Текст книги "Фантастиш блястиш"

– Ну и черт с тобой…

В конечном счете, критика чужого поведения как обычно ограничилась словами. И никто не предпринял реальных действий, не сдвинулся с места, не схватил за рукав, не остановил отчаянное безрассудство… И более того… некто, что стоял ближе всех к большой черной спортивной сумке, вынужденно брошенной на платформе, очень быстро обзавелся куда более важным инстинктом, чем какая-то там справедливость.

«Так даже лучше», – подумал он, потом, чуть-чуть помедлив, оглянулся и сделал осторожный шаг к неожиданному призу.

А странный и загадочный персонаж все бежал, бежал и бежал, страдальчески превозмогая боль в правом боку и ярую одышку.

– Пять, четыре, три…

Обратный счет вслух позволял немного разгрузить нарастающую гипервентиляцию легких. Однако первоочередная цель этого полезного приема состояла отнюдь не в том, чтобы предусмотрительно уберечь себя от кровохарканья. Просто тот, кто бежал за отбывающей электричкой прекрасно понимал, что вокзальная платформа не бесконечна.

«И даже если ноги и дыхалка меня не подведут, есть очень большой шанс неудачно познакомиться лбом с железным ограждением. И будет очень больно…».

Вот он и считал остающиеся метры:

– … три, два, один…

Последний шанс. Прыжок.

– А… черт…

Выступающая часть ограды едва не вывернула лодыжку левой ноги. Было немного больно. Но главное, что все остальное тело вовремя оказалось внутри заднего тамбура последнего вагона, и теперь вроде как можно было даже отдышаться.

– Слава богу, – запинающимися звуками прошептал тот, кто все-таки попал на отбывающий поезд «ПОПСАН», хотя и не верил ни в какие высшие силы.

– Ваша страховка и сертификат личности…

«Твою ж мать…».

Только такие мысли нашлись у человека, который еще не успел нормально отдышаться, а его уже скоропостижно постигло нежданное и негаданное фиаско.

«Твою ж мать…».

И вроде бы все получилось на отлично. При очень мизерных шансах ему все же удалось совершить невозможное и невероятное.

Но большая черная спортивная сумка была прежде легкомысленно брошена на сером асфальтном покрытии платформы номер три, так что уже никак нельзя было достать из ее внешнего кармана идеально сфабрикованные документы на имя Джабраила Рериховича Узурпюка.

– Ваша страховка и сертификат личности…

Человек в сине-зеленой униформе стоял в том же самом тамбуре на расстоянии дважды вытянутой руки и с сердитым нетерпением ждал ответа.

– Я…

– Что вы?..

К своему несчастью наш уже пообтершийся знакомый не смог вовремя придумать правильное оправдание самому себе. Да и представитель мобильного досмотра поездов не был из тех, кто вчера родился. Его широкие плечи, выступающий живот и тройной подбородок не в первый раз преграждали путь бесшабашным нелегалам. Хотя, если честно, сомневаюсь, что кому-либо могло понадобиться слишком много интеллекта, чтобы сделать нужные выводы.

– То есть вы не зарегистрированы?.. Так?..

Отчаянные мыслишки пытались экспансивно бегать по внутреннему своду черепной коробки того самого человека, который из-за собственного чрезмерного усердия не сумел подумать обо всех всевозможных последствиях. И теперь он хотел, чтобы именно эти мыслишки обязательно нашли любой удобоваримый выход. Но такого выхода не было. Его не существовало в природе. На ее бескрайних просторах произрастали только старые проверенные приемы…

– Значит, все так?.. – в последний раз поинтересовался представитель мобильного досмотра поездов, потому как его терпеливое ожидание неизбежно подходило к концу.

И ему снова никто не ответил. Только взгляд серых глаз, направленный в его сторону, по-прежнему продолжал панически вибрировать.

– Что ж, будем разбираться…

Был короткий зевок, а потом тот, кто согласно должности был обязан противостоять беспорядку в вагонах бесплатных пригородных электропоездов, потянулся к рации. И тогда нашему (изрядно поднадоевшему!) знакомому стало ясно, что катастрофы не избежать. А значит, ему пришлось снова принимать скоротечное решение.

