Текст книги "Крысиная тропа"

37. Волленвебер

Добыть сведения о Карле-Густаве Волленвебере, первом в списке Отто, оказалось нетрудно. В бумагах Отто нашелся его адрес – вилла «Сан-Франческо»[712]712
  Villa Francesco: Виа Монти Париоли, 64, Рим.


[Закрыть] на Виа деи Монти Париоли во Втором районе Рима. Монументальное здание с прекрасным садом, где Отто побывал 26 мая. Ныне на вилле располагается генеральный совет организации сестер – служительниц Иисуса Милосердного и дом престарелых, где обитают сорок две старушки-католички. На сайте помещен портрет улыбающегося папы Франциска и описание заведения с обстановкой «истинной семьи», где дамы в возрасте будут «чувствовать душевный покой и счастье в последние годы жизни».

Волленвебер, юрист по образованию, поступил на службу в МИД рейха в 1935 году. Работал в Люксембурге и в Берлине, а с 1940 года до конца войны – в Риме, в представительстве рейха в Ватикане. Дорос до второго секретаря, третьего номера в посольстве, при Эрнсте фон Вайцзеккере, которого в апреле 1949 года, когда Отто приехал в Рим, судил в Нюрнберге за преступления против человечества американский военный суд: его обвиняли в депортации в Освенцим французских евреев. Среди адвокатов Вайцзеккера был его сын Рихард, будущий президент ФРГ.

После войны Волленвебер короткое время сотрудничал с британской контрольной комиссией в Берлине, а потом был ненадолго интернирован в лагере союзников на Сицилии. После освобождения поступил на дипломатическую службу ФРГ и служил в Испании, Мексике, Доминиканской Республике и на Мальте. Женился на дочери немецкого дипломата, не принявшего нацизм и подавшего в 1934 году в отставку[713]713
  Рудольф Надолни, род. 12 июля 1873, Гросс Штюрлак (Стерлавки-Велке), Германская империя; ум. 18 мая 1953, Дюссельдорф. Дипломат.


[Закрыть]. У Волленвебера было два пасынка, Михаэль и Йорг.

Волленвебер располагал, видимо, доступом к папе Пию XII – об этом можно судить по ряду донесений о событиях утра 16 октября 1943 года, когда начались облавы на евреев Рима с целью их депортации. Согласно одному из донесений, княгиня Лоренца Пиньятелли[714]714
  Robert Katz. The Battle for Rome. Simon & Schuster, 2003. P. 103.


[Закрыть], жившая на окраине Рима, приняла срочный телефонный звонок: ее приглашали к папе, с которым она была знакома еще в его бытность учителем. Ее просили незамедлительно ехать в Ватикан.

Она попросила Волленвебера отвезти ее с озера Альбано в Рим. Сначала они побывали в еврейском гетто, чтобы взглянуть, что там происходит, а потом отправились в Ватикан, в личную молельню папы Пия XII. По словам княгини, папа звонил при ней германским властям и просил немедленно прекратить аресты и депортацию[715]715
  Там же. Fr Dennis McManus, ‘A Brief Note on the Significance of the “Graham Archives”’ (дата обращения: 25.05.2022).


[Закрыть]. Так и произошло, но 1023 евреев все же успели отправить в Освенцим[716]716
  Giacomo Debenedetti, October 16, 1943, с предисловием Альберто Моравиа. University of Notre Dame Press, 2001.


[Закрыть]. Из них вернулись назад всего шестнадцать.

В дело был замешан епископ Худал[717]717
  Michael Phayer. Pius XII, The Holocaust, and the Cold War. Indiana University Press, 2008. P. 76.


[Закрыть]: он написал письмо о дурных последствиях для отношений Ватикана и Третьего рейха в случае, если депортации продолжатся. В его воспоминаниях содержится упоминание о «Dr. W» и предложение назначить его посредником, «чрезвычайным уполномоченным», для улучшения отношений между Третьим рейхом и Ватиканом[718]718
  Hudal. Römische Tagebücher. P. 261.


[Закрыть]. Епископ хотел назначения на эту позицию высокопоставленного дипломата вроде него самого, способного напрямую обращаться к папе.

Вот и все, что я узнал о Карле-Густаве Волленвебере. С ним ли провел Отто первый выходной июля, был ли Волленвебер как-то замешан в его гибели? В американских архивах я нашел всего одно упоминание Волленвебера, документ от января 1950 года[719]719
  CIA, ‘Forwarded Italian-Slanted report on Eugene Dollmann’, 8 February 1950, p. 7.


