Текст книги "Плацдарм"

А вокруг них – у стен и за ними рапсоложился сам город – беспорядочное скопище юрт, дервеянных изб вполне среднерусского вида, глинянобитных лачуг, бревенчатых постоялых дворов и больших домов где зимовали иногда целые роды. прибывшие из степи. Тут же – базарчики, кумирни, огороды, загоны для скота.

Мелькали яркие одеяния кочевников, меховые безрукавки горцев – охотников, платья иноземных купцов. Одним словом столица союзников представляла собой нечто среднее между кочевой стоянкой, торжищем, религиозным центром и и гарнизоном.

Город этот как говорили был очень стар, и имя его восзводили к мифическим альфарам, которых тутошние обитатели числили среди предков. Хотя как выяснили переводчики, город сей имеет множество других имен.

Тан Едей встретил посланцев союзников приветливо.

Уже через час начался пир – на террасах замка под открытым небом.

Слуги, сняв с вертела целиком зажаренного жеребенка, живенько разделали тушу и принялись обносить гостей и хозяев блюдами с дымящимся ароматным мясом.

На удивление, мясо оказалось довольно сносным на вкус. Мягким, приправленным какими-то душистыми травами и пряностями.

Хан хлопнул в ладоши, и по его знаку из ближайшего шатра выпорхнули танцовщицы.

И почти сразу взор Крайнева выделил одну из них – ту, что возглавляла шествие. Длинные серебристые волосы необычного оттенка разметались по плечам.

Красно-зеленые шаровары так соблазнительно подчеркивали стройные длинные ноги девушки, ее восхитительно широкие бедра, втянутый живот, переходящий в тонкую талию.

Более совершенной красоты старлей не встречал.

– Понравилась, друг сотник? – нагнулся к нему сосед, грузный низкорослый бородач лет пятидесяти, в расшитом жемчугом казакине.

– Хороша, – не лукавя, подтвердил Семен.

– Да уж, – согласился степняк. – Она из Черми-Ха, а там как говорят, еще чувствуется альфарская кровь. Но наши девушки не хуже. Глянь-ка.

Крайнев повернулся в ту сторону, куда указывал кочевник.

Среди гостей расхаживала юная девушка в шелковых шароварах странного окраса – пятнистого, странно напоминающего камуфляж, и рубахе в полосочку. Темные волосы, заплетенные в мелкие косички, спускались на плечи, обтянутые зеленым воротником. Узкие сапфировые глаза глядели прямо на замполита.

Ему стало не по себе. Девушка смотрела так, словно приценивалась к товару.

Увидев, что и парень глядит на нее, она смутилась. На смуглых щеках выступил сочный румянец.

Она вскочила на ноги и пошла прочь. Лишь один раз повернулась, ловко изогнувшись, будто бы что-то подобрать с земли.

Рубаха на ее груди натянулась, продемонстрировав, что под ней ничего нет, кроме юного упругого тела.

Жар прилил к лицу замполита. Поперхнувшись слабеньким пивом, подававшимся к мясу, он закашлялся.

– Что, друг сотник, не туда пошло? – участливо хлопнул его по спине – сосед бородач.

– Ага, – поспешно подтвердил старлей.

– Я и вижу, – и, склонившись к самому уху молодого человека, горячо прошептал. – А ведь она на тебя глаз положила, парень. Так что держи ухо востро.

Смысла последней реплики Крайнев не понял. А зря.

Тем более капитан знал местные порядки.

Женщины были умны, самостоятельны, способны равно на храбрый и жестокий поступок. Хотя обычно вождями были мужчины, и женщин не звали на совет, тем не менее, когда случалось обратное никто особо не возмущался и не делал большие глаза.

Он также слышал разговоры о нескольких кочевых женских племенах, где мужчины служат лишь для тяжелых работ и для продолжения рода, не имея голоса в совете. Но скорее, это были степные легенды и мифы, вполне заменявшие местным жителям желтую прессу и агитацию с пропагандой. А местные жители, хотя и оседлые (вернее – полукочевые) но сохранили многие древние обычаи – даже те, которые были почти забыты в Степи.

Например тот обычай, что девушка может если очень захочет – сама избрать себе мужа – по зову Древней Матери.

