Текст книги "Ловушка для стервятника"

– С собой, – произнес Петешев и принялся рыться в карманах брюк. Наконец достал смятый листок бумаги, сложенный вчетверо, и протянул его майору: – Вот… Пожалуйста!

Виталий Викторович внимательно изучил справку. Все как положено, не придерешься! Все печати на месте – не размыты, четкие, ошибок в словах тоже не наблюдается. «Вот ведь какой клиент предусмотрительный попался, и справку даже не позабыл захватить с собой, как будто бы знал, что спрашивать о ней станут».

– Возьмите, – вернул справку Виталий Щелкунов. – Но вам придется у нас задержаться.

– Вы меня арестовываете? – удивился Петр Петешев.

– Пока только задерживаем. Сержант, – сказал Щелкунов дежурному, стоявшему у дверей, – уведите задержанного.

С минуту майор Щелкунов размышлял, а потом, подняв трубку, сказал:

– Валентин, зайди ко мне.

Когда капитан Рожнов вошел к нему через несколько минут, Виталий Викторович дал задание:

– Порасспрашивай о Петешеве. Мне нужно знать о нем все что можно! Поговори с его знакомыми, с начальством, какими-то его приятелями. Наверняка в его биографии есть нечто такое, о чем он хотел бы умолчать. Но нужно сделать это аккуратно, желательно так, чтобы Петешев не узнал о твоих расспросах.

– Постараюсь, товарищ майор.

– Действуй!

Перерыв длился ровно столько, сколько в его пальцах тлела папироса. Блаженный миг покоя. На последней затяжке в дверь негромко постучали. Не иначе как человек со стороны, сотрудники стучат и действуют куда увереннее.

– Войдите! – громче, чем следовало бы, выкрикнул Щелкунов.

Дверь открылась, и на пороге предстала тощая старуха лет семидесяти с вытянутым морщинистым лицом.

– Я ищу майора Щелкунова.

Виталий Викторович отошел от окна, ткнул папиросу в дно пепельницы и произнес:

– Майор Щелкунов – это я. Что вы хотели сообщить нам? – спросил Виталий Викторович.

– О Марфе Ильиничне Пироговой, ее убили еще в начале лета.

– Присаживайтесь, слушаю. Откуда вы ее знаете?

Присев, женщина произнесла:

– Сорок лет мы с ней знакомы были… Прежде по соседству проживали. Очень были дружны. Потом она замуж вышла, а следом за ней и меня замуж позвали. Потом я к мужу в Волжск переехала. У него там домик был, а еще огород, хозяйство. В нынешнее время это особенно важно. Я и мужа ее очень хорошо знала, Дмитрия Лукича. Замечательный был человек!

– Так что вы хотели сообщить?

– Связь с Марфой я никогда не теряла. То она меня навестит, то я к ней приеду. Нередко и Дмитрий Лукич с ней приезжал. А незадолго до смерти сарафан она красивый купила, черного цвета и с красными розами. Примерила я его как-то, а он на мне как влитой сидит. Говорю я ей, продай мне его, а она ни в какую не соглашается! Чего только я за него не предлагала: золотые сережки, деньги. Так и не уговорила. Нигде такого сарафана не сыщешь. А где-то с месяц назад Людмила, моя знакомая, она на вокзале буфетчицей в Волжске работает, предложила мне такой же сарафан купить. У меня внутри даже тогда все обмерло! Я у нее спрашиваю, откуда у тебя этот сарафан, дескать, вещь очень хорошая, а она мне отвечает, что сестра этот сарафан в Москве купила. Только он ей большой, вот и попросила ее, чтобы она помогла его продать.

– Может быть, и в самом деле она в Москве этот сарафан купила? – усомнился майор Щелкунов.

– Не могла она его в Москве купить. Пуговица там на рукаве другая. На всем сарафане черные, а на правом рукаве коричневая! Марфа Ильинична жаловалась мне, что пуговицу подходящую не смогла подобрать, вот потому пришила эту. Много я об этом думала… А потом решила все-таки к вам сходить… Может, вы узнаете, как же к Людке этот сарафан попал?

– Так вы купили этот сарафан?