[Закрыть]. В нем он назван «правой рукой» епископа, работавшим после войны над «восстановлением» германского посольства при Святом Престоле, и «любимцем» бывшего немецкого посла Диего фон Бергена, отозванного в феврале 1943 года в Берлин за недостаточное нацистское рвение. В документе ЦРУ прошлое Волленвебера названо «мутным и продажным», но без доказательств; там же высказано предположение, что он пытается снова утвердиться в Риме, «эксплуатируя» влияние некоего высокоумного, но неназванного «князя Церкви».

Если бы это был тот самый «старый товарищ», с кем Отто провел тот июльский выходной, то Волленвебер должен был иметь жену-итальянку и дочь в возрасте четырех недель. Я нашел в Коннектикуте бывшую жену одного из двух пасынков Волленвебера. Та проявила дружелюбие и готовность помочь. По ее словам, она несколько раз встречала Карла-Густава, но речь о войне у них никогда не заходила. «Он был тихим и смирным человеком»[720]720
  Эп, Памела Патнем-Смит к ЛМК, 4.01.2017.


[Закрыть]; ее бывший муж Михаэль, один из двух его пасынков, не был с ним близок: «Мы с мужем никогда о нем не говорили». Второй пасынок, Йорг, не проявил желания со мной общаться, зато передал кое-какие сведения, оказавшиеся решающими.

«Волленвебер был нашим отчимом, – написал мне Йорг, – с 1953 года, когда за него вышла наша мать»[721]721
  Эп, там же.


[Закрыть]. Он подтвердил другие подробности: что отчим перешел из протестантизма в католичество и был «очень близким другом папы Пия XII». В конце войны Ватикан предоставил убежище ему и еще двум высокопоставленным фигурам из германского посольства; тех интернировали потом в лагеря союзников. Четвертым по значимости сотрудником посольства был Сигизмунд фон Браун, брат Вернера фон Брауна, участника разработки ракет Фау-2, переехавшего впоследствии вместе с другими немецкими учеными в США. Жена Сигизмунда была беременна, поэтому Волленвебер, тогда еще холостой, занял его место в лагере для интернированных в Сицилии.

Даже эти ограниченные сведения – дата женитьбы и отсутствие других детей – ясно доказывают, что не он был тем «старым добрым товарищем», с которым Отто купался в озере Альбано. Гипотеза не подтвердилась, никаких свидетельств о сотрудничестве Волленвебера с американцами не нашлось.

38. Корпус контрразведки

Наличие в американских архивах дела Волленвебера позволяло предположить, что там имеется и другая полезная информация. Ввиду объемности и сложного устройства архивов ЦРУ и других организаций мне потребовался опытный проводник. Я обратился к профессору университета Флориды в Гейнсвилле Норману Годе, много пишущему о контактах американских разведывательных служб и бывших нацистов на основе рассекреченных материалов американской разведки. Особенно внимательно я прочел книгу, в которой он выступил соавтором, о вербовке американцами известных офицеров СС и гестапо, предпочтительно из числа имевших опыт в разведке[722]722
  Norman Goda et al. U.S. Intelligence and the Nazis. CUP, 2005.


[Закрыть]. Одним таким эсэсовцем был «лионский палач» Клаус Барбье, чьему побегу в Южную Америку помогли деятели Ватикана.

В книге профессора Годы говорится об организационной структуре американской разведки в Западной Европе в то время, когда Отто появился в Риме. Активнее всего тогда действовал Корпус контрразведки американской армии (CIC). В этой связи мне припомнилась одна строчка в воспоминаниях Шарлотты: «За мной день и ночь следил CIC, пытавшийся выйти на моего дорогого мужа Отто»[723]723
  Восп., ШВ, 1932–1945. C. 131.


[Закрыть]. Других организаций Шарлотта не упоминала.

Корпус контрразведки появился в 1942 году[724]724
  CIC Center, ‘History and Mission of the Counter Intelligence Corps in World War II’: (дата обращения: 25.05.2022).


[Закрыть], но его зачатки возникли еще в Первую мировую войну. До мая 1945-го он занимался всеми аспектами военной разведки, потом его задачи были расширены и включили поимку нацистов во всей Европе. Так Корпус возглавил денацификацию – усилия по превращению бывших нацистов в добропорядочных граждан. В процессе этой деятельности организация, столкнувшись с угрозой, якобы исходившей от Советского Союза, стала использовать бывших нацистов. Корпус приглядывался к высокопоставленным нацистам, имевшим разведывательный опыт, особенно к эсэсовцам и к прочим, знакомым с коммунистическим недругом. Труд профессора Годы содержит несчетные подробности, в том числе имена людей и названия организаций, фигурирующих в бумагах Отто.