– Ох…

– Тихо…

Изрядно побагровевшее лицо с невыразимым и необъятным удивлением истошно пялилось на странного и загадочного персонажа. Оно не понимало, как же так… оно не понимало, как какой-то там деревенский чурбан посмел поднять свою невежественную ручонку на честного и добросовестного слугу закона. Однако выразить свое непонимание и безмерное негодование вышеобозначенный слуга закона не мог. Не было сил. Он и дышал-то с трудом. Что уж тут говорить о репликах негодования…

– Тихо… тихо…

Человек, необдуманно потерявший идеально сфабрикованные документы на странное и загадочное имя Джабраила Рериховича Узурпюка, постарался без ненужного шума и без еще менее нужной пыли усадить на грязный пол тамбура представителя мобильного досмотра поездов, побитого им же и теперь едва способного дышать.

«Кажись живой», – весьма вероятно подумал тот, кто очень умело притягивал к себе крайне разнообразные неприятности.

Возможно, он немного перестарался. Но только не преднамеренно. Просто так вышло. Просто так получилось…

«Было сложно выбрать…».

Вот он и не стал выбирать. Вместо этого он сделал и то, и другое. Сначала нанес удар в ненавистный тройной подбородок, и практически в тот же самый миг утопил кулак в излишне упитанном животе.

– Ты… ты…

«Или же все-таки недостаточно было усилий, раз этот негодник все еще пытается что-то мямлить и тем самым все портит?»

Но больше никаких ударов кулаком по пухлой туше представителя мобильного досмотра поездов не было. Странный и загадочный персонаж только лишь заслонил неуступчивый рот свой ладонью и этим получил нужный результат. Затем он прислушался. В вагоне за выдвижной дверью было тихо. Никто там не кричал, не говорил и даже не сопел.

«Кажется, путь свободен», – сделал вывод человек, чья спина уже почти заледенела от неуместной прохлады попутного ветра.

И тогда он осторожно переступил через чужие увесистые ляжки.

Ляжки при этом не дрогнули, не шелохнулись, не стали трястись как припадочные. Да и в целом упитанная масса вроде как начала понимать свое незавидное положение и спокойно сидела на полу. Однако руку, зажимающую рот, во избежание ненужных рисков все же пришлось оставить на прежнем месте. Но это было совершенно точно неудобно и ограничивало перечень возможных телодвижений. Так что в конечном итоге возникла необходимость вытягивать шею, чтобы подобно самому изворотливому шпиону подсматривать за происходящим в вагоне.

«Так, так…».

Внутри вагона не было ничего примечательного и тем более опасного. Только какой-то лохматый и длительно немытый оборванец тихонько дремал в лежачем положении на одной из изрядно полинявших пластиковых лавок голубого цвета, предназначенных для пассажиров бесплатного транспортного сообщения.

«Отлично».

Странный и загадочный персонаж облегченно вздохнул. Затем он повернул свой взгляд в противоположную сторону.

«И как нам быть?»

Вопрос звучал исключительно в голове, приглушенным эхом распространяясь по неустанно перекачивающим кровь камерам сердца. С языка никакие слова при этом не срывались.

Но представитель мобильного досмотра поездов, который уже успел более-менее отдышаться, отнюдь не был имбецилом, и в связи с этим прекрасно понимал, что волшебного разрешения возникшей ситуации определенно не предвидится. И именно поэтому в его остекленевших темно-карих глазах, которыми он назойливо всматривался в своего мучителя, было очень много едкого и промозглого страха.

«И что же мне с тобой прикажешь делать?»

«Не надо… прошу,… пожалуйста…».

Странному и загадочному персонажу несложно было разобраться в словах, проступающих на мимических складках чужого испуганного лица. Но от этого ему не становилось легче. Он в очередной раз загнал себя в угол и теперь с трудом соображал, где же находится спасительный выход.

«Я не могу… это неправильно…».

