Текст книги "Путеводитель ведьмы"

Роберт Фладд был, вероятно, самым искусным и передовым оккультистом XVII века, по крайней мере в Британии. Он родился в 1574 году, и труды Джона Ди оказали на него глубокое влияние. Многие из его мистических теорий были изложены в виде сложных диаграмм, что сохранились до наших дней. К примеру, он провел соответствия между музыкой сфер и пифагорейской гармоникой.

Фладд изучал отношения человека (микрокосма) и духа (макрокосма) в высокоинтеллектуальной и мистической манере. Подобно многим людям своего времени, он рассматривал человеческое тело как набор символов со стихийными и планетарными соответствиями. Подобно каббалистам, он соотносил сердце с солнцем, гениталии – с луной и так далее. Он, как и большинство оккультистов, считал, что человеческая жизнь полностью поддерживается космической силой. Убежденный розенкрейцер, Фладд проводил эксперименты в области медицины и алхимии. Сущность его убеждений изложена в книге «Utriusque cosmi historia».

Как и многие из его образованных современников, увлеченных духовностью, Фладд был эрудированным человеком с обширными алхимическими познаниями и постижением. Он покинул тело в 1637 году.

Якоб Бёме был мистиком, исповедовавшим протестантское лютеранство. Он родился в 1575 году и в начале жизни был пастухом. Возможно, именно размышления на лоне природы направили его на путь внутреннего пробуждения. Затем Бёме стал искусным сапожником. Таково было скромное происхождение визионера, почитаемого и в наши дни.

Бёме пришел к размышлениям и озарениям о мистическом единстве (несмотря на убежденность, что Бог существует за пределами звезд) задолго до того, как начал говорить о них. «Я увидел в себе три слова – Божественный ангельский мир; темный мир, исток Природы; и внешний мир как субстанцию, выразившую два этих духовных мира». Целых двенадцать лет после первого опыта он держал подобные мысли при себе, но постепенно начал излагать свою теософию на бумаге. «Аврора», первая книга, была написана в 1612 году. Его христианский мистицизм во многом напоминает каббалистическую космологию (которая повлияла на него, равно как и астрология и алхимия). Бёме во многом вдохновлял Уильяма Блейка (см. ниже), а также размышления Гегеля и Карта о метафизических противоречиях и их разрешении.

Бёме верил, что гармоничный баланс противоположностей может быть достигнут путем самосублимации. Это означает, что нужно предать себя Богу, вместо того чтобы вести эгоистичную жизнь.

Самое интересное в мистическом опыте всего живого – то, что он обретает схожую, если не тождественную форму у людей совершенно разных культур, религий и стран. В своей «Автобиографии йога» Парамаханса Йогананда, к примеру, описывает подобное переживание:

Мое чувство самосознания больше не было ограничено телом, но охватывало окружающие частицы. Люди на дальних улицах, казалось, мягко двигались на отдаленной периферии меня самого. Корни трав и деревьев проявлялись в тускло-прозрачной почве; я различал текущий внутри них сок.

Йогананда на протяжении долгого времени подчинял себя Божественной воле и тем самым достиг цели Бёме, уравновесив противоположности и приблизив свое сознание к сознанию Творца – и это в Индии, спустя 350 лет после немецкого протестанта Бёме.

Ведьмы также осознают, что все связано и все священно. Традиционные ведьмы не очерчивают кругов для работы, поскольку верят, что мир по своей сути сакрален. Многим ведьмам знакомо ощущение божественного единства, особенно во время ритуала или накануне основных саббатов. Ключевая идея заключается в том, что тело не предел: наши отдельные жизни – микрокосм, что содержит аспекты всех полярностей, астральные врата или единое средство духовного восхождения.

Бёме жил и умер в XVII веке, но его мистические и метафизические озарения, как и озарения Блейка, продолжают жить. Оба эти человека обладали радикальными и интеллектуальными воззрениями на религию, которые можно свести к основополагающей идее: Бог или Божественное начало присутствует внутри нас и в природе, и к нему можно получить доступ и взаимодействовать с ним. Вряд ли хоть одна ведьма или маг не согласятся с этим утверждением.

