Текст книги "Крысиная тропа"

14. 1942, Лемберг

28 января 1942 года Отто прибыл в Лемберг, средневековый город, бывший на протяжении двух веков столицей земель в составе Австро-Венгерской империи. В ноябре 1918 года в обретшей независимость Польше он стал называться Lwów – Львув, в сентябре 1939 года, занятый Советами, стал Львовом. В июле 1941 года эту территорию оккупировала Германия, и город опять именовался Лембергом[298]298
  Сэндс. Восточно-западная улица. C. xvii, 68–69.


[Закрыть]. С населением в 420 тыс. человек он был третьим по величине городом Генерал-губернаторства. В дистрикте Галиция жило более миллиона человек, примерно поровну поляков, украинцев и евреев. В первые же недели Отто подписал указ о лишении евреев права заниматься рядом профессий[299]299
  ‘Anordnung über den Arbeitseinsatz von Juden’ (приказ о трудовом вкладе евреев), 13.03.1942, имеется у автора.


[Закрыть], а еще через год большая часть еврейского населения, более полумиллиона человек, была «ликвидирована». Многие поляки были насильственно отправлены на работы в рейх, украинцев же Отто рассматривал как потенциальных союзников.

Шарлотта ни о чем таком не пишет, сосредоточиваясь на достоинствах нового назначения мужа: на избавлении от бремени подчинения Гансу Франку, на большой вилле по адресу Лойтенштрассе, 11[300]300
  Сегодня это улица Ивана Франко, https://www.lvivcenter.org/en/streets/Leuthenstrasse/ (дата обращения 23.05.2022).


[Закрыть] – их новой резиденции, на активной светской жизни. Шарлотте понравился просторный красивый дом, где удобно было принимать гостей из-за границы и из самой Галиции. За обедом для двадцати человек мог следовать чай для сорока. Город располагался по пути на Восточный фронт, война питала светскую жизнь, поэтому гости не переводились. У Шарлотты были няня и целый контингент старательных слуг: кухарка, судомойка, горничные, два лакея, кучер и водитель.

Отто провел в Лемберге два с половиной года, «с огромной радостью», если верить Шарлотте, «осуществляя свои идеи о доброкачественном, гуманном правлении»[301]301
  Восп., ШВ, 1938–1942 I. C. 28.


[Закрыть]. На этой территории предстояло многое сделать, ибо население с благодушием вспоминало Австрийскую империю и монархию. Имело значение и чувство семейной преемственности: здесь служил в Первую мировую Йозеф, здесь его наградили орденом Марии Терезии. «Задача масштабнее и лучше, это исключительная награда», – сказал Отто отцу. При этом его задача оказалась сложнее политически и экономически после двухлетней советской власти. Он был уверен, что справится: он же фон Вехтер, воспитанный в офицерских традициях Йозефа[302]302
  П., ОВ к ЙВ, 12.02.1942.


[Закрыть].

Йозеф навестил сына, надев пошитый для этого случая генерал-лейтенантский мундир. Отец с сыном, сопровождаемые внушительной свитой, с замиранием сердца объехали поля сражений Первой мировой. Отто был горд тем, что к сорока годам сравнялся званием с отцом и дорос до губернаторской должности. Среди его сотрудников были личный помощник Эгон Хёллер[303]303
  Эгон Амброс Хёллер, род. 16 июля 1907, Критцендорф, Австро-Венгрия; ум. 9 авг. 1991, Кройт, Германия. Штадтгауптман Лемберга, 1942–1944.


[Закрыть], заместитель и глава отдела внутренних дел Отто Бауэр[304]304
  Отто Бауэр, род. 1 апр. 1888, Равенсбург, Германия; ум. 9 февр. 1944, Лемберг. Abteilungsleiter Innere Verwaltung [Отдел внутреннего управления], 1941–1944.


