Текст книги "Фантастиш блястиш"

– Вашего директора. У него же такая фамилия…

– Не порите чушь. У нашего директора вообще нет никакой фамилии. И, кроме того, либо делайте заказ, либо как все нормальные люди ожидайте на танцполе. Все понятно?

Теперь уже явно обозленный взгляд сексуальной барменши кивнул мне в сторону странно двигающихся людей.

«Это они-то нормальные?????»

Получился полный облом.

И вдруг…

Я посмотрел направо, посмотрел налево, посмотрел вперёд, затем назад. И в итоге что-то в моей голове неожиданно щелкнуло.

– Какого хрена? – спросил я.

Теперь блондинка кукольной внешности была не просто удивлена, она смотрела на меня с глупым непониманием моего вопроса.

– Что за дибилоиды экстатически прутся на этом вашем танцполе?

– Дибилоиды?

– Точно.

– Вообще-то это наши постоянные клиенты.

– Я рад за них.

Суть моих претензий не была ясна симпатичной блондиночке. Но она прекрасно понимала, что они существуют.

– Вам что-то нужно? – спросила она.

– Конечно.

И вот он взгляд во взгляд. Не знаю как ей, но мне понравилось само ощущение.

– И что же?

Я знал, куда нас обоих заведёт наш разговор. Она кажется тоже. Было круто. И даже немного смешно.

– Вам смешно?

– Да.

– Вы – дурак.

– Возможно.

– Недоразвитый…

– Ну и х…ли?

– Хам…

Мне было лень отвечать в очередной раз. Так что я предпочёл уныло улыбаться. Но женщина, блондиночка с определённо зачетной жопой… Она не могла остановиться. Она не могла найти в себе силы, упорства и благоразумия, чтобы взять и замять неудобную тему.

– Мне вас жалко.

– Отлично.

Я провел рукой сквозь собственную шевелюру. Волосы от этого слегка растрепались.

– А мне жалко этих ваших постоянных клиентов, – сказал я.

Мой взгляд скользнул в сторону призрачного танцпола. Но едва моё действие свершилось, я тут же очень сильно пожалел о содеянном.

– Зачем?! – воскликнул я.

И снова девушка за барной стойкой меня не понимала.

– Что такое? – спросила она.

А мне было реально похер на то, что мои слова, мои жесты и интонация заставили ее вздрогнуть и кардинально заволноваться. Я вот волновался много-много лет. И хули толку? Что изменилось в моей жизни?

Ничего.

Моё волнение и присущие ему страхи не сделали меня героем чьих-то снов. Всем было плевать до моего тюремного заключения. И ничего не изменилось после того, как я все же выбрался из темницы. Или я все же не выбрался? Может быть, я так там и остался. Странная правда. Но она самая настоящая, потому как я потратил сутки с лишним своего нового свободного времени на все то же пустое бездействие, приукрашенное красочной мишурой событий.

– Зачем я потратил драгоценную каплю жизни на этих ваших идиотов?

– Я… Я не знаю…

Девушка была смущена.

Хотя нет. Скорее обескуражена. Смутилась она уже, когда я сказал следующее:

– Лучше бы я продолжал пялиться на твои великолепные сиськи и сокровенно мечтал бы о том, чтобы ты, стоя на коленях, обхватывала своими пухлыми губами мой дьявольски эрегированный член.

Да, она смутилась. Но смущение быстро рассосалось…

– Я подумаю над этим.

– Отлично.

– Я тоже так думаю.

И вроде бы удовлетворение должно было возникнуть где-то посреди моего нутра. Это был бы действительно отличный результат, но нет.

Его не было.

А мне не хотелось останавливаться на достигнутом. Я хотел большего. Гораздо большего, чем уже имел.

– А почему бы не сейчас? – спросил я.

– Потому что потому…

«Какой же это глупый и несуразный ответ», – подумал я, хоть и клятвенно божился перед самим собой, что более не буду копаться в собственном внутреннем склепе, – «И как же несоизмеримо я его ненавижу…».

– Ну и ладно! – с насильственно вымученной гримасой радости произнёс я, – Может, тогда нальешь мне чаю?

– Нет.

– Что значит «нет»?

Я был реально не готов к ещё одному удару под дых.

