Текст книги "Золотой век Испанской империи"

Начиная с этого момента, как замечали некоторые, в Перу начала повсеместно применяться тяжелая полевая артиллерия, и в тысячах энкомьенд по всей стране принялись нанимать индейцев, вооруженных большими ружьями. Битва при Лас-Салинасе была последним крупным сражением, которое велось по средневековым стандартам, где решающую роль играли копья и мечи. Впрочем, ничего рыцарского в этом событии все равно не было.

Глава 25
Писарро – триумф и трагедия

Этот доктор стоит Перу.

Моцарт, «Cosн Fan Tutte», акт 1

Фрай Висенте Вальверде, доминиканский монах, обучавшийся в Вальядолиде и Саламанке, единственное духовное лицо, сопровождавшее Писарро на всем протяжении его экспедиций и в 1534 году отправленный в Испанию, теперь возвратился в статусе первого епископа Перу. Его сопровождал эскорт из пятидесяти солдат и сотни аркебузиров и арбалетчиков, возглавляемых Андресом Хименесом. В Испании Вальверде получил все необходимые указания, чтобы стать образцовым епископом: следить, чтобы репартимьентос (земельные наделы) были умеренными, спрашивать с чиновников отчеты о расходах, обеспечивать честную выплату королевской пятины и церковной десятины. Испанская корона надеялась установить в Перу совершенно автономную власть{845}845
  Инструкция от июля 1536 года опубликована в Porras Barrenechea, Cartas, 177–95. z. CDI, III, 92–137.


[Закрыть].

В 1539 году Вальверде отправил королю пространный доклад, в котором умолял королевское величество защитить индейцев от своих испанских друзей, которых характеризовал словами «волки премногие». А ведь туземцы, заверял он (мнение, высказывавшееся им и по другим поводам), совершенно готовы «принять учения святого Евангелия»{846}846
  Ibid., III, 100.


[Закрыть]. Братья Писарро всегда относились с дружелюбием по отношению к доминиканцам и мерседариям.

Это был не самый удачный момент для подобных заявлений, поскольку именно теперь, когда Альмагро был мертв, Манко Капак начал планировать новое восстание. Своим главнокомандующим он назначил Илья Тупака, того самого военачальника, который сражался с де Альварадо в 1537 году. В их планы входило организовать множество небольших восстаний местного масштаба, приносящих серьезный ущерб. Основным моментом этого сопротивления, по-видимому, было нападение индейского племени кончуко на прибрежный Трухильо, вылившееся в многочисленные пытки и убийства путешественников. Самого Манко начал преследовать один из командиров Писарро – Ильян Суарес де Карвахаль, принадлежавший к высокопоставленному семейству, из которого вышло много известных людей (его брат, Хуан Суарес де Карвахаль, был членом Совета Индий){847}847
  Два брата были сыновьями Педро Суареса де Талаверы и Каталины де Карвахаль. Удача Хуана, несомненно, связана с тем фактом, что он женился на Ане, племяннице Гарсиа де Лоайса. Когда его жена умерла, он стал священником и в конце концов сделался епископом Луго.


[Закрыть]. Однако Манко Капак обратился на своего врага, и вскорости двадцать четыре из тридцати его солдат были убиты.

Франсиско Писарро сам принял командование контрнаступлением. Однако больше всего его по-прежнему интересовало основание новых поселений. Так, например, посередине кампании он основал город Сан-Хуан-де-ла-Фронтера в Уаманге, отданный под начало Франсиско де Карденасу{848}848
  Hemming, The Conquest, 239–41.


[Закрыть]. Также Писарро посетил Чаркас и знаменитое внутреннее озеро Титикаку. Там он узнал, что мятежные индейцы пытаются уничтожить понтонный мост из лодок, наведенный им через озеро к южному берегу.

И именно там к Писарро обратился с просьбой один из его самых блестящих сподвижников, Педро де Вальдивия, «безупречный капитан», как его называли за его превосходные качества. Вальдивия просил у Писарро разрешения отправиться в земли, покинутые Альмагро, чтобы их разведать, а затем и завоевать. «Видя мое устремление, – писал позже Вальдивия королю, – он великодушно раскрыл передо мной двери{849}849
  Письмо Вальдивии в Vernon, 215.


