Текст книги "Скажи будущему – прощай"

Глава 5

Мэндон оторвал взгляд от брачного свидетельства:

– Почему она подписалась «М. Добсон»? – Он аккуратно сложил его и вернул мне. – Почему ты не доверил это дело мне? Ведь я твой адвокат. Почему ты хотя бы не проконсультировался у меня заранее?

– О чем было говорить? Нужно было поскорее выпутаться из этой истории. Самое простое – жениться на ней.

– Эта спешка обошлась тебе тысяч в шестьдесят пять, не меньше, – огорчился он. – Шестьдесят пять кусков, потерять такую сумму! За этот документ я мог бы выжать из него не меньше сотни, а ты согласился на тридцать пять. О господи! Всего тридцать пять…

– Чтобы ты так не сокрушался, скажу тебе, что и этого я с них не возьму, – утешил я его.

– Что?

– Только то, что я сказал. Расторжение брака не будет стоить ему ни цента.

– В самом деле?

– Уверяю тебя.

– Хватит меня подкалывать, – огрызнулся он.

– У меня и в мыслях ничего подобного не было. Просто будет так, как я сказал. Ни паршивого цента ему это стоить не будет. Я и так легко отделался…

– Легко отделался? – Его брови немедленно поползли вверх, – похоже, Мэндон начинал сердиться. – Идиот паршивый! Кретин! Да знаешь ли ты, кто такой Эзра Добсон? У него миллионов, как… Люди всю жизнь надеются на случай, а тебе в руки, прямо в руки, свалилась такая удача, а ты… Ведь это стоит целого состояния!

– Давай немного пораскинем мозгами. Остынь, пожалуйста, а я пока подожду.

– И думать тут нечего. У тебя на руках товар, который ему нужен. Тридцать пять тысяч – это для него карманные деньги, так, на сигареты…

– Я тоже об этом подумал… сначала. А потом мне не составило труда еще минут десять поразмышлять на эту тему – именно столько ты затратил на это дело, но у меня еще было время по дороге в городишко, где мы оформляли брак, туда и обратно. И все это время я думал, думал…

– Господи, ты просто сошел с ума, – покачал головой Мэндон, не находя места своим рукам. – Холидей была права, да и Вебер тоже. Ты – сумасшедший.

– Ага, с того самого дня, как лиса укусила меня в задницу! – взорвался я. – Добсон слишком крупная рыба, можно запросто подавиться.

– Что ты мелешь? У тебя есть товар, и он его хочет купить. Цена его устраивает, очень маленькая кстати, никакого подвоха или двойной игры.

– Она согласна на это, а не он…

– Да какая разница!

– Может быть, никакой, а может, и нет. Я не в таком положении, чтобы рисковать. То, что висит на мне, раз шесть позволит поджарить мои потроха. Есть еще одна причина, но я не могу ее пока сформулировать. Пораскинь своей башкой, Чероки, мне будет тяжело с ним тягаться, и он прекрасно знает это.

– Говорю тебе, он заплатит, – настаивал Мэндон.

– И что тогда? Он на этом остановится? Думаешь, такой человек позволит сосать из него денежки первому встречному? Ты же сам знаешь, что нет. Он спустит с цепи своих ищеек, и мне опять придется удариться в бега. Я и так всю жизнь в бегах. Я устал ночевать в придорожных канавах, пить из луж, чистить зубы пальцем, бродить в лохмотьях, жрать всякую дрянь и вздрагивать при первом же появлении полицейского. Нет, сэр, с меня хватит! Я тихо лягу на дно, не потревожив ни единого цента в его кармане. Эти призрачные перспективы не про меня…

Мэндон встал из-за стола, направился к комоду и глотнул воды из цветастого кувшина. Он определенно был уверен, что я сошел с ума, но спорить на эту тему мне уже не хотелось. В конце концов, он был юристом, любая сделка приносила ему выгоду, ну а лай собак за спиной придется услышать мне…

– Ты как ураган, просто смерч какой-то. Шаровая молния. Как ты только ухитрился вляпаться в такую историю? В городе девок пруд пруди, а тебе этого мало, и ты находишь себе именно эту.

