Текст книги "Плацдарм"

После чего командованию, не иначе, по старой памяти, взбрело в голову, что нужно обеспечить себе выход к морю, в связи с чем для начала надлежало спуститься вниз по этой реке.

Кавторанг только почесал в затылке. Легко сказать, спуститься по реке. Как он успел узнать, на Ис-Зенне только больших волоков три, не считая стремнин и порогов помельче. Проще и, пожалуй, быстрее было бы спуститься вниз по суше вдоль реки, пройдя пару тысяч километров за несколько дней на грузовиках.

Об этом он и доложил по команде, на что ему раздраженно посоветовали не умничать и не учить ученых, а заниматься своим делом.

Начинать пришлось буквально с нуля – ибо кроме него в составе «морской части» экспедиции не было даже адъютанта или секретарши.

Впрочем, нет – был один аспирант-ихтиолог, который год пишущий диссертацию о языке дельфинов. Претенциозный неудачник, непонятно зачем присланный сюда и, как понял Каиров, из всех видов водной фауны предпочитавший осетров – да и то в виде балыка и икры.

Однако толку от него, ясное дело, не было, и кавторанг принялся за работу.

Он в очередной раз прошерстил контингент ОГВ, набрав с полсотни парней, бывших на гражданке матросами, рыбаками, судоремонтниками. Нашлось даже несколько выпускников морских техникумов – очевидно посылая ребят в сухопутные войска, военкоматы проявили свое специфическое чувство юмора.

Откликнувшись на рапорта, которыми Каиров бомбардировал штаб, ему все же прислали с Большой Земли с десяток штурманов и механиков и дюжину нормальных матросов.

А под конец вообще удружили – пригнали взвод морской пехоты во главе со старшим лейтенантом и старшим прапорщиком.

Как выяснилось, этот коллектив какой-то… муд… очень умный штабной тип решил «обкатать» в Афганистане. Ребят завернули уже в Термезе, а потом сидевший в штабе Среднеазиатского округа генерал Михрин, ответственный за обеспечение проекта «Порог», перебросил их прямо в Аргуэрлайл.

Оглядев присланных молодцов и выслушав обычное «Здра-жел-гав-гав-гав!» кавторанг мысленно выругался.

Морскую пехоту Тамерлан Ахмедович не то, чтобы недолюбливал, но…

В общем, при всем уважении к их мастерству, разбивание кирпичей о голову в ракетно-ядерный век, по его мнению, больше проходило по части фокусов и показухи – тем паче, что голова даже военному не для этого дана.

Сюрпризы на этом не кончились.

Когда привезли плавсредства, Каиров выругался – уже вслух, хотя обычно избегал публичной брани.

Во всем СССР не нашлось для них ничего лучше, чем три старых и проржавевших немецких танкодесантных трофейных баржи, неведомо как сохранившихся в разобранном виде на складе Черноморского флота.

Правда, единственный плюс, корабли были довольно приличной вместимости и к тому же состояли из разборных секций, которые на месте собирались на болтах.

Но заклепки, наскоро забитые на давным-давно снесенных бомбами заводах, подразболтались и пропускали воду, соединения текли, ржавчина изрядно проела не столь качественный металл. Да и орлы, держащие в когтях свастику и встречающиеся на деталях конструкции, требовали изрядной работы напильником и кистью.

Каиров все же набрался смелости и попросил у Мезенцева затребовать более современные плавсредства.

– А атомный крейсер вам не дать, Тамерлан Ахмедович? – буркнул раздраженный командующий и на этом разговор был закончен.

Так или иначе, но спустя еще три недели, когда немецкое старье было кое-как освоено, баржи отчалили от дощатых наскоро сбитых пристаней рыбацкой деревушки Ирс-Альт и отправились вниз по течению.

Они пыли мимо городков и селений, жители которых, может быть, еще не знали о пришельцах из другого мира, мимо лугов с флегматичными рыжими коровами, уступая дорогу рыбачьим лодкам и паромам и распугивая мелких речных ящеров, напоминавших оживших игрушечных крокодильчиков.