[Закрыть]. Однако подобные милости имели свою цену: выдав Вальдивии carte blanche относительно Чили, Писарро одновременно отозвал пожалованное ему ранее разрешение на владение долиной Канела с ее серебряным рудником.

Семья Писарро была занята установлением своего контроля над центральными районами Перу, к востоку от покоренных земель. Так, Эрнандо обнаружил и отобрал у индейцев рудники, которые они разрабатывали в Порко, а Гонсало забрал себе всю долину Кочабамба{850}850
  Pedro Pizarro, 389.


[Закрыть]. Франсиско обеспечил себе и всем членам своей семьи одинаково великолепные имения.

Чувствуя, что его завоевания подходят к концу, Эрнандо Писарро вновь попросил у братьев разрешения удалиться. В письме к Франсиско он объявлял:

«Итак, ваша светлость, ныне я [вновь] отправляюсь в Испанию, мысля, что безопасность [нашего дела] зависит прежде всего от Господа, а затем от благополучия вашей светлости… Не позволяйте тем, кто захочет этого, собираться числом более десяти человек на расстоянии ближе пятидесяти лиг от того места, где будет находиться ваша светлость, ибо если вы позволите им сплотиться, они наверняка убьют вас. А если они убьют вашу светлость, я наверняка не смогу хорошо распорядиться нашим делом, и по вашей светлости не останется никакой памяти»{851}851
  Mire vuestra Senoria que yo me voy a Espana y que el remedio de todos nosotros esta despues de Dios en la vida de vuestra Senoria. Digo esto porque estos de Chile andan muy desvergonzados, y si yo no me fuera no habia de que temer. Y decia la verdad Hernando Pizarro porque temblaban del. Vuestra Senoria haga dellos amigos dandoles en que coman los que lo quisieren, y a los que no lo quisieren no consienta vuestra Senoria que se junten diez juntos en cincuenta leguas alrededor de adonde vuestra Senoria estuviere, porque si los deja juntar le han de matar. Si a vuestra Senoria matan, yo negociare mal, y de vuestra Senoria no quedara memoria. Estas palabras dijo Hernando Pizarro, altas que todos le oimos (CDI, V).


[Закрыть].

Сделав это неожиданно скромное заявление, он отплыл в Испанию с намерением оправдать перед Советом Индий совершенную им казнь Альмагро, уже подвергшуюся многочисленным нареканиям. Он держал путь через Новую Испанию, избегая Панамы, поскольку боялся, что там его могут схватить и убить его тамошние враги{852}852
  Varon Gabai and Jacobs, 672. Эрнандо был арестован в Коацакоалкосе и снят с должности вице-короля. Hemming, The Conquest, 251.


[Закрыть].

За время, пока длился конфликт с Альмагро, Франсиско Писарро сильно постарел. Император даровал ему титул маркиза, так же как и Кортесу, – однако позволил Писарро самому выбрать, маркизом каких именно земель ему предстоит именоваться.

Писарро отправил своего брата Гонсало в сопровождении их кузена, хрониста Педро Писарро, а также Паулью Инки, на поиски Манко в его новом убежище по ту сторону Вилькабамбы. Они продвигались, покуда могли пройти их лошади, после чего продолжили путь пешком. В тот момент, когда командование экспедиции временно перешло к Педро дель Барко, испанцы попали в индейскую засаду, и пятеро из них были убиты. Гонсало пришлось отступить, и его брат Франсиско выслал ему на помощь дополнительные силы.

На следующий день они достигли секретного укрепления Манко, в то время как другая часть их отряда тайно от индейцев укрылась в близлежащем лесу. Гонсало хотел вести переговоры, но его эмиссарами были Уаспар и Инкиль, двое братьев жены Манко, Куры Окльо[101]101
  Здесь автор выражается несколько туманно, поэтому приведем описание данного эпизода Хэммингом («Завоевание империи инков»): «В ожидании подкрепления Гонсало Писарро попытался вести с Инкой переговоры. С этой миссией были посланы два родных брата сестры-королевы Манко Куры Окльо. Манко пришел в ярость от предательства этих людей, которых звали Уаспар и Инкиль. Он отверг все мольбы Куры Окльо и приказал казнить их, заявив: «Лучше уж я отрублю их головы, нежели они увезут с собой мою». (Прим. перев.)


