Текст книги "Фантастиш блястиш"

– Простите…, – пролепетала девушка.

– Ваше имя?

– Катя…

– Обязательно запомню.

– Простите…

Алексей постарался выдавить из себя негатив самым сподручным способом.

– Вы извинитесь, пробив мне скидку. Скажем процентов двадцать. Что скажите?

– Хорошо.

– Тогда я скоро подойду на кассу.

Однако девушка не собиралась уходить.

– Простите ещё раз, – сказала она, – но я побеспокоила вас не из прихоти. Я подумала, что вам не помешал бы душ. Ведь одежда новая. А вы…

Девушка боялась ляпнуть что-то оскорбительное. Она боялась ещё больше разозлить чувствительного к словам покупателя. И поэтому она застряла на полуслове. Однако Алексей был как раз из тех людей, которым свойственна самокритичность. И поэтому его вовсе не разозлила очередная рекомендация от постороннего. Он вернулся взглядом к зеркалу, хотя мог бы этого и не делать. Он и так все знал о себе.

«Ну и видок!» – внутри его черепа раздался смешок.

Потом взгляд вернулся к девушке-продавщице.

– Вы правы, – сказал Алексей.

– Так что?

– Я был бы рад помыться. Гигиена моё второе имя. И хотя вам сложно будет поверить, как впрочем и любому другому человеку, что увидит меня сейчас, но с утра я был бодр и свеж. Но вечер прошёл совсем не так, как было запланировано. Так что простите. И спасибо за заботу…

Алексей потянулся рукой к шторе. Он хотел задернуть ее обратно. В его планы не входили лишние беседы. Он собирался побыстрее одеться и как можно незаметнее свалить.

«Ведь в мире где-то бродит ЗПЗ, хотя я о ней ничего не знаю», – осторожничал журналист и пытался вернуть себе уединение, прикладывая добавочное усилие к шторе.

Только вот продавщица была слишком настырной. Ее рука тоже ухватилась за штору. Только не для помощи, а для противодействия. Она не собиралась дарить ему уединение.

– За что мне вас прощать? – спросила она.

– За то, что не могу стать для вас идеальным.

Алексей усмехнулся. Ситуация веселила его. Он смотрел на девушку и понимал, что девушка хотела от него чего-то своего, то есть связанного с той установкой мира, к которой она привыкла. Однако случайный покупать был далеко не тем существом или предметом, который она пыталась увидеть и подчинить своей воле. Алексей Казанский был вещью в себе. Он был независим от ее воли или суждений.

Он существовал по своей собственной воле, а также по беспощадной воле Бога или Вселенной или Высшей Силы…

«Это как кому нравиться. Название – всего лишь красочная обертка конфеты, не отражающая ее сути, вкуса и цвета!»

Сердце журналиста хотело завопить, но глотка просто произнесла слова:

– Мне негде принять душ. И я не могу бежать куда-то сломя голову на поиски этого счастья. Так что отстаньте! Время поджимает… За это тоже простите.

«Хотя какое к черту время???»

Алексей все говорил и все думал о том, что нужно торопиться, бежать, но куда, зачем??? Чтобы узнать, что случилось с ним, куда он попал?

«Но зачем мне нужно это знать?»

Объяснений не было ни в голове, ни в сердце. Была лишь странная неотъемлемая уверенность. И она убеждала в правильности всего происходящего.

«Безумие какое-то!!!»

– Но у нас тут в подсобке есть душ для сотрудников. Вы можете им воспользоваться…

«О, Боже! Так вот чего она хотела! Так вот чего она добивалась!» – Алексею сразу полегчало.

Тяжёлый груз обязанностей и переживаний внезапно упал с его плеч. Отлегло от сердца. Алексей понял, что проблем в его жизни куда меньше, чем казалось раньше.

«Я снова буду идеален», – пообещал он самому себе.

– Если хотите…

Девушка не знала, согласен ли ночной посетитель магазина принять ее предложение или же нет. По ее мнению, он был слишком непредсказуем, неуправляем, возможно, даже опасен. Но ей нравилось это ее маленькое приключение. Она не жалела о нем. Ей хотелось продолжения. И она всячески стремилась к этому продолжению.