На порогах и волоках они развинчивали болты и перевозили свои корабли на машинах, которые для этого везли в трюмах, потом собирали прямо на берегу и плыли дальше.

Иногда останавливались в попутных городках и селениях, обменивались новостями или покупали снедь – всякий раз платя не торгуясь.

Как-то проплывали мимо мелкого городка, где у воды стояла общественная баня. При их появлении оттуда без всякого стеснения не пытаясь даже прикрыться выбежали любопытные женщины, наверное, сотня с небольшим, и, оживленно галдя, смотрели на проплывающие мимо пыхтящие чудовища.

Раз десять они садились на отмели, пропущенные лоцманами, и тяжело, с натугой рвя буксирные тросы, стаскивали баржи в воду.

На двадцать второй день плавания берега обступили изломанные каменные распадки, поросшие кривыми соснами, а потом вдруг река потекла вспять, и корабли с трудом пробирались сквозь бурлящий водный простор – это недалекий уже океан давал о себе знать мощью прилива.

А на следующий день берега вдруг резко раздвинулись, и взору их предстали стены и башни города – они добрались до Оиссы.

Тут закончился их путь. Здесь предполагалось сделать временную главную морскую базу ОГВ.

Город этот с первого же взгляда понравился Каирову.

Чем-то он отличался и от Октябрьска, так и оставшегося городом-призраком, и от Сарнагара с его давящей мрачной помпезностью.

Белый, чистенький, какой-то очень живой, изменчивый в своей лукавости.

Стоящий на пологих склонах предгорий, так что из любой его точки были видны и высокая лесистая Уна-Го, украшенная снежной шапкой, и дымящаяся вулканическими кальдерами ее сестра по Восточному Валу – Тосса.

В тихие дни обе горы отражались в зеркале океана, наполняя не очень сентиментальную душу бывшего флаг-штурмана каким-то удивительным покоем.

Потом очень долго будет он вспоминать дни, проведенные в Оиссе, в старом просторном, хотя и обветшавшем доме на берегу, отведенном местной властью им для проживания.

Красный песок пляжей, простор океанской синевы и над ним голубой белоснежный абрис гор. Сосны, вперемежку с пальмами растущие на горных слонах.

Храмы и сады, отражающиеся, как в зеркале, в сини залива.

Небольшие бухточки-фьорды по берегам, похожие на дворцовые залы с высокими базальтовыми стенами синими зеркальными полами.

А выше – Оисса.

Храмы, кладбища, узкие проулки, маленькие чистенькие гостиницы и харчевни с очаровательными служанками, кварталы бедных, но опрятных лачуг рыбаков и ремесленников. Множество рыбацких суденышек и купеческих шхун у причалов, сложенных из огромных блоков – не иначе в забытую ныне эру предшествующей цивилизации. Дома богатых людей, отделенные канавами и живыми изгородями от улиц. Роскошные сады у самых важных храмов. Рынки и ремесленные ряды.

Город, воспринявший их, то ли из-за своей торговой сущности, то ли еще почему-то, не как грозных пришельцев или опасных чужаков, но как гостей, прибывших сюда по своим делам. Странных, необычных, пусть даже и из другого мира. Ну так что, мало ли каких гостей повидала прекрасная Оисса за две тысячи лет лишь писаной истории?

(Не случайно же первым вопросом, заданным им, когда они причалили, был: «Сколько стоят ваши корабли?»)

Правил городом, как оказалось, не царь или князь, а царица. Да не простая, а царица-жрица местного морского бога. Редкостной красоты молодая женщина, зеленоглазая и золотоволосая, при этом умная и знающая весьма много.

Как сообщили купцы с долей благоговения, раз в год, в дни летнего солнцестояния, она, полностью обнаженная, при огромном стечении народа спускалась от дворца по мраморной лестнице к морю, входила в выдолбленную служителями храма ладью из священного кедра, выплывала в бухту и ныряла. Тем самым она и люди этой земли вступали в брак с морским богом. Возможно, поэтому их и звали Сынами Океана?

