Текст книги "Тень Энвижен"

«Нужно будет купить ноутбук, – подумала она, – как устроюсь, сразу куплю».

Старый ноутбук у Сандры перестал работать еще в сентябре, а новый, подарок Родерика, остался в апартаментах Фреш-Уотер. Однако каждый раз спускаться вниз, чтобы полазить по Интернету, удовольствия мало. Пробежавшись по местным сайтам, она вздохнула – в центр продаж приглашали менеджера, ветеринарный госпиталь Северного Хоббарта нуждался в ассистенте, но медицинские сестры, похоже, нигде не требовались.

Разослав свое резюме, Сандра решила пройтись – делать все равно было нечего. Она спустилась по круто сбегающей к морю Мюррей-стрит, на которой стоял Варата-отель, побродила по торговому ряду на Элизабет-стрит и дошла до туристического агентства. Здесь царило оживление, большая толпа весело переговаривающихся на разных языках туристов выстроилась в очередь на посадку в огромный двухэтажный автобус компании Грэй лайн, небольшие группы людей спешили к маленьким микроавтобусам. Водитель одного из них, худощавый мужчина лет шестидесяти с веселыми глазами, пропустил в салон последнего туриста и посмотрел на Сандру.

– Тур по городу, – сказал он с ужасающим местным акцентом, – места есть.

«Поеду, – неожиданно для самой себя решила она, – сто лет не была в Хоббарте, и тур недорогой. Что мне сейчас делать – сидеть весь день в этой грязной комнате отеля?»

Всю дорогу водитель-гид говорил, не умолкая и, рассказывая о бывшей женской тюрьме, помимо исторических фактов, поведал множество увлекательных и забавных анекдотов из местного фольклора. Правда, из-за его жуткого акцента большинство туристов, две трети которых были китайцами, изюминки рассказов не поняли и остались серьезными, однако Сандра посмеялась от души. В Ботаническом саду сделали длительный привал на ленч, и после чашки каппучино с пиццей, она решила, что жизнь не так уж и плоха, как иногда может показаться.

По окончании тура веселый водитель развез туристов по их отелям. Сандру он высадил на углу Элизабет-стрит и Тасма-стрит – до Варата-отеля оттуда было рукой подать. Проводив глазами укативший микроавтобус, Сандра обнаружила, что стоит у крыльца красного двухэтажного здания рядом с забавными фигурками животных размером почти в человеческий рост. Она потрогала поджавшего лапки кенгуру, пытаясь понять, сделан он из картона или из пластика, и посмотрела вверх – над входом висела вывеска

ВЕТЕРИНАРНАЯ БОЛЬНИЦА СЕВЕРНОГО ХОББАРТА.

Пока Сандра разглядывала фигурки, синяя дверь отворилась, и на крыльцо вышел полный кудрявый мужчина с большим крючковатым носом. При виде девушки глаза его весело заискрились, он раскурил сигарету и спросил:

– Привет, как поживаете? Любите животных?

В голосе мужчины слышался специфический акцент, и Сандра предположила, что он родом из Кейптауна.

– Привет, – улыбнулась она, – если честно, то животных я боюсь.

– Да почему же? – искренне удивился мужчина и помахал рукой, чтобы дым от сигареты не попадал ей в лицо.

– Боюсь, что укусят.

– Ну и зря, – он снова разогнал дым, – люди могут укусить гораздо больнее. Вас когда-нибудь кусали собаки?

– Собаки не кусали, – со смехом призналась Сандра, – а люди-то, конечно. И даже очень больно.

– Вот видите, – наставительно сказал мужчина, – я прав. А собаки, они милейшие люди, как у нас в Одессе говорят.

– В Одессе?

– Есть такой город, когда-то я там жил – давно, вы еще не родились. Никогда не слышали про Одессу?

– Что-то очень знакомое, но не могу вспомнить, извините. Это, наверное, на юге Африки?

Мужчина посмотрел на нее с таким видом, словно ему нанесли смертельное оскорбление.

– Одесса на Украине, леди! Вижу, тоже не знаете? – неправильно поняв изумление на лице девушки, он пояснил: – Раньше это был Советский Союз, про такую страну вы, может, слышали?