– Если да, то я могу вас проводить…

– Да-да… Конечно…

– Или вас что-то смущает?

– Нет…

Нет. Алексей не собирался отказываться от дополнительной возможности обрести телесную чистоту. Он только был немного ошарашен внезапной удачей, смотрел на девушку с искрой удивления в глазах. А так с ним был полный порядок. Волноваться по его поводу не стоило…

– Обновку оставить здесь?

– Да. Я вам потом ее занесу.

– Тогда куда мне идти?

– Туда…

Девушка махнула рукой, а потом отступила на шаг, даря посетителю возможность вырваться из западни примерочной.

– Пойдёмте.

Аккуратные сандалии зацокали впереди Алексея. И он двигался вслед. Но его пошлый взгляд вгрызался вовсе не в дорогой покрой обуви. Его интересовали вещи совсем другого порядка.

– Мне очень нравиться ваше платье, – заявил он, когда они дошагали до двери с табличкой «Служебное помещение».

Девушка посмотрела на него вполоборота. Ее щечки залил румянец смущения.

– Спасибо, – сказала она.

Потом она толкнула дверь.

– Не за что, – сказал Алексей и снова сыграл роль ведомого.

Преодолев служебную дверь, продавец и покупатель оказались в узком коридоре длиной около восьми метров, который был полностью выложен белой кафельной плиткой средних размеров.

В этом нежилом помещении было очень много света. Он исходил из вертикально установленных на стенах коридора ламп дневного света. Кажется, их количество составляло два десятка, а то и больше. Считать было глупо, да время как обычно не предрасполагало. А ещё здесь было много-много коробок разных размеров и геометрических форм. Все они стояли, сложёнными друг на друга, вдоль стен.

Продавщица…

«Катя…».

Она быстрыми шагами довела своего гостя до конца этого коридора, где была ещё одна дверь. На ней была табличка для догадливых. Слов не было, было лишь изображение – простое, схематичное, похожее на душ.

– Нам сюда, – сказала девушка.

Она толкнула дверь с табличкой и пошла дальше.

«А куда ещё?» – Алексей удивился женской глупости.

Но тут же он заметил, что сам неправ. У коридора была ещё одна дверь, но она была практически незаметна. Ее загораживало большое количество коробок.

«Куда же ты ведёшь?» – с внезапным интересом подумал журналист.

Однако журналисту нужно было идти дальше, а не смотреть по сторонам. Его ждали водные процедуры.

– Вот наша корпоративная сауна.

– Сауна?

Дверь с табличкой захлопнулась за спиной. И тогда Алексей обнаружил себя в большом помещении, залитом красноватым светом.

– Вы же говорили про душ?

– Говорила. Но я не думала, что для вас важны детали. Вам же нужно просто помыться и только.

«И только?»

– Вы правы.

Алексей согласился с объяснением. Однако уверенность в правдивости женских слов была довольно шаткой.

«Зачем она предложила мне помыться? Зачем она привела меня сюда?»

Глаза журналиста пока ещё привыкали к красному освещению сауны. Но в принципе и так все было доступно для обозрения. Джакузи, парилка, массажный стол, да и сам душ, конечно же…

«Занятно!» – другими словами и не скажешь.

Воображение журналиста, угнетённое рабочими буднями, не было готово к такому всплеску экспрессии.

Оно полагало, что за захламлённым убожеским коридором будет прятаться ещё более невзрачная душевая кабинка с полинявшей и частично поросшей плесенью шторой, с дешевым смесителем, изъеденным ржавчиной и известковым налетом, с резиновым ковриком под ногами и вечно забитым стоком, из которого то и дело извергается аммиачный смрад и прочие продукты разложения.

«Я ошибся!»

На деле перед ним предстали чистота, белизна, новизна и всяческое новаторство.

– Мне нравиться!

– Ещё бы! Отец вбухал уйму денег в этот укромный уголок.

– Отец?

– Да, – девушка разговаривала с гостем и в то же время что-то искала в белом лакированном шкафу, – Мой отец помимо прочего ещё и владелец магазина.

– Наверное, это удобно.

– Когда как.

– Это как?