– Назло что ли?

Я смотрел на прекрасную крашеную блондинку с идеальной фигурой, облаченной в великолепный наряд, состоящий из завязанного узлом топа и коротенькой юбочки в голубенькую полосочку, и пытался прожечь её своим испепеляющим взглядом мужской уязвлённости.

– Совсем сука что ли?

Она могла бы обидеться.

Она должна была обидеться, но вместо этого она рассмеялась.

Но рассмеялась без злобы, не как злобная сука или конченая стерва, а как любящая доброжелательная мать.

– Ты не так понял, – сказала она, когда уже стало совсем не смешно.

– То есть?

– Ты вроде бы хороший парень и я была бы рада приготовить тебе чай, но так уж вышло в этой жизни, что чай не прописан в нашем меню.

– Шутишь? – спросил я и, наморщив лоб, изогнул левую бровь.

Я мог бы использовать слово «издеваешься», но на интуитивном уровне мне уже стало ясно, что красавица-барменша не испытывает ко мне негатива.

– Нет, – произнесла она.

Наверное, я слишком давно не слышал такой простой и непретенциозной правды.

Я, несомненно, отвык от эдакого деликатеса.

И все же я никогда не переставал верить в чудо её существования…

– А что есть?

– Кофе.

– Не смешно.

– Почему?

– Потому что потому…

Теперь мы оба рассмеялись. И я вдруг почувствовал настоящее секундное счастье, едва заметное, но вполне реальное. Однако секунда быстро растворилась во времени, и появились иные чувства: условности, рамки, необходимость…

– Но тут неподалёку есть автомат с всякими напитками. Там определённо найдётся и чай.

– Где?

Вопрос прозвучал так, словно я хватался за самую последнюю соломинку в мире.

– Там!

Барменша махнула в сторону полураспахнутой двери, некогда помещенной за странным танцполом со странно передвигающимися танцорами.

– Прям сразу за ней? – уточнил я на всякий случай.

И не зря.

– Нет, – ответила блондинка, хоть и крашенная, – два поворота налево, два поворота направо, затем три этажа по лестнице вниз, пройти прямо по коридору до другой лестницы, по ней пять этажей вверх, налево, а там уже увидишь.

– Неподалёку?

– Да.

Мне хотелось ещё раз прочувствовать взглядом волшебную радость на лице прекрасной девушки, которая стояла по другую сторону барной стойки, однако мир устроен так, что мгновения не повторяются. А пытаться искусственно провоцировать радость было бесполезно, глупо, опрометчиво…

– Спасибо.

– Удачи.

– Вам тоже.

Мне не хотелось уходить, хотелось остаться. Но все причины моего вынужденного ухода были описаны выше. Я не мог им противостоять. Я мог лишь с ними согласиться, развернуться и начать двигаться в сторону полураспахнутой двери.

– Бау-бау-бау… Вау-вау-вау…

Пока я двигался мимо странного танцпола, до моего слуха доносились некоторые более-менее членораздельные звуки. Именно они и были ключевым лейтмотивом очень странной музыки, доносящейся из свисающих из-под потолка треугольных динамиков.

– Ну, просто хит-разрыв, – скептично прошептал я.

А вот тем нескольким персонам, что одиозно двигались под эти звуки на странном танцполе, такая вот музыка определённо была по вкусу. К такому выводу я пришёл, когда увидел на лицах некоторых из них некое подобие блаженного боголепия.

– Придурки, – чуть громче шёпота произнёс я.

Видимо какой-то части меня очень хотелось стать услышанной ненавистными танцорами. Однако она была в меньшинстве и не имела особых полномочий. Другие же части меня предпочли более пассивный путь неприятия – заставили меня побыстрее прошмыгнуть в полураспахнутую дверь.

И что же? Дверь позади, а удовлетворение так и не появилось. Два раза налево, вниз и вверх по лестнице. Какое тут вам удовлетворение? Весьма сомнительное. Точнее вообще никакое удовлетворение меня не посетило, не нашло для меня своего драгоценного времени. Лишь стало скучно. Очень скучно, потому как ради удовлетворения простой обыденной потребности мне приходилось делать какие-то несоизмеримые вещи. Но в конце концов я все же добрался до искомого автомата с напитками.