Сандра проглотила подступивший к горлу ком.

– Слышала, – ответила она, – так вы, может быть, и по-русски умеете говорить?

– А как же! – мужчина ударил себя в грудь и с неожиданной торжественностью в голосе по-русски продекламировал: – У лукоморья дуб зеленый…

– Златая цепь на дубе том, – договорила Сандра и скромно добавила: – Мне во втором классе за это пятерку поставили. Я из Москвы.

Мужчина приподнял брови, повертел своим крючковатым носом, а потом приоткрыл синюю дверь клиники и закричал по-русски куда-то внутрь:

– Рая! Раечка! Закрываем на сегодня прием, ставь чайник, тут девушка из Москвы!

В маленькой уютной комнате, примыкавшей к смотровому кабинету, Сандра пила цветочный чай и ела какое-то особое рассыпчатое тесто, название которого она не запомнила. Стены сверкали белизной, на одной из них висел простенький вышитый коврик, на другой, напротив, фотография молодых мужчины и женщины. Хозяйка, давно не вспоминавшая молодые годы рассказывала ей их историю. Говорила по-русски, хотя некоторые слова, видно позабыла, поэтому порою вопросительно смотрела на мужа – «как это сказать, Аарон?» Сам Аарон тоже вставлял фразу-другую, но в самых увлекательных местах, видя нетерпение жены, с добродушной снисходительностью передавал слово ей – «пусть Рая расскажет, у нее лучше получается».

Как узнала Сандра, Аарон и Рая Бергер вместе с двухлетним сыном Борей покинули СССР в семьдесят восьмом году, хотя, по собственному признанию Аарона, жили там неплохо – оба закончили Тимирязевскую академию в Москве, Аарон работал ветеринаром в одесской клинике для животных, Рая преподавала биологию в педагогическом институте.

– Тогда посольства Израиля в СССР не было, – рассказывала Рая, подкладывая гостье, на тарелку новую порцию рассыпчатого кушанья, – заявления передавали на Запад через знакомых, кто уезжал. Помню, мы писали их на тонкой-тонкой… как это по-русски называется, Аарон?

– Папиросной.

– Да, папиросной бумаге, я зашивала их в рубашки, и так их наши друзья провозили заграницу. Потом, когда на нас приходил запрос из Израиля, нас долго – как это по-русски? – пытали в органах, рассказывали, как плохо будет в чужой стране. Когда мы уже получили разрешение на выезд и приехали из Одессы в Москву, у нас сразу забрали паспорта, а без паспортов в гостиницу не пускают. Нас, отъезжающих, поселили – как это? – в общежитии. Мужчин отдельно, женщин с детьми отдельно. Мужчин к женщинам не пускали. Я с Боренькой была, а одна женщина со мной в комнате – горская еврейка из Азербайджана – с четырьмя детьми. Они по-русски вообще не говорили, только по-азербайджански, мы с ними на пальцах объяснялись. Она заболела, муж пришел, а та дама, что за порядком в общежитии следила, стала его ругать. Он никак не объяснит, что он – как это по-русски? – законный муж. А она кричит: «Ты мне лапшу на уши не вешай!» Он не понимает, то смотрит на свои руки, то трогает уши, повторяет: «Лапша – уши, лапша – уши».

Рая по-молодому весело захохотала. Аарон тяжело вздохнул.

– Хотели сначала у нашего бывшего однокурсника в Москве остановиться, – чуть виновато сказал он, – но он отказался нас к себе пустить. Рая вот лучше меня расскажет.

– Что о нем рассказывать? – в глазах Раи вспыхнул огонек презрения. – Дверь перед нами закрыл, даже в квартиру не впустил. Я, говорит, на ответственной работе, а вы изменники Родины. А до этого почти каждый год у нас в Одессе гостил.

Аарон вздохнул еще тяжелее.

– Что делать, смотрели на нас все, как на прокаженных, – сказал он таким тоном, словно пытался оправдать бывшего приятеля, – в Одессе тоже – когда мы уезжали, соседи у подъезда собрались, вслед плевали.

