Текст книги "Любовные хроники: Флинт Маккензи"

Глава 23

Когда путешественники проснулись на следующее утро, дождь лил как из ведра. Он то прекращался, то начинался снова и по пятам преследовал отряд по плоской равнине. На третий день ненастной погоды прекратились все разговоры – говорили только о самом необходимом, днем, сгорбившись, тряслись в седлах, а по вечерам растягивали на столбах брезент и разжигали костер. Укрытие позволяло людям не промокнуть, но не могло изгнать сырость из тел и душ.

Люк становился все мрачнее, Хани сдержаннее, Джош капризничал и ныл, Мод взрывалась, Джой ушел в себя, а Флинт сделался молчалив. Они с Гарнет едва разговаривали. Даже Клив, обычно такой добродушный, кажется, дошел до предела. Только Джеб сумел сохранить хорошее расположение духа – улыбался и смеялся, несмотря на погоду.

На Гарнет накатило плаксивое настроение. И сколько бы она себя ни уговаривала, трясясь целыми днями в седле, все равно не могла избавиться от жалости к своей особе – такого за ней раньше не водилось.

Дни проходили один за другим. Теперь не оставалось сомнений, что она вынашивала ребенка Флинта. И когда на небе наконец проглянуло солнце, ко всем вернулась бодрость духа, но только не к ней. Правда заключалась в том, что оттягивать разговор было некуда.

– Люк, как ты смотришь на то, чтобы остановиться и обсушиться? – предложила Хани, когда стадо задержалось у реки на водопой. – Все такое сырое. Мы бы хоть развесили одежду на солнце.

– Соечка, – возразил муж, – у нас еще половина светового дня впереди.

– Да и лошадям в упряжи не мешало бы отдохнуть, – поддержала подругу Мод. – Они так долго тащили фургоны по грязи.

– Мы никогда не увидим конца пути, если не будем все время двигаться, – упорствовал Люк.

Хани вздохнула и подошла к мужу вплотную:

– Ты прав, как всегда. Просто нам всем взбрела в голову нелепая мысль об отдыхе. Но теперь я поняла, что нет ничего важнее непрерывного движения. – И она приняла нарочито покорный вид.

– Всегда-то ты с подковыркой, – рассмеялся Люк. – За это я тебя и люблю. Ладно, остановимся здесь. Полдня безделья поднимут всем настроение.

Хани радостно взвизгнула и бросилась мужу на шею.

– Э-ге, старший братец, – усмехнулся Клив. – Размяк ты на старости лет, стал податлив.

– Что есть, то есть, – признался Люк. – Но черт побери, днем больше, днем меньше в дороге – какое это имеет значение?

– Имеет, – пробурчал Флинт, – если в этот последний день снова зарядит дождь.

Хани и Гарнет развесили сушиться одеяла и вернулись к реке постирать одежду.

– Какое все грязное, – ворчала Гарнет, оглядывая свои заляпанные джинсы. – И сами не лучше.

На щеках у Хани появились смешливые ямочки:

– А не искупаться ли нам в реке?

– Пожалуй. Вода хоть и холодная, но зато освежит…

– Пошли! Мужчинам сейчас не до нас – возятся с коровами и лошадьми. Лучшего случая не представится. – Хани поспешно сбросила джинсы и лифчик и вошла в воду. – Иди, тут не так уж и страшно!

– Охотно бы поверила, если бы ты так громко не клацала зубами, – ответила Гарнет и тоже разделась, оставшись в одном нижнем белье. И, позабыв о смущении, подруги долго резвились в воде.

А когда уже собрались выходить, Гарнет заметила, что в их сторону направляется Клив.

– Девочки, вам одним там не скучно?

– Если ты собираешься предложить нам свое общество, то как-нибудь обойдемся! – крикнула в ответ Хани.

– Так и знала, что кто-нибудь заметит, – прошептала Гарнет. Ее щеки пылали от стыда.

– Сейчас же уходи! – Зубы Хани стучали. – Мы начинаем синеть. Дай нам выйти из воды!

– Разве я вам мешаю? – Клив изобразил притворное удивление. – Стою на бережку и просто смотрю.

– Вот пожалуюсь твоему старшему брату! – пригрозила Хани.

– А я скажу, что глядел на одну Гарнет, – тут же нашелся Клив.

– Флинту это понравится не больше, чем Люку.

