Текст книги "Плацдарм"

Прибыв в стан чужинцев с самого утра Туурдан имел возможность понаблюдать за Сем Еном. Особенно понравились шаману упражнения в воинском искусстве, которыми земляне начинали заниматься сразу же после пробуждения.

Полуголые воины, выстроившись в ровные ряды, резко махали руками и ногами, нагибались вперед и в стороны, приседали, отжимались от земли. Затем, став в затылок друг другу, поочередно барахтались на перекладине. Все это называлось у них за-рядка.

Сотник, мало что младший жрец, показал себя сильным, ловким и умелым бойцом, ни в чем не уступая старшим и более опытным воинам. Даже обошел многих из них в мастерстве вращаться на перекладине и обращаться с чужинским оружием.

Все это немного примирило Туурдана с неуклюжестью сотника плести мудрые словеса. Это дело наживное, с возрастом придет. А пока главное, что он складен да ладен. И по прикидкам шамана, вполне способен к рождению крепкого и здорового потомства. В этом он вынужден был согласиться с Серни Быстрой, давшей чародею определенные наставления и поручения. Вообще, любопытно будет поглядеть, что родится от союза дочери Степи и сына далекого мира.

– Хорошо, тоан, – терпеливо втолковывал Туурдан непонятливому сотнику порядок брачной церемонии. – Теперь повтори, что должен делать жених…

Жених с невестой, Семен и Ильгиз, подошли к белому шатру. У входа стояла Серни Быстрая – самая близкая родственница девушки.

Рядом с ней, замещая отсутствующего отца, находился хан Едей Копье.

Со стороны жениха наличествовали майор Макеев (также в качестве посаженного отца), а также Артем Серегин и Дарика – для второй части действа и как друзья брачующегося. Само собой, это не считая зевак, в огромном количестве собравшихся в расположении «особой роты».

Вперед выступил шаман. Важно поклонившись на все четыре стороны (не людям кланялся, но Великой Степи), он протянул руки к служке, который тут же вложил в них тяжелый золотой ковш, наполненный кумысом.

Туурдан, приняв сосуд, снова совершил обряд поклонения родной земле, при этом всякий раз понемногу выплескивая кобылье молоко. Застыв на месте, он поднял руки вверх, предлагая угощение Священной Луне и Высокому Небу. Когда, по его мнению, Высочайшие насытились, шаман повернулся лицом с шесту, на котором полоскался алый стяг чужинцев, и плеснул чуток кумыса для Золотой Звезды земного воинства. Это чтобы почтить и богов жениха. Великий шаман Айг-Серинго, благословляя степняков на поход против Конгрегации, велел своим сородичам уважать религиозные чувства союзников.

Отхлебнув три глотка кумыса, Туурдан передал ковш по старшинству – сначала хану Едею Копье, за ним – ассаардару Мак Кеву, потом – Серни Быстрой, и, наконец, жениху с невестой. Им полагалось выпить брачную чашу до дна, а последние капли вылить на землю для закрепления союза. Так они и сделали.

– Перед ликами матери нашей Великой Степи, владычицы Священной Луны и отца ее Высокого неба, при почтенных свидетелях объявляю вас мужем и женой! – торжественно провозгласил шаман.

Крайнев неловко переминался с ноги на ногу. Он не знал, что теперь делать. Следовало ли поцеловать жену, закрепляя брачный союз, или здесь это не принято?

Тем временем Серни вместе с подружками и родственницами увели невесту в шатер. Усадив ее, они принялись расплетать ее косы, уничтожая девичью прическу.

Затем ханская жена одела на запястье сестры тяжелый серебряный браслет, повязала белый пояс – знак замужней женщины.

– Чтобы он весь был в подвесках, – произнесла она и вдруг с нежностью обняла девушку. – Теперь иди к мужу. Отныне он твой господин.

Когда девушка вышла из шатра и заняла свое место рядом со старлеем, вперед выступил комроты.

Надо же было завершить церемонию по закону. Для того и свидетелей со стороны жениха и невесты пригласили. Макееву, как непосредственному начальнику брачующегося, доверили провести обряд. По условиям военного времени он имел на это право.

