Текст книги "Скажи будущему – прощай"

Стояла великолепная ночь. Улицы и автобусы были почти пусты. Работяги уже сидели по домам… Я знал четверых, которые больше никогда не вернутся домой с работы. Роумер, наверное, уже голову сломал, раздумывая, куда они запропастились. Успел ли он связаться с Вебером? Я надеялся, что Вебер сможет заморочить ему голову…

В дверь квартиры я постучал ногой. Открыла Холидей.

– Давай помогу.

– Джинкс ушел?

– Да.

– Отлично. Будем праздновать вдвоем. Только ты и я.

Я отнес лед на кухню, бросил в раковину и сорвал бумагу.

– Господи, – простонал я, – совсем забыл про шило для колки льда.

– Воспользуйся ножом, – посоветовала Холидей.

– Придется. – И я принялся за дело. А оно продвигалось очень медленно. Проклятый нож все время гнулся и вот-вот грозил совсем сломаться.

– Долго нужно охлаждать шампанское?

– Не больше часа, какая разница? Все надо сделать по правилам. – Я бросил свое занятие и обнял ее. – В эту ночь надо все делать по правилам. Медленно и приятно…

Я только слегка коснулся ее губ своими, улыбнулся и снова принялся за работу.

– Вот это по мне. Было бы неплохо каждый вечер начинать бутылкой шампанского, а заканчивать его бутылочкой хорошего коньяка.

– Может быть, может быть…

– Завтра купим целую корзину, еще кое-что из одежды и подыщем себе новые квартиры. Хорошо, если они окажутся в одном доме…

– Ты хочешь сказать, что мы будем жить отдельно?

– Вот именно.

Холидей нахмурилась:

– Так вот оно что… а я-то думаю, почему ты себя так странно ведешь…

– Странно?

– Все эти шуры-муры, все должно быть по правилам, и все такое.

– Зачем ты так говоришь?

– Отдельные квартиры…

– Ну что в этом странного? Просто немного личной жизни, и все.

– А здесь у тебя не было личной жизни?

– Ну что ты злишься?

– Я не злюсь.

– Вот и хорошо. Просто у нас одна постель, одна ванная… Мне не хочется запираться каждый раз, когда я в нее захожу, вот и все.

– А ты и не запирайся. Я что, мешаю тебе, когда ты в ванной?

– Не в этом дело, просто я хочу иметь отдельную квартиру.

– Выгоняешь меня?

– О господи! – вздохнул я.

– Я тебя вытащила из той вонючей тюряги, а ты при первой же возможности меня выгоняешь…

– Зря я сказал тебе все это. Забудь. Будем считать, что я ничего не говорил.

– Как хочешь. – Она вышла из кухни, а я отшвырнул проклятый нож и бросился следом. Холидей стояла у дивана спиной ко мне и пересчитывала деньги.

– Какого черта ты взялась за это?

Она даже не обернулась.

– Половина тут моя, и я ее забираю.

Я подошел и положил ей руку на плечо:

– Что с тобой происходит?

– Прежде чем я уйду, я хочу забрать свою долю.

– Ради бога, хватит злиться. Что это с вами сегодня? Мы же собирались отпраздновать удачу, разве ты забыла? Я вот еще что придумал…

Подойдя к телефону, я снял трубку:

– Алло? Я вам только что звонил. Не могли бы вы соединить меня с отелем «Сен Шале».

Холидей все еще отсчитывала деньги, стоя спиной ко мне. Я прикрыл трубку рукой:

– Сегодня они тебе не понадобятся.

– Отель «Сен Шале», – раздался в трубке женский голос.

– В каком зале играет оркестр Хальстеда?

– В «Блоссом-рум», сэр.

– Соедините меня, пожалуйста.

– «Блоссом-рум», – послышался мужской баритон.

– Могу я поговорить с метрдотелем?

– Я у телефона, сэр.

– Как вас зовут?

– Джордж, сэр.

– Послушайте, Джордж, это Поль Мерфи. Могу я заказать ужин на двоих к половине девятого?

– Да, мистер Мерфи.

– Проследите, чтобы на столике были цветы. До скорого, Джордж.

Холидей все еще считала деньги. Мои действия оставили ее совершенно равнодушной.

– Ты не будешь возражать, если я сам выберу для тебя платье на сегодняшний вечер?