Профессор Года четко называет Корпус организацией, совершавшей ошибки: как известно, он прибегал к услугам нацистов, разыскиваемых за серьезнейшие преступления. Таких, как Герман Хёфле[725]725
  Герман Юлиус Хёффле, род. 19 июня 1911, Зальцбург; ум. 21 авг. 1962, Вена. Заместитель Одило Глобочника во время Aktion Reinhardt, 1940–1945; Goda et al. U.S. Intelligence and the Nazis. P. 450–452.


[Закрыть], служивший в Кракове в одном из вспомогательных полицейских подразделений Отто и ставший к 1942 году «главнейшим подручным» Одило Глобочника. Как ни зловеща была роль Хёфле и как ни стремилась Польша усадить его на скамью подсудимых за серьезные преступления, совершенные им на ее территории, Корпус использовал его как своего информатора.

Профессору Годе были знакомы имена ряда коллег и знакомых Отто в Риме. Корпус контрразведки тесно сотрудничал с епископом Драгановичем и с генералом Карлом Вольфом, начальником Отто в Италии, который вел переговоры об операции «Санрайз» с Алленом Даллесом, американцем из Управления стратегических служб, будущего ЦРУ. Американцы знали о прошлом Вольфа, но предпочитали закрывать на это глаза; известен был, в частности, документ 1942 года, в котором Вольф выражал «особенную радость» в связи с «перемещением» еврейского населения и с новостью о том, что «вот уже две недели железнодорожный состав каждый день перевозит в Треблинку по 5 тысяч представителей “избранного народа”[726]726
  Michael V. Korda, ‘Beginning the Cold War’, NYRB, 29 December 1966: (дата обращения: 25.05.2022).


[Закрыть]. Они постарались убрать имя Вольфа из списка потенциальных “главных военных преступников»[727]727
  Kerstin von Lingen. Allen Dulles, the ISS, and Nazi War Criminals: the Dynamics of Selected Prosecution. Cambridge, 2013. P. 155–198, 287–294.


[Закрыть], которых ждал суд в Нюрнберге, и в дальнейшем ограждали его от судебного преследования.

Исследования профессора Годы представляли немалый интерес. Он доказал, что к 1949 году Корпус, прочие американские спецслужбы и британцы отлично знали, что многие так называемые «беженцы», оказавшиеся в Италии, на самом деле были нацистами или соучастниками нацистских преступлений. Знали они и об их путях бегства, об использовании фальшивых документов, о способах получения проездных документов, о роли Красного Креста и ряда лиц, имевших отношение к Ватикану.

Я узнал, что в 1949 году Корпус контрразведки активно действовал в Риме[728]728
  Goda et al., U.S. Intelligence and the Nazis. P. 456.


[Закрыть].

Узнал, что заместителем генерала Вольфа по операции «Санрайз» был Ойген Доллман, разыскиваемый итальянцами за участие в убийстве 335 гражданских итальянцев в Ардеатинских пещерах под Римом[729]729
  Ibid. P. 317–336.


[Закрыть]. В 1947 году американцы всё знали о роли Доллмана, но все же предприняли шаги по его защите от преследования в Италии, а затем помогли ему покинуть Рим.

Узнал, что в апреле 1945 года Вальтер Рауфф, занимавший келью в Винья Пиа до Отто, был пойман и допрошен контрразведкой[730]730
  Ibid. P. 153.


[Закрыть]. Считалось, что он представляет собой огромную «угрозу» и заслуживает «пожизненного заключения», что не помешало ему сбежать.

Узнал, что в Верхней Австрии куратором Корпуса был Томас А. Лусид[731]731
  Томас А. Лусид, род. 1917; ум. 1985.


[Закрыть] из 430-го отряда, участник ареста фрау Гиммлер. Из работ Нормана Годы я понял, что Лусид привлек к сотрудничеству Вильгельма Хёттля, нацистского перебежчика, о котором предупреждал Отто Рафельсбергер (он же «Ладурнер»)[732]732
  Goda et al. U.S. Intelligence and the Nazis. P. 274. См. также CIA, ‘Net Project – Mount Vernon’ and CIA, ‘Net Project – Montgomery’.


[Закрыть]. Лусид называл Хёттля «прекрасным источником», служившим в разведке нацистов и способным «совершенно точно» оценивать донесения о намерениях СССР. В 1948 году Лусид поручил Хёттлю кураторство над двумя новыми разведывательными сетями Корпуса, доносившими о советском влиянии в Венгрии и в Австрии.

