Текст книги "Тень Энвижен"
Автор книги: Галина Тер-Микаэлян
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)
После отъезда Ларисы, уже больше года, Ольга с Тэдди и Лили приходили в маленький кофе-шоп напротив их дома почти каждый день, и хозяин постоянно перебрасывался с ними шутками, но теперь ему сразу стало понятно, что дамам нужно серьезно поговорить. Поставив перед ними по чашке кофе, он удалился на максимально далекое расстояние – профессиональная этика запрещала ему прислушиваться к разговорам клиентов.
– Итак, Сюзьен, что за проблему вы хотели обсудить? – поболтав ложечкой в чашке, Ольга аккуратно положила ее на блюдце и пристально посмотрела на собеседницу. – Наверное, ее тоже можно каким-то образом решить, нет?
Как и во время первой встречи Сюзьен внезапно ощутила покалывание в затылке и недовольно мотнула головой. Покалывание ушло, но она почувствовала раздражение.
– Все зависит от вас, Ольга. Итак, сообщаю: Родерик был женат. Кстати, на вашей племяннице Сандре Дорин. Есть свидетельство об их браке. Перед смертью Сандра родила близнецов – мальчика и девочку. По закону Алекс и Мэри Нортон – прямые наследники всего движимого и недвижимого имущества Родерика Нортона. В такой ситуации ваш муж может унаследовать лишь акции Мэгги Гримвэйд – напополам с близнецами – и осуществлять опеку над малолетними наследниками до их совершеннолетия. Думаю также, что при таком раскладе, когда существуют реальные наследники, тот, кто знает правду о происхождении ваших детей, уже не станет молчать. Вряд ли стоит вам объяснять, каким будет решение Совета директоров. Вам не кажется, что стоимость моих услуг должна возрасти, как минимум, вдвое?
Забыв об осторожности, Сюзьен повысила голос. Пристальный взгляд Ольги уперся ей в лоб, и острая боль, пронзившая затылок, заставила замолчать. На этот раз прогнать боль Сюзьен не смогла, как ни старалась – отравленный алкоголем мозг не имел сил сопротивляться. Все так же пристально глядя на нее, Ольга качала головой.
– Подумать только, – спокойно и тихо говорила она, – наша маленькая Саша окрутила Родерика! Вышла замуж и никому из нас ничего не сообщила.
– Если вы не верите моим словам, то документы… – вяло произнесла Сюзьен. Боль в голове прошла, ее охватила слабость.
– Что вы, дорогая, я вам верю, – Ольга ласково засмеялась, – значит, этих детишек усыновила наша дорогая Нора! Что ж, она, бедняжка, давно хотела усыновить малыша, но ее мать этому всячески противилась. Напрасно она скрыла это от нас. И славно, что вы мне об этом сообщили.
– Я… не упоминала о Норе, – растерянно пролепетала Сюзьен, чувствуя безумное желание лечь прямо сейчас на пол и уснуть.
«Я не помню, чтобы хоть словом упомянула Нору, и не собиралась этого делать, – в ужасе думала она, – неужели я пьяна? Да, я пьяна».
Перед глазами у нее чередой пробегали какие-то картины – обелиск, дорога, опять обелиск. Машина. Кажется, она ехала в машине.
– Ну, как же? – вкрадчиво проворковала Ольга, – вы сами мне сейчас все рассказали. Но такая новость особой цены не имеет – Нора в любой момент может заявить о правах близнецов, зачем мне тогда вам платить? Объясните.
Под сверлящим взглядом собеседницы Сюзьен послушно собралась с мыслями.
– Нора, – запинаясь, сказала она, – не придает значения завещанию Гримвэйда, она любит Дерека, Тэдди и Лили. Она считает, что компания должна принадлежать им, а близнецы получат все остальное движимое и недвижимое имущество семьи Нортонов. Если Совет директоров ничего не узнает, все останется, как есть.
– Итак, вы хотели бы заключить еще один контракт, обеспечивающий ваше молчание. Что ж, я готова его подписать, сумма меня не волнует.
– Я рада, – неуверенно пробормотала Сюзьен.