«Слава Богу», – подумал мой мозг.

Но очень преждевременно…

Минута, две, три… Потом уже было сложно считать. Ни за что, ни про что потерянное время далее просто называлось как «много».

– Эй!.. Ты скоро или как?

Я попытался поторопить того, кто уже стал изрядно напрягать своим затмевающим присутствием возле автомата с напитками. И, конечно же, мне по наивности казалось, что ситуацию изменят мои риторические вопросы. Однако странный тип, тратящий моё время понапрасну, проявишь абсолютный ноль реакции. Из вежливости я попытался подождать. Но и это моё предприятие не принесло успеха. Минуты шли, и ничего не менялось.

– Дебил что ли?

Неприятное чувство от того, что меня игнорят, вырвало из меня те слова, которыми вряд ли стоит гордиться в порядочном обществе. Жаргон был удобен для общения с сексапильной барменшей, но здесь в помещении эллипсоидной формы с огромными во всю стену окнами с одной стороны и с тремя раскидистыми пальмами в кадках с другой полагалось вести себя иначе. И пускай я вполне обыденно ждал своей очереди к автомату с напитками…

Передо мной все-таки стоял не гопник с переулка, а человек в гораздо более дорогом костюме по сравнению с моим (и даже по сравнению с тем замечательным костюмом, в котором я видел начальника местной службы безопасности).

– Слышишь или нет?

Очередной риторический вопрос возник, когда даже прямое оскорбление не вызвало реакции со стороны человека, стоящего на моем пути к автомату, предположительно выдающему заветный чай.

И снова ничего…

– Хорошо…, – прошептал я.

Теперь уже запас прочности во мне иссяк окончательно.

«Насрать», – решил я для себя.

А затем одним резким прыжком мгновенно сократил расстояние между собой и обладателем великолепной одежды.

– Че?.. Типа не замечаешь?

Схватив человека в дорогом сером костюме за шкирку, я намеревался вправить ему мозги. Однако когда его бессмысленный взгляд обратился в мою сторону и обнажил чернильно-черные глаза, стало ясно, что лучше бы я был кофеманом. Проблем бы в жизни тогда было бы куда меньше.

– Мозги…

Круто!!! Очень круто! Но только, когда ты видишь нечто подобное на экране телевизора. Когда же некто бессвязно мычит тебе в лицо:

– Мозги…, – ощущение восторга становится недоступным.

И ужас беспощадно давит на мозг, когда видишь безумие чернильно-черных глаз, видящих в тебе долгожданную добычу. И тут же непроизвольно вспоминаешь старые фильмы про кровожадных белых акул…

«Почти идеальное сходство».

«Точно. Но ведь именно этого мы и добивались».

Но (очень большое «но»)…

Стрессовые ситуации требуют стрессовых решений. Кто-то другой, несомненно, стал бы медлить, колебаться и в итоге это стоило бы ему жизни. Но я-то точно знал, с чем неожиданно столкнулся у обычного торгового автомата с напитками. Я знал, что будет, если вдруг человек с указанной метаморфозой внезапно умудриться меня поранить, даже если по касательной. От такого счастья меня передернуло. Однако убежать прочь в целях собственной безопасности я не мог. Мне слишком сильно хотелось чаю. Практически невыносимо.

Но…

– Дай… мне…

Трансцендентный голос того, кто дышал мне в лицо убийственным ароматом гнили, выдавал слова дробно. Только вот чужая проблемная дикция была мне в данный момент наименее интересна. Куда больше беспокоили чужие руки, что крепко вцепились в мои ключицы. И чужой рот, полный острых кривых зубов, который навязчиво тянулся к моей глотке.

– Дай… мне… свои… мозги…

Я тут вам распинаюсь. Но на самом деле все произошло мгновенно, за долю секунды.

Да и что удивляться? Все своевременные решения именно так и принимаются. Конечно, мои двигательные рефлексы немного заржавели, но не настолько, чтобы позволить мне умереть.

– Свали в туман! – воскликнул я громко и резко, а потом изо всех сил оттолкнул от себя того, кто настойчиво тянулся зубами к моей глотке.

– Мля-мля…, – попытался было ответить мне источник заразы.

Но резво выхваченный из-за поясницы пистолет не позволил ему расширить диалог.

