Текст книги "Фантастический калейдоскоп: Йа, Шуб-Ниггурат! Том II"

За предел
Андрей Скорпио

Хотел ли я действительно участвовать в эксперименте Георга или меня подтолкнули обстоятельства? Сложный вопрос. Когда твоя жизнь пестрит радугой, а настроение такое, что можно свернуть горы, то поиски скрытой истины становятся чем-то несерьезным и скучным. Жить быстро, поверхностно, радоваться мелочам – легко, когда на душе поют птицы.

Но когда все в одночасье меняется, когда реальность превращается в угрюмые черно-белые картинки фильмов начала двадцатого века, то начинаешь воспринимать былые фантазии, как нечто глубокое и даже реальное. Верить отрывкам из старых книг, слухам и мифам становится проще.

У меня была чудесная семья, появилась девушка, а на учебе я один из первых сдал все зачеты. Лето обещало быть интересным и беззаботным, но потом пришла беда…

Георг, кстати, говорил со мной не в первый раз. Познакомились мы с ним еще год назад в библиотеке. Несмотря на Интернет я больше люблю эпоху копания в книжках, когда рефераты писали сами, выискивая информацию по крупинкам. Именно так я видел настоящий поиск истины. И дело касалось не только учебы. С приключенческих романов о новых таинственных землях, я перешел на историю и философию.

Понимание себя и своего места в мире сменились поисками того, что таится за пределами реальности, на грани мира снов. Я читал о древних цивилизациях, чудовищных культах и затерянных городах. Мой разум жаждал новых тайн и открытий, и я верил, что рано или поздно отвечу на извечные вопросы.

Однажды на моем любимом месте сидел какой-то парень. Он бы на голову выше меня, широкоплечий с длинными взлохмаченными волосами и в каком-то дурацком свитере с оленями. Я даже принял его сначала за выпускника-атлета, который по ошибке забрел вместо спортзала в библиотеку и пытался найти тренажеры для тренировок.

Я разместился за соседним столом и уткнулся в учебник по натурфилософии.

Я так увлекся, что вздрогнул, когда парень с грохотом захлопнул книгу.

– I’m sorry, – он улыбнулся, – извиени. Я ни хотиел тьебья пугать.

Он говорил, так забавно вытягивая губы, что я невольно улыбнулся и примирительно отмахнулся.

– Забей, книжка не понравилась? – я вытянул шею и с удивлением увидел копию «Liber Ivonis» – Книга слоновой кости. – Ого, где достал? Можно глянуть?

Парень настороженно поглядывал на меня. Потом медленно, словно нехотя, протянул книгу.

– Тольико осторожно.

Обычно я не лезу к людям. Наверное, просто не ожидал увидеть такую книгу в руках такого парня. Текст был написан на непонятном языке, кое-что я уже видел раньше в старых томах по философии, что-то упоминали историки, изучающие мифическую Гиперборею. Странно, я раньше читал переведенные копии Книги слоновой кости, но они разительно отличались от того, что я держал в руках.

– Круто… – протянул я, переворачивая страницы. Подушечки пальцев чувствовали едва уловимую вибрацию, словно книга была подключена к электросети. – Откуда такая?

– Привьез с дома, – пояснил он и представился, – Джордж… i mean Гиеорг по-вашиему.

– Я – Кит, Никита то есть, но все зовут меня Кит, – я пожал ему руку.

– Nice to… рад знакомству.

– Откуда ты?

– Аркхэм, по обмиену.

Точно! Теперь было понятно, откуда взялся этот странный парень и почему у него акцент. Совсем недавно я видел объявление об обмене лучших студентов. Такая практика была во многих ВУЗах: к нам ехали из Китая, Германии, Франции и много откуда еще. Студенты изучали быт и программу, а наши ребята пытались понять систему образования зарубежья. Новые возможности, новые знакомства. Меня, правда, это никогда особо не интересовало.

И вот теперь передо мной один из таких студентов по обмену. Георг из Мискатоникского университета. Я читал, там есть книги подревнее той, что была у меня в руках. Интересно, Георг «случайно» прихватил ее с собой?