Всех их – Вольфа, Рауффа, Хёттля и Доллмана – объединяло то, что они сотрудничали с Отто в период его службы в Италии с осени 1944 года. Тем не менее, по признанию профессора Годы, раньше он не наталкивался на имя Отто, крупного нациста, полностью ускользнувшего от внимания ищеек. Он вызвался поискать документы о нем в архивах Корпуса контрразведки и ЦРУ: вдруг найдется что-то, позволяющее соединить ряд точек в жизни Отто и элементы, упомянутые, но не объясненные в документах Шарлотты.

Профессор Года обратил мое внимание на один всплывший в 1980 году любопытный документ от мая 1947-го[733]733
  CIA, ‘Illegal Emigration Movements In and Through Italy’, 15.05.1947.


[Закрыть]. Его автором был Винсент Ла Виста, чиновник госдепартамента. Документ из сорока одной страницы был помечен грифом «строго секретно». Из него следует, что уже в 1947 году, за два года до появления в Риме Отто, американцы знали о тайных эмигрантских тропах из Италии в Южную Америку. По свидетельству Ла Висты, «крупнейшей организацией, занимавшейся нелегальной переправкой эмигрантов», был Ватикан; в Риме активную роль играл Корпус, а также известные советские агенты.

К докладу Ла Висты прилагался список организаций и отдельных лиц. Первым в списке значился архиепископ Алоиз Худал, находившийся под неусыпным наблюдением американцев, которые точно знали, с кем он встречается и чего добивается. Американцы следили также за «монсеньором Бучко», украинцем, и «падре Байером» – тем самым надушенным клириком, любителем итальянских спортивных автомобилей.

По предположению Ла Висты, американцы могли знать о прибытии в Рим Отто с момента его первой встречи с епископом Худалом. «Возможно, Винсент Ла Виста несколько преувеличил, – сказал профессор Года, – но в целом он прав». Мы с профессором Годой реконструировали ситуацию, как она виделась самому Отто в день его приезда в Рим.

Он боялся, что его арестуют и выдадут Польше, где он будет предан суду и приговорен к смерти. Боялся слежки, как явствует из его переписки с Шарлоттой. Он знал, что за ним будут охотиться американцы и поляки, обвинявшие его в «массовых убийствах», а также, возможно, Советы. Он знал, что Франка, Кальтенбруннера и Зейсс-Инкварта схватили и затем казнили в Нюрнберге. Знал он, вероятно, и о том, что его коллеги по Генерал-губернаторству – Йозеф Бюлер и губернатор Фишер – были переданы американцами польским властям, которые вынесли им смертный приговор и казнили. Но он не знал, что в январе 1949 года польские власти «напали на его след» и что считанные недели назад польский прокурор запросил «инкриминирующие материалы по его преступной деятельности» для намечавшегося преследования.

Отто знал, видимо – и был этим озабочен, – что американская разведка активно работает в Риме и, вероятно, не спускает глаз с Ватикана. Но он вряд ли знал, что в отсутствие у США в Ватикане посла – впервые посла назначили только при администрации Никсона – американцы подбирали лишь крохи информации, полагаясь, говоря словами профессора Годы, на «осведомленных лиц». Не знал Отто также, кто являлся американским осведомителем и кого ему следовало избегать. Впрочем, к епископу Худалу он должен был отнестись с доверием как к известному в немецкой общине Рима человеку и «главному проводнику» беглых нацистов.

При этом Отто вряд ли знал, что к моменту его приезда в Рим политическая ситуация успела измениться, что 1949 год станет поворотным моментом в холодной войне и что Ватикан начнет тесно сотрудничать с американцами. К тому же Польша окончательно перешла в советскую сферу влияния, а значит, американцы будут менее склонны откликнуться на варшавский запрос об экстрадиции. Охота на бывших нацистов выдыхалась. «Не сказать, что в 1949 году Польша перестала интересоваться Вехтером, – объяснил профессор Года, – но интерес проявлялся существенно меньший, чем три года назад».

Из всего этого следовало, что в 1949 году американцы «необязательно стали бы искать Вехтера, во всяком случае, не для передачи его полякам»; но Отто этого, скорее всего, не знал. Он был склонен «верить, что ему грозит арест и кара вплоть до убийства».