Глядя на молодых и стоявшую за ними такую же парочку, майор думал, что его «особое подразделение» скоро превратится черте во что. Не дай бог, скоро и дети начнут рождаться. Так что быть его роте чем-то наподобие кочевья степняков.

Семен же смотрел на Ильгиз, доверчиво прижавшуюся к его плечу, и сердце его сжималось. Он только теперь по-настоящему осознал, что вот эта зеленоглазая красавица – такая юная и желанная – будет его женой. Фактически, уже стала ею.

Отныне и навеки, ибо развода, как учил его Туурдан, народ Великой Степи не знает.

* * *

Октябрьск. Ставка ОГВ

– Ну, и что мне с этим твоим рапортом прикажешь делать? – спросил, наконец, генерал Сентябрьский, испытывающе глядя на своего зама.

– А что сочтете нужным, то и делайте, – как-то устало и равнодушно промямлил Дерюгин. – Можете дать ход, отправив по инстанциям, а можете… можете отослать психиатрам. Только я думаю, вы понимаете, что я не сумасшедший…

– Безусловно, – вмешался в разговор Серегин.

Подполковник еще удивился, придя к начальству с докладом и застав в кабинете начальника младшего лейтенанта из роты Макеева, а вместе с ним и мага-консультанта Арс Мака. Понятное дело – любимчики руководства, однако ж, все равно нарушение субординации. (Тем более что Арсу он предпочитал угрюмоватого и сдержанного Тао).

Теперь понятно, что разговор у них здесь был серьезный.

– Вы не сумасшедший, товарищ подполковник, – как ни в чем не бывало, определил член «особого подразделения». – Вы – чародей как минимум четвертой ступени.

У генеральского зама от удивления брови вверх полезли.

– Более того, – прибавил Аор. – Вы – Чтец Грядущего, а это очень редкий дар не только у вас на Земле, а даже здесь.

– Очень приятно, всю жизнь мечтал о таком! – саркастически хмыкнул Дерюгин. – И что же из этого следует?

– Видите ли, Константин Андреевич, – улыбнулся генерал. – Возможно, вы удивитесь, но то, что вы нам хотели сообщить, для нас, в некотором роде, уже не новость… Вот, лейтенант Серегин пару дней назад доложил мне о своих наблюдениях. Ваш случай не уникален.

Он ткнул в нетолстую папку с бумагами, лежавшую перед ним на столе.

– Кроме того, с аналогичными данными к нам обратились союзники из числа магов.

Кивнул в сторону Тахриса Арс Мака.

– Так что ситуация серьезная. Полагаю, что и в самом деле может понадобиться помощь психиатров. Нет-нет, – поднял Тихомиров руку, заметив, как нервно дернулся его заместитель, – успокойтесь, никто не собирается помещать вас и вам подобных в дурдом. Просто нужно будет оказать психологическую поддержку особо ранимым людям. К сожалению, уже есть случаи суицидов…

Генерал вздохнул.

– А в чем причины такого феномена? – поинтересовался полковник.

– Выясняем, – пожал плечами его шеф.

А Серегин нахмурился.

– Кстати, Константин Андреевич, – обратился к заму Сентябрьский. – Раз уж вы здесь, не откажитесь поучаствовать в нашем эксперименте.

– Каком?

– Да вот тут Артем вызвал людей, страд… у которых открылись схожие с вашими способности. Надо бы кое-что проверить. Согласны?

– Так точно, – козырнул Дерюгин.

А что ему еще оставалось?

Они вышли в соседнее помещение – класс для политзанятий, где за столами уже сидело десятка два людей в военной форме. Здесь были и рядовые бойцы, и несколько офицеров.

– Значит так, товарищи, – начал генерал. – Сейчас каждый из вас в розданных вам тетрадках подробно опишет все, что видит во снах, и что, скажем так, вас беспокоит. Предупреждаю, – голос Сентябрьского стал твердым и непреклонным, – писать надо все без исключения, все, что видите, каким бы ммм… странным это не было. Наказывать вас за это никто не будет. А вот за вранье накажут, и крепко. Да и бесполезно врать – не одни вы тут умеете видеть то, чего не видят другие. Все, берите ручки – и вперед.

