Текст книги "Любовь, которая меня нашла"

24

Как только я оделась подобающим образом, буквально сразу ворвалась в кухню. Я была очень голодна и подумала, что Иэн, возможно, в столовой. Мне не хотелось с ним встречаться. Мое тело было неконтролируемым, когда он находился рядом. И если рассуждать логично, то это нехорошо. На кухне я встретила Мадалену, хлопотавшую у дровяной печи и готовившую какое-то блюдо с очень приятным ароматом.

– Я бы хотела попробовать немножко, – сказала я, возвещая о своем присутствии.

– Ох! Доброе утро, сеньорита София. Как прошла ваша вчерашняя поездка? – улыбаясь, спросила она.

– Было очень круто. Можно я съем что-нибудь? Я голодна.

– Конечно можно. Через минуту я принесу кофе. Вы можете подождать в столо…

– А можно поесть здесь? – перебила я женщину.

Она поморщилась.

– Здесь?

– В этом есть какая-то проблема? Я не хочу создавать вам неудобства.

– Проблема? Нет, сеньорита. Конечно, в этом нет никакой проблемы. Просто хозяева тут не едят, – объяснила она.

– Так это же отлично! Я тут никому не хозяйка! – Рассмеявшись, я отодвинула стул, беря кусочек пирога с большой тарелки на столе. – Хм-м-м! – пробормотала с набитым ртом.

Мадалена подала мне чашку и потом налила туда парующий кофе.

– Хотите чего-нибудь конкретного? – Она с любопытством смотрела на меня.

– М-м-м-м. – Я проглотила пирог. – Нет. Пирога с кофе достаточно. Честное слово, это просто отлично! – Я откусила еще кусочек, обмакнув его в отруби.

Мадалена засмеялась и опустила голову.

– Знаете, а сеньоре Кларк тоже так нравилось. То есть пирог с кофе. И очень часто, когда муж путешествовал, а дети были маленькими, она пила кофе здесь, на кухне. Ей было не по душе есть одной, бедняжке. – Глаза женщины стали пустыми и далекими от воспоминаний. – Она была хорошей хозяйкой. Очень хорошей!

– Она вам нравилась, Мадалена? – с любопытством спросила я.

– А кому бы не понравилась? – сказала она, как будто каждый об этом знал. – Хозяйка была очень внимательна, очень воспитанна. Она никогда в жизни никого не оскорбила!

– Вполне могу поверить в это. – Зная Иэна и Элизу, можно с уверенностью сказать, что их мать – необычная женщина. Впрочем, как и ее дети. – Какой она была?

– Элиза сильно похожа на нее, кроме волос. У сеньоры Лауры они были очень светлые.

Меня это удивило. Как и у Иэна, у Элизы волосы черные как уголь. Мадалена заметила мое удивление.

– У сеньора Джона Кларка были темные волосы, как и у детей. А голубые глаза – наследство от матери. Она была невероятно красивой женщиной.

– Глядя на ее детей, легко поверить в это!

Пока я допивала свой кофе, Мадалена рылась в ворохе одежды. Она вытащила какую-то вещь, минуту рассматривала ее и затем покачала головой.

– Еще одна испорченная рубашка! – сказала недовольно.

Я посмотрела на рубашку в ее руках: большие разноцветные пятна покрывали полочки и немного рукава.

– Каждый раз, когда сеньор Кларк решает рисовать ночью, повторяется одно и то же! – уныло пожаловалась Мадалена. – Я уже потеряла счет испорченным сорочкам.

– Иэн пишет? – мой голос прозвучал более заинтересованно, чем мне бы хотелось.

– Да, но на этот раз в своей спальне! – шокированная, промолвила она. – Не знаю, что нашло на хозяина! Сегодня утром, когда пришла убрать его комнату, я наткнулась на беспорядочно разбросанные краски и накрытое полотно. – Она нахмурилась. – Он не хочет, чтобы кто-нибудь видел картину. Мне это показалось странным. Он никогда такого не делал!

Там было что-то, что я хотела увидеть: пишущий картины Иэн. Но если он не разрешил своей экономке посмотреть, то что уж говорить обо мне?

– Сеньор Кларк в последние дни совсем не тот, что раньше. Интересно, что могло измениться так сильно, что он начал вести себя настолько непоследовательно… – Она бросила на меня взгляд, в котором читались имя и фамилия этого изменения.