[Закрыть], глава канцелярии Людвиг Лозакер, ответственный за связь с СС группенфюрер Теобальд Тир[305]305
  Теобальд Тир, род. 12 апр. 1897, Штутгарт; ум. 12 июля 1949, Краков. Бригаденфюрер СС, полицейский чин, 1942–1945.


[Закрыть].

Времена были непростые. Некоторый пессимизм вызывали проблемы на востоке, непредсказуемость прихотливого стиля руководства Ганса Франка, трения между гражданской администрацией и СС. Как вспоминает Шарлотта, на востоке «свирепствовал, как Цезарь», рейхскомиссар Украины Эрих Кох[306]306
  Эрих Кох, род. 19 июня 1896, Эберфельд, Германия; ум. 12 нояб. 1986, Барчево, Польша. Гауляйтер Восточной Пруссии, 1928–1945.


[Закрыть]. Она получала личные письма от Ганса Фишбёка, оставившего свой пост под началом Коха и переехавшего в оккупированные Нидерланды, к Зейсс-Инкварту. На фоне жестокости Коха «ласковая» манера управления Отто выглядела предпочтительнее. Шарлотта запомнила первую встречу облаченного во все регалии СС Отто с митрополитом Андреем Шептицким[307]307
  Андрей Шептицкий, род. 29 июля 1865, Прилбичи, Австрийская империя; ум. 1 нояб. 1944, Львов, Украина. Митрополит Галицкий и архиепископ Львовский – предстоятель украинской греко-католической церкви, 1901–1944.


[Закрыть]. Епископ со слезами на глазах говорил о «чуде» – так рассказывала об этом Шарлотта детям, хотя сама на той встрече не присутствовала и вообще никогда не виделась с епископом.

В Лемберг она приехала летом, проведя несколько месяцев без Отто в Вене и в Тумерсбахе, где принимала родню, проводила вечера в опере и в театре, вела активную светскую жизнь. Отто слал ей издалека советы и статьи о религиозном и музыкальном образовании детей из «Дас Райх»[308]308
  Das Reich (1940–1945) – немецкая газета, основана министром пропаганды Йозефом Геббельсом.


[Закрыть]. «Пожалуйста, прочти, имея в виду наше потомство мужского пола, – писал он об одной из этих статей. – Здесь заметна рука Шираха»[309]309
  П., ОВ к ШВ, 20.04.1942.


[Закрыть] (его друга, главы гитлерюгенда).

Весной Отто побывал в разных частях Генерал-губернаторства, в том числе в Люблине, где орудовал Глобус, и в Варшаве. 9 июня он был в Берлине, на похоронах Рейнхардта Гейдриха, убитого в Праге. Там он слушал погребальную речь Гиммлера, заявившего о «священном долге безжалостно уничтожать врагов нашего народа»[310]310
  Peter Longerich. Heinrich Himmler. OUP, 2011. P. 570.


[Закрыть].

Летом Шарлотта забрала детей в Тумерсбах. «Сердцем я с тобой, в этом чудесном месте», – написал Отто[311]311
  П., ОВ к ШВ, 5.06.1942; п., ШВ к ОВ, 8.06.1942.


[Закрыть]. Крайне занятый делами оккупации, он советовал ей плавать и гулять, поправлять здоровье, развлекаться. «Я так тебя жду! – отвечала она. – Приезжай поскорее и привози Ганса Франка!»

Она не объяснила, зачем предлагала это, решив не раскрывать своих соображений. Потаенная правда заключалась в том, что она влюбилась в Генерал-губернатора, о чем ясно свидетельствует ее дневник.

1 февраля 1941 года: «Надела башмаки Франка»[312]312
  Дн., ШВ, 1942, 1.02.1942.


[Закрыть].

4 марта: кофе с Франком в Берлине, грустила, «когда он уехал в штаб-квартиру фюрера»[313]313
  Дн., ШВ, 1942, 4.03.1942.


[Закрыть].