– Ну что? – спросил генерал после того, как Серегин с Аором ознакомились с полученными записями.

– Все то же самое. Правда, у некоторых есть занятные вариации, исключающие друг друга. Но это, в сущности, мелочи…

– Ладно, – сказал, как припечатал Тихомиров. – Хотя в это поверить невозможно… почти невозможно, но приходится.

Он надолго замолчал.

– Даже и не знаю, что решать, хотя решать надо, – в раздумьях молвил герой Сарнагара. – Вот что – сейчас мы с вами напишем докладную лично товарищу Андропову. И уже после того, как он ознакомится… Одним словом, будем думать, как справиться с данной проблемой раз и навсегда.

– А что будем делать с ними? – Артем кивнул головой в сторону класса, где ждали своей участи новоявленные ясновидящие.

Повисло молчание.

– Вам очень надо сохранить это в тайне? – спросил Аор.

И не обратив внимания на то, как почти синхронно дрогнули лица офицеров, продолжил.

– Я могу поработать с их памятью, и они забудут все, что видели. Правда, это ненадолго – их дар потом вновь активизируется, но если постараться, произойдет это не раньше, чем через полгода.

– Нет, – процедил Тихомиров. – Ни с кем работать не надо. Было бы, в конце концов, глупо не использовать такую возможность.

– Вот что, товарищи офицеры и бойцы, – вновь появившись в классе, обратился генерал к напряженно застывшим за столами людям. – Сейчас вы получите проездные документы, ценные подарки и деньги и отправитесь на Большую Землю. Всем вам предоставляется отпуск на десять дней для отдыха и восстановления сил. Но сначала…

Он вытащил из папки пачку листков.

– Ознакомьтесь и распишитесь. По возвращении будете переведены в «особое подразделение». С подчинением лично мне. Все ясно?..

* * *

Октябрьск. Лаборатория №03 специального исследовательского комплекса

– И не проси меня, почтеннейший Асситал, я не могу дать тебе больше ни грамма митрила! – буркнул Сердюк.

– Но Котел Дагды без него не сделать! – сокрушенно развел руками маг. – Должно быть именно десять частей митрила на семьдесят пять меди – и никак не меньше!

– Но уйдет весь металл, какой есть, – страдальчески выдавил Сердюк. – У нас и так его всего ничего – пять килограмм.

Начальник лаборатории, конечно, малость приврал. Полковник Сентябрьский прислал из Сарнагара без малого пуд чудесного металла – все, что удалось выскрести из подвалов императорского дворца. Но союзнику это было знать ни к чему.

– Что поделать? – философски заметил чародей. – Или ты хочешь получать надежные предсказания дешево? Сверх того, ртуть его заполняющая, должна быть непременно самородная – именно так, а никак иначе!

С этими словами маг толкнул дверь лаборатории, да так и замер.

В кресле за обсидиановым столом сидел ни кто иной, как кавторанг Каиров. Сосредоточенно нахмурившись, он писал что-то в большом журнале, торопливо водя пером.

– Э-э, Тамерлан Ахмедович, с вами все хорошо? – с глупой улыбкой осведомился завлаб у пропавшего полгода назад моряка.

Тот никак не прореагировал.

– Это… я не понимаю, что это такое… – ошарашено произнес Асситал. – Нас этому не учили!

Он обошел стол и кресло с по-прежнему ничего не замечающим моряком, протягивая к фигуре руки в напряженном движении.

Сердюк тоже растерянно изучал незваного гостя. Возникло идиотское желание – похлопать Каирова по плечу, хотя вместе с тем завлаб предполагал, что ничего хорошего из этого не выйдет.

Порывшись в карманах, он вытащил зеркальце и навел его на силуэт в черном мундире.

– Он отражается в зеркале! – облегченно вздохнул Сердюк. – Не вампир…

– Конечно же, отражается, – прошептал маг. – Ты путаешь, друг, носкерату как раз отражаются в зеркалах – их не видно простым взглядом. Было бы хуже, если бы он был виден только в зеркалах. Хотя… говорят, их уже давно не видели…

– А что это?