– Хочиешь, оставь. На один ночь, – вдруг предложил он.

– Спасибо, я все равно не знаю этот язык, – я вернул ему книгу, – а ты знаешь?

– Little, – он свел ладоши почти вплотную и добавил, – мало.

Учитывая, сколько времени он пялился в книгу, я усомнился в его словах.

Он был не особо разговорчив и скоро ушел. А вечером, засыпая в кровати, я вспомнил вибрацию от книги. Она была странной, но точно не неприятной. Словно медицинский приборчик изучил строение моих пальцев. Интересно, была ли вибрация на самом деле или мне только показалось?

Прошло несколько месяцев. Мы с Георгом пересекались редко, в основном в библиотеке. Я больше не видел Книгу слоновой кости, Георг все чаще что-то писал в тетради или раскладывал плохо видные копии каких-то текстов.

Со временем мы разговорились. Я рассказал, что учусь на факультете биологии не по своему желанию, так захотели родители, он же заявил, что пошел в университет ради доступа к библиотеке. Мол, к некоторым секциям имеют доступ только студенты.

– Но зачем? – удивился я. – Сейчас все можно найти в Интернете.

– Ние все, – он хитро подмигнул.

То, что Георг планирует какое-то дело, я понял довольно скоро, однако тот не спешил посвящать меня в свои планы и либо переводил тему на мои успехи в ботанике, либо спорил о местонахождении сокрытой под водами Атлантиды.

Только на следующий учебный год Георг частично упомянул о своих поисках. Мы сидели на скамейке возле института, и он вдруг указал на двух девчонок неподалеку, которые тоже приехали по обмену.

– Мэри, Энн and me.

Худышка Мэри в узких джинсах и огромных очках. На голове черные косички. Если бы не знал, то дал ей от силы лет пятнадцать. А вот Энн была полной противоположностью: толстая, как жаба, она всегда носила платья до колена. Было еще тепло и ее икры даже отсюда казались лоснящимися, словно Энн натерлась маслом. На ее жирной спине проглядывали капли пота, а кудрявые короткие волосы напоминали гнездо. Нет, я человек не брезгливый, но все равно в душе мне было противно даже смотреть на Энн. Интересно, занималась ли она хоть с кем-нибудь любовью? И кто был этот бедняга?

– Мы всие есть в связке, – Георг сжал кулак, – вмиесте. Пытаемся наиети.

– Что найти?

– Путь, – коротко ответил он, – in abyss. За приедел. Хочиешь нам помочь?

– Были б у тебя девчонки поинтереснее, – усмехнулся я и тут же осекся. Георг серьезно смотрел мне в глаза. Он был напряжен, словно доверил мне страшную тайну и ждал мою реакцию на нее. – Не знаю. Зачем тебе я?

– Ты есть как мы, ты – seeker… искатиель. Ты ищиешь истиену. Правду.

– Брось, – отмахнулся я, – да, мне нравится философия и история, но не больше, чем кому бы то ни было.

– Ниет, – он покачал головой, – I see… вижу тебья. Книга приезнать тьебья. Я видиел.

Он многозначительно замолчал. Я почувствовал мурашки. Уж не имел ли он в виду, что вибрация страниц тогда в библиотеке…

– Ну ладно, а какой у тебя план?

– Приеходи tomorrow… завтра к нам, – он протянул записку с номером комнаты в общежитии.

Я машинально засунул записку в карман и поднялся.

Само собой я никуда не пошел. Еще на скамейке я чувствовал, как Георг пытается завлечь меня во что-то странное и ненормальное. Наши ребята давно говорили, что обменщикам из Аркхема нельзя верить. Что, мол, городок у них гнилой и сами они больные на всю башку. Но дело не только в общем мнении.

Помню, как в детстве на даче ребята звали меня «попускать тучку», но какое-то чутье внутри заставило отказаться. Потом уже я узнал, что они где-то достали сильную травку и курили по очереди, пока у одного не случился припадок. Ох, как их всех наказали… С тех пор я привык доверять интуиции. И чем больше думал над предложением Георга, тем больше чувствовал себя как тогда в детстве.

Спустя неделю мы снова увиделись в библиотеке.