Самый очевидный вариант был прост и легок в реализации. И к тому же исключал любые сомнительные сюрпризы. Вот только переводя нервозный взгляд с поверженного представителя мобильного досмотра поездов на существующий в свободном доступе выход из последнего вагона электропоезда «ПОПСАН», странный и загадочный персонаж видел, как в поле его зрения то появляются, то исчезают булыжники, бетонные блоки, арматура…

«Я не могу… вот если бы на мягкую зеленую травку, тогда возможно. А так я не могу. Это неправильно. Это слишком жестоко».

Пауза. Большая пауза. Слишком большая пауза.

«Но что-то же я должен сделать… разве не так?»

Вселенной не нужны были эти паузы. Да она вообще, как мне кажется, стратегически не терпит определенно ненужных отвлеченных размышлений.

И именно поэтому каждый день и каждую минуту ее безграничное величие властно требует от нас с вами сиюминутных решительных действий… И ей как обычно плевать, что чья-то башка после катастрофически неудачной встречи с булыжниками, бетонными блоками, арматурой или чем-то еще может непоправимо расколоться на несколько частей.

«Так давай же! Толкни посильнее это чудо в перьях и проблема решится, исчезнет, растворится за горизонтом безграничного бытия…».

«Да иди ты! Проваливай! Уматывай! Прочь!»

Странный и загадочный персонаж не мог сделать всего того, к чему его настоятельно подталкивала ужасно озлобленная Вселенная.

Иногда ему страшно хотелось отступить от правил, иногда ему безумно хотелось позволить себе совершать только лишь те вещи, что не запрещались содержанием внутреннего морального стержня. Так что долгие и пристальные взгляды в сторону неискоренимо трагичных обстоятельств в итоге закончились самым безобидным образом из возможных.

– Думаю, можно попробовать нечто другое, – тихо прошептал тот, кто все еще зажимал рот представителя мобильного досмотра поездов одной из своих ладоней, – Ты будешь сидеть смирно или как?

Госслужащий не стал торговаться и морщиться от благосклонных подарков судьбы. Обиженное самолюбие осталось где-то далеко позади. И теперь его волновал исключительно вопрос выживания.

– Будешь? – раздался вопрос повторно.

А потом кивок согласия определил его позицию.

– Тогда ладно.

Отняв ладонь от чужого рта, странный и загадочный человек не стал терять времени даром. Он тут же сделал пару-тройку осторожных (бесшумных) шагов и таким образом оказался в противоположном углу тамбура. Туда его привело не праздное удовольствие. Туда его привела дверца, ведущая в туалет. Дернув за немного поржавевшую ручку и открыв тем самым вышеобозначенную дверцу, человек, с которым наше с вами вынужденное знакомство уже практически сформировалось, обнаружил далеко не самые стерильные и благоухающие условия.

«Такой срач еще нужно поискать…».

Однако странный и загадочный персонаж и так пошел на уступки. Искать еще какой-то там третий или пятый вариант его не прельщало. Вот он и воспользовался тем, что было, то есть замкнутым пространством тамбурного туалета.

А что же представитель мобильного досмотра поездов?

Ничего. Даже ни разу ни пикнул. Случайно пострадавший госслужащий просто позволил перетащить себя из одного угла тамбура в другой, а затем засунуть в безбожно вонючую помойку.

Правда, когда ему в нос мощно ударило обилие смрада из туалета, на глазах моментально проступили слезы. Но претензий не было. Его все устраивало. И это правильно, потому как желание выпасть из электропоезда на скорости сто километров в час выглядело бы как очень странное стремление…

– А где блокиратор дверей?

Серые глаза глядели с беспринципной проницательностью на морально поникшего человека, который не по собственной воле оказался сидящим в недосмытый экскрементах неизвестного происхождения. Они ждали от него очередного шага навстречу…

«Вот, блин…».

А он уже было поверил, что от него отстанут…

– Мне нужен блокиратор дверей. Живо!..