* * *

Ильгиз поглаживала рукоять клинка – хотя он вряд ли мог ей помочь.

Ибо с ней случилось то, что бывает даже с дочерьми танов и как говрят легенды, даже с богинями. Она влюбилась. Влюбилась с первого взглядяда. Влюбилась сразу и навсегда, как она была уверенна. Влюбилась настолько, что готова была подойти к сотнику-чужаку прямо на пиру, и сесть ему на колени – чтобы выхода у него не оказалось: он ведь не посмел бы нанести осокорбление дому где стал гостем и ему пришлось бы жениться.

Отец бы разгневался, но простил бы – ведь ее мать точно также поступила когда-то.

Ильгиз сейчас вспоминала свою короткую жизнь.

До десяти лет она жила у родни в Георирге – дремучие леса, замки и храмы на вершинах гор, стремящиеся от скал водопады, быстрые воды рек.

Веселые шествия с факелами, игру света и тени в окнах замкового храма.

Всегда хмурый дядя в латах, на сером в яблоке скакуне. Ее первый сокол – ей было всего десять лет.

Старшая тетка – Андео Летящая Птица – ее наставница в воинском искусстве – смешливая, вовсе не грозная видом, тонкая как тростинка – не выглядящая на свои двадцать девять лет и троих детей.

Отец, каким она его запомнила в четыре года – белокурый витязь с серыми глазами, подбрасывающий ее к небу. Это ныне он грузный и краснолицый, почти седой…

Вспоминала поучения воспитывавшей ее тетки.

Не ходи в лес – там медведи а ночью – бесы. Не спускайся к реке – там змеи и ящерицы, не ложись на голую землю – удушат страшные сны.

И так – до двенадцати лет. И какой крик поднимался когда Ильгиз заявляла что уже взрослая.

Но сейчас она чувствовала себя по настоящему взрослой, очень взрослой – и не только потому что хотела отдать себя мужчине. Нет – потому что была готова ответить за то что задумала.

Сзади неслышным шагом подошла младшая сестра ее матери, стала рядом.

– Ну, вижу уже насмотрелась, наконец, на своего сотника?

– Нет, не насмотрелась, – сообщила Ильгиз.

– Дура ты, Ильги, как я посмотрю.

– Какая уж есть.

– Ты все ж полегче, со старшей сестрой говоришь!

– Хоть бы и с теткой.

– Да разве ж со старшими так говорят?

– А как еще говорить? На том же языке, что и со всеми. Не по-герийски ж?

– Вот скажу отцу, так он тебя отхлещет ремешком-то! Не посмотрит, что меч носишь.

– Отец, может, и не похвалит, да хлестать не будет.

– Что-то ты, сестренка, больно смела, – поджала губы старшая. – Ведешь себя как баба откупоренная, а не как девица. А может, – вдруг нахмурилась она, – уже успела? Признавайся, потратила девичью честь уже?

– А хоть бы и потратила, кому какое дело?! – вдруг вспыхнула Ильгиз. – Не в Игриссе, хвала Священной Луне, живем.

– Много ты про Игрисс знаешь, – бросила Серни. – А насчет сотника, так имей в виду: он солдат, человек подневольный. Уйдет, а ты с пузом останешься…

Ладно – вижу что все равно сделаешь как захочешь. Помогу – только чтобы потом меня не попрекала.

Только-только Семен примерился улечься в постель, которую тут заменяла груда шкур, накрытая суровым полотном, как кто-то постучал в дверь. Он было решил, что кому-то из местных дам захотелось узнать, как ниже пояса устроены люди из чужого мира, но ошибся.

Девице было лет за двадцать, браслет на ее запястье говорил, что она уже замужем, а белый пояс с двумя висюльками – о наличии потомства.

– Ты сотник Сем Ен? – спросила она.

– Да, это я, – ответил капитан с долей удивления. – А зачем я тебе нужен, бихе?

– Ты хорошо знаешь наш язык, – одобрительно кивнула гостья. – Я – Серни Быстрая, жена Ундарага из рода Хозяев Скал, воеводы левой руки тана Гоэрила, приходящегося мне отцом, – церемонно представилась она. Моя младшая сестра Ильгиз хочет с тобой поговорить.

– Ильгиз? – нахмурил брови Крайнев.

Имя ему ничего не говорило.