– И пусть. Может, он хоть немного образумится, – рассмеялся Клив, оставляя женщин раздумывать над его словами.

– Что он имел в виду? – не поняла Гарнет.

– Наверное, Кливу не нравится, как Флинт ведет себя с тобой. Впрочем, и Люку тоже… Ты прелестная девушка… Мы все тебя любим и хотим, чтобы Флинт сделал…

– Сделал меня приличной матроной, – шутливо поддакнула подруге Гарнет. – Я бы тоже не против…

– Ну ладно, пора вылезать, а то совсем замерзнем. – Женщины выскочили из воды и завернулись в полотенца. – Надо пойти помочь Мод. Там, в фургоне, и переоденусь. – Хани подхватила одежду и бросилась в лагерь.

А Гарнет, тоже закутанная в полотенце, умудрилась снять под ним мокрое белье, энергично себя растерла, надела сухую рубашку и джинсы и, наслаждаясь ощущением чистоты, принялась расчесывать волосы. Тут появился Джеб.

– Это вы, мисс Гарнет? Вроде бы искупались, – неловко заметил он.

Гарнет похлопала рядом с собой по траве:

– Садись посиди. – Джеб опустился рядом с ней на землю. – Вода холодная, но освежает. – Она склонила голову и внимательно посмотрела на юношу. – Тебе как будто не по себе? Кто из нас устроился на кактусе?

Джеб улыбнулся, и от этого лицо его стало почти детским:

– Вы правы, мисс Гарнет. Я больше привык к седлу, чем к обществу дам.

– Не надо смущаться. Ты и твой брат – симпатичные ребята. Такие, как вы, в одиночестве не остаются.

– Да мы с братом и не видели настоящих дам, кроме нашей мамы.

– Тогда скажу тебе как женщина: когда ты встретишь свою единственную, у тебя все пойдет как по маслу.

– Когда это будет! Мы с Джоем все время вместе. Он старший и считает, что за мной надо присматривать, а я не против. И представить себе не могу, что между нами вклинится женщина.

– Это ты сейчас так рассуждаешь, а встретите с братом суженых и заговорите совсем по-другому. – Гарнет нарочно поддразнивала молодого ковбоя.

– Вы-то с Флинтом друг другу нравитесь, – без обиняков заметил тот. – Флинт хороший парень. Мне по душе. И Клив с Люком тоже.

– И тем не менее, будь ты постарше, во время войны сражался бы на другой стороне.

– Пожалуй, – машинально заметил Джеб. – Наверное, у каждого человека есть причины, чтобы поступать так, а не иначе. Вы не из Техаса, мэм?

– Нет, я из Джорджии.

– Я об этом и говорю. Никогда не осуждал человека, если он защищает то, во что верит. А ни один из Маккензи больше не верит в рабство. У вас были рабы, мэм?

– Боже, никогда! Янки ошибаются, если считают, что каждый южанин был рабовладельцем. Они бы удивились, если бы узнали, как много людей не имели никаких рабов. Это позорная война, Джеб. Погибло так много мужчин за то, что можно было бы решить миром.

– Да, мэм. Поэтому папа говорил, что надо голосовать за этих ребят из политики. Однако они не могут прекратить драчку между собой, а не то что в стране.

Гарнет попыталась повернуть разговор на более веселую тему:

– Если уж рассуждать о симпатичных мужчинах, твой брат – просто прелесть.

При упоминании о Джое глаза у Джеба потеплели:

– И заботится о нас обоих.

Гарнет завернула одежду в мокрое полотенце.

– Пора возвращаться, а то пропустим ужин.

– Разрешите, я понесу, – предложил Джеб и потянулся к узелку.

Когда они вернулись в лагерь, в самой его середине пылал огромный костер. Лошади были привязаны на ночь, а мужчины устраивались в ожидании ужина. Мод приготовила чугунок тушеного мяса и подала свежие галеты. Гарнет оглянулась в поисках места. Люк и Хани сидели чуть поодаль от остальных. Джош, у ног которого примостился Амиго, болтал с Кливом. Но Гарнет решила устроиться в сторонке и, сев у фургона, принялась за ужин. Только тут она поняла, насколько была голодна, и с видимым удовольствием поглощала аппетитную стряпню Мод.

С тарелкой и чашкой подошел Флинт:

– Ты так заглатываешь куски, как будто следующие два дня решила поститься.

Гарнет в этот момент как раз пережевывала говядину.

