Текст книги "Крысолов"

Все это могло бы быть.

Кажется, какой-то миг это и было – там, в глубине этих голубых глаз.

– Просто пути расходятся, девчонка. Чертовы пути. Расползаются, как раки… Прости…

А может быть, еще встретимся. Если встретились второй раз – почему бы не быть и третьему? Впрочем, это еще вопрос, нужен ли он, этот третий раз – ей. Два дня без еды, с полутонной на хребте – куда уж дальше-то?

Стас развернулся и обошел «Норку».

Залез в кабину, обернулся:

– Стой! Место!

Захлопнул дверцу, завел мотор и быстро повел машину в объезд кустов.

Аликс задумчиво наклонила голову. Поглядела в сторону – туда, куда ушли крысы. Снова на машину…

И шагнула следом. Сначала медленно, робко. Потом быстрее, решительно, побежала.

– Ч-черт…

Стас рванул «Норку» вперед.

В зеркале заднего вида мелькнули глаза топотушки – огромные голубые глаза, – а потом она пропала за скоплением кустов.

По крыше проскребли ветки, «Норка» подпрыгнула – резко, как налетела на бордюр. Потом ухнула вниз. Стас крутанул руль, разворачивая. Это и есть старая просека. Теперь машина пойдет по старой колее, как по рельсам.

Прибавил скорости. «Норка» и в самом деле пошла веселее.

В зеркале заднего вида дрогнули ветви, и в начале просеки вынырнула голова Аликс. Потом и вся целиком. Поглядела с укором – словно до сих пор не могла поверить, что ее решили вот так вот бросить, одну, посреди леса. После всего.

И побежала следом.

Стас зашипел сквозь зубы и еще прибавил, стараясь не смотреть в зеркало.

* * *

Она давно уже пропала во тьме – но Стас то и дело косился в зеркало.

А вот Серый разглядывал самого – ничуть не скрываясь.

И – черт возьми, да что же это, если не глумливая ухмылка?! – тихонечко улыбался. Словно прикидывал, насколько этой бесхвостой мартышке стыдно от такого прощания с топотушкой, двое суток делавшей самую трудную работу. И цинично калькулировал в своей обезьяньей голове все эти оглядки в зеркало заднего вида, все эти невнятные шипения сквозь зубы – и решал, к какому классу сентиментальности отнести данную особь.

Стас усмехнулся. Выдавил из себя усмешку, хотя и не шла.

Нет, конечно, ничего такого Серый не мог думать. Это лишь кажется… Просто растравленная сентиментальность и стыд. А Серый тут ни при чем. Этой пародии на человека не то что до психоаналитика – до тети Моти-доярщицы расти и расти…

И все-таки, этот взгляд, и эта глумливая ухмылочка…

– Хватит мне тут мудрый прищур изображать! – не выдержал Стас. – Лучше выучи хоть одно слово, кроме этих своих ыва и гырыга! Умник…

Серый оскалил зубы и захохотал. Словно понял.

Все понял. И слова понял – и, что важнее, то, отчего они были сказаны…

Стас чертыхнулся и включил плеер.

Миг поколебался – что выбрать из огромного архива на флэш-диске. И выбрал радио. Но не музыкальные радиостанции. Щелкал и щелкал кнопкой поиска, прогоняя эфирную попсу.

Неплохо бы узнать новости. Что там, в старом городе? Закончился показушный рейд, или еще нет? Лучше бы закончился… Легче провезти секвенсор будет. А то когда вокруг крутятся военные, это…

Следующий канал оказался без музыки.

– …на сетевой бирже пригорода продолжается бум. Цена квадратного метра в центре старого города перевалила за психологически значимую отметку пятьдесят новых юаней, и рост продолжается. Напомним, еще неделю назад цена колебалась в районе восьми юаней за метр, не в силах пробить медвежью линию сопротивления на уровне девяти с половиной юаней…

Стас убрал ногу с педали газа, дал машине остановиться. На раздолбанной дороге это произошло быстро.

Выключил радио, оглядел салон.

– Серый, ну-ка…

Серый уже не ухмылялся. Наоборот. Понял, что шутки кончились. Тихий и внимательный – словно нашкодивший щенок. Вмиг сообразил, что от него хотят. Встал на сиденье, подтянул рюкзак с аппаратурой с края поближе к Стасу, а сам забился к дверце.

