Текст книги "Золотой век Испанской империи"

Глава 31
Вальдивия и Чили

Разве не знаешь ты, воин Христов, что когда тебя посвятили в таинства животворящей обедни, в тот самый момент ты был принят в армию Христа?

Эразм Роттердамский, «Enchiridion» («Оружие христианского воина»)

В апреле 1539 года Франсиско Писарро, на тот момент торжествовавший победу над всем Перу, равно как над индейцами, так и над своими испанскими соперниками, предпринял разведывательную экспедицию в Чаркас и к озеру Титикака. Среди соратников и друзей в этой экспедиции с ним был и Педро де Вальдивия, бывший у него незадолго до этих событий маэстре-де-кампо, – тот самый, кому было поручено возглавить армию, направленную против Альмагро. После его победы при Лас-Салинас Писарро отдал ему в энкомьенду долину Канела («коричную долину») в Чаркасе, а также богатый серебряный рудник Порко.

Судя по всему, Писарро считал его абсолютно надежным военачальником, на которого можно положиться при любых обстоятельствах. Ввиду этого для него, возможно, было неприятным сюрпризом, когда Вальдивия попросил его разрешения на разведку и завоевание земель к югу, тех, что были покинуты Альмагро. Однако Писарро, как вспоминал позже сам Вальдивия, «видя мое устремление, великодушно раскрыл передо мной двери»{957}957
  Письмо в Medina, Cartas, 88.


[Закрыть]. Его новое задание, разумеется, означало, что он был потерян для Перу.

Вальдивия был военным и потомком военных. Он родился, по всей видимости, в 1497 году. Его отцом был Диего де Вальдивия. Местом его рождения была деревушка, то ли Кастуэра, то ли Кампанарио, в восхитительной эстремадурской долине, известной под названием Серена, откуда происходили многие из сподвижников Кортеса. Его родной город находился примерно в двадцати милях от Медельина, родины Кортеса, и недалеко от родных городов всех других великих конкистадоров. Он вступил в армию около 1520 года и сражался в Италии сперва под командованием Генриха Нассауского, потом Просперо Колонны и наконец при Павии – под командованием Пескара. Скорее всего во всех этих кампаниях он был простым солдатом. После этого он женился на Марине Ортис де Гаэте из Саламеи, что также расположена в долине Серена. Они жили практически в нищете, детей у них не было. С Писарро он, очевидно, встретился в 1529 году в Трухильо, что в Эстремадуре.

Вальдивия покинул Испанию в 1535 году и около года провел у Федермана в Венесуэле, не получив с этого никакой прибыли{958}958
  См. главу 35.


[Закрыть]. Затем он отправился в Перу, где заслужил прозвание «безупречного капитана», поскольку вызывал к себе глубочайшее уважение среди своих людей. Мотивы, побудившие его отправиться в Чили, кажутся – и скорее всего таковыми они и являлись – весьма простыми. Позднее он писал императору Карлу:

«Я не имею другого желания, кроме как разведывать и заселять земли для Вашего Величества, и никакого другого интереса – вкупе с почестями и милостями, коими вам, возможно, будет угодно меня наделить, – кроме оставления по себе памяти и доброго слова, кои я завоевал как ничтожный солдат на службе у просвещенного монарха, который, ежечасно полагая свою священную особу против общего врага всех христиан и его сподручных, своей непобедимой дланью поддерживал и поддерживает честь христианства и Господню».

Вальдивия писал, что его стремление состоит в том, чтобы стать правителем, военачальником, отцом, другом, геометром, надзирателем, «дабы сооружать каналы и делиться нашей водою, пахарем и сеятелем, первым среди пастухов, заводчиком, защитником, завоевателем и открывателем»{959}959
  Medina, Cartas, 39–40.


[Закрыть].

С самого начала у Вальдивии возникли сложности со статусом его как командующего, поскольку его экспедиция была уполномочена Франсиско Писарро, а не королем и не Советом Индий. У него обнаружился соперник, другой конкистадор – Педро Санчо де Ос, примкнувший к Писарро еще в Панаме и побывавший в Кахамарке, где получил целую долю золота[114]114
  Имеется в виду часть упомянутого ранее «выкупа Атауальпы». (Прим. перев.)