[Закрыть]. Затем индейцы совершили безуспешную попытку поэкспериментировать с аркебузами.

Манко Капак с тремя сподвижниками сумел убежать вниз по течению. Тогда испанцы перешли к карательным мерам. Так, например, сама Кура Окльо попала в плен; она пыталась избежать изнасилования, перепачкав тело нечистотами. Манко послал к Франсиско Писарро гонца, предлагая ему с тремя-четырьмя соратниками прийти на встречу в долине реки Юкай. Писарро прислал ему пони, черного раба и несколько других подарков, однако Манко Капак убил их всех. Ответом Писарро стало распоряжение о жестоком убийстве Куры Окльо: ее расстреляли из луков. С ее уст не слетело ни одной жалобы на испытываемую боль{853}853
  Pedro Pizarro, 404.


[Закрыть]. Ее тело положили в корзину и пустили вниз по реке Юкай, так чтобы его нашли люди Манко. После этого Писарро казнил еще нескольких из важных людей, которых держал в заложниках. Среди них был военачальник Тисо, а также Вильяк Уму, верховный жрец, не меньше восьми месяцев сражавшийся с Педро де лос Риосом в Кондесуйо. Все эти враги Испании были казнены путем сожжения.

После этого крупномасштабных индейских восстаний больше не было. Алонсо де Альварадо вернулся к завоеванию Чачапояса к северу от Кахамарки, где его относительно гуманное обращение с индейцами обеспечило ему благоприятный прием, и основал город Рабанту. А вот в Уануко недавно прибывший и еще неопытный отряд испанцев под командованием Алонсо Меркадильо терроризировал туземцев в надежде отыскать золото. На него было множество жалоб, в результате которых Писарро был вынужден приказать своему брату Гонсало остановиться там по пути в Кито, где он должен был занять место губернатора.

Еще одно восстание, которое пришлось утихомиривать, произошло на дороге в Чинчайсуйо – за эту территорию отвечал Алонсо де Ориуэла. В июле 1539 года в Кальехон-де-Уайлас были убиты двое энкомендерос. В ответ на это Франсиско де Чавес, один из наиболее удачливых, но и самых жестоких капитанов Писарро, обрушился на долины с ужасными репрессиями, убивая не только мужчин, но также женщин и детей.

Тем временем Франсиско Писарро был занят основанием двух новых городов – Ла-Платы и Арекипы. Здесь он и его секретарь, весьма непопулярный Антонио Пикадо (он приехал с Педро де Альварадо в Перу в 1534 году), заслужили всеобщую неприязнь тем, что отбирали обратно уже розданные репартимьентос. Пикадо также ненавидели из-за того, что он требовал, чтобы все оказывали ему незаслуженные знаки почтения. Кроме того, Писарро был занят энкомьендами, которые он отвел самому себе, – помимо всех тех, что располагались в долине Юкая, где выращивалась кока.

Летом 1541 года Франсиско Писарро доложили о нескольких заговорах против него; очевидно, один из священников выдал чью-то тайну исповеди. Кроме того, пришли известия о том, что Эрнандо Писарро в Испании было предъявлено обвинение по иску Диего де Альварадо касательно казни Альмагро. Диего вскоре скончался – либо он был отравлен, либо потраченные усилия истощили его, – однако Эрнандо все равно схватили и арестовали. Несмотря на то что к этому времени он был невероятно богат, следующую четверть столетия ему предстояло провести в тюрьме, хотя и привилегированной: сперва в мадридском Алькасаре, а затем в Кастильо-де-ла-Мота неподалеку от Медины-дель-Кампо. Ему было позволено принимать гостей, видеться с детьми, встречаться с любовницами, получать из города еду; он мог покупать дома и имения (и пользовался этой возможностью) – однако все же такое окончание жизни казалось невероятным для великого конкистадора, вместе со своими братьями завоевавшего для испанской короны столь значительную часть Южной Америки{854}854
  Однако Медина-дель-Кампо была городом, откуда вышли столь большие специалисты в фантастических путешествиях как Монтальво, повторивший деяния Амадиса Гальского, здесь родился и жил Берналь Диас дель Кастильо. См. Luis Fernandez Martin, Hernando Pizarro en el Castillo de la Mota, Valladolid 1991.