Убийство? Возможно, но маловероятно, уточнил профессор Года. Советы порой убивали – профессор напомнил дело Степана Бандеры, вождя украинских националистов, уколотого перед его мюнхенским домом отравленным острием зонтика; это, правда, произошло спустя много лет. Он усомнился в том, что Советы стали бы травить Отто за его дела военных времен; другое дело, если бы они решили, что он «занялся политическими махинациями».

На самом деле Советы предпочитали ловить бывших нацистов, чтобы превращать их в оружие для своей борьбы с западными немцами и с американцами. Профессор Года привел пример офицера СС Фридриха Панцингера, пойманного Советами, но не отданного под суд. Вместо суда его завербовали и заслали на Запад для проникновения в зарождавшуюся разведку Западной Германии, главой которой был бывший генерал вермахта Рейнхардт Гелен[734]734
  Рейнхардт Гелен, род. 3 апр. 1902, Эрфурт, Германия; ум. 8 июня 1979, Штарнберг, Германия. Генерал-майор, 1944–1945. Глава разведслужбы ФРГ, 1956–1968. Goda et al. U.S. Intelligence and the Nazis. P. 307–8.


[Закрыть]. Панцингер не оправдал надежд: он поведал немцам о затее Советов, после чего покончил с собой. Возможно, он был подсадной уткой, размышлял профессор Года, ведь к тому времени Советы уже проникли в разведку Западной Германии при помощи других бывших эсэсовцев.

К моменту приезда Отто в Рим работа Корпуса поменяла направление: два года структура охотилась за нацистами, чтобы отдавать их под суд, а теперь видела в них объекты вербовки. Отто мог бы стать при помощи Корпуса полезным союзником в борьбе с Советами, сотрудником разведки Западной Германии, как это случилось с другими бывшими чинами СС, СД и гестапо. Примером может служить Хёттль[735]735
  О Хёттле см. ‘The Nazi Peddler: Willhelm Höttl and Allied Intelligence’, см. Goda et al. U.S. Intelligence and the Nazis. P. 265–92.


[Закрыть], привлеченный к сотрудничеству Томасом Лусидом и в дальнейшем пытавшийся работать на Западную Германию. По мнению Годы, Хёттль, «по всей видимости», был также и советским агентом.

Как и профессор Кертцер, Года сомневался, что Отто могли убить американцы: «Мне трудно привести хотя бы один пример убийства американцами бывшего нациста». Американцы разоблачали их или же снабжали проездными документами, но об убийствах он осведомлен не был.

Почему же тогда Отто утверждал, что его отравили американцы, как явствует из воспоминаний Худала? Это было голое предположение, ответил профессор Года. «То, что Вехтер верил в отравление, – продолжил он, – не значит, что его и вправду отравили».

– А то, что епископ написал в мемуарах про слова Отто об отравлении, не значит, что Отто на самом деле это говорил, – подхватил я.

– Вот именно.

Мог ли отравить Вехтера немец, работавший на американцев?

– Это уже интереснее, – сказал профессор Года и выдвинул предположение о возможности еврейского возмездия. Гуляло множество теорий заговора, подпитываемых тем фактом, что среди людей, допрашивавших и преследовавших нацистов, было много евреев.

А как насчет отравления немцем, работавшим на американцев и одновременно, в качестве двойного агента, на Советы?

– Тоже интересный вариант, – сказал профессор Года.

Он уже искал документы об Отто в различных американских архивах. Дела с его фамилией в ЦРУ как будто не было[736]736
  Эп, Норман Года к ФС, 1.02.2017.


[Закрыть], но в Национальном архиве США упоминалась папка, собранная Корпусом контрразведки. Профессор заказал копии. «В папке могло ничего не оказаться, кроме карточки, – рассуждал профессор, – а могло найтись и полное личное дело с подробностями о других упоминавших его источниках. Это могло быть и досье на беглеца, открытое еще в 1946 году. Если же Вехтер был связан с Хёттлем, то могло быть и так, что в досье найдется лишь упоминание о Вехтере, а прочие документы касаются уже самого Хёттля или других». Профессор пообещал переслать мне дело Отто, как только его получит.

Наш пространный разговор побудил Году вернуться к уже доступным ему рассекреченным делам. В нескольких из них шла речь об одном интересном немце, активно действовавшем как раз во время нахождения Отто в Риме. Немца звали Хартман Лаутербахер. Эта фамилия почему-то показалась мне знакомой. Я снова обратился к бумагам Шарлотты.