– Бах-бах!!!

Два выстрела промеж чернильно-черных глаз решили проблему в самое нужное время… Слегка пошатнувшись, тело, одетое в дорогой серый костюм, упало навзничь. Я посмотрел на него с презрением, но плеваться не стал. Все-таки я находился в приличном месте, где не принято глумиться над трупами поверженных врагов. Во всяком случае, мне так казалось в тот момент. Так что я ограничил себя простой неброской репликой:

– Вот и все, ребята…

После этого я переступил через лужицу серой крови, медленно вытекающей из дважды простреленной головы, и мечтательно подумал, что наконец-то достиг искомой цели. Однако взгляд тут же напоролся на красно-коричневое табло с предложенным меню, после чего голос тяжелым вздохом обозначил:

– Ну что за хрень…

Чая не было. Столько сил и столько энергии было потрачено на то, чтобы в очередной раз оказаться ни с чем…

– Или же с кучей проблем, – безвольно прошептал я.

На середине фразы вполне предсказуемо завыла аварийная сирена. Раздирающий слух шум не мог удивить меня своим появлением. Очевидно, что кому-то не понравилась стрельба в здании крупной финансовой корпорации. Другое дело – красные, жёлтые и синие прожектора. Их лучи причудливо плясали по стенам минуты две, а затем сошлись на мне. Это было необычно, оригинально…

– Стоять на месте!

– На колени! Руки за голову!

Одно мгновение и небольшое помещение стало чрезвычайно перенаселенным крикливыми персонажами в униформе спецназа.

Откуда они все повылазили? Да черт их знает. Стоя на коленях, я мог только пересчитывать. Думать уже не получалось.

– Тридцать с лишним кажется…

– Молчать!

Что ж, как самому опасному преступнику мне было отказано даже в считалочках.

«Хоть в трибунал жалуйся…».

«Гаагский?»

Короткое незапланированное препирательство с самим собой…

Итак, значит стою я тут на коленях, руки за головой, в лицо мне тычут холодными металлическими стволами автоматического огнестрельного оружия. Как жить в таком мире? Понятия не имею. В голове мелькнуло отчетливое «дежа вю».

«Все это уже было», – сказал я себе.

И в памяти вспыхнули события десятилетней давности. И больно и скверно стало на душе, словно это было только вчера, или даже сегодня… Совсем свежая рана, посыпанная солью неизбежного повторения прежних ошибок.

«Неужели это все?» – задумался я, – «Неужели мне достались только лишь сутки свободной жизни. Не украл, не выпил, но все ровно в тюрьму. Ужасная романтика».

Мне хотелось ответа, хотелось немного жалости к самому себе, но никто не ответил мне. Ни Бог, ни Вселенная, ни вооруженные люди в комнате с тремя пальмами.

Да и на жалость все они также поскупились. Меня схватили за плечи и резким рывком подняли с колен…

«Не жди меня мама…», – попытался было иронично напевать мой внутренний голос.

Кажется, он снова взял верх. А ведь все было так близко… Успех, новая жизнь… А что теперь?

– Конец…, – угрюмо и обреченно прошептал я.

– Молчать!

Минут пять меня вели по длинному узкому коридору со стенами в жёлто-сине-зеленую полоску. Причём в действительности меня вели двое, а остальные тридцать одиозно следовали за нами, превратившись в длинный-длинный хвост.

Но вот пять минут себя исчерпали и все мы оказались припертыми к дверям лифта, выкрашенным в насыщенный серный цвет.

Человек, стоявший слева от меня, – спецназовец с миниатюрной треугольной бородкой – размеренным жестом левой руки потянулся к красной кнопке ромбической формы.

Нажав её, он разбудил внутри неё крошечный механизм. А ещё негромко загудел тянущий механизм.

«Завертелись шестерёнки!»

Это я что собственно имел в виду?

– Заходим!

Тот, что стоял справа, – рыжий с кучей безобразных веснушек – видимо по жизни был более грубоват. Его резкие фразы, его резкие жесты, его резкое желание запихнуть меня в лифт… Все это оставляло негативное впечатление о нем, как о человеке. Хотя, что же я собственно придирался? Мне же не жить было с ним, хотя кто его знает… У меня и прежде была мания водить дружбу со своим тюремщиками.

