Текст книги "Крысолов"

Чертовщина какая-то…

Слева показались еще двое. Опять на тротуаре, у люка. С отодвинутой в сторону крышкой.

Стас стиснул зубы. Ладно!

Сейчас выясним, что тут творится.

Сбросил скорость. Переехал через двойную на встречку – какие, к черту, правила дорожного движения, когда на несколько кварталов эта единственная машина на ходу, да и весь город, похоже, на военном положении? – и приткнулся к бортику тротуара.

Черт, сейчас бы пачку «Имперских»… Выйти, сунув сигарету в рот, словно решил размять ноги… Дать ребятам прикурить. Там почти все курят – что им там, в нашей-то армии, еще делать-то…

Иногда даже жаль, что сам не куришь… Ладно! Стас заглянул за спинку сиденья, открыл крошечную морозилку.

Вытащил бутылочку газировки, открыл дверцу и спрыгнул на землю.

Служивые подозрительно косились. Стас старательно не обращал внимания. Словно вообще не замечал. Медленно, словно случайно, побрел в их сторону, целиком погрузившись в борьбу с пробкой, которая никак не желала отвинчиваться. Наконец пластик щелкнул, и изнутри зашипело.

Ага, белобрысенький облизнулся… Хорошо… Ладно, прорвемся и без курева.

Стас задрал голову и опрокинул в себя бутылку, гулко глотая, словно век не пил. Не хочется – но надо, надо.

Опорожнив половину, счастливо отдулся, утер рот.

И наконец-то заметил облизывающихся ребят.

– Привет, служба! Чего на солнцепеке паритесь? Не жарко?

Солнышко и вправду припекало. Ночи холодные, еще утром передергивало от холодка – а вот поди ж ты, разгулялось. Небо чистое, без облачка. Да посреди черного асфальта, да между высоких домов, отрезавших малейший ветерок… Да еще лужи от ночного дождя… Воздух влажный, тяжелый… Здесь, вне кабины с кондиционером, здорово парило.

Черненький неопределенно пожал плечами. Белобрысый оказался разговорчивее. Мрачно буркнул:

– Служба…

– А-а… Бывает… – Стас еще раз глотнул воды. – И че, не жарко?

Поднял перед собой бутылку, кивнул на нее:

– Холодненького хлебнуть хотите? Принести?

Белобрысый радостно кивнул. Следом и черноволосый.

Стас забрался обратно, открыл морозилку, бросил туда полупустую бутылку, взял две целых. Последние, но тут скупиться не пристало.

Спрыгнул на землю. Медленно пошел к служивым – торопиться не стоит, не стоит…

– Во палит… А тут еще на кольцевой привязались, прямо на въезде. Чуть обратно не развернули. Чего в городе вообще творится-то? Чего вы тут жаритесь?

Стас отдал бутылочку. Сначала одну, неразговорчивому брюнетику.

– Да люк караулим, – сказал белобрысый, глядя на вторую. – Следим, чтобы под нами эти морфы не пробегали…

Стас протянул ему бутылочку. Теперь можно. Главное, первая фраза-две. Разговорить сразу, а не потом затевать разговор, когда напьются.

Белобрысый вмиг свинтил крышку и припал к бутылке. Черненький не отставал. Стас, этак лениво, этак от нечего делать, опять заговорил, пока они булькали:

– А чего его караулить-то? Крысы, они же в центре, в Кремле живут, а тут так, только детей пугают…

Белобрысый оторвался от бутылки.

– Да нет, их здесь полно. Там ребята, – он кивнул на провал люка, – когда чистили, крыс много было… Теперь штурмовики ушли дальше, – он кивнул куда-то на запад, в сторону центра, – а мы тут, чтобы…

Он осекся. Уставившись куда-то за плечо.

Стас медленно – совершенно случайно, ясное дело! – оглянулся.

Из ближайшего домика, из тенька, вынырнул лейтенант. Шел сюда. И лицо…

– Эй, я не понял! Че за разговорчики в строю? Я сказал, в люк смотреть, а не балакать! В чем дело? – это уже не им.

И кроме раздражения теперь еще и подозрительность.

– В чем дело, гражданин? Почему отвлекаете личный состав от служебных обязанностей?