Стас достал планшетку.

Вообще-то, цены на обезлюдившую недвижимость в центре старого города постоянно колеблются. И перед очередной попыткой вычистить крыс – пока она не захлебывалась в потоках наглухо застегнутых черных мешков, – цены здорово подпрыгивают.

Но чтобы до пятидесяти драконьих шкурок за один метр… В прошлый раз максимум был на сорока пяти. Да не перед началом – а на пике штурма! Штурм был знатный. Многие решили, что крыс дожмут…

Так что же должно твориться в старом городе сейчас – чтобы цены перепрыгнули тот максимум?!

Стас включил планшетку, натянул на ухо гарнитуру. Вышел в сеть, стал набрасывать хвост из прокси-адресов.

– Только попробуйте отделаться автоответчиком на этот раз…

Так, проксей достаточно. Теперь на страничку оператора спутниковой связи, номер того телефона, что у друзей Арни…

Над глазком видеокамеры замигал огонек готовности. Щелкнул наушник. Длинный гудок. Гудо-ок, гудо-ок, гудо-ок…

– Отвечайте, сволочи, отвечайте… – прошипел сквозь зубы Стас.

И только попробуйте отделаться автоответчиком! Лично чучела буду делать…

Картинка видеофона на экране разлетелась в стороны. Ответили!

– Алло! – рявкнул Стас. – Алло!

Динамики планшетки помолчали. Потом разродились монотонным голосом-шкуркой:

– Доброй ночи, Крысолов.

Стас хотел закричать в микрофон – но так и не закричал. Потому что… Черт возьми, неужели… Не может быть…

– У нас все хорошо, – неспешно сказал голос. – Новостям не верьте. Ничего серьезного. Не тревожьтесь. Не думайте о том, что творится в старом городе. Вы должны…

Стас слушал, не веря своим ушам.

Сообщение осталось прежним.

Только в старом городе определенно что-то творится. Телевизионные новости могут врать – но не цены. Пятьдесят драконьих шкурок за квадратный метр, против обычных шести-семи…

Там что-то происходит. На самом деле. А сообщение осталось прежним. Уже несколько дней. И это может значить, что…

– Нет, нет!

Но…

Если допустить, что они живы и здоровы, что у них все в порядке – почему на автоответчике старое сообщение? Причем – теперь явно не соответствующее тому, что происходит на самом деле…

Стас врезал кулаком в приборный щиток.

Стиснул руль, вжал педаль и погнал «Норку» вперед.

Похоже, на друзей Арни надеяться больше нельзя. И раньше не стоило… Ох, не стоило!

Серый кидал от дверцы робкие взгляды.

Принял на свой счет?

– Да не ты, Серый, не ты… Не забивайся…

Или он не на свой счет принял – а просто обиделся? Что два дня жизни, как оказывается, были коту пот хвост – потому как ни крошки ывы? И все нет и нет ее, родной?

– Да будет тебе ыва, будет. И ыва, и твоя любимая стеклянная сиська…

Но Серый совсем смутился. Забился к самой дверце, отвернулся и уставился за стекло.

* * *

Стас выключил мотор.

Потом выключил внутреннее освещение в машине, вгляделся в темноту за стеклом.

Черт возьми! Не такой уж этот мотель и крошечный, как показалось вначале.

Пока в машине горел свет, вон там вот, слева – была полная тьма. Теперь же сквозь лапы елочек проглядывали огоньки. Раз домик, два… пять, шесть… Много.

Но не ехать же до следующего?

Во-первых, поесть и помыться хотелось ужасно. Невыносимо.

А во-вторых, и это куда важнее… Одно дело, когда посетитель останавливается вечером, едва стемнело. И совсем другое – когда подозрительный тип останавливается посреди ночи. Тут уж хозяин может, чем черт не шутит, и предложить заполнить карточку.

И пробить запросик по сети… Специально для таких случаев действует служба. Когда ночью заваливаются не пойми кто, и вносят в карточку абы что… А потом пойдет подглядывать, и заметит Серого…

Серый… Да тут хотя бы объяснить, для начала, почему сам такой – вся одежда в грязи. И лицо, и волосы…

А если еще и Серый…

А он, сволочь шерстяная, как назло, наручники открывать научился!