– Дорогая, что такое деньги, когда сама жизнь может оборваться в любую минуту? – Ольга наклонилась вперед, пристально глядя в глаза Сюзьен. – Родерик и Мэгги были так молоды – кто бы мог подумать, что нужен всего миг, и все эти треволнения, вызванные завещанием моей свекрови, окажутся лишенными смысла! Дорога, обрыв, памятник погибшему во время англо-бурской войны лейтенанту Гриву. Понятия не имею, кем был этот Грив, но когда проезжаю мимо, меня так и тянет вывернуть руль вправо. Возможно, с бедным Патриком случилось то же самое. Однако давайте, переоформим контракт. Надеюсь, вы учитываете мои возможности.
Сознание Сюзьен неожиданно прояснилось, неприятное ощущение в затылке, временами появлявшееся в течение всего разговора, ушло и больше не возвращалось. Она вытащила из кейса чистые бланки, вписала сумму, поставила подпись и протянула бумаги Ольге.
– Эта вас не разорит.
– Надеюсь, – Ольга внимательно перечитала контракт и спокойно расписалась, – вот и все, счастливого вам пути.
Отъехав от кафе, Сюзьен прибавила скорость, и взгляд ее уперся в тянувшуюся впереди полосу дороги.
«Дорога, обрыв, памятник погибшему во время англо-бурской войны лейтенанту Гриву» Память словно прокручивала повтор кадра – дорога, поворот, обрыв, маленький обелиск. Около памятника Сюзьен, на полной скорости вывернув руль вправо, почувствовала, как ее машина проломила ограждение и уже в воздухе услышала собственный крик.
Глава пятнадцатая. Встреча
«… Мы ничего не подозревали, – писала Грэйси Денису, – Сью не прилетела тем рейсом, каким обещала, но ей часто случалось задерживаться – такая работа. Телефон был выключен – тоже иногда требовали обстоятельства. После аварии бензобак взорвался, все сгорело, полиция не сразу смогла установить личность – пока идентифицировали машину, пока выясняли, кто ее арендовал.
Дедушка держался очень мужественно, не знаю иначе, что со мной бы стало. Сью была очень сильной, а я нет. У тебя контракт с нашим агентством, ты уже оформил визу, но теперь не знаю, буду ли в состоянии продолжать работу, которую делала Сью. Я готова выплатить тебе неустойку…»
Денис уже сдал госэкзамены и готовился к защите дипломной работы. В воздухе их однокомнатной квартиры уже несколько месяцев витало напряжение – Сергей Денисович был крайне встревожен намерением внука отказаться от аспирантуры и ехать в Австралию.
– Австралия – это прекрасно, – говорил он, – но неизвестно, что будет дальше – если тебе не продлят контракт, то через полгода придется вернуться, а тогда армия. Знаешь, что такое наша армия, рассказывать тебе не надо? Поступай в аспирантуру, ты можешь работать с ними удаленным доступом.
– Они хотят, чтобы я поработал на месте. И потом, дед, мне еще нескоро представится такая возможность, ты же знаешь, как я хочу увидеть маму и малышей Сашки.
Теперь сама Грэйси предлагала ему расторгнуть контракт и даже соглашалась выплатить неустойку. Но что-то мешало Денису согласиться на это предложение.
«Ты сошла с ума, какая неустойка? – написал он. – Не смей говорить о таких вещах, иначе я сильно обижусь, мы с тобой друзья. Что же касается дальнейшей судьбы агентства, то решай сама – если ты сможешь продолжать дело отца и сестры, я в любом случае приеду, и мы попробуем по максимуму использовать мою программу. Я ее усовершенствовал, теперь она «понимает» и английский язык, мне не приходится больше прибегать к услугам авто переводчика, когда я вношу информацию.
Мне понятно все, что творится в твоей душе, я ведь и сам не так давно потерял сестру. Взвесь все и обдумай: если ты действительно не хочешь заниматься агентством, то продай его. Через полгода ты окончишь университет, станешь юристом и навсегда забудешь о работе детектива. Если же это просто взрыв отчаяния, то тебе будет намного легче, когда ты начнешь работать. Тебе всегда поможет твой дедушка – у него большой опыт и светлая голова. Ведь именно он подсказал тебе связаться со мной, когда вы искали Сашку.