Я прочистила горло.

– Наверное, у него… такой период. У каждого молодого человека, как он, иногда бывают такие периоды. Но это быстро пройдет! – Я пожала плечами.

На круглом лице Мадалены появилось непонимающее выражение, однако я отказалась объяснять.

– А что вы с ней будете делать? – спросила, ткнув пальцем в рубашку.

– Думаю, она совсем испорчена. Я даже не смогу отправить ее в церковный приход как пожертвование. Эти пятна не отстираются. – Она показала мне большие разноцветные круги.

– А можно я заберу ее?

– Забрать рубашку сеньора Кларка? – Мадалена вскинула брови, ее лоб прорезали три большие морщины.

– Мадалена, не смотрите на меня так! Вы же помните, у меня почти нет одежды. Эта рубашка идеально подойдет мне вместо пижамы. Или вы считаете нормальным, если я буду спать голая?

Она покраснела при мысли об этом. Потом положила рубашку в кучу грязного белья.

– Я постираю ее и отнесу в вашу комнату, сеньорита.

– Спасибочки, Мадалена. И благодарю за кофе. Он, как всегда, был чудесным.

Из коридора донеслась очень приятная музыка. Я зачарованно пошла на звук и добралась до музыкального зала. Элиза играла на арфе. Когда она увидела меня, то перестала играть и попыталась подняться.

– Пожалуйста, не останавливайся! Поиграй еще, Элиза. Я так соскучилась по музыке!

Девушка улыбнулась и сказала:

– Доброе утро, София. По какой-то определенной музыке? – На ее щеках появились ямочки.

– Нет. – Я опустила голову. – Сыграй то, что тебе больше всего нравится. – Я не знаю классики, никакой.

Она заиграла воодушевляющую мелодию. Звуки арфы были такими сладкими, что музыка звучала как что-то небесное, нежное и чистое.

Я села на стул рядом с Теодорой. Мне показалось, было бы невоспитанно сесть в другом конце зала.

– Доброе утро, сеньорита София, – сказала та.

– Доброе утро, Теодора. Как дела?

– Все очень хорошо, сеньорита. Особенно сейчас, когда бал уже совсем скоро. Мне так не терпится познакомиться с сыном леди Катарины! – На губах девушки появилась широкая улыбка.

– Круто! – кивнула я.

Некоторое время мы сидели молча, слушая мелодию, наполнявшую зал.

– Можно задать вам вопрос, сеньорита? – Она показалась мне неуверенной.

– Конечно, Теодора.

Чего она хочет?

Девушка колебалась некоторое время, а потом начала:

– Он вам нравится?

Я знала, о ком речь.

– Конечно, нравится. Мне все здесь нравятся.

Теодора опустила голову.

– Нет, сеньорита София. Я говорю о другом чувстве, о том, что он вам нравится в романтическом смысле. Он вам нравится именно так, правда?

– Я… А почему ты спрашиваешь?

– Потому что весьма ценю семью Кларк. Мне не хочется видеть, как они страдают. – Ее глаза казались очень искренними.

– Мне тоже, Теодора, – выдохнула я. – Мне тоже.

– Но я заметила, как он смотрит на вас. А после того, чему мы стали свидетелями вчера в экипаже… Он относится к вам по-особому. Я знаю его уже на протяжении долгого времени и вижу, когда он очарован кем-то. Возможно, влюблен.

Я не ответила, озабоченно теребя юбку своего платья.

– Вы скоро собираетесь уехать, а он будет очень страдать из-за этого, – закончила свою мысль Теодора.

Я это знала. Знала очень хорошо!

И просто кивнула, ничего не ответив ей.

– Поэтому я хотела бы попросить, чтобы вы его не обманывали. – Ее голос был очень серьезным, без тех циничных ноток, которые обычно слышались в разговорах со мной.

– Не буду! Никогда не смогу его обмануть, – поспешила ответить. – Я бы очень хотела, чтобы все было по-другому. – Возможно, так, как в том ночном сне. – Но я ничего не могу решать. Поверь! И он тоже знает, что я в любом случае скоро уеду. Я никого не обманываю.

Она тоже кивнула, глядя на Элизу.

– Если бы вам не нужно было уезжать, вы бы остались здесь? – расспрашивала меня.

– Я… Я…

Остаться? Бросить все и остаться здесь?