– Сам удивляюсь.

– Ну хватит. Заканчивай эту историю и выбрось свою красавицу из головы. Пора бы уже заняться делом. Да что с тобой? – внезапно заметил он. – Ты что, опять дрожишь?

– Дрожу? – И только тут я заметил, что меня просто трясет. Как в ознобе.

– О господи! Так ты его боишься?

Ну как я мог объяснить ему, чтобы он понял, какие найти слова…

В приемной офиса Голайтли и Такеля было переговорное устройство, по которому девушка доложила о моем появлении. Тяжелая стеклянная дверь отворилась, и из нее вышла дородная дама лет сорока-сорока пяти, она проводила меня в кабинет мистера Голайтли, который был похож скорее на библиотеку.

Мистер Голайтли оказался рослым худощавым мужчиной, высокий, туго накрахмаленный воротничок плотно облегал его шею, и во всем его облике было что-то антисептическое.

– Проходите, мистер Мерфи, – бодро приветствовал он меня. – Мистер Добсон и его дочь присоединятся к нам с минуты на минуту. Курите?

Он раскрыл хрустальную коробку для сигар и предложил мне.

– Благодарю вас, я курю сигареты.

Тогда адвокат взял со стола хрустальную же зажигалку, несколько раз щелкнул, но пламя упорно отказывалось вспыхнуть. Он нервно рассмеялся и извлек из кармана золотую зажигалку «Данхилл», от которой я и прикурил. Вскоре дверь кабинета открылась и в комнате появился сам мистер Эзра Добсон с дочерью. Его суровый вид и серый строгий костюм контрастировали с веселеньким голубым галстуком, завязанным бантом. На Маргарет был строгий деловой костюм. В отличие от отца, она поздоровалась со мной:

– Доброе утро, Поль…

– Доброе утро, – сказал я, уговаривая себя, что все дело уложится в считаные минуты и я снова обрету желанную свободу…

– Курите, – предложил вежливый мистер Голайтли, но они отказались. Адвокат поставил на место хрустальную шкатулку и вопросительно посмотрел в мою сторону. – Насколько я понимаю, мистер Мерфи, вы выразили желание разрешить создавшуюся ситуацию?

– Да, – подтвердил я.

– Вы согласны подписать прошение о расторжении этого брака?

– Да.

– Вы готовы… гм… поклясться… – тут он снова откашлялся, – что вы и мисс Добсон не вели совместной жизни как муж и жена?

Я бросил взгляд на Маргарет. Она смотрела мне прямо в глаза.

– Да.

Он кивнул и нажал кнопку вызова. Еще одна дверь кабинета отворилась, и появилась чопорная и аккуратная секретарша с каким-то предметом в руках.

– Будьте любезны, подпишите вот здесь, – обратился он ко мне, подвигая лист бумаги и протягивая ручку. – Здесь… – Тут он указал мне строку, и я подписал.

Секретарша подошла ближе, и мне стало понятно, что этим предметом была нотариальная печать.

– Теперь вы, Маргарет…

Маргарет подошла и подписала эту же бумагу. Адвокат сразу передал ее секретарше, которая тут же поставила печать и свою подпись. Затем мистер Голайтли поднял со стола чек и протянул его мне:

– Полагаю, что это и есть оговоренная сумма.

Чек был выписан лично Эзрой Добсоном на сумму тридцать пять тысяч долларов. Я развернул его, на отрывной части было написано:

Перевод от Эзры Добсона.

Описание: Расторжение брака с Маргарет Добсон

Счет: 401

Сумма: $ 35.000,00

Перед оплатой отделить отрывную часть.

