Текст книги "Ловушка для стервятника"

Глава 46
Операция по задержанию

1948 год, июль – август

Сводку преступлений за минувшие сутки положили на стол майору Щелкунову рано утром. Криминальные происшествия испортили настроение. «Серьезно ранен милиционер, и вновь убийство, на этот раз погиб военнослужащий из патруля! Его совершила банда Хрипунова. Командир патруля капитан Сайфуллин в точности описал внешность Хрипунова и Петешева.

Как же это произошло? Дал ребятам отдохнуть только четыре часа, понимая, какая нагрузка легла на их плечи в последние недели. А тут еще комендантский час! Пусть отдохнут хотя бы пару часов, переоденутся, помоются, а уж там и на службу. За Хрипуновым остался наблюдать только стажер, не имеющий большого опыта, и вскоре он его потерял из виду. И надо же такому случиться, что убийство патрульного произошло именно в этот промежуток времени. Еще по одному мальчишке мать слезы будет лить. Все, хватит! Поиграли в прятки! Тянуть больше нельзя, банду нужно брать!»

* * *

Барабаев и сильно хромающий Хрипунов с чемоданами в руках вышли к старинному красному зданию железнодорожного вокзала. Народу, как и обычно, здесь было много – калек и нищих, просящих милостыню, и просто болтающихся без дела; немного поодаль разбиты шатры цыган, откуда то и дело раздавались какие-то пронзительные выкрики; на перроне толкались толпы отъезжающих и провожающих. На Хрипунова и Барабаева мало кто обращал внимание, они слились с толпой и безучастными взглядами провожали проходящих мимо пассажиров. Покурив на перроне, Хрипунов и Барабаев вошли в поезд.

Наблюдавший за ними Виталий Викторович подал капитану Рожнову знак: «Будь внимательнее! Скоро поезд тронется». В сером, слегка помятом костюме Валентин выглядел обычным пассажиром, коротавшим время в тесном зале пригородного вокзала. Виталий Викторович вошел в вагон и сел у самой двери, откуда хорошо были видны преступники, сидевшие к нему спиной и о чем-то вполголоса беседовавшие. Следом за ним прошел Рожнов и присел рядом.

– Как там?

– Все в порядке, товарищ майор, группа захвата находится рядом, будет здесь по первому сигналу.

Поезд стал медленно набирать скорость. За пыльным окном показались привокзальные постройки, ангары, далее потянулись деревянные строения частного сектора, потом зеленой стеной последовали лесопосадки. Поезд уходил все дальше и дальше.

То, что он все-таки задремал, Виталий Викторович понял в тот момент, когда Рожнов тронул его за руку.

– Товарищ майор, уже прибыли, – тихо произнес Валентин. – Хрипунов с приятелем собираются выходить.

«Воспитан, даже не улыбнулся… Будто и не заметил, что начальство прикорнуло», – подумал майор Щелкунов.

Хрипунов и Барабаев поднялись со своих мест и направились к выходу. Причем хромающего Хрипунова поддерживал Барабаев.

– Только не торопиться, сейчас это ни к чему. Пусть они сначала сойдут на перрон, – предупредил Виталий Викторович. – Мы выйдем через другую дверь, чтобы не дышать им в затылок.

Хрипунов с Барабаевым в город не пошли – Виталий Викторович увидел, как они замедлили шаг, потом совсем остановились. Майор Щелкунов заблаговременно свернул в сторону, чтобы не попасть на глаза преступникам. А они уже шли в сторону здания вокзала. Виталий Викторович остановился у газетного киоска и незаметно бросил взгляд назад – в нескольких метрах от него шел капитан Рожнов, чуть сбоку – группа захвата.

Подозреваемые остановились у дверей вокзала. Виталий Викторович без труда разгадал их маневр: «Проверяются, не увязался ли кто за ними». Наклонившись к ботинкам, Барабаев сделал вид, что завязывает шнурок, а сам как бы невзначай посмотрел по сторонам. Хрипунов что-то сказал Барабаеву, и они вошли в здание вокзала. Виталий Щелкунов распрямился и заторопился следом за ними. Буфетчица, заметив приближающегося Хрипунова, который волочил ногу, кивком поприветствовала его издали, а потом сгребла с прилавка мелочь и сунула ее в карман халата.

– Заканчиваю! – хрипло крикнула она, обращаясь к очереди. – Учет у меня.

В очереди несмело возразили.