Она промолчала. Насвистывая веселенький мотивчик, я отправился в спальню и открыл шкаф. Вся ее одежда разместилась на паре вешалок. Негусто…

– Холидей! – позвал я.

Ответа не последовало.

– Холидей!

И только тишина в ответ. Я подошел к двери спальни:

– Холидей!

Я вошел в спальню и подошел к ней. Она все еще считала деньги.

– Послушай!

– Заткнись!

Я обхватил ее плечи. Ее руки были полны денег.

– Черт тебя побери! – огрызнулась она, стараясь освободиться из моих объятий.

Я встряхнул ее за плечи, деньги посыпались у нее из рук.

– Послушай! Я был самым счастливым парнем на свете, просто не мог дождаться, когда встречусь с тобой. Дорога назад закрыта для меня навсегда. Мосты сожжены, и ты можешь делать со мной все, что захочешь… Холидей!

Ни слова в ответ.

– Холидей!

Она опустилась на колени и принялась собирать деньги.

– Иди ко мне.

Холидей медленно встала, в одной руке она держала газету с моей долей, свои деньги она зажала под мышкой.

– Что ты собираешься с ними делать? – наконец спросила она.

– Забрать.

Я подошел к комоду, открыл ящик и положил их среди своих рубашек.

– Мне хотелось самому выбрать тебе наряд на сегодняшний вечер. Но у тебя с этим делом негусто… Завтра мы купим тебе какую-нибудь обновку, что-нибудь сексуальное. А что бы ты надела сегодня?

– Вот это. – Она сняла с вешалки цветастое платье. – Как ты считаешь, сойдет?

– Ты заслужила гораздо большего. Завтра этот шкаф будет ломиться от нарядов.

В этот момент кто-то постучал в дверь.

– Джинкс, – сказал я. – Куда ему без нас.

– Со временем мы от него избавимся, – заметила Холидей, – но не выходи из себя сегодня, не надо затевать свару.

– Устроить скандал в такой вечер? Мой первый вечер, когда я по-настоящему чувствую себя свободным?

Стук повторился, и я отправился открывать. На пороге стоял Мэндон.

– Как раз кстати, мы только что собрались откупорить бутылочку.

– Почему никто не подходит к телефону? – начал он прямо с порога.

– Какой еще телефон? Не было ни одного звонка.

– Не морочьте мне голову. Он не мог не звонить. Чем это вы тут заняты, что даже на звонки не отвечаете? Одевайся, мне надо поговорить с тобой…

– Говори с ним прямо здесь, – раздался голос Холидей из спальни.

– Тебя это не касается, – грубо оборвал ее Чероки.

– Меня касается все, что касается его, – сказала она, появляясь в прихожей.

– Оставим это, – нахмурился Мэндон. – Одевайся, да поживее.

Холидей сложила руки на груди и с ненавистью уставилась на адвоката:

– Чертов сукин сын, ты не имеешь права так со мной разговаривать!

– Не заводись. О господи, только не сегодня. В такой вечер… – попытался я ее успокоить.

– Хватит болтать, у меня очень мало времени. Я предупреждаю тебя: очень мало, – сказал он деревянным голосом. Его лицо приняло озабоченное выражение.

– Что случилось? – заволновался я.

– Много чего…

Чероки нельзя было назвать невротиком, и мне стало как-то не по себе. Роумер? Вебер? Где мы могли допустить ошибку?

– Я вернусь через пару минут, – бросил я, одеваясь.

Когда Мэндон открывал дверь, Холидей схватила его за плечо:

– Я устала от всего этого. Все время какая-то возня за моей спиной. Я иду с вами.

Чероки со злостью стряхнул ее руку и оттолкнул в сторону. Холидей зашевелила губами, собираясь собрать слюну, чтобы плюнуть ему в лицо.

Одним прыжком я встал между ними:

– Если ты посмеешь, я сверну тебе шею. Поверь, я это сделаю. Прекрати истерику.

Холидей закусила губу и зло глянула мне в глаза.

– Оставайся здесь. Я скоро вернусь.

Мне удалось догнать Мэндона только на улице, у самой машины. Он открыл дверь и кивком предложил мне залезть внутрь.

– Сначала нам нужно где-то заправиться, – бросил он Хайнесу, усаживаясь рядом. – Эта сука начинает мне действовать на нервы. Пора тебе от нее избавиться, так не может долго продолжаться.

Слуга запустил мотор.