– Извини, если мои привычки оскорбляют твой вкус.

– Нисколько, рыжая, – усмехнулся Флинт. Его глаза оценивающе скользили по ее фигуре. – Купалась? Раскраснелась, как роза, и благоухаешь, точно цветущий сад.

– Скорее уж не раскраснелась, а посинела. Клив продержал нас с Хани в воде и никак не хотел уходить.

– Не хотел, чтобы что-нибудь с вами случилось. Девчонкам нельзя купаться одним. В следующий раз, когда надумаешь окунуться, возьми для защиты меня.

– А кто защитит меня от тебя? – насмешливо спросила Гарнет.

– Зато не посинеешь от холода, – хмыкнул Флинт.

Внезапно отношение к ней Флинта вывело Гарнет из себя. И не потому, что стояла долгая и нудная неделя дождей, и не потому, что она убедилась в своей беременности. Ее раздражало, что Флинт видел в их отношениях лишь одно плотское влечение. Никогда не спрашивал, как она себя чувствовала или как прошел ее день. Хотя с другими разговаривал о чем угодно. А с ней всегда возвращался к одному и тому же – удовлетворению своего желания.

– Я начинаю догадываться, что из всех Маккензи один Люк не бабник, – гневно заявила она. – А вы с Кливом одинаковые, хотя он признается в своих грехах, а ты утверждаешь, что не хочешь иметь с женщинами никакого дела. Ты лицемер. Вот ты кто, Флинт.

– Какая муха тебя укусила? – удивился он.

– Ты не поймешь, – отрезала Гарнет и направилась к походной кухне помогать Мод мыть посуду.

– Эй, милая! – воскликнула та. – Что ты делаешь? У тебя завтра тяжелый день. Ступай-ка лучше отдыхать!

– Хочу поработать, чтобы выпустить пар.

– Это кто же тебя достал?

– Мужчины, Мод, мужчины.

– Опять со своим поцапались? – снисходительно улыбнулась кухарка.

– Да нет, мы не цапались. Цапалась я. С самого начала согласилась на условия, которые не в состоянии больше выносить. И вот напустилась на Флинта, хотя винить нужно только себя.

Мод застыла с тарелкой в руках и серьезно посмотрела на Гарнет:

– Потерпи, девочка. Я уверена, все образуется само собой.

– Если бы так, Мод, – вздохнула та и, взяв полотенце, принялась вытирать посуду.

Покончив с посудой, Гарнет решила пораньше лечь спать, чтобы больше не встречаться с Флинтом. Но поняла свою ошибку слишком поздно. Она настолько утомилась, что сон к ней не шел, и она лежала с мыслями о Флинте и чем больше размышляла, тем больше приходила к убеждению, что виновата сама.

В фургон влезли Хани с Джошем и быстро заснули. А Гарнет продолжала лежать с открытыми глазами. Наконец ею тоже стала овладевать дрема, но внезапно тишину разорвал ружейный выстрел. Гарнет села. Ночь огласилась криками, пальбой, душераздирающими воплями.

– Что случилось? Скот разбежался? – бормотала Хани.

Гарнет высунулась наружу. С обнаженной грудью, в одних носках к ним бросился Флинт:

– Под фургон!

Гарнет в смятении схватила Джоша и передала Флинту. За ним выпрыгнул Амиго и юркнул под повозку вслед за перепуганным мальчиком. Затем Флинт поспешно вытащил Гарнет, и та тоже забилась под фургон. А он снова вернулся за Хани.

– Лежите и не двигайтесь!

Между деревьев мелькнула чья-то фигура. Флинт круто повернулся и выстрелил в листву. Потом укрылся за колесом фургона.

– Что происходит? – Глаза Хани округлились от ужаса.

– Киова. Не знаю, велик ли отряд.

– А где Люк? – Ее голос сильно дрожал.

– Он оставался сторожить стадо. Где-то там.

– Его могли убить!

– Раз он отвечает на огонь – значит, жив.

Гарнет внезапно вспомнила о своем револьвере. Выбравшись из укрытия, она полезла обратно в фургон и долго шарила в темноте, пока не нащупала ремень.

Мод стреляла от кухни из ружья, и при свете вспышек Гарнет заметила, что к загону с лошадьми ползком пробирались Джой и Джеб. Она юркнула обратно под фургон, и в этот миг в деревянный борт как раз над ее головой вонзилась стрела.