– Хоть бы предупредила, что ли… Столько стояли в очереди, и все зря?! Имейте совесть. Нам только пару пирожков купить!

Громче других возмущался мужчина в застиранной гимнастерке:

– Это как нужно не уважать людей, чтобы вот так взять и уйти перед самым носом! Ни стыда ни совести у вас нет!

Буфетчица, не обращая внимания на протестующие возгласы, направилась в сторону служебного помещения.

– Вон как Клавка задом завертела! – зашипели ей вслед женщины. – Отъелась на вокзальных харчах!

Буфетчица прошла в одну из комнат вокзала, на двери которой висела табличка: «Посторонним вход запрещен!» Следом за ней вошли Хрипунов и Барабаев.

– Товарищ майор, может, начнем операцию по задержанию? – взволнованно заговорил Рожнов.

Ему казалось, что Щелкунов медлит. Вот достал еще одну папиросу и собирается ее неторопливо раскуривать, как он это умеет…

– Не гони лошадей, Валя, рано еще, – беззлобно ответил Щелкунов и не спеша принялся разминать пальцами табак. Затем похлопал себя по карманам в поисках спичек. Не нашел и озадаченно хмыкнул. Валентин молча наблюдал за майором.

– Возьмите, – протянул Рожнов зажигалку.

Виталий Викторович взял зажигалку в виде лимонки. Красивая трофейная штука, каковую за небольшой магарыч делали фронтовые умельцы. Помнится, у него была такая же. Вот только потерял ее где-то под Воронежем, на подступах к высотке… Повертел ее в руках, сунул в угол рта папиросу и тотчас ее вынул. Как-то не до курева!

– Пора! Стрелять только в крайнем случае, – серьезно посмотрел он на окружавших его ребят из группы захвата. Молодые, дерзкие, такая работа для них!

Виталий Викторович уверенно распахнул дверь, за которой скрылась буфетчица. Первое, что увидел майор Щелкунов, так это раскрытые чемоданы, над которыми склонились две фигуры – буфетчица и Алексей Барабаев. Хрипунов сидел на стуле поодаль и распечатывал поллитровую бутылку водки.

– Рано празднуете! – произнес Щелкунов.

– Вы куда?! – возмутилась Клавдия. – Пирожков захотелось! Даже отлучиться на минутку нельзя. Сразу припрутся! Ну что у нас за народ такой непонятливый! Сказано же вам было, скоро буду!

Хрипунов быстрым взглядом окинул крепкую тренированную фигуру Щелкунова, потом повернулся к парням, вышедшим из-за его спины, и понял все. «Вот, кажется, и конец. Не таким я его представлял. – Он разлил водку в стаканы. Рука не дрогнула. – Оказывается, это не так страшно, как представлялось поначалу. Отпрыгался ты, Вася! Пришли, чтобы взять с поличным и без шума? Не получится!»

Большак швырнул в голову Щелкунова пустую бутылку. Ударившись о противоположную стену, она разлетелась на множество осколков. Выиграна секунда! Он сунул руку в карман, но воспользоваться оружием не успел – тотчас получил сильный удар живот. Уже падая, Хрипунов увидел, как двое из прибывших прижали Барабаева к стене и умело обыскивали его.

Буфетчица вдруг завизжала истошным голосом:

– Да что же это делается?! Убивают!!! Люди!!! Средь бела дня убивают!!! Милиция!!!

Виталий Викторович повернулся к буфетчице и зло цыкнул:

– А ну, заткнулась! – и далее спокойным голосом заговорил в ее перепуганное лицо: – Я майор милиции Щелкунов из отдела по борьбе с бандитизмом и дезертирством. Вывести ее… С этой особой еще будет обстоятельный разговор. А вот на этих, – указал он взглядом на Барабаева и Хрипунова, – надеть наручники!

Признавая в них власть, очередь недоуменно расступилась перед людьми в гражданской одежде, уводящими неизвестных в наручниках из здания вокзала, следом за которыми под присмотром двух строгих мужчин плелась буфетчица.

– А меня-то за что? А я-то здесь при чем? И вещей я этих совсем не знаю! – причитала она.

«Теперь, кажется, все… Дело только за Петешевым».

* * *

Петр Петешев нервничал: пропал Хрипунов, куда подевался Бабай, тоже непонятно. Надежда не знала, где ее муж, сообщив, что он должен был вернуться из Волжска еще вчерашним вечером.