[Закрыть] плюс четверть доли за свою секретарскую должность (какое-то время он был у Писарро секретарем). Он принимал участие во всех знаменитых драматических эпизодах завоевания Перу: был писцом при казни Атауальпы, как нотариус присутствовал при строительстве нового испанского города Куско. Он был также хорошим писателем, оставившим непревзойденное описание открытия Куско испанцами{960}960
  См. Берланга в CDI, X, 237.


[Закрыть]. Также Санчо де Ос написал тексты о многих первых энкомьендах в этом городе; он и сам был владельцем одной из них. Очевидно, Писарро уволил его с секретарской должности в начале 1535 года за то, что он рассказал фраю Томасу де Берланга, вице-провинциалу доминиканцев, будущему епископу Панамы, а затем Перу, о том, что Писарро не выплатил королевскую пятину из того серебра, на которое покупал корабли Педро де Альварадо.

Санчо де Ос вернулся в Испанию в 1536 году – по всей видимости, не менее богатым, чем все, кому довелось быть в Кахамарке. Он поселился в Толедо и женился на Гийомар де Арагон, отец которой, возможно, был королевским бастардом. После этого ему удалось убедить Совет Индий не только сделать его главным нотариусом перуанских рудников, но также губернатором всех территорий вплоть до Магелланова пролива и дать ему разрешение проникать к югу от Перу в качестве капитан-генерала «всех тех людей, что окажутся в экспедиции, а также тех, что будут найдены на новооткрытых землях».

Когда он вернулся в Перу, однако, то обнаружил, что Вальдивии также было дано право проникновения на юг. Писарро по этому поводу заметил: «Педро Санчо вернулся из Испании таким же глупцом, каким уезжал». Тем не менее, Санчо де Ос упорствовал в своих требованиях и служил причиной бесконечных затруднений.

Писарро решил сыграть роль посредника между Вальдивией и Санчо де Осом. Найденный им выход был вполне в духе XX столетия: он пригласил обоих к себе на ланч, где попросил Санчо показать свои верительные грамоты. В них указывалось, что тот действительно имеет от короны поручение на разведку морей, побережий и портов к югу от Перу, но – любопытнейшая оговорка – «не вступая за пределы и на территории тех участков, что уже были отданы правительством другим лицам»{961}961
  CDI, XXIII, 7. Ключевая фраза здесь «Sin que entreis en los limites y paraje de las islas y tierra que estan dadas en governacion a otras personas».


[Закрыть]. Писарро был человеком тактичным; это была одна из его наиболее отличительных черт. Он указал, что в любой экспедиции дар Вальдивии вести за собой людей может оказаться более чем полезен, а Санчо де Ос, по его мысли, мог бы содействовать успеху экспедиции своим богатством и административными способностями. Он попросил их быть партнерами. Те согласились – хотя и говорят, что для этого Писарро пришлось налить Санчо де Осу побольше вина. Текст соглашения гласил:

«Я, Перо [т. е. Педро] Санчо де Ос, обязуюсь отправиться в город Лос-Рейес [т. е. Лиму] и оттуда привести пятьдесят коней и кобыл… и еще привести два корабля, снаряженных всем необходимым… включая 200 щитов. А я, капитан Педро де Вальдивия, чтобы лучше послужить Его Величеству в той экспедиции, которую я затеял, обязуюсь принять сказанное товарищество»{962}962
  Medina, Cartas, 33.


[Закрыть].

Однако несмотря на достигнутое соглашение, все время возникали двусмысленности. Кто кому должен подчиняться – Вальдивия Санчо де Осу или Санчо де Ос Вальдивии? Писарро выдал последнему какую-то грамоту, но ее содержание остается неизвестным. Возможно, Вальдивия уничтожил ее после того, как Санчо де Ос попытался его убить. Вальдивия однажды написал Эрнандо Писарро, что заключил в Перу два деловых партнерства – одно с Франсиско Мартинесом, а другое с Санчо де Осом, но дал понять, что обе эти связи носили чисто коммерческий характер{963}963
  Ibid., 82.