Я не могла ответить на этот вопрос. У меня есть моя жизнь, мои друзья, моя работа. Я не в силах оставить все и жить в прошлом, даже если бы это было возможно. Но и думать о том, чтобы уехать и никогда больше не видеть Иэна, тоже больно, просто нереально. Потерять Иэна будет мучительно, невыносимо.

– Я не знаю, что сказать, – искренне ответила я.

Теодора увидела грусть в моих глазах и услышала печаль в моем голосе. Она в очередной раз удивила меня, взяв за руку.

– Простите. Мне не хотелось досаждать вам. Я только желала удостовериться, что дорогих мне друзей не обманывают. Вы действительно их цените, – улыбнулась она, вскинув брови и поморщившись. – Кажется, я была неправа!

– Мне и в самом деле они нравятся, Теодора.

– Я вижу это сейчас в ваших глазах. Надеюсь, все закончится хорошо. Он будет счастлив с вами. Я еще никогда не видела его таким живым, как сейчас, – она снова улыбнулась. – Кажется, вы очаровали его.

Я нервно засмеялась.

– Не думаю, будто то, что перевернула его жизнь с ног на голову, можно назвать очарованием. Это скорее проклятие! Он, должно быть, заинтересован, потому что это что-то новое. Однако новизна быстро пройдет и он меня даже не заметит. – Я сглотнула, хотя горло было абсолютно сухим. Будет ли так?

– Очень сомневаюсь. Ему свойственно постоянство, – решительно возразила она.

Элиза закончила играть, когда в дверях появился мажордом, несущий на подносе письмо. Прочитав его, она улыбнулась.

– Замечательно! Наши платья уже готовы. Мадам Жоржетт просит приехать и забрать их сегодня. – Она встала со скамьи, не в силах сдерживать возбуждение. – Теодора, ты будешь очень красива в своем платье! – довольным тоном воскликнула девушка.

– Надеюсь, что да. Мадам Жоржетт – настоящая мастерица! Я должна выглядеть на балу величественно!

– Вы тоже будете неотразимой, София. – Элиза так увлеклась, что, казалось, даже пританцовывала на деревянном полу. – Платье настолько нежное, оно прекрасно подойдет вам, вашей сущности.

Я? Нежная? Ха!

– Знаешь, я не особо обратила внимание на модель, – призналась ей. – Не уверена, что помню выбранный тобой рисунок…

Не уверена даже, с рукавами ли платье или на шлейках. Я отвлеклась на новости, которые рассказывала портниха. Но точно знала цвет: оно белое.

– Еще лучше! Значит, не сможете пожаловаться, когда оно уже готово, – сказала Элиза, разбудив во мне некоторые подозрения. – Не то чтобы вы жаловались, но я уже заметила, что вам не нравятся очень большие платья. – Она жестом показала объем вокруг бедер.

– Ты попала прямо в точку.

Элиза сделала удивленную гримасу «Что?», и мне пришлось объяснить получше:

– Ты права. Мне не нравится чувствовать себя воздушным шариком.

К моему удивлению, на этот раз Теодора тоже засмеялась.

25

Мы находились в музыкальном зале, пока нас не позвали завтракать. Иэна за столом не было. Мадалена и еще двое работников появились с полными подносами и блюдами.

– О, сеньорита Элиза! Я послала сообщить вашему брату, что завтрак подан, однако он сказал: не выйдет из комнаты, пока не закончит то, что сейчас делает, – удрученно пробормотала она. – Он сегодня даже кофе не выпил! Я переживаю, как бы не заболел!

Элиза начала беспокоиться. И я тоже.

Ему нехорошо? Он действительно не здоров? Есть ли какие-то лекарства в этом забытом Богом месте? Но он казался таким здоровым и веселым, когда мы виделись утром!

– Позову его, – поспешно сказала я.

Взгляды всех трех женщин обратились в мою сторону.

– Возможно, смогу убедить его съесть что-нибудь, чтобы вы не беспокоились.

– Пожалуйста, сделайте это, – попросила меня Элиза.

Я вышла в коридор и почти побежала, но с половины пути мне пришлось вернуться.

– Ум-м… Не знаю, где находится его комната, – огорченно произнесла я.

– Через три двери налево от моей. – Элиза поднялась. – Если хотите, я проведу вас туда.