Я думал, Георг обиделся, но он только сказал:

– Мы будием ждать тьебья.

Больше Георг не предлагал, но изредка он туманно намекал, что их поиск истины продвинулся дальше и скоро они поймут, как попасть за предел.

Наступила зима, за ней весна и приближалось лето. Я все реже пересекался с моим приятелем. И должен признаться, что был этому только рад. Когда мы разговаривали о чем-то, рядом все время витала какая-то атмосфера недосказанности. Позорной тайны, которая известна всем кроме тебя. Трудно объяснить, но я ощущал, как пространство словно затягивает меня в какую-то дыру, заставляя размышлять над вопросами вселенского масштаба.

Как однажды вечером, когда я нашел в Интернете аудиозапись, где читали ритуал из якобы реального «Некрономикона». Помню, что не дослушал и закрыл страницу на середине. Меня словно загипнотизировали странные слова. Складываясь в предложения, они превращали пространство в нечто вроде туннеля, и я летел по нему навстречу настоящему ужасу. Впервые за все время я тогда по-настоящему испугался.

Размышлять и постигать тайны вселенной мне хотелось все меньше. Я хотел веселиться, хотел петь и гулять! Еще зимой я познакомился с девчонкой из параллельной группы. Мы с Наташей гуляли допоздна, подчас не успевая на последний автобус, и тащились до метро. А там не могли расстаться и целовались, целовались, целовались…

Сейчас я вспоминаю и поражаюсь, как мог спустя всего несколько месяцев думать о свадьбе? Правду говорят, что любовь делает нас слепыми. Я не видел, что она перекинула на меня всю свою учебу: рефераты, лекции, тесты и прочее. Мне казалось забавным подсмотреть, купить, украсть или придумать все самому. Наташа сдавала только экзамены и зачеты, да и то с помощью моих шпаргалок. Она была приезжей и мечтала закрепиться в Питере, я мечтал дать ей такую возможность, а потом… потом она просто нашла того, кто мог предоставить не только материалы по учебе, но и собственную жилплощадь.

Наступило лето… то гребаное злосчастное лето. Мама позвонила мне из больницы, я бросил все и полетел. Не передать словами, что я ощущал, когда увидел, как моя бойкая мелкая сестренка лежит вся серая на кровати под казенным одеялом. Меня будто опустили с небес на землю, вырвали опору и заставили упасть носом в грязь. Вот так все меняется в несколько шагов: раз – обморок, два – больница, три – реанимация.

Мы все были как на иголках. Почти не ели и не спали, а потом нам позвонили и… Помню, как мама рыдала на кухне, а отец почти ничего не говорил, сидел весь черный от горя и тяжело вздыхал.

Я прогулял две недели. Просто лежал и смотрел в потолок. Родители разбирали вещи сестры, а я не мог… просто не мог войти в ее комнату. А потом собрался и пришел на занятия. На перемене ко мне подошла Наташа и, скорчив недовольное лицо, сказала, что звонила целых два раза, а я даже не перезвонил. И вообще, раз я ее игнорирую, то я козел, и она меня бросает.

Я даже не знал, что ответить. Начал лепетать что-то по поводу сестры, но Наташа только фыркнула и, гордо подняв голову, ушла. Я ждал хоть какого-то сочувствия, а взамен мне будто врезали под дых. Глаза щипало и хотелось выть… не знаю, как удержался.

Уже потом я узнал, что Наташа, встречаясь со мной, уже спала с двумя старшекурсниками. Оба богатые, оба засыпали ее подарками. Ей надо было сдать последний экзамен, а когда я ей помог, то стал не нужен. Пятый курс был существенно легче. Когда есть деньги, можно купить и диплом, и найти того, кто подготовит защиту.

Дома тоже как-то не ладилось. Родители мало говорили, над ними будто повисла туча. Отец пропадал на работе, а возвращался все время под мухой. Мама разом постарела и смотрела глупые мыльные сериалы про любовь. Смотрела и плакала над каждой сценой. Им было наплевать на меня. Черт, да мне самому было наплевать. По ночам я видел бездну мрака, куда меня вела жизнь. Ничего хорошего, одна большая яма без дна. Я падал в нее и никак не мог упасть до конца. Вдобавок я завалил три экзамена и только чудом не вылетел из института.