– Не знаю, говорю тебе, – почти страдальчески выдавил из себя Асситал. – Он, как будто есть, но его нет. Он… одновременно здесь и где-то… там. Это… неправильно.

Каиров встал.

В глаза Сердюку бросился орден на левом лацкане мундира кавторанга.

Довольно большой, незнакомый, расцвеченных эмалью и бриллиантами, сияющий золотом. Ничего похожего завлабу видеть не приходилось.

В этот момент, должно быть, моряк их и заметил.

И его лицо, обращенное к ним, вдруг исказила гримаса глубочайшего ужаса и отчаяния, словно он увидел некое чудовище или восставшего из могилы мертвеца.

А затем Каиров пропал, словно его и не бывало. Лишь призрачный журнал остался на столе.

Сердюк торопливо нагнулся над тетрадью, вглядываясь в строчки, написанные четким штурманским почерком – и тут она беззвучно исчезла. Что-то толкнуло завлаба изнутри в свод черепа, на краткое мгновение окружающее подернулось радужными отблесками.

Одновременно позади него послышался мягкий тяжелый шлепок, словно на пол упал мешок с мукой. Оглянувшись, Сердюк увидел колдуна, валяющегося без чувств на каменных плитах пола…

… – Веселые дела у нас творятся, – с непонятной иронией констатировал Мезенцев, выслушав доклад начлаба. – Маги-шмаги, колдуны-чародеи, провидцы судьбы. Напугали, запутали народ. А тут еще вы, сучьи дети! Разгрохали лабораторию, понимаешь, и где я вам теперь оборудование найду? Причем, оказывается, во всем виноваты призраки! С орденами! Да еще с непонятными… Дела-а, делишки.

– Хочу вам, ассаардар, сказать, – вступил в разговор Аситалл. – Скорее всего, тот моряк, которого мы видели, давно мертв. Быть может, он хотел навестить нас, чтобы сообщить что-то важное. Настолько существенное, что преодолел рубеж страны, откуда не возвращаются.

* * *

…Дарика крутилась перед огромным зеркалом, которое занимало половину стены в комнате гарнизонного дома культуры – именно там, в одном из бывших храмов давно забытых богов, должно было состоятся бакосочетание. Первый раз видела она зеркало такого огромного размера и такой чистоты – все же чужинцы не знают цены своим умениям. Еще больше девушка удивилась бы, узнав, что зеркало это валялось в загашнике клуба вэ/че №312341 и попало сюда случайно – как возможный подарок какому-нибудь дикарскому царьку.

Она волновалась – ведь ей предстояло вступить в законный брак.

И она не знала как себя вести.

Единственным выходом из данного противоречия была мысль – просто одеть самую лучшую и изящную одежду, какую только можно найти.

А что может отыскать девушка без рода, без племени в совершенно незнакомом городе?

Спасибо, Алтен выручила, ради такого случая разворошив собственный гардероб. Кое-что прислала и Ага Кос – в благодарность за сотрудничество.

Свободно лежащие волосы кочевницы (замужней женщине не пристали девчоночьи косички) украсила ажурная золотая диадема с изумрудами, хорошо смотревшимися на старом белом золоте – подарок кормчей. Ювелиры Шривижайи всегда славились своим мастерством, а грайнитки – умением разбираться не только в травах, но и в драгоценностях.

Ушки украсили серьги с теми же камнями. На шее красовалось широкое наборное ожерелье.

Платье белоснежного шелка ниспадало почти до полу. При этом живот она оставила голым, ибо именно такова была мода в империи Эуденноскариад.

На ногах красовались легкие сандалии, пряжки которых были выкованы из золотых монет.

Дарика повертелась перед зеркалом, разглядывая себя со всех сторон, и неожиданно рассмеялась – она вдруг подумала о том, что, выглядит не хуже любой принцессы из земных «фмльмов».

О том, что они поженятся, Артем сказал ей сразу после того, как они прибыли в Октябрьск и, сдав «добычу» магичкам, отправились в казармы отдыхать.

А потом к ней зачем-то пришел местный старший писарь, и спросил, как звали ее отца?