Тут за всю жизнь толком не выучишься – а он тогда за пару часов освоил. Без всяких пособий. И – и вот это вот уже в самом деле интересно, без дураков, – чем, главное? Ни шпильки в своих шаловливых лапках не крутил, ни проволочки. Ничего такого не было. Вроде бы…

Ладно. Сделаем проще. Попытаемся за деревьями разглядеть лес…

Кто тут, в конце концов, венец природы и прочее бла-бла-бла?

– Сир Грей! Вашу руку, сударь, – Стас достал наручник и открыл его.

Серый поглядел на наручник, на Стаса – и осклабился. И с самым церемонным видом вложил лапку в браслет. И если тогда, после побега от Аликс, можно было еще сомневаться – то теперь-то в этих глазенках абсолютно точно прыгали огоньки издевки.

Ну, конечно. Если один раз наручник открыл, то и второй раз откроет. Научился. Умный, черт бы его побрал…

Но не умнее человека-то?

– Ничего, есть у нас и на Кольку Сапрыкина методы, – пообещал Стас.

Защелкнул наручник на лапке, застегнул второй захват наручника на нижнем карабине ремня безопасности. Вылез из машины – но не спешил идти к домику с мигающей вывеской «Серые камни».

Обошел машину, открыл дверцу со стороны Серого. Улыбку сдержать не получилось, как ни старался. Серый напрягся, подозрительно зыркая. Вот уж у кого улыбку как ветром сдуло.

Стас вздрогнул и вскинул глаза – на боковое стекло со стороны водителя.

И, когда Серый инстинктивно обернулся туда – выстрелил из кармана рукой со второй парой наручников. Защелкнул один браслет на правой лапе Серого, и тут же приковал второй к верхнему карабину ремня безопасности.

Серый дернул лапой. Обернулся. Огляделся, нахмурился… Опять подергал распятыми лапками. И оскалился:

– Гырыга!

На этот раз без шуток. Не для галочки – с чувством.

Ну, еще бы! Когда обе лапы пристегнуты на расстоянии, тут уж наручники не откроешь, даже будь ты распоследний Гудини.

– А ты как думал? Ладно, не злись. Сиди тихо, будь молодцом. Все будет хорошо, я сейчас приду.

Стас потрепал Серого по макушке. Впрочем, быстро – чисто символически. Укусить Серый не пытался, но взгляд…

Стас захлопнул дверцу и обошел «Норку», тихонько оглядываясь. Вроде, чисто…

Приоткрыл заднюю дверцу:

– Лобастый, Ушастик, Скалолазка! На выход! Рыжик, за главного.

Три тени выпрыгнули под ноги. Стас прикрыл дверцу, присел:

– Рассыпаться. Следить.

Гвардейцы нырнули под машину, а Стас встал и зашагал к домику с вывеской.

«Серые камни». Подмигивали синими огоньками вокруг названия – но только почему-то особой радости не было.

Нужна легенда. Отчего парень, у которого волосы выкрашены в серебро, выпендрежная стрижка, весь затянут в кевларин – только для быстрого взгляда это, скорее всего, покажется кожей… Сплошные претензии. И вдруг этот вот парень – весь в грязи. Отчего это? И почему заявляется почти ночью? Уж не прячется ли?

Весь в грязи… Шофер? Полетела машина, пришлось валяться под днищем в грязи? Не похоже. Дело даже не в одежде – руки, одни руки чего стоят. Сильные, да. Грязные – но не так, как надо. Другая грязь. Нет въевшегося под ногти масла с металлической пылью. И мозолей тоже нет. Сильные руки, но совершенно белошвеичьи. Нет, не шофер.

Ладно, выкрутимся! Где наша не пропадала.

Стас открыл дверь. Звякнул колокольчик.

Хозяин за конторкой оторвался от газеты. Взглянул – и его брови медленно, но верно поползли вниз…

Ну, помчались. Пока инициатива в наших руках.

– Млеко! Яйки! – с порога заявил Стас и радостно оскалился во все тридцать два зуба. – Здорово, отец! Где тут у вас оккупантам почести оказывают?

Хозяин нахмурился еще сильнее. Но за этой маской подозрительности проглядывала неуверенная… Нет, еще не улыбка – но совершенно определенно смущение, словно чего-то он не понимает. Все же на грабителя не похоже.