– Да я не отвлекаю, – Стас улыбнулся. Как бы смущенно – но старательно задирая левый краешек, словно улыбка шла из глубин души. – Я просто не пойму, что в городе творится… Там стре…

– А вам и не надо понимать. Русским же языком объявлено: полная эвакуация! Кольцевая в ту сторону. Держите прямо, не промахнетесь. Еще вопросы есть?

– Да он не на выезд, – осторожно вклинился белобрысый. – Он к центру, он только въехал…

Стас старательно задирал левый краешек губ – но лейтенант не цеплялся. Не отвечал. Лишь хмурился и буравил взглядом.

– К центру? Зачем?

В голосе не осталось и тени вежливости. Уже не подозрительность – уже допрос, презрительный, почти сквозь зубы.

На который хочется окрыситься в ответ, поставить на место этого сопляка, который совсем сосунок еще, только вышел из училища – и теперь, с непривычки, плывет от чувства пусть и маленькой, но власти. Ударила в голову, опьянила…

И ох как хочется поставить на место! Но нельзя, нельзя.

– Да мясо у меня… Наша забегаловка не эвакуируется, она ваших генералов кормить будет…

– Где это?

– Да «Коренной москвич», пять кварталов от Садового…

– И вы туда едете?

– Ну да, куда же еще… Говорю же – мясо…

– То есть вы туда едете – и не можете им позвонить и узнать, что творится вокруг них?

Умный, зараза… Стас потихоньку, бочком-бочком, попятился к «Норке».

– Да они сами ничего не знают… Стрельба вокруг, ни черта не понять, говорят… Ладно, поеду я. Тает все…

– Подождите! Я сейчас вызову машину, вас сопроводят. Обеспечат безопасность.

– Да ладно… – Стас поставил ногу на подножку. Медленнее, медленнее! Не паниковать! – Спасибо, конечно, но чего вас лишний раз дергать, служивые… Как-нибудь разберусь…

Все еще выглядывая наружу, присел на краешек сиденья, лениво потянулся к ручке дверцы.

– Стоять! – лейтенант двинулся следом. – Я сказал, подождите! В городе эвакуация, несанкционированное передвижение гражданских лиц за…

Стас захлопнул дверцу и тронулся, не дожидаясь, пока лейтенант доберется до кабины и заметит, что в ногах лежит Серый.

В зеркале заднего вида лейтенант пристально смотрел вслед. Потом снял с пояса и поднял к лицу рацию…

Угу, как же! Машину сопровождения, обеспечить безопасность… Все понять нереально, слишком далеко для чтения по губам. Но кажется, одно словечко вылавливается, уж больно характерное: «мародер».

Черт возьми… Если привяжется военная полиция, то это будет не то, что на въезде – с измотанным и задерганным сержантом. Эти уж проверят по полной. И груз, и личность. И внакладе не останутся. Секвенсор и Крысолов в одной «Норке». И еще модифицированная обезьяна… Неплохо, да?

Да-а уж… На этот раз Акелла промахнулся, так промахнулся… Перехватил информации, называется… Ч-черт…

Тот лейтенант, похоже, настырный. Вдруг правда науськает своих, и отправят машину на поиски мародера?

Город пустой, словно вымерший. С новенькой машиной не затеряться.

Надо быстренько выгружаться. А потом уж пробираться в центр. Чтобы не быть привязанным к машине – в любой момент бросил, и уходи на своих двоих – под землю, и ловите, голубчики…

Точно. Выгрузить, прорваться в центр, найти цивильных крыс, выйти на друзей Арни – и просто им сказать, где секвенсор. Взять Арни – а с этим чертовым гробом они пусть сами корячатся. Берут и тащат его сами, куда хотят.

Значит, так. Затеряться. Выгрузить секвенсор. Потом в…

Ч-черт… Справа опять солдаты. Еще одна сладкая парочка. Тоже над открытым люком, тоже изнывают от палящего солнца и безделья, покуривая – и, конечно же, любопытный взгляд на редкую машину, да еще штатскую.

Все запомнят. И что за машина, и откуда ехала, и куда ушла. Если военная полиция двинет следом, наводчики найдутся… Черт, выгрузишь тут незаметно секвенсор!

Ладно, спокойно… Спокойно, не давить на газ! Не нужно усиливать и без того подозрительный вид…

Так. Давайте спокойно – и разумно.