– Не знаю, – ответила девушка просто. – В том отряде, где служила моя мать, был десяток отважных воинов, с которыми она делила ложе. Так что лишь Священной Луне да Вечному небу о том ведомо.

Писарь как-то странно на нее посмотрел и исчез, ни слова не говоря.

Она даже чуть испугалась, кто знает, а вдруг чужинские обычаи запрещают Артему жениться на девушке, у которой нет известного отца.

Но слава Богине, все позади и скоро уже…

Вошел Артем.

На нем было парадное одеяние офицера – весьма красивого сине-зеленого цвета. Девушка такие видела лишь на картинках.

Сопровождали его двое друзей и ассаардар Мак-кев.

– Вот так всегда, – с напускной строгостью обратился он к молодым людям. – Отпускаешь воина в увольнение, а он оттуда с боевой подругой норовит вернуться. Как жить теперь станете?

Девушка непонимающе хлопала ресницами. Чем они разгневали ассаардара? Задание ведь выполнили, зелья привезли. Чего ж еще?

И тут заметила, что командир улыбается во все тридцать два зуба.

– Тут только одно можно сделать и сказать. Итак, уважаемые товарищи Дарика Ивановна Серегина и Артемий Петрович Серегин, поздравляю вас с законным браком. Совет да любовь, как говорится.

Протянул ей какую-то коричневую картонку.

– А это – от командования! Так сказать, в подарок первой интернациональной семье!

В руку Дарики лег ключ.

– Живите долго и счастливо. И не вздумайте это дело зажать! Завтра же ждите гостей на свадьбу и на новоселье!

Проводил парочку до их нового места жительства (квартирки с небольшой кухонькой, где стоял извлеченный невесть откуда примус) и откланялся.

– Теперь я член твоего клана! – с довольной гордостью произнесла Дарика, вертя в руках выписанное в штабе свидетельство о браке. – Ты не представляешь, как я об этом мечтала! Я теперь не одна – у меня снова есть свой клан. А главное – твой ассаардар дал мне второе имя. В честь вашего верховного ассаардара.

«Вот я и женат» – подумал Артем. Все решилось само собой. В одну из ночей в степи она просто приподняла покрывало, и легла рядом. А потом, принялась снимать с себя скудную одежду, еще остающуюся на ней.

А потом… Он вспоминал как Дарига – гибкая, сильная и такая желанная плещется в серебристом потоке, а он сидит на камнях, почти не помня себя от страсти, сжимая автомат и готовый пристрелить каждого, кто осмелиться покуситься на нее.

Как потом вышла она из воды – не стыдясь, распространяя вокруг ледяную свежесть горной реки.

И вдруг со щемящей нежностью подумал, что эта сильная, красивая и такая наивная в чем-то молодая женщина верит в него, главу своего клана, больше, чем во всех богов обоих миров.

* * *

Великая Степь. Кочевье клана Волка

Семен Крайнев сладко потянулся, открывая глаза.

Вот уже почти четвертый месяц живет он семейной жизнью.

И жизнь эта оказалась не только весьма приятной во всех отношениях, но и довольно необычной. Ничего подобного замполит прежде не знал.

Прежде всего, он до сих пор затруднялся дать определение своего социального статуса.

Ну, старший лейтенант Советской Армии, заместитель командира части по политико-воспитательной работе. Однако ж, пусть эта часть и именуется «особым В.

Как уже знал он – и от жены, и от начальства, тесть – хоть и не кочевой хан в полном смысле, в степной иерархии был далеко не последней фигурой. Можно сказать, даже весьма крупной. На курултае над ним полагалось держать десять конских хвостов-бунчуков – по количеству племен, которые он держал под своей рукой. Ведь он представлял там все полуоседлые окраинные танства и мог выставить около десяти тысяч воинов – сила немалая.

Кроме того – по женской линии он приходился прямым потомком Аннэрри – давней альфарской принцессе, когда-то полюбившей сына степного вождя – когда предки местных еще жили «за много лун пути отсюда» и приведшей в годину великих бедствий предков их народа сюда.