– Не обращай на нее внимания, – попытался я его успокоить. – Да что, собственно, произошло? Мы где-то прокололись?

Мэндон забился в угол салона и сверлил меня взглядом из-под своих необъятных бровей.

– Если у тебя есть мозги, должен сам догадаться, в чем дело.

– Но, черт побери, что же все-таки случилось?

– Я скажу тебе что. Сегодня меня разыскала та девушка…

– Девушка? Какая еще девушка?

– Маргарет Добсон.

– Маргарет Добсон? И это все?

– А тебе этого мало?

– Ты хочешь сказать, что затеял всю эту кутерьму только из-за того, что тебя навестила Маргарет Добсон? О Великий Боже! Я-то думал, это связано с нашей операцией, что мы где-то допустили серьезный промах… Мне начинает казаться, я переоценил твои умственные способности.

– Она искала тебя, – бесстрастно констатировал адвокат.

– Ну и пусть ищет. Между нами все кончено. Отступных я не взял, мы расстались как цивилизованные люди: ни упреков, ни сожалений…

– Даже слишком цивилизованные… Лучше бы ты взял эти деньги, как я советовал, и все тихо бы закончилось. Но нет же, ты испугался его ищеек и решил уйти красиво. Хочешь быть умнее всех. А теперь случилось именно то, чего ты больше всего боялся: его ищейки разыскивают и тебя, и меня. Вот так-то, мальчик.

– Зачем? – изумился я.

– Она ищет тебя, вот зачем.

– На кой черт я ей понадобился? У нас все кончено, и никаких претензий.

– Она хочет предложить тебе работу, вот зачем. Непыльная такая работенка, с перспективой. Не ты ли говорил ей, что мечтаешь заняться серьезным делом?

– Может быть, и так, но это было сказано между делом. Мы только познакомились, надо же мне было о чем-то говорить.

– Это что, новость для тебя? А теперь ты делаешь открытие, что если знакомиться со всеми, кто подвернется под руку, то рано или поздно одна из этих дамочек привяжется к тебе.

– Привяжется ко мне? Она?

– Так она сказала.

– И только ради этого ты вытащил меня из дому – чтобы рассказать всю эту чепуху? Оторвал меня от празднования нашей удачи, поссорил с Холидей и теперь несешь бог весть что с важным видом.

– Если ты немного попридержишь свой язык… – тут он шумно высморкался в носовой платок величиной с полотенце, – я скажу тебе, почему у меня такой важный вид.

– Давай, только побыстрее. Меня дома ждет девушка и большая бутыль шампанского.

– Боюсь, им придется подождать. Когда ты не взял чек на тридцать пять тысяч у Эзры Добсона, то произвел на него неизгладимое впечатление. Подобного с ним уже давно не случалось. Каждому от него что-нибудь нужно: деньги, протекция и тому подобное. Это он еще способен понять и оценить, а твой отказ от тридцати пяти тысяч переварить трудно. Ему потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя и обрести дар речи, но к тому времени ты уже исчез, и вернуть тебя не смогли. Он обсудил это с дочерью. Твой отказ ее совсем не удивил, кстати. Она знала твой гордый и благородный характер, видите ли. Так или иначе, ей удалось убедить в этом и его. Теперь они вдвоем пекутся о твоем будущем. Приятная, непыльная работенка…

– Весьма польщен, но работа мне не нужна. Надеюсь, ты сумел им это объяснить?

– Я сказал ей, что у тебя и так блестящая перспектива. Она, зная мою репутацию, не поверила.

– Ну и что же мне делать?

– Все очень просто: скажи ей об этом сам.

– Нет, – отрезал я.

– Придется, – безапелляционно заметил он.

– Пошли вы все к черту.

– Я обещал, что ты позвонишь в течение часа, он уже истекает.

– Ты с ума сошел.

– Все, что тебе нужно, – это встретиться с ней и сказать «нет». У тебя нет выбора… – Мэндон подался вперед и заглянул мне в глаза. – Ты опять весь дрожишь. В чем дело?

– Ни в чем.

– Ты, часом, не заболел?

– Нет.

– Тогда что же? Чего тебе бояться?

Как и что я мог ему объяснить? Я и сам не понимал, что со мной происходит, но встречаться с ней мне не хотелось. Обратной дороги нет, все кончено.

– Я не хочу иметь с ней ничего общего.