– Та синеглаза девушка, с которой вы познакомились на пиру, – пояснила дама. – Она хочет порасспросить тебя о земле, откуда ты прибыл.

– Чего ж она сама не пришла? – в простоте душевной поинтересовался молодой человек.

– У нас не принято незамужней девушке ходить в гости к одинокому мужчине, к тому же еще и ночью.

– Вот именно, – буркнул замполит, и с неожиданной резкостью бросил.

Эй, уважаемая, а меня потом твоя родня не порежет на шашлык?

– Возможно, у тебя дома такое и может быть, а у нас не принято за разговор с девушкой убивать и резать, – парировала Серни. – Если конечно, разговор вежливый и девушка не обижена. Так что? Или сказать сестре, что храбрый сотник испугался?

– Я иду, – отозвался Крайнев, чувствуя, что вот-вот покраснеет. – И извини, бихе, если что-то не так сказал.

– Я не в обиде, сотник, в Сарнагарасахале нас вообще считали людоедами.

– Если позволишь, я оденусь…

Серни Быстрая, хихикнув, отвернулась.

Пройдя через спящий замок, и они очутились у большой двери расписанной золотыми полумесяцами и звездами.

– Он здесь, Ильгиз, – откинув полог, негромко сказала Серни и, дождавшись ответа, пропустила замполита вперед.

Сама она, как видно, присоединяться к предстоящей беседе не собиралась.

– А ты как же? – заподозрил неладное Крайнев.

– Я здесь покараулю. Чтоб вашему разговору никто не помешал.

И довольно ощутимо толкнула молодого человека рукой в спину…

В нос ему сразу ударила волна дурманящих курений. Даже голова закружилась с непривычки.

Помещение освещалось двумя выложенными самоцветами лампионов. В их неровном свете появилась стройная девичья фигура. Длинные волосы, собранные во множество косичек, были перехвачены на лбу повязкой с вышитыми золотыми символами.

– Приветствую тебя, сотник, – послышался немного резкий, как для девушки, голос. – Я – Ильгиз.

– Ты хотела видеть меня?

– Да, – подтвердила она кивком головы, отчего косички смешно запрыгали по ее плечам. – Садись.

Крайнев плюхнулся на все те же шкуры, отметив, что здесь они, не в пример тем, что были в его шатре, отменного качества. Мягкие и пушистые.

– О чем ты желаешь узнать? – чувствуя некую напряженность, решил сразу перейти к делу замполит.

– Успеем еще наговориться, – улыбнулась зеленоглазка. – До рассвета ой как далеко. Осенние ночи длинны. И холодны…

Ее слова явно имели какой-то подтекст, но замполит не хотел разгадывать загадки. Если точно, то ему хотелось сейчас одного – завалиться в свою постель и спать. – Угощайся, – подала ему Ильгиз золотой кубок, щедро усыпанный самоцветами.

Второй такой же она взяла себе.

– Что это? – принюхался молодой человек.

Пахло очень приятно. И на вид совсем не походило на то пойло, которым их потчевали за ужином.

– Вино. Сарнагасское, десятилетнее.

Произнесла это с таким видом, будто напиток доставили с Луны или еще откуда подальше.

Семен пригубил вино.

Ничего подобного пробовать капитану доселе не приходилось.

– Ух ты! – даже облизнулся парень.

– Так ты лакомка! – отчего-то восхитилась Ильгиз. – Это хорошо! Еще налить?

– Не откажусь! – протянул руку с бокалом замполит.

И вдруг почувствовал, что у него закружилась голова. Удивленно посмотрел на хозяйку, и обнаружил… Обнаружил что та деловито раздевается, все так же улыбаясь и влажно поблескивая синими глазами.

– Ты хочешь… – он запнулся, ощутив жаркую волну поднимающуюся от низа живота…

– Именно так! – припечатала она, стаскивая сапожки, кроме которых на ней уже не было ничего.

– Но я не могу… – только и смог сказать Крайнев.

– Я вижу что ты можешь все, что мне нужно, и твои штаны мне это видеть совершенно не мешают. – Ильгиз недвусмысленно ткнула пальчиком ему в пах. И задула лампионы.

Пробудился Семен от громкой брани.

Вокруг их с Ильгиз ложа в свете позднего утра стояли его командир, прочие офицеры.