Меня перестали интересовать простые радости. Я все время читал мрачные истории, словно пытался скрыться в них и оправдать свое горе. Мол, героям тоже не сладко, что уж говорить про меня? Но ни книги, ни музыка не помогали. Я плохо спал, похудел и был жутко рассеян.

Но это все меньше меня заботило. Иногда хотелось разом со всем покончить. И когда я почти дошел до ручки, ко мне подошел Георг.

– Кит, мы все пониели. Мы найти путь. In abyss. Ты с нами?

– Да, – ответил я, больше не ощущая ни тревог, ни сомнений.

Георг довольно кивнул и пригласил меня к семи вечера в общежитие.

В мире есть тысячи, миллионы вариантов разных событий. Есть знаки, которые указывают, что делать не стоит, есть силы, которые словно огораживают тебя от того или иного шага. Так вот, в тот вечер все сложилось настолько удачно, что я порой задумываюсь, уж не судьбой ли было мое участие в эксперименте? Автобус появился, как только я дошел до остановки. В салоне было полно мест, никаких орущих детей, никаких громких разговоров. Хотя, быть может я просто оправдываю удачу тем, что нашел хоть какое-то дело. Что-то могущее отвлечь от сводящих с ума мыслей. И я потянулся навстречу.

В комнате на третьем этаже было тихо. Я постучал, и мне тут же открыли. Переступив порог, я словно попал в мир средневековья. Простая мебель, вроде нескольких стульев и шкафа, терялась на фоне моря свечей. Свечи на столике, свечи на подоконнике, на полках, на полу… В центре комнаты кто-то изобразил круг с витиеватыми отростками. Совсем немного рисунок напоминал солнце, только неправильное, искривленное, чужое.

В кругу стояли три узкие кровати, напоминающие каталки из больницы. Рядом с ними на столике теснились колбочки и бутылки. Довершал все тяжелый аромат воска, гораздо более сильный, чем бывает в церкви.

– Рад, что ты приешел, – кивнул мне Георг.

Он был сосредоточен и все время хмурил брови. На лбу залегла глубокая морщина. Странно, но приятель выглядел гораздо старше, словно за последние месяцы прожил не меньше десятка лет.

Мэри листала большую черную книгу и делала какие-то пометки в тетради. Энн поманила меня к себе. Она стояла возле электрической плиты, на которой булькало мерзкое варево.

– Что знаешь о бездне?

Голос у Энн был грубоватый, резкий, с хрипотцой. Говорила она почти без акцента.

– Согласно теории…

– Нет, – перебила она, – что Ты знаешь о бездне?

– Преидел, – подсказал Георг.

– Что лежит у страны Снов, – подала голос Мэри, не отрываясь от книги.

– Говорят, что это место без времени и без пространства, – осторожно ответил я, – о нем мало написано и большая часть просто слухи.

– Виерно, – ответил Георг, – но сеигодня мы попасть in abyss.

– Как?

– Есть путь, – Энн кивнула на варево и многозначительно на меня посмотрела.

– Мы долго искать, – пояснила Мэри, – пока не добыть это.

Она закрыла книгу и ткнула пальцем на обложку.

– И что?

Они втроем переглянулись, а я почувствовал себя ребенком.

– Книга Распутина, – сказала Энн.

Я с трудом сдержал смех. Внезапно вся их мрачная сосредоточенность, антураж, свечи и серьезность стали чем-то вроде детской шалости.

– Книга миф, – не выдержал я, – Распутин – чернокнижник, колдун на службе запада… вы что серьезно в это верите?

– Он не служил западу, – поморщилась Энн, – но был колдуном. Именно он первый нашел путь за предел.

– Но его книега быела утериена, – добавил Георг.

– Мой дядя найти ее, – сказала Мэри, – прислать мне.

– Пожалуй, я пойду.

– И упустишь такой шанс? – спросила Энн. – Неужели тебе не интересно? Георг сказал, что ты искатель, по-твоему, он ошибся?