– Не надо! Мне известно, как туда дойти. Думаю, что подруга, пожалуй, найдет более убедительные доводы, чем сестра, – я принужденно улыбнулась. Такое оправдание не выдерживало даже моей собственной критики.

Поспешно выйдя в коридор, ведущий в гостиную, решила, что смогу найти комнату Элизы, только начав путь от нее. Ускорилась, когда в голову полезли неприятные мысли. Иэн болен? Но утром он выглядел таким здоровым! Раскрасневшийся, и здоровый, и красивый, и сильный, и приятно пахнущий, и… Возможно, он чувствовал себя плохо, однако ничего не сказал мне, чтобы не беспокоить. Иэн отнюдь не казался одним из тех ворчливых мужчин, которым нужен морфин, как только они поранят ноготь на ноге.

Я нашла комнату Элизы, отсчитала три двери налево и постучала. В ответ – ни звука. Я снова постучала, уже нетерпеливее.

Услышав шаги, почувствовала облегчение. Потом послышался приглушенный голос Иэна.

– Сеньора Мадалена, я уже сказал, что не… – парень открыл дверь и увидел меня, – …голоден, – ошеломленно закончил он.

– Привет.

– Привет!

Я внимательно посмотрела на его лицо. Он совсем не выглядел больным. Наоборот, излучал здоровье: волосы в беспорядке, пятно розовой краски на голове. На нем не было обычного камзола, лишь белая рубашка с расстегнутыми двумя верхними пуговицами, которые позволяли увидеть черные волоски на груди. Рукава были подвернуты до локтя. Ткань украшали маленькие разноцветные пятнышки. Еще никогда я не видела его таким красивым!

– У тебя все хорошо? – смогла спросить, восстановив дыхание.

– Конечно хорошо. А почему нет? – Он поморщился.

Одетый таким образом – в рубашку и темные брюки – Иэн казался обычным парнем (не в плане внешности, ведь он был слишком красив, чтобы называть его обычным), парнем из двадцать первого века. Все мужчины до сих пор одевались в рубашки и штаны.

– Мадалена подумала, что ты заболел. Мы забеспокоились, и я пришла сюда убедиться, что с тобой все хорошо. И если все так, то привести к столу и заставить поесть.

Он фыркнул.

– Сеньора Мадалена всегда переживает по пустякам. Со мной все в порядке. Просто я должен закончить то, что сейчас делаю, а потом позавтракаю.

– Ты пишешь?

– Да, – раздраженно ответил он. – Моя экономка не умеет держать язык за зубами.

– Она же не со зла. Можно посмотреть?

– Нет! – чуть повысив голос, сказал он.

Я испугалась его реакции на мою простую просьбу.

– То есть пока нет. Еще не готово.

– Ах! – воскликнула огорченно. – Значит, пойдем завтракать?

– Я бы хотел сперва закончить полотно.

– Хорошо, – невесело пробормотала в ответ. – Днем я еду в деревню с твоей сестрой и Теодорой, чтобы забрать платья.

– Они уже готовы? Отличная новость. Похоже, у вас не найдется оправданий не станцевать со мной на балу. – Он лукаво улыбнулся, и мое сердце остановилось.

– Не хочу тебя разочаровывать, но, боюсь, я не умею танцевать те танцы, которые знаете вы. – Отступив на шаг, я развернулась, чтобы вернуться в гостиную. – Значит, увидимся позже. – Пожала плечами, так и не избежав чувства разочарования.

– Подождите, – его голос стал немного громче. – Дайте мне одну минутку.

– Ты изменил мнение?

– Да. – Иэн открыл дверь в комнату. – Мне нужно только сначала отмыть всю краску. – Он показал мне разноцветные руки и зашел внутрь, закрыв за собой дверь.

Я ждала его в коридоре и, разглядывая картины, играла с цветами из огромного букета в вазе на серванте. Спустя несколько минут Иэн вышел из комнаты намного более опрятный. Волосы были еще чуть влажными, под камзол надета чистая рубашка.

– Так лучше, – промолвил он, приближаясь ко мне.

– Не уверена, соглашусь ли… – Мне очень понравился его неопрятный вид. Очень-очень!

– Простите, что вы сказали? – Иэн нахмурился. На его голове все еще виднелось розовое пятнышко.

Я закусила губу, чтобы не рассмеяться.