Лаутербахера нет ни в списке адресов Отто, ни в его дневниках, ни в письмах к Шарлотте и от нее. Зато это имя фигурирует в одной газетной вырезке, из-за чего оно и задержалось в моей памяти. Газета «Унита» сообщала, что некто Лаутербахер присутствовал на первых похоронах Отто на кладбище Кампо Верано. В статье Лаутербахер характеризовался как представитель «сливок СС».

Профессор Года пообещал собрать рассекреченные документы по Лаутербахеру и передать их мне. В них могли оказаться имена или иные подробности, которые мы могли бы сверить с контактами Отто.

39. Лаутербахер

В ожидании досье на Хартмана Лаутербахера я вернулся к бумагам Шарлотты, чтобы проверить, упомянуто ли в них это имя. Я нашел всего одно упоминание – в расшифровке ее записанного на магнитофон разговора с историком Ханс-Якобом Штеле (пленка № 10). Разговор идет на фоне голосов Хорста и его сестры Трауте, всегда готовых броситься на защиту матери. Всего за час они со Штеле затронули всю жизнь Отто: ранние годы, Июльский путч, убийство Дольфуса, бегство из Австрии, Краков, шахматы с Гансом Франком, визит итальянского писателя Курцио Малапарте, Лемберг, Гиммлера, Италию, Буко и Кальтенбруннера.

Шарлотта жаловалась историку на неполноту своих воспоминаний: «В молодости я была так активна, что этот исторический период проспала»[737]737
  Пл., ШВ и ХЯШ, кассета 3, сторона 2, 28.09.1983.


[Закрыть]. У нее хватало времени только на Отто и на его работу. В беседе был затронут последний проведенный ими вместе период в Больцано.

Он хотел ехать дальше в Рим, поведала Шарлотта Штеле, после того как пожил у женщины, с которой «столкнулся». Имелась в виду Нора.

– Зачем ему понадобилось ехать в Рим?

– Потому что там у него было много знакомых.

– Кто именно? – поинтересовался Штеле.

– В Риме он знал… – Шарлотта умолкла, то ли собираясь с мыслями, то ли забыв, что собиралась сказать. – Сейчас уже не скажу, наверняка это был кто-то, связанный с рейхсюгендфюрером.

Как понял герр Штеле, подразумевался Бальдур фон Ширах, глава гитлерюгенда.

– Лаутербахер? – тут же пожелал уточнить он, вспомнив фамилию заместителя фон Шираха.

– Лаутербахер, – неспешно подтвердила Шарлотта. – Дада, скорее всего, он.

Штеле спросил, от кого исходил совет перебраться в Аргентину. Шарлотта ответила, что не помнит.

– Мы не могли переписываться открыто, поэтому не упоминали в письмах реальных имен. Под конец он гостил у кого-то на озере Альбано, откуда вернулся в Рим смертельно больным, оттого Худал и склонялся к мнению, что его отравили.

– Кто мог отравить Отто? – спросил ее Штеле.

– Не знаю, но это могло быть в письмах. – И тут же спохватилась: – Нет, имен он никогда не называл.

– Как насчет немецкого офицера?

Шарлотта промолчала. Позже разговор вернулся к «убийству», как она это назвала. Она возлагала вину на Советы, знавшие, что Отто был «убежденным антибольшевиком, настоящим противником России».

– Но ведь это не могло послужить причиной его отравления?

– Нет-нет!

Хартман Лаутербахер давал свидетельские показания на Нюрнбергском процессе[738]738
  Протоколы Нюрнбергского процесса, т. 14, 139-й день, 27.05.1946: (дата обращения: 25.05.2022).


[Закрыть], а в 1984 году опубликовал автобиографию[739]739
  Hartmann Lauterbacher, Erlebt und mitgestaltet. Kronzeuge einer Epoche 1923–1945: zu neuen Ufern nach Kriegsende (Preussisch Oldendorf: K. W. Schütz, 1984).


[Закрыть]. На основании этих его выступлений вырисовывается живой и красочный портрет воплощенного двуличия.

Британцы арестовали Лаутербахера 30 мая 1945 года и поместили в лагерь Зандбостель близ Бремерфёрде. Он провел там три года с перерывом на дозволенную поездку в Нюрнберг, где добровольно дал показания на процессе Бальдура фон Шираха – своего личного друга и близкого соратника, как он заверил судей.

Он ответил на вопросы о работе, включая зарубежные вояжи. «Я встречался с лидером британских бойскаутов»[740]740
  ‘Nazis at Eton’, The Times, 9 March 2010, письмо Гая Уолтерса: (дата обращения: 25.05.2022).


[Закрыть], – показал он, не упомянув посещения Итона в качестве заместителя вожака гитлерюгенда в ноябре 1937 года.