– Купила, – охотно подтвердила женщина и, порывшись в большой хозяйственной сумке, извлекла из нее сверток. – Вот он.

– Вы оставите этот сарафан у нас? – взял Щелкунов сверток.

– Конечно! Для этого и принесла. И пуговицу обязательно посмотрите.

– Непременно! Как вас зовут?

– Дарья Федоровна.

– Спасибо, Дарья Федоровна, за то, что сообщили нам об этом. Прошу вас никому о нашем разговоре не рассказывать.

– Разве я не понимаю… Вы только найдите этих сволочей, что Марфу Ильиничну убили.

– Даю вам слово.

Попрощавшись, Дарья Федоровна покинула кабинет.

Глава 37
Неожиданное признание

Виталий Викторович достал из стола групповой снимок, сделанный десять лет назад на одном из торжественных мероприятий, посвященных Октябрьской революции. В центре на стуле с широкой спинкой сидел народный комиссар внутренних дел товарищ Берия, справа от него он сам, тогда еще старший лейтенант, а слева – капитан Ченборисов, простой и веселый парень, которому суждено было стать министром МВД ТАССР.

Сейчас, по прошествии многих лет, даже не верится, что они когда-то были очень дружны. Посмотрел на часы. Через десять минут он должен явиться к министру МВД республики Ченборисову для доклада.

Виталий Щелкунов прошел в просторный кабинет министра. Поздоровались тепло, но от прежних приятельских отношений мало что осталось. И дело тут не в том, что сидели на разных этажах, просто жизнь как-то развела по сторонам. Такое тоже происходит.

– Располагайтесь, – сказал Ченборисов.

Майор Щелкунов сел, положив перед собой подготовленную папку.

– Доложите по делу об убийстве кассира Марии Иванычевой. И как идут поиски пропавших денег? Там, кажется, триста двадцать тысяч?

– Именно так. Преступник встречал кассира Марию Иванычеву на углу улицы Тукаевской. Когда она проходила мимо него, он вышел из-за дома, догнал ее и выстрелил дважды в спину. – Майор Щелкунов говорил по существу, опуская второстепенные детали. – Версия, что злоумышленник является рабочим или служащим завода, отпадает. Убийца был человеком со стороны. Отсюда следует, что у него на заводе «Пламя» имеется информатор, сообщивший ему, в какое время Мария Иванычева получит деньги, каким маршрутом пойдет и какую сумму она понесет. Обнаружены двое свидетелей, находившихся в этот момент на месте преступления. Это муж Марии Иванычевой Михаил Иванычев и некий Петр Петешев, который работает на заводе электриком. Последний свидетель – крайне любопытная личность, ранее он был судим за грабеж.

– Какова здесь роль мужа? – спросил министр, забросив ногу на ногу, чем вызвал жалобный стон мягкого кожаного кресла.

– Михаил Иванычев проводил свою жену почти до самого завода, но за несколько минут до убийства отошел от нее. Иванычева шла в одиночестве.

– И почему же он от нее отошел?

– Он объяснил это тем, что жена не разрешила ему идти дальше, потому что инструкции запрещают идти с кем-то из посторонних.

– А Петешев?

– Свидетель Петешев за несколько минут до убийства подошел к Иванычевой, о чем-то с ней переговорил, а потом вернулся на завод.

Виталий Викторович умолк – разве обо всем поведаешь! Догадки к делу не пришьешь. Как, например, объяснить свои подозрения насчет Петешева? Ведь неспроста он оказался рядом с Иванычевой рядом в роковой час! Но это только зыбкое предположение, одним словом – интуиция!

– Когда вы намерены задержать преступника? – требовательно спросил министр.

– Мы разрабатываем параллельно две версии, и думается, что это дело может несколько затянуться. Оно сложное. Улик практически никаких… Свидетели, которые мало что видели, и труп женщины…

– А как с поиском денег? Целый завод остался без зарплаты. Сейчас руководство республики ищет средства, чтобы заплатить людям, но деньги прибудут только через несколько дней. А ведь у каждого рабочего и служащего семьи, дети, престарелые родители.