«То от него не отвяжешься, а то вдруг совсем исчезает! А может быть, с бабенкой какой-нибудь загулял? Не вариант… Он даже пить стал в последнее время меньше, все опасается проболтаться о своих делишках где-нибудь спьяну. Плюнуть на него и уехать куда-нибудь за Урал, пока не поздно! Там точно не сыщут! А может, Большак сам куда-нибудь подался?! Без Надьки? Пожалуй, вряд ли… А если его и Бабая уже мусора приняли?.. Успокойся! Не кипятись! Все идет так, как надо, цветные ни о чем не догадываются!» – угрюмо размышлял Петр.

Утром, как обычно, Петешев зашагал на завод. Поспешая, он не обратил внимания на двух парней, стоявших в самом конце улицы, где с месяц назад просел асфальт, образовав при этом большую и глубокую яму, наполнявшуюся водой при всяком ливне. Сейчас это место напоминало небольшое озеро (последние два дня шли обильные дожди). Петешев приостановился, чтобы выбрать наиболее удачное место для перехода, и двинулся в сторону парней. Он даже развернулся корпусом, чтобы не задеть плечом стоявшего на пути, но тот вдруг развернулся к нему и железной хваткой вцепился в его запястья, а второй навалился на плечи.

– Не рыпаться! – приказал Семенов.

Из-за поворота выехала легковая машина, дверца распахнулась, и из «Победы» вышел майор Щелкунов.

– Вот теперь, кажется, и все. В машину его! – коротко скомандовал Щелкунов.

Часть III
Конец близок

Глава 47
Тут не до наград, товарищ майор

В этот же день начальник УГРО города майор Абрам Фризин доложил министру Ченборисову о завершении дела «Стервятники» и задержании всех ключевых преступников, подозреваемых в ограблении и убийстве граждан.

Банда многочисленная, в ней более двадцати человек. Главарь банды – Василий Хрипунов. В преступный промысел он вовлек своих ближайших родственников. Это его теща Ксения Богаткина, его жена Надежда Хрипунова, а также его тесть. Практически все они проживали в Суконной слободе. С прискорбием можно сообщить, что многие из участников банды прошли фронт, имели боевые награды. По нашему мнению, это в какой-то степени позволило банде столь долго оставаться неуязвимой. Каждый из участников банды имел преступную специализацию. Одни искали подходящую квартиру для ограбления, другие следили за жильцами дома и выявляли их контакты, третьи в той или иной степени участвовали в ограблениях и убийствах. Некоторые из фигурантов этого дела уже начинают давать показания.

– Старайтесь работать аккуратно, чтобы все было строго в рамках социалистической законности. За делом «Стервятников» внимательно наблюдает Москва, и промахнуться мы не должны!

– Так и работаем, товарищ министр.

– О работе следственно-оперативной группы докладывать мне ежедневно!

– Есть докладывать ежедневно!

– И помните: «Признание – царица доказательств»!

* * *

Полковник Ченборисов нечасто использовал прямую линию для разговора с министром МВД СССР генерал-полковником Кругловым. Всякий раз, когда предстояло позвонить, Шагалей Зиннатович испытывал некоторое волнение. Причин для переживаний имелось немало: конечно, тут и разница в должностях, и размер и количество звезд на погонах, но главная причина была в другом – масштаб стратегических задач, которые едва ли не ежедневно решал министр Круглов.

Взяв трубку, полковник Ченборисов набрал номер телефона генерал-полковника Круглова.

– Слушаю, – прозвучал бодрый голос Сергея Никифоровича.

– Товарищ министр, докладываю… Нами задержана банда, получившая название «Стервятники», терроризировавшая в последние годы Казань. Главарь банды – Василий Хрипунов, двадцать первого года рождения. Работал начальником охраны гармонной фабрики. Банда действовала с сорок пятого по сорок девятый год и совершила, по нашим данным, двадцать два вооруженных грабежа и тридцать три кражи. В результате чего было убито двадцать два человека и четырнадцать ранено. Банда Хрипунова совершила пять террористических актов против работников власти, при этом были убиты четыре работника милиции и один солдат Советской армии. Кроме того, Хрипунов вместе со своими подельниками создал круг соучастников из приближенных лиц, которые не только принимали и сбывали награбленные бандой вещи и ценности, но и отдельно от них участвовали в разработке конкретных планов преступления и подстрекательстве.