– Ты что натворил, котяра мартовский! – заорал на него подполковник.

Замполит непонимающе хлопал глазами.

Обернулся к Ильгиз – и обнаружил, что та не лежит рядом как секунду назад, а стоит у ложа обнаженная и притом с кривой саблей в руке.

– Я, младшая дочь тана Гаэрила Железного Дуба, Ильгиз Алая Стрела! – заявила девушка, не обращая внимания на свою наготу. – Вы ворвались ко мне в жилище, не спросясь, и только уважение, которое я питаю к своему жениху, удерживает меня от того, чтобы снести вам головы!

Жениху? Это она о ком?

И тут Крайнев понял.

Мама родная!

Так это что получается? Он и есть – жених?!

В дверях появились еще двое – он на секунду испугался – ибо это были гостеприимный хозяин Гаэрил Железный Дуб, и Серни Быстрая, за спиной которых торчали воины.

– Ладно, одевайся, герой-любовник, – махнул рукой майор, видя, что у «потерпевшей стороны» претензий, вроде бы, нет.

Напротив, тан и его дочь, прибежавшие полюбоваться на такое зрелище, одобрительно посматривали на парочку и цокали языками.

– Молодец! – шлепнул одевшегося офицеру по плечу тан. – Пойдем, выпьем!

– Тут свадьбу играть надо!

От таких речей капитан едва не схватился за голову.

Свадьба?!

Сходил, называется, в гости.

Припомнились слова толстого бородача: «А ведь она на тебя глаз положила, парень. Так что держи ухо востро». А он тогда не сориентировался, олух царя небесного!

У того-то на шее болтался знак вольного мага! Тьфу – уже скоро год здесь, и так лопухнуться!

– Насчет свадьбы – это надо с нашим генералом, то есть, ассаардаром, переговорить. Без его позволения – ни-ни.

– Ага! – важно кивнулГэорил. – Сегодня же и переговорю! Ваши переговорники у меня ведь есть.

Ильгиз все так же стояла, гордо выпятив обнаженную грудь и нимало не смущаясь присутствием посторонних. И смотрела, смотрела своими сапфирными ведьмиными глазами как будто бы прямо в душу Крайнева.

Теперь жениться придется, брат ситный, – вздохнул Макеев жалостливо, когда они оставили покои девушки. – Дело-то международным скандалом попахивает. А оно нам надо?

– Да уж, – потупился Крайнев.

– Я этого так не оставлю! – плевался батальонный замполит, гневно взирая на подчиненного. Извращенец! Педофил! Под трибунал пойдете, Крайнев – за растление малолетних!

«Ничего себе малолеточка!» – майор вспомнил вполне зрелую фигурку местной принцессы (разумеется, оставив это мнение при себе). А заодно – и саблю в ее не по девичьи крепкой руке. И надо сказать, то что всего пару минут назад его шея была на расстоянии лишь одного взмаха от великолепного синего клинка, не вызывала в нем положительных эмоций.

И еще подумал, что главой данной молодой семьи будет вовсе не его подопечный.

– А с чего вы взяли, что он посрамил честь советского офицера? – вдруг спросил Макеев. – Судя по всему, этой ночью он как раз ее поддержал…

Косарев с некоторой оторопью уставился на комбата, потом на заместителя.

– Знаете что, – наконец нашел что сказать Иванов, – вы как хотите, но рапорт я подам. И пусть начальство решает.

– Пусть начальство решает, – махнул рукой комбат, не сомневаясь в резолюции Тихомирова.

Быть, быть старлею женатым.

И еще подумал, что главой новой молодой семьи будет вовсе не его зам по политической части.

А сам виновник переполоха вновь и вновь вспоминал сапфирные глаза и точеное тело Ильгиз… И прошедшую ночь. Наверное, все к лучшему.