Что мы имеем? Ребята, похоже, стоят у люков. Но не везде. Люков гораздо больше, ребята стоят лишь у некоторых.

Еще бы понять, как они их выбирают, эти чертовы люки… Может, там, где больше всего коммуникаций? Где вероятность выхода крыс больше всего? Так?

Значит, нужно место, где сеть подземных коммуникаций довольно простая. Что-то такое, где мало жилых зданий. Место, где нет крупных производств… Но такое, где можно спрятать секвенсор.

Где свободно и раздольно – но не явный пустырь…

Ага! Есть такое место. И даже недалеко.

Стас свернул влево, во дворы. Дорога узкая, но именно это и нужно. Попетляем между домами, авось и затеряемся, если все же начнут искать мародерствующую «Норку».

Только бы по пути на патруль не нарваться. Вот уж кто нам не нужен, так это толковый офицер, готовый, без долгого трепа по рации, открыть огонь, без всех этих согласований и выпрашиваний разрешения у начальства…

* * *

Стас сбросил скорость, повернул.

Где надо прятать ящик с ценностями? Так, чтобы если на него и наткнутся, никому и в голову не пришло, что это что-то ценное?

Правильно. На помойке. Но только не в городе, который зачищают от крыс – которые просто обожают все эти помойки и заброшенные пустыри.

Так что помойки не годятся. Место должно быть такое, которое проверили – быстро, без труда, для галочки, – и тут же забыли о нем. Такое, где крыс бояться не стоит, потому что подземных коммуникаций минимум. Место обжитое, довольно цивильное – но в то же время довольно изолированное, такое, где идеальным порядком и не пахло…

Ну, что у нас там с воротами?

Не заперты. Прекрасно.

Стас добавил газу и въехал за ограду Выставки. Тихо и пустынно. Наверно, самое тихое и пустынное место из всех заселенных окраин старого города – еще до эвакуации. Сейчас же и вообще ни души.

Десятки гектаров заасфальтированных площадей, десятки павильонов, сотни ларьков поменьше…

Так, еще один поворот, по этой вот аллейке, теперь направо. Деревья, домики по краям дороги расступились, остались позади – и стало свободно-свободно, почти как на берегу моря… Первая из череды площадей, идущих анфиладой.

Слева, справа – лавочки, лавочки, лавочки. Стас опять свернул и поехал по правому краю. Медленно, придирчиво оглядывая ларьки.

Не вывески, не стены – нет. Сейчас самое важное – как у них сделаны входы. Сколько ступенек, какой высоты… Это куда важнее вывесок и расцветок, когда внутрь ларька надо затащить полутонный ящик.

Ага. Вон тот подходит, вроде… Стас остановился. Заглушил мотор, открыл дверцу, прислушался.

Тихо.

Очень тихо. Только далекий, едва различимый треск стрельбы – и шум ветра в ушах. Площадь длинная, метров четыреста – есть, где разгуляться.

Серый, поводя ушами, тоже прислушивался. Потом замычал сквозь полотенце. Неразборчиво, но требовательно.

Стас нагнулся, сдернул кляп.

– Гырыга! – тут же выдал шимп и задергал прикованными лапками. Намекая и требуя.

– Ладно, не рычи.

Стас отстегнул наручники. Серый распахнул дверцу и выпрыгнул из машины. Блаженно потянулся, встал на все четыре лапы – тут же поднялся на две, опять потянулся, хрустя суставами и постанывая от наслаждения…

Стас тоже вылез из машины, обошел. Открыл заднюю дверцу. В нос ударил запах сырой шерсти.

– На выход!

Из-за ящика секвенсора полезли крысы.

Вылезали из темноты, выпрыгивали из машины – и замирали. Пристав на задние лапы, озирались, щурились, нервно дергали ушами… От слепящего солнца, от непривычно огромного – пустого, ровного, закатанного в асфальт пространства, где все на виду.

Или они проголодались? Чего так носами шмыгают? Ладно, потерпят. Тут сейчас не до еды.

Надо пошустрее выгрузить ящик – и дальше, в центр. Проскользнуть через все стягивающееся кольцо ударных групп. Быстро. До того, как вояки перейдут Садовое, и начнется бойня.

Тогда не то, что друзей Арни разыскать – вообще ничего будет не понять. Где военные, где дикие крысы, где цивильные – ни черта будет не понять. Запросто или под пули угодить, или в засаду цивильных крыс.