– Хорошо, хорошо…

Измученный представитель мобильного досмотра поездов медлил не из вредности. Сейчас ему было точно не до этого… Просто силы покинули. Да и к тому же правая ладонь уже успела ощутить на себе склизкую консистенцию фекалий. И потому пришлось лезть в правый карман штанов левой рукой. А это было чертовски неудобно.

– Возьмите…

Что ж, все-таки у него это получилось. И это к лучшему…

– Спасибо…

– Пожалуйста…

Странный и загадочный персонаж и сам не знал, зачем внезапно выдал скромную реплику благодарности. Быть может из-за невнятной попытки извиниться или случайно возник непреодолимый приступ этикета. Впрочем, через секунду он оставил это позади – чуть ли не со скоростью света выхватил протянутый блокиратор дверей, представляющий собой Г-образный ключ с тремя зубчиками на конце, отступил назад и с усилием захлопнул дверь…

«Ты вроде бы забыл напомнить толстяку о тишине?»

«Неважно. Он и так все понял».

«Точно? Ты уверен?»

Продолжать внутренний диалог, состоящий из пустотелых споров, было глупо и непродуктивно. Так что странный и загадочный персонаж просто вставил блокиратор дверей в предназначенный ему паз, провернул и на этом закончил с одной из проблем.

Но были и другие… И хотя пока что ничего нового и непредсказуемого в прилежащем пространстве не произошло, человек, безалаберно потерявший фальшивый сертификат личности, прекрасно понимал, что спокойствие внешнего мира есть только обманчивая видимость. Да и странное предчувствие, выжигающее содержимое черепа изнутри, позволяло с высокой степенью вероятности догадываться о бескомпромиссном грядущем…

– Надеемся, вам нравится путешествовать электропоездом «ПОПСАН»…, – ненавязчиво бормотал голос, заглушаемый стуком колес.

– Безумно, – с едким сарказмом выдал тот, кто все еще крепко сжимал пальцами правой руки миниатюрный предмет, способный универсально запирать двери на территории подвижного состава, – Прям-таки полон экстаза…

Этому человеку не нравился очередной праздно разглагольствующий голос, ему не нравился ритмично напрягающий стук колес, ему не нравился обжигающий щеки ветер из свободного входа-выхода, как и весь чертов поезд в целом. Ах, как же сильно ему хотелось сойти с него прямо сейчас, сиюминутно. Но он никак не мог позволить себе такую роскошь. Странный и загадочный персонаж был вынужден находиться в этом поезде, и он был вынужден находиться в этом мерзком и отвратительном мире.

– Пожалуйста, приготовьте сертификаты личности! Это плановый досмотр!

«А вот и они…».

Все еще стоя у дверцы тамбурного туалета, наш очевидный знакомый не мог видеть новых неуместный гостей. Однако из тех реплик, что разборчиво доносились из-за выдвижной двери вагона, несложно было догадаться, что они очень желают посетить его личное пространство.

«Сколько же их на этот раз?!»

С одним представителем мобильного досмотра поездов странный и загадочный персонаж с горем пополам справился.

Но судя по разношерстному тембру доносящихся из вагона слов, теперь врагов стало куда больше. А чтобы узнать конкретную цифру, понадобилось снова по-шпионски вытягивать шею.

«Четверо!»

«Вот же черт!!!»

«Четверо!»

Внутренний голос чувствовал себя резко недовольным. Ситуация по его мнению оценивалась как невыгодная, практически патовая. Шанса найти дельный выход не было. Да и вообще если выход и имелся, то, по сути, только один – надеяться на чудо, потому как прыгать с поезда или сдаваться очень не хотелось.

И снова:

«Четверо!»

В мозгу это отдавалось барабанной дробью. А тем временем в вагоне за выдвижной дверью уже не было тихо. Конечно, как и прежде никто не кричал, но разговоры велись.

– Как-то кисло…

– Еще не вечер…

– А вон что за чудила…

И тут не сложно было сообразить, что внимание представителей мобильного досмотра поездов внезапно снизошло до лохматого и немытого оборванца, спящего на одной из изрядно полинявших пластиковых лавок некогда голубого цвета.