Мистер Голайтли передал мне документ в голубой обложке:

– Это ваша отказная. Она подтверждает, что вы с этого момента и далее оставляете дальнейшие притязания на собственность Эзры и Маргарет Добсон. Зачитать его вам?

– Нет.

– Перед подписанием вы имеете право досконально ознакомиться с его содержанием.

Я перевел взгляд с мистера Голайтли на Эзру Добсона: тот был мрачен, в то время как Маргарет оставалась абсолютно безразличной.

– Я подписываю его. – Я наклонился к столу, взял ручку и подписал. – Это все, что мне нужно было сделать?

– Да…

Мне оставалось только положить чек обратно на стол и повернуться к Эзре Добсону.

– Я не нуждаюсь в этих деньгах, мистер Добсон, и, так же как и Маргарет, сожалею о нашем поступке. Это было настоящим ребячеством. Заверяю вас в своем почтении. Прощай, Маргарет…

Потом я положил на чек свидетельство о нашем браке и вышел.

Часть третья

Глава 1

Один из парней был совсем коротышкой, зато двое других сложены как боксеры-средневесы. Они появились из парадного, причем коротышка тащил сумку, и направились к стоянке за пять домов отсюда, где их ждал черный «бьюик». Коротышка сел на переднее сиденье рядом с шофером, дремавшим за рулем, а средневесы устроились на заднем. Они тронулись и лениво вырулили на проезжую часть улицы.

Подобная ситуация повторялась еще раз шесть в разных частях города: в табачном магазине, пивном баре и четырех роскошных парадных. Причем везде эта процедура проходила по одному и тому же сценарию: приезд, время, которое они тратили на инкассацию, выход. Сумки всегда носил коротышка; единственной деталью, которая варьировалась, были сами сумки, хотя выбор цвета невелик – либо черный, либо коричневый. Семь остановок – семь сумок в кабине.

Мы сидели в машине Мэндона и ждали, пока «бьюик» оторвется на полквартала, и только тогда я приказал Джинксу следовать за ним.

– Мы и так уже болтаемся у него на хвосте больше двух часов, – процедил Джинкс, запуская мотор. – Если мы и дальше будем тянуть с этим делом, то они наверняка скоро вернутся в свою контору…

– Ты слышал, что сказал Чероки? Они занимаются этим делом уже давно, и ни одного нападения. Они обросли жирком, стали самоуверенны и беззаботны. Для них все стало прогулкой, и даже если будем весь день вплотную таскаться за ними, то вряд ли им удастся понять, в чем дело. Толстые, беззаботные свиньи…

– И семь сумок, набитых деньгами, – сказал Мэндон.

– Как ты считаешь, сколько там может быть?

– Много. Роумер принимает ставки на скачки, проходящие по всей стране, и выплачивает выигрыши. Ты же знаешь, как люди любят ставить на лошадей…

– Ну а все-таки?

– Трудно сказать. Может пятнадцать, а может, и пятьдесят. Весь букмекерский бизнес целиком у него в руках.

– А разве ты у него не в доле?

– Ни цента, ни единого цента. Никто не входит с ним в долю, потому эти сумки так набиты деньгами.

Я знал, что он лжет. На этот счет у меня были свои подозрения. Именно от него он получил вчера телефонограмму в своей конторе. Чероки расстроился, когда увидел имя отправителя. Да и когда перезвонил ему, его трудно было назвать веселым по одной-единственной причине – Роумер взял его за горло. А уж как Мэндон оживился, когда решил его немного потрясти. Пусть думает, что никто ничего не заметил…

Я продолжал следить за черным «бьюиком», стараясь улучить самый удобный момент для захвата. Но выбор был явно невелик: все остановки «бьюика» были в очень оживленных местах и за все время он ни разу не свернул на тихую улочку. Обтяпать это дело, не привлекая внимания, вряд ли удастся.

– Ну и что ты думаешь, Джинкс?

– Пахнет мокрым делом, – отозвался он.