Они втроем смотрели на меня с надеждой, а я совершенно не знал, как поступить. С одной стороны вся эта история с бездной выглядела все безумнее, а с другой… мог ли я допустить хотя бы на одну секунду, что они правы? Об Атлантиде и Гиперборее тоже многие годы шли яростные споры. Авторы прошлого были уверены в их существовании не меньше, чем мы в существовании далеких планет.

– Ладно, – наконец решил я, – какой план?

– Путь в страну Снов открыт либо сновидцам, либо их последователям, – начала пояснять Энн, – чтобы уподобиться им не хватит и целой жизни. Но ведь нам не надо в саму страну Снов.

– Бьездна лиежит гораздо дальше, – сказал Георг, – но попасть туда лиегче.

– Как?

– Что знать о смертник? – спросила Мэри.

– Африканский цветок, который использую шаманы, – машинально отчеканил я и тут же почувствовал, как по телу расползается тревога.

Я начал догадываться, что они от меня хотели.

– Путь in abyss лиежит через death. Смерть.

– И тут нам нужен ты, – сказала Энн, – ты лучше всех из студентов знаешь ядовитые растения. Твой реферат по смертнику признали лучшим в группе.

– Ты много читать, мы знать, – сказала Мэри.

– Ты скажиешь нам виерную дозу, – закончил Георг.

– Не, ребята, вы что, – нервно хохотнул я, – одно дело эксперимент и совсем другое… это очень опасно.

– Поиэтому нам и нужен ты.

Воцарилось молчание. Они смотрели на меня, ожидая ответа, а я пытался найти слова, чтобы отговорить их.

– Мы поймем, если ты откажешься, – произнесла Энн, – но мы все равно рискнем пойти за предел.

– Если ты искатель, ты помогать нам, – сказала Мэри, – если нет, не мешать.

Сейчас, по прошествии времени, я мог признаться себе, что дело было не только в силе их убеждений или моем желании постичь тайну. Кое-что я скрыл от моих друзей. После смерти сестры мне попалась в руки одна книжка. Не знаю, почему я не видел ее раньше, ведь она стояла прямо посередине книжной полки. «Путешествие во тьму» Ганнеса. Говорят, он был приятелем Эйбона, но исповедовал свою истину.

В его книге был отрывок про мифическое место, в которое уходят души умерших и в котором остаются навсегда. Некий прообраз Аида, который упоминался в «Мифах Древней Греции». Бездна. И если это правда, значит души не исчезают до конца. Значит, я имел шанс когда-нибудь снова увидеть свою сестренку. Кто-то скажет, что в подобное нельзя верить, но, если был хоть какой-нибудь, пусть самый минимальный шанс, что бездна реальна, я должен был проверить.

И мы проверили. Мне понадобился час, чтобы выверить три дозы вареного смертника. Теоретически, он должен был погрузить в состояние близкое к смерти минут на пятнадцать. Теоретически – потому, что всю информацию по цветку я собирал по крупицам и даже в реферате указал далеко не все, опасаясь, как бы кому не взбрело в голову опробовать варево на себе.

Георг, Энн и Мэри легли на кровати. Я раздал им пробирки и включил магнитофон с записью заклинания, надиктованного Мэри. Сказать по правде, я чувствовал себя затворником-алхимиком, который пытается создать философский камень.

Голос Мэри словно отражался от стен, создавая порывы ветра. Огонь на свечках танцевал удивительный гипнотический танец, и я поневоле застыл, очарованный магической атмосферой. Речитатив заклинания, непонятные слова и тяжелый запах ввели меня в некое подобие транса.

Комната стала искажаться, меняться. Потолок исчез, обратился в бесконечное звездное небо. Но, вместо знакомой луны мне привиделись зигзагообразные образования, мало походящие на планеты. Я увидел нечто сияющее, излучающее ужас, увидел серо-зеленый Юггот и его спутники, про которых лишь мельком читал однажды, увидел Йаддит, который даже издалека заставил меня замереть от ужаса, увидел далекие звезды, где еще только зарождалась жизнь. Я уносился все дальше, но тут меня привел в сознание чей-то крик.