– Ну, когда нужно сделать вид, что в голове куча мозгов, а в сердце прорва энтузиазма, то это только мешает, ограничивает, портит всю малину.

А когда мечты в сто первый раз разбиваются о реальность и тебе нужно забраться в комфортабельный угол и там отсидеться, то это самый верный вариант из всех возможных.

– Так ты у нас – разбитое сердце?

Два человека находились в сауне, залитой рекреационной краснотой.

Они просто разговаривали.

И это не предполагало никакого интима.

Поэтому как-то странно, что они так быстро перешли на личное…

– Можно и так сказать, – сказала девушка.

– Сожалею…

Алексей любил играть в дежурное сочувствие. Но в три часа ночи у него это плохо получалось.

– Сожалеть тут не о чем, – женский голос отрезвлял мужскую спесь.

– Почему же? – гость не сдавался в своих расспросах.

– Когда-то давно я была очень наивной девочкой. Я мечтала о принце.

– Серьёзно?

– Именно. Но принц не хотел скакать мне навстречу на лихом белом коне. Он почему-то ждал. А я не хотела ждать. И тогда я решила найти принца самостоятельно. И я очень быстро встретила принца. Потом был второй принц, за ним третий. Когда число перевалило за второй десяток, я задумалась.

– О чем?

– О Гегеле.

Алексей прыснул ртом.

– Не смейся. Просто я поняла, что количество не переходит в качество.

Дверца шкафа захлопнулась громким хлопком. Теперь Алексей смотрел не в спину, а в блистательные женские глаза.

– Похвальное умозаключение, – сказал он.

– Да. Но тогда я ударилась в следующую крайность. Я решила, что есть некий идеал, предназначенный именно мне. И что я обязана его найти…

– И чем эта фантазия закончилась?

– Один умный человек сказал мне, что все происходящее со мной есть кармический путь, от которого никак не сбежать, как не пытайся. Где-то впереди есть цель, но впереди есть и путь, который нужно преодолеть для достижения этой цели.

– Умно, – заметил Алексей, пребывая в некоторой прострации от чужих умных мыслей.

А потом ему выдали чистое полотенце.

2

Катя ушла…

Алексей повесил полотенце на крючок рядом с небольшим ромбовидным зеркалом. И крючок, и зеркало располагались по левую руку на стене-перегородке.

На правой стороне была только небольшая металлическая полочка. На ней каждого желающего ждали шампунь, гель для душа и укрепляющая маска для волос с добавлением красного перца.

Шторы в душе не было. Ее не было и на соседних душевых кабинках. Архитекторы в данном случае должно быть признали отсутствие функциональности и поэтому вычеркнули эту утварь из сметы.

Всего кабинок было пять штук. Алексей выбрал себе одну по вкусу. Она была третьей по счету с любого конца или края.

– Пам-па-ба-па-ба-пам!..

Настроение рвалось ввысь, хотелось петь, веселиться… Вот журналист и позволил себе напеть небольшой лирический мотив.

– Пам-па-ба-па-ба-пам!..

Он взглянул в зеркало. На лице сквозь однодневную щетину пробивалась радость. И возможно имело место некоторое умиротворение.

«Жизнь налаживается», – подумал журналист.

Его рука скользнула по волосам на голове, потом потянулась к ручке смесителя.

«Интуитивное управление?» – ему понравилась здешняя сантехника.

В ней не было разделения на горячее и холодное. Температуру воды определял один-единственный инструмент. Он вращался и устанавливал стрелку на выбранных цифровых значениях. И тогда получалось искомое термодинамическое состояние…

Алексей хотел попробовать. Он хотел нажать на красную кнопку в центре и получить таким образом сначала лишь просто струю воды, тотчас осторожно отстраниться, может даже вскрикнуть «ой» или «холодно» или «горячо», затем медленно начать вращать ручку, уподобляясь медвежатнику на ограблении, а потом наконец-то получить то, что искал…

Желание было. Но внезапно Алексей вспомнил про другое важное желание.

– А где у вас? – Алексей попытался спросить.

Но девушка, которая могла дать ответ, куда-то ушла некоторое время назад. А он остался в гордом одиночестве. Так что разбираться пришлось самому.