* * *

Москва. Кремлевская» больница в Кунцево. 198.. год

То, что генсек очень болен, было видно и невооруженным глазом. Впавшие пожелтевшие щеки, мешки под глазами, обескровленные губы, сжатые в тонкий шнур. Представив, какую боль испытывает этот всесильный человек, Мезенцев вздрогнул. Врагу не пожелаешь, не то, что главе родного государства. Но… – возникла не совсем красивая мысль, – возможно это подтолкнет Шефа повнимательнее отнестись к его записке. Хотя совещание с участием двух из трех руководителей «Порога» созвано не из за нее а из за доклада Сентябрьского. Тот отчебучил нечто неслыханное – пользуясь тем что кроме командующего ОГВ подчинялся еще своему руководству по линии ГРУ, накатал рапорт где не много ни мало посоветовал «решительно пересмотреть цели и задачи» плана «Порог». Да какое-там – человек похоже решил угробить свою карьеру.

Выпив предложенные медсестрой пилюли, пациент № 1 Кремлевской лечебницы в Кунцево вяло улыбнулся.

– Продолжайте, товарищ генерал.

Сентябрьский кивнул, едва удержавшись от того, чтобы не козырнуть. Но к пустой голове, как известно, руку не прикладывают, а свои фуражки они с Мезенцевым сдали внизу, в гардеробе.

– Итак, товарищ Генеральный секретарь, мы нашли только один мир, и уже в нем столкнулись с вещами, о которых даже и не думали. А что ждет нас в других мирах? Что если есть цивилизации, обогнавшие нас так, как мы обогнали жителей Аргуэрлайла? Что если где-то существуют объединения таких цивилизаций? А вдруг имеются некие законы, установленные для взаимодействия между разными вселенными? И тогда, скорее всего, вряд ли они одобряют войну одного мира с другим.

– Вот как вы рассуждаете?! – саркастически оборвал его министр обороны. – Так может быть нам вообще надо убираться из того мира и предоставить его своей судьбе? Вот так прямо сразу? Это самое, невмешательство во внутренние дела? В абстрактный гуманизм впадаете, товарищ Сентябрьский.

– И в исторический пессимизм, – подсказал молодой и круглолицый секретарь ЦК КПСС с большим родимым пятном посреди высокого лба. («А этот тут что делает – занимался бы своим сельским хозяйством!»)

– И в пессимизм… – повторил со вкусом старый маршал, в свое время благословивший проект «Порог».

– Ну, зачем так резко, товарищи? – остановил соратников генсек. – Мы ведь призываем к самокритике, и никто монополии на истину не имеет. Нужно начинать с себя. Товарищ Сентябрьский как честный офицер и коммунист решил высказать свое мнение, а вы не хотите спокойно выслушать. А вдруг мы ошибаемся? За ошибки в политике приходится расплачиваться и иногда слишком большой ценой.

Он замолчал и болезненно скривился, видимо, вспомнив о чем-то неприятном. Тихомиров готов был поспорить, что руководителю страны пришла в голову мысль о недавно сбитом корейском самолете. Вот – сколько не долбили комиссары – «не поддаваться на провокации» – а все без толку!

– Значит, вы советуете свернуть проект «Порог»? – вкрадчиво поинтересовался хозяин больничной палаты.

«Не поддавайся на провокацию, дурак!» – мыслено крикнул ему Тихомиров. Вот сейчас его заместитель наговорит черте чего, и вылетит из проекта и весьма возможно – со службы. А хоть и недолюбливает он интеллигентного разведчика, из «пиджаков» но ведь во многом успехи ОГВ – это его успехи.

Генерал глянул на Председателя КГБ, потом на его подчиненного, Мезенцева, который незаметно для других постучал себя кулаком по голове. Предупреждал же, мол, тебя, дурака, не суйся со своими кляузами наверх. Не согласен – подай рапорт и уходи на пенсию.

– Относительно нашей политики в Аргуэрлайл, Юрий Владимирович, советов давать не берусь, – спокойно ответил Сентябрьский. – Но все дальнейшие попытки проникновения в иные миры следует пока прекратить – это мое категорическое мнение…

«Да кого здесь интересует твое мнение, идиот!» – выругался про себя Мезенцев, но внешне никак не показал своего отношения к сослуживцу.

– Речь идет не много, ни мало – о судьбе страны, и более того – о судьбе всей нашей цивилизации. И мы не имеем права рисковать.

Круглолицый с родимым пятном дернулся, желая вставить реплику, однако генсек остановил его слабым, но решительным жестом.

– Подождите, Михаил Сергеевич. Давайте дослушаем.

Герой Сарнагара взглядом поблагодарил вождя.