Нюрнбергские показания Хартмана Лаутербахера были уклончивыми. Он говорил судьям, что члены гитлерюгенда носили «национальный костюм», а не военную форму, и не играли никакой роли в антиеврейских акциях. Ежегодник гитлерюгенда он назвал ненадежным источником информации как «неофициальный» документ, пусть и издававшийся «центральным издательством» нацистской партии. Письменные показания под присягой бывшего коллеги о том, что Лаутбахер отдал приказ отравить сотни заключенных тюрьмы в Хамельне «синильной кислотой и стрихнином» или расстрелять, он назвал безосновательными: «Я никогда не отдавал такого приказа».

В автобиографии Лаутербахер тоже обеляет себя. Он описывает свой побег из британского лагеря в феврале 1948 года, лето в Баварии в обществе жены, нелегальный переезд в Италию, жизнь в Больцано, затем поездку в Рим, где он сразу явился к своему давнему другу епископу Алоизу Худалу. Они познакомились, пишет Лаутербахер, в 1934 году в гитлеровском юношеском лагере: посмотрели друг другу в глаза и сразу подружились, да так, что эта дружба длилась до кончины епископа. В Риме епископ ему помогал. Лаутербахер поселился у пожилой итальянской княгини, откуда было «рукой подать» до Кастель-Гандольфо, и не воспользовался возможностью эмигрировать в Аргентину, потому что хотел оставаться вблизи своей семьи. Он работал в экспортной фирме своего брата, получил итальянский вид на жительство и удостоверение личности. Никакая разведывательная деятельность в автобиографии не упоминается.

Несколько иная картина вырисовывается при изучении 28 рассекреченных досье контрразведки и ЦРУ на Хартмана Лаутербахера[741]741
  NARA, IRR Personal Name File Hartmann Lauterbacher, XE008169WJ.


[Закрыть], присланных профессором Годой, сообщившим заодно, что дело Отто Вехтера пропало из архива контрразведки. Дело Лаутербахера относится к периоду с ноября 1948 по начало 1960-х годов и подтверждает, что он прибыл в Рим в 1948 году. Там он «вращался в неонацистских кругах» и активно общался с «друзьями из числа бывших высокопоставленных нацистов». В деле есть и другие подробности. Рост Лаутербахера был 5 футов 7 дюймов[742]742
  Там же.


[Закрыть], он был мужчиной полного телосложения и якобы «активным гомосексуалом» на протяжении всей жизни. По вероисповеданию католик, выучился на аптекаря, был женат, имел троих детей, много пил и курил.

В досье рассказано о его «подпольном» существовании в Риме под вымышленными именами. Американская разведка, не спускавшая с него глаз, докладывала о частых встречах Лаутербахера с архиепископом Худалом (характеризуемым как «националист и антикоммунист») и с бывшими главарями различных итальянских фашистских группировок. Сообщалось, что он отклонил предложение аргентинского посла в Риме отправиться в Южную Америку (при условии, что Лаутербахер поможет перебраться туда другим немцам), описывались прочие виды его деятельности. Он объединял антикоммунистические группы в Германии и в Австрии, помогал создавать «антикоммунистическую информационную сеть с помощью Ватикана в сотрудничестве с архиепископом Худалом» и способствовал «спасению живущих в опасности немцев, переправляя их в Сирию».

В 1949 году Лаутербахер и епископ Худал учредили «Международную антибольшевистскую организацию» при поддержке, по утверждению самого Лаутербахера, властей держав-союзниц. Летом 1949 года он установил контакт с американской контрразведкой и стал передавать информацию о деятельности коммунистической партии и о ее активистах. Его связным был Джозеф Луонго[743]743
  Джозеф Луонго, род. 3 мая 1916, Нью-Хейвен, США; дата смерти неизвестна. CIC и военная разведка армии США.


[Закрыть], спецагент, живший в Гмундене и работавший на Томаса Лусида. Лаутербахер, как говорили, работал также на итальянскую разведку и имел контакты с «элементами, работавшими на русских».

В деле Лаутербахера были и другие сведения, уже напрямую связанные с Отто. Летом 1949 года 430-е подразделение Корпуса контрразведки узнало о советской «шпионской сети в Италии», состоявшей из немцев. Корпус составил список немцев, действовавших в Риме, куда входили трое знакомых Отто. Одним из них был журналист по фамилии Бауэр, работавший во время войны в Управлении VI СД, а теперь служивший «репортером Австрийского агентства печати в Риме». Второй – Вальтер Рауфф, организатор переправки бывших немецких офицеров в Сирию. Третья – Хеди Дюпре, та самая Пруссачка, которая была, как теперь выяснялось, не просто хорошей знакомой Отто: во время войны она работала секретарем германского военно-морского атташе и сотрудничала с абвером, немецкой военной разведкой. После войны, согласно документу, она стала сотрудничать с итальянскими разведывательными службами.

