Текст книги "Тень Энвижен"

Глава десятая. Семейные проблемы

Большую часть движимого и недвижимого имущества Сильвии Нортон, которым она имела право распоряжаться независимо от супруга, унаследовала Нора. В собственность Родерика перешли квартира в здании Фреш-Уотер в Мельбурне и дом в Сиднее в районе Воклас. У жильцов дома срок аренды истек в конце января, и Родерик просил агента предупредить их, что решил пользоваться помещением лично и не станет возобновлять с ними договор аренды.

Мысль об этом пришла ему в голову нежданно, спустя две недели после похорон матери. В тот вечер Нора, проводив ежедневно посещавшую ее патронажную медсестру, зашла к младшему брату, нежно поцеловав, материнским движением коснулась его щеки и опустилась в кресло у изящно инкрустированного журнального столика, подарка Сильвии сыну на его пятнадцатый день рождения.

– Родди, ты можешь уделить мне пару минут?

– Конечно, – Роддерик с некоторым облегчением оторвался от таблиц и цифр на экране компьютера – Ян Дэвидсон, выполняя данное Сильвии обещание, приобщал молодого главу Энвижен к делам компании и обучал его искусству управления. Однако делал он это весьма тактично – передал Родерику несколько документов и, сделав озабоченное лицо, сказал, что возникли кое-какие проблемы, и ему, Родерику, необходимо срочно во всем разобраться.

– Я сегодня звонила той милой девочке, Грэйси Ларсон, которая приходила с вопросами о Сэнди, она меня успокоила, говорит, что пока единственная хорошая новость: Сэнди, судя по всему, жива и здорова.

– Да, – угрюмо кивнул Родерик, – они прислали мне отчет. Судя по всему, их расследование застопорилось, где искать дальше, они пока не представляют.

– Будет лучше, если она сама к тебе вернется, человека, который прячется, найти труднее. Знаешь, я думаю, Сэнди испытала шок, прочтя о вашем с Мэгги скором бракосочетании, возможно, если ты открыто объявишь о своем браке, и она увидит сообщение об этом…

Нора запнулась, увидев, что Родерик отрицательно качает головой.

– В агентстве мне советовали пока молчать. Все дело в этом чертовом фенобарбитале – Анна это поначалу замяла, но через неделю парень из службы безопасности проболтался одной леди из персонала – вроде как он за ней ухлестывает. Та леди еще кому-то ляпнула, а у одной из медсестер бой-френд работает в Найн Ньюс Мельбурн. Пока имени Сэнди не называют, видно, парень из безопасности все же не до конца проболтался, поэтому детективы не хотят привлекать к ней внимания. Этот Спрингер, как бы в шутку, заявил, что, возможно, «хоспис помогает не только тем, кто хочет достойно уйти в иной мир, но и тем, кто желает испытать острые ощущения в этом мире». И что ходит слух, будто «недавно из хосписа похищен целый ряд сильнейших наркотических препаратов». За слух судебный иск ему не вчинишь, но Анна, тем не менее, уже получила запрос от департамента полиции Мельбурна. Сейчас она с ними разбирается, отвечает на их запрос.

– Ужасно, – Нора встревожено провела рукой по лбу, – кажется, этот же тип поместил статью о твоем браке с Мэгги, я помню его фамилию.

– Мне бы его только найти, – сквозь зубы процедил Родерик, – убью, не пожалею.

– Что ж, создашь ему имидж борца за право граждан на информацию. Думаю, он будет счастлив отдать за это жизнь.

Шутка Норы заставила брата слабо улыбнуться.

– Ладно, – махнул он рукой, – оставим все, как есть. Главное, что Сэнди жива. Детективы велели мне ждать и ничего не предпринимать без их ведома.

– Все же, – нерешительно заметила Нора, – Мэгги, наверное, должна знать правду.

– Что знает Мэгги, то знает весь свет. Судя по всему, ей это малоинтересно, она уже умотала в Мельбурн и наверняка занимается там своими личными делами.

– Да, но в марте ей уже исполнится двадцать один, она получит право распоряжаться своими акциями.

– Не волнуйся, Мэгги уже заявила, что доверяет нам с Дэвидсоном право голосовать ее акциями – до тех пор, по ее выражению, пока она полностью не освоит все тонкости управления компанией. Думаю, она сейчас осваивает их в постели со своим бой-френдом.