[Закрыть]. Следует заметить, что Мартинес был всего лишь преуспевающим торговцем в Куско.

В январе 1540 года Вальдивия выступил в намеченный поход. Судя по всему, его сопровождали всего лишь семеро человек – хотя упоминалась также цифра двадцать. Среди его спутников были Луис де Картахена, исполнявший роль его секретаря (возможно, выходец из семьи конверсо, носящей ту же фамилию), Хуан Гомес де Альмагро, альгуасил майор (глава муниципалитета), женатый на дочери Атауальпы Коллуке, и его отец Альвар, брат Диего Альмагро.

В дополнение к своим семерым испанцам Вальдивия взял с собой многочисленную свиту индейских слуг, а также свою прекрасную и решительную возлюбленную Инес Суарес. Писарро спрашивал его, что он собирается с ней делать, отправляясь в Чили. «Я возьму ее с собой, если ваше превосходительство даст мне разрешение». «Как же вы это сделаете, если ваша жена до сих пор живет в Испании?» – спросил Писарро. «Инес моя слуга», – гласил ответ Вальдивии.

Фактически его взаимоотношения с Инес основывались больше чем на любви. Вальдивия всегда был игроком, и частенько захаживал в один бодегон – то есть трактир – в Куско, принадлежавший Франсиско Мартинесу де Пеньялосе, а управлял им мулат Пинильос. Именно там он выручил Инес, в то время вдову из Паленсии, к которой приставал некий Фернан Нуньес. Она приехала в Индии, чтобы разыскать своего мужа; побывала сперва в Венесуэле, затем в Перу. Ей была положена небольшая энкомьенда в Куско. Инес оказалась храброй, умной и находчивой женщиной.

Выход экспедиции был довольно унылым: ни сияющих доспехов, ни плюмажей, ни развевающихся стягов и звуков труб, обычных при подобных событиях.

«Это, вкупе с видом изнуренных, покрытых пылью и потеющих слуг, производило впечатление скорее каравана рабов, охраняемого несколькими наездниками невысокого ранга, нежели экспедиции, выступающей, чтобы завоевать еще одно королевство для европейского императора Карла»{964}964
  CDI, I, 460.


[Закрыть].

Не хватало лишь одного участника экспедиции – Санчо де Оса. Объяснялось это тем, что он находился в тюрьме в Лиме, куда был посажен за долги: богатые люди часто страдают от финансовых затруднений. Соответственно, не было и двух его кораблей с обещанными лошадьми и щитами.

Маршрут, избранный Вальдивией, был тем самым, которым возвращался Альмагро. Они проходили в день около «двенадцати лиг». Альвар, брат Альмагро, упал с лошади и разбился насмерть; были и другие затруднения. Однако по мере того, как Вальдивия продвигался на юг, к нему присоединялись другие – например в Арекипе в экспедицию влились фрай Хуан Лобо и Алонсо де Монрой, выходец из знаменитой эстремадурской семьи, из которой произошел и Кортес. В Тарапаке от побережья пришли семьдесят солдат, и с ними два новых священника (одним из них был фрай Родриго Мармолехо), а также два немца, Хуан Бохон и Бартоломеус Блюменталь, который в испанских кругах называл себя Бартоломе Флоресом.

Выйдя из Арекипы, Вальдивия вскоре оказался в пустыне на севере Чили. История перехода его экспедиции через это знаменитое препятствие была, по словам одного из историков, «эпичной, но до сих пор ожидающей своего рассказчика. Историки собрали тысячи подробностей, но им пока так и не удалось передать ее дух»{965}965
  Ibid., I, 3.


[Закрыть]. Методика, избранная Вальдивией, состояла в высылании небольших отрядов своих сподвижников в стороны от маршрута, чтобы рассеивать возможные группы враждебных индейцев и искать испанских подкреплений.