– Эй, ты, как тебя там!..

Наш знакомый не решился рисковать и лишний раз выглядывать из-за угла. Уж очень все было опасно.

А он был один.

Совсем один. Как обычно один…

«Так что же поменялось?» – интересовалось нутро.

И что можно было ответить на вопрос альтерэго?

«Все сложно».

«Все всегда сложно».

«Опять бессмысленные споры. Я не хочу продолжать…».

– Ха-ха-ха!..

Странный и загадочный персонаж не желал воспринимать своими ушами громкий надменный смех тех, кто пока еще не знал о его таинственном присутствии.

Но выбора не было…

– Эй ты, гаденыш!

– Мы к тебе обращаемся…

– Че разлегся, паскуда!..

Сразу после словоизречения крайней реплики раздался некий короткий приглушенный стук. Ну а потом было очередное:

– Ха-ха-ха!

– Может он дохлый?.. Загнулся ненароком стремный пень с ушами?..

Наш знакомый, все еще предпочитающий укрываться от посторонних глаз в тамбуре, не мог воспользоваться зрением, однако фантазия позволяла ему живописно представить четырех представителей мобильного досмотра поездов, что подобно самым злобным хищникам окружили самого обыкновенного лохматого и немытого оборванца, безмятежно спящего на потрепанной жизнью пластиковой лавке некогда голубого цвета.

– Черт, а он не хочет вставать!..

И вот опять раздался некий короткий приглушенный стук.

«Нет. Это не стук. Это звуковой результат удара ноги, обутой в плотный полевой ботинок, по нижней поверхности голубоватой пластиковой лавки», – неожиданно и молниеносно сообразил странный и загадочный персонаж, находясь в своем аутентичном укрытии.

И снова:

– Тух-тух-тух!.. – только теперь громче и агрессивнее.

– Так ты будешь вставать, тварь, урод, паскуда… или нет?!

«Черт, а становится интересно…».

Наш знакомый, судя по его предшествующим действиям и поступкам, мог справиться со многими вещами, но противостоять ярому натиску собственного любопытства ему было невыносимо сложно.

И по мере того, как бедлам внутри вагона нарастал, фантазия спасала его все меньше и меньше. Так что, зная себя, странный и загадочный персонаж в итоге даже и не стал сопротивляться влечению, которое не нарочно породили забивающие слух крики, оскорбления и громкие звуки пинков. Вместо этого он просто взял и плюнул на риск, а потом выглянул из-за угла.

«И надо сказать, что очень не вовремя…».

– Пах! Пах! Пах! Пах!

«Твою ж мать…».

Взглянув обоими глазами на то, что происходит внутри вагона, странный и загадочный персонаж не смог вернуться в свое убежище. Не было сил. Моральные силы покинули его. Да и ноги безбожно одеревенели. И потому оставалось только одно – наблюдать за тем, как каждый из четырех представителей мобильного досмотра поездов медленно, но верно падает на пол, демонстрируя при этом широко распахнутые от изумления глаза и кровоточащие отверстия посередине лбов.

«Какого это лешего происходит тут, черт меня побери…».

Странному и загадочному персонажу очень хотелось сглотнуть скопившуюся во рту слюну. Но и этого он сделать не мог. Глотку тоже словно парализовало, подобно рукам, ногам,… подобно всему телу. Только серые глаза еще были способны хоть что-то делать. Например, смотреть на странного и загадочного оборванца, сидящего в полулежачем положении на пластиковой лавке замызганного голубоватого цвета. В руке того, кто ранее казался вполне обыкновенным, теперь был крепко сжат какой-то старинный револьвер. От направленного вверх ствола исходил легкий дымок.

«А секундами ранее я видел, как из него стреляли», – думал человек, понимающий, что неприятностей стало еще больше.

И будто прочитав эти самые мысли, странный и загадочный оборванец посмотрел в сторону тамбура и громко воскликнул с ноткой скомканного извинения в голосе:

– Я же просил меня не беспокоить! Чего тут непонятного?!