– Живее-живее!..

Мне не хотелось заходить в лифт с чёрной дверью, тем более что изнутри он был не менее чёрен. Однако, как я уже говорил, меня и не спрашивали. Взяли и затолкали – делов-то…

Но в лифте в итоге оказались только трое: рыжий, «миниатюрная бородка» и я. Длинный-длинный хвост никоим образом не смог втиснуться в крошечную кабинку, даже если бы попытался. А он и не пытался. Он просто остался за порогом.

– Наверх, – коротко потребовал рыжий от управляемого голосом интерфейса.

За спиной я уловил тихий шелест смыкающейся двери.

Потом последовал плавный толчок, и кабинка пришла в движение…

Сначала я немного боялся, думал, что через несколько сакрально значимый секунд меня запрут в каком-нибудь чулане и сразу начнут лупить кулаками по рёбрам.

Но прошло три минуты и ничего. В итоге мне пришлось озадачиться вопросом:

«Мы что в Америку на лифте фигачим?»

Но задать вопрос вслух, вежливо поинтересоваться у рыжего и «миниатюрной бородки» у меня не хватило смелости. Я предпочёл ждать…

«Зачем нарываться?»

Хорошая отмазка.

Однако затем прошло куда больше времени. Сколько точно – непонятно. Часов под рукой не было, а руки были скованы за спиной. Но точно много. Очень много.

– Что за дела? – спросил я, когда неопределенность стала слишком утомительна.

– Молчать, – «миниатюрная бородка» предупреждающе дернул меня за локоть.

И тут…

– Дзын!..

Резкий звук, новый плавный толчок и кабинка остановилась.

«Наконец-то!» – подумал я.

Долгое время мои глаза пребывали в условиях низкой освещённости крохотного движущего чулана. А тут раз и внезапно стало очень светло. Это лифт открыл перед нами свои двери.

Не позади, не за спиной, а точно перед носом. Такое бывает. Не всегда, но бывает.

«Секретное помещение. Спрятанный закоулок пространства», – прояснил внезапно очнувшийся внутренний подсказчик.

Хотя в принципе и так все было понятно… Очень светлое и просторное помещение, длинный красно-коричневый стол на сорок персон и некий человек, сидящий во главе этого стола…

– Шагай уже!

Я слегка зазевался, но рыжий быстро вернул меня в реальность, заставил посмотреть в её крайне непривлекательные глаза.

– Готовься! Сейчас ты своё получишь…

Да, если раньше эти двое вели себя более-менее сдержано и корректно, то с данной секунды все резко поменялось. Меня буквально волоком вытащили из кромешно чёрной кабинки лифта.

Конечно, мне не хотелось чувствовать себя обмякшей куклой, но те, кто вёл себя бесцеремонно, не дали мне шанса сохранить достоинство. Их резкие молниеносные шаги, их крепкие мускулистые руки – все это не позволяло мне, человеку со скованными за спиной запястьями, удерживать равновесие и поспевать за ведущими.

Плюх…

А вот и конечная станция моего путешествия шаркающими по мраморному полу носками ботинок. Меня посадили в близлежащем конце длинного стола, напротив того самого человека, который далее сказал мелодично-патетичным тоном:

– Спасибо.

Рыжий и «миниатюрная бородка» ничего не ответили. Только освободили мои руки из оков и спешно удалились.

– Ш-ш-ш…

Спиной я услышал, как закрылся и умчался черный лифт.

Я не проводил его взглядом. Мне было плевать на чертов лифт и на тех, кто был в нем. Меня интересовало другое…

«Вот оно, вот оно…».

«Намотано…».

Человек, сидящий по другую сторону длинного стола начал медленно подниматься. В своём черном идеально скроенном костюме он выглядел эффектно. Ровная прическа, квадратный подбородок, циничная мимика – вот он идеал, к которому я когда-то стремился. Но что же произошло? Как я смог потеряться? Зачем я свернул не туда?

– Приветствую!