Проблемы на этой стадии были связаны не столько с индейцами, сколько с Санчо де Осом, который прибыл в лагерь Вальдивии стремительно и налегке, всего лишь с несколькими всадниками – знатными родственниками своей жены и своими друзьями. Этот отряд намеревался убить Вальдивию, как только они его нагонят, однако когда они добрались до лагеря Вальдивии возле Атакамы, то обнаружили, что их враг отправился на рекогносцировку, а в лагере осталась только Инес Суарес. Она накормила вновь прибывших обедом и тем временем обсудила со своими друзьями, что следует сделать. Они поняли, что Санчо де Ос собирается схватить и убить Вальдивию. На следующее утро лейтенант Вальдивии Гомес де Дон-Бенито собрался спозаранку возобновить путь. Санчо де Ос сказал Дон-Бенито, что место для лагеря выбрано плохо. «Кто вы такой, чтобы говорить мне это, – возразил Дон-Бенито, – если я командую здесь по распоряжению капитана Вальдивии?» На следующий день Вальдивия вернулся с десятью всадниками, и был немедленно извещен о прибытии Санчо де Оса и подозрении, что он собирается его убить.

Вальдивия пришел к Санчо де Осу и сказал ему: «Плохо же вы платите, друг Санчо, за любовь, выказанную вам маркизом Писарро и мною!». Санчо был арестован, после чего последовал короткий суд. Самого его взяли под стражу, а его друзьям было приказано без лошадей и оружия возвращаться в Куско. Двое братьев Гусман, которые были родственниками жены Санчо де Оса, и Хуан де Авалос, эстремадурец из Гарровильяса, сделали как им было велено и действительно добрались обратно – сперва пешком, а затем по морю. Им повезло, поскольку Вальдивия сперва собирался их повесить; для этой цели даже были сооружены виселицы{966}966
  CDI, II, 167.


[Закрыть]. Самого Санчо де Оса держали под стражей, а какое-то время и в кандалах, вплоть до конца путешествия Вальдивии. Вальдивия был бы рад казнить его – но не хотел убивать человека, чьи родственники могут потом заявить, что он был представителем короны. Однако он заставил Санчо де Оса подписать декларацию, заверенную Алонсо де Монроем и Хуаном Бохоном, которая освобождала Вальдивию от любого вида партнерства с ним, – хотя он и заплатил за лошадей, проданных ему Санчо{967}967
  Medina, Descubrimiento, 541.


[Закрыть].

Экспедиция продолжила свой путь через пустыню Атакама. Людям постоянно не хватало еды, и еще больше ощущалась нехватка воды, пока белая лошадь Инес Суарес случайно не съела красный плод опунции – кактуса, который впоследствии стал их главным источником пропитания. Также именно Инес обнаружила источник в особенно засушливой области пустыни.

Путешественников поджидали жестокие ветра, порой ледяные дожди, а однажды налетела пыльная буря. Но в конце концов они добрались до зеленой долины Копиапо. Здесь армия отдыхала два месяца. Вальдивия принял во владение земли к югу от нее и дал им многообещающее название «Новая Эстремадура»{968}968
  Ibid., 566.


[Закрыть]. Испанцы воздвигли большой деревянный крест, и Вальдивия сообщил местным индейцам, что собирается дать им наставление в христианстве.

Экспедицию догнали еще несколько отставших, среди которых были некие Гонсало де лос Риос и Алонсо де Чинчилья. Кое-кто из новоприбывших был готов затеять новый мятеж, как рассказала Инес Суарес и некоторые другие недоверчиво слушавшему Вальдивии. Слышали, как Хуан Руис де Торбильо сказал: «Если бы это зависело от меня, Педро де Вальдивия давно был бы мертв». Его арестовали и повесили.

Однажды, когда Вальдивия снова уехал на рекогносцировку, Чинчилья и Гонсало де лос Риос появились в лагере во главе двадцати верховых и провозгласили, что приехали убить Вальдивию. Санчо де Ос был в восторге – но грозная Инес смогла арестовать обоих вожаков. По возвращении Вальдивия дал им выбор: продолжать путешествие под стражей или возвращаться обратно в Перу. Чинчилья, изумленный таким милостивым обращением, трусливо рассказал ему обо всех планах заговорщиков. Его держали под охраной вместе с Санчо де Осом вплоть до самого конца экспедиции.

Путешествие продолжалось, однако индейские нападения на отставших становились все чаще, порой убивали лошадей, а еще чаще – индейских носильщиков. Наконец Вальдивия преодолел перевал и спустился в долину Мапочо; это произошло 13 декабря, в День святой Лусии, и самую высокую гору назвали именем этой святой{969}969
  Vernon, 71.