– Практика показывает, что круг преступников значительно шире, чем представляется поначалу. Выявить нужно всех, чтобы ни один преступник не ушел от справедливого возмездия.

– К разоблачению преступников подключены самые лучшие оперативники и следователи республики, в том числе из отдела по борьбе с бандитизмом.

– Очень хорошо. Мы переговорили с Григорием Николаевичем[9]9
  Григорий Николаевич Сафонов – Генеральный прокурор СССР с 1948 по 1953 год.


[Закрыть] о деле банды Хрипунова. Эпизодов в этом деле очень много, и с каждым днем число их будет только увеличиваться. Казанскому уголовному розыску самостоятельно не справиться со свалившейся на него задачей. Для усиления вашей группы в Казань прибудет бригада прокуроров из Москвы. Совместное распоряжение глав двух ведомств – Генеральной прокуратуры и Министерства внутренних дел – уже отдано. Будете работать сообща! Мы решили, что на допросах ключевых членов банды Хрипунова должны лично присутствовать помощники Генерального прокурора СССР Бардин и Бутович. У вас имеются какие-то пожелания или, может быть, возражения?

– Никак нет, товарищ министр.

– Вот и славно.

– Но у меня имеется один вопрос.

– Та-ак, слушаю.

– В Казани и сейчас действует комендантский час, может, следует его отменить?

– С отменой комендантского часа торопиться не стоит. У нас имеются серьезные основания полагать, что арест преступников может вызвать большое неудовольствие в криминальной среде. Даже мятеж! Бандиты захотят отомстить за Хрипунова и его банду… Есть вероятность, что в этот бунт могут быть вовлечены простые граждане. Мы должны пресечь любые попытки подобного возмущения!

– Мы уже принимаем соответствующие меры.

– Вот и правильно. Держите меня в курсе.

– Есть держать в курсе. – Последнее слово прервали короткие гудки. Задержав дыхание, Шагалей Зиннатович с облегчением положил трубку. От души отлегло. Кажется, все прошло благополучно.

* * *

Уже на следующий день в Казань на пассажирском поезде прибыла бригада столичных прокуроров. Разместились в гостинице «Казань», находившейся совсем недалеко от республиканской прокуратуры. А еще через день был назначен допрос Василия Хрипунова, на котором изъявил желание поприсутствовать государственный советник юстиции 1-го класса Бардин.

– Вы не напрягайтесь так, Виталий Викторович, – доброжелательно посоветовал прокурор. – Обещаю вам не мешать, – улыбнулся он добродушно. – Сяду где-нибудь в уголке, буду слушать и запоминать. Договорились?

– Ничего не имею против, товарищ полковник юстиции, – ответил майор Щелкунов.

Бардин действительно сел в самом углу кабинета и с интересом стал разглядывать вошедшего Василия Хрипунова, который совершенно не выглядел злодеем. Простодушное лицо со слегка заостренными скулами, выпуклый высокий лоб, густые темно-русые волосы, уши плотно прижаты к черепу. Только когда он поднимал взгляд на собеседника, начинаешь осознавать, что кроткая внешность была ширмой – внутри него бушевали самые настоящие демоны.

Виталий Викторович не торопился начинать допрос. Хотелось присмотреться к подозреваемому пообстоятельнее и посмотреть, как подозреваемый воспримет затянувшееся молчание (многим оно бьет по нервам!). Постараться не упустить ни одного жеста, ни едва заметного поворота головы, ни малейшего движения лицевого нерва, которые помогут получше заглянуть в его преступную душу. А потом можно выстраивать стратегию на дальнейшие вопросы.

Виталий Викторович вытащил из ящика стола пачку «Беломорканала», но закуривать не стал, положил ее на стол. Хрипунов поерзал на стуле, выказывая некоторое нетерпение, и в ожидании посмотрел на следователя. Взгляды их встретились, полыхнув кремневой искрой. В глазах Хрипунова вызов и дерзость. А еще Хрипунову хотелось курить, что сразу понял Щелкунов, когда он демонстративно отвернулся от распечатанной пачки папирос. Ему было известно, что Хрипунов – заядлый курильщик, но не смолил уже сутки, что для него было настоящим испытанием. Сейчас, после суточного воздержания, его нос чутко реагировал на запах крепкого табака. Через какой-то час Хрипунов покинет допросную комнату, а табачный дух, осевший где-то в лобной пазухе, будет будоражить его сознание, не даст возможности уснуть и значительно ослабит его волю к сопротивлению. И чем больше он будет воротить нос от оставленной на столе распечатанной пачки папирос, тем больше он будет растрачивать свои внутренние ресурсы.