Если ты решишь сохранить агентство, то считай, что наш контракт в силе – я приеду, и мы попробуем поднять работу на более высокий уровень, как ты сама мне когда-то писала. Только сообщи быстрей, когда решишь – я должен знать, как планировать свои будущие действия».
Когда Грэйси прочитала деду и Сэму ответ Дениса, старый Бен растроганно сказал:
– Мне этот мальчик положительно нравится. Я только не понял, почему он обиделся из-за неустойки, такая естественная вещь. Может, ты, Грэйси, что-то не так написала?
– Все я нормально написала, – хмуро ответила Грэйси.
– Я тоже этот момент не до конца понял, – сознался Сэм, – наверное, какие-то особенности русского менталитета. Однако в остальном у парня есть голова на плечах. Решай, малышка. Если ты отказываешься от агентства, я возьму кредит и перекуплю его у тебя. Не могу допустить, чтобы дело Билла и Сью оказалось ликвидировано или попало в чужие руки. Контракт с Денисом я в этом случае возобновлю – судя по всему, его программа будет полезна. Даже хотя бы в рекламных целях. Если же ты решишь взять дело в свои руки, то в начале весны я к тебе вернусь – у меня с Остином контракт до сентября, и с октября уже будем работать вместе. Думай скорей, а то у парня ведь действительно планы.
Судорожно вздохнув, Грэйси мужественно сдержала готовые прорваться слезы и кивнула.
– Да. Да, я буду работать и сохраню агентство.
И тут не удержался старый Бен – по его морщинистой щеке покатилась слеза. Сэм отвел глаза в сторону, и Грэйси, до сих пор бывшая не в состоянии думать ни о чем, кроме своего горя, впервые поняла, как ему тяжело. Поздно вечером она написала Денису:
«Я решила сохранить агентство, Денис. Твой контракт остается в силе, билет для тебя заказан на первое июля и нами оплачен. Сэм Доули сказал, что у тебя есть голова на плечах, и ты ему нравишься. Он даже посоветовал мне опубликовать небольшое рекламное объявление о том, что наше агентство выходит на новый уровень работы – с привлечением современных информационных технологий. И еще Сэм посоветовал дать твоей программе какое-нибудь броское имя. Подумай, Сэм всегда говорит с толком».
Денис защитил диплом на «отлично» десятого июня и сразу же сообщил Грэйси:
«…Еще один этап моей жизни пройден, дипломы нам вручат после двадцатого. У меня почти три недели на то, чтобы упаковать чемоданы, посоветуй, что надеть – у нас ведь сейчас лето, а у вас зима. Сообщил маме, что приезжаю, она вне себя от радости. И ее муж Яков тоже – кажется, он очень хороший человек и любит маму. Они приедут в Мельбурн, встретят меня в аэропорту, потом сразу улетят к себе в Хоббарт. Я немного разберусь с делами и, надеюсь, ты меня отпустишь к ним на пару дней. Я безумно хочу повидать Алекса и Мэри, поговорить с Норой – ведь она теперь их мать. Мама говорит, Нора и дети пока живут в апартаментах в центре Хоббарта, но скоро будет достроен загородный дом, и они туда переедут.
Давай, какую хочешь рекламу, у меня после защиты дипломной работы, голова не соображает, я не могу придумать для программы никакого экстравагантного названия, пусть будет ХОЛМС. В честь знаменитого сыщика, но заглавными буквами – думаю, на клиента это должно произвести впечатление…»
* * *
На следующий день после того, как рекламное агентство опубликовало объявление Грэйси, ей позвонили.
– Здравствуйте, Грэйси, это Анна Гримвэйд. Мне хотелось бы с вами поговорить.
– Здравствуйте, Анна. Когда вам будет удобно?
Они договорились встретиться в маленьком кафе в Гаденвэйле. Когда Грэйси, припарковав машину слева от входа, вошла в зал и огляделась, то не сразу узнала Анну в сидевшей за маленьким столиком у окна седой высохшей женщине. Анна слегка помахала ей рукой.
– Здравствуйте, Анна, как дела? – Грэйси подошла к столу и опустилась на стул напротив Анны.