Под горячую лапу. Они же не все знают, кто такой Крысолов, и что его беречь надо. Да даже если и знают – в азарте боя, в неразберихе… Нет уж. Лучше успеть до того, как все это начнется.

Стас поднялся на ступеньки ларька и потянул дверь.

Хм… Даже не заперто. А внутри…

Н-да. Пол в обрывках оберточной бумаги, какие-то куски драного картона. В углу катакомбы из прилавков и шкафов для товара – сдвинуты в угол кое-как, одно на другое.

Ладно, сойдет. Не магазин же открываем.

Стас вышел обратно на крыльцо и до предела распахнул дверь. Повозился с фиксатором, закрепляя.

Вернулся к машине и распахнул вторую створку. Залез в кабину, развернулся и, поглядывая в зеркало заднего вида, стал сдавать к крылечку. До упора, пока сзади не звякнуло и не захрустело – правая створка «Норки» впечаталась в открытую дверь ларька.

Ничего, со стороны левой створки осталась щель, протиснуться можно. Главное, что теперь верхняя ступенька под самым днищем, можно затащить секвенсор внутрь волоком.

Стас заглушил мотор.

– Лейтенант! Построение!

Спрыгнул на землю. Вздохнул. Черт, что ж за жизнь такая… Опять с этим ящиком корячиться. Туда, сюда, туда, сюда…

* * *

Утирая локтем лоб, Стас присел на секвенсор.

Последняя ступенька оказалась точнехонько под днищем, получился почти один уровень – и все равно. Не такое уж это легкое дело, волочить полутонный ящик по шершавым плиткам.

Крысы помогали, как могли. Даже Серый увлекся общей возней и старался в меру своих карликовых сил. И все равно, ноги и спина мелко дрожали.

А вот Серому, похоже, понравилось. Разошелся так, что до сих пор не успокоится. Все вышагивает и вышагивает из одного угла в другой, совершенно по-человечески сложив лапы за спиной. Еще и взгляды кидает…

Подозрительные какие-то взгляды. И вообще…

Мордочка не то чтобы веселая и воодушевленная – нет, задумчивая какая-то. Словно задачку какую-то решает. Или на что-то решается. Опять ыву-ыву потребовать – за посильное участие?

Рановато. Это ведь только начало. Предварительный этап. А все главное и самое трудное – впереди.

Для начала – сообразить, как лучше пробраться подземными путями в центр. Желательно так, чтобы избежать встреч и с группами зачистки, и с дикими крысами. Остается надеяться, что диких крыс хорошо потрепали, и теперь в центр можно будет прорваться и с одной ротой – батальона-то все равно нет…

Ладно, хватит жевать сопли! Надо выстраивать маршрут – и двигать. Время не ждет.

Стас потянулся к рюкзаку за планшеткой – и тут же Серый решился. Подошел, коснулся руки… Встал, глаза в глаза. И выражение… Смущенное какое-то.

– Все-таки без ывы-ывы никак? – безнадежно спросил Стас.

Прищурился на Серого.

Да нет, слишком уж смущенный… Прямо какой-то кошак нашкодивший…

Словно гадость какую-то сделал, и вот прилез каяться. Раньше, сам, пока не обнаружили и не задали трепку по полной программе – чтобы, вроде как, засчитали явку с повинной.

Только чего такого он мог выкинуть? Все время на виду был, вроде. А в машине и вовсе с кляпом и пристегнутыми лапами сидел.

– Серый, ты меня пугаешь…

Стас усмехнулся – но Серый помрачнел еще больше. И наконец-то решился. Созрел, чего бы он там ни хотел. Вдруг пригнул голову, дернув лапами – не то решил вцепиться в планшетку и укусить ее за край, не то собрался самого боднуть под дых…

Но не успел. Вздрогнув, шимп замер. Косясь куда-то вбок.

Стас тоже.

Откуда-то издали – но куда четче, чем далекий треск выстрелов – басисто грохотало, будто далекий гром.

Черт возьми… Не гром, конечно. Небо чистейшее. Солнце так палит, что даже внутри ларька, через крошечные грязные оконца – все равно от света глаза режет.

И грохот никак не кончается…

Вертолет. Тяжелый, военный.