«Он где-то здесь. Я чувствую», – но чувств было недостаточно.

Тем более что красный свет был призван ослабить остроту зрения. И потому Алексею пришлось постараться не разбить себе лоб, прежде чем найти нужный укромный уголок.

Там была надпись «Будуар» – здесь тоже не обошлось без снобизма.

Такой эпатаж на фоне пальм и хрусталя не удивлял. Впрочем, Алексей недолго хмурился по этому поводу. В столь поздний час его кишечник тоже устал. Кишечник измучился, как и все прочие органы. И теперь он не просто мечтал о свободе. Его нетерпение вылилось в целую революцию!

«Дефекация наступает!»

Алексей пытался улыбаться, пытался держаться прямо, но живот стало скручивать настолько сильно, что в конечном итоге стало не до норм приличия. Собрав остатки моральных и физических сил, он ворвался в маленькое укромное помещение, с грохотом захлопнул за собой дверь с надписью «будуар», а когда увидел перед собой спасительный унитаз, то резко сдернул штаны и плюхнулся на него задом.

– Вау!

Так пришло облегчение. Через полминуты перистальтика пошла на убыль, и Алексей смог вздохнуть спокойно. Под глазами постепенно высыхали слезы радости.

– Еле успел…

Алексей праздновал очередную победу. Пускай она не имела вселенских масштабов, но испытать силу воли ему все же пришлось. И он был очень рад этой маленькой возможности. Для него она имела большое значение.

«Всегда!»

Алексей умел ценить маленькие возможности. Он считал, что именно из них строится все большое и грандиозное в этом мире.

Он никогда не позволял себе упускать даже самый крошечный шанс на победу. Конечно, слишком многие считали его пустозвоном и полным кретином, читая его писательские труды в ежедневном вечернем выпуске новостей. Но журналист знал, чего хочет. И он слал всех этих умников к черту большими и громкими буквами.

«Это не просто самолюбование», – предположил журналист.

Потом журналист посмотрел на то, что находилось в непосредственной близости.

– Надо же…, – прошептал он, когда понял, что оказался отнюдь не в заурядном месте.

Окружающие предметы теперь бросались в глаза своим великолепием, хотя до этого их вроде как и не существовало вовсе. И это были не просто вещи да клещи. Это были самые настоящие атрибуты роскоши.

– Это уже что-то, – Алексей добавил к невербальный радости радость вербальную, после чего вцепился взглядом в новинки мировосприятия, – Определённо что-то с чем-то…

Ранее, забегая впопыхах в туалет, Алексей думал о главном – об унитазе и о нужде. Сфокусированный на безусловных рефлексах мозг в тот момент не желал видеть что-либо ещё. Тогда его не интересовали полки с книгами, музыкальный центр последнего поколения и разрисованный под хохлому минихолодильник. Тогда эти вещи никак не соотносились с выполнением биологически значимой задачи.

Но буря утихла.

Взгляд просветлел. Появились новые потребности…

– Я в раю?..

Алексей верил в такую возможность, хоть и с большой долей сомнения. И он все же дёрнул дверцу минихолодильника за ручку, после чего сомнения пропали окончательно и бесповоротно…

– Ай-яй-яй, девчонки!..

«Что это?!»

Алексея едва не хватил сердечный приступ. Был ещё вариант наложить в штаны с перепугу, но журналист и так сидел на унитазе.

«Феерично!» – кричали мысли.

А голос из старинной музыкальной аранжировки продолжал громко петь:

– Все уже сломали глазки…

В стены, оклеенные обоями с розовыми и голубенькими цветочками, были встроены стереоколонки. И теперь творчество группы «Руки вверх!» оглушало и в то же время веселило своей бодрящей мелодией.

– На неё глядеть опасно…

Однако на этом сюрпризы не были и исчерпаны. Алексей не имел возможности услышать жужжащих звуков из-под себя. Музыка была слишком громкой, так что барабанные перепонки в этом случае не обладали способностью улавливать все прочие звуки.

Но лёгкую вибрацию он все же почувствовал.

Она продлилась секунды три, а потом в промежность пробрался лёгкий мокрый холодок.