– Здравствуйте, Грэйси. Прежде всего, позвольте выразить вам мое соболезнование, как дедушка?
– Спасибо, держится. Думаю, больше ради меня.
Подошел официант, они заказали по чашке кофе, и когда он отошел, Анна глухо сказала:
– Я прочитала вашу рекламу и заинтересовалась. Эта программа, о которой говорится, действительно обладает столь уникальными возможностями?
– Я надеюсь на это, – с легким смущением в голосе ответила Грэйси, – знаете, дедушка достал для меня из своего архива несколько совершенно запутанных дел, которые они в свое время расследовали с папой. Я переслала программисту исходную информацию, и он довольно быстро получил правильный ответ. Разумеется, для нахождения решения база данных должна быть достаточно полной, заполнять ее, собирая информацию, в любом случае придется детективу, программа только проводит анализ. Я говорю это просто для того, чтобы вы поняли: программа – не волшебная палочка, которой взмахнул, и все в момент стало ясно.
Официант поставил перед ними кофе и отошел, Анна бросила в чашку сахар, помешала и кивнула головой.
– Я понимаю, что это не волшебная палочка. Если коротко для меня, непосвященного человека, то по какому принципу проходит анализ?
– Проведя предварительный анализ, программа предлагает различные версии или запрашивает дополнительные данные. В задачу детектива входит поиск запрашиваемых данных. На каком-то этапе выстраивается наиболее вероятная версия, лишняя информация отбрасывается. Конечно, если вас интересует математический аппарат, то я не могу точно…
– Нет-нет, – Анна печально улыбнулась, – математику оставим, я в ней не очень сильна. Знаете, однажды мы разговаривали с покойной Сильвией Нортон, ее не оставляла мысль о трагической гибели одного из ее аудиторов – Саймона Эвенела. Потом на том же самом месте погибли Нортоны и… моя Мэгги. Я обращалась в полицию Сиднея, пыталась связать эти два случая, но они только пожимали плечами – две одинаковые необъяснимые аварии, но что тут можно сказать? Обе произошли в одном месте, обе машины ехали в одном направлении. Один из полицейских даже рассказал мне об известных в мировой практике отрезках дорог, где по загадочным причинам постоянно происходят аварии. Что-то вроде Бермудского треугольника на шоссе. Теперь точно также погибла ваша сестра Сюзьен. Я хочу заключить с вами контракт – на предмет расследования всех этих случаев с помощью ваших информационных технологий. Работа будет оплачиваться по максимальному тарифу вне зависимости от результата. Вы согласны?
Грэйси растерялась.
– Видите ли, я… Поймите, Анна, я не могу связывать случай Сью с предыдущими, потому что…
Она опустила голову. Накануне Сэм узнал и сообщил им результаты экспертизы – на переднем сидении рядом с телом Сюзьен нашли оплавленный кусок стекла. Анализ показал, что это то, что осталось от бутылки бренди. Сью была пьяна, когда ехала по дороге, этим, скорей всего, и можно объяснить аварию. Сообщив об этом, Сэм закрыл лицо руками и заплакал – впервые после случившейся трагедии.
«Это моя вина, – говорил он, – Сью была очень сильна, она без посторонней помощи почти покончила с этим, а я… Если б я все время был рядом! Я любил ее, я действительно ее любил!»
– Возможно, Грэйси, вы считаете, что Сюзьен погибла из-за того, что находилась в нетрезвом состоянии, – мягко сказала Анна и в ответ на ошеломленный взгляд девушки кивнула, – да, ваш отец говорил мне однажды о ее проблемах. Он боялся, что после его смерти она возьмется за старое. Однако сейчас мы говорим о другом. Речь о том, что все эти трагедии происходят по одной и той же схеме – водитель, доехав до обелиска, выворачивает руль вправо, и машина летит в пропасть. Что Сюзьен делала в это время в Бонди-Бич?
– Не знаю, – вздохнула Грэйси, – за день до гибели она закончила в Сиднее два расследования, а в районе Бонди-Бич у нее, по моим сведениям, никаких дел не было.
– Это странно, не так ли? Так вы беретесь за эту работу?
Грэйси кивнула.