– Слушай, – снова нахмурил он свои знаменитые брови, – я обещал ей, что разыщу тебя в течение часа, или это сделают за меня его ищейки. А они могут поставить на ноги всю полицию. Стоит ее папаше только пальцем шевельнуть…

– Это мы быстро уладим, – заверил я.

– И не пытайся. Они вывернут наизнанку все меблированные комнаты в городе. Им же известно, что ты снимал квартиру где-то в центре.

Машина свернула к заправочной станции и остановилась под навесом. Служащий бензоколонки направился в нашу сторону.

– Полный бак, сэр? – обернулся Хайнес.

– Полный бак, и закрой, пожалуйста, окно. – Он снова повернулся ко мне. – Неужели тебе непонятно? Тебя найдут, даже если ты ударишься в бега. Зачем ставить под удар наш союз, не проще ли сказать ей «нет»? Это вопрос жизни и смерти. Давай позвони ей. – Он протянул мне листок бумаги с номером. – Она ждет.

Почему я весь дрожу? Тени прошлого больше не тревожат меня. Так почему же я весь как в лихорадке?

Я вырвал листок у него из рук и пошел к телефону.

Глава 7

Такси остановилось прямо у бронзовых ворот, шофер вышел и открыл передо мной дверь.

– Подождите меня здесь.

Дорога к дому заняла бы у меня целую вечность, но из маленькой будки у ворот появился охранник:

– Мистер Мерфи?

– Да, это я.

– У вас есть с собой документы?

– Мисс Добсон ждет меня. Этого недостаточно?

– Разве у вас нет с собой водительского удостоверения или чего-нибудь в том же духе?

– Может быть, это… – Я протянул ему разрешение на ношение оружия.

Он посветил фонариком, удовлетворенно кивнул и повернулся к будке.

– Все в порядке, Крис, – крикнул он, и я заметил там еще одного человека, который нажал кнопку на стене. Бронзовые ворота медленно распахнулись… – Поезжайте прямо, потом свернете направо, – нагнулся он к водителю, усаживаясь рядом.

– Вы проверяете всех гостей этого дома?

– Только тех, кого мы не знаем, но мы обычно не сопровождаем до самого дома; такой приказ получен только сегодня.

– И что стало причиной?

– Беспорядки на фабрике… Здесь направо, – сказал он шоферу.

– Что за беспорядки?

– Не знаю, сэр.

Мы остановились перед домом, я вышел и расплатился с водителем. Охранник остался в машине.

– Доброй ночи, – пожелал он.

– Доброй ночи, – отозвался я.

Что меня ожидало внутри? Видимо, какая-то формальная процедура, уж в этом я был совершенно уверен. Мне не удалось по телефону условиться с ней о встрече с глазу на глаз, и уж тем более не в этом доме. Ее родителю приспичило встретиться со мной, несмотря на волнения на его заводах, и мне пришлось явиться именно сюда. Деваться некуда, придется быть галантным и внимательным с владельцем этой роскоши и уладить дело как можно скорее. Так сказать, последний штрих, видит Бог, самый последний…

Я нажал на бронзовую кнопку, и дверь немедленно отворилась. На пороге стоял дворецкий, на вид ему было не меньше шестидесяти.

– Мистер Мерфи? – Фамилию он произнес с британским акцентом.

– Да.

– Мисс Добсон ждет вас, сэр.

Я вошел в дом. Черно-белый мраморный пол был устлан восточными коврами. Справа устремлялась вверх винтовая лестница, стена напротив вся была увешана портретами, каждый с индивидуальной подсветкой. Дворецкий запер дверь и замер.

– У меня нет шляпы, – бросил я, взглянув на протянутую ко мне руку.

– Сюда, пожалуйста.

Не успели мы пройти и нескольких шагов, как в стене открылась дверца и из маленького лифта появилась Маргарет. На этот раз она была в юбке и свитере. Но по-прежнему черные как смоль волосы оттеняли бледное лицо.

– Поль! – воскликнула она. – Я так рада тебя видеть!

«Хватит трястись, – сказал я себе, – это ваша последняя встреча, заключительный штрих, не больше».

– Привет, Маргарет.

– Рашинг, – повернулась она к дворецкому, – скажите отцу, что мы ждем его в баре.

– Да, мисс Маргарет, – эхом отозвался тот и куда-то исчез.