Детей мужского пола Гаэрил Железный Дуб не имел – только четырех дочерей от трех жен. Ильгиз и Серни Быстрая были рождены от старшей супруги тана, Тольхон. Оттого и прав у них имелось больше, чем у их младших сестер. Но тана еще не оставляла надежда заиметь сына-наследника. Основания для упований были – тестю еще не сравнялось и сорока.

И все же на данный момент наследниками первой очереди считались Серни и Ильгиз с их мужьями. То есть, Семен Крайнев стал прямым наследником древнего феодала.

Подобное как-то с трудом умещалось в голове молодого офицера, члена КПСС. О такой жизни ему прежде приходилось разве что читать в книгах – но представить себя на месте какого-нибудь короля Артура или или Тамерлана замполит не мог. Диковато как-то.

Да что говорить – даже место его обитания не вдруг назовешь. Что это – большой замок, маленький городок, или скорее уж, огромный дом?

И избитое сравнение с ульем приходило ему не раз.

Правда, вначале он опасался, что в холодное время года в этом замке будет жуткий колотун – как он читал, именно так дело обстояло во всех рыцарских замках. Но когда увидел местную систему отопления, то успокоился.

Все обогревалось воздушными трубами, ведущими из подвала, куда была подведена вода из горячих источников (сейчас они были перекрыты).

С прочими удобствами было тоже неплохо.

Вечером, после тяжелого дня, можно было смыть пыль и пот, сполоснувшись из чана с теплой водой, согревавшегося от кухонного дымохода.

И еще были две огромные бани, или как тут говорили – мыльни, на первом этаже. Раз в шесть дней, туда скопом заваливались все обитатели.

Вначале мылись женщины и маленькие дети, затем – мужчины.

Одно слово – улей.

ИСемен, в этом рое тоже играл какую-то свою, пока еще непонятную ему роль. То ли трутня, то ли охранника при юной царице пчел? Скорее первое, потому что в его услугах в качестве телохранителя Ильгиз не нуждалась. Умела сама за себя постоять не хуже любого воина. Как, впрочем, и большинство молодых женщин-степнячек.

Крайнев дивился свободе, какой пользовались в этих краях представительницы прекрасного пола. Как это было непохоже на жизнь земных варваров(по крайней мере, ту, о которой он знал из все тех же книг и фильмов).

Ильгиз могла на весь день ускакать с подругами на охоту и вернуться, нагруженная дичью.

Затем она собственноручно потрошила и свежевала добычу и хлопотала у огня, готовя мужу обед. На его вопрос, зачем это делать, если они почти каждый день обедают в юрте тана, Ильгиз недоуменно подняла брови и объяснила, что настоящий воин (каковым девушка себя считала с полным основанием) должен уметь все, в том числе и готовить еду.

Потом Семен заставал ее увлеченно возившуюся с малышами и укачивающую маленькую сестричку.

Как-то, порвав рукав, она не стала искать служанку, а без стеснения стащила с себя куртку и принялась зашивать.

Одним словом, его юная жена вела весьма насыщенную жизнь, не имея иногда свободной минутки.

Замполит улыбался, вспоминая о том, как еще недавно подумывал обучить супругу грамоте. Теперь эта мысль казалась ему чуть ли не детской. Не менее дикой, чем увезти ее с собой в Союз, или как тут все чаще говорили «на ту сторону».

Кем бы могла стать эта гордая и смелая девушка в его мире?

Разве что выступать в цирке, развлекая зрителей искусной вольтижировкой и метанием копья в цель на полном скаку?

Остается ей только пойти в егеря. И то не сейчас – ведь по земным меркам она еще несовершеннолетняя, даже паспорта еще не сможет получить.

Как-то полушутя сказал об этом жене.

– У вас есть заповедные места и заповедная дичь? – заинтересовалась Ильгиз.

Семен кивнул.

– На этих зверей охотятся ваши властители?

– Нет, Ильгиз, не совсем так.

– Тогда для чего? – ее любопытству не было, казалось, предела.

– Ну, как тебе объяснить… Их охраняют, потому что они редкие и красивые, потому что приносят пользу природе… Ну, просто, чтобы они жили на земле. Вот… – он запнулся, прикидывая, что еще можно сказать по этому поводу.