4

– Клац-клац… клац-клац… клац-клац…

В пронзительной тишине жилого помещения стук подошв черных лакированных ботинок по выстеленному паркетом полу воспринимался как праздничный бой курантов в новогоднюю ночь. Только вот никакого праздника не было. Скорее даже наоборот. Да и нельзя было добиться полноты сравнения в отсутствии мысленного отсчета ударов. Или же он все же присутствовал?

И если не в моей голове, то возможно ему нашлось место в голове Павла…

«Один, два, три, …десять…».

Я и Павел сидели друг напротив друга в удобных кожаных креслах. Коричневая обивка вжалась под давлением наших тел и приятно окутала локти, спину и ноги выше колен.

Такое обыденное удобство немного нас расслабило. И нам обоим вроде как понравилось некое приземленное ощущение комфорта, которое ненадолго появилось в наших сложноустроенных жизнях.

Почему ненадолго? – спросите вы.

Да потому что и я, и Павел вряд ли смогли бы вечно наслаждаться гостеприимством больших удобных кожаных кресел, в виду того, что здесь и сейчас мы оба ждали некоего удручающего вердикта…

– Клац-клац… клац-клац… клац-клац…

Я совершенно точно не считал, но все равно в голове имелась некая счетная машинка, которая сердито бормотала:

«Когда же? Когда же?»

Развязки ждал и Павел. Этот отнюдь несекретный факт можно было с легкостью прочитать в его глазах, как и все остальное, о чем он думал или же о чем только собирался подумать.

Наше десятилетнее знакомство позволило мне охарактеризовать его как простого и нескрытного человека. Конечно, у него были свои тараканы, однако он практически всегда был открыт для общения и понимания.

Впрочем, у данных личностных качеств были и свои очевидные минусы, ведь именно из-за них нас с ним и посетили неприятности совсем не мелкого масштаба…

– Твою ж мать! Какого черта?!.. Ёж-п-р-с-т…

Да, мы морально готовились к крикам и эмоционально-бурным реакциям, но все равно вздрогнули. Затем снова расслабились…

– Клац-клац… клац-клац… клац-клац…

Тот, кто прежде шагал по паркету в направлении ванной комнаты, теперь возвращался обратно к двум персонам, удобно расположившимся в больших кожаных креслах с мягкой обивкой коричневого цвета.

– Клац-клац… клац-клац… клац-клац…

Потом была короткая звуковая пауза, а за ней последовал грубый и хмурый вопрос:

– И что я с этим должен делать?

Обладатель черных лакированных ботинок более не шагал по паркету. Теперь он стоял совсем рядом, практически на расстоянии вытянутой руки. Но ни я, ни Павел не возымели в себе желания повернуть свои черепные коробки в его сторону и как-либо среагировать на его слова, снабженными нотками раздражения и недовольства.

Вместо этого мы, как и прежде, созерцательно вглядывались друг в друга и наслаждались божественным удобством восхитительных кожаных кресел.

«Жизнь прекрасна», – думал я.

«Жизнь удивительна», – предположительно размышлял мой бывший личный надзиратель, а с недавних пор мой верный спутник и помощник.

И по большей части это был правильный эмоциональный подход к нестандартно сложившейся ситуации. После десяти лет тюремного заключения мне не хотелось париться по пустякам. Я желал свободы, счастья, любви и еще много чего…

Так что не моя вина была в том, что некто решил испоганить грандиозные планы времяпровождения.

Ну а то, что в ванной комнате теперь лежал бледный и синюшный труп… кого это должно заботить? Не меня…, но возможно моего адвоката…

– Не прошло и суток, как вас выпустили, а вы уже вляпались в такое дерьмище!.. Мать моя женщина, да как вы только смогли умудриться?!..

Мой маленький невзрачный адвокат, обладающий выраженной кавказкой наружностью, судя по всему, решил прочитать нам, обычным мирским гражданам, целую лекцию о высоких незыблемых материях:

– Это же надо… это же надо… это же надо…

Но у нас, сидящих в больших кожаных креслах с мягкой коричневой обивкой, не было настроения для подобной ерунды.