В 1951 году Лаутербахера интернировали в лагере Фраскетте ди Алатри к югу от Рима. Сбежав оттуда, он вернулся в Рим, где наладил «постоянную связь с Итальянским социальным движением». Он также работал на западногерманскую разведку (BND), но в 1953 году был уволен за «гомосексуальность и по подозрению в работе на Восток». Через десять лет, все еще находясь под американским наблюдением, он был допрошен на американской конспиративной квартире. Не поверив в «рутинную проверку», он и оттуда сбежал, испугавшись, что у американской разведки имеются «иные намерения», и исчез, отправившись, предположительно, в Гану. Проведя несколько лет в Африке и на Ближнем Востоке, он вернулся в Германию, где умер в 1988 году.

Таково американское дело на Хартмана Лаутербахера. Тайная полиция Восточной Германии тоже завела на него дело[744]744
  Stefanie Waske. Bundeszentrale für die Unterlagen der Staatssicherheit der DDR (Stasi), AV 2/83 часть 1 из 2, с. 155.


[Закрыть], в котором обнаружились другие вероятные мостики к Отто. Согласно Штази, излюбленным местом встреч Лаутербахера было кафе «Дони» на Виа Венето – улице, часто упоминаемой в дневнике Отто. Благодаря своим прекрасным отношениям с итальянской полицией, на которую Лаутербахер якобы работал «осведомителем», он снабжал «разыскиваемых нацистов» итальянским видом на жительство.

И это еще не все. В делах американского Корпуса контрразведки и Штази перечислены вымышленные имена, которыми Лаутербахер пользовался в Риме летом 1949 года. Среди этих имен бросаются в глаза «Джованни Бауэр» и «Вальтер Детеринг», памятные по дневнику Отто[745]745
  CIA, ‘Germans in Italy’, 24.08.1950.


[Закрыть].

29 апреля, в день приезда в Рим, Отто должен был встречать некто «Бауэр». Так я узнал, что настоящим именем человека, который должен был ждать его на римском вокзале Термини, было Хартман Лаутербахер; правда, поезд опоздал, и «Бауэр» его не дождался. Следующие два дня Отто его искал.

«Бауэру» посвящены также многочисленные записи в дневнике за май-июнь.

В трех письмах Отто упоминает «Детеринга».

В письме Вальтера Рауффа к Отто упомянут некий «Джованни».

Имя «Джованни» Отто занес в свой дневник и 2 июля 1949 года, когда отправился на озеро Альбано, где заболел.

Хартман Лаутербахер выглядит главным контактом Отто в Риме, хотя это имя не упомянуто ни в одном из его документов, как и среди бумаг Шарлотты. Был ли Лаутербахер тем самым «старым товарищем» Отто, в гости к которому тот отправился 2 июля? Согласно досье Корпуса, Лаутербахер жил неподалеку от озера Альбано.

Однако в досье не говорится, что Лаутербахер был женат на итальянке и имел маленького ребенка. Там он напрямую назван активным гомосексуалистом. Из этого следует, что «бывший товарищ», у которого Отто побывал в первый июльский выходной, все же не был Хартманом Лаутербахером.

Я тщательно изучил каждую страницу в двадцати восьми досье, полученных от профессора Годы, задерживался на каждом имени. Мое внимание привлекло упоминание «бывшего майора СС», с которым был связан Лаутербахер. В посмертных воспоминаниях архиепископа Худала также упомянут некий бывший «майор СС», работавший на американцев: по мнению епископа, отравителем был именно он. «Бывший майор СС» назван в одном из досье источником информации Корпуса на Лаутербахера. Тот винил в своем аресте в 1951 году «бывшего майора СС», считая его «американским шпионом».

В одном из досье названо имя «бывшего майора СС»: это Карл Хасс, служивший во время войны в Риме и в Парме. Он был якобы близок со многими немцами и контактировал с итальянскими неофашистами. Судя по ряду донесений, Хасс находился под защитой итальянской полиции.

Был ли Карл Хасс тем человеком, у которого Отто гостил на озере Альбано, ингредиентом варившегося в Риме густого рагу, в которое тот угодил?