– Деньги мы ищем! В ресторанах, на базарах, в дорогих магазинах дежурят наши люди. Но преступники ведут себя тихо, деньгами не разбрасываются. Нужно подождать и…

– У нас нет времени ждать! – министр Ченборисов оборвал Щелкунова, не дослушав. Он чуть скривил губы, выражая неудовольствие (эту его давнюю привычку майор помнил еще с той поры, когда они приятельствовали) и продолжал, повысив голос: – Мне нужен результат! Вы же говорите, что расследование затянется.

– Товарищ министр, но в этом есть оперативная необходимость…

– Дело об убийстве кассира Иванычевой целесообразно передать старшему оперуполномоченному капитану Заварову. Думается, у него расследование пойдет намного быстрее. А вы полностью переключитесь на борьбу с дезертирами. Это тоже очень важная составляющая нашей работы. Война уже давно закончилась, а дезертиры до сих пор по лесам да по полям шастают! Вот мне только что передали – в Тихом Плесе и в Гаврилково, это в устье Свияги, замечена большая группа дезертиров, так что отправляйтесь в этот район и узнайте, где они могут скрываться! Можете идти, я вас не задерживаю!

Поднявшись, майор Щелкунов произнес:

– Есть! – и, развернувшись, стараясь держать спину прямой, вышел из кабинета.

* * *

В этот вечер майор Щелкунов постучался в дверь Полины. Вопреки ожиданию она не распахнула перед ним дверь, а предпочла разговаривать через порог.

– Ты меня не пустишь? – удивленно спросил Виталий.

– В этом нет необходимости, – холодно произнесла Полина.

– Как-то очень неожиданно.

– Это тебе только кажется. Когда-нибудь это должно было произойти. Лучше порвать сейчас. Потом будет еще труднее. Мне надо как-то устраивать свою жизнь, а ты никогда не захочешь быть со мной. Тебя вполне устраивает то положение, которое существует сейчас. Ты когда хочешь, тогда и приходишь, когда захочешь, тогда и уходишь, а мне остается только ждать тебя. И я так больше не могу. Я еще молодая и еще могу и хочу быть счастливой.

На душе стало тяжело. Как-то все неожиданно навалилось.

– У тебя кто-то есть? – напрямую спросил Виталий.

Всего-то небольшая пауза. Ответ Полине давался непросто. Она тщательно подбирала слова.

– Пока нет. Но думаю, что в моей жизни скоро многое изменится. Мне нравится один человек.

– Мне будет тебя не хватать, – признался Щелкунов. – Я буду помнить время, что мы провели вместе.

– Я тоже его не забуду. Мне надо идти дальше и воспитывать детей.

– Тогда прощай, – произнес Щелкунов.

Уже преодолев половину лестницы, он услышал, как за ним захлопнулась дверь.

* * *

Глядя на то, как майор Щелкунов угрюмо складывает папки для передачи дела, капитан Заваров грустно улыбался, походило на то, что он всерьез сочувствовал Виталию Викторовичу, роль триумфатора его явно тяготила. С молчаливым сожалением он выслушал Виталия Щелкунова, после чего взял папки.

– Этого Петешева нужно освобождать. Все факты показывают, что он здесь совершенно ни при чем. А вот с мужем Марии Иванычевой следует поработать… Мне представляется, что он не такой ангел, каким хочет выглядеть.

Заваров открыл папку, пролистал несколько страниц. Удовлетворенно закивал. Виталий Викторович видел, как он мусолил жирными пальцами страницы, исписанные его рукой.

– Муж не совершал убийства, куда в таком случае он подевал пистолет? А вот Петешев… как раз что-то знает. С ним можно было бы поработать поплотнее.

– Но я придерживаюсь совсем другого мнения. Михаил Иванычев мог не убивать лично свою жену, но он мог навести на нее преступников, и вот это нам предстоит выяснить! – сухо ответил Заваров и вышел из кабинета.

* * *

Все было знакомо по прошлой жизни: и синий свет лампы, и жесткие нары, и гулкий шаг в пустынных коридорах. «Неужели все повторится?! – в страхе думал Петешев. Он залез на нары и попытался уснуть. – Главное – забыться, тогда будет легче».

Видно, он действительно вздремнул, потому что, когда открылась дверь, голос охранника показался ему неестественно громким:

– Петешев! На выход!