– Чего? – все еще скалясь и изображая самое прекрасное настроение, спросил Стас. – Не похож на фашистскую сволочь, что ли?

Покрутился перед хозяином, словно девчонка, красующаяся обновкой перед подружкой.

– Неужели не похож? А, ешкин кот, ну да… Фуражка же еще была! Потерял у вас тут… Без фуражки совсем не то. Ешкин кот, такая фуражка была! Кокарда – чистый антиквариат, натуральная эсэсовская, со времен войны… Четыре сотни юриков выложил, и вот посеял, ешкин кот! Фига с два теперь еще одну такую найдешь… Есть свободные места?

– Есть…

Хозяин хмурился, но уже совсем не подозрительно. Смущенно. И чуть улыбался. Как и всякий человек, который понимает, что чего-то не понимает – и оттого чувствует себя не очень-то уверенно. Совсем не хозяином положения – хотя и стоит за конторкой своего рабочего места перед подозрительным клиентом.

Стас изобразил вопросительный взгляд – чего это так смотрите, как на психа?

И тут же – внезапное озарение.

– А! Вы что, не в курсе? Мы тут, – Стас мотнул головой, куда-то туда, где должен был начинаться лес, – в страйкбол приехали побаловаться, на недельку. Ну, по мотивам Второй мировой. Сотня эсэсовцев, две сотни наших и пятьдесят союзников… Неужели не слышали?

Хозяин, неуверенно потянувшийся к доске с ключами, так и забыл там руку. Помотал головой.

Стас перестал скалиться. Подозрительно это, когда слишком много дружелюбия. Старательно зевнул и потерял интерес к разговору. Теперь лениво и сбивчиво, словно из одной только вежливости, раз уж начал:

– Ладно, еще услышите… Мы тут неделю. Пока народ еще держится, но скоро начнет за спиртным бегать… Если номера хорошие, завтра приведу к вам еще парочку офицеров. Эстетствующие фашистские рожи не любят спать в грязи…

А теперь капельку оживления, чтобы зацепить хозяина на эмоциях и повести за собой.

– А то, ешкин кот, вообще! Оккупанты мы или нет, в конце-то концов?! Игра игрой, но я не собака, в такой грязи спать. Директор фирмы по туризму называется, ешкин кот! А сам как последний бомж, в грязи… Правильно?!

– Да-да, – тут же подтвердил хозяин с самым серьезным видом. – У меня как раз четыре свободных номера есть…

Рука, медленно скользившая от одного ключа к другому, остановилась на правом конце доски. Слева гвоздики для ключей шли группками по четыре, потом по три. На правом конце – парочка из двух гвоздиков. И оба ключа на месте. С огромными малахитовыми брелками в золоченых сеточках-оправах.

Ну и замечательно. Деньги сейчас не главное. А вот то, что номеров в лучшем домике отеля всего два, и оба пустые – а значит, соседей не будет, – это очень хорошо. Лишние глаза сейчас не нужны.

– Отлично! Давайте я его на недельку забронирую, сразу и расплачусь, а то как наши нахлынут… – Стас хохотнул. – Опять в грязи спать придется! В кругу друзей не щелкай клювом… Верно?!

И полез во внутренний карман плаща.

Хозяин широко улыбнулся и кивнул.

Пододвигать планшетку для заполнения бланка даже не собирался.

* * *

Когда пицца разогрелась, две жестянки оливок уже опустели. Остальные две заканчивались.

Едва присев, не раздевшись, не помыв руки, Стас и Серый запихивали в рот оливки и яростно работали челюстями, глядя друг другу в глаза. Одинаковые, совершенно волчьи голодные глаза. Оливки проваливались в желудок, словно в бездонную бочку.

Первым, хотя и был меньше, управился Серый. Поболтал ложечкой в жестянке, но больше оливок не нашел. Тогда Серый отложил ложку, поднял жестянку, как стакан, и стал пить рассол.

– Э-эй! Обопьешься потом!

Стас попытался вырвать баночку, но Серый шустро отодвинулся:

– Гырыга!

И из-за перевернутого донышка банки опять забулькало. Глотки гулкие – любая раковина обзавидуется.

Зазвенела микроволновка.

Стас не успел подняться, а Серый уже распахнул дверцу, вытащил пиццу в впился своими огромными зубами в край.