– Дьявольщина! – выругался Флинт. – Здорово они нас тут прижали. Им нужны лошади, а не мы. – С револьвером в руке Гарнет отползла к другой стороне фургона.

В ближайших деревьях внезапно появился индеец. Амиго залаял и бросился вперед.

– Амиго, вернись! – закричал Джош.

– Джош, ты куда?! – взвизгнула Хани.

Обернувшись на ее вопль, Гарнет заметила, что Флинт стрелял в другую сторону и не видел, как мальчик ринулся вслед за собакой.

Не помня себя; Гарнет выскочила из-под фургона и в белой рубашке, словно движущийся маяк, кинулась к деревьям.

Амиго вцепился индейцу в ногу, и тот уже готовился размозжить ему череп томагавком. Но в эту секунду Гарнет выстрелила, и дикарь упал. Гарнет настигла мальчика и собаку, когда Джош подхватывал своего друга на руки.

– Немедленно к фургону!

Джош прижал Амиго к груди и побежал назад. Но в это время другой индеец выскочил из леса и устремился за Гарнет, которая на несколько шагов отставала от мальчика.

– Только этого не хватало, – процедил сквозь зубы Флинт, повернувшийся как раз вовремя, чтобы заметить опасность. Гарнет и не подозревала о погоне. Флинт кинул Хани ружье. – Стреляй в самом крайнем случае. И ради Бога, не отпускай от себя Джоша. – Выхватив «кольт», Маккензи бросился навстречу Гарнет.

Она закричала, когда индеец прыгнул ей на плечи, сшиб с ног, схватил за волосы и, запрокинув голову, занес нож, готовясь перерезать горло.

Стрелять Флинт побоялся – мог ненароком задеть Гарнет – и со всего маху налетел на краснокожего, отшвыривая в сторону. Враги покатились по земле. Флинт изо всех сил пытался разжать пальцы дикаря, сжимавшие рукоять ножа. А Гарнет поспешно подобрала револьвер, но цель мелькала перед глазами, и она не решалась спустить курок. При свете луны было видно, как на плече у Флинта расплывалось темное пятно.

Наконец Флинт сумел оттолкнуть от себя дикаря, но тот по-прежнему крепко сжимал нож.

– Стреляй! – Гарнет выпалила, и индеец опрокинулся на спину. Флинт вскочил, схватил ее за руку и потащил под прикрытие фургона.

Стрельба утихла так же внезапно, как и началась.

Пока Хани и Джош выбирались из-под повозки, Гарнет успела осмотреть рану Флинта. Кровь обильно струилась по плечу. Женщина опустилась на колени и поспешно оторвала от подола лоскут.

– Сиди смирно! – и прижала к ране полотняную ткань. – Прости меня.

– Какого черта ты меня не послушала? – взвился он. – Я же тебе велел сидеть под фургоном! – Его ярость была так велика, что затмила все, кроме индейца, который чуть не перерезал Гарнет горло. Что, если бы он, Флинт, выстрелил и промахнулся? Или замешкался на пару секунд? Неужели эта женщина так никогда и не научится вести себя благоразумно?

Видя, как Маккензи негодует, Гарнет совершенно сникла. Она решила, что всему виной его рана, невольной причиной которой явилась она сама.

– Я же сказала, извини, – пробормотала она, потупившись.

– Это Джош во всем виноват, – вступилась за подругу Хани.

– Не я, а Амиго, – выговорил мальчик дрожащими губами. – Я не хотел, чтобы его убили.

– Женщинам, детям и собакам не место в отряде погонщиков, – заключил Флинт.

Первым оказался у фургона Клив. За ним спешила Мод.

– Сильно ранен?

– Пустяки. Царапина.

– А Люк? Кто-нибудь видел Люка? – спросила встревоженная Хани.

– Получил стрелу в ногу, – ответил Клив. В ответ на сдержанные рыдания женщины обнял ее за плечи и добавил: – Джой и Джеб сейчас его привезут. С ним будет все в порядке, сестренка.

– Слава Богу! – выдохнула Хани и уронила голову Кливу на грудь.

У Флинта тоже словно гора с плеч свалилась, когда он узнал, что старший брат жив.

– Сколько лошадей им удалось увести?

– Всего три, – отозвался Клив. – Я нашел неплохое укрытие и отпугивал краснокожих, пока не подоспели Джой и Джеб.