Целомудренная Нора слегка смутилась.

– Ладно, Родди, не будем обсуждать Мэгги, расскажи лучше, про свои собственные дела – я имею в виду бизнес.

Родерик вздохнул.

– Ян прав, – невесело сказал он, – это в кино неоперившийся наследник с места в карьер начинает творить чудеса, а мне еще учиться и учиться. Ян попросил меня присутствовать на совещании, где обсуждали, как снизить риски, под реализацию инновационных проектов, чтобы повысить устойчивость холдинга, а потом, когда мы остались наедине, устроил мне что-то типа экзамена. Деликатно, правда, вроде бы интересовался моим мнением. Так я наговорил таких глупостей! Он мне потом объяснил, какую чушь я порол. Тоже, конечно, тактично – вроде бы высказывал свое личное мнение.

– Ничего, – ободряюще сказала Нора, – не боги горшки обжигали. В декабре ты получишь степень и уже сможешь быть полезен Энвижен, как юрист.

– Моя специализация – защита интеллектуальной собственности, я никогда не интересовался бизнесом. Если бы я мог только предположить, что жизнь поставит меня в такие рамки…

– Все предвидеть нельзя, Родди, дорогой мой. Что по этому поводу говорит Ян?

– Уверяет, что в любом случае мои знания основ юриспруденции принесут Энвижен пользу. Позже я смогу окончить школу бизнеса, а пока мне следует набраться практического опыта – возможно, зимой он отправит меня в Лондон. Мистер Сама Деликатность заявил, что, пока я завершаю образование в Мельбурне, он возьмет основную массу дел на себя, но будет регулярно консультироваться со мной по основным вопросам. Консультироваться! Мне хотелось ему сказать: «Да вы юморист, Ян!» и расхохотаться, но он всегда так серьезен! Ты не поверишь, я в его присутствии даже пошутить боюсь.

– Ян прав, – уголки губ Норы слегка дрогнули, но и она не позволила себе улыбнуться, – он приучает тебя серьезно относиться к бизнесу и уважать самого себя. Шутить ты сможешь, когда начнешь работать с ним на равных. Однако, послушай, Родди, – она смущенно запнулась, – папа… Он не решается с тобой поговорить, боится, что ты не так его поймешь – ну, после всего… Однако мы с ним как раз сегодня это обсуждали и… короче, ему тоже очень хочется помочь тебе разобраться в делах.

– Даже не знаю, ведь он … ведь мы… – Родерик смутился, не зная, что ответить.

– Пожалуйста, Родди! Хотя бы просто поговори с ним, поболтай о пустяках. Ведь после того, как было зачитало завещание, вы не сказали друг другу ни слова, как враги, даже дома стараетесь не сталкиваться, а ведь вы – отец и сын. Что бы ни случилось, этого никто не отменит.

– Да, конечно, – пробормотал Родерик.

– Ну, раз ты согласен, – обрадовано сказала Нора, – то папа сейчас в бассейне с детьми, можешь тоже пройти туда и поплавать, это тебя ни к чему не обяжет.

– С детьми? – голос Родерика дрогнул.

«С его детьми, которых он зачал во лжи, обманув собственного сына».

По-своему истолковав выражение, мелькнувшее на лице брата, Нора с нежной улыбкой пояснила:

– Пока Дерек и Ольга в Европе, мы с папой хотим сполна насладиться нашими малышами. Для папы они свет в окошке… да и для меня тоже. И Лариса пусть отдохнет от забот о доме и детях, немного поживет своей жизнью. Так ты поговоришь сейчас с папой?

В глазах ее была мольба, и сердце Родерика дрогнуло от жалости – сестра, обреченная болезнью на одиночество, всегда жила в мире любви и заботы, созданном для нее родителями. Со смертью матери этот мир пошатнулся, а разлад в семье грозил разрушить его до основания.

– Конечно, дорогая.

Патрик Нортон в спортивном костюме стоял у края бассейна, наблюдая за Тэдди и Лили, которые плыли по круговой дорожке, демонстрируя новый стиль, недавно освоенный ими на занятиях в секции по плаванию.

– Тэдди, осторожней, не задень Лили. Лили, пропусти его вперед!