Василий Хрипунов приподнял руки – не будь у него наручников на запястьях, так он дотянулся бы до папирос, а так всего лишь оторвал ладони от коленей.

– Ну давайте, рассказывайте, – наконец произнес Виталий Викторович.

Достав папиросу, Щелкунов растер пальцами табак, просыпав крупинки на поверхность стола. Закурил. У сидящего напротив Хрипунова должно было усилиться желание затянуться дымком, за что он будет готов отдать половину жизни.

Насупившись, Хрипунов спросил:

– И о чем же я должен рассказать?

– О том, как совершали свои злодеяния: воровство, ограбления, насилия, убийства. Расскажите, где находятся триста двадцать тысяч рублей, что вы забрали, убив кассира Иванычеву.

– Что-то я не помню о себе ничего такого, – хмыкнув, произнес подозреваемый.

– А я вам сейчас напомню, – с готовностью откликнулся Виталий Викторович. – Преступлений, совершенных вами, много… Это убийство Дмитрия Пирогова и его жены. Это кража и убийства в доме Попандопуло. Сначала ударом фомки по голове была убита теща Февронья Яшагина, а затем вы со своими подельниками фомкой и финкой убили хозяина дома Попандопуло вместе с его женой Екатериной. Вы даже не пощадили их троих детей. Сначала вы убили их шестилетнюю дочь, а потом восьмилетнюю Тамару. Трехлетнюю Галю вы убивали особо изощренным способом: схватили ее за ноги и били головой об угол печки… К счастью, девочка выжила, но, к сожалению, на всю жизнь останется инвалидом. Девочка оказалась очень смышленой, несмотря на полученные травмы, очнулась она совсем недавно, довольно детально описала внешность убийц своих родителей и сестер. И эти описания всецело совпадают с вашей внешностью и внешностью членов вашей банды. У нас есть серьезные основания полагать, что вы также причастны к исчезновению гражданина Дворникова. Мне продолжать? Или вы все-таки сделаете признание?

– Складно поешь, гражданин начальник, только ко всей этой бадье я не имею никакого отношения, – скривил Большак губы в едкой усмешке.

– Что ж, продолжу дальше. Мы довольно детально ознакомились с вашими делами. У вас один и тот же почерк преступления, вы его ни разу не изменили. А это проникновение ночью в квартиру через окно или дверь. Убийство всех жильцов дома, иначе – всех свидетелей, а потом вынос из дома вещей и денег. Нередко вы поджигали ограбленные дома, чтобы уничтожить улики. Старались выбирать богатые дома, хотя случались, конечно же, и промахи. Стариков Пироговых убили из-за нескольких старых сарафанов и рубашек… А семья мыловаров Заславских… Сначала ударами молотка по голове вы убили Моисея Заславского, затем ударили его жену Хасю Заславскую, а потом убили их четырехлетнего сына. – Майор Щелкунов старался излагать спокойно, делая непродолжительные паузы, сдерживал себя, чтобы не сорваться на ярость, буквально распирающую его грудную клетку. – Не знаю, кто там из вас отличился, может быть, вы, а может, и Петр Петешев. – От взгляда майора Щелкунова не укрылось, как при последних словах кадык у Хрипунова дрогнул, на какую-то секунду по его лицу пробежала нервная судорога.

– Ты, следак, вижу, большой мастер все эти сказки плести. Только я не знаю никаких Заславских.

– Может, и Петешева не знаете? – усмехнулся Виталий Викторович.

– Петра знаю… Корефан он мой близкий. Только он даже мухи не обидит.

– Вы убили Фаттаха Кашафутдинова и двух его родственниц, гостивших у него в то время. Младшей из них, его племяннице, было всего-то девятнадцать лет.

– Красочно ты, конечно, излагаешь, гражданин начальник, тут любой слезу пустит… Только я никогда ни о каком Кашафутдинове не слышал. Ничего у тебя не выйдет, не стану я на себя чужие грешки навешивать.

Подняв телефонную трубку, майор Щелкунов произнес:

– Можно начинать.

В комнату вошли два сотрудника милиции, одетые в гражданскую одежду. Чем-то отдаленно внешне они напоминали Хрипунова: одного роста, примерно такого же возраста, даже телосложение было схожим.