Недолго шли по широким, тускло освещенным коридорам подвала. Потом повернули на лестницу. И чем выше поднимались, тем света становилось все больше. Наконец сержант толкнул одну из дверей, обтянутую красной кожей, Петешев увидел за столом хмурого вида капитана.

Оторвав взгляд от листов бумаг, разложенных на столе, капитан спросил:

– Гражданин Петешев?

– Так точно, гражданин начальник.

– Подойди сюда, – сказал капитан.

Петр Петешев подошел к столу, внутренне приготовившись к долгому и обстоятельному допросу.

– Распишитесь, – придвинул оперуполномоченный к нему какую-то бумагу.

К немалому удивлению Петра, это был пропуск на выход из управления. Петешев вопросительно поднял взгляд на капитана: не розыгрыш ли? Но тот уже раздраженно поторапливал:

– Расписывайтесь – и на выход!

Расписавшись, Петешев в сопровождении сержанта зашагал к выходу.

Пришел он в себя только на пустынной улице. Вечерний ветер наотмашь хлестал по разгоряченному лицу. Петр задрал голову вверх. Почти во всех окнах управления горел свет. «Работают! Ну, давайте!.. Не скоро вы меня теперь сцапаете. И отыщете ли вообще! Сматывайся как можно быстрее от этого проклятого места!» Не оборачиваясь, Петр едва ли не бегом заспешил вдоль ограды «Черного озера».

Глава 38
Нечаянный свидетель

В последние дни жизнь как-то особенно не заладилась. Едва ли не физически Щелкунов ощущал, как вокруг него сжимается плотное кольцо. Вчера его дело об ограблении Иванычевой передали другому следователю, а на сегодняшнем партбюро резко высказались в его адрес, не предоставив возможности ответить.

Настроение было не из лучших. Самое большое желание – добраться до квартиры и завалиться спать. Но когда он подходил к подъезду, его окликнул женский голос. Обернувшись, он увидел Зинаиду Кац.

– Неожиданно, – признался майор Щелкунов. – Готов был увидеть кого угодно, но только не тебя.

– Как прошло партийное собрание? – сочувственно спросила Зинаида.

– Не очень, – честно признался Щелкунов, – поставили на вид. Хотя, с другой стороны… могло быть хуже. Ты даже не представляешь, как я тебя рад видеть. – Виталий Викторович пытался приобнять девушку, но она неожиданно отстранилась.

– Не нужно… Мы же обо всем поговорили.

– Хорошо. Не буду. Но, может, зайдешь? Ты не подумай чего-то такого. Просто по-дружески. У меня есть хорошая халва.

– В следующий раз, – пообещала Зинаида. – Вижу, что все не так плохо, как нам всем показалось. А то у нас говорили, что вас из партии могут исключить.

– А кто тогда работать будет? – буркнул Щелкунов.

– Тоже верно.

– Зина, почему у нас как-то внезапно все разладилось? Ведь неплохо же нам было.

– Вы забыли наш предыдущий разговор.

– И что, я тебе совсем не нравлюсь?

– Наоборот. Я очень тяжело выхожу из наших отношений.

– А может, и не нужно тогда выходить?

– Потом будет еще тяжелее. Ну я пойду.

Останавливать девушку Виталий Викторович не стал. Смотрел ей вслед, как она шла по улице, а когда свернула за угол, вошел в прохладный подъезд.

* * *

Утром Виталий Викторович пошел на похороны. Три дня назад убили инженера Нестерова с моторно-агрегатного завода и ограбили его квартиру. Майору Щелкунову поручили вести следствие.

На траурную процессию пришел инкогнито, хотелось посочувствовать людям, в чей дом нагрянуло большое горе. Одиноко стоял в стороне, стараясь ничем не выделяться среди множества людей. Но дочь убитого инженера все-таки разглядела его – с приветливым и одновременно горестным видом кивнула издалека. «Хорошо, что не подошла, – подумал Виталий Викторович, – не самые подходящие минуты раскрывать свои персональные данные».