– Дедушка, он опять меня толкнул! – отстав, Лили захныкала и остановилась у бортика.

– Дедушка, засеки, пожалуйста, время, я пошел по второму кругу! – не обращая на нее внимания, крикнул Тэдди.

Родерик подошел и встал рядом с отцом.

– Привет, папа, как у тебя дела?

Патрик повернул к нему голову, и осунувшееся за последние дни лицо его осветилось радостью.

– Родди, мальчик мой! Пришел поплавать?

– Нет, мне просто захотелось тебя увидеть. Нора сказала, что ты здесь.

«Какое мне, в сущности, дело до всех его грехов, до его измен и предательства. Среди людей нет святых, все мы не без греха, а он мой отец, и ничто этого не отменит, Нора права».

– Я давно хотел с тобой поговорить, Родди, но видел, что ты безумно подавлен смертью мамы и выбит из колеи всем случившимся. Я хочу, чтобы ты знал: ни я, ни Дерек ни в чем тебя не виним, ты всегда был и останешься нашим любимым мальчиком.

– Да, папа.

– Твою маму мы тоже ни в чем не виним – это проклятая болезнь помутила ее рассудок, разве иначе могла бы она доверить Энвижен, детище всей своей жизни, чужому человеку? Конечно, Ян Дэвидсон – прекрасный финансист, но ты должен помнить, что глава Энвижен – ты и только ты. Мама наделила Дэвидсона неограниченными полномочиями в финансовых вопросах, но есть тысячи законных способов эти полномочия ограничить, я хочу, чтобы ты это тоже знал. И еще помни, что мы с Дереком по любому вопросу и в любую минуту готовы помочь тебе советом.

– Спасибо, папа, – угрюмо ответил Родерик и отвернулся.

«И после всего, что он сделал, у него еще хватило совести такое сказать о маме – болезнь помутила рассудок!»

В тот же день Родерик сообщил сестре, что через день улетает в Мельбурн – хочет лично побеседовать с детективами и получить более конкретную информацию о результатах их работы. К тому же, скоро начнутся занятия в университете. Под конец, отведя глаза в сторону, он нарочито бодрым тоном добавил:

– Кстати, после возвращения в Сидней я, скорей всего, здесь жить не буду, перееду в Воклас. Мой агент уже сообщил жильцам, что договор аренды дома не будет возобновлен, я просил его позаботиться о ремонте и к моему возвращению привести дом в порядок. Кстати, завтра я весь день буду в офисе на Джордж-стрит – Ян проведет грандиозное мероприятие по моему воспитанию, которое он вежливо назвал «обсуждение перспектив». Так что вернусь поздно и папу уже не увижу. Передай ему мои наилучшие пожелания.

– Да, конечно, мой дорогой, – печально ответила Нора, – постарайся найти Сэнди.

По прилете в Мельбурн, Родерик сразу же позвонил в агентство Сюзьен Ларсон.

– Привет, Сью, это Родерик Нортон, я в Мельбурне. Могу я завтра подъехать в агентство?

– Для чего? – довольно резко спросила она. – Я послала тебе отчет, ничего нового мы пока сообщить не можем. Поиск человека – дело долгое, если тебя не устраивают наши сроки, мы в любую минуту готовы разорвать контракт.

– Не понимаю, – Родерик растерялся от ее столь неприветливого, почти грубого тона, обычно Сюзьен говорила с ним мягко и вкрадчиво, – я не упоминал о разрыве контракта, вчера я перевел деньги на счет вашего агентства, я знаю, что вы делаете сложную работу и…

– А если знаешь, тогда сиди тихо и не мешай нам работать.

Отключив телефон, Сюзьен швырнула его в угол и легла на диван. Телефон вновь зазвонил, но ей не хотелось открывать глаза, пошарив рукой, она нащупала диванную подушку и, пробормотав «чертов Нортон!», швырнула ее туда, откуда доносилась нежная мелодия вызова абонента. Приглушенный подушкой телефон был теперь почти неслышен, попищав еще немного, он, в конце концов, умолк, а Сэм Доули, звонивший из Перта, негромко выругался и переадресовал звонок Грэйси.