6 марта: «Он играл на пианино, я писала»[314]314
  Дн., ШВ, 1942, 6.03.1942.


[Закрыть]. Позже, в специальном поезде из Берлина в Краков, «мы сидели вместе, когда она (фрау Франк) уснула». Позже тем же вечером они сыграли три партии в шахматы, «он выиграл дважды, я один раз, чудесно, как же хорошо быть вместе. Легла в 11. Поняв, что мы одни, он резко встал и поспешил уйти».

7 мая, Вавельский замок: «Я дышала его воздухом, как же я хочу снова его увидеть… Не знаю, что делать. Как же сильно меня волнует мой Гансл. Я так влюблена и мечтаю о новой встрече с ним. Приходится ждать этого мгновения. Сколько раз в день я о нем думаю, он такой душевный, такой пылкий, слава Богу, что никто не знает»[315]315
  Дн., ШВ, 1942, 7.05.1942.


[Закрыть].

21 июня: «Снился Генерал-губернатор, много о нем думаю, должно быть, это любовь»[316]316
  Дн., ШВ, 1942, 21.06.1942.


[Закрыть].

Я отправил копию ее дневниковых записей сыну Франка Никласу через несколько лет после того, как он познакомил меня с Хорстом. «Сенсация! – ответил он. – Никто до сих пор не знал, что она была влюблена в моего отца!» Он в шутку гадал, не братья ли они с Хорстом.

В августе пузырь Генерал-губернатора лопнул. Гитлер лишил его множества должностей после того, как он выступил в ряде университетов Германии с лекциями, где выражал сомнение в верховенстве закона в Третьем рейхе и призывал судей к большей независимости, пусть и в нацистском духе[317]317
  Сэндс. Восточно-западная улица. С. 233–234.


[Закрыть]. Жене Франк сказал, что хочет развестись, потому что влюблен в другую, знакомую своей молодости[318]318
  Там же. С. 259–260.


[Закрыть]. Это была, впрочем, не Шарлотта, которой Бригитта Франк излила душу и сказала, что не согласится на развод. «Он выглядит безумным, влюблен в другую», – тоскливо записала Шарлотта[319]319
  Дн., ШВ, 1942, 23.09.1942.


[Закрыть].

В это время Шарлотта и Отто виделись редко, но активно переписывались, в основном о местных новостях. В Вене их друг Ганс Блашке назначен бургомистром, арендаторы хорошо приглядывают за виллой «Мендл». Отто мельком писал о «переговорах» в Берлине, чем вызвал сетования Шарлотты, что он забыл о жене и детях. «Ты хоть попытался позвонить в день рождения Лизхен? Ей исполнилось восемь. Все помнили, кроме тебя!»[320]320
  П., ШВ к ОВ, 15.06.1942.


[Закрыть]

В июле Шарлотта приехала наконец в Лемберг, откуда написала Отто-младшему, уже двенадцатилетнему, подбадривая его перед предстоящим переездом: «Очень-очень приятное место!» При доме был большой сад, теннисный корт, бассейн, пони, возивший тележку.

Она привезла подарок для Отто – свой грустный, отрешенный портрет. «Моему любимому, на память» – подписала она эту фотографию[321]321
  Лемберг, 8.08.1942.


[Закрыть]. Спустя десятилетия я увидел ее на стене в спальне Хорста. Да, согласился он, у матери был грустный вид. Я еще не видел ее дневников и не знал о ее чувстве к Генерал-губернатору как раз тогда, когда ее сфотографировали. Хорст, возможно, знал, но ничего не сказал.

Ганс Франк навестил Вехтеров в Лемберге в субботу 1 августа по случаю годовщины: год назад дистрикт Галиция был включен в Генерал-губернаторство. Шарлотта провела с ним часть дня, за шахматами и за едой; потом он уехал с Отто по делам. Вечером она обыграла его в шахматы, после чего он, рассерженный, рано отправился спать.