[Закрыть].

Среди исследований имеется хороший анализ состава экспедиции из тех 154 человек, которые под конец сопровождали Вальдивию. Среди них было 26 андалусийцев, 17 были эстремадурцами, 16 прибыли из Новой Кастилии, 15 – из Леона, в то время как 12 были басками и еще один был из Астурии. Более четверти, а точнее 41 человек, были неграмотны. Одиннадцать человек назывались идальго де солар, что означало, что они имеют собственные владения, еще 23 были обычными идальго. Четырнадцать человек были с Альмагро в 1535 году{970}970
  Thayer Ojeda, Valdivia y sus Compaheros, 31.


[Закрыть]. Ничто из перечисленного не вызывает удивления – за исключением того странного факта, что среди них не было галисийцев. Эта географическая классификация очень напоминает аналогичные цифры по Перу и Мексике.

Только было Вальдивия решил, что долина Мапочо – самое подходящее место для его будущей столицы, как она подверглась жестокому нападению со стороны индейцев, чья численность, казалось, с лихвой возмещала испанские мечи и лошадей. Испанцы были отбиты и едва не потерпели поражение, когда индейцы внезапно побросали оружие и бежали – как гласит легенда, по причине прибытия нового конкистадора на белом коне, сошедшего с небес с обнаженным мечом в руке: Сантьяго!{971}971
  Vernon, 73.


[Закрыть]

Последовавшая за этим победа означала, что Вальдивия мог утвердиться у подножия горы Санта-Лусия. Он изобрел хитроумный прием: регулярно высылал верховых во всех направлениях, для того чтобы, как он писал императору Карлу, индейцы «уверились, что христиан большое множество, так что большинство из них пришли и стали мирно нам служить»{972}972
  Письмо Вальдивии к Карлу от 4 сентября 1545 года в Медине, Cartas, 312.


[Закрыть]. Они даже помогали испанцам таскать бревна и глину для постройки их первых домов.

Так 12 февраля 1541 года в долине Мапочо Вальдивией был основан город Сантьяго-де-Чили. Магистраты нового города провозгласили Вальдивию капитан-генералом и губернатором, тем самым отделяя себя и его от Писарро. Это было сделано с пышной церемонией. Собрался весь лагерь; сам Вальдивия явился в полном доспехе, держа в левой руке знамя Кастилии. Он вступил во владение окружающими землями от имени императора и короля. Мимо него проскакала кавалерия. Вальдивия объявил, что любой, кто решит оспорить его право быть губернатором, будет обязан вступить с ним в бой, ибо он готов жизнью защищать свое право на этот титул. Он испил воды из реки Мапочо, предложил ее своим старшим офицерам и выплеснул остаток в воздух. После этого он утвердил крест, перед которым все опустились на колени и вознесли благодарения. Это было похоже на сцену из «Амадиса Гальского». Они находились более чем в 1500 милях от Лимы.

Единственным из военачальников Вальдивии, кто не присутствовал на этом впечатляющем событии, был немецкий конкистадор Бартоломе Флорес. Он прибыл несколькими днями позже и рассказал, что его задержала битва с индейским касиком по имени Талаганте. Он захватил в плен сына этого правителя, которого, в соответствии с рыцарственными обычаями, Вальдивия вернул обратно. Талаганте был очень рад и попросил Флореса вернуться и встретиться с ним. Он отдал ему четырех принцесс, одна из которых была его дочерью и, вероятно, наследницей. Инес взяла не себя заботу об этих девушках и проследила, чтобы они были крещены. Все они стали женами или наложницами испанцев, и одна из них стала родоначальницей известной чилийской фамилии Лиспергер.

Строительство Сантьяго-де-Чили началось 20 февраля 1541 года. Проектировщиком, или архитектором, города был одноглазый Педро де Гамбоа. Было проложено девять улиц, каждая в 12 вар шириной (вара равняется 835 миллиметрам или dйcimas – десятым долям[115]115
  Это не совсем так: в разных странах вара имеет разное значение, варьируя от 80 до 108 см. Приведенное автором значение (835,9 мм) относится к испанской варе; чилийская вара равняется 836 мм. (Прим. перев.)