– Да, но лишь при одном условии: вам придется сообщить абсолютно всю информацию, которой вы владеете. Все, что вам известно лично, от Сильвии или от кого-то еще. Можете изложить это письменно или в виде диктофонной записи, безразлично.
– Хорошо, – просто ответила Анна, – договорились.
Спустя три дня Денис читал письмо Грэйси:
«…и раз уж ты решил не терять времени и начать работу еще до отъезда из Москвы, то пересылаю тебе аудио файлы и отсканированные материалы, можешь скормить их своему ХОЛМСу. Прилагаю также отчет о нашей с Сэмом поездке в Сидней. Знаешь, он отнесся к моему контракту с Анной очень серьезно, я такого даже не ожидала.
Итак, с Сэмом и одним его знакомым – полицейским – мы поехали по Миллитари-роуд в направлении обратном тому, в каком ехала Сью. Сэм решил показать ее фото хозяевам и персоналу маленьких кафе, располагавшихся вдоль дороги – вдруг, она останавливалась где-то перекусить. Что бы ты думал? Один и владельцев кафе действительно узнал Сью по фотографии – она пила у него кофе буквально за десять минут до своей гибели. Он сначала немного помялся, но, поскольку с нами был полицейский, не решился ничего скрыть – сообщил, что Сью долго разговаривала с хозяйкой дома, что находится напротив кафе. Под большим секретом он сообщил, что один раз Сью повысила голос, и он услышал что-то вроде «Совет директоров», «ваши дети», «стоимость услуг». Правда, просил об этом никому не сообщать, иначе лишится клиентов. А знаешь, кто хозяйка дома напротив? Никогда не догадаешься – твоя тетя Ольга Нортон. Потом хозяин еще немного помялся и сообщил, что Сью приезжала сюда и раньше – где-то в начале осени, в марте. Она долго сидела в кафе – пила кофе и ела пиццу. Потом туда зашли Ольга с детьми, но они со Сью, как показалось хозяину, в то время еще не были знакомы. Спустя пять-десять минут после того, как Ольга и дети ушли, Сью с кем-то поговорила по телефону и поднялась, больше он ничего не помнит…»
Скопировав содержащие информацию файлы, Денис оставил компьютер разбираться с базой данных и отправился в центр покупать подарки. Теперь ему предстояло по-настоящему поломать голову – что можно было привезти австралийцам, купавшимся в изобилии? Он окончательно спятил бы, оказавшись в магазине, не возьми его под свое крыло консультант – приятная дама, пахнущая дорогими духами.
– Только все настоящее, русское, – безапелляционно заявила она.
По ее совету Денис купил матери, Норе и Грэйси оренбургские платки тончайшей вязки и браслеты с бирюзой, а племянникам – расписную матрешку и домик бабы-Яги. И, уже совсем одурев от запаха духов дамы, схватил расписной мундштук для Сэма, музыкальную шкатулку в виде собора Василия Блаженного для старого Бена. Приехав домой, он первым делом проверил, что делает ХОЛМС – программа спокойно работала, выведя на экран монитора надпись ИДЕТ АНАЛИЗ ДАННЫХ, – потом подсчитал свои траты. Оказалось, за время, проведенное в магазине, баланс его карты уменьшился на сорок тысяч рублей. Особенно это Дениса не расстроило, огорчило другое – оказалось, что музыкальная шкатулка, купленная для Бена, умела играть только одну мелодию, «Подмосковные вечера». Вернувшийся домой Сергей Денисович подивился столь сильному огорчению внука.
– Очень даже мило, – сказал он, – не понимаю, чем ты не доволен?
– Дед, так это же советская песня, а там Австралия.
– Еще лучше, там эту мелодию не знают, а у нас ее прежде каждый день радиостанция Маяк играла. Не огорчайся, Денисушка. Да, и вот что, – Сергей Денисович смущенно замялся, – только ты не злись, я сейчас со своей пенсионной карты на твою «визу» деньги перевел.
– Дед!
– Это для моего спокойствия, так что не шуми. Как твой ХОЛМС, анализирует?
– Анализирует. А ты с чем останешься?
– Так я же пенсию не трачу, ты прекрасно знаешь. Ладно, пошли ужин готовить.