– Снимите с заключенного наручники. Ничего… Никуда он отсюда не денется!

Хрипунова подняли, сняли с него наручники и поставили у стены.

– Что ты удумал, начальник? Уж не расстрелять ли хочешь? – усмехнулся Хрипунов. – А я слышал, что для этого подвалы есть. А потом, ведь и вышку отменили!

– Поживете еще, вы нам еще для суда понадобитесь! Будем проводить опознания. Вы думаете, что всех убили и никто вас не видел? Ошибаетесь! Есть люди, которые вас видели и очень подробно описали, как вы выглядите… И советую не дергаться, – предупредил Виталий Викторович, – это для вашего же блага. – Повернувшись к оперативникам, сказал: – Встаньте от Хрипунова по обе стороны. – И когда оперативники заняли свои места, Виталий Викторович посмотрел на дежурного и распорядился: – Пригласите свидетельницу и понятых.

Через несколько минут в комнату робко ступила пожилая татарка. На обескровленном круглом лице – печать недавно пережитого горя. За ней вошли двое понятых: полноватый мужчина лет пятидесяти и сухонькая женщина лет сорока.

– Как вы себя чувствуете, Айгуль Асхатовна?

– Спасибо, уже лучше.

– Вы можете среди этих людей, – указал он на стоявших у стены мужчин, – узнать «милиционера», что приходил к вам с проверкой пожарной безопасности накануне убийства ваших родственников и поджога дома? Можете подойти поближе.

Женщина сделала несколько коротких осторожных шажков и остановилась напротив мужчин. Ее взгляд замер на Василии Хрипунове, остальных она как будто бы даже не замечала. Неожиданно ее старенькое лицо смялось в гримасу боли, и старушка, не стесняясь присутствующих в кабинете людей, тихо расплакалась.

– Посредине стоит. Сказал, из пожарной охраны. Сигнал поступил, проводка проверить надо… Защем бабай убил? Щеловек хороший был. День рождения у сына был. За столом сидели.

– А почему вас не было в тот день?

– У меня дежурство нощной был. Домой пришел, а там пожар! Ой, горе было! – скорбно покачала она головой.

– Спасибо, вы нам очень помогли, Айгуль Асхатовна. Можете идти. Вас проводят… Дежурный, проводите женщину. Признаваться будете? – спросил майор Щелкунов, когда женщина вышла. – Или опять будем комедию ломать? Уверяю, это вам не поможет! У нас достаточно доказательств, чтобы вы предстали перед судом. Вы ведь еще с оперуполномоченным участковым в дверях столкнулись, с капитаном Медведевым. Вашу внешность он очень подробно описал.

– Не знаю я никакого участкового, и у Кашафутдиновых я никогда не был!

– Продолжим дальше. – Посмотрев на подошедшего дежурного, сказал: – Пригласите вторую свидетельницу.

Сержант милиции тотчас вышел. Вернулся он с молодой женщиной, которой на первый взгляд было не более тридцати пяти лет; на крошечном, почти птичьем носу неловко сидели тяжелые роговые очки с толстыми стеклами, свидетельствующие о серьезном нарушении зрения.

– Здесь осторожнее, пожалуйста, – предупредил дежурный, – небольшой порожек, не оступитесь.

– Спасибо. Хорошо, что подсказали, – благодарно произнесла свидетельница. – Зрение мне сохранили, но я все равно очень плохо вижу.

Поддерживая женщину под локоть, дежурный подвел свидетельницу к самому столу.

– Здравствуйте, Хася Адамовна. Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, уже лучше… Врачи сказали, что мне очень повезло, опоздай они хотя бы на несколько минут, я бы не стояла сейчас перед вами. Медперсонал очень сильно потрудился.

– А как ваше зрение?

– Уже лучше… Полностью зрение восстановить не удалось, ушла на пенсию по инвалидности… Но я уже справляюсь сама, а сегодня даже самостоятельно ходила в магазин.

– Вот и прекрасно. Нам очень нужна ваша помощь.

– Буду рада… Если это как-то поможет найти преступников, убивших моего мужа… и сынишку. – Было заметно, что она проявляет недюжинные усилия, чтобы не разрыдаться.

– Подойдите сюда поближе. – И когда женщина приблизилась, майор Щелкунов спросил, указывая на троих мужчин, стоявших вдоль стены: – Вы узнаете кого-нибудь из этих людей?