Потрясающие иллюстрации и слова Уильяма Блейка знают и любят многие современные ведьмы и мистики. Образ Уризена, разрывающего небеса в картине «Ветхий днями»; блоха – Блейк видит полноценную личность (что во многом напоминает фамильяра) в существе, что по пробуждении кажется лишь соринкой; библейские гравюры, одновременно законченные и захватывающие дух. Его «Пословицы Ада» полны истин и широко цитируются в современной литературе. «Разрезанный червь прощает свою гибель плугу» – так ли это? Каждое утверждение – начало философского спора. «Дорога излишеств ведет к дворцу мудрости» – подобной философии следовали многие люди в шестидесятых в психоделических поисках истины.

Блейк, родившийся в 1757 году в Лондоне, автор поэмы или гимна «Иерусалим», стал одним из первых христианских мистиков, изображавших мир богов, демонов, живого мифа и мистицизма в прямолинейную эпоху только что возникшей индустриализации. Он создал целую космологию, рисуя и описывая ее в мельчайших деталях, каждая из которых имела философский смысл. Позднее Юнг истолковал их и, конечно же, описывал как архетипы, и таковыми они и являются. Блейк писал, что «все божества пребывают в груди человека», и именно в это верит большинство современных ведьм. Личное взаимодействие с Божественным во многих его формах не только возможно – это право человека: Блейк осознал и отстаивал его более трехсот лет назад.

Блейк был не только мистиком, но и филантропом; он стремился отыскать изначальные причины как страдания, так и радости. Стихотворения «Песни невинности и опыта» исследуют страдания и прозрения человечества. Он считал мир павшим в типично христианской манере и придерживался сходных с Парамахансой Йоганандой взглядов на творение в том, что в него закралась ошибка. Следовательно, Богу нужно примириться с потерянными творениями, чего можно достичь благодаря силе «Иисуса, Воображения», то есть христианской силе искупления благодаря способности визуализировать Божественное начало и взаимодействовать с ним. Следовательно, посредник и Спаситель есть в каждом из нас, он не ограничивается рамками одной религии или религиозного пути. Блейк, подобно современным ведьмам, уважал все пути к Истине, говоря: «Религии всех народов берут начало в различном восприятии каждым народом поэтического гения» и «Все религии едины».

Этот необычайно плодовитый гений умер в 1827 году, но его работы по-прежнему живут и продолжают вдохновлять и подталкивать духовных искателей многих традиций. Среди тех, на кого оказало влияние готическое воображение и радикальные воззрения Блейка, которые можно свести к афоризму «тюрьмы построены из камней Закона, бордели – из кирпичей религии», были прерафаэлиты и У.Б. Йейтс. Над его записями стоит поразмышлять, а картины и гравюры благотворны для озарения и вдохновения любого мистика.

Альфонс-Луи Констан родился в Париже в 1810 году и воспитывался в семье убежденных католиков. Он был посвящен в сан диакона в возрасте двадцати пяти лет, но так и не приступил к служению. Вместо этого любовь к мистицизму и ритуалу привела его к изучению чудотворцев Корнелия Агриппы, Раймонда Лалли и других авторов, которых интересовала магия. Он заметил, что все влиятельные религии содержат те же символы и техники и отмечал в «Трансцендентальной магии» (Rider, 1923): «Оккультная философия, по-видимому, была повитухой или крестной матерью всех интеллектуальных сил, ключом ко всем тайнам божественного начала и абсолютной владычицей общества в те века, когда ее берегли исключительно для образования жрецов и царей». Как он также указывал, «миф изобиловал чудесами, и историю, в попытках оценить ее неизведанную силу, спутали с мифом». Здесь мы видим корни современной оккультной практики, в которой изучение мифологии стало мощным магическим средством. Современные ведьмы и маги искушены в понимании и соотнесении мифологий, они рассматривают их как систему символов, представляющих различные глубинные эзотерические потоки и составляющие. Юнг говорил о том же десятилетия спустя, рассматривая мир и все сущее в нем в виде архетипов и их разновидностей. Теперь это распространенная практика среди эзотериков, психологов и мистиков. Относясь к миру подобным образом, мы приближаемся к изначальному источнику творения. Дело не в том, чтобы разложить все по полочкам, а скорее чтобы понять или укрепиться в понимании сущностных ингредиентов, составляющих Вселенную и ее обитателей. Маг всегда ищет модели, верит, что есть высший божественный замысел, внутри которого мы действуем с помощью отвлекающего маневра – свободы воли как средства духовного различения. Это ни в коей мере не противоречило христианству Леви. Последнее, однако, означало, что он зачастую не спешил пользоваться техниками, которые излагал.