Свои чувства к Франку она держала при себе и ничего не написала ни в дневнике, ни где-то еще о его речи, произнесенной в тот же день. В университетском зале он объявил о начале «окончательного решения» в Галиции. Слушатели горячо аплодировали, Отто сидел в переднем ряду.

«Партайгеноссе Вехтер! Должен сказать, вы отлично справились! – обратился к нему Франк. – Лемберг снова настоящий, гордый немецкий город. Я не говорю об еще оставшихся здесь евреях, с ними мы, конечно, разберемся».

«Как я погляжу, – продолжил Генерал-губернатор, – этой пакости здесь сегодня не видать. В чем дело? Говорят, в свое время в этом городе были тысячи и тысячи этих плоскостопых примитивов, но с момента приезда я не заметил ни одного. Не говорите, что плохо с ними обходитесь». Судя по протоколу, слова Франка были встречены «бурными аплодисментами»[322]322
  Сэндс. Восточно-западная улица. С. 239–241.


[Закрыть].

6 августа, уже после отъезда Шарлотты в Вену, в Лемберге прошло совещание на высоком уровне на тему «Решение еврейского вопроса в Галиции». Бригаденфюрер СС Кацман уведомил Лозакера и Бауэра, заместителя Отто и начальника его канцелярии, что евреи будут переселены, изгнаны либо ликвидированы, чтобы «за полгода в Генерал-губернаторстве не осталось ни одного праздношатающегося еврея»[323]323
  Заметки о совещании 6 августа 1942 г., «Переселение евреев», присутствовали Лозакер, Кацман, Бауэр, Гереис, имеется у автора.


[Закрыть]. Кое-каких опытных еврейских мастеров будут содержать в особых Judenlager (еврейских лагерях) в разных дистриктах. Уже через четыре дня началась «крупная акция» (die Grosse Aktion): десятки тысяч евреев Лемберга схватили и отправили в лагерь смерти, построенный Глобусом неподалеку, в Белжеце.

В воскресенье 16 августа Отто написал длинное письмо из Кракова с партийного съезда, в перерывах которого он играл в пинг-понг с Павлу. «После твоего отъезда в Лемберге было много дел», – сообщал он Шарлотте[324]324
  П., ОВ к ШВ, 16.08.1942.


[Закрыть]. Собирали сведения об урожаях, отправляли рабочих в трудовые лагеря в рейх («из дистрикта уже отправлено 250 тысяч!»), а еще «проводятся крупные еврейские операции (Judenaktionen)». После Бохни в личных письмах почти не упоминались такие дела, обыкновенно окруженные молчанием. Тон письма позитивный: прогресс налицо, партийный съезд проходит успешно, дома в Лемберге все «замечательно», не считая кое-каких проблем с польским персоналом у экономки. Из менее позитивного – самоубийство прямо у него в доме молодого солдата, породившее неуместные слухи. «Безответная любовь, – предположил Отто, – слишком был слаб, чтобы это пережить». «Люблю навсегда, – закончил письмо Отто. – С Гитлером – все или ничего».

Он послал жене сделанный рукой Павлу рисунок и его же хвалебные слова об Отто, «образчике доблести». Жена Павлу Труде сделала приписку о том, что Отто находится под строгим присмотром. Отто заторопился назад в Лемберг из-за решения Гиммлера (одного из «великих») нанести ему внезапный визит. «Я едва поспел в аэропорт», – признался Отто Шарлотте[325]325
  П., ОВ к ШВ, 20.08.1942.


[Закрыть]. В официальном дневнике Гиммлера отмечены все мероприятия, начиная с прибытия в аэропорт вечером 17-го, где его встречали Отто, Глобус и Кацман. У этой четверки состоялось «совещание» (подробностей не приводится), а затем ужин. Следующим утром Отто и Кацман провезли Гиммлера по «достопримечательностям»: показали ему «еврейские лагеря на Дурхгангштрассе IV» (строящейся дороге Перемышль – Лемберг – Тернополь – Таганрог). Они посетили также лагеря в 60 км к востоку от Лемберга (в Якторове и еще в одном населенном пункте), пообедали и вернулись в Лемберг, откуда Гиммлер вернулся самолетом в Берлин.