Посему замуж за земного человека ей выходить не полагалось, однако династия священных цариц не прерывалась уже не первый век…

Почему – стало понятно при первой же аудиенции, на которой с ним был его штурман – старший лейтенант Семенов Иван, высокий двухметрового роста блондин из Архангельска, который сразу приглянулся красавице.

И после аудиенции, когда были вручены дары – шкатулка полная сарнагарских трофеев – она попросила Каирова – не позволит ли он своему подчиненному остаться и рассказать о стране, откуда они пришли, и чудесах его мира.

Каиров все понял, не дурак же был.

Больше в отведенный морякам старый особняк Иван не вернулся, днюя и ночуя в царских покоях.

Так стало ясно, кого именно лучше оставить тут в качестве посланника.

– Не осуждаешь, Федор Иванович? – осведомился он у замполита.

– Завидую! – бросил с улыбкой старый моряк, один из трех уцелевших, как знал Каиров, после взрыва торпеды на новейшей дизельной подлодке.

А затем произошло событие, в корне поменявшее их дальнейшие планы.

Первоначально предполагалось после краткой рекогносцировки, оставив тут человек пять с рацией, отправится обратно тем же путем, каким пришли.

Но как раз в эту пору купцы Горного берега начали собирать большой морской караван в Шривижайю – такие ходили в заморскую страну раз в десять-пятнадцать лет.

Плавания эти были тяжелым и небезопасным занятием – иногда домой возвращалась лишь половина судов. Причем страдали они как от стихии, так и от пиратов с южных островов, на службе у которых имелись весьма сильные шаманы, без труда способные отразить самые мощные атакующие заклятья морских колдунов.

И вот, зная о попавших в фавор к местной правительнице пришельцах, купцы направили к Каирову депутацию, с просьбой продать им немного чудесного оружия пришельцев.

И тут кавторангу пришла в голову мысль, как они смогут быстро и без помех добраться до Шривижайи.

Попросив двое суток на размышление, он отправил радиограмму в Октябрьск, в штаб ОГВ. И назавтра получил короткий ответ: «Ваше предложение принимается. Приступайте к подготовке».

А еще через день сообщил изумленным купцам, что хотя продать оружие и не вправе, но зато может сам – вместе со своими бойцами и оружием отправиться с эскадрой через океан.

Вновь потянулись дни, наполненные хлопотами и радостным ожиданием. Шутка сказать – ему предстоит поход, каких не было на Земле, наверное, со времен Магеллана!

Он исполнит, наконец, свою давнюю мечту, приведшую его когда-то на флот, да так, поманив, и ускользнувшую.

С детства его, родившегося и выросшего на берегу большого соленого озера, манили океанские просторы, белоснежные корабли, идущие напролом сквозь десятибалльные шторма, острова под тропическим солнцем с зелеными пальмами…

Но судьба решила иначе.

Из мореходки его призвали на флот, и за два года бывший «пиджак» решил, что от добра добра не ищут, тем более что и военные корабли под красным флагом все чаще выходили в океан.

Но служить его определили поближе к родине – на Каспийскую флотилию, и пока его однокашники водили корабли от Мадагаскара до Хайфона, он занимался картами и лоциями берегов Мангышлака и Дагестана.

Потом как-то представилась возможность перевестись на Тихий океан – но Гаянэ как раз ждала второго ребенка.

Затем его перевели из ВМФ в морскую пограничную охрану, и мечта окончательно ушла за горизонт, чтобы вот теперь неожиданно воскреснуть.

Подготовка уже шла к концу, когда его ожидал первый неприятный сюрприз.

Из Октябрьска вместе с заказанными им радарами прибыл новый командующий экспедицией. Какой-то вытащенный из отставки адмирал – седой краснолицый толстяк, единственное достоинство которого заключалось в том, что он был заядлым любителем яхтинга и великим знатоком парусного флота. Да еще в том, что он был на свете один как перст.