– А поделиться?

Серый лишь чавкал и затравленно глядел на Стаса. Пятясь прочь.

– Нет, Серый, – мрачно сказал Стас. – Ты не карликовый шимпанзе. Ты жидовский шимпанзе…

Распаковал еще одну пиццу, засунул в микроволновку, выставил таймер и стал сдирать с себя грязную одежду.

Подумал, подошел к сумке, достал планшетку и включил ее в сеть. Индикатор был зеленый – в машине планшетка заряжалась. Но если аккумулятор халтурит, и заряд постоянно стекает… Лучше больше, чем меньше. Пусть заряжается.

Продолжая раздеваться, Стас прошел в ванную, открыл машинку и стал запихивать туда все, что снимал. В принципе, кевлариновые вещи можно просто промыть, они прекрасно моются, как кожа или резина. Но неохота возиться.

– Серый!

– Ы?..

Серый, облизывая пальцы, прошлепал через коридорчик и прислонился к косяку ванной.

– Ты что, всю пиццу сожрал?

– Гырыга… – отбрехался тот. Вяло, чисто для галочки.

После двух дней без еды внезапное обжорство подействовало на него, как стакан водки натощак. Окосел и едва держался на ногах. Если бы не проснулся только пару часов назад, обязательно свалился бы спать.

– Раздевайся, – скомандовал Стас.

Серый поднял руки. Вяло.

Надевает он свой кожаный прикид сам. И застегивает сам, и расстегивает, когда хочет, тоже сам. Но сейчас, отупевший от отлива всей крови к животу – вздувшемуся, словно под курточку засунули подушку, – даже руками лишний раз двинуть не хотел.

– Зар-раза шерстяная, – от души сказал Стас и стал стягивать с него грязную куртку, потом штаны.

Серый не возражал. Но и не помогал.

– А теперь в ванну.

– Гырыга-а…

Серый попятился прочь – вы на него только посмотрите! Все-таки собрался уснуть…

Но обжорство его подвело. На этот раз ловчее оказался Стас. Схватил Серого за шкирку, сунул в ванну. И, удерживая одной рукой, чтобы не вырвался, включил воду и окатил Серого из душа. Повернув ручку крана в самое правое положение – ледяной водой.

Серый завизжал, но Стас держал крепко.

– Пришел в чувство?

– Гырыга! Гыр-рыг-га-а-а!!!

Стас отпустил. Теперь можно. Серый уже больше не рвался из ванной. Он рвался к крану, сделать воду теплой. И, вырвав душ из руки Стаса, сам стал поливать себя, отогреваясь.

Что и требовалось. Мастерство, его не пропьешь.

– Вот и молодец. Мойся.

Стас заправил машинку порошком и освежителем, выставил режим и пошел за второй пиццей. Две жестянки оливок только растравили аппетит. А кроме вина, пива, сырых пицц и жестянок с оливками в домике портье ничего не оказалось.

В сотне метров вниз по дороге светилась вывеска придорожной закусочной. Но не тащиться же туда насквозь грязным? А кроме того, Серый-то тоже оголодал…

Серый…

Сейчас Серый уже не голоден. С набитым брюхом, и плещется в теплой ванне.

А вот кое-кто, тащивший на горбу полутонный секвенсор, остался один в пяти километрах от дороги. Мокрый, холодный и до ужаса голодный.

Стас вздохнул, заставил себя отложить кусок пиццы. Подошел к столику с планшеткой.

Вышел в сеть, подцепил на хвост парочку прокси-адресов. Нацепил гарнитуру, выбрал голосовую шкурку, и набрал номер службы спасения.

Служба спасения службой спасения, но все-таки наша, родная… Ощутите гордость.

С пятого гудка наушник все-таки ожил. Несколько щелчков, и металлический голос предложил выбрать нужный регион.

Стас назвал Мордовию. В трубке щелкнуло – и тут же в ухо рявкнул злой женский голос:

– Да! Вы позвонили в службу спасения! Сообщите, что с вами случилось… – маленькая пауза. – И где вы находитесь! Вы звоните по защищенному ай-пи-каналу! Я не могу сама определить ваше местонахождение!

Вот и замечательно, что не можешь. Только зачем так орать?