Только бы не сюда! Если пройдут над площадью и заметят одинокую машину… Новую, не похожую на хлам, который могли бы просто так бросить… Да рядом с лавочками, хозяева которых эвакуированы…

С виду – мародерство чистой воды. Ларек пустой, да. Только этого им сверху не видно. И если решат пресечь… Только бы не сюда!

Серый, крысы – тоже замерли, прислушиваясь.

Но грохот не стихал. Медленно, но нарастал. Может быть, вертолет пройдет и не прямо над этим местом – но край площади зацепит. И вся площадь будет как на ладони. Вместе с ларьками и машиной.

Стас метнулся наружу. Крысы рванули следом, путаясь в ногах.

– Стоять! Держать позицию! – крикнул Стас. Ткнул пальцем в Серого. – Охранять!

Протиснулся-продрался – не до царапин и синяков сейчас! – между створкой кузова и стеной ларька, вскочил в кабину и завел мотор.

Машина-то – черт с ней. Пусть обнаружат, но только не у этого ларька, в котором секвенсор! Да лучше бы эта «Норка» вообще в тартарары провалилась! А теперь из-за нее…

Рев сотрясал все вокруг. Вертолет шел на малой высоте – и точно сюда. Прямо к площади. Похоже, тот лейтенантик все же раскрутил маховик поисков.

Стас, сдав от крыльца, вывернул норку вдоль площади – и утопил педаль газа.

К главному входу! Высокая и широкая арка – единственное место, где ее можно спрятать.

Вертолет вынырнул слева, прошел над машиной. Накренился и пошел в разворот, чтобы задержаться над площадью.

Стас зашипел сквозь зубы. До арки – каких-то двести метров! Еще бы десяток секунд, и ни один комар носа бы не подточил!

Сквозь рев винтов с неба еще громче щелкнуло, обрушился оглушительный глас:

– Машина, остановитесь!

То ли там, под днищем вертолета, рождался такой звук – то ли сам корпус «Норки» резонировал от этого оглушительного гласа, как корпус дешевого телевизора. Звук был как из жестяной бочки.

– Немедленно остановитесь! Открываем огонь на поражение! Немедленно…

В зеркале заднего вида на левом боку вертолета распустился оранжевый цветок. Слева от «Норки» асфальт брызнул десятком черных фонтанчиков.

Руки на руле дрогнули, «Норку» бросило в сторону, но Стас выровнял машину. И, не убирая ноги с газа, держал курс под арку.

Если остановиться сейчас – все, уже не уйти. А под аркой, возможно, еще будут шансы…

И уйти самому, и увести вертолет подальше секвенсора. Потом бросить машину, и пусть они ей подавятся. В пылу погони они даже и не заметят, что машина пустая, а значит, это были не мародеры – а причина бегства совсем иной… Никому и в голову не придет обыскивать эти ларьки вокруг…

Стас дернул карабин ремня безопасности – а бок вертолета снова расцвел огненным цветком. На этот раз на поражение – замолотило по кузову, дырявя крышу, стенки, пол, встряхивая и раскачивая…

Сверху упала спасительная тень арки.

Только впереди, в проходах между колонн – турникеты-вертушки…

Стас успел лишь скинуть с руля руку и дернуть рычажок замка на дверце, толкая ее наружу…

Наискосок по груди, словно решил разрезать тело на части, ударил ремень безопасности. И тут же по лицу, по голове – словно прыгнул с высокой вышки, но недокрутил и вошел в воду слишком отклонившись от вертикали…

* * *

Сколько был без сознания? Миг? Пару секунд? Минуту?

Мир был странный и перевернутый – Стас висел лицом вниз, почти уткнувшись в какое-то странное, как пыточный агрегат, переплетение металлических трубок, рваных и перекрученных…

Турникеты.

«Норка» стояла на носу.

Стас уперся в раму и стал выпутываться из ремня безопасности, из медленно сдувающейся подушки. Толкнул дверцу.

Скрипя на перекошенных петлях, с трудом, но все же открыл. Это потому, что успел отжать до удара. Если бы стояла на замке – все, привет Харону. Заклинило бы намертво…

Стас сунулся наружу – и ухнул вниз, ноги запутались в машине, рухнул на асфальт, едва успев выставить руки.