Солидный человек раскинул руки в стороны. И теперь я видел чудо. В очередное окно бил все тот же яркий свет солнца. Он бил напористо, но лишь чуть-чуть огибая человека в черном костюме аристократического покроя. И потому я видел перед собой не нечто обыденное и земное. Я видел самого настоящего ангела, говорящего со мной и сверкающего своим божественным сиянием прямо здесь и сейчас, не боясь стать узнанным и разгаданным.

– Боже…, прошептал я с широко открытым от удивления ртом.

– Нет. Определено нет.

Руки человека в черном опустились и все волшебство мгновенно испарилось.

– Меня зовут Брид Нитшез.

«Отлично», – подумал я.

– А вы так понимаю – Геннадий Чайкенфегель?

«Опаньки!!!»

– Так точно.

Я сидел, он стоял. Мы смотрели в один и тот же глаз – в левый. Старая проверенная методика. Простая, но действенная.

– Вы то, чего я ждал.

Человек, который был элегантен по-черному, нарушил пытку придирчивым вниманием первым. А принял это за слабину и тут же начал словесно атаковать:

– А я вас не ждал. Понятия не имею, кто вы и чего хотите…

– Вы пронесли оружие на закрытую территорию, убили из него…

– Это была самооборона…

– Точно?

Бесстрастная гримаса внезапно сменилась на самую злобную ухмылку из тех, что мне приходилось видеть.

– Вы уверены?

Я хотел ответить «да», но чувствовал подвох и поэтому ждал следующей реплики человека в черном.

– А как же Pizdophilis coldobicus?

Внутри меня все покрылось толстой ледяной коркой. Наверное, примерно такой же, какая присутствует на спутнике Юпитера, Европе…

– Вы же не собираетесь рассказывать в суде об этом?

У меня не было слов для ответа. Хренов человек в черном сумел меня напугать.

«Козел», – подумал я.

Он подготовился. Он знал обо мне куда больше, чем обычные идиоты, мнящие себя моими врагами.

– Теперь вы доступны для диалога?

– Да, – ответил я, старательно не выдавая свою нервозность в тембре выдержанного в спокойствии голоса.

А сделать это было тяжело. Ведь я злился. Я очень сильно злился, был зол до безумия.

– Тогда объясните, наконец, зачем вы здесь? Что вам нужно от моей компании?

Должно быть, следовало подумать, прежде чем говорить. Но мне наступили на горло. Где уж мне тогда церемониться.

– Вашей компании?

Лицо человека в черном снова было непроницаемо для эмоций.

– Вы и есть что ли тот самый господин Нистанов?

– Нет.

– Тогда кто вы такой?

Но вот здесь все-таки пробежал легкий смешок.

– Я же сказал: меня зовут Брид Нитшез.

«Отлично».

Видимо сексуальная барменша не пыталась пудрить мне мозги. Видимо я зря сомневался в её словах…

– Значит именно к вам я и пришёл на собеседование…

– Юрисконсульт? А поглупее вы легенду придумать не могли?

Задав парочку риторических вопросов, человек в черном неожиданно сел, осторожно поправил черный галстук и ворот белоснежной рубашки и даже немного расслабился. Нет, лицо эго не перестало быть отрешенным и лишенным эмоций, но напряжения в мышцах все-таки поубавилось.

– Вы и эти ваши друзья азиаты, – продолжил человек в черном, – слишком глупы и неопытны для того, чтобы играть со мной в такие игры.

– Игры?

Я знал, что проиграл. Но все же пытался выкрутиться.

– Не понимаю.

Я ждал какого-нибудь маленького смешка, которого не последовало. Черный человек был по-прежнему непробиваем. Он знал все мои ужимки наперёд, а мне не хватало фантазии придумать новые, экстраординарные…

– Глупо…

Человек в черном вытянул правую руку вперёд и положил на длинный-длинный стол.

«Стук-царап», – услышал я.

Это небольшой, но изумительно яркий бриллиант в оправе платиновой запонки потревожил полированную красно-коричневую поверхность.

– Очень глупо…

Рука человека фривольно ослабила контроль над мышцами, и пальцы принялись отбивать негромкую дробь своими костяшками…

«Черт, черт, черт…»…

Я знал, что все это ритуал. И даже знал, что будет следующим…

– Я ожидал от вас большего…

– От меня?

– Да.

– Но кто я? Никто.

– Неправда.