Стас поморщился, чуть оттащил от уха наушник и постарался говорить мягко:

– У нас тут ничего страшного не случилось, просто…

– Послушайте, у вас что-то случилось или вы просто так хотите поболтать?!

– Я не пострадал, – сказал Стас. Все еще стараясь говорить спокойно. – Но лишь потому, что мне очень повезло! Я на шоссе Москва-Саранск. Только что чуть не попал в аварию. Мне навстречу…

– Номер машины!

– …бежал розовый слон.

На этот раз в наушнике стало тихо-тихо.

Уж не отключилась ли тетенька? На планшетке, вроде бы, индексировалось, что связь есть – но… На всякий случай Стас постучал по наушнику. Может, контакт отошел.

– Кто двигался по встречной полосе? – спросила тетка. Теперь, когда она не орала в трубку, оказалось, что голос у нее почти даже приятный.

– Слон. Розовый. Бежал. Мне. Навстречу. Еле его объехал. Чуть не вылетел с полосы. У нас тут мокро…

– Гм… Вы много выпили?

– Что, простите?..

– Вы пили сегодня? Принимали препараты, побочным действием которых могут являться…

Стас закрыл глаза, беззвучно чертыхаясь. Дьявол! Дьявол, дьявол, дьявол!

Нет, в принципе, все правильно. Ее можно понять. Слоны, вообще-то – это такие здоровые животные, которые в нечерноземье особенно не водятся. Разве что в зоопарках. Но оттуда они убегают довольно редко. Потому что их немного. Это не кошки или собаки, которые в каждой второй квартире.

А уж модифицированных розовых слонов вообще по пальцам одной руки. Во всей России. Так что та тетенька может даже не знать о том, что они существуют…

Черт возьми! Надо было раньше думать! Эх, тормоз, тормоз… Еще, не дай бог, сочтут за розыгрыш. Едет мужик, выпил пивка, делать нечего, а хмель в голову – хуже шила в заднице… Ну и решил развлечься.

Посмеются, припугнут штрафом и пошлют подальше.

А Аликс еще долго будет бродить по лесу, пока не выйдет на дорогу, или на нее кто-нибудь не наткнется. Голодная и грустная. Словно ее действительно предали…

Дамочка все перечисляла и перечисляла. Теперь женский голос не только успокоился, но и обрел явно издевательские интонации.

– Я не пил! – вклинился Стас в перечисления. – Травку не курил. И галлюцинации меня посещают не чаще двух раз в год. Я чуть в кювет не угодил! Остановился и сразу же набрал ваш номер. Вот, стою сейчас на обочине!

Стас закрыл глаза, вспоминая. Просека, дорога, шоссе… Какой был первый знак?

– Поворот на Снегири, вон знак стоит! А галлюцинация проломилась через придорожные насаждения и сейчас бредет через поле к лесу. Я его прекрасно вижу. Розовый слон, только очень грязный, словно его специально в грязи валяли… Кстати, над дорогой пару раз пролетали военные вертолеты, очень низко над землей. Ничего не случилось?

– Вертолеты? Разве они еще летают? Кажется, еще вчера все должно было кончиться… Подождите…

В наушнике стало тихо, потом – где-то очень далеко, словно дамочка отодвинулась от микрофона, – раздались женские голоса. Что-то про то, кого именно вчера искали, и всех ли нашли…

Ага. Крючок закинут. Слухи растут и множатся – но теперь сами, все сами.

Чтобы потом, если вдруг гэбушники будут прослушивать запись, не решили, что звонивший что-то знал – больше, чем сказал… Если, не дай бог, просекут про секвенсор, и успеют перекрыть дорогу на столицу…

– Алло! Алло! – сказал Стас. – Я вас не слышу! Алло! Да что ж такое сегодня!

И, пока женщина не успела вернуться к микрофону, дал отбой.

Все. Можно есть пиццу без угрызений совести.

Ну, почти…

* * *

Все-таки разморило. Уснул.

Хорошо, хоть додумался воду выключить. Горячая ванна потихоньку остыла, холодок разбудил.

Стас встал, заглянул в зеркало. Кажется, гель подействовал. Серебро с волос отслаивалось, отходило… Стас вытащил затычку из ванны, включил душ и еще раз промыл голову.

Снова заглянул в зеркало. Не обманул парикмахер. Подействовал его гель, хотя одноразовый пакетик и был совсем крошечный…

Стас вылез из ванны, покопался в шкафчике для белья. Нашел огромный махровый халат, закутался в него.