К чести его, Яков Борисович Козлов, так звали старика, не пытался ставить на место своего заместителя и лишний раз утверждать свою власть, но все равно было обидно.

Однако буквально за неделю до отплытия адмирал, уже успевший выучить местных союзников всем ругательствам, которые знал, внезапно умер – отказало сердце, близ которого уже долгие годы сидела финская пуля.

Так Каиров вновь оказался заведующим морской частью «особой экспедиции Минобороны и Академии Наук».

И вновь – работа, работа, работа.

Они монтировали на двух выделенных им трехмачтовиках радары и эхолоты, пытались приспособить к отлитым в местных кузнях гребным винтам снятые с бронемашин двигатели и обучали обращаться с рациями своих будущих товарищей по великому походу – на это не без скрипа согласилось руководство. Помог аргумент, что от этого зависит успех плавания и миссии.

С последним рейсом баржи привезли дипмиссию в Шривижайю – пять неулыбчивых личностей, представившихся этнографами, хотя от них за десять метров попахивало родной конторой. С ними было еще два радиста, тащившие сверхмощный передатчик, и один чародей гарнизонного разлива – лопоухий двадцатилетний младший лейтенант, при взгляде на которого местные его коллеги почти в открытую ухмылялись.

В день отплытия небеса потемнели; над морем собрались темные тучи, с гор подул промозглый ветер, раздувая паруса палатки торговцев на пышных шумных рынках Оиссы. В криках чаек слышалась тревога…

И с особой остротой вспомнилось Каирову мудрость древних римлян: «Жить не обязательно. Плыть – обязательно».

Удача благоприятствовала им.

Ни штормов, ни шквалов. Пираты тоже не попадались. Единственное – барахлила связь с берегом. Как говорили физики, на Аргуэрлайле что-то неладное было со слоем Хевисайда – ионосфера гасила короткие волны, и хорошо, если удавался один сеанс связи из пяти. А в остальном, что может сравниться с красотой океана, атоллов и синего неба, подводных рощ голубых кораллов и лунного света над бескрайней гладью?

Флотилия все дальше уходила на юг. Сначала по Лиловому морю, с его редкими зелеными атоллами, где иногда стояли кумирни в честь Ори – морского владыки. Затем по многоцветному морю Саф, с его коралловыми отмелями и несметными стадами самых разнообразных морских тварей, лишь десятая часть которых была похожа на земных.

Ночью, когда корабли оставляли в мрачно-прекрасном океане голубоватый светящийся след, а рифы и атоллы можно было разглядеть без всякого радара в фосфоресцирующей пене прибоя, в глубине происходили удивительные и непонятные события. Внизу в черной прозрачной воде плавали фантастические зеленые, красные и желтые шары, гибкие змеи, крылатые и многолучевые силуэты.

Однажды глубоко под кораблями промелькнул селенный чуть переливающийся силуэт, похожий на ширококрылого ската с длинными усами.

Посмотрев на показания сонара, Каиров только крякнул – или техника выдала ошибочные данные, или неведомого пловца можно было запрягать в танкер средних размеров.

Бывало, ночами кавторанг сидел в принесенном на мостик кресле и любовался звездами. Словно огромная медуза в небесах плыла незнакомая луна, окруженная незнакомыми созвездиями.

Ночные бризы доносили зовущие запахи земли, рокот разбивающихся на рифах волн…

Взятый в экспедицию лысоватый мэнээс-биолог просто млел, фотографируя и торопливо описывая попадавшихся тварей, видя себя не иначе как доктором наук без защиты диссертации, и директором местного океанологического института. Он уже не обращал внимания на мелких созданий, по его мнению, будущего академика недостойных. С гордостью показывал Каирову список морских чудовищ, встреченных им и описанных со слов спутников.