В конечном счете все прошло хорошо, сообщал Отто. Так хорошо, что ему было «почти стыдно»[326]326
  П., ОВ к ШВ, 20.08.1942.


[Закрыть]: Гиммлер, говоривший о муже Шарлотты только положительно, поддержал его во всех главных вопросах. После этого Отто позволил себе короткий отдых: сплавлялся на байдарках по Днестру с двумя коллегами.

В начале сентября Мартин Борман, ближайший соратник Гитлера, получил из первых рук положительный отзыв о трудах Отто в Лемберге[327]327
  Мартин Борман, род. 17 июня 1900, Хальберштадт, Германия; ум. 2 мая 1945, Берлин, Германия. Начальник канцелярии нацистской партии, 1941–1945.


[Закрыть]. Вехтер стабилизировал положение в Галиции: область выигрывала при сравнении с другими дистриктами Генерал-губернаторства, избавившись от слабохарактерных и некомпетентных служащих. Отличное впечатление произвел «весьма способный» начальник канцелярии Лозакер[328]328
  Abschrift, Beauftragter des Reichsleiters M. Bormann (13.09.1942).


[Закрыть], было отмечено суждение Отто о Гансе Франке (сексуально зависим от жены, больше годится для жизни художника или ученого).

Пока Отто принимал Гиммлера, его отец и родители Шарлотты жили в Тумерсбахе. Йозеф ежедневно гулял с Хорстом, своим любимым внуком, Шарлотта тем временем была с Фишбёками на Зальцбургском фестивале: на Дне поэзии в замке Леопольдскрон, на «Женитьбе Фигаро» в Фестшпильхаусе, потом на «простом ужине» для пятидесяти поэтов и писателей, затянувшемся до утра. В последующие дни она побывала на утомившем ее спектакле «Много шума из ничего» и на прекрасном исполнении Седьмой симфонии Брукнера, своей любимой. Слушать музыку, сидя в ложе гауляйтера, было особенно приятно[329]329
  П., ШВ к ОВ, 23.08.1942.


[Закрыть].

Она остановилась у Липпертов и съездила на расположенную неподалеку виллу «Шуберт» с Трудл Фишбёк, пожелавшей приобрести этот понравившийся ей дом. На него был высокий спрос, среди желающих фигурировал Герберт фон Караян[330]330
  ‘Karajan: Fast wäre er ein Zeller geworden’, Salzburger Nachrichten, 23.08.2017: https://www.pressreader.com/austria/salzburger-nachrichten/20170823/282282435421614 (дата обращения: 23.05.2022).


[Закрыть], собиравшийся выселить всех жильцов, чтобы было спокойнее работать. «Интересно, кому достанется вилла»[331]331
  П., ШВ к ОВ, 23.08.1942.


[Закрыть], – писала Шарлотта Отто. Дети всех радовали, маленький Хорст рос «душевным и сердечным, как его дедушка, очень чувствительным». Шарлотту по-прежнему занимало состояние кухни в доме в Лемберге. «Что происходит с печами?» – спрашивала она.

Через четыре дня, 27 августа, Шарлотта порадовалась, что визит Гиммлера прошел успешно, и выразила желание поскорее вернуться в Лемберг. Тем временем прогулки вокруг Тумерсбаха были «невыразимо чудесны»[332]332
  П., ШВ к ОВ, 27.08.1942.


[Закрыть]. Поднимались на отдаленную гору Шмиттенхёхе, обедали у пруда, плавали, лежали голые, «как младенцы», во мху на ласковом солнышке. Ее переполняло «величие природы». Спасибо, спасибо, писала она, тысячу раз спасибо от всего сердца за возможность наслаждаться таким «невероятно красивым» домом.