– Одна соседка была, – подхватила Рая, – у нее муж – как это? – алкоголик был, зарплату пропивал. Так она прежде постоянно прибегала: «Рая, денег не одолжишь?» А как уезжали, даже гадость какую-то вслед бросила. Помнишь, Аарон? Сумку мою забрызгала.

– Да ладно, золотая моя, что теперь соседей вспоминать!

– Правильно, что вспоминать соседей, если и твой брат родной, Яша, кричал: «Уедешь – знать тебя больше не хочу!»

По особым мстительным интонациям, появившимся в голосе Раи, чувствовалось, что ее неприязнь к Яше определялась отнюдь не теми далекими событиями тридцатилетней давности – похоже, для семьи это была наболевшая тема. Аарон, чуть покашляв, с легким смущением пояснил Сандре:

– Яшу тогда в Одессе по комсомольской линии продвигали. Идейный был, молодой, не понимал, что в Советском Союзе еврею всегда напомнят, что он еврей.

– Зато потом, как Союз развалился, твой Яша первый к нам сюда рваться начал, – несомненно было, что одно только имя Яши выводит Раю из равновесия, – в Израиль ехать не хотел, обязательно ему в Австралию!

Аарон развел руками и попытался разрядить обстановку.

– Не надо зря говорить, Раечка, Яша долго уезжать не хотел, наверное, один еврей на всю Одессу оставался, пока я его не уговорил, – сказал он и вдруг рассмеялся, – ты лучше расскажи, как Яша к нам в первый раз на Тасманию приехал. Рая вот вам расскажет, Шурочка, у нее лучше получается.

Узнав, что полное имя Сандры «Александра», Аарон почему-то сразу окрестил ее Шурой, и Сандра вдруг вспомнила, что так ее называли в детском саду, чтобы отличить от другой девочки, тоже Александры – ту воспитатели звали Сашей. И еще у них был мальчик Александр – Саня… Она встряхнула головой, чтобы прогнать воспоминания, и заставила себя слушать Раю.

– …купили ему тур по городу, водитель проехал немного, потом вдруг спрашивает: «Среди вас евреи есть?» Яша перетрусил – мало ли, вдруг водитель какой-нибудь антисемит. Сжался весь, молчит, а другой турист, сзади него, отвечает: «Я еврей, но только наполовину». Водитель обрадовался, говорит: «Тогда я у синагоги остановлю, чтобы вы получше рассмотрели – у нас в Хоббарте синагога очень красивая, знаменитая».

Рая с Аароном посмеялись. Она – забавляясь тупостью Яши, он – добродушно. Сандра тоже за компанию улыбнулась, хотя не совсем поняла, в чем тут юмор, и почему Яшу так напугал вопрос водителя.

– Сейчас ваш брат живет на Тасмании? – спросила она Аарона.

– Покрутился в Мельбурне, ничего там у него не вышло, теперь здесь, – кивнул тот, – уже лет пять. У него кафе. Вроде дела идут, ничего.

– Все равно прогорит, – буркнула Рая, – будешь его вытаскивать, как обычно.

Сандра поспешила перевести разговор с Яши на менее болезненную для хозяев тему.

– Это ваш сын? – спросила она, кивнув на фотографию, и Рая сразу же расцвела.

– Боренька, да. Это они с Рут только поженились, сейчас у них уже две девочки. В Штатах живут, Боря дантист, имплантацией занимается. Он у нас настоящий австралиец, по-русски вообще не говорит. Аарон пытался его учить, а я не хотела – зачем? Чужой язык, чужой страны.

– Ну и зря, – вступился за русский язык Аарон, – для нас с тобой этот язык родной, мы в молодости другого не знали.

Неожиданно хозяева спохватились, что, охваченные ностальгией, говорят только о себе, совсем не интересуясь гостьей, и Сандру чуть ли не хором засыпали вопросами.

– Ну, как вам нравится Австралия, Шурочка? Вы давно из Москвы?