– Идемте-ка к огню, – прервала их разговор Мод и потянула Флинта за здоровую руку. – А то изойдешь здесь кровью, пока мы треплемся. – И, осмотрев на свету рану, уверенно заявила: – Родился в рубашке, малыш. Живуч, как кошка! Но нужно промыть и перебинтовать, – и, промокнув кровь, плеснула на рану виски. – Заживет куда быстрее, если сделать пару стежков.

– Никаких стежков! – в ужасе встрепенулся Флинт.

– Не реви, точно бык, которого кастрируют, – рассмеялась кухарка. – Вот уж никак не думала, что от нескольких уколов иглой у тебя поджилки затрясутся!

– Нечего меня колоть! На мне и так все быстро заживает.

– Ладно, тогда пусть девочка тебя перевяжет. – И она передала Гарнет смотанный бинт.

Гарнет быстро обработала рану, помогла Флинту натянуть рубашку и, несмотря на его протесты, приладила руку на перевязи.

– Подержи до утра, чтобы не беспокоить плечо.

– Пойду сварю кофе, – объявила Мод. – Не думаю, чтобы сегодня кому-нибудь из нас пришло в голову сомкнуть глаза.

– Я тебе помогу, – предложила Гарнет. – А Хани подождет здесь, пока привезут Люка.

Кофейник уже булькал на огне, когда в сопровождении Джеба и Джоя в лагере появился старший Маккен-зи. Молодые ковбои помогли сойти ему с лошади. Он повел плечами, давая понять, что их заботливые руки больше не нужны, опустился на землю и лег на одеяло. Хани тут же устроилась рядом.

– Надеюсь, у тебя хватило ума не двигать ногой, пока не выяснилось, что стрела не отравлена? – заметил Флинт.

Люк бросил быстрый взгляд на его плечо:

– Ты ранен?

– Ерунда. Задело ножом.

– Ладно, пора вынимать эту чертову стрелу. – Люк повернулся к Кливу.

Все сгрудились вокруг старшего Маккензи. Клив достал нож, заточенным острием провел по шву джинсов и раздвинул ткань. К счастью, стрела не задела кость и торчала из мякоти бедра. Клив отрезал древко с оперением и поднял на Люка глаза.

– Должен тебя предупредить, братец, что мне впервые приходится вынимать из человека стрелу.

– Дай-ка мне, – попросила Мод. – Я в своей жизни стрел навынималась.

– Тогда за дело. – На лице у Клива читалось явное облегчение. – Я тебе уступаю.

Мод склонилась над раной.

– Видала и похуже. Но и в этой придется покопаться, – заключила она.

– Уж представляю, – буркнул Люк и хрипло добавил: – Где-то здесь валялась бутылка виски.

– Сейчас принесу. – Гарнет поспешила к фургону.

– И захвати тот маленький нож, которым мы чистим картошку! – крикнула ей вдогонку Мод.

Первым делом она нагрела его на костре и выждала, пока Люк не сделает несколько больших глотков виски.

– Я готов – лучше не бывает, – попытался улыбнуться он. Отдал бутылку Кливу и, откинувшись на спину, устроился головой на коленях у жены.

– Ребята, подержите его покрепче, – попросила Мод. Братья Бун навалились на ноги. Клив взялся за правое плечо, а Флинт, скинув перевязь, – за левое. Хани взяла за руки и стиснула их своими ладонями. Она мужественно улыбалась, хотя на глазах у нее засверкали слезы.

Мод отхлебнула виски и отдала бутылку Гарнет.

– Не выпейте все – оставьте на рану, – пошутила та, стараясь разрядить обстановку.

Мод глубоко вздохнула и принялась острием ножа выковыривать наконечник. Лоб Люка мгновенно покрылся испариной, пальцы в нечеловеческом усилии вцепились в ладони Хани.

– Девочка, вытирай кровь, – проговорила Мод, и Гарнет тут же промокнула рану салфеткой.

– Люк, похоже, стрела никак не хочет с тобой расставаться.

– Замечал, Флинт? – прохрипел Люк сквозь сжатые зубы. – Наш младший братец всегда выходит из таких переделок без единой царапины.

– Это потому, что у меня хватает здравого смысла пригнуться, – отозвался Клив. – В отличие от старших братьев я не полагаюсь на защиту богов.