Никто более его не замечал, даже ни разу не взглянул в его сторону. Даже здесь, на похоронах, каждый был занят своими мыслями, говорили о постороннем: о болезнях, о ссорах с соседями, о ценах в магазинах, о сгнившей картошке. Кто-то с горестным видом вздыхал, кто-то со столь же скорбным видом помалкивал.

Виталий Викторович так и не смог себе ответить, почему он пришел на похороны едва знакомого ему человека. Может быть, испытывал чувство вины перед покойным? Ведь преступники дважды совершали ограбление этого дома. А ведь ему было известно, что бандиты имеют привычку возвращаться туда, где можно еще что-то взять. И не останавливаются ни перед чем! От бессилия Щелкунов крепко стиснул челюсти, стараясь удержать стон, вырывающийся из груди.

Но ведь он сделал все, что от него зависело: предупреждал об опасности, которая может повториться, побеседовал с каждым членом семьи, убеждал их, чтобы были повнимательнее, чтобы приглядывались к подозрительным людям на улице, а после попытки ограбить их квартиру предоставил оперативников, которые несколько дней дежурили в их комнатах. И только убедившись, что семья находится в безопасности, снял охрану. Самое страшное случилось после того, как охрана ушла.

Грешно кого-то подозревать, но преступники как будто бы узнали о его решении.

Виталий Викторович втайне надеялся повстречать среди скорбящих убийцу. Всматривался в лица незнакомых ему людей, выискивая худощавого, высокого роста человека, одетого в плащ, страдающего косоглазием. Преступника, который отобрал у него покой, не давал ему жить спокойно вот уже много месяцев. Но среди множества людей, присутствующих в этот день на похоронах, не было ни одного, чей словесный портрет хотя бы отдаленно напоминал описанный свидетелями.

Виталию вспомнился разговор двухдневной давности с дочкой убитого Нестерова. Молоденькая, почти девчонка, она сбивчиво рассказывала:

– Мне показалось, что кто-то ходит по комнате. Я сразу проснулась… Вышла из спальни, а там какой-то мужчина стоит у окна и передает кому-то во дворе демисезонное пальто папы… Одежда у нас в гардеробе висела у самой двери. Я закричала, стала звать на помощь, а он показал мне нож и сказал: «Молчи, если жить хочешь!» А потом выпрыгнул в окно.

– Как вас зовут?

– Клавдия.

– Клавдия, вам не удалось рассмотреть его лицо? – с надеждой спросил Виталий Викторович.

– Нет, – отрицательно покачала головой свидетельница. – Потом вышел папа и подошел к окну, а грабитель выстрелил в него из пистолета.

Девушка безутешно заплакала. Майор Щелкунов невольно отвернулся, смотреть на молодое скорбящее девичье лицо было невыносимо, чувство собственной вины душило. Самому бы тут не раскиснуть…

– А потом что было?

– Преступник выбежал на улицу. Там было темно. Потом мне сказали, что я громко кричала, но я этого не помню…

– А выстрелов вы больше не слышали?

– Да… Кажется, стреляли… Но в доме лежал папа, и я бросилась к нему.

Виталий Викторович больше уже ни о чем не спрашивал, понимал: еще один вопрос – и девушка снова разрыдается. Между тем уже были допрошены другие свидетели, поведавшие немало существенных деталей, и картина произошедшего в целом была воссоздана.

А дело обстояло следующим образом: преступников было трое – один из них находился в квартире, проник через высаженное окно в комнату, а двое других оставались перед домом в саду. Хозяин дома вышел прямо на грабителя и даже попытался его задержать, но был тотчас им застрелен, а сам преступник выскочил в окно, после чего все трое злоумышленников выбежали из сада. На улице убегающие натолкнулись на постового милиционера, который потребовал у них разрешение на передвижение в комендантский час. Но бандиты его застрелили из пистолета. На звук пистолетного выстрела подоспел наряд милиции. Один из бандитов попытался отстреливаться: пулю обнаружили в стволе дерева, а вот второго выстрела не произошло – вышла осечка. По дороге преступники выбросили похищенные вещи: два демисезонных пальто, куртку и плащ. Две найденные гильзы принадлежали пистолету системы «вальтер», из которого стреляли в доме Тузовых; из этого же пистолета стреляли в сторожа Козулькина, этим же оружием застрелены сержанты Загидуллин и Шарафеев из милицейского патруля.