Пришлось ей объяснить, что она живет в Австралии уже одиннадцать лет, и на Тасмании ей тоже приходилось не раз бывать. Сандра рассказала, что приехала с матерью к родственникам и давно уже имеет австралийское гражданство. Не скрыла, что замужем, не вдаваясь в подробности, сообщила, что с мужем разошлась и теперь решила заново устраивать свою жизнь. Приехала в Хобарт лишь вчера и остановилась в Варата-отеле. Имея сертификат медсестры, ищет работу и уже разослала свое резюме. Выслушав ее, Аарон печально покачал головой.

– Зря вы приехали сюда, Шурочка, медсестры в Австралии нужны везде, кроме, наверное, Тасмании.

– Почему? – удивилась Сандра.

– А вы не в курсе? Медицинский колледж в Квинстоне выпускает триста пятьдесят медсестер в год, а в больницах Тасмании востребованы не более шестидесяти. Наши медсестры годами работают в штатах Виктория и Нью-Саут-Уэллс, не видят свои семьи. Тем, кого это не устраивает, предложили поменять профессию. Ассоциация медсестер Тасмании уже потребовала от правительства штата вмешаться и исправить эту ненормальную ситуацию, но если и будут созданы новые рабочие места, то только для членов Ассоциации.

Сандра растерялась.

– Значит, нигде на Тасмании не нужны квалифицированные медсестры?

– Что значит «не нужны»? Вот Рая лучше меня расскажет.

– Да про это и в Интернете писали, вы, может, даже и читали, Шурочка, – полувопросительно сказала Рая, – не читали, как тут у нас в одной больнице мужчина чуть от потери крови не умер? Нет? Тогда я расскажу. У него после операции началось сильное кровотечение, а он ни одной медсестры дозваться не может – все в операционных, отойти не могут. Пришлось ему по мобильному себе в больницу «Скорую» вызывать. С тех пор хоть стали дежурных медсестер в больницах оставлять. Конечно, в частных клиниках такого не будет, а вот муниципальных больницах всегда не хватает медсестер. Но – как это? – лимит средств.

Она посмотрела на мужа, он на нее – они, видно, прекрасно понимали друг друга без слов.

– Если вы твердо решили остаться на Тасмании, Шурочка, – начал Аарон, – то могу предложить вам работу. В настоящий момент мне нужна ассистентка, имея сертификат медсестры, вы с этой работой справитесь.

Сандра вспомнила объявление в на сайте – конечно же, ветеринарная больница Северного Хоббарта!

– Я не знаю, – растерянно проговорила она, – никогда не работала с животными.

– Все мы дети матери-природы, – усмехнулся Аарон, – вы это знаете не хуже меня. Что вам терять, попробуйте.

«И правда, – подумала Сандра, – что я теряю?»

Работа ассистентки в ветеринарной клинике, как и говорил Аарон, была во многом сходна с работой медсестры. В обязанности Сандры входило помогать при перевязках, делать плановые прививки и инъекции и следить за наркозом, если какой-нибудь собачке или кошечке проводили операцию. Подписав контракт с Аароном Бергером, она купила себе ноутбук, заплатила за гостиничную Интернет-сеть и написала Денису:

«…поселилась в Хоббарте, здесь мне спокойно и легко. Внизу море, потом дорога резко поднимается в гору. Я, можно считать, живу на горе. Работа несложная, от моего отеля до ветбольницы не больше десяти минут ходу. Никого из прежней жизни не хочу видеть, да и зачем? О том, что ты жив, маме так и не сказала. Хочу, чтобы ты знал правду: еще до того, как мы с тобой нашли друг друга, она заявила, что не хочет меня больше видеть. Думаю, она нашла в племянниках то, что потеряла, когда решила, что ты погиб. Я же ее только раздражаю. Чуть позже, когда полностью освоюсь на новом месте, сообщу тебе еще одну новость, дедушке привет и поцелуй».

На следующий день молодая женщина принесла к ним в ветлечебницу усыплять больную раком кошку. Она сидела в приемной и всхлипывала, пока беленькой кошечке с ласковыми глазами делали укол, а потом унесла уснувшую навсегда питомицу домой на руках. Рая, внимательно посмотрев на Сандру, погладила ее по плечу.

– Не надо переживать, Шурочка, для животного так лучше.

Неожиданно для самой себя Сандра заплакала.