Рис. 3. Злифас Леви

Элифас Леви никогда не был богатым человеком, и потребность в пропитании, как и, к счастью, следование магическим интересам, привела его в Лондон в мае 1854 года. Позади остался неудачный брак с девушкой намного младше его, и он надеялся встретить в британской столице сочувственные умы, чему, к несчастью, не способствовало то, что он знал только французский и иврит. Конечно, Мойна Мазерс смогла бы бегло поговорить с ним, окажись он в Лондоне спустя несколько десятилетий, но она все еще была между воплощениями.

К несчастью для Леви, те души, которых позднее в том же столетии привлекли его учения, не могли приветствовать его в ходе визита. Вместо этого он ощутил себя практически обязанным развлекать фокусами богатых покровителей, что, должно быть, было ужасно мучительно для самосознания жреца и мага.

И все же по крайней мере один из подобных опытов оказался для Леви к лучшему, как он отмечает в «Трансцендентальной магии». Однажды в Лондоне в его отель доставили карточку с просьбой встретиться с отправителем «завтра в три часа перед Вестминстерским аббатством». Он так и сделал и «вскоре распознал [в аристократке, подруге сэра Эдварда Бульвера-Литтона, одного из его покровителей] посвященную, не то чтобы первого порядка, но все же самой возвышенной ступени». Эта анонимная дама обеспечила Леви магическими облачениями и инструментами и местом, где можно было подготовиться к ритуалу призывания духов. Дух, с которым нужно было вступить в контакт, был Божественным Аполлонием Тианским.

Несмотря на то что у одного из членов предполагаемой триады призывавших в последний момент разыгрались нервы (другим призывавшим была вышеупомянутая дама), все прошло по плану, и Леви в основном действовал самостоятельно, до тех пор пока отчетливо увидел перед алтарем фигуру мужчины, больше обычного размером, которая растворилась и исчезла. Он повторил обращение, которое теперь описывал как призывание, и увидел радугу в магическом зеркале. «Когда я снова поднял глаза, передо мной был мужчина в белом одеянии». Видение повергло Леви в шок и «совсем не соответствовало моему предвзятому представлению об Аполлонии», заставило собрать все магические силы и приказать фигуре не пугать его. Фигура исчезла, и он велел ей появиться снова. Для этого он использовал ритуальный меч, но «понял, что меч не по нраву духу, и, следовательно, направил его острие вниз». Это один из уроков магии, которые со временем стали принципом для некоторых людей, к примеру Дион Форчун, – простой вежливости в ритуале. Мы не подходим к незнакомцу на улице, чтобы спросить дорогу или узнать что-то, выставив оружие в знак угрозы; не стоит обращаться так и с духом, которого вы вытащили на земной план, чтобы задать несколько вопросов.

Неудивительно, что Леви был ошеломлен и впал в глубокую летаргию, сопровождавшуюся снами, в которых получил ментальный ответ на вопросы, которые должен был задать.

Подобно всем настоящим магам, Леви проанализировал свой опыт впоследствии, чтобы определить субъективные (и объективные) влияния. Так же как все истинные оккультисты, цель которых в конечном счете – изучение и открытие, а не прозелитизм, он заявил: «Я излагаю факты того, что случилось, и не обязываю никого в них верить». Однако собственная вера (основанная на личном опыте – единственная по-настоящему значимая разновидность веры) привела его к значительным открытиям в ритуальной магии, особенно связанной с каббалой. Благодаря работе этого отца-основателя современной магии эзотерическая философия изменилась.