– Похоже на то. Тебе это тоже понятно? – повернулся я к Мэндону. – Ты же видишь, какая здесь ситуация. Может, лучше заглянем к ним прямо в контору? Наверняка весь навар оседает, там. Так, может быть, именно…

– Ты ошибаешься. Там у них народу больше, чем на этой улице… Конечно… если бы ты внимательно выслушал мое предложение сегодня утром…

– А я не стал…

– О чем это вы? – заинтересовался Джинкс.

– Ни о чем. Та идея была еще хуже.

Мы приближались к торговому району, количество транспорта заметно возросло, и «бьюик» свернул за угол.

– Держаться за ним? – спросил Джинкс.

– Оставь его. Мы и так уже целый день таскаемся за этой колымагой. Я устал и хочу добраться до постели.

Мы поехали прямо через перекресток, но вскоре нам перегородили дорогу две машины. Одна из них была полицейской и принадлежала службе контроля движения, другая была припаркована в красной зоне, да еще частично стояла на пешеходном переходе. Один из копов вылез из машины и выписывал квитанцию штрафа.

Мы с Мэндоном оценили ситуацию почти одновременно, я понял это по довольной ухмылке, которая появилась у него на лице.

– Какой смысл иметь связи и не использовать их? Совсем вылетело из головы, что мы можем рассчитывать на помощь полиции.

– Вот и ответ на твой вопрос.

– Да, он оказался, как и все гениальное, прост. Свяжись с Вебером…

– Поехали ко мне, Джинкс, – распорядился Мэндон.

– Зачем? – возмутился я. – Вон там драгстор, Джинкс оставит машину на первой стоянке и найдет нас у прилавка с содовой. Пошли. – Я открыл дверцу.

Мэндон нехотя вылез, и мы зашагали через дорогу.

– Веберу это не понравится, – заметил Чероки.

– Это уже его проблемы.

– Придется делиться…

– Звони ему, и немедленно… – бросил я на ходу и направился к стойке с содовой.

Продавец за сатуратором разливал какой-то напиток. Он показался удивительно знакомым.

– Что это? – заинтересовался я.

– Вишневая шипучка… – отозвался продавец.

– Налейте и мне…

Вишневая шипучка! Первая газировка, которую я попробовал. Это было в Ноксвилле. Мы с дедом ездили на ярмарку. Он продал пять свиней. Вишневая шипучка…

– Его нет, – сообщил Мэндон.

– И когда его ждут?

– Точно никто не знает, но я попросил передать, чтобы он позвонил мне в контору.

– Будем ждать…

Продавец поставил передо мной стакан с шипучкой.

– Хочешь пить? – спросил я Мэндона.

– Что там у тебя?

– Воспоминания детства. Я сентиментален.

– Мне коку… – бросил Чероки продавцу.

Появился Джинкс.

– Его нет на месте. Чероки попросил ему перезвонить.

– Ты думаешь, он позвонит? – засомневался Джинкс.

– Скажи ему.

– Позвонит, – заверил Мэндон.

– Мне тоже кока-колу, – заказал Джинкс.

Я допил свою шипучку. О господи, моя первая газировка…

– Надо кое о чем условиться, – объявил я. – Через час я вернусь в нашу квартиру, и надо будет объяснить Холидей, почему меня не было этой ночью. Придется сочинить правдоподобную историю, чем мы с Чероки занимались все это время…

– Холидей тоже надо будет кое-что объяснить, – заметил Джинкс – Она и сама там не показывалась…

– Что?

– Квартира всю ночь была полностью в моем распоряжении, – уточнил он.

– И где же ее носило?

– Не знаю. Она ушла в одиннадцать и больше не появлялась.

– И с кем же Холидей провела эту ночь?

– С Рисом, я полагаю…

– С этим копом?

– Да. Она объявила, что собирается прогуляться. Я вышел через черный ход и видел, как ее подобрала машина. Похоже, за рулем сидел Рис.

– Сукин сын!..