– Да, – со вздохом проговорил Аарон, – животные теперь чаще стали болеть раком, много чаще.

Рая же продолжала пристально смотреть на Сандру – возможно, именно в этот момент она обо всем догадалась, потому что в конце рабочего дня, когда Аарона не было в процедурной, деликатно спросила:

– Шурочка, вы еще не выбрали себе семейного доктора? Могу порекомендовать вам Криса Доу, который пользует нас с Аароном, он очень квалифицированный специалист.

Вечером Сандра получила от Дениса ответ на свое письмо.

«…мне кажется, ты с ума сошла, сестренка. Можешь оставлять позади себя какую угодно жизнь, но не маму. Как тебе могло прийти в голову, что кто-то может ей тебя заменить? Сказала она что-то тебе не так – ну и сказала. Забудь. Она думает, что потеряла меня, теперь ты тоже пропала, можешь себе представить, что с ней творится? Немедленно дай ей о себе знать! Сообщи хотя бы, что ты жива и здорова! Целуем тебя, твой брат Денис, твой дедушка Сережа».

Проплакав полночи, Сандра не выдержала мук совести – встала и послала Ларисе на телефон сообщение:

«Жива, здорова, не волнуйся. Твоя дочь Саша».

На следующий день она посетила доктора Доу, которого рекомендовала ей Рая, и тот нашел, что у нее все в порядке.

– Сделаете анализы, а через месяц выпишу вам направление к акушерке, которая будет за вами наблюдать до родов, – жизнерадостно улыбаясь, сказал он, – думаю, что все будет прекрасно.

В течение пары недель после этого Сандра гадала, сообщила ли Рая мужу о своей догадке, и, в конце концов, решила, что да, поскольку Аарон начал поглядывать на нее с веселым интересом. Однажды, когда все они по окончании работы пили чай в комнате с фотографией на стене, он, переглянувшись с женой, деликатно поинтересовался:

– Шурочка, а чем занимается ваша мама, если не секрет?

– Мама? – она немного растерялась. – В России она работала продавщицей в универмаге, а сейчас ведет дом своей сестры в Сиднее.

– И много ей платят?

– Платят? – Сандра горько рассмеялась. – Ничего ей не платят, она уверяет, что в России не принято брать деньги с родственников.

– Та же история, что и у нас! – немедленно воскликнула Рая. – Наш Яша считает, что мы с Аароном должны покрывать все издержки его бизнеса. Страшно подумать, сколько денег он нам задолжал!

– Перестань, моя золотая, – миролюбиво остановил ее муж и вновь обратился к Сандре: – А чем ваша мама занимается в доме своей сестры в Сиднее?

– Смотрит за племянниками, убирает, делает покупки, готовит, наводит уют в доме. Моя тетка вообще не знает никаких забот. Мама прекрасно готовит, она могла бы работать в любом ресторане, но она не говорит по-английски и страшно боится.

– О-ля-ля! – глядя на жену, сказал Аарон. – А ваша мама умеет готовить австралийские блюда?

– Мама все умеет, – с гордостью ответила Сандра, – и суши, и сифуд, и вареники, и борщ. Когда она однажды заболела, они заказывали еду в ресторане, но почти ничего из этого не ели. Дети даже в рот ничего не хотели брать после маминой еды, серьезно.

– Послушай, Рая, ведь нашему Яше как раз нужна в кафе такая женщина, а? Как ты думаешь, золотая моя?

Его жена пожала плечами.

– Такая женщина была бы слишком хороша для твоего Яши, – презрительно ответила она.

Аарон засмеялся и повернулся к Сандре.

– У нас с Раей есть маленький дом в двух кварталах отсюда, мы сдаем его на летний сезон, но в марте он уже будет свободен. Если ваша мама захочет к вам приехать, она сможет работать у Яши в ресторане, язык ей будет не помеха – он-то с ней по-русски объяснится, а клиентам безразлично, говорит повар по-английски или нет. Да и вам, Шурочка, сейчас хорошо бы жить рядом с близким человеком.

– Я не знаю, – покраснев до ушей, пролепетала Сандра, – а какая будет плата за аренду? Сейчас я договорилась в Варата-отеле за сорок долларов в сутки плюс завтрак.