Лебединошеие «макко» длиной в пятнадцать метров – исполинские ящеры, способные дышать под водой. Они быстро плавают, но предпочитают жить на больших глубинах. «Морской конь» – млекопитающее, не похожее, однако, ни на китов, ни на тюленей, но обладающее гривой, подобной даже не конской, а львиной. «Многогорбый» – создание длиной в тридцать метров, толщиной с железнодорожную цистерну. Плывет очень быстро, и мог бы представлять изрядную опасность, но, завидев рядом с собой суда, тут же исчезает под водой. «Змеерыба» – в ней ихний Дарвин опознал исполинского угря, живущего на глубине и нападающего даже на кашалотов. Наконец, вызывающий самый большой ужас «дракон моря» – животное, напоминающее гигантского крокодила. Хотя встречается он редко и на корабли обычно не нападает, но если уж атакует, то спасти может лишь огненная магия.

Когда «суперкрокодил» им таки попался, Каирову даже на минутку стало не по себе – уж очень грозно выглядело гребнистое буро-зеленое тело, закованное в прочную чешую, и уж очень неподдельный испуг был на лицах моряков. Конечно, артиллерия была изготовлена к бою, но видимо дракон был сыт, а может просто в благодушном настроении, и флотилию проигнорировал – к радости всех, кроме биолога. Тот очень огорчился мирным исходом встречи, ибо рассчитывал стать первым в мире ученым, кто препарировал настоящего живого динозавра. Но кавторанг, откровенно говоря, был рад, что удалось избежать боя, и цыкнул на умника, пытавшегося подбить канониров на открытие огня…

В остальном же…

Тут случилось нечто, заставившее командира флотилии забыть о всяких крокодилах и ящерах.

На палубу вышла выделенная правительницей Оиссы для их экспедиции «ветродуйка» – морская колдунья седьмой ступени Краййя Сак, сопровождаемая негритянкой-прислугой.

Облачена она была в свой любимый костюм – одеяние праматери Евы. На глазах у всех чародейка сладко потянулась, после чего солдатиком нырнула прямо с борта. Поплескавшись минут пять, она, фыркая не хуже того самого морского коня, выбралась обратно.

Горничная ополоснула ее из бадьи пресной водой, после чего с нежностью обернула в белое полотнище.

На месте чернокожей девицы, пожалуй, с радостью оказался бы любой из участников плавания – независимо от того, родился он в этом мире или в ином.

Но ничего такого случиться не могло. И причиной тому была именно служанка.

Почтенная Краййя имела склонность к своему полу.

Обтершись, девушка, как ни в чем не бывало, направилась прямиком на мостик.

Капитан смутился. Вроде и пора бы привыкнуть, но… Он же все-таки мужчина, черт возьми!

– Реис, к нам плывут с того острова, – буркнула Краййя. – Три больших каное, два шамана. Надо бы зарядить метатели…

– Пираты? – напрягся Каиров, уже не спрашивая, откуда она знает, ибо уже знал стандартный ответ: «Рыбы нашептали».

– Не похоже, – передернула она плечами (ах, какими плечами!). – Но на всякий случай… Ты же знаешь, что это за воды!

Тамерлан Ахмедович лишь кивнул, поднося к губам свисток, чтобы вызвать боцмана.

И в самом деле – воды не такие уж простые.

Вот уже три дня они шли в водах Архипелага – именно так, с большой буквы, и никак иначе.

Эта часть Бурого океана была наполнена тысячами, а скорее уж десятками тысяч островов, островков и островочков, а также атоллов и скал – не говоря уже об отмелях и рифах. Сунуться туда человеку непосвященному, будь он хоть даже магом: верная могила.

Впрочем, купцы, ходившие мимо островов, туда и не совались – торговля с Архипелагом осуществлялась через несколько окраинных островов, куда товар – от золота и рабов до невесть как и откуда добытых древних украшений и редкостных лекарственных трав – привозили на небольших парусниках и каноэ. На них же везли выменянный или купленный товар вглубь.

