

– А пожирнее у тебя не найдется кусочка? А то я смотрю, здесь у тебя жилы одни!

Старик не обиделся, забрал у привередливой бабы мясо и повесил его на прежнее место. Как только продавец отвернулся, Ксения Васильевна вновь быстрым движением зацепила вилкой очередной кусок, и он также отправился в раскрытую сумку.

«Во дает баба!» – Егор приблизился к воровке почти вплотную и заглянул на дно сумки. Ксения Богаткина вдруг неожиданно повернулась и перехватила взгляд Егора.

– Что тебе здесь надо? – насупила она брови.

– Не бухти, я здесь по делам.

– Если по делам – иди на зелень… Огурцы там таскай! – прошипела она в самое ухо Егора.

«За вора приняла. Раскрыла все-таки свое нутро!»

– Ты меня на кукан не бери, мамзель! – огрызнулся Егор, напуская на себя блатной флер. – Где хочу, там и работаю!

– Ты это… не шурши здесь! – строго предупредила Ксения, отходя в сторону.

– А ты чего злишься?

– Не будь рогометом! Шел бы ты отсюда совсем, пока ненароком мои хлопцы краску из тебя всю не выпустили!

«Видать, бабенка на колхозном рынке не последняя фигура! – отметил Егор. – Знает свою силу».

– Иди, иди, залетный, не то пожалеешь!

Семенов пожал плечами и отвернулся. Ксения Васильевна ответа и не ждала – отошла к следующему мяснику.

* * *

Щелкунов с сержантом Семеновым встретились, как и договаривались, в тихом тенистом скверике Фукса на высоком берегу Казанки. Присели на деревянную лавочку. С реки тянуло холодком. Виталий Викторович был одет в штатское: серая рубашка да брюки синего цвета. Егор приоделся под блатного – широкие штаны, кепка до бровей и клетчатая рубашка. Немногие прохожие, что были в этот час в саду, не обращали на них внимания – обычный разговор двух знакомых людей.

– Рассказывай, Егор, что удалось узнать? – приготовился Виталий Викторович слушать.

– Богаткина – мясная воровка! Причем очень искусная… Сначала я даже не понял, что к чему, когда первый раз за ней пошел, – принялся рассказывать Семенов. – Вроде бы она ни с кем и не расплачивается, а с базара полную сумку продуктов выносит. А во второй раз к ней присмотрелся и понял, что к чему…

– И как она это делает?

– Просит продавца показать ей хороший кусок мяса, который за его спиной лежит, а когда он за ним потянется, то она вилкой цапнет мясо, что поблизости лежит, и в сумку его швырнет! И так у нее это ловко получается, что и заметить трудно. Я бы и сам ничего не понял, если бы внимательнее не присмотрелся. У каждого продавца по два-три куска возьмет и с базара уже с полной сумкой возвращается. И еще вот что интересно, – Егор рассмеялся, – я когда к ней поближе стал подходить, так она меня за своего приняла.

– Как это? – удивленно спросил Щелкунов.

– Она вдруг решила, что я у нее «хлеб» хочу отобрать. Отчитала меня строго, сказала, чтобы я с мясных рядов на другую сторону базара шел, где овощами торгуют. А потом пригрозила мне, сказала, что если не послушаю ее, так и зарезать могут… Судя по ее хозяйским замашкам, она на базаре далеко не последняя фигура. Сила за ней какая-то стоит… Я потом присмотрелся и увидел, что многие блатные перед ней заискивают. Боятся, видно…

Виталий Викторович слушал внимательно. Потянулся было за папиросами, но вспомнил, что оставил пачку дома. «Пора бросать курить, вот и сердце как-то нехорошо щемит, – думал майор Щелкунов. – Этот Семенов – парень смышленый, ничего от него не утаишь, все подмечает».

– Сам ты что обо всем этом думаешь?

Егор насмешливо усмехнулся:

– Я тогда вот о чем подумал: если теща Хрипунова – такая важная птица, то каким тогда зятек должен быть? Может быть, они и прихлопнули этого Дворникова из-за какого-то конфликта?

Виталий Викторович улыбнулся: оказывается, они думают об одном и том же. Молодец, парень, понимает с полуслова.

– А что по Хрипунову?

– Пока ничего подозрительного не заметил. Очень осторожно себя ведет. Внимательный, без конца проверяется. Однажды я чуть не спалился.

– Это как?

– Мы с Зинаидой у дома его ждали. И как-то заговорились, а Хрипунов с приятелями уже почти к нам подошел. И чтобы наши лица не заметили, я тут притянул к себе Зину и стал целовать. Она тоже поняла, что к чему, и не стала меня отталкивать. А Хрипунов проходит мимо нас и говорит: «Повезло тебе, пацан, вот нам бы такую горячую кралю!»

– Не растерялся, молодец, – хмуро обронил Щелкунов. – Егор, ты не должен отпускать от себя Хрипунова ни на шаг. Сделайся его тенью! Мы должны знать о нем все, что только возможно! Уверен, что Дворников исчез не просто так… Не исключено, что преступники почувствовали к себе интерес с нашей стороны и сейчас заметают следы. Нужно будет установить все связи Хрипунова. С кем он встречается, когда встречается? Кто его друзья и сколько их? И что это за два приятеля, что поджидали Хрипунова у цирка? Возможно, что эта встреча была запланированной. Быть может, он давал им инструкции, как следует поступать дальше и что нужно предпринимать? Много бы я дал, чтобы узнать, о чем они тогда вели беседу… У меня есть предчувствие, что Хрипунов с приятелями еще не однажды преподнесут нам сюрпризы, – в задумчивости проговорил Виталий Викторович.

* * *

С этого дня дом Василия Хрипунова пребывал под постоянным наблюдением. За несколько дней слежки Егор Семенов знал в лицо значительную часть гостей Хрипунова. Больше других у него в доме бывали двое: Петр Петешев и Алексей Барабаев.

Прошедший день был плотно загружен работой. Щелкунов встречался с коллегами из Марийской АССР, чтобы обсудить с ними детали предстоящей облавы на дезертиров. В Казань он приехал поздно, но лишь только перешагнул порог квартиры, сразу же вызвал к себе Семенова с Рожновым.

Виталий Викторович встретил коллег по-домашнему: во фланелевой рубашке и трико, с мягкими тапочками на босу ногу.

– Садитесь, – пригласил он за стол. – Давайте я сначала организую чайку, а потом уже начнем говорить. У меня есть пряники, очень вкусные. К чаю самое то будет! Должна была прийти еще Зина… Но она вдруг почувствовала себя неважно, и я разрешил ей остаться дома.