«Ой!» – подумал Алексей, но все же понял суть происходящего и не стал сопротивляться.

Ещё мгновение и к холодку прибавилось щекочущие прикосновение нескольких пучков синтетической щетины средней жесткости.

– Надо же…, – удивление заставило Алексея продолжать произносить мысли вслух.

– Вам мальчишки не игрушки…

Музыка забавляла. Она классно сочеталась с анальной гигиеной.

«Классно придумано!» – журналист поддерживал новаторскую идею.

Его тело тоже поддерживало техногенный прогресс. Сначала медленно и неуверенно, а потом все активнее и активнее, пока изо рта не вырвался громкий весёлый бэк-вокал:

– Да-да-да!..

И тут Алексей вспомнил про холодильник. Внимание вернулось в сторону дверцы и ручки дверцы, которую все ещё придерживала его рука.

«Нужно закончить начатое», – подумал Алексей, продолжая пританцовывать на унитазе.

Он потянул сильнее, и дверца распахнулась полностью.

– Добро пожаловать!

Нет.

Эти слова произнёс не Алексей.

Прямая речь исходила от холодильника. И в данный момент ее можно было спокойно разобрать, потому как музыкальные децибелы предусмотрительно поубавились.

– Чего желаете?

«На голосе видно решили сэкономить», – журналисту не понравился голос холодильника.

По его мнению, он был слишком булькающим и слишком завывающим.

«С другой сторону голос соблазнительной цыпочки был бы неуместен в туалете. Не та обстановка. Не тот настрой», – в этом тоже была своя правда.

– Все к вашим услугам!

– А что есть?

– Холодный лимонад, бутерброды с чёрной икрой…

Алексей слушал ответ на вопрос, ну а сам работал глазами.

– Дальше можно не продолжать, – хозяин положения принял решение.

Осуществив самостоятельный обзор полок холодильника, Алексей понял, что ему сейчас не нужны салаты и прочие овощные блюда, что ему нужна настоящая еда.

– Мне нравиться уже озвученное.

– Подать сейчас?

«Нет. Завтра», – разозлился Алексей, удивляясь тупости искусственного интеллекта.

Но оскорблять холодильник он не стал. Он просто сказал:

– Да.

А холодильник добавил:

– Заказ принят.

Далее был скрежет, хруст, нечто похожее на чавканье… Но результат стоил того…

Всего лишь через пять секунд два тонких изогнутых щупа серо-металлического цвета выскочили из глубины холодильника. Один держал бутылку лимонада, второй – три бутерброда с чёрной икрой.

– Пожалуйста, – проурчал холодильник.

– Спасибо, – поблагодарил Алексей.

Журналист застопорился на мгновение. Он не был готов к тому изяществу, которое увидел.

«Вот что значит нечеловеческое обслуживание», – это было самое емкое замечание из возможных.

А потом Алексей продолжил получать наслаждение через визуализацию…

В теплоте помещения стеклянная бутылка с лимонадом покрылась испариной. Желтая жестяная крышка была заранее отвинчена, и лёгкий дымок поднимался из горлышка. Бутылочное стекло в данном случае было прозрачным. И поэтому можно было по достоинству оценить насыщенный карамельный цвет напитка…

Алексей немного сдвинул взгляд вправо и посмотрел на второй щуп. В нем было зафиксировано блюдце средней величины с золотисто-красным узором по краю. На блюдце, частично свисая через край, располагались три громадных бутерброда. Это были ломти нарезного батона белого хлеба с толстым-толстым слоем чёрной икры. Деликатес имел натуральную осетровую природу. И в её крупных чёрных горошинах отражалось все великолепие мира…

– Спасибо, – ещё раз сказал Алексей, сбросив с себя чувственную полудрему.

Его руки осторожно и одномоментно извлекли все предложенные яства из щупов.

– Отличный сервис, – сказал журналист роботу.

Робот не ответил. Было лишь лёгкое шуршание, после чего щупы исчезли в глубине холодильника, а дверца захлопнулась сама собой.