Формально Архипелаг принадлежал мелкому прибрежному царству Риссиноа, которое просто объявило его своей землей. На паре островков торчали крошечные царские гарнизоны, и этим вся власть метрополии и исчерпывалась. В этом исполинском лабиринте плавать было совершенно невозможно, и что собой представляют его внутренние области – тоже. Говорили о странных племенах – вплоть до людей-рыб и людей-ящеров, о каких-то затонувших дворцах и храмах, шпили которых выступают во время отлива, ну и прочее в том же духе. Архипелаг был прибежищем пиратов, грабивших суда, идущие в Шривижайю, но пиратов самих по себе как раз Каиров не боялся.

Хуже, что пираты имели неплохую магическую поддержку.

Если на то пошло, то планировалось, что караван проскочит милях в двухстах восточнее – но сначала переменившийся ветер отжал их прямиком в эти воды, а потом штиль уже сутки задержал на границе Архипелага.

И вот, похоже, встречи с аборигенами не миновать.

Когда пироги появились ввиду дрейфующей армады, все девять пушек были заряжены, пулеметчики сидели в своих пулеметных гнездах на мачтах, а дюжина магов приготовилась действовать.

Но, кажется, гости не имели никаких зловредных намерений – на носу всех трех пирог стояли почти нагие девушки, украшенные гирляндами розовых цветов – принятый в южном океане знак мирных намерений.

Каиров поморщился. Аборигены наверняка явились поторговать – как это было на нескольких островках, куда они заглядывали прежде. Будут предлагать свежие орехи хасс, жемчуг, роскошные раковины и прочую дребедень. А может невесть какими путями выменянное золото или самоцветы с других островов бесконечного архипелага, который мудрецы Аргуэрлайла считали останками какого-то древнего континента, погибшего на заре местного человечества в битвах живших тут богов.

И, разумеется, своих женщин: вон как уже набежали, вылупив глаза на прелести нагих красоток, моряки – и местные, и земляне.

Жители этого острова сильно отличались от ранее встреченных ими островитян – оливково-смуглых курчавых горбоносых здоровяков.

Сероватая кожа с оттенком старой полированной бронзы, прямые тонкие волосы, глаза темного янтаря.

Не зря, выходит, болтают, что на Архипелаге живет несметное количество разных племен, и на двух соседних островах люди могут отличаться, как небо от земли.

Впрочем, подумал кавторанг, тут, на этой невероятной планете, с населением творится невесть что. Как он, помнится, удивился, узнав, что оказывается на далеком севере, в лесотундрах и тундростепях, где пасутся стада шерстистых носорогов и исполинских мохнатых быков, живут самые настоящие негры! (Местные китайцы видимо живут в здешней Антарктиде!). Кстати, главный маг-консультант землян Аор Арс Мак сильно смахивает на островитян, подумал мельком Тамерлан Ахмедович, когда гости поднялись на палубу.

Предводитель их, пожилой туземец с рыжеватыми волосами, заговорил на скверном всеобщем, который Каиров научился понимать с пятого на десятое.

– Они рады гостям, и просят отважных мореходов погостить у них и отдохнуть на твердой земле! – сообщил переводчик то, что капитан и так понял.

– Переведи ему, что мы согласны, – бросил кавторанг, видя довольное лицо Ита-Сего, Старшего Торгового Мастера, номинального главы экспедиции.

Вот, что называется, торгаш и есть торгаш: в трюмах товаров на миллионы золотых, а он готов терять время в надежде выторговать тут несколько ящиков дурацких раковин да еще потешить свой кусс с местными красотками!

– Мы рады, на острове Карихо-Таоми пересекающие волны найдут все, что им нужно, – заверил вождь.

– Реис, – неслышно подошла сзади Краййя, уже успевшая облачиться в короткий сарафанчик. – Знаешь, я кое-что слышала про этот остров… Это не слишком хорошее место…

– Что? – развернулся Каиров. – Это может быть опасно?

– Нет, – молвила магичка. – Просто тут есть старые руины, оставшиеся от неведомо каких времен. Разное говорят.