[Закрыть].

Ла-Мота представляла собой внушительный кирпичный замок возле южной границы Медины – города, который всегда был королевской резиденцией. Медина, знаменитая в конце XV и начале XVI столетий своими многолюдными ежегодными ярмарками, была любимым городом королевы Изабеллы Католички, которая тут и умерла. Она однажды сказала, что, если бы у нее было трое сыновей, она бы хотела, чтобы один из них был королем Кастилии, другой архиепископом Толедо, а третий – нотариусом в Медине-дель-Кампо. Ла-Мота служила тюрьмой для многих опасных исторических фигур, например для Чезаре Борджиа, итальянского авантюриста, который совершил из нее дерзкий побег в 1506 году.

Тем временем Франсиско Писарро продолжал маневры вокруг Лимы – своего нового города, который он создал в Перу на океанском побережье. Партия альмагристов была занята отправкой протестов и заговорами против него, несмотря на то что это не он, а его брат Эрнандо казнил старшего Альмагро. Манко Капак по-прежнему скрывался в своем убежище в Вилькабамбе, хотя Гонсало Писарро и сделал попытку уничтожить этого претендента на индейский трон.

Мэр Лимы, доктор Веласкес, сообщил Писарро, что «чилийцы», т. е. друзья Альмагро, решились напасть на «маркиза» (как теперь все называли губернатора) на воскресной мессе 26 июня 1541 года. По-видимому, эти альмагристы чувствовали свое превосходство и тревогу Писарро. Они вышли из дома сына Альмагро, местисо (метиса), с яростными требованиями: «Долой предателя и тирана, который убил судью, посланного императором, чтобы наказать его злодеяния!»{855}855
  Garcilaso, II, 886.


[Закрыть] И действительно, это официальное лицо так и не прибыло в Перу. Молодой Альмагро до этого момента не выказывал большого интереса к тому, чтобы отомстить за своего отца. Он был сыном Альмагро от панамской индеанки. Писарро посоветовался со своими друзьями – Франсиско де Чавесом и Хуаном Бласкесом, исполнявшим роль его заместителя на губернаторской должности, и последний сказал: «Не беспокойтесь, пока я держу этот жезл в своей руке, никто не посмеет напасть на вас». Трое друзей выработали план: Писарро должен был притвориться, что он болен, ввиду чего не может пойти на мессу, а вечером отдаст приказ своим кавалеристам схватить молодого Диего Альмагро и некоторых из его сообщников{856}856
  Pedro Pizarro, 418.


[Закрыть].

Когда настало время мессы, альмагристы собрались, чтобы убить Писарро на пути в церковь. Когда он не появился, они послали священника, баска Доминго Руиса де Дураму, в дом Писарро, чтобы выяснить, что произошло{857}857
  О доме Писарро см. Busto, II, 352. В нем имелись ранчерия и корраль для индейских слуг и черных рабов.


[Закрыть]. Писарро пригласил священника в дом и попросил отслужить мессу. Он слушал мессу вместе с мэром доктором Веласкесом, своим заместителем Франсиско де Чавесом и своим единоутробным братом Франсиско Мартином де Алькантара, который обычно ему прислуживал. Услышав какой-то шум и крики на площади снаружи, Писарро попросил Чавеса пойти посмотреть, что там происходит. Чавес, не подозревая худого, вышел наружу и начал выяснять у собравшейся толпы, чего им надо. Перед дверью Писарро собрались сорок человек, включая некоторых из тех, кого называли «чилийцами». Индейские слуги разбежались, их примеру последовал и доктор Веласкес. У Писарро не было доспехов, только меч и щит. Вместе со своим единоутробным братом и двумя пажами он принялся, как мог, защищать дверь, однако в скором времени Мартин де Алькантара, Чавес и пажи были убиты. Писарро остался один; его окружили и нанесли рану в горло. По рассказам, перед смертью он сложил знак креста из большого и указательного пальцев своей руки и умер, целуя этот крест{858}858
  См. Salvatore Munda, El asesinato de Francisco Pizarro, Lima, 1985; а также Hugo Ludena, «Versiones Temporanas sobre la Muerte de Don Francisco Pizarro», Boletin de Lima, 37, January 1985.