– Прелестно, – вклинился в нашу беседу Мэндон. – Ты наизнанку выворачиваешься, чтобы достать для нее денег, а она тем временем…

Да какое ей дело до всех нас? Теперь мне уже стало совсем ясно, что это за штучка. Стоит только минут на пять отлучиться, как ее уже надо вытаскивать из чужой постели. И зачем притворяться, что меня это удивляет? В какой-то момент она мне очень нравилась, хотя вряд ли можно было ожидать другого от человека, который столько лет сидел на диете, и первая, кого он встретил, стала для него больше, чем просто женщиной. В этом случае его не за что винить, но рано или поздно первое очарование проходит как наркотический дурман, и он начинает замечать, что другие женщины отнюдь не хуже. Так стоит ли беспокоиться из-за такой чепухи?

Чтобы отпереть дверь квартиры, мне пришлось доставить один из пакетов на пол. Стоило мне только немного приоткрыть дверь, как из ванной раздался голос:

– Это ты, Джинкс?

– Да, это я…

Я поднял пакет и вошел в квартиру, захлопнув дверь ногой. Затем прошел в спальню и остановился у двери. Мадам восседала в ванне.

– Привет… – весело сказала она.

– Добрый день.

– Что у тебя там?

– Так, ерунда всякая…

– Есть что-нибудь для меня?

– В следующий раз…

Когда я свалил все покупки на постели и принялся их разбирать, Холидей, растираясь полотенцем, уже вышла из ванной. Капли воды на ее теле были очень похожи на весеннюю росу на кленовых листьях. Ее тело было просто великолепным. Я даже замер, прислушиваясь к себе, но ни Семь чудес света, ни Эльдорадо передо мной не появились.

– Я смотрю, ты привел свою голову в порядок, как и хотел.

– Да, еще и шампунь купил, но ты этого упорно не хочешь замечать.

– Я даже запах его чувствую, – возразила Холидей. – А что в этих свертках?

– Так, ерунда разная…

– Должно быть, ухлопал кучу денег. – Голос ее звучал почти дружелюбно. И вообще весь ее облик был дружелюбным…

– Это еще только начало, – заверил я.

– Откуда столько денег? Провернул выгодное дельце?

– Нет.

Она присела на край кровати и открыла коробку с рубашками.

– Ты намочишь мои новые сорочки!

Холидей закрыла коробку.

– Не надо быть таким занудой и не злись на меня.

– А я и не злюсь. Лучше приготовь что-нибудь перекусить, я очень голоден. Молоко найдется?

– Конечно, – протянула она.

Я сразу же отправился на кухню, разыскал бутылку молока, налил себе в стакан и даже не заметил, как Холидей вошла следом.

– Хочешь спросить меня о чем-нибудь?

– О чем? – Я повернулся к ней лицом. Из одежды на ней было только полотенце, повязанное вокруг бедер.

– О прошлой ночи…

Я сделал вид, что задумался и не понимаю, к чему она клонит.

– Хочешь, чтобы я поинтересовался, где ты была?

– Да.

Ничего не мог с собой поделать. Вчерашняя ситуация повторялась с точностью до наоборот, даже полотенце… Сознавала ли она это? Наверное, все-таки нет.

– А почему я должен тебя расспрашивать? Ведь это будет означать, что мне не все равно.

– Так оно и будет, если ты узнаешь, с кем я была…

– Мне это и так известно.

– С кем же?

– С Рисом.

– Уж не Джинкс ли тебе рассказал? – Похоже, она даже не удивилась моей осведомленности.

– Вот именно.

– Значит, он следил за мной, – холодно заметила Холидей.

– Вовсе нет. Просто желание прогуляться у вас появилось почти одновременно. Банальное совпадение. И он увидел тебя. Еще одно совпадение. Может, приготовишь что-нибудь поесть?

– Не злись на меня, Ральф.

– Поль.

– Ты можешь не дуться?