– И само собой, у тебя на это есть все ос… Черт подери, Мод! – выкрикнул Люк. – Кончай уж скорей! – Четверо мужчин еле сдерживали содрогавшегося от боли богатыря.

– Сейчас, сейчас, сынок. – Лоб кухарки тоже заливал пот, и ее руки дрожали. – Потерпи. Ну еще разок.

Мужчины снова навалились на Люка, а Хани тихонько попросила:

– Еще немного, родной.

Нож Мод проник глубже, и Люк внезапно замер.

– Люк! Люк! Миленький! – отчаянно закричала Хани.

– С ним все в порядке, сестричка, – успокоил ее Флинт. – Просто отключился, – и облегченно переглянулся с Кливом.

– Ну вот! – победно воскликнула кухарка. В ее руке поблескивал наконечник стрелы. – Теперь принимайся за дело ты. – И она устало кивнула Гарнет.

Та тотчас залила рану вие»и и наложила повязку, а Мод в изнеможении опустилась на землю рядом с Джошем.

С тех пор как привезли раненого, окровавленного отца, мальчик оцепенел от страха и сидел с широко открытыми глазами, крепко прижимая к себе собаку.

– Видишь, Амиго, я тебе говорил, что с папой будет все в порядке, – проговорил он срывающимся голосом и бросился к матери.

– Все будет в порядке, – повторила Хани и, обняв сына, притянула его к груди.

Когда некоторое время спустя Люк очнулся, Гарнет уже аккуратно перебинтовала его бедро. Хани склонилась и нежно поцеловала в губы.

Люк улыбнулся жене и сыну:

– Эй, чего это вы оба такие мрачные?

Затем закрыл глаза и вскоре заснул.

Глава 24

День проходил за днем, а маленький отряд все ехал по бескрайним прериям, где однообразие бурой травы лишь изредка сменялось высоким открытым холмом.

В последнюю неделю июня, через тридцать пять дней после начала путешествия, очи переправились через реку Симаррон и оказались в Канзасе. Позади остались территории индейских племен и опасность нападения краснокожих. Раны мужчин поджили, и все выглядели хотя и уставшими, но вполне здоровыми. Обычно веснушчатая белая кожа Гарнет стала золотистой.

Кроме той, давней недели дождей, погода стояла солнечная и приятная; по пути встречалось вдоволь водопоев и сочная трава для скота.

Через неделю, после того как отряд въехал в Канзас, им впервые попалось стадо диких буйволов. Животных были многие тысячи, и Гарнет пришлось нацепить на лицо повязку, потому что запах от буйволов был гораздо сильнее, чем от домашнего скота. Ветер дул со стороны диких быков, и они не почувствовали присутствия домашних коров. Несмотря на их исполинские размеры, Гарнет показалось, что эти великаны были начисто лишены инстинкта самосохранения. И тем не менее она ощутила страх и успокоилась, только когда стадо гигантских животных тихо-мирно осталось далеко позади.

Опасность нападения киова миновала, и настроение у всех заметно поднялось. У членов отряда возникло теплое чувство товарищества – у всех, за исключением Гарнет и Флинта: между ними словно черная кошка пробежала.

Поскольку набеги индейцев отряду больше не грозили, Флинт большей частью оставался при стаде и ехал впереди, лишь на несколько часов исчезая для разведки пастбищ.

Гарнет так и не решила, сообщить ему о ребенке или нет, и поэтому старательно избегала оставаться с ним наедине. С ночи накануне переправы через Ред-Ривер они ни разу не были вместе. Но с каждым разом, когда встречались их взгляды, напряжение росло, и Гарнет понимала, что объяснение неминуемо.

Тем вечером она все еще ощущала запах диких буйволов и отчаянно старалась сосредоточиться на чтении книги о Кожаном Чулке, позаимствованной у Джоша, но то и дело переводила глаза со страницы на Флинта, который с чашкой кофе устроился у походной кухни.

Все остальные, кроме отправившегося на ночное дежурство Джоя, расселись у костра. Хани наигрывала на гитаре мелодию про мушку с голубым хоботком и весело подпевала вместе с Джебом. А Джош сидел на коленях у отца, и они хлопали в такт музыке в ладоши.

Подстраиваясь к ритму, к Гарнет подошел Клив.

– Хорошая музыка. Давай встряхнемся. – Схватив за руку, он поднял молодую женщину на ноги и закружил в танце. Гарнет постепенно оттаяла и невольно заразилась его неудержимым весельем. Их примеру последовали Мод и Джеб, и вся четверка пустилась в залихватский пляс.