[Закрыть]), разделенных кварталами шириной по 138 вар. Каждый квартал делился на четыре участка (соларес). Один такой квартал был отведен под площадь, на западной стороне которой вскоре должна была появиться церковь, – точнее, собор. Такова была традиционная испанская модель городской застройки. Вдоль северной стороны главной площади Сантьяго должны были расположиться дом губернатора и тюрьма. Здание муниципалитета (кабильдо) и штаб, расположенные на южной стороне, были закончены в марте 1541 года. Здесь размещались два магистрата, шесть советников, майордомо (управляющий), нотариус и прокурадор. Все это были люди из известных фамилий; главным магистратом стал старый соратник Вальдивии – Франсиско де Агирре.

Хотя Агирре и баскская фамилия, Франсиско де Агирре был выходцем из Талаверы-де-ла-Рейна. Обладая неукротимой энергией, он был также человеком гордым и вспыльчивым, хотя и благовоспитанным, и любил жить, по выражению хрониста, «rumbosamente», что скорее всего следует перевести как «роскошно». У него было пятьдесят детей-местисо, которым он давал экзотические имена: Марко Антонио, Эуфрасия, Флоридан. Впрочем, в конце концов он женился на своей кузине Марии Тересе де Менесес.

Одним из первых советников стал один из примкнувших к Вальдивии немцев – Хуан Бохон. Должность нотариуса занял Луис де Картахена, занимавший ее и во время похода. Вальдивия, как всегда презирая опасность или же не веря, что она существует, сделал советниками двоих друзей Санчо де Оса – Антонио де Пастрану (он стал прокурадором) и Мартина де Сольера. Одиннадцатого марта городской совет был приведен к присяге, и началась оседлая жизнь.

Вальдивия старался всеми мерами обеспечить выживание Сантьяго. Он выезжал в разные концы своих владений, чтобы уговорить и успокоить индейцев, и до некоторой степени преуспел. Его прозвище «безупречного рыцаря» было известно и использовалось повсеместно. В целом его поведение резко контрастировало с действиями большинства конкистадоров. На какое-то время он даже стал популярен среди покоренных им индейцев. Однако вскоре Вальдивия узнал, что Манко Инка

«послал предупредить их, народ Чили, чтобы они спрятали все золото, овец, одежду и еду, ибо поскольку мы ищем все это, то [как они думают,] если мы не найдем все эти вещи, то уйдем обратно. И они проделали все сказанное, в помеху нам, столь тщательно, что все овцы были съедены, золото и остальные вещи попрятаны или сожжены, и даже собственные одежды они не пощадили, но остались нагими»{973}973
  Вальдивия – Карлу V, ibid., 186.


[Закрыть].

Антонио де Пастрана, друг Санчо де Оса, уговаривал сопротивляющегося Вальдивию принять от муниципалитета звание губернатора. Он рассчитывал, что это может быть способом в конечном счете избавить Сантьяго от Вальдивии – поскольку, если бы тот принял такое назначение, то в Испании это было бы расценено как государственная измена. Десятого июня план Пастраны, по-видимому, сработал: Вальдивия созвал чрезвычайное заседание городского совета (кабильдо абьерто), на котором предъявил петицию, подписанную едва ли не всеми обитателями Сантьяго, в которой требовалось, чтобы он стал губернатором. Этот документ был вручен «безупречному рыцарю», когда он выходил с мессы. Вальдивия объявил:

«Поскольку вы все слышали мои ответы и остались ими неудовлетворены… и в один голос предлагаете это, и лишь я один говорю против, то возможно, что я ошибаюсь… Посему я принимаю должность губернатора, на которую избран городским советом, и так впредь буду именоваться до тех пор, пока Его Величество не повелит что-либо другое»{974}974
  CDI, I, 297.


[Закрыть].