Хася Заславская сделала один шажок вперед, стараясь получше рассмотреть стоявших мужчин, потом еще один шаг, столь же короткий. Прошлась вдоль строя и вернулась к Хрипунову, равнодушно поглядывавшему в сторону.

– Это он, – негромко произнесла Заславская.

– Посмотрите повнимательнее, Хася Адамовна, – настоял Виталий Викторович. – Это очень важно.

– Разве я могу забыть человека, убившего моих самых близких людей?.. Он у меня стоял перед глазами даже тогда, когда я не видела… Это он меня ударил пистолетом в висок, – уверенно произнесла женщина дрогнувшим голосом. – Я потеряла сознание и больше ничего не помню… Ненадолго я очнулась, когда меня вытаскивали из подпола.

– Спасибо, Хася Адамовна, – поблагодарил Виталий Викторович, – вы очень помогли следствию.

– Предлагаю вам прямо сейчас начать давать показания. Нам известно куда больше, чем вам думается, – продолжил майор Щелкунов, когда свидетельницу вывели из комнаты. – Суд учтет ваше признание и смягчит меру наказания. Вам светит немалый срок – двадцать пять лет! До конца этого срока вы можете не дотянуть, а так суд может учесть ваше признание… Если нет… так прямо сейчас мы сажаем вас в камеру, где находится Федор Марусовский. Знаете такого? Ему тоже очень интересно узнать, кто на Марусовке стариков убивал. Если он узнает, что это злодейство совершили именно вы… Можете представить, что с вами может произойти?

Лицо Хрипунова побледнело.

– Уломал ты меня, следак… – не сразу ответил он. – Признаю, я это был.

– А что по Дворникову, вашему тестю?

– На Татмазарках он лежит. В последнее время пел нескладно, боялись, что заложит он нас всех с потрохами. Вот и успокоили его… А сейчас мне в камеру бы надо… Башка у меня трещит! Контузия… А потом, и подумать мне надо о многом.

– Дежурный, уведите подследственного в камеру! – распорядился Щелкунов.

– Вижу, что у вас серьезная доказательная база, – заговорил государственный советник юстиции 1-го класса Бардин. – Мы не имеем права ошибиться, дело на контроле у Генерального прокурора, а еще, как мне сообщили по секрету, – его голос зазвучал на полтона ниже, – делом «Стервятников» интересуется сам товарищ Сталин. Так что расследование не будет легким. У нас есть основания полагать, что за последние годы были осуждены совершенно невинные люди по тем преступлениям, что совершались Хрипуновым и его подельниками. Нам предстоит разбираться и с этими делами… Как вам известно, прокуратура занимается защитой прав и законных интересов всех граждан!

Щелкунов уверенно выдержал прокурорский взгляд и спокойно отреагировал:

– Я в курсе… Это никак не повлияет на дальнейшее расследование преступлений банды Хрипунова.

Через полчаса в кабинет вошел начальник уголовного розыска города майор Фризин. Настроение у него было приподнятое, боевое. Весь его вид источал радушие.

– Ты чего такой хмурый? – поинтересовался он у майора Щелкунова.

– Скорее всего, не хмурый, а задумчивый.

– Не драматизируй! Или тебя что-то тревожит?

– Есть над чем подумать.

– Это все рабочие моменты. Да взбодрись ты, наконец, старина! Такую жестокую банду нейтрализовали! В Москве таких бандитов не встретить, хотя народец там разный гуляет… А тут, в Казани! За раскрытие таких крупных дел ордена дают! Я тут с министром переговорил… О тебе он очень лестно отзывался, так что готовься к повышению. И на кителе дырочку проколи для государственной награды. Капитан Рожнов сейчас Петешева допрашивает, и тот уже начинает давать признательные показания.

– И в каком деле он сознался?

– Про себя он пока молчит, но вот про Хрипунова рассказал немало заслуживающего внимания.

– Что именно?

– В его рассказе имеются такие детали, которые мог знать только участник этих преступлений или убийца, который ему об этом рассказал.

– О каком деле идет речь?

– Об убийстве четы Пироговых. У него у самого алиби, проверяли! В тот день он никак не мог быть в доме у Пироговых. А вот у Хрипунова такого алиби нет.

Морщина на лбу Щелкунова еще более углубилась.

– За это убийство осужден невинный человек… Тут, как говорится, не до наград, товарищ майор, как бы еще со службы не поперли!