– Реис, – вкрадчиво вступил в беседу Торговый Мастер, – не нужно слушать старые сказки. Нам нужно обсудить, сколько мы тут простоим, и какой будет порядок схода людей на берег…

– Потом, – буркнул офицер, задетый за живое напором Ита-Сего. – Не раньше, чем я лично сплаваю на этот остров и лично удостоверюсь, что никакой опасности нет.

В конце концов, нужно показать торгашу, что реис землян не слуга ему!

Он лишь на пять минут спустился в свою каюту.

Обстановка в каюте не изменилась со времен, когда этот корабль принадлежал флоту местного князька.

Рундуки, окованные медью, и украшенные резьбой на морские темы (вроде русалки, поедающей сердце пойманного моряка) низкие табуреты, подвешенный на медных цепочках стол, стойка с оружием. Резная деревянная решетка в квадратном иллюминаторе. Каиров достал из рундука пистолет и прицепил кобуру к поясу. Просто – на всякий случай.

…Пять минут спустя на борту мотобота, который едва ли был не больше туземных пирог, они отправились к острову.

С собой кроме дежурного отделения и полудюжины торговцев, Каиров прихватил переводчика и Краййю.

На берегу (коралловый песок с буйной растительностью) их ждала целая делегация местной знати.

После обмена приветствиями смуглокожим аборигенам был вручен целый ящик ножей и рыболовных крючков.

Затем они направились в обширный дом под кровлей из пальмовых листьев, где за трапезой из свежезажаренной рыбы и фруктов кавторанг вкратце поведал, кто они такие, не скрыв и того, что сам является пришельцем из другого мира. Не зря один из законов дипломатии гласит, что лгать без нужды так же глупо, как говорить одну только правду.

Тем более, что сильный маг или шаман запросто может отличить землянина от туземца.

Давно уже с любопытством смотревший на него местный жрец или шаман одобрительно закивал и что-то зачирикал.

– Он говорит, что ты рассказал удивительную историю, но и в ней нет ничего совсем нового, – несколько обескуражено перевел Ино Кау. – В наших самых старых легендах говорится, что всемогущий Тан-но бог лесов, людей и акул, создавший женщину из капель своей крови и ставший прародителем людей, принудил других богов после большой войны на небесах избрать своим домом другие миры и жить там, не вмешиваясь в дела этого мира.

– Попроси, пусть почтеннейший расскажет, что за земли лежат в океане, – попросил толмача Каиров. – Нам, пришельцам издалека это интересно.

(Выслушивать очередную легенду о происхождении местных жителей от очередного бога и местной акулы его не тянуло).

– О, океан Камо велик! – нараспев произнес жрец. – На землях и водах живут народы, о которых тут даже и не слышали. На восход от Тысячи островов, за поясом бурь обитают таинственные народы с желтой кожей и раскосыми глазами! Столица их – великий город Уржах-Сан…

– А поподробнее? – прищурился Тамерлан Ахмедович.

– Я там не был, – развел руками жрец. – Отец моего отца плавал на юго-запад, и нашел там второй Архипелаг, бывший словно отражением первого, но испугался великанов, стоявших на берегу на страже. Я могу указать дорогу туда. Нужно пройти вдоль Мертвой Реки, потом дождаться восточного ветра, и плыть с ним девяносто дней. Но никто не осилит такое плавание, даже ты!

А если плыть отсюда на запад, то, перебираясь от одного острова к другому восемьдесят или сто двадцать дней, ты подойдешь к Земле людей с кожей цвета красной меди. Но что там дальше – никто не знает, ибо горы заоблачной высоты подступают к самому берегу.

Но там были лишь деды наших дедов. Доблесть и мужество, увы, не те ныне – кровь богов слабеет…

– А можно ли нам посмотреть на руины, что у вас на острове? – справился Каиров.

Старец думал секунду или две.

– Кто же запретит сынам братьев Та-но посмотреть на руины, оставленные другими его детьми? – вычурно и непонятно высказался шаман.

И, поднявшись, они направились по берегу.