– О боже! Да не злюсь я на тебя. Мне абсолютно все равно. Просто у тебя слишком велик аппетит. И тебе под руку подвернулся коп. И этим копом оказался Рис…

– Мне необходимо было узнать, о чем вы говорили вчера, вот и все. Хотела убедиться, что дело выгодное.

Интересно, что она смогла выяснить?

– Ну и что же тебе удалось выяснить у этого мерзавца?

– Зря ты о нем так думаешь. Он гораздо сообразительнее, чем тебе кажется…

– Знаю, знаю. Мэндон мне все уши прожужжал, какой сметливый этот парень, Вебер, а теперь ты убеждаешь меня, какой умный у него подручный. И какой же сметливой тебе надо будет стать, чтобы понять, что ты попала в мясорубку?

– Ну, положим, ему это известно, да и мне тоже. Я просто хотела извиниться за то, что сомневалась в тебе. Больше это меня не беспокоит…

– Великолепно. А теперь приготовь что-нибудь поесть.

– Мне хочется, чтобы ты знал, что между нами ничего не было.

– О да, конечно…

– В самом деле. Клянусь могилой своего отца.

– Великолепно.

Она мрачно посмотрела в мою сторону:

– Теперь я об этом просто жалею.

– Трудно было бы найти другого парня, с которым у тебя столько общего.

– Буду знать… – недобро процедила Холидей.

– Кстати, будь с ним поосторожней. Он постоянно жует зубочистку. Не ровен час, глаз может выколоть.

Мне оставалось только вернуться в спальню и закончить с распаковкой покупок.

Рубашки были, конечно, не от «Брук Бразерз», но неплохая имитация (до первой стирки, конечно), а галстуки явно не от Шарве, шнурки на ботинках не стягивали кожаные накладки вплотную (это позволяло экономить материал, хотя большинству американцев было на это наплевать). Носки и трусы тоже были не лучшего качества, но все это было свежим… Пару новых костюмов надо было немного подогнать по фигуре, и продавец обещал, что, как только портной закончит работу, их доставят прямо на дом. Потому мне пришлось для надежности его подмазать.

– Твой суп готов, – крикнула Холидей. – Принести или поешь на кухне?

– Ты хочешь сказать, что у меня есть выбор?

– Конечно. – В ее голосе снова появились дружелюбные нотки. – А разве ты не думаешь, что и о тебе надо заботиться?

– Особенно в последнее время. И именно потому я поем на кухне.

– Хорошо. Тогда мне удастся приготовить тебе постель, и ты сможешь отдохнуть. Вряд ли тебе удалось хоть немного поспать этой ночью.

– Нельзя сказать, чтобы мне доставило удовольствие спать вместе с Джинксом.

– Ну, вот и отлично. Твой суп готов, а потом ты сможешь немного вздремнуть.

– Ты ударила по мне вниманием и заботой.

Она с улыбкой посторонилась, и я направился к столу.

Тарелка с грибным супом была уже на столе, рядом с вилкой, ложкой, нарезанным хлебом и стаканом молока. Я помешивал ложкой суп и размышлял над тем, что такого мог ей сообщить Рис, после чего она перестала сомневаться во мне. Неужели о том, что теперь у меня весь Сити-Холл уже в кармане…

– Ты неплохо приоделся, – вывел меня из раздумий ее голос.

– По крайней мере все новое. Кроме того, я купил себе пару новых костюмов.

– В самом деле?

– Коричневый и синий. Их пришлют позже…

– Сегодня?

– Да.

– Быстро…

– Там не так уж много работы. У меня неплохая фигура.

– Думаю, ты с нетерпением ждешь возможности переодеться во все новое.

– Еще бы. Если то, что на мне, прислонить к стене, оно будет стоять само по себе. Через пару дней мы сможем себе позволить гораздо больше – ты можешь потерпеть пару дней?

– Похоже, вы с Мэндоном неплохо обсудили дела вчера вечером.