Пока семья нежилась в горах, в Лемберге завершилась Grosse Aktion. Отто проплыл на байдарке 180 км по Днестру, прожил несколько дней в палатке, удил рыбу, питался простой пищей («в основном картошкой, кукурузой, всегда чай»). После его возвращения в Лемберг прибыли из Берлина контролеры, разбираться с проблемами в Генерал-губернаторстве, о которых писали местные газеты, поэтому работы в саду замедлились. Отто жаловался на нехватку рабочих рук. «Евреев депортируют во все большем количестве, трудно раздобыть песок для теннисного корта»[333]333
  П., ОВ к ШВ, 29.08.1942.


[Закрыть].

Шарлотта надеялась, что война кончится уже в следующем году, но это было маловероятно. Отто сообщал об авианалетах на Краков и Варшаву, а она тем временем еще раз посетила виллу «Шуберт». «Мой любимый Хюмхен! – написала она из Тумерсбаха и добавила цветной карандашный рисунок путешествующего семейства. – Не мог бы ты спросить у гауляйтера, можно ли мне взять кое-какую старую мебель?» Она также выражала надежду, что свою десятую годовщину 11 сентября они встретят вместе, ведь он «смягчил» ее давнюю ожесточенность. Да, они переживали трудные времена, но лишь потому, что они разлучены.

Отто не смог соединиться с Шарлоттой на годовщину: он был поглощен проблемами Галиции, в том числе нехваткой продовольствия и негативным докладом контрольной комиссии в Берлине. Лучом света мог стать визит министра внутренних дел, доложившего о «весьма положительном впечатлении» от работы Отто в Лемберге[334]334
  П., ОВ к ШВ, 10.09.1942.


[Закрыть]. К письму Отто приложил вырезку из «Дас Райх» («есть фрукты перед сном вредно для зубов») и описал чудесное представление «Похищения из сераля» Моцарта в Краковской опере в исполнении гастролирующих итальянцев. Хюмми передавал свои наилучшие пожелания с годовщиной, выражал любовь и слал прочувственное «Хайль Гитлер!».

«Тропа жизни может пролегать через горы»[335]335
  П., ШВ к ОВ, 15.08.1942.


[Закрыть], – ответила Шарлотта, имея в виду его труды. Она в третий раз наведалась на виллу «Шуберт», на сей раз вместе с губернатором, а также побывала в заповеднике Нойкирхен в обществе Йозефа Торака, чтобы полюбоваться 48 грифами с Кавказа, за которыми там тщательно ухаживали.

С приближением Рождества Отто радостно докладывал Гиммлеру о положении в Галиции. Рейхсфюрер в ответ похвалил «прекрасную картину в Лемберге», покой и порядок[336]336
  BArch, R 9361-III/561695; Waechter, Otto – Personenbezogene Unterlagen der SS und SA. Der Reichsführer SS Einschreiben an SS-Brigadeführer Gouverneur Dr. Wächter, 19.01.1943.


[Закрыть]. Все это было достигнуто стараниями Отто, «гармоничным сотрудничеством между ним и компетентным Кацманом», писал Гиммлер, отмечая «реальную взаимопомощь администрации Отто, СС и полиции в дистрикте». Надеясь вскоре снова побывать в Лемберге, он направил копию этого письма своему заместителю обергруппенфюреру СС Карлу Вольфу, начальнику личного штаба Гиммлера, знакомому Отто еще по работе в Берлине[337]337
  Карл Фридрих Отто Вольф, род. 13 мая 1900, Дармштадт; ум. 15 июля 1984, Розенхайм, Германия. Командир СС и полиции в Италии, 1943–1945.


[Закрыть].