– У твоей сестры не отвечает телефон, наверное, опять забыла его в ванной. Поезжай к ней, скажи, что нужно через три часа встретить в аэропорту человека, прилетает из Квинсланда, номер рейса я скинул ей на мобильный. Его фотографию я сбросил Сью на почту, он передаст ей флешку с информацией о фирме Стиббса. Нужно забрать ее у него очень быстро и незаметно – он согласился с нами сотрудничать, но не хочет, чтобы его засекли. Пусть Сью подойдет будто что-то спросить, скажет, что от меня и тут же отходит – он бросит флешку ей в сумку.

Выведя машину из гаража, Грэйси заметила свет в створках жалюзи на окне комнаты деда – Бен ложился спать очень рано, но спал чутко и теперь, очевидно, был разбужен ее возней.

– Дедушка, я в Сэнт-Килда к Сью – взбежав по ступенькам и просунув голову в дверь, сказала она, – по делу. Ты спи, не волнуйся.

– Осторожней веди машину, – проворчал старик и закашлялся.

Грэйси долго звонила в дверь квартиры сестры, наконец, послышались нетвердые шаги, щелкнул замок, и Сюзьен встала на пороге.

– Грэйси? Чего тебе?

Неровной походкой она направилась в комнату и там вновь рухнула на диван. Взгляд Грэйси, вошедшей следом за ней, уперся в валявшуюся на полу пустую бутылку.

– Сью, ты опять пила!

– Отстань, не твое дело!

Схватив сестру за плечи, Грэйси начала ее трясти, повторяя:

– Ты! Ты! Пять лет назад ты поклялась папе, что больше никогда! И теперь опять начала! Папы нет, а ты нарушила свое обещание! Ты предательница, Сью, предательница!

– Погоди, Грэйси, погоди, – встряска привела Сюзьен в себя, она села и даже попыталась пригладить взлохмаченные волосы. – Это только один раз, клянусь! Сэм уехал, и мне вдруг стало так одиноко, больше я никогда… Только не говори Сэму и деду, ладно?

– Если ты еще раз когда-нибудь…

– Больше никогда! Никогда, малышка, клянусь. Сейчас я приму таблетки и сразу приду в норму, – открыв сумку, Сюзьен выбросила на ладонь из тюбика пару таблеток и отправила их в рот. – Видишь, я уже почти в порядке. Да, а зачем ты ко мне приехала?

Вопрос сестры напомнил хмуро молчавшей Грэйси о звонке Сэма.

* * *

– Где твой телефон? Из Квинсланда прилетает человек, нужно забрать у него флешку с информацией. Сэм скинул тебе номер рейса, нужно взять быстро и незаметно, его фото у тебя на почте.

Включив компьютер, Сюзьен открыла фотографию, потом отыскала свой мобильник, прибитый диванной подушкой.

– Надо поторопиться, а то пропущу, – прочитав сообщение, сказала она, сделала шаг к двери и покачнулась – таблетки почти не помогли.

– Ложись спать, – с горечью возразила Грэйси, – тебе сейчас только за руль. Я сама поеду.

Она подъехала к зданию аэропорта в тот момент, когда самолет из Квинсланда совершил посадку. Грэйси узнала нужного человека сразу, выйдя из здания аэропорта, он, не задерживаясь, направился к стоянке скайбаса и подошел к кассе, чтобы купить билет. Грэйси тоже подошла к кассе и встала вплотную рядом с ним.

– Я от Сэма Доули, – держа наготове открытую сумку, сказала она.

Мужчина скользнул по ее лицу равнодушным взглядом, отвернулся и, подойдя к автобусу, передал свой билет контролеру. Он согласился за вознаграждение скопировать для Сэма Доули информацию о крупном откате, полученном его фирмой за заключение сделки с поставщиком, но ни Грэйси, ни Сюзьен не сообразили, что Сэм и ему переслал фотографию Сюзьен – женщины, которая должна была вступить с ним в контакт. Передать незнакомой девушке флешку с информацией мужчина просто побоялся.

В течение последующих двух месяцев Сюзьен не однажды упрекнула сестру за неудачное завершение этой операции.

– Ты должна была вывести на дисплей телефона мое фото и показать ему, неужели нельзя было сообразить! Ты ведь называешь себя детективом. Представляешь, сколько денег мы потеряли!

Грэйси виновато опускала голову – она готова была выслушать любой упрек, лишь бы сестра больше не прикладывалась к бутылке. Наконец Сэм не выдержал и вступился за девушку.