Флинт не отрывал взгляда от Гарнет. Она смеялась и то прижималась к Кливу, то откидывалась на его руке. Как же он, Флинт, был слеп, как мог не заметить, насколько во время долгого пути сблизились Гарнет и Клив. Недаром в последние недели он часто заставал их вместе: они оживленно болтали и весело хохотали. Клив умел заставить плясать в ее зеленых глазах озорные огоньки.

Он всегда был такой, этот Клив. Женщины не давали ему прохода, хотя на первый взгляд казалось, что это он за ними ухаживал. И Люка любили девчонки, считали таким же добродушным, как и Клив.

А его сторонились. Женщины ему казались настолько отличными от мужчин, что Флинт не знал, о чем с ними говорить. Правда, и трепотня с мужиками его мало развлекала. Рыжеволосая была единственная из всех, кто признался, что любит его. Флинт постарался отогнать эту мысль и тряхнул головой. В последнее время она его так сторонилась, что, видимо, тоже изменила в душе свое отношение. Боже, о чем он думает! В его жизни нет места для женщины.

Флинт следил, как Клив кружил Гарнет в танце. Ему не требовалось видеть ее глаз, чтобы знать, что они искрились теплотой, как обычно случалось, когда она веселилась. Ах, эти глаза. Они выражали гораздо больше, чем слова: ярость, печаль, радость… и страсть. Боже! А теперь они напоминали расплавленные изумруды и будоражили кровь, как прикосновение ее рук или губ.

– Совсем умаял, сынок! – задохнулась Мод. – Дай посидеть отдышаться. Она опустилась на землю, и Джеб плюхнулся подле партнерши. К ним тут же присоединились Гарнет и Клив. Темп музыки изменился, и Хани мягким, низким голосом с едва заметной хрипотцой запела слова старинной баллады: «Прелесть юности так прекрасна сегодня…»

Флинт по-прежнему не сводил взгляда с Гарнет. Отблески костра озаряли ее профиль и превращали волосы в текучую медь. Он поборол желание подсесть поближе, ощутить ее рядом, вдохнуть исходивший от ее тела аромат роз.

Гарнет повернула голову, и они долго смотрели друг другу в глаза. А потом Флинт выплеснул остатки давно остывшего кофе, поднялся и пошел прочь.

Гарнет хотела его догнать. Объятая любовью, она понимала, что делает ему больно, и это разрывало ей сердце. Он был таким гордым. Слишком гордым, чтобы это признать. Она все видела. И чувствовала его боль. Потому что боль была и ее тоже.

Сколько времени им оставалось пробыть вместе? Вот приедут в Абилин, и Флинт снова отправится на поиски убийц своей матери. Но по крайней мере до тех пор им не следовало разлучаться. Она было поднялась, чтобы последовать за ним. Но тут ее мысли прервала Мод:

– Ты возвратишься в Калико, Гарнет?

– Ты о чем? – Молодая женщина снова уселась на землю.

– Я спросила, ты собираешься возвращаться в Калико?

– Вряд ли.

– Значит, раздумала брать у меня закусочную?

Гарнет вспомнила о ребенке и представила, как трудно будет его вырастить в городе, где все знают, что у него нет законного отца.

– Будет разумнее, если я не вернусь в Техас.

– И мне не хочется возвращаться к стряпне. Пожалуй, обзаведусь небольшим ранчо. – Мод повернулась к Джебу: – Если вы с братом не будете против, можно подумать, чтобы стать партнерами. По соседству с «Трипл-М» есть вполне подходящее ранчо.

– Ты серьезно, Мод? – удивился Джеб. – Вот было бы здорово! И Джою больше не пришлось бы обо мне заботиться.

– Ну что ж, это можно устроить. Вот приедем и поговорим с Беном Фрэнксом. Может, и его удастся к чему-нибудь приспособить. Тогда ему не придется покидать «Флайнг-Ф». Вы многому научились во время дороги – теперь не пропадете. Как тебе мое предложение?

– Поскачу прямо сейчас, расскажу о нем Джою. Я люблю тебя, Мод! – Юноша поцеловал ее в щеку и, сорвавшись с места, бросился к лошади.

– Славно, что ты хочешь помочь ребятам, – порадовался за Джоя и Джеба Люк.