Таким образом циничный замысел Антонио де Пастраны сработал – по крайней мере, в неком приближении. Вальдивия, однако, пошел к нотариусу Луису де Картахене и заставил его записать, что «это избрание не совпадало с моими желаниями, и поскольку я не знаю, не наношу ли я тем самым какого-либо ущерба моему Королю, пускай все будут моими свидетелями в том, каким образом я принял эту должность. Также нимало я не уничижаю повиновения, коим обязан блистательному маркизу дону Франсиско Писарро, если он еще жив»{975}975
  Ibid., I, 326.


[Закрыть].

Позже Вальдивия объяснил все случившееся в письме, которое написал императору Карлу и которое, по всей видимости, соответствует этому краткому пересказу{976}976
  Medina, Cartas, 21.


[Закрыть].

Однако в глазах Совета Индий Вальдивия по-прежнему не был ни губернатором, ни капитан-генералом. Слухи, а затем и известия, о смерти Франсиско Писарро повлияли на его позицию в Чили: поскольку Писарро был его главной опорой и защитником, Вальдивия всегда рассматривал себя как лейтенанта Писарро. Сразу же после того, как он получил подтверждение смерти Писарро, Вальдивия написал императору, предлагая взять на себя заботу о детях умершего, чтобы они «могли содержать себя как подобает их положению»{977}977
  Вальдивия – Карлу V от 4 сентября 1545 года, там же.


[Закрыть].

Вскоре после этого индейцы устроили большое нападение на новый испанский город Сантьяго. Они атаковали с двух сторон, каждый отряд подчинялся своему вождю. Вальдивия описал произошедшее в одном из своих превосходных писем императору Карлу, в котором сообщал, что сам он успешно справился с отрядом в девяносто человек, но во втором сражении, которым командовал Алонсо де Монрой, индейцы сожгли новый Сантьяго дотла и перебили всех животных, так что «…нам осталось только то оружие, что было у нас в руках, да две небольшие свиньи, один молочный поросенок, петух и курица, да еще две пригоршни пшеницы. В конце концов, когда уже спустилась ночь, христиане смогли породить в себе такую отвагу, вкупе с той, что вдохнул в них их командир Монрой, что, невзирая на то что все они были ранены, сопутствуемые благими пожеланиями самого Сантьяго, они нашли в себе силы сражаться и перебили многих… И после этого началась настоящая война».

И далее Вальдивия продолжает:

«…при виде затруднительного положения, в коем мы оказались, я понял, что, буде мы хотим удержать эту землю и сделать ее навечно принадлежащей Вашему Величеству, то должны питаться от плодов рук своих, как было при начале мира [ «la primera edad»]. Ввиду этого я взялся за сев. Я разделил людей на две группы. Все мы принялись копать, пахать и сеять, будучи постоянно при оружии и весь день держа при себе оседланных лошадей. Ночью половина из нас несла караул, а я с другой половиной выезжал порою на восемь или десять лиг [от двадцати четырех до тридцати миль] во все стороны от города, рассеивая группы индейцев… [до тех пор, пока не] отстроил город заново».

В одной из таких экспедиций в окрестностях Сантьяго Вальдивия захватил местного токи, или главного касика, Мичималонго – точнее, это сделал один из его людей, Родриго де Кирога. Чтобы спасти свою жизнь, Мичималонго провел испанцев к золотым рудникам[116]116
  По другой версии попал в плен и показал испанцам золотые прииски не Мичималонго (Мичималонко), а один из его подчиненных вождей. (Прим. перев.)


[Закрыть] в так называемом районе Мальга[117]117
  Ныне это место именуется Марга-Марга, так называется река и современная провинция в Чили, в районе Вальпараисо. (Прим. перев.)


[Закрыть]. Именно в этих рудниках индейцы мапочо добывали золото, которым платили инкам. Испанцы были в восторге; они сразу начали вычислять, сколько мешков им потребуется, кое-кто принялся вести себя надменно, словно уже был богат, думая, что в коротком времени они смогут добраться до Испании, обзавестись поместьем в провинции и – как знать? – возможно, получат титул маркиза.

В Мальге начались работы, при содействии сотни индейских янакона[118]118
  Наименование слуг высшего ранга в империи инков; после падения империи в основном стали сотрудничать с испанцами. (Прим. перев.)