– Мы вызвали тебя не за этим…

– Что?!

Моя реплика, брошенная как бы невзначай, заставила Муна опешить.

– Что?!.. Да как ты смеешь… ты…

– Что «я»?

Мой взгляд оставался на прежней траектории. Кривляния маленького невзрачного кавказца были мне чужды и неинтересны, и потому я не хотел тратить даже малейшие усилия на небрежный поворот головы в его сторону.

– Так что? Какой мертвый груз правды ты можешь обрушить на мои плечи?

Скользкая ухмылка пробежала по моим кривовато сжатым губам. Мне было очень интересно, что же на самом деле обо мне думает обладатель черных лакированных ботинок и кем на самом деле меня считает…

– Вы… вы – неблагодарный идиот!..

Мои надежды не оправдались. Я-то ждал чего-то фееричного, цепляющего, безмерно грязного и субъективного. Но получил только…

«Очередную ложь!»

Вот именно. Точнее просто не скажешь.

– Вы не понимаете, что натворили…

«Не понимаю?.. Ха-ха-ха…».

Зигзаг моего мимически выраженного сарказма был вынужден усилить свою кривизну от таких глупых и притянутых за уши слов. И снова в голове прозвучала все та же прозаически реализованная мысль:

«Ложь, ложь, ложь…».

Мой кем-то неоправданно переоцененный адвокат возможно и верил во всякого рода оправдательные акты, но мне было доступно нечто иное. Я прекрасно знал, что делал. Я трезво оценивал то, что было сделано. И я не жалел о содеянном мною…

Точнее не жалел с некоторых пор, потому как десять лет тюремного заключения позволяют произвести радикальную переоценку ценностей. Вот и пришло время вежливо попросить Муна остановиться на избранном им пути во избежание риска стать следующим человеком, умудрившимся довести другого человека до греха…

«Кого именно? Как лучше назвать или обозначить этого человека?»

Внезапно мысли, хаотично рыскавшие в моей голове, остановились. Им стало лень употреблять слишком длинные и запутанные определения. И это сильно разозлило, но потом меня осенило:

«Ну, да и впрямь выражение «мой бывший личный надзиратель, а с недавних пор мой верный спутник и помощник» воспринималось как чересчур громоздкое и только с преступным намерением в области синтаксиса его можно употреблять в каждом первом предложении. Нужно что-то новое… короткое и емкое,… например, ассистент… да… точно… то, что надо…».

Но вернемся к нашим баранам. Итак, наш отнюдь не милый обладатель черных лакированных ботинок стоял совсем рядом, и было крайне необходимо сказать ему пару ласковых словечек….

– Так ты решишь проблему или нет?

Я снова не смотрел в его сторону. Я смотрел в глаза своему ассистенту, сидящему напротив меня в удобном кожаном кресле с мягкой коричневой обивкой.

«Отвечай же, отвечай же…».

Если я давился своим злобным кислотным смехом, то мой «теперь уже ассистент» был совершенно безэмоционален. Он просто сидел на своем месте и пересекался со мной ни к чему не привязанным взглядом. И этот взгляд не содержал в себе ни тепла, ни холода. В нем не ощущалось ни добра, ни зла. Было лишь безразличие: большое и безграничное. Так что можно было ничуть не сомневаться в его безоговорочной готовности задушить еще одного назойливого персонажа.

«Отвечай же, отвечай же…».

– Да, наверное…

«Как-то неуверенно!»

Мой странный кавказский адвокат в очередной раз меня разочаровывал. Если бы я в свое время работал так же как он, то, несомненно, умер бы скоропостижной голодной смертью. Впрочем, Муна определенно грозило нечто другое…

«Нет, нет, нет…».

Булькающее внутри меня веселье скрытого садиста к этому моменту уже добралось и до уголков глаз. И если прежде оно игралось с моими губами, то на этот раз оно заставило сжаться в два симметричных мучка извилистые морщинки гусиных лапок…

Такая ухмыляющаяся гримаса вряд ли могла привлечь девчонок в мои цепкие объятия, но зато благодаря ей я чувствовал себя самым самодовольным ублюдком на свете. И в этом не было ничего плохого. Это было тем, что мне было необходимо прямо здесь и сейчас…

«Нет, нет, нет…».