[Закрыть]. На тот момент ему было около шестидесяти пяти лет.

Хуан де Рада, наиболее выдающийся из врагов Писарро, настоял, чтобы молодой Альмагро сел на коня и объехал Лиму, провозглашая, что у этого города больше нет другого губернатора, кроме него. Резиденции Писарро и его соратников, включая дом ненавидимого всеми секретаря Антонио Пикадо, а также жилище Мартина де Алькантара, были разграблены. Пикадо вскоре схватили и также убили, предварительно подвергнув мучительным пыткам.

Один из друзей Писарро, Хуан де Барбаран из Трухильо[102]102
  Выше упоминалось, что он был из Ильескаса. (Прим. перев.)


[Закрыть], вместе со своей женой и несколькими черными рабами, набравшись храбрости, перенесли тело Писарро в построенный покойным губернатором собор, где его и похоронили с разрешения Диего Альмагро. Впоследствии Барбаран также взял на себя заботу о детях Писарро и проследил за распределением его многочисленного имущества. «Чилийцы», выйдя на площадь, прокричали о том, что Диего Альмагро-ихо (сын), возрастом двадцать один год, является ныне королем Перу. Сам местисо принес присягу в более скромном ключе – как губернатор – и назвал де Раду своим капитан-генералом. Несколько других его сподвижников заняли опасно ненадежные должности судей и военных командиров. Оставались еще и «монархисты», и вскорости они объединились. Их главнокомандующим был Педро Альварес де Ольгуин, а главными военачальниками при нем – Алонсо де Альварадо, Гарсиласо де ла Вега и Педро Ансунес. Новая междоусобная война была неизбежна.

Писарро умер богатым человеком. В его многочисленных энкомьендах на него работали 30 тысяч индейцев, которых он сам себе назначил, а также около 400 испанцев и большой штат «криадос» – термин, включающий в себя многие разновидности подчиненного положения, но по существу означающий «иждивенцев»{859}859
  Это хорошо обсуждается в Varon Gabai and Jacobs, 82, 206ff.


[Закрыть]. Большинство из них были выходцами из Эстремадуры, и роль, которую сыграли в его жизни уроженцы Трухильо, всегда была значительной.

В Перу особый интерес Писарро вызывали его энкомьенды в долине Юкай, включая Сеха-де-Сельву с ее плантациями коки, – раньше эти земли всегда оставлялись для личного пользования инкских правителей. Писарро также имел энкомьенды в Чукияго, Пуне, Уайласе (где были очень богатые сельскохозяйственные угодья), Чиму, Кончукосе, Лиме и Чукитанасе. Он разрабатывал рудники Порко вместе со своим партнером Гарсией де Сальседо, который стал компаньоном его дочери Франсиски. Кроме того, у него был рудник в Кольяо, управителю которого в 1535 году он платил 5 тысяч песо в год.

Эрнандо и Гонсало Писарро имели энкомьенды в соседней долине Тампу{860}860
  Ibid., 661.


[Закрыть]. Епископ Берланга, который был известен тем, что насадил банановые плантации в колонии Санто-Доминго, замечал: «Общеизвестно, что ваша светлость, а также ваши братья и чиновники имеют не меньше индейцев, нежели Его Величество и все остальные испанские конкистадоры, вместе взятые»{861}861
  AGI, Patronato, 192, n. 1, r. 12, cited in Varon Gabai and Jacobs, 110.


[Закрыть]. Удержать их, впрочем, было не так-то просто.

Глава 26
Вака де Кастро в Перу

У миссис Пипчин была манера нападать на всех кротких людей; и ее друзья говорили, что в этом нет ничего удивительного, после перуанских-то копей!