– Пух…

Коротко и тихо…

И музыка снова стала играть громче…

Алексей усмехнулся. Таким было внешнее проявление его чувств. Но на самом деле в мыслях, которые скромно прятались за формализованной усмешкой, он щедро превозносил хвалу небесам за то, что сегодня земной обыденный сервис оказался достоин крепкой пятерки. Но живот урчал. Живот просил кушать. А глаза уже пожирали бутерброды с жадным сладострастием.

«Приступим!» – раздался сигнал в голове.

Реагируя на этот инстинктивный приказ, Алексей свёл колени и поставил на этот полевой вариант столика блюдце с бутербродами. Таким образом, правая рука освободилась. И он переложил бутылку с лимонадом из левой руки в правую. Затем Алексей сделал затяжной глоток.

– Йэк…, – лёгкая отрыжка сообщила об удовлетворенности насыщенным вкусом.

Дегустатор подождал секунду, пока напиток уляжется в животе, после чего взял левой рукой самый большой из бутербродов и жадно откусил.

«М-м-м-м-м…», – других мыслей не было и быть не могло.

Зубы работали как жернова. Они ничего не чувствовали. Они только лишь выполняли свою унылую однообразную функцию. Другое дело – язык. Он не просто вращался, извивался, перемешивал пищевые массы…

Чувственный экстаз начинал скользить по его поверхности, когда из раздавленных зубами икринок стал изливаться солоноватый сок. И это было тем самым удовольствием, которого не хватало прежде. И вот оно появлялось! А потом выделялась новая порция слюны, и блаженный вкус начинало уносить далеко-далеко. А язык хотел ещё! Он искал этот вкус, исследовал щеки и небо, облизывал губы… А когда и там ничего не оставалось, язык посылал разъярённые сигналы в мозг:

«Верните!» – требовал язык.

И тогда дегустатор принимался откусывать от бутерброда ещё и ещё…

Как только во рту становилось слишком сухо, в ход шла бутылка с лимонадом…

А потом все повторялось…

Именно так и протекал лёгкий перекус в «будуаре». И Алексея совершенно не смущал тёплый ветерок, сушивший его отмытую и отполированную промежность. Он наслаждался процессом. Он наслаждался жизнью.

Через пять минут посуда опустела. Журналист утёр рот рукавом, решив, что может себе позволить такое, поскольку рубашка все равно идёт на выброс. Он также не забыл икнуть. А потом встал вопрос:

«Куда девать посуду?»

Щупы безалаберно не позаботились о том, чтобы вновь вынырнуть из холодильника и разобраться с отходами. И тогда журналисту пришлось самому вертеться и искать нужный выход. Он посмотрел направо, потом – налево. Все безрезультатно.

– Блин, – с досадой произнёс Алексей.

Ему понравился «будуар». Предоставленная еда тоже пришлась очень кстати. Она гармонично заполнила голодный желудок.

«А вот с мусором, кажись, они просчитались», – этот факт огорчил того, кто уже успел привыкнуть ко всему хорошему.

– Блин-блинский…

Сгусток тёмной энергии, происходящий из бессилия, медленно опускался на плечи журналиста. Повороты головы не спасали положения. Но внезапно в светлую голову пришла самая странная идея.

Особых причин претворять эту идею в жизнь конечно не было. Только вот и отказываться от возможности такого эксперимента не было необходимости. Алексей взял в руку пустое блюдце, раздвинул ноги и залез взглядом под самого себя. В этом собственно и состоял весь эксперимент. И тогда…

«Победа! Виктория!» – воскликнул опешивший разум.

Под унитазом Алексей самым неожиданным образом обнаружил то, что искал. Его наградой за поиски было специально проделанное отверстие, выполненное в форме летающей тарелки инопланетных пришельцев.

«Никогда не догадаешься», – заметил Алексей, разглядывая очередное ноу-хау.

Тем не менее, он смог догадаться, хоть и не причислял себя к гигантам мысли. А значит, разработчики-эксгибиционисты были не так уж и безнадёжны в своих чаяниях.

– Ну да бог с ними…

Алексей взял то, что ему предложили, плюнув на условности. Так что через мгновение он уже пихал пустую бутылку в вышеупомянутое отверстие.

– Умс, – с тихим причмокиванием бутылка исчезла в зияющей черноте.