– Перестань грызть малышку, Сью, это ты должна была вовремя ответить мне по телефону и сама поехать в аэропорт.

– Я была нездорова, приняла таблетки и уснула, сколько можно объяснять!

– В последнее время стоит мне уехать по делам, как ты заболеваешь.

– Видишь, как мне плохо без тебя, дорогой, – отшутилась она.

– Сью, это несерьезно, один я успеть всего не могу, у нас три дела. Что с Сандрой Дорин? Ты должна была полностью взять ее поиски под свой контроль.

– Пока ничего нового, – вздохнула Сюзьен, – среди сотрудников больниц штатов Южная Австралия, Виктория и Нью-Саут-Уэллс нет медсестры Сандры Дорин, проверка в других штатах требует времени. Мы опросили всех, кто знал Сандру по колледжу – ничего, никакой зацепки. Когда из Европы вернется ее тетка Ольга Нортон, Грэйси позвонит им и попробует еще раз побеседовать с Ларисой – возможно, та получила от дочери какую-то информацию.

Звонить им Ольге Нортон не пришлось – на следующий день по возвращении в Сидней, она позвонила Грэйси сама.

– Привет, Грэйси, это Ольга Нортон, если вы меня помните. Решила позвонить по тому номеру, что вы мне оставили, поинтересоваться – вы все еще разыскиваете мою племянницу?

– Привет, Ольга, рада вас слышать. Да, все еще ее ищем. У вас что-нибудь новое?

– Практически нет, кроме того, что моя сестра бесследно исчезла – оставила записку, что едет к дочери, и больше от нее ни слуху, ни духу. Боже, я чуть не умерла!

У Грэйси даже во рту пересохло от этой новости.

– Когда? Я имею в виду, когда она уехала?

– Думаю, позавчера вечером, потому что она оставила машину на стоянке в Бонди-Джэнкшен и в записке просила меня ее забрать. Мы вчера прилетели поздно, я стала ей звонить – телефон выключен. Поверите, я всю ночь металась от беспокойства – Лариса совершенно неприспособленна к жизни. Ее непременно нужно найти, но не могу же я обратиться в полицию, верно?

– Да, конечно, вашу сестру ведь не похитили, она оставила записку. Лариса не преступница, она свободный человек и может ехать, куда ей вздумается.

– Вот именно. Но я безумно волнуюсь, Лариса была мне второй матерью. Мне и моим детям.

– Кстати, а что же с детьми? Они ведь были с ней, она же не могла так их оставить.

– В том-то и дело, дети были в доме моего свекра, они с сестрой Дерека постоянно забирали их к себе в Потс-Пойнт во время нашего отсутствия. Что мне делать, я просто умираю от тревоги!

– Мы будем их искать, – пообещала Грэйси, – думаю, вам не стоит так волноваться, если Лариса со своей дочерью, Сэнди о ней позаботится.

Она немедленно сообщила новость сестре и Сэму Доули.

– Думаю, Лариса поездом добралась до аэропорта и села в самолет, – сразу сообразил Сэм и немедленно связался со своим кузеном Джимом.

Однако поиск Ларисы Дориной среди пассажиров, вылетевших из Сиднея за последние два дня, результатов не дал. Дело в том, что после развода с мужем смертельно оскорбленная и обиженная Лариса решила вернуть себе девичью фамилию. Однако она получила вызов от сестры и оформила годичную визу в Австралию под фамилией «Дорина» еще до того, как было вынесено решение суда о разводе, поэтому не стала до отъезда менять паспорт. Позже, когда встал вопрос о получении Ларисой и Сандрой австралийского гражданства, Ольга переслала документы сестры и выписку из решения суда в московский ЗАГС и паспортный стол по месту их прописки. Чтобы стимулировать процесс, Ольга перевела заведующей ЗАГСом и инспектору паспортного стола милиции по двести долларов «на расходы», и Ларисе довольно быстро выслали новый паспорт. Сообщать обо всем мужу Ольга сочла излишним, и то, что фамилия Ларисы «Васильева», а не «Дорина», знала только Сандра. В своем волнении Ольга забыла проинформировать об этом Грэйси. Или, может, просто не сочла нужным.