– Они милые мальчики. Джой такой серьезный. Очень напоминает тебя в юности. А Джеб – точь-в-точь Клив. Перед его улыбкой не устоит ни одна девчонка.

– А моего малыша совсем разморило. – Люк радостно посмотрел на уснувшего на руках Джоша. – Пора нести в фургон и укладывать в постель.

– Я с тобой, – поднялась Хани, и Люк, держа сына одной рукой, другой обнял жену за плечи. Следом за ними засеменил верный Амиго.

– И мне пора, – спохватилась Мод. – Почищу кофейник, а потом – на боковую. Утро не за горами. Доброй всем ночи.

Гарнет и Клив простились с кухаркой, и она побрела к своему фургону.

– Мне тоже пора спать, – объявила Гарнет. – А то и ты из-за меня не ложишься.

– Мне это только приятно, – галантно ответил Клив. – Я всегда рад побыть в твоем обществе.

– Тогда еще немного посижу. Пусть Люк и Хани пожелают друг другу спокойной ночи. – И она посмотрела в ту сторону, где несколько минут назад в темноте растворился Флинт.

Когда на следующее утро их разбудила Мод, Флинта в лагере не было. На вопрос, куда он делся, Мод ответила, что поехал на разведку. Настроение Гарнет еще больше упало: значит, теперь, ближе к отъезду, он не прощается с ней на ночь, как раньше.

Но вскоре после полудня Флинт снова объявился в отряде и о чем-то пошептался со старшим братом. Люк созвал остальных и, посерьезнев, объявил:

– Похоже, Флинт привез нехорошие вести. Сам расскажешь или мне говорить?

Следопыт, отдыхая после скачки, закинул ногу на луку седла.

– У нас на пути река с солончаковым дном, и в воде полно соли. А коровам нужна пресная вода, – тревожно нахмурившись, добавил Флинт.

– А нельзя это место как-нибудь обойти? – поинтересовался Клив.

Флинт покачал головой:

– Я обследовал русло миль на пять к востоку и западу – везде одно и то же.

– Придется перегонять стадо здесь, и как можно быстрее, – заключил Люк.

Все промолчали, и только Клив высказал вслух тревожную мысль, которая ни у кого не выходила из головы:

– Коровы все равно попробуют пить.

– От нас зависит, чтобы этого не допустить, – подал голос Флинт.

– Н-да, – протянул Люк. – Как только загоним стадо в реку, нужно сделать все, чтобы ускорить бег животных.

– Но коровы не могут пробегать больше четырех миль, – напомнил Клив. – А на таком небольшом расстоянии им может взбрести в голову повернуть обратно и вернуться к воде.

– Впереди в пяти милях есть небольшая речушка, – сообщил Клив. – Если гнать как следует, можно до нее дотянуть.

Люк по-прежнему хмурился.

– В лучшем случае мы потеряем несколько телят, в худшем – по пятьдесят фунтов веса с каждой коровы. А от костлявых животных в Абилине прибыли не жди.

– Будет гораздо хуже, если от плохой воды начнутся болезни и падеж, – перебил его Флинт.

– Найдем хорошее пастбище и дадим денек погулять – авось прибавят в весе, – предложил Клив.

Люк кивнул:

– Я тоже об этом подумал. Теперь вот что. Через пару миль коровы почуют воду и бросятся к ней бежать. Держите их кучно и не давайте разбредаться. Стадо погоним через реку по моему сигналу. Фургоны, чтобы не мешали, пойдут сзади. Джеб, ты тоже погоняй лошадей. Нельзя допустить, чтобы и они напились соленой воды.

Он обвел глазами отряд:

– Каждый понимает, что должен делать? – и дождался, чтобы все кивнули. – Гарнет, тебе лучше перебраться в один из фургонов. Я не хочу, чтобы ты опять пострадала.

– Чтобы стадо все время бежало, нужно как можно больше погонщиков. Я буду осторожна, Люк.

– Хорошо. Но никуда не суйся. Держись в стороне. Помни, что после быстрого бега лошадь вполне способна споткнуться и упасть. Поэтому не ныряй в глубь стада. Будь осторожна. Удачи!

Как и предполагалось, немного погодя коровы почуяли воду и прибавили шаг, но шесть погонщиков гнали их кучно и не давали разбредаться, Когда передние животные оказались у реки, Люк несколько раз выстрелил в воздух, и стадо грохочущим ураганом понеслось вперед.