В течение последующих пяти дней компьютер работал без перерыва – ХОЛМС тщательно анализировал скормленные ему данные. На шестой день он так никакой версии и не предложил, зато выдал длинный список вопросов, какие хотел бы уточнить.
– Считал сто лет, ни одной версии, – расстроено пожаловался деду Денис и показал ему распечатку, – видишь, сколько всего запросил? Думаю, ничего у меня не получится, зря я все это затеял.
Сергей Денисович, прекрасно знал характер внука – успех немедленно раздувал самомнение Дениса до невероятных размеров, а любая неудача мгновенно вгоняла его в депрессию.
– Не получится, так не получится, – спокойно сказал он, – ничего не поделаешь, а пока работай, Дениска, работай! Приедешь в Мельбурн, будешь подкармливать своего ХОЛМСа на месте. Кстати, оставь мне распечатку, может, и я испеку для него информационную булочку. Кстати, ты купил подарок для Якова, мужа Ларисы?
– Совсем забыл, – Денис багрово покраснел.
Действительно, забыл – наверное, где-то глубоко в подсознании у него затаилась неприязнь подростка к человеку, с которым теперь придется делить любовь матери.
– Ладно, не бегай больше никуда, мне сегодня выпускники подарили многофункциональный складной нож. Отличная штука, в советское время такие выпускали, отвезешь ему.
– Ого! – с уважением оглядев нож, заметил Денис. – Крутые у тебя студенты, мне бы такой!
Невзирая на протесты внука, Сергей Денисович поехал его провожать. Денис выглядел довольно внушительно – в руке огромная сумка с подарками, за спиной большой рюкзак, набитый личными вещами. Деду он доверил нести недавно купленный ноутбук, куда перед отъездом скопировал всю информацию с домашнего компьютера.
Поначалу думали заказать такси, потом побоялись застрять в пробке, на метро доехали до Домодедовской и там сели на экспресс. Перед посадкой оказалось, что им еще нужно было сказать друг другу кучу важных слов. Расцеловав внука и подтолкнув его к последним пассажирам, проходящим таможенный досмотр, Сергей Денисович не сумел удержать слез, полез в карман за платком и увидел, что сумка с ноутбуком так и висит у него на плече.
– Денис, ноутбук забыл!
Денис вернулся за ноутбуком, они опять расцеловались, теперь уже глаза защипало у внука.
– Деда, ты мне сразу сообщи, если что, ладно? Я сразу все брошу и прилечу.
– Иди-иди, маме привет. И этой девочке твоей, Грэйси, тоже. Малышей поцелуй.
В салоне воздушного судна компании «Итихад», выполнявшего рейс Москва – Абу-Даби, свободных мест оказалось полно. После того, как разрешили расстегнуть ремни безопасности, Денис устроился с удобствами, заняв три сидения сразу, и сразу уснул, поскольку накануне провел бессонную ночь, копируя последнюю информацию из своего компьютера в новенький ноутбук. Разбудило его всеобщее оживление – стюардессы начали развозить обед. После обеда пассажиры забегали по салону – до туалетов и обратно. Денис в последний раз летал на самолете, когда ему было лет семь – у отца тогда начал неплохо раскручиваться бизнес, и он отправил Ларису с детьми в Сочи. Потом, уже живя в Лос-Анжелесе, Андрей иногда поговаривал о том, что хорошо бы Сергею Денисовичу и Денису его навестить, но все это были пустые слова – он ни разу всерьез не озаботился оформлением приглашений, а уж о том, чтобы прислать денег на дорогу, и речи не шло.
Чтобы освежить смутные детские воспоминания о салоне Ту-154, Денис несколько раз прогулялся до туалетов и обратно, разглядывая убранство салона, и, конце концов, решил, что единственным новшеством у «боинга» были вделанные в сидения развлекательные приспособления. Ну, и, возможно, одеяла с подушками, которые стюардессы выдали пассажирам. Он подложил под голову подушку, укрылся одеялом и включил видео, нацепив наушники. Фильм он выбрал на английском языке – нужно было приучать свое ухо к иноязычной речи.