Вернувшись с похорон, Щелкунов долго не мог приступить к рассмотрению дел. Все как-то не клеилось. После поминок обещала зайти Клавдия. Время утекало, а девушка еще не появилась. Около шести в комнату постучали.

Виталий Викторович открыл дверь. Это была Клавдия.

– Мы сейчас проведем опознание. На месте преступления мы задержали подозрительного человека. Всмотритесь в него внимательнее и скажите, это тот человек, что стрелял в вашего отца, или все-таки не он.

– Попробую, – пообещала девушка.

– Введите Курылева!

Молоденький младший сержант ввел средних лет мужчину, который, оказавшись в кабинете, принялся испуганно озираться по сторонам.

– Клавдия, вам знаком этот человек? – спросил майор Щелкунов.

Девушка принялась пристально всматриваться в худое, заросшее густой и темной щетиной лицо.

– Нет, – произнесла она уверенно и, еще раз всмотревшись в щуплую фигуру, добавила убежденно: – Это не он! Тот, что стрелял в папу, был повыше ростом и значительно моложе. Этот старый.

– А в саду вы, значит, никого не разглядели?

– Никого. Там было темно.

– Спасибо, вы нам очень помогли. Можете быть свободны. Вы можете сесть, – сказал майор Щелкунов задержанному и, когда тот опустился на один из стульев, спросил все тем же спокойным и ровным голосом: – Вы знаете, что ваше положение не из простых?

Задержанный не проявлял ни малейшего интереса к тому, что происходит вокруг него, – он сидел все так же неподвижно, отрешенно поглядывая куда-то в сторону. Его не могло расшевелить даже то обстоятельство, что Клавдия не признала в нем преступника.

– С чего бы это? – заговорил Курылев после длительной паузы. – Я никого не убивал.

– Попробую объяснить, – терпеливо произнес Виталий Викторович. – Вас задержали на месте преступления, вы находились рядом с убитым милиционером.

Мужчина вдруг поднял затуманенный взор на Щелкунова, и в его глазах Виталий Викторович прочитал безысходность. За прошедшие два дня, что он просидел в камере, многое пережил и немало размышлял.

– А вы спросили меня, почему я не убежал и остался рядом с убитым? По-вашему, было бы лучше, если бы я взял ноги в руки и побежал бы подальше от этого места? – Лицо Курылева заметно порозовело, пальцы сцепились в замок. – Я прибежал после того, как прозвучал выстрел. Думал, может, кто-то нуждается в моей помощи, я ведь медбрат… Вы не хуже меня знаете, что сейчас на улицах творится… Я сначала ничего не увидел, а потом под самыми кустами заметил какое-то темное пятно, подошел поближе и разглядел лежащего человека. Попытался ему помочь, установить, что с ним произошло, но тут сзади на меня навалились сотрудники милиции. Я даже сообразить ничего не успел!

– Хорошо, – сказал Щелкунов после некоторого раздумья, – допустим, вы действительно не виноваты, но не будете же вы утверждать, что совершенно ничего не видели?! Помогите же следствию!

– Я уже рассказал все, что знал! Я ничего больше не могу припомнить!.. Хотя постойте, – оживился вдруг Курылев, – как же я не вспомнил об этом сразу? Когда я увидел распластанного на дороге человека и подбежал к нему, мне показалось, что я увидел двух бегущих людей. Может, это они убили милиционера?

– Как они выглядели?

– Я видел их только мгновение, и они тут же исчезли в соседнем переулке.

– Что-то вы можете сказать о них? Какого они были роста? Телосложения? Может быть, заметили какие-нибудь особенности в их поведении?

– Я не могу говорить с уверенностью, но как будто бы один из них был высок, но мне еще показалось, что он сутулился. Другой пониже ростом, щупловатый… Но я вам говорю еще раз! Я ни в чем не виноват! Клянусь вам! Верьте мне!.. Я оказался на месте убийства совершенно случайно и только для того, чтобы помочь лежащему на дороге человеку! – горячо произнес он.

– Мы разберемся, обещаю вам, – хмуро произнес Виталий Щелкунов.