– Представьте только ситуацию, если бы мы оказались в мире, где существует магическая цивилизация, подобная той, что была на Аргуэрлайле в древности? Как бы отреагировали аборигены на наше появление? К чему бы это могло привести?

– Я, знаете, товарищ генерал, – крякнул министр обороны, – уже много слышал про эту самую вашу цивилизацию, про Гиперборею, и прочие тамошние Атлантиды. Ну и что?

Вы как все знают, успешно побили всех этих магов! Не из таких передряг выходили! Да вы сами не столь давно из Афганистана. Что за пораженческие настроения?! Считаю ваш доклад проявлением недопустимой растерянности в новых условиях. Ну-ну, – покровительственно улыбнулся маршал, – стыдно вам, молодым, в конце концов. Мы, старики, вот не боимся, а вы прямо-таки в панику ударились.

– Это не паника, товарищ Маршал Советского Союза, – вытянулся перед министром Сентябрьский. – И не пораженческие настроения. А здравый смысл…

– Так ты что ж это, сукин сын, – опешил главный военный страны, – меня в старческом скудоумии обвиняешь?! Да я!..

«Все, абзац котенку, – констатировал Мезенцев. – Вот уж поистине горе от ума».

И вновь генсек выступил в роли миротворца.

– Успокойтесь, Дмитрий Федорович, товарищ генерал совсем не то имел в виду.

– Но, Юрий Владимирович, все же слышали…

– Мы все немного нервничаем, – улыбнулся глава государства. А столь серьезный вопрос с кондачка решать нельзя. Надо с холодной головой, как учил Дзержинский.

Маршал что-то буркнул себе под нос в том смысле, что де он не чекист. Бывший и нынешний Председатели КГБ переглянулись – оно и видно.

– Так или инаеч – я ознакомился с вашими выкладками, товарищ Сентябрьский. Виктор Васильевич, – генсек протянул руку к своему помощнику, и в нее легла папка с гербом. – Доводы серьезные. Они будут приняты во внимание. Более того – скажу, что если бы мы предвидели, к каким последствиям приведет разворачивание проекта «Порог», то, возможно, не стали бы и начинать его.

Он вздохнул.

– Затраты, конечно, окупаются. Найденные вами, генерал, сокровища, а также залежи радиоактивных элементов… Но вот дальнейшся политикма действительно вызывает вопросы. А вот здесь надо думать. И мы будем думать…

Громкий натужный кашель прервал его речь.

В палату ворвался лечащий врач, академик Гучалин, и замахал руками на посетителей:

– Да вы что, товарищи! Так нельзя! Вы утомили Юрия Владимировича! Все, все, прошу незамедлительно удалиться! И никаких возражений!

Генсек виновато развел руками. Дескать, против медицины он здесь бессилен. Тут доктора хозяева.

На пороге Тихомиров оглянулся.

Его взгляд наткнулся на внимательный прищур больного.

Над кроватью приподнялась рука, сжатая в кулак. Известный «ротфронтовский» жест, означавший уверенность в победе.

И тем удивтительнее прозвучали слова…

– А товарища Мезенцева я все же попрошу остаться…

* * *

Вот, возьмите – этих денег вам хватит надолго. Так сказать – ваши командировочные.

Полковник Борисов протянул Ускару шесть сотенных бумажек, пахнущий типографской краской бланк паспорта, и пропуск в прозрачном пластике – без имени и фамилии, только с фото.

Еще внизу был номер телефона.

– Вот, Ускар Боругирович, – сообщил подполковник. Если возникнут какие-то затруднения – позвоните по этому телефону.

Так что спокойно живите, наблюдайте, так сказать – знакомьтесь с обстановкой. Тем более, нам с вами еще долго и плодотворно работать.

Фесо Торк привстал, нервно повел плечами.

Хотя он – и его спутники и был готов к путешествию, но все равно дорога произвела на него изрядное впечатление. Против ожидания, разрешили им путешествие сюда без проблем.

Сперва – поездка через дромос на личной машине Мезенцева по горной дороге – до огромного города в долине, прибытие в аэропорт – он не сдержал изумленно-испуганного возгласа при виде огромного – с океанского белого кита – летающего дома. Потом – долгий полет в столицу здешней империи (зная скорость этих машин, он изумился ее размеру).