Пронзительный взгляд темных глаз говорил мне, что игры бесполезны. Но человек в черном играл со мной. Почему ему было позволено, а мне нет?

– Нет. Это не так. Я все потерял.

– Все???

– Да, все…

– Нет. Вы не потеряли себя.

– Возможно. Но что это мне даёт?

– Смелость.

«Смелость?» – гулким эхом отдалось в моей голове.

Но не само это слово вызвало пронзающую боль в моем сердце. Её вызвало понимание царящей внутри меня безнадеги. И от этого понимания мне очень сильно захотелось завыть или хотя бы заплакать. Но такие невероятные чувства уже давно стали для меня изысканным деликатесом. Сегодня я ждал от других эмоций, на которые сам не был способен…

«Дерьмовое проецирование…»…

И потому я выдавил из себя единственное, на что был способен – ехидство и смех…

– И какой прок от этой моей смелости?

Костяшки пальцев продолжали барабанить по столу…

– Вообще-то вы были мои героем, кумиром…

– Вот именно. Был да сплыл. И сейчас я просто разбитый жизнью человек, пытающийся собрать осколки воедино.

– Выходит, вот зачем вы связались с азиатами?

Признать обыденную правду было несложно. Сложнее было превратить своё признание в слова.

– Да.

– И как? Вы довольны результатом?

– Выбирать не приходилось.

– Зато сейчас придётся.

«Вот оно», – подумал я, – «Конец фильма».

В тот момент мне казалось, что вот-вот человек в черном вынесет единственный и необратимый приговор.

«Смерть стукачам!!! Смерть шпионам!!!»

Однако так кричал лишь мой трусливый внутренний голос. А человек в черном в противовес моим худшим ожиданиям делал предложение…

– Ты… Думаю, мы оба уже созрели для такого обращения…

Пауза.

«Черт прошло слишком много секунд…»…

А я так и не понял, что от меня ждали согласия. Я понял лишь, когда костяшки пальцев перешли на более быстрый раскатистый ритм.

– Да-да…

– Так вот… Ты можешь сейчас поднять свою задницу и свалить прочь с моих глаз, залезть в самую глубокую нору, в которой тебя не найдут сердитые азиаты, и в ней начать себя бесконечно жалеть… Или же ты можешь поступить иначе. Тебе интересно? Черт…

Человек в черном спросил меня: интересно ли мне? Да какого черта???

«Я не опустил руки вчера, не опущу и сегодня!»

– Да.

– Тогда все равно подними свою задницу со стула, войди в лифт и отправься на нем туда, где ты сможешь немного отдохнуть и привести себя в порядок. Через час нам предстоит провести деловую встречу за ужином. Понятно?

– Да.

«Яснее ясного».

Хотя на деле я ничего не понял. Но этого в принципе и не требовалось. Серьезное и невозмутимое выражение лица человека в черном требовало от меня не вопросов. Оно желало, чтобы я здесь и сейчас просто тупо исполнял приказы и не выкабенивался.

«Хорошо. Не буду».

За спиной тихим шуршанием открылась дверь черного лифта.

– И лучше не опаздывать, – предупредил меня мой новый работодатель.

– Понял.

Более говорить было не о чем, так что я поднялся со стула и бойко зашагал к ожидающему меня лифту. При этом, конечно же, очень хотелось обернуться, но так безалаберно ошибаться было никак нельзя.

– Ш-ш-ш-ш…

Прижимистый звук за спиной благословенно сообщил мне, что лифт закрылся и что более никто не сверлит мою спину пристальным и суровым взглядом.

«Слава богу!!!»

Теперь я мог вздохнуть с облегчением.

«Но надолго ли?»

Да, человек в черном раскрыл мой тайный сговор со среднеазиатской мафией. Однако он на деле всего лишь очередной самоуверенный индюк.

– Я все знаю… Я все знаю…

Мне было смешно. Поэтому я и решился легонько спародировать его вслух.

– Думает, что все обо мне знает…

Говорить с самим собой или с воздухом, запертым вместе со мной внутри черного лифта, – такая замена внутреннему диалогу была крайне никудышной. К тому я ошибочно предполагал, что вновь буду очень долго путешествовать внутри чёрной кабинки. А на деле прошло от силы минут пять, и дверь лифта снова отворилась. Снова задняя…

– Опять тайная комната.