Получив отрицательный ответ от Джима, Сюзьен попросила Родерика приехать в агентство.

– Два дня назад Сандра Дорин вызвала к себе мать, та сейчас с ней, – без лишних слов сообщила она.

– Лариса уехала к Сандре? – Родерик был искренне поражен. – Куда?

– Этого нам узнать пока не удалось. Поскольку Лариса не воспользовалась самолетом, можно предположить, что обе они, и Сандра, и Лариса, находятся где-то в штатах Нью-Саут-Уэллс или Виктория. Однако ни в одной из больниц этих штатов Сандра Дорин не работает, хотя вполне могла бы найти себе работу – медсестры там всегда востребованы. Следовательно, она сменила профессию, скорей всего, не хочет, чтобы ее нашли. С ней ее мать, она устроена и в безопасности, неприятности в хосписе Анне удалось благополучно разгрести, поэтому у меня к тебе вопрос: имеет ли смысл при таком положении дел продолжать поиски? Если твоя жена бежит от тебя и не хочет с тобой больше встречаться, для чего ее искать?

Родерик вспыхнул. У него в душе еще сохранился неприятный осадок от прошлого телефонного разговора со Сюзьен – когда она, будучи сильно «под мухой», в достаточно грубой форме предложила ему не мешать детективам работать. Кроме того, он был самолюбив и не любил, когда нанятые им люди начинали давать советы или лезть не в свои дела.

– Вас не касается, для чего я ищу свою жену. Я оплачиваю расходы, а вы ищите, это ваша работа.

Сюзьен пожала плечами.

– Твое дело и твои деньги. Предупреждаю, поиски будут длительными. Сандра не преступница, поэтому мы не можем пользоваться официальными каналами – отследить, например, движение ее электронного счета, это было бы нарушением закона о неприкосновенности частной жизни. Есть, конечно, вариант: ты можешь возбудить в суде дело о разводе и потребовать, чтобы к поискам Сандры подключилась полиция штата.

– Я не собираюсь разводиться с Сэнди.

– Ну, в таком случае, – Сюзьен развела руками, – тебе следует открыто объявить о своем браке. Какой-нибудь репортер обязательно отметит такую сногсшибательную новость и представит тебя несчастным покинутым мужем. Возможно, Сандра Дорин, прочитав статью на сайте, пожалеет тебя и даст о себе знать.

Она явно над ним издевалось, хотя на этот раз тон ее был безукоризненно вежлив. Скрипнув зубами, Родерик поднялся.

– Благодарю за ваши советы. Продолжайте работать, жду вашего следующего отчета. Увидимся.

Приехав домой, он оставил машину на внутренней парковке здания Фреш-Уотер и отправился в Саут-Гейт поужинать – дома ему оставаться не хотелось. Комплекс Саут-Гейт был меньше, чем Краун Казино, но здесь Родерику всегда было уютней. К тому же, они с Сандрой здесь почти не бывали, так как она предпочитала Краун Казино, поэтому комплекс не пробуждал у него тоскливых воспоминаний. Размешивая белую пенку на поверхности каппучино, он достал телефон и позвонил Норе, чтобы сообщить новость о Сандре. Она, однако, уже все знала и даже сообщила брату неизвестные ему подробности.

– Ольга вне себя, она нашла записку у себя в спальне на столе и пришла в шоковое состояние. Но я счастлива, что Сэнди в порядке. Боже мой, – внезапно вырвалось у нее, – почему она за все это время ни разу мне не написала и не позвонила?

В голосе сестры прозвучала такая боль, что Родерик попытался ее успокоить – насколько это было в его силах.

– Все может быть, Нора, не огорчайся.

– Да, конечно. Так вот, там творилось что-то невообразимое. Мы с папой специально в день возвращения Дерека и Ольги привезли в Бонди-Бич детей, чтобы порадовать всех после долгой разлуки, но Ольга даже не поцеловала их – металась, как фурия, кричала детям: «Вы знаете, что ваша любимая Лариса вас бросила!» и по-русски им что-то кричала. У Лили началась истерика, Тэдди лег вниз лицом и тоже плакал. В конце концов, мы с папой кое-как успокоили малышей и увезли их обратно в Потс-Пойнт. Ольга не возражала, а папа, уж до чего он всегда либерально относится к Ольге, и то сказал, что не оставит детей в этом, как он выразился, сумасшедшем доме.