В Абу-Даби прилетели по расписанию, и там в лицо сразу пахнуло жаркой азиатской духотой. Не успел Денис размять ноги после пятичасового полета, как объявили регистрацию рейса на Мельбурн. К стойке тридцать один вел проход меж двух натянутых веревок, но был он не прямым, а напоминал тропу в лабиринте – вперед и обратно, опять вперед и опять обратно. Двигаясь витками к заветной цели, Денис тоскливо думал:
«У нас в Москве народ так маячить не стал бы – живо скакнули бы через все эти веревки и ограждения, а кто беременный или инвалид, тот поднырнул бы снизу. Ведь если здесь по прямой срезать, то путь раз в десять короче!».
После веревочного лабиринта он очумел настолько, что не сразу нашел стойку тридцать один, поэтому подошел на регистрацию одним из последних. Смуглолицый мужчина в форме долго разглядывал его российский паспорт, потом чуть брезгливо скривил губы и шлепнул печать.
Салон аэробуса оказался намного больше, чем у «боинга», и свободных мест здесь не было. Четырнадцать с лишним часов перелета от Абу-Даби до Мельбурна пролетели быстро – половину из них Денис проспал. Он запомнил лишь кратковременную жару в салоне – ночью, когда пересекали экватор, – и основательную тряску в зоне турбулентности над океаном. Перед самой посадкой пассажирам раздали анкеты для таможни, один из вопросов в ней был «везете ли вы изделия из дерева?» Поколебавшись – не соврать ли? – Денис все же честно указал, что везет.
В Мельбурне, спускаясь по трапу, он морально готовил себя к тому, что нескоро услышит родную русскую речь. И ошибся – уже минут через пять плотный рыжеволосый мужчина пробасил чуть ли не над самым его ухом:
– Машка, шевелись быстрей, … твою мать, опоздаем!
Мужчина пронесся, как метеор, увлекая за собой худенькую женщину. До Дениса донесся ее мелодичный голос, нежно ответивший:
– Да иди ты на…
Из-за графы в анкете о предметах из дерева Дениса отправили на досмотр к симпатичной пожилой таможеннице. Она ловко открутила верхнюю половину огромной расписной матрешки, и Денис к ужасу своему обнаружил, что в чреве матрешки находятся двадцать пять ее копий, каждая внутри последующей, одна другой меньше. Человек пять сотрудников столпились вокруг таможенницы, с интересом разглядывая матрешку.
– Раша?
Правда, надо отдать им должное, вернули они матрешку в исходное состояние довольно быстро. Таможенница долго изучала домик бабы-Яги, немного поскребла его чем-то, чтобы убедиться, что он не таит в себе опасности для природы Австралии. Денис улыбнулся дрожащими губами и начал объяснять:
– Это для племянницы, а избушка для племянника. Ничего вредного для природы нет, сувениры, игрушки – все покрыто лаком. Посмотрите сами, если не верите.
Он уже готов был плюнуть и бежать, оставив таможенникам все эти несчастные подарки. Таможенница открыла крышку музыкальной шкатулки и заулыбалась, услышав мелодию «Подмосковных вечеров».
– Фантастика!
– Возьмите себе, – мрачно проговорил Денис, решив, что она намекает на взятку, – мне не нравится.
Таможенница искренне удивилась:
– Что вы, почему? Ваш друг будет рад такому подарку, прелестная вещь!
Наконец Денису разрешили уложить все в сумку и идти. С облегчением вздохнув, он кинулся к выходу.
– Сэр, минутку! – донеслось сзади.
«Да что ж такое, ведь уже проверили! Все-таки, наверное, хотят взятку. Пошли они к лешему, притворюсь, что не слышал!»
Его все же настигли – уже у самых дверей.
– Сэр, вы оставили у нас на столе свой паспорт.
Они ждали его у выхода – Лариса, Грэйси и полный черноглазый мужчина с доброй улыбкой. Грэйси узнала его первой и позвала:
– Денис!
– Сынок! – Лариса, забыв обо всем, бросилась сыну на шею.
– Мама.
И все исчезло, кроме этого голоса, этих тонких, но сильных рук, прижимавших его к груди, и еле уловимого запаха покоя – запаха, успевшего позабыться за одиннадцать лет их разлуки. Прижав к груди худенькую невысокую женщину, Денис вдруг вспомнил, что раньше он был меньше нее ростом. Ларисе, наверное, пришла в голову та же мысль, потому что она чуть удивленно пробормотала:
– Большой какой стал!