– Вчера был знаменательный день. Но прежде чем мы пойдем на дело, надо будет посоветоваться с Вебером.

– И когда же?

– Надеюсь, ждать придется недолго. Я жду известий с минуты на минуту.

Пока я заканчивал с супом, она сидела рядом и уютно улыбалась.

– Еще? – предложила Холидей.

– Спасибо. Это мне поможет продержаться до ужина.

Она собрала посуду и поставила ее в раковину. Я отхлебнул молоко из стакана.

– Ты можешь мне рассказать об этом деле?

– Сначала Вебер должен его одобрить.

– Но если тебе это нужно, ты добьешься своего.

– Естественно, но есть некоторые детали, которые надо обсудить.

– Звучит заманчиво.

– Крупное дело.

– И когда же вы собираетесь его провернуть?

– Может быть, и завтра.

– Еще молока?

– Нет, спасибо.

– Тебе лучше немного вздремнуть…

– Об этом я и мечтаю: ванна и свежая постель.

Я встал и помог ей подняться со стула, и она вежливо улыбнулась в ответ:

– Как будто мы не знакомы друг с другом.

– Остается только надеяться, что мы сможем хорошо относиться друг к другу.

– Всегда?

– Хотя бы некоторое время…

Я пропустил ее вперед.

– Хочешь, я приготовлю тебе ванну?

– Буду очень признателен.

Она отправилась в ванную комнату, а я стал складывать вещи в ящики комода. Все они были страшной дешевкой, такие рекламируют в дешевых журналах. Потерпи еще немного, и настанет время…

Я повернулся за носками и почти наткнулся на нее. Она собрала галстуки и носки и положила их на комод, а в руках у нее оставался маленький сверток.

– Как будто свинцовый.

– Забавно, но это действительно так и есть. В нем патроны и с полудюжины обойм с новыми пружинами.

– Пружинами? – удивилась она. – Для чего?

– Своим вопросом ты заставляешь меня раскрыть профессиональные секреты преступного мира.

Я взял у нее сверток и извлек из него новую обойму.

– Видишь эту площадку вот здесь, это штатель. Он отправляет в ствол патроны после каждого выстрела. А теперь смотри. – Я заполнил обойму патронами. – Видишь, как сжата эта пружина после снаряжения обоймы? Она постоянно находится в напряжении. Тебе это понятно?

– Да.

– Вставляем обойму в пистолет, и он уже готов к стрельбе. Предположим, оружие не используется две или три недели. Пружина постоянно находится в сжатом состоянии. Наступает минута, когда им начинают пользоваться. Первые два-три выстрела проходят нормально, но потом может случиться осечка из-за того, что пружина от постоянного напряжения ослабевает. Вот самое уязвимое звено в автоматическом оружии – слабая пружина. Если ты собираешься постоянно им пользоваться, ей нужно давать отдых или же своевременно менять на новую. Автоматическое оружие никогда не подведет, если, конечно, уметь им пользоваться. Большинство людей не обращают на эту мелочь никакого внимания. Ты удивлена?

– Конечно, я об этом и не подозревала. Но ты как-то говорил, что не разбираешься в оружии.

– Я просто пошутил.

Она улыбнулась, а я наклонился, поцеловал ее в шею и начал раздеваться. Потом я прошел в ванную комнату и проверил температуру воды. На пороге появилась Холидей с моими брюками в руках.

– Это ты тоже купил? – спросила она, перебирая пальцами золотую цепочку.

– Да.

– И эту медальку?

– Это не медаль, это знак.

– Знак?

– Знак Фи-Бета-Каппа. Купил на барахолке цепочку, и продавец приладил к ней этот знак.

– Он твой?

– Конечно, не тот, что я получил в свое время, но они все одинаковы.

– А-а, – протянула она. – Так вот на что он похож…

– Ты никогда его не видела?

– Может быть, и видела, но мне это ни о чем не говорило.