– У тебя розовая голова. Если пятно увидит Мадалена, то подумает, что это какая-то новая болезнь, от которой люди меняют цвет.

– Где? – спросил он, поднимая руку к голове.

– Вот здесь. – Я дотронулась до пятнышка и немного потерла его. Краска не исчезла. – Думаю, нужно взять мыло, ведь краска уже высохла.

Быстро, словно змея, бросившаяся на добычу, он заключил меня в объятья. И вдруг я словно приклеилась к нему. Попыталась оттолкнуть его, чтобы освободиться, но Иэн был сильнее.

– А теперь, сеньорита, скажите мне насколько, – он улыбнулся.

Я сделала попытку оторвать его руки от своей талии, но не смогла пошевельнуть ни одним пальцем.

– Прекрати шутить, Иэн. Нас может кто-нибудь увидеть. Отпусти меня! – попросила взволнованно.

Его улыбка стала еще шире.

– Я отпущу вас, когда вы скажете мне насколько. – Его глаза сверкали, словно две черные звезды.

От его улыбки мое сердце бешено стучало.

– Насколько что? – совершенно обессиленно спросила я. Если Элиза пойдет искать нас и увидит прижавшимися друг к другу после всего, что я ей рассказала…

– Насколько я вам нравлюсь, – весело произнес он. – Вы мне сказали, что я вам нравлюсь и вы не представляете насколько!

– Иэн! Отпусти меня и прекрати это.

Мне становилось страшно. Я снова начинала терять контроль над своим телом. Мы были одни в коридоре, в котором много дверей, ведущих в комнаты, в которых много кроватей.

– Может появиться Элиза…

– Значит, скажите мне! – промолвил он напряженным голосом, в котором послышалась мольба. Веселье в глазах Иэна сменилось каким-то другим чувством, и определить его я не могла. – Пожалуйста, скажите мне.

– Я не скажу, пока ты меня не отпустишь! – произнесла с отчаянием. Я чувствовала покалывание на коже, из всех запахов воспринимала только его (такой мужественный) аромат. Это затуманивало мои мысли.

– София, – прошептал он, наклоняясь для поцелуя.

Я попробовала остановить его, но внезапное нападение застало меня врасплох, поэтому не смогла отдалиться вовремя. Конечно, когда его губы встретились с моими, мое тело тотчас отреагировало и все хорошие намерения разбились вдребезги. И снова я прилипла к нему каким-то неприличным образом, и было все равно, закончится ли мир, увидит ли нас кто-нибудь. От каждого его поцелуя как будто пробуждалась новая часть меня. Я была совсем другой – иным человеком, счастливее и совершеннее.

Не знаю наверняка, что произошло, почему я оказалась зажатой между ним и стеной. Пуговицы платья впились мне в спину, но я была довольна. Он отпустил мою талию и теперь скользил руками по телу: вверх-вниз по спине, обнимая бедра и спускаясь ниже. Инстинктивно я подняла ноги и закинула их ему на бедра. Иэн еще сильнее прижал меня к холодной стене. Когда ласкал мне шею губами, все вокруг закрутилось.

– Иэн, – тяжело дышала я, поворачивая его голову так, чтобы снова встретиться с его губами.

Мои руки (по собственному желанию) очерчивали контуры сильной мускулистой груди, плоского живота, широкой спины. Тепло, которое он излучал, согревало меня, сводило с ума. Я отчаянно хотела расстегнуть его рубашку. Он нашел способ проникнуть мне под юбку, и его рука начала медленно подниматься сбоку по моей ноге. Я еще больше раскрыла ноги у него на бедрах, тем самым прижимая Иэна крепче.

Зажатая в таком положении, не имела ни малейшей возможности сбежать. Я и не хотела сбегать! Опустила руки ему на живот в поисках пуговицы на брюках, но нашла кое-что другое. Нечто намного больше! Иэн застонал.

Его поцелуи становились серьезнее, нетерпеливее. Я была счастлива, что он пытается расстегнуть пуговицы у меня на спине.

Кррак-кррак…

Вдруг Иэн отпустил меня. Я сползла по стене и очутилась на полу. Часть платья завернулась на голову.

– Ах! Простите, София. То есть сеньорита София.

Я почувствовала, как он пытался привести меня в порядок. Голос звучал странно.