Я видел, как медленно сжимаются пальцы рук, частично окутанных мягкой коричневой обивкой кресла, что располагалось напротив меня. И было понятно к чему медленно движется назревающее дело. Правда, можно было попытаться все это остановить. Но разве я мог пытаться убавить свое неугомонное самодовольство?..

«Это было бы большим и ужасным преступлением против твоей нечеловечности…».

– Да, я сделаю это.

«Что-о-о-о-о-о-о?»

Это было в неописуемой степени неожиданно. Настолько неожиданно, что я машинально распрощался с встречным взглядом своего ассистента и посмотрел в лицо маленькому невзрачному кавказцу.

– Что-что? Повтори…

«Он, вероятно, шутит или же мне это только снится? Хватит спать! Давай уже просыпайся!»

Внутрикожные рецепторы отчетливо давали понять, что на поверхности моего лба отчетливо прорисовывается знак удивленного вопроса.

– Ты вроде как сказал, что…

– Так точно. Проблема будет решена.

Оказывается я и впрямь не ослышался, а значит как-то так вышло, что неожиданно свершилось самое настоящее чудо. На душе сразу полегчало, стало радостно и почти что весело.

Однако к моему глубокому разочарованию очень ненадолго.

– Но…

Да, вроде бы секунду назад мои глаза упирались в податливое и уступчивое выражение лица, и вот оно уже выглядит совершенно иначе. Носогубные складки углубились, нос скрючился…

Так что прямо сразу было и не понять, что же эта новая мимика под собой подразумевает, чего она хочет, чего требует, на чем собственно зиждется.

– Что «но»?

– …мне кое-что…

Конечно, я не знал, но вполне мог догадаться, что не так просто сварить кашу той самой нужной рецептуры на пару с маленьким невзрачным кавказцем. У него всегда в уме своя тематика. И к тому же с чертовым адвокатом всегда намного сложнее, ведь эти треклятые пройдохи всегда стараются припрятать туз в рукаве.

«Кто бы говорил?»

Моему внутреннему альтерэго не понравилась моя неоправданная забывчивость на тему ошибок прошлого, и поэтому оно незамедлительно попыталось стряхнуть с меня пыль лицемерия в своем привычном бескомпромиссном стиле:

«И как же годы корпоративной юридической практики?»

– Чего ты хочешь, Муна?

А это уже был вопрос со стороны Павла, моего недавно признанного ассистента. Очевидно, ему был изрядно не по нутру тот самый персоналий, которого некто гораздо более высокопоставленный поставил шпионить за двумя вчерашними заключенными.

«Постойте, постойте…», – неотвратимо воскликнет кто-нибудь в обязательном порядке, когда в полусонном чтении данных строк внезапно выявит некое несоответствие…

«Почему это их двое?»

«А это с какой стороны посмотреть», – таков мой ответ в любой момент времяисчисления.

И этот ответ совсем ни нечто надуманное или завуалированное. Он – откровенное восприятие реальности, он – то, что никак нельзя поменять, как бы ни хотелось. И именно за этот неискоренимый ответ мне ранее пришлось извиняться перед Павлом.

Но вам все же интересно и вам по-прежнему непонятно. Так что мне придется глобально пояснить, придется разложить многие вещи по полочкам. И с чего же тут начать?.. А главное как? Как перебороть себя и заставить себя взглянуть на темную страницу бессовестного прошлого?

Конечно, есть сомнения. Но я, наверное, все же осмелюсь на рассказ. И в нем мне очень хочется начать с того самого дня, когда я все-таки достиг критического порога в собственном неудержимом стремлении к саморазрушению. Была ничем ни примечательная дата – пятое апреля. Это сейчас мне никак о ней не забыть, но тогда она еще не впилась мертвой хваткой в мою память и поэтому не имела для меня какого-либо значения.