Из-за этого звука журналист слегка напрягся. Его смутила неизведанность процесса засасывания мусора в неизвестное и таинственное пространство. Журналист, как и все обычные люди, привык к другому. Впрочем, пораскинув мозгами, он пришёл к выводу, что нужно принимать все новое в спокойном расположении духа.

«Вообще-то я и так изрядно засиделся на унитазе, чтобы ещё вдаваться в технические тонкости» – была и такая мысль.

И поэтому Алексей как можно скорее сунул вслед за бутылкой пустое блюдце.

– Умс.

И на этот раз Алексей полностью эмоционально проигнорировал неудобный звук. Он встал и натянул штаны. Стоя на ногах, журналист почувствовал себя немного отдохнувшим. Глаза перестали слипаться. Боль в мышцах и в пояснице перестала носить острый характер. Алексей застегнул молнию и пуговицу. И тут он понял, что не слышит музыку.

«Она заглохла?»

Впрочем, данный акцент был совершенно неважен. Алексей бросил беглый взгляд в зеркало. В нем он увидел своё посвежевшее лицо. Конечно, стоило побриться, но…

«Не сегодня!»

Алексей провёл ладонью по волосам и в качестве шутки радостно помахал своему отражению в зеркале. Его отражение тоже улыбалось.

«Все хорошо!»

Странно, но журналист чувствовал себя так, как никогда раньше. Словно та любовь и та радость жизни, которую он тщетно выискивал многие годы, наконец-то была узнана и раскрыта. Но нужно было идти дальше.

«Нельзя задерживаться на одном месте, как бы хорошо не было здесь и сейчас.

Так нужно. Так необходимо. Иначе все хорошее исчезнет, истлеет и сгниет. И тогда даже в памяти не останется ничего хорошего об этом моменте. Будет лишь запятнанное грязью скорбь об упущенных возможностях и неиспользованных шансах…».

Алексей толкнул дверь. Он не собирался больше ждать.

– Сеанс окончен. Спасибо, что воспользовались нашими услугами…

– Пока-пока.

Там были ещё какие-то слова, но дверь захлопнулась за спиной журналиста, избавив его от необходимости выслушивать рекламную чушь.

И вот снова просторное помещение с красноватым освещением…

Когда Алексей убегал отсюда, здесь было тихо и стерильно. Тогда у него была острая необходимость уйти, но прошло какое-то время, и он вернулся.

Однако прежней атмосферы уже не было.

Все стало иначе. Перемены не касались сауны в целом. Все навороченные примочки остались на своих местах: парилка, душ, массажное место… Все это не исчезло и не растворилось как сказочный мираж. Изменились детали…

Чтобы понять это, чтобы попробовать пережить все то, что Алексей ощутил за короткий миг перемен, нужно вернуться на секунду назад…

И вот оно! Дверь за спиной журналиста ещё не захлопнулась. Голос с отсутствием персонализации все ещё что-то бормочет…

Но нос журналиста уже почуял это новое…

«Что это?» – спросил его мозг.

И в картотеке его извилин тотчас начали ворошить бумаги маленькие узловатые ручонки нейронных связей. Они работали быстро. Не как какие-нибудь клерки, что едва поворотливы даже за дополнительную мзду.

– Одуванчики?..

Поверить было сложно.

«Но кажется это действительно они!»

Журналист привык за долгие дни жизни к монотонному стандартизированному миру. Все эти лозунги и слова…

«Подчиняйся! Потребляй! Будь таким как нам нужно!»

От них тошнило…

Но избавиться от них не было возможности. Они впитались с молоком матери. Да и сама мать будто бы была самым главным оплотом этой интеллектуальной деградации.

«Вся моя жизнь была чересчур скучной до этого самого момента», – к такому мнению Алексей пришёл вполне закономерно.

Возможно, уже было слишком…

«Но я все же понял!»

В его прежнем несовершенном мире в качестве ароматический средств непременно выбрали бы цитрусовые или шалфей, на худой конец – клубнику. И достоверно точно они ни при каких условиях не вспомнили бы про одуванчики. Вряд ли их фантазия вообще знала про существование одуванчика. Этот стойкий пронизывающий запах существовал далеко-далеко от их зашторенных душ. А тут?..