Элифас Леви был одним из первых современных знатоков каббалы и транслировал ее в Западную мистериальную традицию. Он был крайне осмотрителен с ментальной и моральной точки зрения в оккультных вопросах и осознавал разницу между священным и профанным гораздо лучше, чем многие современные практики. Цель магии не в том, чтобы добиться личной силы, богатства или прославления мимолетного эго, – она в том, чтобы приблизиться к Божественному, источнику, к которому все мы рано или поздно возвратимся, в зависимости от того, какие решения принимаем и что практикуем в каждой жизни.

В 1854 году Леви вернулся в Париж, где писатель Адольф Дебарроль («Les Mysteres de la Main», 1869) помогал поддерживать тело и душу Леви в практических целях. Леви преподавал каббалу, продолжил исследования Таро и углубился в оккультное понимание благодаря ряду иных исследований. Он умер в 1875 году, посвятив все свое воплощение изучению мистерий. Его книги – «Ключ к мистериям», «Трансцендентальная магия» и «История магии» – по-прежнему издаются и широко известны в наши дни.

Кроули, самый известный из современных магов, называл Элифаса Леви одним из своих собственных воплощений. Правда это или нет, оба они определили лицо эзотерики, известной нам ныне.

Елена Блаватская была основателем теософского движения, а ее труды продолжают влиять на современный оккультизм множеством незаметных способов. О ней редко говорят напрямую, но равных ей в эзотерике нет. Несмотря на обвинения в мошенничестве, выдвинутые против нее теми, кто страшился ее феминистских взглядов, силы характера и удивительно детальных духовных трактатов, именно Блаватская объединила западную и восточную магическую практику в оживленную в плане эзотерики Викторианскую эпоху. Это продолжает оказывать влияние на каждого практикующего оккультиста в современном западном мире.

Рис. 4. Елена Блаватская

Елена Петровна Блаватская (в девичестве фон Ган) родилась в семье русской знати в 1831 году. У нее было привилегированное и несколько беспорядочное детство, характеризующееся огненным, независимым духом Льва в соединении с сильным литературным влиянием (ее мать была успешным романистом). Позднее она вышла замуж за генерала Никифора Блаватского, старика, годящегося ей в отцы или даже деды.

Обеспеченное детство Елены и социальное положение мало значили для этой беспокойной вдохновенной души. Спустя всего три недели она отвергла «старика в скрипящих панталонах» (как она назвала мужа) и отправилась в Константинополь, Египет, Париж и Азию. С семнадцати лет Елена посвятила себя географическим и духовным исследованиям. Она импровизировала, чтобы выжить, и опробовала все: от уроков фортепиано до верховой езды в цирке и экспериментов со спиритуализмом, очень популярным в Европе и Америке середины XIX века. Ее описывали как страстную богемную женщину с постоянно горящей в руках сигаретой-скруткой. Навыки медиума были очевидны в ней с самого начала.

В 1851 году, отправившись из Азии в Лондон, мадам Блаватская внезапно обнаружила, что разговаривает в Гайд-парке с высоким индусом, одним из Вознесенных Владык, что описал ей группу, которую она позднее основала, Теософское общество (в разделе, посвященном Алисе Бейли, вы также прочтете о подобной встрече). В этом смысле она продолжила труды розенкрейцеров (некоторые утверждали, что Блейк был также естественным посвященным этого ордена), ранее исследовавших идею духовного братства, цель которого – способствовать развитию человечества.

Впоследствии развивающиеся убеждения Блаватской помог выразить полковник Генри Стил Олкотт, с которым она познакомилась в 1874 году. Он поспособствовал изданию ее опытов и идей. Главная работа, в которой «образы прошлого впервые прошествовали перед моим внутренним оком» – «Разоблаченная Изида» (Джон Саймондс «Мадам Блаватская: медиум и маг»). Эта концентрация энергии Богини была крайне необычна для Викторианской эпохи. «Благая светловолосая богиня» передала огромный пласт интуитивной и магической информации своей помощнице, которая должным образом ее расшифровала. Известные своей запутанностью рукописи Блаватской, полные вдохновения и духовного озарения, но с редко пронумерованными страницами, со временем изменили лик духовности на Западе.