– Иэн… – Я попробовала расправить ткань. – Что…

Когда уже смогла различать что-то вокруг, увидела лишь спину пожилого мужчины. Мажордома. Гомеса, если не ошибаюсь.

– Простите, сеньор. Не хотел прерывать вас. Я пришел сказать, что привезли напитки для бала. Подумал, вы захотите, как обычно, проверить качество.

Вот черт!

Черт! Черт! Черт!

– Ум-м… Я… приду через минуту, Гомес. – Иэн не знал, что ему делать: помочь мне или отослать отсюда мужчину. – Я только… помогу сеньорите Софии добраться до гостиной, а потом встречусь с вами в винном погребе.

Все еще через спину мужчина сказал:

– Да, сеньор, – и поспешно удалился.

Иэн протянул руку, чтобы помочь мне встать на ноги. Я без колебаний приняла его помощь.

– У вас все хорошо? – обеспокоенно спросил он, убирая пряди волос, упавшие мне на лицо.

«Нет, – хотелось сказать мне. – Не хорошо. И не будет хорошо, пока ты снова меня не поцелуешь!»

– Отлично! – выдохнула я.

Поправила платье и провела руками по волосам, пытаясь восстановить прежний вид. Уже стало понятно, что наше с Иэном пребывание наедине где-либо – это нехорошо.

– Думаешь, он кому-нибудь расскажет? – спросила, переживая за Элизу.

Иэн нежно взял постоянно спадающую мне на глаза прядь и заправил ее за ухо.

– Не волнуйтесь из-за этого. Гомес очень тактичный. Это часть его работы, – он улыбнулся.

Я немного отошла от него.

– Не хочу создавать тебе проблемы. – Еще чуть-чуть попятилась.

– Вы их не создаете. Если мне не изменяет память, именно я все это начал. – Иэн внимательно смотрел на меня. – Почему вы отошли, будто я опасен?

Между нами теперь было расстояние в несколько шагов.

– Потому что таким образом мы сможем цивилизованно разговаривать и это все… не закончится так, как несколько минут назад, – смущенно проговорила я.

Иэн засмеялся.

– Думаю, вы правы. – Он провел рукой по своим черным волосам. – И думаю, нам стоит поговорить о том, что между нами происходит. Вы больше не можете убегать от своих чувств.

– Знаю, – согласилась я, размышляя о разговоре с Теодорой в музыкальном зале. Будь проклята эта продавщица со своими советами! Он должен знать мою историю, от начала до конца, чтобы понять, что я ничего не могу решить сама. Это мой долг перед ним. – Я обязана многое тебе объяснить. Но не сейчас. Элиза ждет меня, а тебе надо оценить напитки.

Меня снова прижали к стенке. Теперь уже в переносном смысле. Казалось, его не удовлетворяло то, что нам следует отложить разговор.

– Тогда в другой раз, – торжественно сказал Иэн. – Я проведу вас до столовой, чтобы Элиза больше не беспокоилась. – Он предложил мне руку.

Я покачала головой. Парень вскинул брови.

– Ты иди там, – указала на противоположную стену, – а я пойду здесь. В этом доме много одинаковых коридоров, – немного смущенно объяснила я.

Он заулыбался.

– Я не буду на вас нападать, София.

– Но, может, я на тебя нападу, – я тоже улыбнулась. – Лучше не рисковать.

Он кивнул, все еще с улыбкой. Несколько шагов мы прошли в полном молчании. Я иногда поглядывала на его лицо и всегда встречала направленный на меня взгляд. Спустя некоторое время Иэн решил поговорить.

– Итак, вы едете в деревню сегодня днем? – совершенно обычным тоном спросил он.

– Еду. Думаю, Элиза не оставит мне выбора.

– Если хотите, можете остаться здесь со мной, – он подошел немного ближе.

– Я уже пообещала поехать, – соврала я. Лучше избегать соблазна снова получить дом в полное распоряжение только нас двоих.

Он шел дальше, положив руки в карманы. Затем немного приблизился ко мне.

– Вероятно, мы сможем поговорить после ужина.

От его тихого голоса меня бросило в дрожь.

– Может быть. Или завтра днем – там, где нет дверей и стен.

Так будет благоразумнее. По крайней мере, в нашем распоряжении не окажется столько комнат на расстоянии вытянутой руки.

Иэн приблизился ко мне, хотя его руки были все еще в карманах, наши локти соприкасались. Вдруг в моей голове промелькнула неприятная мысль. Остановившись, я оттолкнула его так, чтобы он оказался прямо передо мной.