Чарльз Диккенс, «Домби и сын»

Перу было слишком богатой страной, чтобы оставить ее без губернатора. Поэтому, не прошло и нескольких месяцев со дня убийства маркиза, как в Совете Индий было названо имя кандидата на замещение этой должности. Это не было имя Эрнандо Писарро – что могло бы показаться логичным, учитывая значительную роль, сыгранную им в завоевании Перу: Эрнандо находился в тюрьме в Медине-дель-Кампо. Не было это и имя Гонсало Писарро – который, будучи губернатором Кито, находился в Амазонии в поисках корицы и был обойден вниманием, несмотря на то что являлся официальным наследником Франсиско. Человеком, предложенным в качестве временного губернатора, был Кристобаль Вака де Кастро, уроженец Леона, исполнявший должность судьи в Вальядолиде.

Кобос и Гарсия де Лоайса ранее рекомендовали этого человека на исполнение обязанностей губернатора Перу наряду с Писарро, и, хотя никто до сих пор не понял, что это может означать на практике, он уже был в пути – к Кито, если не к Лиме. Предполагалось, что рано или поздно будет назначен вице-король, как это произошло в Мексике, и когда это случится, Вака де Кастро чинно и благородно уступит ему место.

Пока Вака де Кастро не добрался до Перу, он попросил трех человек действовать от его имени: доминиканца фрая Томаса де Сан-Мартина, Херонимо де Алиягу, образованного приверженца Писарро, и Франсиско де Баррионуэво. Первый был провинциалом доминиканского ордена в Перу; это был гуманный и добросердечный человек, которому позднее предстояло сыграть решающую роль в создании университета Сан-Маркос в Перу. С Алиягой, уроженцем Сеговии, мы уже встречались прежде. В недавнем времени он был инспектором сокровищ, захваченных в Куско. И наконец, Баррионуэво был выдающимся конкистадором, который уже успел побывать во Флориде с Понсе де Леоном, искал жемчуг на Кубагуа, а также на него было возложено подавление индейского мятежа в Санто-Доминго, возглавляемого Энрикильо{862}862
  CDI, I, 481.


[Закрыть]. Вместе со своим племянником Педро он возвел первое каменное строение на острове жемчуга – Кубагуа. Побывал он также и на терра-фирме[103]103
  Очевидно, под «твердой землей» в данном случае имеется в виду Венесуэла. (Прим. перев.)


[Закрыть], где организовал плацдарм для торговых операций в Перу. Он заключил торговое соглашение с одним из крупнейших предпринимателей, Антонио де Риберой, также магистратом, с которым делил прибыли от рудника{863}863
  Lockhart, Spanish Peru, 26.


[Закрыть]. Он был владельцем прибыльного сахарного завода в Пуэрто-Плате на северном побережье Санто-Доминго. Ввиду всего этого его интересовал широкий спектр имперских завоеваний Испании; немецкий историк Энрике Отте по праву называл его «одним из самых любопытных людей в истории Америки»{864}864
  Otte, Las Perlas. См. также Schafer, II, 177.


[Закрыть].

Письмо от Вака де Кастро с объяснением новых обязанностей фрая Томаса, Алияги и Баррионуэво было получено первым из поименованных в новом доминиканском монастыре в Лиме, который передал доминиканцам Франсиско Писарро, – в то время это была лишь временная постройка, однако для монастыря уже было выбрано великолепное место, благодаря которому законченное здание впоследствии станет шедевром колониальной архитектуры{865}865
  См. Antonio Bonet Correa, «Santo Domingo de Lima», in Monasterios Iberoamericanos, Madrid, 2007, 227.


[Закрыть]. Городской совет Лимы с готовностью поддержал новое назначение, однако вслед за этим, очевидно, бежал из города, поскольку подозревалось, что Диего де Альмагро-ихо собирается сжечь все поселение. Впрочем, когда Вака наконец прибыл и облачился в одеяние действующего губернатора, многие ненадежные друзья и союзники молодого Альмагро тотчас покинули его.