Полчаса спустя кавторанг стоял с открытым в изумлении ртом, а перед ним простирались десятки великолепных зданий – храмы, крепости, дворцы, а рядом с ними и такие, чье назначение было непонятно. Тут же было множество искусственных озер, чьи берега были выложены базальтом и кораллом.

Видя удивление гостей, жрец часто заговорил, размахивая руками.

– Место это они называют Город Солнечного Царя, – перевел его слова Ино Кау. – Единственное, что они знают, город был воздвигнут в незапамятные времена двумя братьями, приплывшими на огромном каноэ. Братья эти, могли творить чудеса, например, успокаивать штормовое море, и создали обширную империю, включавшую окрестные острова и множество иных земель. Их потомки звались Солнечными Царями.

Ино Кау что-то прочирикал, и старец подвел их к косо торчавшей из песка базальтовой стеле, на которой были выбиты выеденные временем, но все же явственные письмена.

– Он говорит, здесь начертаны законы Солнечных Царей… Теперь никто не может их прочесть.

– Мне кажется, – присмотрелся к иероглифам толмач, – эти знаки похожи на те, что начертаны на древних золотых табличках, которые хранились в нашей библиотеке. Мой наставник говорил, что это письменность народа, жившего задолго до Эры Великих Войн. Неужели в те времена жители этих мест плавали к нам?

Старец вновь заговорил.

Молодой маг, запинаясь, переводил.

– Это лишь крошечная часть прежнего города. Шестнадцать поколений назад, неподалеку отсюда в море возвышалась целая гора, сплошь покрытая руинами, превосходящими эти так же, как каноэ божественных братьев превосходило наши лодки. Тут была только окраина древней страны. Но потом боги моря опустили скалу под воду, породив волны высотой с эти стены. Но он с легкостью может показать тебе место, где она стояла.

– Послушайте, товарищ капитан второго ранга, – вдруг встрепенулся один из штурманов. – Я вспомнил – похожее место есть у нас на Земле. Где-то в Тихом океане, кажется. Вроде бы называется как-то вроде – Нан-Мандол или Нан Марки…

При последних словах старый служитель местных божков вдруг как-то странно задергался, зафыркал, тревожно озираясь.

Затем что-то затараторил, указывая то на эрудированного штурмана, то на руины, то куда-то вниз.

– Наамархи – это Страна Мертвых, страна по ту сторону мира, куда плавали предки их предков. Имя это запретно, и произносить его в этом месте не надо.

Каиров мельком удивился совпадению, продолжая рассматривать город.

Каналы, ямы, туннели и стены высотой в десяток метров.

Вокруг главного здания, гигантской террасы из множества базальтовых блоков и колонн, находились более мелкие строения числом около сотни.

Тут не имелось никаких барельефов, скульптур, фресок. Холодная архитектура, голая и суровая.

Хотя нижний город был изобильно украшен резьбой по камню.

Тамерлан Ахмедович глядел на порталы, на каменных стражников, чьи бесстрастные лица, казалось, смотрели на него с легкой презрительной усмешкой, на покрытый обломками двор, лежавший за воротами.

И все сильнее было странное ощущение, что ему, да и всем им здесь не место.

Не то, чтобы опасно, или запрещено – а именно не пристало.

Однако почему-то не решался отдать приказ поворачивать. Кроме того, уж слишком ярко горели глаза у спутников, даже у Кау.

Они шли мимо длинных галерей, в которых создания жуткого вида поддерживали лапами и щупальцами балки и архитравы.

Проходили по улицам, уставленным изображениями когтистых и зубастых демонов. Полюбовался на невиданные ворота – они представляли собой нечто, намного превосходящее даже Сарнаргас. Похоже, местные жители не поленились обточить целую скалу двухсотметровой высоты.

Город был покинут очень давно – во всяком случае, наросшие на камни пирсов толстые коралловые наслоения ничем иным, как временем, объяснить было нельзя.

Тяжелая аура невероятной, бесконечной древности исходила от этих камней. Почему-то Каиров, атеист до мозга костей, ощутил приступ суеверного напряжения.