– Как мило с твоей стороны, что ты пришел, – защебетала Маргарет, держа меня под руку и увлекая из холла. – Я потратила уйму времени, чтобы разыскать тебя.

Она обвила мою шею руками и улыбалась как доброму другу после долгой разлуки. Мы оказались в комнате, больше похожей на зал ресторана: банкетные столы, стулья, обтянутые зеленой и красной кожей, а за огромной стойкой бара широко улыбался бой-филиппинец в белой униформе. На столах были лампы, сделанные из винных бутылок, атмосфера в комнате дышала теплом и уютом, а в воздухе разливался тонкий аромат. Мне показалось, что это помещение создавалось для совсем другого дома и тут оказалось по нелепой ошибке.

– «Кати Сарк» с содовой, Рафаэль, – бросила Маргарет слуге-филиппинцу. – А что будешь пить ты?

– Мартини с водкой.

– С водкой? – неуверенно переспросила она. – У нас есть водка, Рафаэль?

– Да, мисс.

– Садись, Поль, – пригласила Маргарет. – Хочешь закурить?

– Нет, спасибо, – вежливо отказался я.

Она примостилась на краешке обитого медью кофейного столика, сдвинув в сторону несколько журналов, шкатулку с сигаретами и пару пепельниц, а я уселся на зеленом кожаном диване.

– Я рада, что дурное настроение ты оставил за дверью. Голос твой звучал по телефону так раздраженно… Мне, наверное, не стоило обращаться к Мэндону?

– Да нет, все в порядке, – вежливо ответил я.

– Я просто терялась в догадках, ведь твоего адреса-то я не знала. Где ты живешь?

– В норке под стенкой, – улыбнулся я.

– Ты что-то скрываешь, да? Док Грин не хотел мне ничего сообщить про Мэндона, тот, в свою очередь, не хотел ничего говорить о тебе, а ты отказываешься назвать свой адрес…

– Но ты же нашла меня.

– Но какой ценой! Я просто рвала и метала от злости, мне казалось, что ты уехал из города.

– Это единственное, в чем можно быть абсолютно уверенным: из города я никуда не уезжал.

Появилась служанка с серебряным подносом, уставленным канапе, рядом с которыми я увидел стопку льняных салфеток. Мы взяли по канапе и по салфетке, после чего служанка поставила поднос на стол и удалилась. Тут же подошел филиппинец с нашими напитками.

– Попробуй, – предложила Маргарет.

Я отхлебнул из бокала.

– Отлично, Рафаэль, – похвалил я слугу, который тут же расплылся в широкой улыбке и исчез за стойкой.

Раздался звук шагов, и в комнате появился мужчина примерно моих лет, весьма похожий на Эзру Добсона. Приветливо улыбаясь, он сразу направился к нам.

– Входи, Джонас, – сказала Маргарет. – Это Поль Мерфи. Мой брат, Джонатан…

Я встал.

– Привет, – сказал он, пожимая мне руку.

– Добрый вечер.

– Рафаэль! – Он сделал знак слуге. – Сидите, сидите! О боже, в этом доме хорошие манеры наблюдаются только у слуг.

– Прекрати свои шуточки!

– Не надо на меня сердиться, дорогая, – сказал он несколько язвительно и придвинул Маргарет поднос с канапе.

Она выбрала пару, сложила их вместе и отправила в рот. Затем он предложил канапе мне. Я снова удовольствовался всего одним, и Джонас последовал моему примеру. Этот стриженный под ежика парень определенно понимал толк в одежде. На нем был пиджак из шотландского твида, рубашка-поло от «Брук Бразерз» с цветастым шелковым галстуком, серые фланелевые брюки, коричневые кашемировые носки и белые полуботинки на красных рифленых подошвах, какие именуются англичанами теннисными туфлями и стоят не меньше пятидесяти долларов за пару. Он брезгливо отряхнул пальцы, и Рафаэль тут же подскочил с полотенцем, которое так и держал перед ним, пока тот вытирал руки. Потом принес ему выпивку и ушел на место.

– Салют! – Джонатан поднял бокал, и мы выпили.

Я заметил, что крайние пуговицы на рукавах его пиджака были расстегнуты. Это был самый шикарно одетый сукин сын из всех, кого я когда-либо знал. Я даже знал, где он учился. Это было видно сразу.

– Принстон? – поинтересовался я.

– Да.

Вопрос мой его ни капли не удивил.