– Выйдите, пожалуйста. У вас есть сорок секунд.

Внезапно лифт заговорил, стал говорящим.

«Пик-пик-пик…»

И его негромкое пикание было грозным предупреждением мне, человеку, которому не особо хотелось ступать ногой в новый светлый коридор с развешанными по стенам пейзажами и натюрмортам.

«Страшно же блин…».

И все же я сделал шаг, затем ещё и ещё. В какой-то момент мне показалось, что я добрался до середины коридора с картинами.

Потом подумал:

«И куда же дальше?»

И тут же понял, что не вижу ему ни конца, ни края. Обернулся. Но за спиной уже не было черного лифта. Он исчез в своём привычном стиле. А вместо него остался только все тот же бесконечно длинный коридор и картины: бананы, яблоки, поля, луга… От такого мироощущения стало совсем страшно.

Впрочем, страх очень быстро улетучился, едва раскатистый женский голос заполнил собой все прилежащие звуковое пространство:

– О! А вот и вы! Как я рада! Я уже заждалась было!

Первой мыслью в пронзающий уши момент было:

«Какого хрена?»

Особенно учитывая тот факт, что мне не сразу удалось сообразить, откуда же все-таки исходит голос-террорист.

– Где ты есть? – неосторожно сорвалось с моих губ.

Но потом я опустил угол зрения значительно ниже привычного и увидел у своих ног диковинное чудо-юдо.

«Ё моё! Вот так сюрприз!»

Это была маленькая мадам, меньше метра в росте. Она имела тоненькие ручки и ножки, а также большую голову с пышной кудрявой шевелюрой рыжего цвета.

– Здравствуйте, – медленно произнёс я под тяжестью увиденного.

– И вам тоже здоровья большого-пребольшого. Все у вас будет хорошо. Вы ведь хороший человек, мне так много хорошего о вас рассказывали. Особенно Фридрих Бергманович…

«А он-то ещё кто такой???»

Я смотрел на неё, она говорила, говорила, говорила… Понятия не имею о чем. Знаю лишь, что мне очень хотелось вцепиться ей в глотку. Да я просто жаждал сжать своими пальцами тонкую шею, а лучше и вовсе свернуть её резким движением ни в сторону. Настолько сильно меня раздражал её голос. Но я все же держался.

– Мне сказали, я смогу умыться и немного отдохнуть…

На мгновение мысли в голове маленькой мадам остановились. Видимо ей было сложно соображать, предварительно не вывалив на кого-то свой багаж переживаний. И даже прекрасный оттенок её серых глаз в то самое мгновение ничего не выражал.

«Вот так-то!»

Но мгновение прошло, и мозг опять заработал.

– Да, да… Пойдёмте… Сейчас я вам все покажу…

В карликах сложно разобраться. Но думаю, ей было по возрасту не менее сорока.

Хотя нужно ли мне было разбираться, сколько ей лет? Зачем?

Рыжая мадам и так раздражала своим одиозным видом. Так что заниматься изучением её биографии мне очень сильно не хотелось.

– Проходите, проходите… Не бойтесь, я не кусаюсь…

– Хорошо!

Получилось слишком громко, чем мной предполагалось. И это заставило карлика посмотреть на меня снизу вверх. У неё были невероятно лохматые брови, которые она теперь ещё и нахмурила…

«О, Боже!!!»

И при этом она ещё зачем-то улыбалась…

«Ужассс!!!»

В итоге получилась гримаса, от которой хотелось застрелиться, повеситься и отравиться единовременно. Но…

– Вижу вы у меня ещё тот озорник…

«Какого хера? Она что ещё и флиртует со мной?»

– Наверное.

Ответил я как-то неубедительно.

Впрочем, что-то убедительное и правильное выдать было крайне сложно, когда с уровня гениталий смотрит и лыбиться самая страшная морда в мире.

И эти ужасные рыжие патлы.

О, как же сильно мне хотелось блевануть ей прямо в харю! Но, слава богу, карлик вовремя отвернулся.

– Нужно торопиться, нужно двигаться, дорогуша…

– Сука…, – тихо прошептал я, находясь уже в том состоянии, когда раздражает любая мелочь.