Я улыбнулся и залез в ванну. Мне не хотелось уточнять, что он означает и что получение его было неизбежно связано с признанием моих схоластических достижений.

– Так ты действительно из Фи-Бета-Каппа?…

– В самом деле, я не шучу.

– Ты закончил Йель или Гарвард?

– Нет, чтобы получить его, это необязательно, хотя в этом бывает трудно убедить выпускников Йеля и Гарварда…

Холидей присела на край ванны и положила мои брюки на колени.

– Понимаешь, я только сейчас поняла, что почти ничего не знаю о тебе. Где ты учился?

– Какое это имеет значение?…

– Ты что, стыдишься?…

– Я – нет, вот если только колледж. Я уверен, что моя карьера будет зависеть не от моего образования. Важно только одно: мне самому захотелось выбрать этот путь. Я не рос в трущобах с алкоголиком отцом и матерью-проституткой. Мне ненавистно наше общество не потому, что оно меня не приняло и толкнуло на путь преступлений, как других. Не стоит выставлять напоказ мое безжизненное тело, призывая весь мир посмотреть на то, что сделала со мной жестокость нашего общества. Знаешь, что я сделаю, когда у меня появятся деньги? Закажу у Картье золотой браслет с пластинкой, как у автогонщиков, вот только гравировка на нем будет другая: «Не стоит изображать из меня жертву обстоятельств. Все это сделал только я и я один».

– Самолюбия у тебя на троих хватит.

– Это точно.

– Ральф Коттер – это твое настоящее имя?

– Меня зовут Поль Мерфи.

– С сегодняшнего дня.

– Со вчерашнего.

– Я имела в виду твое настоящее имя.

– Что это может изменить?

– У тебя есть родные?

– Нет.

– А ты говорил, что у тебя брат в Нью-Йорке.

– Да, и еще сестра.

– В Нью-Йорке?

– Понятия не имею. Ее след давно затерялся.

– Странно, что ты знаешь, где твой брат, и ничего не знаешь о сестре. Кажется, все должно быть наоборот…

– Ты не знаешь моего брата.

– А хотелось бы. Интересно было бы познакомиться с самым честным человеком в мире.

– Смешно, но это правда.

– Должно быть, так, ведь это ему ты отослал ту запись. Что он с ней будет делать?

– Какое твое дело?

– Просто любопытно…

Я сел в ванне.

– Зачем тебе это?

Она рассмеялась и отвела взгляд. Смех мне показался каким-то вымученным и искусственным.

– Ну, в этой записи есть и мой маленький интерес. Мне тоже светит обвинение в убийстве. Или ты забыл, что произошло на тюремной ферме? Просто хотелось узнать, как с ним связаться, если что-нибудь случится с тобой…

– Если со мной что-нибудь произойдет, тебе не придется извещать его об этом. Все произойдет само по себе, как по звонку будильника…

– Ну хоть скажи мне, чем он занимается, – не унималась Холидей.

– Ты просто прелесть. «Тебе принести или ты будешь кушать на кухне? Я приготовлю тебе ванну. Кому ты отправил эту запись?» И все такое. Тебе следует быть осторожнее, ты слишком спешишь.

– Что? – удивилась она.

– Твой новый приятель горит нетерпением узнать, кому я отправил запись, не так ли?

– Как ты только можешь так говорить!

– Рис и Вебер. Это они придумали эту штуку прошлой ночью, разве я не прав?

– Ты хочешь сказать…

– Да.

– Ты не можешь так думать обо мне…

– Приготовь мне постель.

– Послушай, Ральф…

– Поль.

– Клянусь тебе, Поль, могилой своего отца…

– Неужели тебе трудно приготовить мне постель?

Она встала и повернулась ко мне:

– Неужели ты мог подумать, что…

Я сорвал с вешалки полотенце и хлестнул им ее по лицу.

– Я, кажется, просил приготовить мне постель.

– Почему ты такой подозрительный? – запричитала она, выбегая из ванной…