– А как ты мог узнать? – заинтригованно спросила Маргарет.

– Просто догадался, – соврал я.

– Ну, ты усядешься наконец? – спросила она брата.

– В самом деле, в самом деле… Хоть я и опоздал, но подобные случаи очень редки, мистер Мерфи…

– Поль, – подсказал я.

– Джонатан, – ответил он тем же, потягивая из бокала. – Да, сэр. Очень редко моя сестра приводит в дом человека, который может говорить по-английски.

– Джонатан! – резко оборвала она.

Он рассмеялся, не обратив на ее возмущение ни малейшего внимания.

– Обычно это какие-нибудь йоги или выходцы из Ост-Индии с жидкими бороденками, шарлатаны всех мастей в бурнусах или… – Он наконец взглянул на нее. – Как именуется твое последнее помешательство? Космическая философия?

– Космическое сознание, – улыбнулся я в ответ. Если все в этом доме испытывают удовольствие от насмешек, я составлю им компанию. У меня были для этого веские причины.

– Вот именно, – отозвался он. И тут глаза его округлились. – О боже! Только не говорите, что вы тоже…

– Совсем не то, что вы думаете. Я прочитал это на дверях дома, пока дожидался Маргарет. Хочу заметить, что солидарен с вами в этом вопросе.

Он энергично кивнул и повернулся к сестре:

– Знаешь, этот человек может оказать на тебя положительное влияние. – Тут Джонатан снова обратился ко мне: – Я много раз пытался убедить ее, что увлечение всякой мистической дрянью до добра не доведет. Рано или поздно дело кончится палатой для умалишенных. Вот что бывает, когда у женщины слишком много свободного времени и ей нечем себя занять. Ей надо вести здоровый образ жизни. Загореть хотя бы. Она же смахивает на привидение.

– Ты хочешь, чтобы я стала похожа на тебя? Послушать тебя, так ты просто образец делового человека. Жесткий распорядок дня, каждая секунда заполнена работой. С десяти до двенадцати отрабатываются удары для гольфа, с двенадцати до часу – ланч, затем до пяти сама игра, с пяти до шести снова отработка ударов, с шести до восьми – коктейли, после восьми – вечеринки и приемы…

– Зато я веду здоровый образ жизни и часто бываю на воздухе, много тренируюсь и в этом месяце уже дошел до плюс одного.

– Это означает, что ты продолжаешь проигрывать деньги, – уколола она его.

– Это гораздо лучше, чем финансировать таинственные псевдонаучные общества, которые буквально липнут к тебе как мухи на мед. Я-то по крайней мере могу надеяться когда-нибудь получить свои деньги назад…

Это уже перестало походить на добродушное подтрунивание друг над другом. Маргарет ерзала на кофейном столике, на ее лице появилась краска смущения. Все это явно доставляло брату удовольствие.

– Ну, плюс один – это довольно неплохо, – сказал я.

– Да, – согласился он. – Не так много людей могут позволить себе уделять этой игре столько времени. Я работаю над ударами, стараюсь. Еще лет пять я посвящу себя целиком гольфу и, если удача так и не повернется ко мне лицом, все брошу и пойду разливать сталь…

– Он мечтает выиграть национальный чемпионат для любителей, – усмехнулась Маргарет.

– Кто об этом не мечтает? Это очень почетный титул. Почти как чемпион Британии среди любителей. Я бы и сам не прочь…

– Дело сложное. Как только Боб Джонс закончит свои выступления, Лоусон-младший выйдет из тени. У подножия вершины спортивного Олимпа всегда тесно. А вы тоже играли?

– Давно не практиковался, – скромно ответил я. – Да и то большую часть времени подавал мячи и носил клюшки для Джона Хатчисона.

– В самом деле? – воскликнул Джонатан. – Хороший был игрок, не правда ли?

– Один из лучших.

– И давно вы в городе?

– Уже неделю…

– Чем занимаетесь?

– Пока присматриваюсь к страховому делу.

Он переглянулся с Маргарет.

– Не стоит спешить с окончательным выбором. Есть занятия и поинтересней…

– Любое занятие станет интересным, если достичь в нем заметных успехов. – Маргарет не смогла отказать себе в удовольствии уколоть его самолюбие.

Он натянуто рассмеялся в ответ. Привстав, она жестом дала понять Рафаэлю, что пора повторить.