– О, я знаю этот отель! – Рая немедленно перенесла свое возмущение с Яши на Варата-отель. – Чистый грабеж при их условиях.

– Ты права, мое золотко, – на этот раз Аарон был полностью солидарен со своей супругой, – давайте так, Шурочка, вы не будете вносить арендную плату, я просто уменьшу на эту сумму вашу зарплату. Нам обоим это будет выгодно – мне не придется платить налог за полученный от аренды доход, а поскольку ваша зарплата после вычета станет меньше, то и для вас сумма налога, соответственно, уменьшится. Ничего незаконного тут нет, нам просто нужно будет внести коррективы в наш с вами трудовой договор – я переведу вас с должности ассистентки на ресепшен. Так что, подходит вам мое предложение?

Сандра невольно улыбнулась.

– Прекрасное предложение, – сказала она, – и вполне мне подходит. Только, думаю, ни один истинный австралиец до такого бы не додумался.

– Истинному австралийцу я такого не стал бы и предлагать, – подмигнув и весело потирая руками, ответил Аарон, – в марте или апреле уже можете вызывать сюда свою маму, я нынче же поговорю с Яшей, – и, совершенно неизвестно к чему, добавил: – Трам-па-па-пам, па-па-пам! Советский человек всегда остается советским человеком.

* * *

Получив сообщение от дочери, Лариса прижала трубку к груди и заплакала от счастья, но потом вдруг засомневалась – номер отправителя не высветился, поскольку Сандра послала сообщение с компьютера. Однако посоветоваться Ларисе было не с кем – Ольга и Дерек уехали на три месяца в Европу и выходили на связь очень редко, только поинтересоваться, все ли в порядке в доме и с детьми. В последнее время они вообще чаще звонили Патрику или Норе – те постоянно заезжали за Тэдди и Лили в школу и увозили их к себе. Дети выросли на руках у Ларисы и неплохо изъяснялись по-русски, однако после пребывания в Потс-Пойнте быстро забывали русские слова и обращались к тетке по-английски, отчего ей становилось совсем тоскливо.

После отъезда Дерека и Ольги в Европу хлопот по дому у Ларисы значительно убавилось. В редкие теперь дни, когда Тэдди и Лили ночевали с ней, она, отвезя их в школу, ехала к станции Бонди-Джэнкшен – там, в универмаге Таргет, работала ее знакомая русская продавщица Наташа. Однако неожиданно Наташа куда-то исчезла, а ее сменщица с улыбкой разводила руками и что-то лопотала по-английски, но Лариса, естественно, понять ее не могла. По вечерам, оставшись одна в большом доме, она садилась в кресло с книгой или ставила себе фильм – дисков с русскими фильмами и русских книг Ольга и Сандра заказали ей предостаточно. Прежде Лариса смотрела кино и читала с большим удовольствием, но теперь, после такого странного и короткого послания дочери, у нее не лежало сердце вникать в прочитанное или следить за разворачивающимся действием фильма. И книга лежала открытой на одной странице, а взгляд равнодушно скользил по перемещавшимся на экране фигурам, в голове же мучительно свербела только одна мысль:

«Сашенька, дочка, маленькая моя, ну, прости, что я так тебе в тот раз сказала! Где ты? Как ты? Дай мне о себе хотя бы еще одну весточку, я вся извелась».

В начале апреля, за день до возвращения Ольги и Дерека из Европы, Патрик опять увез детей в Потс-Пойнт, а Лариса, прибрав и расставив все по местам, чтобы и без того чистый дом к приезду сестры с зятем вообще сверкал, села на свое привычное место перед телевизором. Не успела она взять в руки пульт, как зазвонил ее мобильный телефон, и на дисплее высветился незнакомый номер, Лариса нажала на зеленую кнопку, и дыхание у нее перехватило, а сердце заколотилось до боли, когда трубка голосом Сандры воскликнула:

– Мама!

– Сашенька! Дочка, где ты?

– Ты будешь со мной говорить, мама, или отказываешься? – голос Сандры подозрительно зазвенел, и Лариса заплакала.

– Господи, доченька, о чем ты? Я днем и ночью жду, когда ты позвонишь.