Влияние Теософского общества на современную магическую мысль вряд ли можно переоценить. Революционные труды Блаватской привнесли на Запад воздействие азиатских религий – в первую очередь индуизма. Слова и фразы, которые мы принимаем как нечто само собой разумеющееся в современной оккультной практике (акаша, майя, астральные планы и прана, к примеру) были позаимствованы из санскрита и перенесены в западные языки этой замечательной женщиной.

Ключевая идея, восхваляемая Блаватской, – Вознесенные Владыки, то есть продвинутые души, которые оберегают и наставляют человечество в поисках духовной истины.

Это не только существа, с которыми можно вступить в контакт благодаря силе вдохновения. Это энергетические позитивные сущности, жертвующие собой в своих трудах ради нашего продвижения и освобождения от материальных измерений. Она подчеркивала важность служения этим Владыкам. Блаватская учила, что с помощью иерархии можно понять План, то есть способ обретения близости с Богом.

Большинство современных оккультистов и последователей нью-эйдж соглашаются во мнении, что эти духовные учителя существуют в измерениях, отличных от нашего, и к ним можно обращаться за наставничеством. Мы давно привыкли встречать книги о контактах с высшими разумными существами и рукописи, сделанные с помощью ченнелинга. Многие читатели высоко ценят книги «Сета» Джейн Роджерс, повлиявшие на таких писателей, как Джил Эдвардс, автора книг «Магическая жизнь» и «Вхождение в магию» (Piatkus, 1994). Иван Кук, канал для «Белого Орла», создал труды огромной ценности, к примеру «Исцеление духа» (The White Eagle Publishing Trust, 1955), а книги Санайи Роман и Дуэйна Пэкера, каналы для «Орина» и «ДаБена», можно найти практически в каждом книжном в разделе «Ум, тело и дух» (к примеру, «Как открыться ченнелингу», H.J.Kramer Inc., 1986). Однако в то время, когда Е.П. Блаватская начала взаимодействовать со своими проводниками, понятие ченнелинга было неизвестно на Западе. Только один Владыка получил признание, один из тех, что включает Блаватская в свою иерархию. Владыка Иисус назван в ее космологии учителем «Шестого луча» (этот уровень напрямую связан с мировыми религиями), одним из десяти возвышенных сущностей, что трудятся на благо человечества.

Космология Блаватской сложна, и потребовалась бы гораздо более длинная книга, чтобы более или менее точно обрисовать ее. Однако ниже я привожу схематический обзор ее убеждений.

Каждый уровень сознания получает название «ашрам» – духовная группа с наставником и учениками, как в практике индуизма. Однако эти ашрамы не ограничены физическими условиями. Владыки, собравшиеся там, вознеслись над материальными планами, но к ним могут получить доступ потенциальные выдающиеся души на земном плане.

Ашрам Первого луча возглавляет Владыка Мориа, он занят преимущественно политическими и оккультными вопросами.

Ашрамом Второго луча руководит Кутхуми и Джвал Кул, также известный как тибетский Владыка. Этот уровень сосредоточивается на любви, мудрости и филантропии. Именно Кутхуми посещает юную Алису Ла-Троб Бэйтмен (позднее Бейли) в доме ее бабушки в Суррее и вдохновляет устремиться к духовному служению и объединить христианские убеждения с учениями буддизма и индуизма. «Тибетец» позднее продиктовал многие из ее книг (см. раздел, посвященный Алисе Бейли). Ключевая цель этого луча – образование.

Венецианский Владыка – главный наставник ашрама Третьего луча. Он связан с философией и основными движениями человечества – подъемом и упадком цивилизаций, вкладом различных культур.

Ашрам Третьего луча – дом искусств, что вдохновляют нас на высшее духовное самовыражение и осознание. Музыка, изобразительное искусство и литература, в особенности драма, открываются и создаются здесь. Этим процессом руководит Владыка Серапис. Владыки «П» и Юпитер, очевидно старейший среди всех Владык, также принадлежат к этому ашраму.