Против ожидания, девушка его поняла.

– Совсем как говорят наши друиды, – негромко произнесла она. – У вас тоже, выходит, есть друиды?

– Выходит, что есть, – подтвердил Крайнев. А что ему оставалось?

Вообще-то, вначале она почти каждый день одолевала мужа вопросами о жизни в его мире. Что да как, да почему. Однако постепенно ее любопытство сошло на нет, и Ильгиз ни с того, ни с сего принялась жалеть Семена, сочувствуя «тяжелой доле» земного сотника.

– Может, останешься здесь, с нами навсегда? – огорошила как-то вопросом.

– Здесь? – полезли вверх брови Крайнева. – Я… но мое начальство.

Отец договориться с арсаргадаром?!

– Но что я буду тут делать?

То же, что и у себя, – учить молодых.

Учить?! Его как раз больше всего удивляло то, как обучали тут молодых воинов. Замполит с некоторой опаской думал, что ему было бы трудновато выдержать эту школу.

Например, подростка ставили на открытом месте и принимались с разных сторон пускать в него тупые стрелы, а он должен был уворачиваться от них. Или ставили на четвереньки, да не просто так, а таким образом, чтобы одна нога закидывалась за другую, а кисти рук переплетались пальцами. А два человека раскачивали висящее низко над землей тяжелое бревно, и отрок должен был пропускать бревно то над собой, то под, при этом не меняя положения конечностей. Наконец, высший пилотаж – с завязанными глазами ребята увертывались от стрел, ориентируясь только на их свист.

Впрочем, вскоре выяснилось, что комиссар таки мог бы научить кое-чему полезному здешних «призывников».

Как-то поутру, увидев, как он работает саблей, тесть разогнал очередь зевак, жаждущих скрестить клинки с гостем, и попросил Семена немного позаниматься с молодняком.

Это его огорошило. Крайнев никогда не считал себя мастером фехтования. Так, баловался для поддержания формы. Хотя в школе посещал секцию и даже получил второй разряд и взял кубок на городских соревнованиях.

Неужели эти скудные знания можно кому-то передать?

Сойдясь в спарринге с одним-другим молодым степняком, замполит вдруг понял, что его земная европейская манера фехтования во многом отличается от стиля кочевников.

«Эге, – смекнул он, – не все так плохо, брат!»

И с азартом принялся обучать подрастающее поколение искусству сабельного боя.

А еще ему снились какие-то странные сны.

Будто он, Семен Крайнев, едет во главе огромного войска кочевников. Сотни и тысячи воинов, собравшись в одном месте, приветствовали его, вынесенного вождями и шаманами из белой юрты на белой же кошме, криками ликования.

– Слава, слава Объединителю! – неслось над степью.

И рядом с ним, были его сослуживцы – Артем Серегин, Макеев, Аксимов… Какие-то постаревшие и усталые.

Что бы это значило, спрашивал себя замполит, просыпаясь. В Аргуэрлайл привыкли доверять снам.

* * *

Октябрьск. Ставка ОГВ

– А почему вы решили, что в области… ммм… чародейской практики нам следует больше опираться на шаманов, а не на магов, как сейчас? – осведомился Мезенцев, пролистав доклад начальника секретной лаборатории.

– Видите ли, Антон Карлович, – потер переносицу Сердюк. – Для этого есть две важные причины. Первая та, что в целом шаманы за свое искусство берут дешевле, чем маги. Но главное не это. Шаман – это, прежде всего, слуга рода, племени, семьи, кочевья. То, что происходит за пределами подвластных территорий, их мало волнует.

Маги же привыкли видеть в себе основу этого мира. Мы для них – странные и подозрительные чужаки. Вспомним, что ради того, чтобы изгнать нас отсюда, Конгрегация… прежняя Конгрегация, – поправился он, – объединилась с издревле ей враждебными имперцами, причем разбитыми.

– А шаман… это всего лишь шаман… – с легкой улыбкой закончил ученый.

– Есть еще причины? – справился генерал, пытливо глядя в лицо Сердюку.