Некоторые «чилийцы» – выжившие участники путешествия Альмагро в Чили – предлагали, чтобы Альмагро-младший или они сами убили оставшихся сторонников Писарро, которых они держали в плену и которые были полностью в их власти; среди этих пленников был и хронист Педро Писарро. Однако недавно прибывший в Перу лисенсиадо Родриго Ниньо (сын Эрнандо Ниньо, толедского рехидора) возражал против подобных действий, и вместо этого пленников заточили в трюме корабля, стоявшего в порту Арекипа, капитаном которого был некий Педро Гомес. Как оказалось, этот Гомес имел определенную цену, и писарристы выяснили, что цена эта составляла 500 дукатов, посредством которых они и выкупили свою свободу{866}866
  Pedro Pizarro, 429.


[Закрыть].

Вака де Кастро прибыл в Кито, оттуда отправился в Трухильо. И писарристы, и экс-альмагристы толпились у него в приемной. Вскоре в его распоряжении оказалась и армия. Ее командиром стал Гомес де Тордойя из Бадахоса, бывший друг маркиза; в момент его смерти он был на охоте. Когда до него дошли вести о смерти Писарро, он сказал: «Сейчас время для войны и кровопролития, а не для охоты и увеселений». Впрочем, в те времена войны все еще были прежде всего занятием для благородных{867}867
  Garcilaso, II, 902.


[Закрыть].

Вскорости Вака добрался до Лимы. Здесь он назначил Баррионуэво своим главным помощником, в то время как Хуан Велес де Гевара, юрист из Хереса-де-ла-Фронтера, стал капитаном его аркебузиров, значение которых возрастало с каждым днем. Они с волнением ожидали прибытия Альмагро-младшего, поскольку силы последнего были велики. Однако их беспокойство было напрасным: тот по-прежнему находился в Куско, а два его главных помощника, Гарсия де Альварадо и Кристобаль Сотело, настолько рассорились, что первый убил последнего на главной площади города.

Важно заметить, что никто из этих драчливых конкистадоров не был соратником братьев Писарро в великих битвах прежних дней; все это были люди новые, появившиеся в стране меньше пяти лет назад. Гарсия де Альварадо, например, прибыл в Перу вместе со своим родственником Педро де Альварадо в 1535 году. И вот теперь, чтобы спасти себя, он решил убить молодого Альмагро, своего предполагаемого командира. Он пригласил его к себе на банкет; Альмагро поначалу принял приглашение – но в последний момент, заподозрив неладное, отказался, сказавшись больным. Альварадо пришел к нему и принялся уговаривать, и, очевидно, все же убедил изменить свое решение. Когда они двинулись в направлении резиденции Альварадо, тот объявил ему: «Вы арестованы». Альмагро отвечал: «А вы не арестованы, но мертвы», – и убил его на месте{868}868
  Ibid., 912.


[Закрыть]. После этого Альмагро и его 250 всадников выступили против Вака де Кастро, чьи силы были втрое больше.

Они сошлись в июне 1542 года, возле Уаманги, на поле, называемом Чупас. Прежде чем армии начали сражение, Вака де Кастро, с присущим ему благоразумием, выслал двоих своих людей, Диего Меркадо и Франсиско де Идиакеса, предлагая свои условия, включающие всеобщее помилование. Бесстрашный Альмагро сказал, что он пойдет на компромисс при условии, что помилование будет включать всех его сторонников, а также что он, Диего де Альмагро, будет назначен губернатором нового королевства «Новое Толедо» (то есть Чили) и управляющим тамошними золотыми рудниками.

Зная, что многие из людей Альмагро не испытывают энтузиазма относительно предстоящего сражения, Вака также послал Алонсо Гарсию, который должен был приватно предложить условия многим из капитанов Альмагро; однако несмотря на попытку замаскироваться, Диего разоблачил его и повесил. После этого Альмагро принялся готовиться к битве. Вака, огласив список преступлений Альмагро, сделал то же самое. Это было еще одно трагическое событие в трагической ранней истории Перу.