Ладони обожгло, но хорошо хоть, не головой. В ней и так гудело. А сквозь этот гул – вполне реальный рев. Сквозь опоры арки зеленел вертолет. Снизился, почти сел на площадь перед входом. С правого бока выпрыгнул человек в камуфляже и тяжелом бронежилете, за ним еще один…

Стас вырвал ноги из кабины, из тенет подушки безопасности. Поднялся и побежал назад, в обход машины. Асфальт под ногами колыхался и норовил сделать подножку. Да, неслабо ударило… Чертовы турникеты…

До лавки с секвенсором и крысами таким ходом не добраться. До нее двести метров. А до ребят в камуфляже – всего сотня. И бегут они куда веселее.

Да и догонять им не надо. Доберутся до арки, а там… Посреди пустой площади – как на ладони…

Значит – налево. По внутренней стороне арки, вдоль примыкающего домика, потом сквозь левую линию павильонов, в рощицу. И дальше, этими маленькими кусочками насаждений, дальше вбок…

На асфальте вымершей площади – цветные мазки. Два серых, рыжий, бело-черный… Четыре крысы неслись сюда.

Личная гвардия решила, что приказ сидеть тихо не для нее? Или сообразила, что он устарел. Наверняка Скалолазка или Лобастый забрались на подоконник и видели все, что произошло на площади.

Только шли они не к хозяину. Не забирали вправо, чтобы встретить там, куда бежал. Нет. Шли прямо под арку. Решили задержать…

– Ко мне! – крикнул Стас. – Ко мне!

Рыжик, Скалолазка, Ушастик – послушно забрали в сторону. А Лобастый бежал прямо, мчался еще быстрее, летел над асфальтом серой стрелой…

До самой арки, до турникетов и застрявшей в них «Норки». А там – высоко подпрыгнул, словно кролик, решивший осмотреться.

Только видел он все прекрасно, конечно. Тут никаких зарослей, тут только ровный асфальт… Нет, он не хотел что-то увидеть – он хотел показать себя.

Ребята в камуфляже, бежавшие к арке, тут же рухнули на колени и вскинула автоматы к плечам – словно парочка пловчих-синхронисток. Две короткие очереди слились в одну.

В метре перед Лобастым асфальт брызнул крошкой. Если бы бежал вперед – уже не бежал бы. Уже катился бы по асфальту, распоротый пулями…

Но Лобастый не собирался нарушать приказ. Он не атаковал, лишь припугнул. Чтобы знали, что впереди не только человек, но еще и морфы. Да не дурные, прущие на рожон – а осторожные. Которые запросто могли затаиться между колонн арки. Или чуть дальше. За любым углов, за любым деревом…

Сбил охотников с карьера на мелкую рысь. Молодец. Только чтобы его риск не пропал даром, надо бежать.

За последнюю колонну арки, за пристройку-магазинчик, к символической полосе зеленых насаждений…

Ничего, что в ней не спрятаться. Ничего! Это здесь она символическая. Но дальше, через километр, где-то там, слева, должен быть Ботанический сад – прилизанный, но все же кусочек леса. Будет, где спрятаться.

Если получится добраться…

* * *

До ограды сада – на мощном постаменте, неплохое чугунное литье, – оставался всего квартал.

За оградой чернел лес. Весна, как и последние лет десять, обрушилась на город внезапно. Мировое потепление еще не превратило тайгу в плантации кактусов – но вот смена погоды стала резкой до безумия. Еще две недели назад здесь кружился снег, лужи по ночам покрывались ледовыми стеклышками, а деревья стояли растрепанными метелками.

Но сейчас солнце палило нещадно. На земле не осталось и следа луж. А лес за оградой был не то, что в почках – кое-где уже распускались листья.

Там, в этом озеленевшем лесу, можно будет затеряться. Быстро и легко.

Только до него – еще квартал, а за ним дорога.

И с перекрестка на дорогу выкатил грохочущий «Кутузов». Встал, задний люк отлетел на землю, и посыпались солдаты. Двое залезли на броню, остальные разошлись вдоль улицы.

Черт бы их подрал… Теперь и дорога, и все проходы между домами на подступах к ней – все просматривается.

А сзади, перекрикиваясь, еще два отделения. Прочесывают этот угол Выставки. Оторвался от них немного – но теперь, похоже, нагонят…

Путь вперед, через дорогу и в сад, перекрыт.