И наконец – прибытие в ночной аэропорт, поездка на такой же черной машине в это загородное имение в сосновом лесу – при надлежавшее как он понял, местной Канцелярии Тайн. Дальше был отдых в мягких чистых постелях, сытный, хотя и незатейливый ужин.

Потом им принесли одежду – при виде мужских камзолов и рубах, серых как одежда рабов, он и его помощник огорченно фыркнули. Зато Марха Маар пришла в восхищение – платье ей предложенное было восхитительным даже на взгляд Ускара. Оно называлось «вечерним» (интересно – если такое шикарное одеяние у них вечернее, то что же он носят днем?).

Он еще раз повел плечами чуть поморщившись – здешний костюм сидел на нем неплохо, но он пока не привык к башмакам, жавшим ноги как колодки, и узковатым брюкам. И ремень какой-то жалкий – меч не повесишь. Кстати – о мече.

– Я понимаю, что у вас тут нельзя носить длинный меч. Но мне как послу по нашим обычаям оружие полагается. Так что я бы хотел получить ваше оружие, – сообщил чародей.

Несколько секунд Борисенко сидел, озадаченно наморщив лоб, а лейтенант Кирпичев прикидывал – в каких выражениях он откажет перешедшему грань инопланетянину.

Но шеф сообразил как выйти из положения.

– Одну минутку, – бросил он, уже выходя из кабинета, и минут через пять вернулся с небольшой коробкой.

Внутри оказался маленький вороненый пистолет, правда уже изрядно облезлый, и две запасные обоймы.

Не без труда Кирпичев опознал ТК – допотопную модель, из которой убить человека было довольно затруднительно.

– Вот, уважаемый, – протянул он коробку Ускару. Возьмите, но постарайтесь не показывать окружающим. Как пользоваться им, вы знаете.

Ну что ж – наш человек отвезет вас куда надо.

С непроницаемым лицом взвесив на ладони пистолет, Ускар небрежно сунул опасную игрушку в карман, и откланялся.

– Вы так спокойно дали этому типу оружие, Николай Сергеевич? А если ему придет в голову устроить с бодуна стрельбу в кабаке? Или ему просто кто-то не понравится? Это ж дикие люди…

– Ну во первых, не такие уж они дикие – Фесо во всяком случае, – ответил Борисов. И с какой стати ему устраивать стрельбу в кабаке?

А во вторых… – подполковник усмехнулся. Во вторых – у этой мухобойки просто спилен боек.

* * *

Октябрьск. Махаловка, она же Четвертый квартал

– Скажи, уважаемый Нор Тао, вот ты говоришь, что будущее можно предугадать… – с явным сомнением в голосе начал Аксимов разговор со своим старым приятелем.

Тот уже понял, что именно ради этих слов тот пригласил его сюда, в харчевню на окраине Тхан-Такх.

– Не предугадать, а предвидеть, – строго поправил маг. – Гадают гадатели, а Чтецы Грядущего видят то, что должно случиться.

– Случится, или должно случиться? – нетерпеливо перебил его майор.

Несколько секунд колдун взирал на него, наморщив лоб. Затем о чем-то догадался.

– У тебя были плохие видения? Или сны? Тебе грозит опасность? – очень серьезно спросил он.

– Мне – нет, а вот у других… – несколько оторопевший майор не стал пока раскрывать служебную тайну. – Но ты не ответил на мой вопрос.

– Ладно, расскажу тебе то, что знают все, – потянулся маг. Случаев было правда немало… – но вот тебе из самых известных. Двести лет назад, королю Сейгерта предсказали, что от соседнего княжества Терсин исходит огромная опасность для его страны и его династии и они даже могут быть уничтожены правителями княжества. Он тут же пошел на это княжество войной, желая заранее стереть его с лица земли. Армии Сейгерта и Терсина в количественном отношении были примерно как двадцать к одному, но у князя при дворе – в городе Син проездом гостил весьма могучий маг. Он решил помочь радушным хозяевам, и обрушил на сейгертское войско огромную лавину, которая погребла под собой короля и половину его солдат. Король не удосужился обзавестись наследником, в Сейгерте вспыхнула смута, за власть схватились сначала дядя и племянник, потом троюродный брат и тетка. Остатки армии и тамошняя знать бодро перерезали друг друга… Одним словом, когда два года спустя в Сейгерт явился терсинсий князек и провозгласил себя наследником покойного монарха, ему только что сапоги не целовали. Но столица к тому времени была так разорена и выжжена, что он не захотел там поселиться а вернулся в свое княжество и объявил Син столице обоеих держав. Со временем Сейгерт исчез и теперь мало кто о нем помнит, а страна эта именуется Великим Терсином.