И у доктора биофизики на секунду возникла мысль, что его шеф тоже приобрел магические способности, только в духе своей профессии предпочел их скрыть.

– Да, есть еще причина, хотя я о ней пока не упоминал, ибо это лишь моя гипотеза. Но раз уж о ней зашла речь… Обратите внимание, характеристики, как бы это выразиться, способностей магов и шаманов заметно отличаются. Шаманы, хоть и слабее в среднем, но могут многое из того, что даже самый сильный маг не сумеет. Просто не станет этим заниматься из-за того, что не их профиль.

Кроме того, если маг все-таки опирается на знание и умение, то шаман – это интуит. Если угодно, основа его могущества – это ощущения и вера. Не зря тут слово «шаманство» имеет значение – ловкие фокусы, недоступные почти никому, нечто непонятное.

– Ну, допустим, – пожал плечами Мезенцев, не понимая, к чему клонит заумник.

– Так вот, магические способности практически не наследуются, даже в браках между двумя колдунами – за них, видимо, отвечают рецессивные гены. А шаманы, напротив, образуют целые династии, хотя из их детей далеко не все имеют дар.

– И как вы это объясняете? – слегка заинтересовался генерал.

– Я думаю, – сообщил ученый, – что магия и шаманство оперируют разными, хотя и схожими, силами. И соответственно – за способность обращаться к ним отвечают разные гены. Гены шаманов доминантны, гены магов – рецессивны, – подвел наукообразную черту под разговором Сердюк.

– Хм, но тогда почему шаманов меньше, чем магов? – задал резонный вопрос Антон Карлович.

– Все очень просто. В замкнутых, относительно немногочисленных родах и племенах, где кровь не смешивается и не разбавляется, эти гены накапливаются. А в остальном мире, где население перемешивается, где в городах собираются большие массы людей и выбор брачного партнера весьма широк, подобные генетические линии давно пресеклись.

– Отчего же местные об этом не узнали?

– Трудно сказать что-то определенное. Не забывайте, тут было несколько эпох больших войн, и колдовские ордена гибли в не меньшей степени, как и обычные страны. В той же Конгрегации не было ни одной магической конторы старше шестисот лет. Побежденные старались уничтожить свои колдовские книги, чтобы те не достались победителям, а, кроме того, девять десятых подобных сочинений были зашифрованы, и прочесть их постороннему, даже если такие трактаты захватывали, было почти невозможно. Да еще учтите, чтобы это толком использовать, потребуется не одна сотня лет. А кто будет заниматься такими долгосрочными затеями даже тут? Но что я хочу сказать. Я тут посмотрел кое-какие летописи и выяснил, что число способных к магии, да и их сила, с течением времени становятся все меньше.

– И что это значит?

– А то и значит, что нам следует ориентироваться в перспективе не на магию, а на шаманство.

– Интересно, в какой это перспективе?

– В перспективе долговременного освоения Аргуэрлайла.

– А-а, – как-то неопределенно протянул куратор проекта «Порог». – Ну-ну. Ступайте, майор. Я подумаю над вашим докладом. И сообщу, куда надо.

Начальник Тринадцатой лаборатории вышел, а Мезенцев принялся внимательно изучать лежащую перед ним стопу печатных листов, скрепленных в скоросшивателе.

Надпись на титульном листе гласила: «Специфические виды нетехнического воздействия на окружающую среду». И ниже в скобках еще одно слово «Магия». И ниже мелкими буквами – «Исследовательский центр № 13».

Его детище, наконец, выдало первую серьезную продукцию.

Умник Байлаков, на правах научного руководителя проекта притащил сюда своих подчиненных из секретных институтов – те так и ходят надутыми индюками вокруг портала, пытаясь разобраться, что это такое и почему вывел не туда? Тихомиров тоже вот сформировал свою «научную» группу – из студентов-недоучек, загремевших в армию, военных переводчиков и сообразительных офицеров, вроде канувшего в неизвестность Каирова. Что они там «изучают», непонятно. Надо бы, конечно, поинтересоваться, пока их шеф в нетях. Пусть Сердюк этим займется. А то, понимаешь, темнят.