«Конечно, это же его дети! Его самые любимые младшие дети, он их обожает и о них заботится. Ладно, какой смысл об этом думать? Все равно, изменить ничего нельзя».

– А как Дерек перенес ситуацию? – стараясь, чтобы голос его не дрогнул, спросил он.

– О, наш Дерек! – Нора сразу повеселела. – Он никогда не теряет чувства юмора. Немедленно достал какую-то толстую-претолстую книгу на русском языке и начал в ней разбираться – сказал, что будет учиться готовить русские блюда.

– Что будет делать? – не сразу понял Родерик.

– Готовить русские блюда. Он сказал, что специально выписал эту книгу, и Лариса ему уже помогла разобраться с основной терминологией, но прежде ему было некогда, а теперь он решил всерьез взяться за дело. Назвал нам названия русских блюд – такие трудные! Ты когда-нибудь слышал слово «окрошка»? Я запомнила, потому что оно всех рассмешило, даже у Лили прошла истерика, а Тэдди заявил, что будет помогать отцу – Лариса, оказывается, немного научила его читать по-русски. Знаешь, Родди, наш Дерек такой прекрасный отец!

«Прекрасный отец чужим детям. Хотя какие же они чужие – они нам брат и сестра. Нет, я никогда не смогу с этим смириться! Я за свободу в любви и сексе, но всему есть передел. Так предать собственного сына, так обмануть! Кому же тогда можно верить?»

– Да, Дерек – прекрасный отец, – с горькой иронией согласился он.

– Кстати, дорогой, ты не забыл, что скоро день рождения Лили? Конечно, большого детского праздника мы в этом году устраивать не будем, хотим просто все вместе собраться и посидеть в кафе. Приедешь?

Родерик словно окаменел.

«Сидеть вместе с ними за одним столом, видеть счастливое лицо Дерека, отца, Ольгу, этих детей… Хотя нет, не буду так, дети ни в чем ни виноваты».

– Вряд ли я смогу там быть, – безразличным тоном произнес он, – целые дни торчу за компьютером, Ян регулярно загружает меня работой, чтобы я не расслаблялся. К тому же занятия в университете. Передай Лили мои поздравления.

– Зря ты так, – мягко укорила его сестра, но настаивать не стала, – хорошо, делай, как тебе удобней. Кстати, чуть не забыла: Дерек вчера просил меня передать тебе привет и сказать, что в любой момент поможет тебе советом относительно любого дела в компании. Папа с ним солидарен, так что можешь, если Ян даст тебе непосильное задание, обратиться к ним за подсказкой.

– Передай им мою благодарность, – сухо ответил Родерик, – в последнее время у меня появилось слишком много советчиков.

Ему неприятно было бы признаться в этом самому себе, но именно совет Сюзьен Ларсон и ехидный тон, каким она назвала его «брошенным мужем», помешали ему в ближайшее время объявить окружающим о своем браке с Сандрой.

«Когда я найду Сэнди, и мы с ней все окончательно решим, вот тогда… А эта женщина, Сюзьен Ларсон, меня явно невзлюбила. Кажется, я ее чем-то раздражаю».

Родерик ошибался – раздражал Сюзьен не он, а ее все возрастающая тяга к спиртному. После той неудачи с мужчиной из Квинсланда она еще какое-то время, выполняя данное сестре обещание, пыталась сдерживаться. Сэм Доули видел, что подруга его сильно взвинчена, но причиной этого считал усталость и нервозность их работы. Понимала все и мучилась, не зная, что предпринять, одна лишь Грэйси. Пять лет назад их отец заставил старшую дочь пройти курс лечения от алкоголизма, с тех пор все в семье были уверены, что с этим покончено навсегда. Теперь Билл умер, и Грэйси с ужасом ждала, что, в конце концов, Сью не выдержит и сорвется.

И беда грянула – в тот день, когда Сэм Доули вернулся из поездки на сутки раньше, чем предполагал. Грэйси была разбужена среди ночи звонком сестры, пьяный рыдающий голос Сюзьен прокричал в трубку:

– Он ушел! Сэм ушел от меня, Грэйси! Сказал, что в шоке, что никогда не сможет больше быть с женщиной, которую видел в таком состоянии. Проклятый сукин сын, что он о себе возомнил? Грэйси, что мне делать, как я буду жить без него? Приезжай, Грэйси, я сейчас умру!