Отто мог быть в курсе и другой, гораздо менее приятной новости, поступившей в конце года. «Нью-Йорк Таймс» сообщила о том, что польское правительство в изгнании обвинило десять ведущих нацистов в преступлениях на территории Польши. Первым в списке значился Ганс Франк[338]338
  New York Times, 17 окт. 1942.


[Закрыть], там же перечислялось еще несколько соратников Отто, включая Фридриха-Вильгельма Крюгера («террор и казни»), Одило Глобочника («истребление евреев») и Людвига Фишера («специализация – гетто в Варшаве»). Отто значился под номером 7 (его фамилия была указана с ошибкой) как «опозоривший себя истреблением польской интеллигенции». «Таймс» писала, что по его приказу сто университетских профессоров отправили в концлагеря; многие из них умерли, другие сошли с ума.

15. Майкл

Я часто размышляю о том, какой была жизнь в Лемберге при «гуманном» правлении Отто Вехтера. Этот город, родина моего деда, стал мне знаком. Работая над «Восточно-западной улицей», я узнал, что вся тамошняя родня Леона была перебита, но это оказалось не до конца верно. Через два года после выхода книги я получил любезное письмо от преподавателя инженерных наук из Лос-Анджелеса. «Прошу извинить меня за беспокойство, причиняемое этим нежданным посланием», – написал он и объяснил, что был удивлен, встретив в книге имя Натана Флашнера, дяди Леона. У Натана был сын Хенрик, отец автора письма, сбежавший из Лемберга, продолжал он. Всю жизнь Хенрик искал других выживших, но Леона, своего двоюродного брата, так и не нашел.

Несколько лет назад меня познакомили в Нью-Йорке с еще одним живым свидетелем «гуманного управления» Лембергом, оставшимся в живых на подконтрольной Отто территории, где погибло более миллиона человек. Сегодня Майкл Кац – заслуженный врач-педиатр. Он приехал во Львов с родителями в конце 1939 года, когда Варшаву заняли немцы, и поселился в квартире своих дедушки и бабушки на Яновской улице. Он запомнил, как изменилась жизнь летом 1941-го с началом немецкой оккупации и как спустя несколько месяцев его заставили надеть белую нарукавную повязку со звездой Давида.

В феврале 1942 года Отто стал губернатором. Майклу было тогда 14 лет, он работал механиком в гараже вермахта. На работу он недолго ездил в специальном трамвае с надписью «разрешено евреям», а потом вынужден был ходить туда пешком, по 45 минут в один конец. Ему запомнилась первая «акция» в марте 1942 года и последовавшие за ней депортации[339]339
  Dieter Pohl, ‘Ivan Kalymon, the Ukrainian Auxiliary Police, and the Nazi Anti-Jewish Policy in L’viv, 1941–1944’, Report for the Office of Special Investigations, US Department of Justice, 31 May 2005; Dieter Pohl. Nationalsozialistische Judenverfolgung in Ostgalizien 1941–1944, 2nd edn. Oldenbourg, 1997.


[Закрыть]. «Мне служили защитой мои документы и удостоверение личности, аусвайс работника важного военного подразделения[340]340
  Anordnung über den Arbeitseinsatz von Juden, 13.03.1942, Drohobyz, имеется у автора.


[Закрыть]. Я не боялся, что меня схватят». «Акция» совпала с приказом за подписью Отто, запрещавшим нанимать евреев в нееврейские дома. Как я потом узнал, копия этого приказа лежала среди бумаг Шарлотты с приписанной карандашом датой – возможно, приписку сделал Хорст.

Следующая «акция» произошла в августе, и ее Майкл запомнил лучше. «Собрали все наши удостоверения и возвращали, поставив дополнительные печати. Он заметил, что печати на документах его родителей стоят снаружи, а на его – внутри. Это мелкое различие имело серьезные последствия, буквально решало, жить или умереть: печать внутри, “как у меня”, позволяла работать дальше, снаружи – нет. “Печати были способом сегрегации, различения между теми, кого схватят, и теми, кого нет, но мы этого не знали».