– Без меня, без меня, – запротестовал Джонатан, вставая. – Я обещал сегодня забрать Марту пораньше, а мне еще надо переодеться… Между прочим, вы не останетесь сегодня на ужин?

– Нет, – ответила Маргарет.

– Я так и думал. Почему бы вам не присоединиться к нам в клубе? Провести время среди нормальных людей.

– Эти твои вечно пьяные друзья и есть нормальные люди?

– Надо только встретить их раньше, чем они надерутся. По крайней мере ты покажешь им, что встречаешься с нормальным человеком, который говорит по-английски и время от времени приводит в порядок свою прическу. – Он протянул мне руку. – Рад был с вами познакомиться, Поль. Если я вас больше сегодня не увижу… давайте пообедаем завтра вместе…

– Даже если я займусь страховым делом…

– Даже если так…

– Благодарю вас, Джонатан.

Он помешкал немного, проходя мимо Маргарет.

– Постарайся довести это дело до конца, – напутствовал он ее почти дружелюбно.

– Я и не знал, что у тебя есть брат, – сказал я после ухода Джонатана.

– Не люблю хвастаться.

– Неплохой парень.

– Да, ты прав. Вот только несколько односторонний…

– При такой экипировке можно себе позволить некоторую односторонность. Я и сам бы не возражал…

Она придирчиво окинула меня взглядом:

– Ты и так отлично выглядишь. – Маргарет обошла столик и присела ко мне на диван. – Расскажи мне про Мэндона. Давно ты с ним знаком?

– Мэндон? Да нет, не очень.

– Ты познакомился с ним уже в городе?

– Вот именно.

– Он твой адвокат, верно?

Я понятия не имел, что он мог ей наплести, но отрицать некоторую связь между нами не было смысла.

– Да, – признал я.

– Именно поэтому ты разыскал доктора Грина в тот вечер. Ты разыскивал Мэндона?

– Да.

– А ты знал, какая у него репутация?

– И какая же?

– Хуже не бывает…

Я приложился к своему бокалу.

– Не совсем понимаю, что ты хочешь сказать?

– У него обширные контакты с уголовным миром…

– Кто тебе это сказал?

– Ну, если один юрист плохо отзывается о коллеге…

– Ты имеешь в виду мистера Голайтли?

– Это очень конфиденциальная информация…

– Конечно, конечно, – согласился я.

– Все его дела на грани криминала, а может быть, и за ней.

– Ты меня удивляешь!

– Это правда. Никогда бы этого не сказала, не будь абсолютно уверена. Сегодня, когда я просила его помочь мне найти тебя, я предложила ему деньги за эту услугу. У меня было с собой только двадцать долларов, но он взял и их! Представь себе!

Он и не сказал мне об этом! Десятка из этой суммы по праву принадлежит мне. Сукин сын, надуть меня хотел…

– Ну, возможно, он счел эту сумму гонораром. Ты же знаешь, как адвокаты щепетильны в таких вопросах…

– Понятия не имею, но я не хочу, чтобы ты с ним имел что-нибудь общее. Если у тебя есть какой-то бизнес, то им должен заниматься Фред Голайтли. Это надо сделать немедленно.

– Немедленно?

– Да, ведь ты же собираешься работать на моего отца.

– По-моему, в разговоре по телефону я ясно дал тебе понять, что об этом не может быть и речи.

– Ты не можешь лишить нас возможности загладить свою вину, – надулась Маргарет.

– Вы ни в чем передо мной не виноваты.

– Не каждый в силах отказаться от шанса поработать на моего отца.

– Я знаю.

– Только ты мог на такое решиться… Но это будет не просто работа. Ты ему очень понравился…

– Конечно, – признал я.

– У него к тебе особый интерес. Стоит только начать работать в компании, он быстро поможет тебе сделать карьеру.