Справа широкий и длинный газон. Сунешься – и те двое, что остались на броне, обязательно заметят…

А сверху, широкими кругами, барражирует тот проклятый вертолет.

Обложили по всем правилам.

Молодец Лобастый, там, у арки, сбил их с хода – да только одного не учел. Простому мародеру, пожалуй, дали бы уйти – машину расстреляли, так что ничего не утащит, а самого его ловить много чести… Но это мародера. А вот человека с отрядом крыс, тех самых крыс, от которых и вычищают город, согнав сюда солдат со всей центральной России…

А уж если успели подключить гэбушников, которые прекрасно знают, что единственный человек в городе, которого слушаются крысы, некто Крысолов… Тот самый Крысолов, на которого у главы конторы теперь личный зуб…

С другой стороны, если бы не Лобастый – то взяли бы уже там, у арки. Или сразу пристрелили.

В любом случае, все. Приплыли. Не уйти.

Надо отпустить крыс. Они будут драться до последнего, защищая – но какой с этого прок? Пусть хоть кто-то спасется…

Стас пополз назад, за угол – и в руку ткнулся прохладный нос, тихо пискнуло. Стас оглянулся.

– Что?

Еще-то что – казалось, хуже уже некуда…

Лобастый приподнялся на задние лапы и закружился. «Асфальт». «Решетка». «Вниз». «Вход».

– Нашли решетку водостока?! Где?!

* * *

Из провала тянуло сыростью и смрадом. Это только в центре, где людей давно нет, подземелья не воняют… Только перед ним еще решетка, тяжелая, зараза…

Стас собрался, рванул еще раз. Отошла вверх! С металлическим скрежетом, изо всех сил сопротивляясь и цепляясь за асфальт, но все же сдвинулась.

– Вперед!

Крысы скользнули в провал, где-то внизу зашлепало, разбрызгивая воду. Неглубоко, но лучше все же по лестнице. После ослепительного солнца проем – пятно черноты, ничего не разглядеть. Стас сел на край, нащупал первую ступеньку…

– Здесь! Вон он! Стоять!

Стас оскалился – черт возьми, каких-то пары секунд не хватило, чтобы разминуться! – и соскользнул с края дыры, поджимая ноги и выбросив руки.

Как шлепали крысы, прыгнув туда… Ноги сами собой выбрали момент, когда должно было ударить дно. Распрямились, амортизируя… И, конечно же, ошиблись.

На миг раньше, чем было надо. Распрямились впустую, не найдя под собой опоры – и вот тут в пятки врезало. Тело бросило по инерции дальше – туда, где должна кончаться лестница, где обычно два острых края…

Стас пригнулся, конец лестницы впился в плечо, но кевларин спас. Соскользнуло. Левая рука ударилась о стену, проехалась по сырому бетону – и он врезал по скуле.

– Сюда, сюда! – голосило сверху, уже в два голоса.

Юг, где тут чертов юг?! Надо к центру!

Солнце там, шло оттуда… Стас развернулся, пригнулся, выставил перед собой руки, чтобы не разбить голову, и побежал. Вокруг ни черта не видно. Словно тот непроглядный провал люка раздвинулся – и накрыл собой весь мир…

Под ногами разлеталась вода. Сверху, по асфальту, тяжелый топот «чушек», еще какие-то голоса. И гораздо ближе:

– Сюда, сюда! У кого ночка?

Только этого не хватало! Нет, ребята, на прибор ночного виденья уговора не было!

Стас вытащил «хек», пошире открыл рот и, не оглядываясь – не на поражение, так, для галочки, только чтобы отцепились – выстрелил за спину.

В забранном в трубу пространстве грохот от выстрела был такой, словно это был не «хек», а крупнокалиберный миномет. Теперь и не видно, и не слышно… Только смрад в носу и сталь под пальцами.

Сталь обратно в кобуру – и дальше, вперед! Пока сзади не прилетела сдача.

То ли уши еще не отпустило, то ли у ребят в самом деле сдуло пыл, но поутихло. Воплей шустро лезть вниз и в погоню больше не слышно.

Ну и слава богам. Здесь, внизу, все пойдет куда лучше. Здесь если и не как дома, то уж как на малой-то родине точно. Стас потянулся рукой назад, за рюкзаком с планшеткой и тепловизором…

И встал.