Комната снова стала комнатой. Я помотал головой, сбрасывая с себя оцепенение. И посмотрел на кровати. Со спящими происходило что-то ужасное. Мэри упала на пол. Ее глаза были закрыты, а с уголков рта капала густая слюна.

– Мэри? – позвал я.

В ответ она встала на четвереньки и принялась водить носом, напоминая гончую. Мэри оскалилась и зарычала, а потом из ее горла стали доноситься странные нечленораздельные звуки, словно она пыталась говорить. Я осторожно шагнул навстречу, и тут Мэри завыла и принялась, громко стуча коленями об пол, бегать по комнате. Она опрокинула столик, сбросила несколько свечей, но, когда я попытался ее поймать – вцепилась зубами в мое запястье. Тут же послышался хруст, и я заорал от боли.

Мэри рывком потянула меня к себе, и я, с трудом удержав равновесие, ударил ее ногой в живот. Она заскулила, но тут же подпрыгнула чуть ли не до потолка и с грохотом приземлилась на пол. Одна ее нога странно подвернулась, но, похоже, Мэри это ничуть не смутило.

Судорожно соображая, что делать и прижимая к себе окровавленную руку, я схватил стул, и когда Мэри снова прыгнула на меня, обрушил его на ее голову. Мэри всхлипнула и растянулась на полу. Из ее рассеченного лба закапала густая кровь.

– Кит, – тихо позвал меня Георг, – углы, углы…

Он полз ко мне, а за ним тянулась полоска из какой-то слизи. Его лицо было жутко расцарапано, словно безумная кошка устроила на нем вакханалию.

И тут я почувствовал их. Вернее, тогда еще я не знал кто они, тогда я увидел лишь дымок, который словно вытекал из углов стен. А потом почувствовал чудовищный тошнотворный смрад. Он был несравним ни с чем, что я знал. Запах выворачивал наизнанку, от него слезились глаза, а горло сжималось, вызывая удушье.

Георг замер в метре от меня. Его буквально окружали струйки дыма, а после, как по команде, двинулись ко мне. Я не видел, кто убил моего приятеля, но я слышал их шаги. Тихие, осторожные… так хищник подкрадывается к добыче. Я слышал их тяжелое дыхание. И не мог пошевелиться.

Вдруг кто-то схватил меня за руку и выволок наружу. Энн тащила меня за собой как куклу, сжимая под мышкой черную книгу Распутина. Только на улице, я наконец вырвался и бросился наутек. Я смутно помню, что делала Энн. Кажется, что-то кричала вдогонку, но я не слушал. Меня гнал вперед дикий иррациональный страх, гнали осторожные шаги невидимых тварей, убивших Георга, гнало их тяжелое дыхание…

Я понимаю, что в тот день не владел собой, но это не спасло от мук совести, преследующих меня долгие годы. Я должен был вытащить Мэри, должен был помочь Георгу, я должен был сделать хоть что-то! Но вместо этого каждый раз оправдываю себя: они знали, на что шли, они искали истину, искали путь за предел и поплатились за это. Однако, засыпая по ночам, я каждый раз вижу прыгающую и скулящую Мэри, вижу ползущего Георга и слышу дыхание мерзких тварей.

С Энн я не виделся две недели. Она просто перестала посещать занятия. Кто-то говорил, что она вернулась домой, кто-то, что сбежала после пожара в комнате общежития. Мол, поехала головой, убила друзей и устроила поджог. Иногда любопытные спрашивали меня, ведь Энн дружила с Георгом, а нас с ним часто видели в библиотеке. Но я только качал головой и скорее уходил.

Но однажды она пришла ко мне домой и принялась барабанить по двери. Пришлось впустить ее. Энн выглядела ужасно: бледная с красными глазами и грязными волосами, которые сосульками падали на плечи. Футболка топорщилась на ней, выставляя напоказ пузо с крошечными волосками. Вместе с гостьей в квартиру вплыл аромат давно немытого тела, и мне пришлось открыть окно.

– Ты давно не была на учебе, – сказал я, совершенно не зная с чего начать.

– Ты должен мне помочь, – резко сказала она и опасливо осмотрелась, – они ищут меня… понимаешь? Ищут!