– А ты, – Денис улыбнулся сквозь слезы, – ты стала такая маленькая!
– Куда уж меньше, до плеча тебе не достаю.
Продолжая обнимать сына, Лариса повернула залитое слезами лицо к Якову, и тот, сразу приосанившись, шагнул вперед и протянул Денису руку.
– Яков Бергер, супруг вашей матушки. К вашим услугам.
– Это мой муж, – удерживая их руки в рукопожатии, просто и нежно сказала сыну Лариса, – мой дорогой Яшенька. Дениска, а что же ты с Грэйси-то не поздороваешься? – спохватилась она. – Девочка встретить тебя приехала, а ты даже внимания на нее не обращаешь.
Смущенный Денис повернулся к Грэйси.
– Привет, Грэйси.
– Привет, Денис, – она подошла к нему и, положив руки на плечи, коснулась губами его щеки, потом легонько подтолкнула к Ларисе, – поговори еще со своей мамой, у них скоро самолет, а мы с тобой потом все обсудим.
– Ма, ты что, прямо сейчас уезжаешь?
Глаза Ларисы налились слезами, Яков поспешно сказал:
– Час у вас, мои дорогие, еще есть, самое главное сказать успеете. А потом Денис, прилетит к нам в Хоббарт, посмотрит, как мы живем. Хоббарт – не Москва, хоть каждый день к нам летай.
– Давайте, пройдем в зал и присядем, – предложила Грэйси.
Они с трудом отыскали свободные места в шумном зале для пассажиров международных рейсов. Яков уселся рядом с Грэйси и весело сказал:
– Я как-то услышал, Грэйси, что ваш дедушка прекрасно готовит. У меня прямо сейчас возникла одна интересная идея: почему бы им с моей супругой не устроить кулинарные соревнования? Прямо у нас в кафе.
– Фантастика, – рассмеялась она, – непременно поговорю с дедом.
Пока они обсуждали предстоящие соревнования, Лариса говорила сыну:
– Мы уже так подгадали, чтобы последним самолетом улететь. Завтра нам с утра кафе открывать, а после работы сразу к Норе нужно, у нее няня на два дня уезжает, нужно ей с детьми помочь. Такие славные, приезжай скорей, чтобы их увидеть! Алекс уже пошел, представляешь? В десять месяцев! Ползать вообще не ползал, Нора протянула ему руки, позвала, он сразу ручки от стула оторвал и пошел. Нора такая счастливая была! А Мэри везде ползает, всюду лезет, характер жутко упрямый. Пока своего не добьется, не успокоится. Хитрая, как ты. Ты, помню, еще не ходил, а уже научился из кроватки выбираться – ползаешь по комнате, смеешься, не поймаешь тебя никак.
– Мама! – Денис сконфуженно оглянулся, но потом сообразил, что по-русски здесь никто не понимает, а Яков что-то так увлеченно обсуждает с Грэйси, что вряд ли их слышит.
– Зубов у них пока только четыре, – продолжала Лариса, – два сверху, два снизу. У вас с Сашенькой к десяти месяцам уже шесть было.
– Не болеют? – поинтересовался Денис, который не очень четко представлял себе, когда детям следует ползать, когда ходить, и сколько у них в десять месяцев должно прорезаться зубов.
– Один раз болели с температурой после прививки, а так нет. Я вот все с Норой спорю – говорю, чтоб дети особо на полу не играли, а она только смеется. Видишь, как здесь принято? – Лариса указала на сидевшую на полу молодую женщину и игравшего рядом с ней ребенка. – Детишки везде спокойно ползают, в рот что ни попало тянут.
– Ужас какой! – искренне возмутился Денис. – И Алекс с Мэри тоже везде ползают?
– Нора говорит, тут у них в Австралии микробов очень мало, поэтому и грязь детям нужна – для развития иммунитета. Один человек, рассказывают, специально еду по земле валял, потом ел, чтобы микробов набраться, а то как же иммунитет развить, если нигде нет инфекции?
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.