Главным командиром Вака де Кастро был кузен Гарсии де Альварадо, Алонсо. Его другими военачальниками были Альварес Ольгуин, Гомес де Альварадо, бывший с Кортесом во всех его кампаниях в Новой Испании, Педро де Вергара и Велес де Гевара. Нуньо де Кастро командовал его аркебузирами. Сам Вака де Кастро, произнеся перед сражением пылкую речь, оставался в тылу{869}869
  Ibid., 921 приводит то, что он считал ее подлинным текстом.


[Закрыть].

С Альмагро был Педро Суарес, прежде сражавшийся в Италии. Другими его командирами были Диего де Охеда, Мартин де Бильбао, Хуан де Онья, Диего Мендес, Педро де Оньяте, Хуан Бальса и Хуан Тельо де Гусман. Суарес заверил Альмагро, что он теперь может выиграть любую битву только благодаря артиллерии, что в данном случае могло оказаться правдой, поскольку его пушками командовал Педро де Кандия, бывший король артиллерии Писарро, который за последние годы поразительное число раз менял стороны{870}870
  Ibid., 922.


[Закрыть]. Однако на этот раз Кандия предал еще одного командира и намеренно направил свои пушки слишком высоко, так, чтобы они не причинили никакого вреда. Альмагро, поняв, что происходит, приказал казнить его как изменника. По словам Педро Писарро, настоящее сражение не началось до наступления темноты; он отметил также, что пехотинцы роялистов распевали победные песни среди общей сумятицы, и это повергло кавалерию Альмагро в состояние уныния{871}871
  Pedro Pizarro, 321.


[Закрыть].

Затем Педро Суарес, согласно его собственным воспоминаниям, объявил молодому Альмагро: «Милорд, если бы ваша светлость последовала моим советам, мы бы одержали сегодня победу. Но вы предпочли внять советам других, и из-за этого мы обречены на поражение. Я не желаю оказаться на проигравшей стороне, поэтому, если ваша светлость не позволяет мне победить на моих условиях, я добьюсь этого на других». С этими словами он рысью припустил к позициям Вака де Кастро и присоединился к его войску. Были и другие, кто действовал в этой битве подобным же образом. Аркебузиры Альмагро, однако, продолжали причинять противнику существенный урон; ими были убиты несколько важных роялистов, таких как Гомес де Тордойя и Альварес Ольгуин.

Сражение не утихло и ночью и продолжалось до тех пор, пока Альмагро-ихо не признал свое поражение и не отправился, безутешный, обратно в Куско. Здесь его в скором времени арестовали Родриго де Саласар, который некогда был при нем заместителем, и Антон Руис де Гевара, которого он лично назначил магистратом. На следующий день Вака вошел в Куско и распорядился обезглавить Альмагро-ихо на том же месте, где умер его отец. Вслед за отцом он был похоронен в церкви ордена мерседариев. Однако некоторым из альмагристов (например, Диего Мендесу), удалось бежать в леса, где их с радостью принял Манко Капак.

Эта победа ознаменовала начало нескольких лет относительного спокойствия в Перу. Вака де Кастро правил землями жесткой рукой. Он распределил тех индейцев, у кого не было хозяев, среди тех конкистадоров, у кого не было индейцев, но кто отличился, сражаясь на его стороне на войне. Законы, вводимые Вакой, в целом были популярны среди индейцев, которые признавали, что они сравнимы с законами их собственных правителей прошлого{872}872
  Garcilaso, II, 931.


[Закрыть]. Среди испанцев, разумеется, нашлись и недовольные – например некий Эрнандо Могольон, который сражался хорошо, но не получил индейцев. Вака, выслушав его доводы в свою пользу, согласился с ними и дал ему энкомьенду. Также Вака послал заслуженных командиров в отдаленные места для новых завоеваний: Вергара – в Пакамуру, Диего де Рохаса, Николаса де Эредиа и Фелипе Гутьерреса – в Мусу, Велеса де Гусмана – в Муйюпамбу, Алонсо де Монроя – на помощь Вальдивии в Чили. Однако хотя и казалось, что Вака наконец сумел организовать мирное поселение, впереди было еще немало трагедий.

Тем не менее, какое-то время оставшиеся в живых члены семьи Писарро не были задействованы в этих битвах, поскольку их предполагаемый лидер, Гонсало, физически оказался далеко от центра сосредоточения власти.