«Акция» охватила весь город, включая само гетто. Майкл помнит происходившее с кристальной ясностью.

В день Aktion моя мать, тетка, ее сын и мои бабушка и дедушка пошли на работу, в Stӓdtische Werkstӓtte, где шили и чинили военную форму. В то утро распространились слухи, что что-то случится. Моя мать хотела, чтобы я пошел с ней, но я пошел, как всегда, на свою работу – в военный гараж на Яновской улице. Пока я там находился, кто-то прибежал со словами: «Началось, по городу собирают евреев и увозят в грузовиках». Я тут же поспешил в Werkstӓtte, чтобы увидеть мать. По пути туда меня несколько раз останавливали, но благодаря печати в документе отпускали. Добравшись до места, я убедился, что ее уже нет, никого нет.

Оставшиеся рассказывали ужасное: забирали всех. Я вернулся в город, к младшему брату моего отчима, работавшему в другом военном учреждении: это был не гараж, а что-то вроде конторы. К тому времени моего отчима, его старшего брата, уже не было в живых. Он знал, что что-то происходит. Вошли трое солдат и увидели, что я плачу. Один из них что-то сказал, а другой его ударил. Он решил, что первый сказал мне что-то оскорбительное; их очень расстроило мое горе, это говорит о каких-то остатках гуманности.

Людей хватали на улицах у Майкла на глазах. Некоторых, как и самого Майкла, отпускали, остальных заталкивали в грузовики и увозили. Называлось это «эвакуацией» или «переселением» – словами, скрывавшими истинный смысл операции. Я задал вопрос, кто хватал людей. «В основном это были немцы, СС, а также украинцы и прочие подручные в форме цвета хаки». Речь идет о вспомогательной полиции в подчинении у Отто.

Акция продолжалась несколько дней. Майкл добрался до квартиры бабушки и дедушки, застал там тетю и двоюродного брата и впал в отчаяние. Назавтра он вернулся на работу – и был отправлен в концентрационный лагерь Яновский в самом центре города. «Я больше никогда не видел мать». Он не знал подробностей случившегося, но догадывался. «У меня не было иллюзий. Болтали, что их отвезли в другое место, как на всех Aktionen. Они всегда приходили со словами: “Берите с собой по одному чемодану, вас повезут работать на восток”. Тогда я ничего не знал про Белжец».

Имя Отто Вехтер ничего ему тогда не говорило: «То ли я его забыл, то ли вообще не слышал». Он знал, что акцию устраивает гестапо, прибегая к помощи украинцев и еврейской полиции. Из Яновского лагеря он бежал: пролез под колючей проволокой и спрятался на соседнем кладбище. Друзья-неевреи помогли ему обзавестись поддельными документами и покинуть Лемберг. «Я снял еврейскую повязку и отправился с новыми документами в Варшаву». Он уехал из Лемберга 2 или 3 сентября 1942 года с новым именем и фамилией – Франчишек Тадеуш Талецкий.

Через несколько недель он вернулся в Лемберг с поддельным свидетельством о рождении и забрал в Варшаву двоюродного брата. В Варшаве он снимал койку в ночлежке и работал. Из всей львовской семьи выжил один Майкл, хотя он узнал об этом гораздо позже. Не знал он и того, что писал в конце сентября 1942 года о массовой казни более 50 тысяч евреев на территории под управлением Отто Вехтера непосредственно в Ватикан специальный посланник президента Рузвельта при папе Пии XII: «Я хотел бы знать, есть ли у Его Святейшества какие-либо предложения о практическом способе, к которому могли бы прибегнуть силы цивилизованного общественного мнения, чтобы предотвратить продолжение этого варварства», – вопрошал специальный посланник США госсекретаря Ватикана[341]341
  П., Майрон Тейлор кардиналу Мальоне, 26.09.1942, NARA, имеется у автора.


[Закрыть].