Машинка все гудела. Значит, спал совсем немного. Да и в крошечном окошке над зеркалом – темно. Если небо и начало светлеть, то едва-едва. При свете, бьющем в стекло изнутри, и не рассмотреть.

Ну и слава богам. Есть еще одно дельце. Надо все же выяснить, что творится в старом городе.

Стас прошлепал в комнату, подцепил планшетку и присел на диван. Осторожно, стараясь не разбудить Серого. Свернулся калачиком в углу и дрыхнет, как сурок. Сколько же может спать-то, а…

Но Серый почувствовал. Открыл глаза, поднял голову, встал на четвереньки. Поглядел на планшетку, улыбнулся – и на четвереньках перебежал поближе к Стасу. Заглянул в экран.

– Серый, ну тебя только не хватало… Шел бы ты лучше свою стеклянную сиську сосать, а? Вон, смотри, – Стас ткнул пальцем в угол.

Треть стены выложена видеопанелями. Неплохой экранчик получился.

Но Серый не соблазнился. Уселся рядом, привалился на руку и, полузакрыв глаза, уставился на экран.

Ладно, черт с тобой, шерстяной… Стас накидал хвост из прокси.

Набрал адрес «Далматинцев войны»…

Потом «Полосатых орлят».

Потом зашипел сквозь зубы.

По-прежнему идеальная чистота, разве что без запаха хлорки! Ни одной души. Что у них там творится?! Неужели в самом деле всех в старый город согнали?!

Или, может, какой-то начальник в очередной раз решил бороться с неизбежным – и всех военных, заглядывающих в эти чаты, таскают на ковер? Так что ребята просто сменили адрес для трепа – потому тут теперь и пусто?

Может и такое быть. Уж лучше бы это, чем…

Ладно, будем надеяться. Значит, меняем хвост из проксей… Сооружаем новый… Где там наша «Нова К»? Есть работа, милочка. Будем искать, куда сбежали наши языкастые вояки.

Стас открыл программу – и снова зашипел ругательства.

Посреди привычного серого экрана выскочило красное окошко тревоги. Сработали ловушки. Кто-то копал инфу на Крысолова.

Ловушки элементарные, как и все гениальное, – липовые странички, которые обязательно скачает тот, кто будет собирать информацию на него. Способ стандартный, но надежный.

Конечно, иногда странички скачивают и совершенно посторонние люди, невесть как забредшие на эти подделки под тупое сетевое самовыражение людей, которым на самом деле совершенно нечего сказать… Иногда скачивают поисковые машины.

Но когда за один час посещают тридцать из семидесяти таких ловушек… Раскиданных по самым разным ключевым словам, у которых общее только то, что они так или иначе относятся к парню по кличке Крысолов…

Это значит, что искали именно его.

Стас просмотрел подробнее. Та-ак… Искали массированно, но непрофессионально. Как и будет искать человек, который проводит такие поиски первый или второй раз в жизни. Все запросы с одного адреса.

Правда, прокси… Без связей и специальных программ, постоянно сканирующих сеть – сразу и не выяснишь, простая это прокси, или за ней есть еще и еще, целый хвост… Но если и хвост – то всего один.

Сразу ясно, что искал один человек. Который раньше с Крысоловом особенно не пересекался – раз интересует не что-то конкретное, а все-все-все.

Кто же?

Явно не профи. И уж, конечно, не гэбушники. Этим чего искать, когда у них и так есть куда больше, чем можно нарыть в сети…

Тогда – кто?

Кого Крысолов заинтересовал так, что двадцать семь часов назад этот кто-то не поленился сесть за компьютер и, для начала, потратить несколько часов, чтобы более-менее разобраться с профессиональной поисковой программой. Потом зарядил ее ключевыми словами, нацелил поиски на конкретного человека, и отправил перелопачивать сеть…

Чтобы потом еще черт знает сколько часов проглядывать нарытые материалы, корректировать поиски, и опять разбираться с нарытым…

Нешуточный интерес, похоже. Значит, что-то может и найти. И попытаться отыскать Крысолова уже в реале…

Кто?

И зачем?

Час от часу не легче.