[Закрыть], приведенных из Сантьяго. Мичималонго предложил свою собственную армию шахтеров, числом 1200 человек (кроме того, в ней имелось еще 1500 женщин). Вальдивия оставил с ними двух испанских капитанов, Педро де Эрреру и Диего Дельгадо, занимавшихся рудной добычей еще в Перу, а с ними – пятнадцать солдат под началом Гонсало де лос Риоса. После этого Вальдивия спустился к побережью возле Сантьяго, чтобы найти место, где было бы удобно построить бригантину, на которой можно будет сообщаться с Перу по морю. Он нашел подходящую бухту в устье реки Анконагуа возле Конкона, где также было вдосталь древесины. Работа над судном началась.

Затем перед Вальдивией одновременно предстали две критические ситуации. Во-первых, Алонсо де Монрой прислал сообщение о том, что Санчо де Ос затеял еще один заговор. В его планы входило убийство Вальдивии, Инес, Монроя и всех их друзей. После этого Санчо де Ос мог захватить золото Мальги и, вернувшись в Перу, примкнуть к Диего де Альмагро, который на данный момент, по всей видимости, торжествовал победу над братьями Писарро.

Вальдивия вернулся в Сантьяго, но со своей обычной беззаботностью отмахнулся от этих слухов. Однако затем в доме Монроя разразилась ссора. В общей сумятице были разбиты светильники внутри помещения. Инес Суарес, которая тоже присутствовала при этом, внесла другой светильник, при свете которого обнаружилось, что сам Монрой держит Санчо де Оса, Чинчилья вступил в поединок на шпагах с Хуаном Гомесом, одним из капитанов Вальдивии, а священник фрай Хуан Лобо защищается табуретом от наступающего Пастраны.

Словно бы одного этого скандала было недостаточно, в этот момент с золотого рудника в Мальге приехали верхом Гонсало де лос Риос и черный раб по имени Вальенте, привезя известие, что работавшие на рудниках индейцы взбунтовались, убили всех испанцев, кроме их двоих, и затем спустились к берегу, чтобы выбросить добытое золото в пучины океана.

Вальдивия начал бояться нового нападения на город – не без основания, поскольку леса возле Сантьяго, по сообщениям дозорных, были полны индейцев, желающих его уничтожить. Он отправился к северу от города и захватил в плен семерых касиков, которые подтвердили, что нападение возможно. Однако он не успел возвратиться к моменту напаления. Сопротивление организовали Инес Суарес и Монрой. Испанцев оттеснили к главной площади; в скором времени большинство зданий, за исключением дома магистрата Франсиско де Агирре, были объяты пламенем, большинство испанских поселенцев были ранены. Тогда Инес отсекла головы семерым касикам, ранее захваченных Вальдивией, и выставила их на всеобщее обозрение. Это кровавое зрелище внесло смятение в ряды атакующих, и они сдержали свой натиск. На поле битвы появился Санчо де Ос и искупил свои прегрешения, храбро сражаясь копьем, несмотря на то что ему приходилось делать это в кандалах. Впоследствии он был помилован.

Наконец Вальдивия вернулся, и индейцы отступили. Однако у испанцев практически не осталось еды. Некоторые выступали за то, чтобы покинуть Сантьяго и возвратиться в Перу, но даже это казалось неосуществимым без припасов. Испанцы с удвоенным рвением взялись за недавно засеянные поля маиса. Достаточно быстро был собран урожай, состоявший из двенадцати фанег (бушелей) пшеницы, но все это зерно было тотчас же заново брошено в почву. Голод был характерной чертой того первого года в Сантьяго.

Прежние дома испанцев были быстро отстроены заново, однако на этот раз, дабы обезопасить их от огня, материалом служило не дерево и солома для крыш, но саманные кирпичи.

Был также построен форт, квадрат со стороной 1600 футов, на что потребовалось 200 кирпичей в вару длиной и пальмо высотой{978}978
  Браса, или эстрадо, составляли 2 вары — 1,67 метра, или один фатом. Пальмо — четверть вары, или 208 мм.


[Закрыть]. Все были согласны, что вероятность еще одного нападения индейцев весьма высока. В этом случае дети испанцев и их индейские слуги могли найти убежище здесь.