– Кто сейчас дома? Дети спят?

– Никого нет, тетя Оля и Дерек в Европе, завтра приезжают. Тэдди с Лили сегодня ночуют в Потс-Пойнте, я совсем одна.

– Так, прекрасно, – деловито сказала Сандра, – тогда слушай внимательно. У меня все нормально, я работаю и хочу забрать тебя к себе. Для тебя тут тоже есть работа.

– Как это? Куда? Подожди, доченька, скажи, где ты сейчас?

– Не все ли равно? Если хочешь узнать, я тебе предлагаю: ты уедешь из дома тети Оли, уедешь из Сиднея и будешь жить со мной. Согласна?

– Сашенька, подожди, деточка, как же так? Лучше ты сюда приезжай, тетя Оля, уже не сердится, она тоже о тебе волнуется, а я… Как же я поеду, а Тэдди с Лили? Как же я их оставлю?

– Выбирай, мама, они твои племянники, а я твоя дочь. В дом тети Оли я не вернусь, или ты приедешь ко мне, или больше никогда меня не увидишь!

– Сашенька, – плакала Лариса, – тетя Оля моя родная сестра, у нас с тобой больше ни одной родной души нет, кроме нее, как же я брошу ее и детей? Я ведь им нужна.

– Мама, – теряя терпение, закричала Сандра, – тетя Оля пусть сама решает свои проблемы, ты нужна мне! Мне, твоей дочери! Если ты так, то не ищи меня больше!

Лариса испугалась.

– Нет-нет, Сашенька, я приеду к тебе, что ты. Завтра тетя Оля возвращается из Европы, я поговорю с ней и тогда…

– Нет, мама! Если ты поговоришь с ней, то она тебя уже не отпустит – ты прекрасно знаешь, что она из тебя веревки вьет. Оставь ей записку, объясни все и сию минуту уезжай оттуда, я буду тебя ждать.

Лариса растерялась.

– Сию минуту? На ночь глядя? Куда ж я поеду?

– Я объясню.

– Нет, дочка, нет, так нельзя, что же я, как воровка какая-то, из дому убегу, никому ничего не сказавши? У добрых людей так не полагается. Подожди до завтра, я хотя бы попрощаюсь, Тэдди и Лили поцелую. Они мои родные, я не могу их так бросить.

Теперь голос Ларисы зазвучал твердо. Сандра знала, что у матери есть свои понятия о долге, которые поколебать практически невозможно. И она поняла, что пора использовать последние, самые главные козыри.

– Нет, мама, сейчас или никогда. Ты веришь всему, что говорит, тетя Оля, а она все время врет. Наш Денис жив, ни он, ни папа, ни дедушка не погибли, все они живы и здоровы.

– Денис, – ничего не выражающим голосом произнесла Лариса, – Денис, Дениска.

– Да, я нашла Дениса. Но тебе самой никогда его не найти – тетя Оля этого не допустит, наврет с три короба, и ты опять ей поверишь. Если ты сию минуту не оставишь тот дом, ты никогда уже не увидишь – ни Дениса, ни меня, ни ребенка, который скоро у меня родится. Слышишь? Никогда!

Прижимая трубку к уху, Лариса заметалась по комнате.

– Еду, Сашенька, деточка, ты только не волнуйся! Я прямо сейчас выбегаю, скажи, куда мне…

– Вот и хорошо, но не нужно бежать. Соберись, возьми все самое нужное. Обязательно захвати теплые вещи, здесь уже холодно, намного холодней, чем в Сиднее. Езжай так: до Бонди-Джэнкшен, припаркуй там машину на платной стоянке, до аэропорта поедешь на поезде. Тете Оле на видном месте оставь записку, чтобы потом забрала машину. Напиши, что уезжаешь ко мне, чтобы она тебя не искала. Я тебя встречу.

– И где же ты меня встретишь?

– В Хоббарте, в аэропорту. Полетишь самолетом компании Джэт Стар, билет я тебе уже заказала и оплатила онлайн. Покажешь у стойки удостоверение личности, тебя поймут и тебе помогут. Все будет хорошо, мама, ничего не бойся.