И черт бы все побрал, даже некогда анализировать выловленные запросы! Некогда вычленять, по каким ключевыми словам искали, в каком именно порядке шли запросы, – а значит, как этот кто-то представляет себе Крысолова. И, следовательно, где с этим охотником могли пересекаться… Кто он.

Только некогда! Нет времени на контрпоиск. Уже рассвет. И надо пошустрее двигаться, чтобы попасть в старый город раньше, чем запрудят все дороги.

Если придется стоять в пробках – это значит маячить на глазах. Свежих с утра и любопытных от вынужденного безделья. И пред очами дорожной полиции… Можно угодить вовсе не в старый город.

* * *

– …на бирже цены идут вверх, несмотря на ночное время. Цена квадратного метра в центре старого города достигла пятидесяти шести новых юаней. По заявлениям аналитиков, эта тенденция будет только крепнуть, по мере того как…

Стас выключил радио, чтобы не гундело. И откуда только набирают дикторов с такими мерзкими голосами…

Все равно ничего нового. Все необходимое было прямо тут, перед глазами – впереди на дороге.

Поначалу, на дальних подступах к пригородам, все выглядело как обычно. Ничего особенного. Все так же, как и неделю назад, когда приходилось ездить каждую ночь, корректируя марш крыс, пусть и на соседней трассе.

Но потом, когда в зеркале заднего вида зажглась желтая полоса, авангард восхода… Когда до восточных пригородов осталась сотня верст – до центра старого города на полтинник больше, – стало ясно, отчего цены скакнули в семь раз, и шустро маршировали все выше и выше.

Больше всего это походило на бегство.

Только обычно бегут из города. Сейчас же бежали в. И одни военные. «Камазы», «уралы», с молодыми лицами под тентами и стволами между коленок. Военные модификации «Норок» в камуфляжной раскраске, тяжело осевшие, набитые боеприпасами под завязку. Колонны «Кутузовых» – и простых, с пехотой в бронированных нутрах, и с плоскими платформами, на которых башенки многоствольных пулеметов…

Дорога сплошь в черных номерах. Но однообразием и не пахнет. Судя по регионам, сгоняли со всей европейской части. От Казани – до Оренбуга и Сталинграда. И можно спорить на что угодно, с севера шли машины регионы от Новгорода и Питера – до Архангельска и Карелии.

Штатских почти не видно. Одни военные. И все равно больше всего это напоминало бегство – с неразберихой, руганью, нервами.

Обычных дорожных патрульных на постах не видно. То ли забились внутрь, то ли их вообще распустили по домам, от греха подальше. У каждого поста, на каждом крупном перекрестке – по паре джипов камуфляжной раскраски и военные регулировщики.

Сержанты. В гарнитурах, с планшетками в руках – и с самыми озверелыми выражениями на лицах. Похоже, сутолока длится уже не первый день. И чем дальше, тем хуже, и конца-края всему этому не видно.

До гражданских машин никому и дела нет. Тут бы со своими разобраться… И дело даже не в том, чтобы проконтролировать колонны по предписаниям и маршрутным планам. С такими водителями… Да Серого за руль посадить – и то вел бы лучше!

Оно конечно, на войне правила дорожного движения как бы и не нужны. Но сейчас-то вся эта армада идет по вполне цивильным дорогам. И, что хуже всего – по дорогам, радиально сходящимся в одно место. Так что чем дальше, тем плотнее…

По левой полосе прошел вперед «камаз». Стас напрягся. Не дай бог, если…

«Камаз» нырнул на правую полосу. «Кутузов» впереди, подрезанный, затормозил – резче, чем надо. Моторы у «Кутузовых», может, и ни к черту, зато передача и гусеницы тормозят так, что дай бог любой гоночной итальянке… Вездеход почти встал. Прямо перед носом «Норки».

Стас беззвучно оскалился и врезал по тормозам. Где-то внизу взвизгнули шины, тело привычно дернуло вперед. На полу, на резиновом коврике в ногах бокового сиденья, дернуло вперед-назад Серого. А бедный взвод в кузове…

Хорошо, что задний «Кутузов» отлип на пару десятков метров. Как и в прошлый раз, его водитель среагировал с запозданием.

Слава богам, что он почти спит. Если бы не спал за рулем и не отстал на эти двадцать метров – бронированный нос «Кутузова» вбил бы «Норку» в передний вездеход.