Вот такая история.

– А еще что-то подобное было?..

– Ну, вот, например, придворный Чтец Грядущего игрисского шарчагана семь с чем до десятков лет назад предсказал великие беды от брака его с дочерью владыки Химста. Шарчаган тут же разорвал помолвку, и свадьбы не было.

– И что? – спросил майор.

– И ничего, – пожал плечами маг. – Ничего не случилось.

– Но все-таки, – продолжил Ковров. – Вот смотри – предсказатель видит грядущее и все, что якобы должно случиться. Но вот, допустим, мы убиваем или изгоняем вельможу, который должен погубить великое царство…

– Лучше не убивать, – уточнил Тао. – А взять выкуп и потом изгнать.

– Не важно, – отмахнулся Артем. – Ну, одним словом, мы помешали исполнению предсказания. И этого не происходит. Но ведь он это уже увидел! То есть, в будущем это уже случилось?! Почему же маг видит то, чему мы не дадим свершиться? Ну, ты понимаешь меня? – спохватился артиллерист-чародей, чувствуя, что уже начинает заговариваться.

– Знаешь, брат по Силе, – улыбнулся маг, – этот вопрос не по моей части. Тебе бы надо поговорить с каким-нибудь знатоком чаромудрия. Я даже могу написать одному такому, чтобы он прибыл – он живет недалеко, в Георирге. А наше дело, наше с тобой, – уметь сделать, а не знать, почему это получается. Не важно – почему? Важно – как!

Иван покачал головой. Он надеялся на иной ответ. Полагал, что «консультант по вопросам нетехнического воздействия на природу» ОГВ поможет ему разобраться в том, что начало с недавних пор твориться со многими из них. Похоже, придется доводит дело до конца самим. Или обратиться союзникам… Но вот этого по определенным (и достаточно щекотливым) причинам не хотелось.

* * *

Октябрьск. Казармы имени Дзержинского

Васька Львов готовился умереть. Вернее сказать – совершить самоубийство. Потому что жить дальше смысла не было. Ведь у него нет будущего, как будущего нет ни у его страны ни у его друзей, ни у его близких.

Умрет его мать, потому что не будет денег на лечение…

Умрет отец, не выдержав смерти матери.

Умрет младшая сестренка, ставшая проституткой, чтобы заработать на героин.

И больше не будет ничего.

Ничего не будет…

И он тоже умрет, замерзнув на помойке – спившимся, грязным, вонючим покрытым вшами бродягой.

«Бомжем».

И ничего нельзя сделать. Кто ему поверит? А если бы и поверили – все равно…

Чему быть, того не миновать.

Так стоит ли жить, зная все это?

Валька еще раз примерился. Рука свободно доставали до спускового крючка автомата который вторая рука направляла точно в лоб… Будь у него карабин или старый АК-47 ему бы пришлось снимать сапог и жать на курок пальцем босой ноги.

А так…

Удобное и ухватистое оружие сделали в Союзе. Умеют… Только вот это оружие и останется…

Рядовой сдвинул предохранитель и взглянул в черное дуло.

А потом спокойно надавил спуск.

Почему-то в голову Василию Сергеевичу Львову не пришла одна простая мысль: как он может застрелиться, если судьба уже определила ему – умереть на помойке, будучи грязным вонючим вшивым бомжем, спустя целых двадцать лет?

* * *

Великая Степь. В семистах двадцати километрах к северо-востоку от Октябрьска

Если не считать этих мелких и, в общем-то, простительных недостатков для отважного воина, каковым, несомненно, был избранник Ильгиз, сотник Сем Ен по всем статьям подходил для того, чтобы стать зятем тана. Иначе норовистая девка бы его ни за что не выбрала, потому как не одному отважному сыну Степи, просившему у отца ее руки, отказала твердо и решительно. Будто ждала этого, единственного и неповторимого.