Наука находится в центре внимания Пятого луча, Владыкой которого является Хиларион. Говорят, он продиктовал Елене Блаватской «Голос безмолвия», а Мэйбл Коллинз – «Свет на пути».

Шестой луч, как уже упоминалось, имеет отношение к мировым религиям. В число его Владык, следовательно, входит Иисус. Поскольку этот луч связан с передачей духовных и нравственных идей, одно из его отличительных качеств – язык. Шестой луч сражается с вавилонским столпотворением бездумной болтовни, которая характеризует наше измерение. Тот факт, что мировые религии зачастую скатывались в риторику и ханжество, указывает на сильное влияние материи (которую Блаватская называет майей, омрачением или отвлечением от истинного духовного пути) и уж точно не касается чистоты, человечности и прилежания, свойственных их изначальным идеям. Этот тот план, который создает сущностные принципы всех подлинных религий.

Ашрам Седьмого луча связан с переводом материального в духовное выражение. За этим процессом следит Владыка Ракоци. Он прошел множество воплощений, включая Христиана Розенкрейца (XIV век), Френсиса и Роджера Бэконов (XVII век) и графа Сен-Жермена (XVIII век). Он особенно важен для ведьм и оккультистов, поскольку является Владыкой ритуальной магии. Он способствует процессу внешней концептуализации.

Харизма и мощь мадам Блаватской были несомненны. Даже те, кого коробили практикуемые ей неортодоксальные методы (к примеру, медиумизм и создание материи из воздуха), не могли найти объяснение ее оккультному мастерству. Ее труды полнятся духовными соответствиями и озарениями, они повлияли даже на в высшей мере убежденных защитников христианства, к примеру поэта – лауреата королевы Виктории лорда Теннисона. Теософскими учениями Елены Блаватской восхищался даже великий индийский аскет Махатма Ганди.

Со временем, когда Елена Блаватская получила известность во всем мире, ее проявления начали изучать в Англии, в Обществе физических исследований. Выводы получились несколько запутанными. Хотя ее подозревали в искусственном создании медиумических эффектов (к примеру, с помощью манекенов), символизм, присутствующий в этих действиях, может объяснить очевидно парадоксальное определение, данной ей Обществом – «одна из самых успешных, изобретательных и интересных самозванцев в истории» (Джон Саймондс «Человек, миф и магия»).

Эзотерические круги в целом, по-видимому, принимают труды Елены Блаватской, особенно последовавшие за еще одним ключевым текстом – «Тайной доктриной». Люди продолжают уважать ее и восхищаться ею, несмотря на негативные отголоски всяких сценических эффектов, которые, возможно, использовались ею при практическом выражении духовности в определенные моменты. Возможно, она пыталась привлечь к себе внимание или высмеять честных духовидцев, окружающих ее. Нам известно, что у нее было острое чувство юмора и социального реализма. Английская элита, должно быть, раздражала ее: вполне возможно, что она использовала манекены и другие трюки в качестве шутки. К несчастью, это вышло ей боком и наложило несмываемое пятно на ее репутацию (что, по-видимости, совершенно ее не заботило).

Даже если клевета справедлива, в трудах Елены Блаватской присутствует такое богатство информации, что большинство ведьм, магов и духовных искателей (и, конечно, теософов) считают невозможным пренебречь этим из-за любых человеческих недостатков. Мы также осознаем разгул цинизма на этом плане и тот энтузиазм, с которым все необычное очерняется неверующими.

Мадам Блаватская умерла в 1891 году, но ее труды по-прежнему широко популярны. Они говорят сами за себя. На них повлиял Элифас Леви. Их читали Махатма Ганди, Кроули и Дион Форчун. На них воспитывался Кришнамурти. Теософы по-прежнему влиятельны, как и отколовшаяся от них группа – «Люцис Траст» (см. раздел об Алисе Бейли).

Нет ни одной ветви современного оккультизма, на которую бы не оказала влияния Елена Блаватская. Лучшая проверка ее трудам – самостоятельное их прочтение. Это требует напряжения сил, их стоит переваривать в небольших количествах, но ценность их огромна для тех, чьи очи умеют видеть. Без этих текстов современная магическая практика воистину замкнулась бы в средневековом состоянии.