– Кто тебя ищет?

– Они! – она сбавила голос до шепота. – Они. Меня заметили там… учуяли… теперь пытаются найти… углы, чертовы углы…

Она вдруг сорвалась с места и побежала на кухню. Там она выхватила нож и принялась скоблить угол стены.

– Что ты делаешь? – я сделал шаг, но не решился отнимать нож.

– Углы! Они приходят из углов! Все бесполезно.

Она швырнула нож и заплакала. Сотрясаясь в рыданиях, она напоминала толстую свинку, но мне почему-то было не до смеха. Похоже, Энн была в отчаянии, но разве я мог ей помочь?

– Пойдем со мной, – вдруг сказала она, – я знаю, как мне спастись. Это было написано в книге Распутина.

– Нет, – твердо сказал я, – ты что забыла, что случилось в прошлый раз. Ваш эксперимент свел Мэри с ума, а Георг… черт, да я вообще не понимаю, что с ним произошло.

– Они поймали его! – взвизгнула Энн. – Поймали! А теперь охотятся за мной. От них нельзя сбежать или укрыться. Но я нашла один способ, о да… помоги, прошу! Я сделаю все, что ты хочешь!

Она принялась стягивать футболку, а меня чуть не вывернуло.

– Стой, хорошо, – выпалил я, – давай обратимся в полицию. Расскажем все.

– Они не помогут, – горько усмехнулась Энн, – да и не поверят. Времени мало, я чувствую они рядом. Умоляю!

– Ладно…

Она схватила меня за руку и потащила за собой. По пути меня раздирали противоречия, но каждый раз что-то останавливало, хотя и хотелось все бросить и вернуться домой. Мы миновали несколько улиц и поднялись на пятый этаж старого обшарпанного дома в глубине одного из переулков. Лифт не работал, а часть квартир были заколочены. Дому явно грозил снос.

Энн открыла ветхую дверь и втянула меня внутрь. В квартире было очень грязно и пахло сыростью и чем-то протухшим. Книга Распутина лежала в единственной комнате. Если раньше я думал, что Энн не в себе, то сейчас я окончательно убедился, что она сошла с ума. Все углы в комнате были стесаны и закруглены, даже ножки стола и единственного стула превратились в круглые столбики. Обои, исписанные странными письменами и формулами, излучали нечто недоброе, ненормальное.

Энн толкнула меня на стул, а сама села на пол и открыла книгу.

– Мэри знала… эта bitch знала, что нас ждет. Она не сказала… она должна была сказать!

– О чем ты?

– Мы искали ответ в abyss… бездне. Мы видели ее, видели! Там нет ни времени, ни пространства. Там царит смерть, но даже там есть жизнь. Путь от бездны до нас составляет больше миллиарда лет, но те, кто обитает в бездне, все равно настигнут тебя, – она хохотнула и задрожала, – если учуют… они хорошо чуют… тощие… вечно голодные… они жаждут нас… жаждут тех дураков, которые пытаются попасть за предел. Они хотят наш свет, нашу чистоту… они хотят измазать, осквернить и пожрать нас.

Энн задрожала еще сильнее, а затем резко поднялась и открыла книгу.

– Греки знали секрет, они создали формулу, которую потом переработали и записали. Если бы Мэри сказала… мы бы могли жить… все мы. Уже темнеет, они скоро придут. Им помогут.

– Энн успокойся…

– Помогут, – упрямо сказала она, – мы должны закончить, иначе они убьют меня так же как Георга

Она отодвинула стол и легла прямо на пол. Из кармана вытащила маленький пузырек с черной отравой.

– Стой, если ты неправильно рассчитала…

– Я все запомнила, – перебила она и приказала, – возьми книгу и читай.

– Но, я не знаю…

– Читай, – зарычала она, – читай! Читай!

Я сглотнул и заглянул в книгу. Энн отметила закладкой одну из последних страниц. Рядом с диковинными формулами были написаны строчки на латыни. Не скажу, что я так хорошо знал ее, но прочесть мог.