– Ты прекрасна, – сказал Алексей.

Дверь только что захлопнулась. «Будуар» остался в прошлом. Впереди было будущее. Оно было неким неистово наэлектризованным пространством, в котором исчезало все мелочное, а после перерождалось в грандиозное.

– Ты прекрасна, – Алексей повторял одно и то же выражение как спасительную мантру.

Он гнал это из своей гортани. И жадно впившись взглядом в грядущие мгновения, он видел горделивую и очаровательную красотку.

– Я прекрасна, – приветливо соглашалась она.

«Катя?»

Он не забыл ее имя. Он не забыл ее прежний образ.

«Две копны кучерявых волос, короткое, но строгое платье, босоножки…».

Она тоже уходила. Но она тоже вернулась. И в данный момент девушка предстала перед ним совсем в другом свете. Это был уже не торговый работник.

– Привет, – сказала Катя.

Девушка улыбалась.

– Привет.

Ее глаза блестели. И этот божественный запах свежескошенных одуванчиков из давным-давно потерянного детства. Он пленил…

«Мне кажется, его у меня украли!»

И дышать стало невероятно сложно.

«Электричество, магнетизм, притяжение…».

И плавная мелодичная музыка…

– Лай-ла-лай-ла…

Совсем не банальная попса из разряда всей той чуши, что играла в «будуаре»…

– Лай-ла-лай-ла…

Здесь и сейчас все виделось совсем другим, оценивалось как совершенно противоположное. И Алексей, который воспринимал своими органами чувств и первое, и второе, и третье, и… постепенно начинал уплывать в некое дополнительное измерение реальности, в некое волшебство, в котором его ждали с распростертыми объятиями.

– Что это?

Странный неожиданный вопрос.

– Это я.

Алексей смотрел на Катерину и понимал, что так оно и есть.

«Я вижу то, что мне показывают. Но почему?»

– Ты другая.

– Я разная.

Магнетизм глаз, магнетизм дыхания… И душ, и массажное место уже вроде как перетекли в другую Вселенную…

«Как она может делать это?» – мозг журналиста не понимал.

Но обыденность хотела вернуться. И она задавала свои тупые вопросы:

– Я думал, что буду мыться.

Или это был не вопрос?

– Я не собираюсь тебе мешать.

– Тогда зачем ты пришла? Чего ты хочешь? И зачем ты так нарядилась?

«Слишком много вопросов?» – Алексей запутался в переплетении мыслей и желаний.

– Я пришла помочь.

– Я не просил. Мне не нужна помощь…

Алексей хотел закричать. Но вместо крика была пауза. И музыка расплывчато играла:

– Лай-да-лай-та…

– Но я все равно пришла.

– Зачем?

– Мне показалось, это хорошая идея.

– А одежда?

– Это не одежда.

– А что это?

– Наряд.

Алексей хотел разозлиться, но не мог. В этой особой сауне с красноватым освещением с ним творилось нечто странное. Тени, полутени, округлости, формы… Было так много всего интересного…

«Мне интересно!» – однозначный вывод пришёл как раз вовремя.

– Ты прекрасна, – мантра все ещё была в действии.

И пускай Алексей не контролировал события. Это события контролировали его. Но зато он наслаждался тем, что попадалось ему на глаза.

«Стало намного лучше!»

Шикарные распущенные волосы…

«Конечно, и до этого было неплохо. Но весь тот солидный нормированный имидж выставлял напоказ совсем другую грань ее личности.

А в этих затенённых багровых тонах она обнажила нечто другое…».

Было сложно понять, к чему отнести выразительный текстильный фасон из настоящего момента. Усилием воли и напряжением ума в нем все же можно было признать нечто среднее между майкой и корсетом.

«Может быть топик? Да хрен его знает!» – Алексей мало разбирался в таких вещах.

«Оно» было выполнено из атласной ткани. Спереди преобладал белый цвет, а сзади и по бокам – чёрный. К плечам тянулись тонкие лямки чёрного цвета. И из всего этого пытались вырваться пышные округлые груди.