– Послушай, Маргарет, – остановил я ее излияния. – Я и так знаю, что у тебя самые лучшие намерения, и мне это льстит. Но почему не оставить все на своих местах? Я не хочу работать в компании, и мне не нужна его помощь. У меня своя дорога…

– В любом случае отец хочет и может тебе помочь. Ведь сам факт, что ты ему интересен, уже имеет большое значение. Его слово здесь играет большую роль. В любом бизнесе. По всей стране…

– Ах да, я совсем забыл. Непоколебимый Титан. Колосс Родосский…

– Ну можешь ты хоть на минуту отнестись к нему без предубеждения? Неужели так трудно просто внимательно выслушать его и оценить сделанное предложение? Оставь на время свои комплексы в покое… У него их тоже хватает, особенно после того напряжения, которое он испытал за сегодняшний день. Пожалуйста, будь осторожен…

Конечно буду, ведь я знаю, с кем имею дело. Если человек весь день был в напряжении, как сжатая пружина, то рано или поздно она выпрямится. Надо быть особенно осторожным. Это был единственный человек в мире, чье терпение сегодня подвергалось таким нечеловеческим нагрузкам. У меня же ничего подобного не было, ведь я целый день провалялся на диване, слушая от нечего делать Бинга Кросби. Единственное, что от меня сейчас требовалось, – это удержаться от смеха.

– Будь с ним поласковее, – проворковала она. – Таким, каким я тебя знаю. Ты обещаешь?

На пороге появился Рашинг:

– Мистер Добсон ожидает вас, мисс Маргарет.

– Благодарю, Рашинг, – сказала она, поворачиваясь ко мне. – Захватим с собой наши бокалы, и не вздумай с ним спорить. У него для тебя приятный сюрприз.

Мы вышли в холл и направились к дверям столовой. Рашинг уже дожидался нас и сразу закрыл их за нами. При свете настенных бра я заметил двух слуг, накрывавших на стол.

Маргарет постучала в большую дубовую дверь, затем отворила ее, и мы прошли в библиотеку. Стены комнаты были сплошь уставлены книгами. Посреди нее за массивным дубовым столом восседал сам Эзра Добсон. Он поднялся и пошел нам навстречу.

– Похоже, что ты все-таки разыскала его, – сказал он дочери и протянул мне руку. – Итак, Мерфи, наши пути снова пересеклись…

– Похоже на то, – ответил я, пожимая его руку.

– На этот раз, я надеюсь, встреча будет более приятной. Извините, что заставил вас ждать. Миджи, дорогая, оставь нас наедине.

– Но, папа, я уже взрослая, – запротестовала она.

– Дорогая, – устало произнес он, – мне нужно поговорить с Полем наедине.

– Отец! – продолжала настаивать Маргарет.

– Дорогая… – почти умоляюще попросил ее мистер Добсон.

Так вот в чем дело, именно потому она и избегает его… Маргарет бросала на меня отчаянные взгляды, ей было страшно оставлять меня наедине с ним и с моими комплексами.

– Не надо, – попросил я. – Послушайся своего отца. Все будет хорошо.

– Да, Поль, – неожиданно согласилась она. – Я переоденусь и буду ждать вас в баре. – Маргарет повернулась к двери.

– Дорогая, – попросил ее Эзра Добсон, – пусть бой приготовит Полю выпить и принесет сюда.

– Да, папа, – сказала она, закрывая за собой дверь.

– Вы оказываете на Миджи хорошее влияние.

– Простите?

– Она слушается вас с полуслова.

– Ну… – пожал я плечами.

– Присаживайтесь. Еще раз извините, что заставил вас ждать, но у меня с трех часов голова идет кругом. Эти ублюдки объявили забастовку.

– Плохо, – посочувствовал я.

– Очень плохо, особенно для них. Всего через неделю они будут рады даже куску хлеба. Я уже поднял на ноги всю полицию и вызвал Национальную гвардию. У них есть опыт в таких делах. Кроме того, все местные патриотические организации поддержат меня…

Гром и молния… Настоящий хан, я чувствую, как дрожит земля от твоей тяжелой поступи. Из своего шелкового шатра на персидских равнинах, о Блистательный, с охотничьим соколом на руке ты следишь за голубыми куполами Самарканда. Дни его сочтены…

– Вам приходилось иметь дело с профсоюзами? – прервал он мои размышления.

– Нет.

– А сколько вам лет?

– Тридцать.

– Джонатану столько же. У него, кстати, тоже нет никакого опыта общения с профсоюзами. Вы видели его?

– Да, в баре.

– Именно, – сказал он с усмешкой. – Там с ним легче всего поладить.

Он поставил свой бокал на серебряный поднос и налил виски из хрустального графина.

– Можно взглянуть? – спросил я.

– Конечно.

Массивный графин из прозрачного хрусталя венчала шестидюймовая пробка. Я повернул его в руке, и тысячи полированных граней засверкали бриллиантами. Подобной красоты мне еще не доводилось встречать.