Я старался громко и тщательно выговаривать буквы. Не понимая значения слов, я, тем не менее, чувствовал странную вибрацию, которая шла через пальцы. Воздух словно начал сгущаться, а комната снова стала преображаться. Постепенно текст захватил меня. Даже при желании я уже не мог остановиться. Я словно был не я, а какой-то безумец, выкрикивающий древние слова.

И тут я снова увидел небо и искривленные звезды. Увидел Юггот и его спутники, увидел Йаддит и содрогнулся, увидел край страны Снов, увидел Кадат и Ултар, Иб, Селефаис и Катурию. Увидел многие эпохи и эры за короткие мгновения, а затем увидел бездну. Я словно парил над краем. На секунду посмотрел в бесконечную черную глубину. Там не было душ. Только огромный пульсирующий организм. Тьма словно тянула наверх свои щупальца, пытаясь добраться до всего живого, что было за ее пределами.

А затем я увидел Энн, которая стояла посреди пространства и с ужасом оглядывалась по сторонам.

Я читал заклинание, и чистоту, которую излучала ее душа, будто стирали из реальности. Штрих за штрихом, сила скрывала ее от глаз обитателей преисподней. И все же, времени было недостаточно. Краем глаза я уловил, что из нескольких мест, где Энн недостаточно старательно отскоблила углы, поднимается коричневатый дымок, который трепетал и растягивался, приобретая чудовищные очертания. В ноздри ударил отвратительный смрад, на миг перехватив дыхание. Я старался читать быстрее, но твари уже почуяли добычу. Они кружили вокруг жертвы, принюхиваясь своими длинными тощими носами.

Свора диких псов приготовилась к прыжку. Энн закричала и побежала. Она торопилась вернуться в свою реальность, а я почему-то знал, что если она достигнет цели раньше, чем подействует заклинание, то больше никогда и нигде не спасется от вечного голода бегущих по пятам тварей. Формула работала один раз. Только там, где жизнь начиналась, и там, где заканчивалась.

Я почти дочитал, почти спас ее, но тут несколько псов развернулись и поскакали ко мне. Не знаю, учуяли они меня или услышали. Их дикий вой заставил меня остановиться. Я захлопнул книгу, и все исчезло. Последнее, что я слышал, пока летел через пространство в грязную комнату, это дикий крик жертвы и довольное завывание вечно голодных бестий.

В комнате все еще стоял ужасный смрад, но дыма уже не было. Энн лежала на полу, широко распахнув глаза и уставившись в потолок. Ее лицо и тело покрывала странная слизь, а грудь и руки были в чудовищных порезах. Крови нигде не было, словно ее высосали вместе с душой. Я больше ничем не мог помочь.

Книгу я забрал с собой и целый месяц ждал, когда на порог моей квартиры заявятся полицейские. Но все было тихо. Если Энн и нашли, то не связали ни со мной, ни с пожаром в общежитии. Даже самые ярые сплетники среди студентов судачили только о новых романах. Постепенно история стала забываться, появились новые интересы, знакомые, друзья.

Книгу Распутина я отдал в Мискатоникский университет примерно через десять лет после смерти Энн. Я хотел попросить их никому не показывать фолиант, но служитель и без меня это понял, прислав письмо с благодарностью и просьбой никогда и никому не рассказывать про черный том.

Сейчас я живу один. Иногда мне звонят дети и внуки. Иногда приезжают коллеги по бывшей работе. С ними я весел и мудр. Я веду себя согласно законам нашей жизни. Я удивляюсь, смеюсь, поражаюсь. Я обсуждаю новости политики или сериалы. С ними я радуюсь мелочам. Но вот наступает ночь. Я смотрю в потолок и думаю совсем о другой реальности. О стране Снов, сине-зеленом Югготе и его спутниках, об ужасном Йаддите, о сотни эпох и эр, где любая человеческая жизнь лишь песчинка в пустыне круговорота времени.

А еще я думаю о бездне и тварях, которые ее населяют. Вечно голодных тощих псах, способных проникнуть куда угодно, чтобы найти свою жертву. Их мягких шагах, осторожных шагах и тяжелом смрадном дыхании, которое я часто ощущаю в своих беспокойных снах…