Пальцы схватили лишь пустоту, и потом уперлись в кевларин плаща. Рюкзак остался в ларьке. Рядом с ящиком амортизатора. Вместе с планшеткой, со всей аппаратурой…

Стас лизнул пересохшие губы.

Ладно. Черт с вами. Тепловизор там все равно сломан…

Стас оглянулся.

Позади, метрах в сорока, висел столб света. Мириады крошечных пылинок скользили в воздухе, разбрасывая падающий из люка свет во все стороны… А вот впереди ничего не видно. Ни-чер-та.

И если двигаться дальше к центру под землей, придется двигаться в кромешной темноте. Без фонарика, без планшетки – в которой, между прочим, планы всех этих подземных сетей. Без этих карт добраться до центра, и не запутаться…

Трудно.

Если вообще возможно.

Но выбор… Есть он, этот самый выбор?

Если военные поймают и свезут к гэбушникам, мало не покажется. Съедят не хуже диких крыс. За секвенсор, одно лишь владение которым уже преступление, прилично полагается. А тут мало, что секвенсор на руках – так еще и переправлял его. Да не куда-то, а в центр старого города. В самый рассадник морфов…

За такое не забалуешь. Повесят на тебя не только всех дохлых собак, но и всех живых крыс…

Стас присел на корточки. Шепнул:

– Ко мне!

Зашуршало – но ни черта не видно. Нет, видно. Едва блестят бисеринки глаз. Четыре пары. Ждут приказа.

Смогут они найти дорогу к центру?

Глаза потихоньку привыкали к темноте. Уже не только бисеринки, но и мордочки различить можно. Собранные, но не испуганные. Вот уж кто никогда не боится. А если и боится, то ни за что не покажет это своему хозяину. Который для них, наверно, как бог.

Трусоватый бог, а?.. Без планшетки и тепловизора уже и не бог, а так, мелочь пузатая с претензиями…

Сможет личная гвардия вывести к Садовому?

Главное, добраться до него. А там уж встретят цивильные крысы, их регулярные отряды и патрули. Выведут на друзей Арни.

Смогут?..

Но даже если и смогут найти путь… А как быть с дикими крысами? Что четыре крысы – пусть и прекрасно обученных – смогут сделать против стаи из сотни неумелых, но агрессивных родственничков? А ведь тут иногда и тысячные стаи встречаются. От такой не то, что не отбиться – не убежать… Заживо обглодают, лучше всяких пираний.

У водостока звякнуло. Кажется, лестница. Осыпались крупинки песка, гулко бултыхаясь в воду.

– Да не ссы ты, лезь! – донеслось оттуда. – Прыгай и очередью, у него пистолет!

– Ну вот и прыгай, раз такой умный… А если там крысы?

– Нет здесь крыс. Чистили тут уже, два часа назад.

– Ну вот сам и лезь, если так уверен!

– Есть там крысы, – еще один голос. – С этим. – Короткая пауза, как раз на то, чтобы кивнуть на открытый водосток. – С ним крысы были.

– Не надо никуда лезть! – новый голос. Запыхавшийся, но решительный.

Сержант или лейтенант подоспел?

– Уйди от водостока, я сказал! Вон там дальше должен быть люк, по этому же коллектору. А в ту сторону должен быть еще один водосток. Значит, ты стоишь здесь, вы двое в ту сторону, ты со мной к тому люку. Перекрываем, пока он не успел их пройти. Он сейчас там со свету, как крот. А может, и расшибся… Ну, живо! Пошли!

Стас беззвучно зашипел. Чтобы тебя за заднюю лапу, такого сообразительного!

– Вперед, – шепнул Стас. – Вперед, быстро!

* * *

Шум верхнего мира слабел, слабел – и наконец совсем пропал, растворившись в шуме брызг от шагов, в звонком стуке капель, сочащихся с потолка, в длиннохвостых эхах всего и вся, длящих и длящих каждый звук.

Юго-восток… Это куда же идем-то?

Куда-то вдоль Выставки?

Это если ничего не перепутал, и туннель в самом деле идет на юго-восток…

Пискнуло.

Стас остановился.

– В чем дело?

Ч-черт…

Похоже, потеря планшетки и планов подземелий еще не самое худшее. Как общаться с крысами – в полной темноте? Они же только пищать умеют, но это не членораздельная речь. Речь у них заменяет «пчелиный» танец. Но в темноте…