Стараясь не разбудить деда, Грэйси вывела из гаража машину и помчалась в Сэнт-Килда. Сестра выглядела ужасно – растрепанная, в залитой вином футболке, с черными кругами под глазами.

– Выпей таблетки, Сью, и прими душ, – расстроено попросила Грэйси, – тебе надо протрезветь.

– Не хочу трезветь, так мне легче, – рука Сюзьен сжала горлышко бутылки, запрокинув голову, она допила остатки – Завтра я уволю Сэма Доули, пусть отправляется ко всем чертям!

– Не забывай, что агентство принадлежит нам обеим, – холодно возразила Грэйси, – а я не собираюсь увольнять Сэма.

Сюзьен попыталась вскочить на ноги, но, покачнувшись, упала обратно на диван.

– Сука! – пьяно зашипела она. – Не забывай, что я возглавляю агентство, а не ты!

Стиснув зубы, Грэйси постаралась ответить, как можно спокойней:

– Папа не поставил бы тебя во главе агентства, если б знал, что ты нарушишь свое обещание и опять запьешь. И не ты, а папа заключил контракт с Сэмом. Дедушка думает, я поехала сюда работать, если б он знал, что ты вытворяешь… Он бы умер от горя!

В голосе Грэйси звенели слезы. Сюзьен виновато потерла лоб и, слегка поохав от головной боли, сказала:

– Ладно, маленькая, прости.

Грэйси тут же перешла в наступление.

– Я не сержусь, Сью, просто не хочу, чтобы ты делала глупости. Предположим, ты уволишь Сэма – так он всегда найдет себе другую работу, а что будет с нами? Но, в любом случае, если ты не перестанешь пить, через два месяца мы растеряем всех клиентов, и нам придется закрыть агентство.

– Ладно, дай мне воды.

Сюзьен проглотила таблетку и, на ходу стаскивая грязную футболку, отправилась в ванную. Вернулась она минут через десять – в чистой футболке, умытая, приглаженная и уже слегка протрезвевшая.

– Я сварю кофе, – кротко сказала Грэйси, – пойдем на кухню.

Когда она поставила перед собой и сестрой две чашечки покрытого соблазнительной пенкой кофе, Сью была уже почти трезва – лишь в глазах еще таился хмель, и речь была чуть замедлена.

– Ты не права, детка, – сказала она, – я могу работать не хуже Сэма, а если и выпью иногда, то это не вредит никому, кроме меня.

– Пойми, Сью, этого не скрыть, кто обратится в агентство, когда станет известно, что ты пьешь? Чтобы получить от нас помощь, клиенты доверяют нам свои секреты, а кто согласится довериться, извини, алкоголичке? Я бы сама тебе не доверилась, когда ты в таком состоянии.

Сюзьен поболтала ложечкой в кофейной чашке и вздохнула.

– Ты права, нужно взять себя в руки. Но в одном ты ошибаешься, малышка, – я умею хранить тайны, хотя на некоторых из них могла бы неплохо заработать.

– В каком смысле? – не поняв, спросила Грэйси.

– В прямом, – глаза Сью весело и хмельно блеснули. – Ты знаешь, например, сколько отвалили бы мне репортеры за то, чтобы узнать, что наследник Нортонов женат на хорошенькой медсестре, но жена его сбежала неизвестно куда, оставив его с носом? Ладно, успокойся, конечно, я никому этого не скажу – профессиональная этика. Просто говорю, чтобы ты меня не упрекала.

Грэйси, действительно, поначалу испугавшаяся, перевела дух.

– Не знаю, вряд ли пиарщики отвалили бы тебе так уж много, – показывая, что понимает шутку, со смехом заметила она, – ведь Сэнди скоро найдется, и они с Родериком сами объявят о своем браке.

– Ладно, согласна. А вот узнай они, почему в действительности Сильвия Нортон завещала Энвижен не старшему сыну, а малышу Родерику, который ни черта не смыслит в бизнесе … Ха-ха! Вот была бы потеха! А ведь знаем об этом только мы с негодяем Сэмми. Ну, еще и сами заинтересованные лица.