– Иэн, мне нужно сказать тебе кое-что.

– Говорите!

Я внимательно вглядывалась в его лицо. Казалось, он чего-то ждал. Но я не имела ни малейшего понятия, чего именно.

– Ты уже знаешь, что я… спала с несколькими мужчинами. Не многими, – поспешила добавить, наблюдая за его реакцией, – но несколькими.

Его глаза стали грустными. Это явно было не то, чего он ожидал.

– Ты, случаем, не думаешь, что я веду себя со всеми мужчинами, которых встречаю на своем пути, так же, как с тобой?

Лицо парня потемнело, будто на него надвинулась летняя гроза.

– Думаете, я хочу воспользоваться вами из-за того, что вы были с другим мужчиной? – пробормотал он, стиснув зубы.

– Я знаю много разных мужчин. В конце концов, не удивилась бы, если бы это было именно так.

Он с силой схватил мою руку (но не настолько сильно, чтобы сделать мне больно), удерживая в поле своего зрения.

– Мне неизвестно, каких мужчин вы знаете, но я не тот, кто станет использовать женщину! Неужели вы настолько слепы, София?

Меня обеспокоили злость и отчаяние в его голосе.

– Вы так и не смогли разглядеть то, что я чувствую к вам? Я бы никогда не вел себя столь неподобающе, если бы не был так… так…

Он остановился, опустив голову, затем отпустил мою руку и попятился. Меня парализовало: от страха, удивления, мучительного беспокойства. Я хотела, чтобы он закончил фразу. «Если бы я не был так…» влюблен? Так же, как и я?

– Простите меня. Кажется, я вел себя с вами не очень однозначно. И не могу винить вас в том, что вы не поняли моих чувств. Особенно после такого отвратительного моего поведения. – Он смотрел на меня все еще со злостью в глазах. Но теперь она уже смешалась с печалью. – В самом деле, нам нужно поговорить и выяснить все окончательно!

Я согласилась, кивнув, не в силах вымолвить ни слова.

Повернувшись, он сделал несколько шагов по коридору и вернулся обратно. Я была все еще напугана и стояла на том же месте, будто приклеенная к полу.

– Простите меня, София, – пробормотал Иэн, дотрагиваясь до того места на руке, за которое держал меня несколько секунд назад.

– Все хорошо, – прошептала я. – Ты никоим образом не сделал мне больно.

Он выглядел невероятно грустно.

– Я не очень хорошо выражаю свои чувства. Но просто впервые влюбился. – На губах парня появилась застенчивая улыбка.

Я почувствовала дрожь во всем теле, в каждом его сантиметре. Меня парализовали нахлынувшие эмоции. И прежде чем я смогла что-то сказать, хотя бы моргнуть, он взял меня за подбородок и нежно прижал свои губы к моим. Затем отпустил меня (как по мне, слишком рано) и вздохнул.

– До встречи!

Он в меня влюблен! В меня!

Он любит меня так же сильно, как и я люблю его. И так же, как и я, впервые. Я попыталась восстановить дыхание и сказать, что тоже схожу от него с ума. Но не смогла ответить вовремя. Когда в мои легкие наконец вернулся воздух, Иэн уже исчез в коридоре.

Он влюблен в меня!

Я была настолько счастлива, что мне хотелось рассказать об этом всему миру. Несколько раз глубоко вдохнула, чтобы прийти в себя. На моем лице появилась непроизвольная широкая улыбка.

Он влюблен в меня!

Я не могла остановиться, все время повторяла эти слова. Мое сердце чуть не взорвалось от счастья. Какого-то нового счастья, очень сильного, приятного, важного и чудесного!

Бзз-бзз-бзз.

Слабое, еле слышное жужжание (которое мне было хорошо знакомо) эхом пронеслось по коридору.

Я бросилась в комнату, чуть не разбив дверь. Подбежала к мобильному. У меня дрожала рука.

Третья стадия: пройдена.

Добро пожаловать на новый уровень. Будь готова.

О нет! О нет!

Не сейчас! Не сейчас, когда Иэн…

Он влюблен в меня!

Ужас, боль и страх сразу же одолели меня.

Что же я натворила? Я сделаю ему так больно! Знаю это. Всегда это знала!

И почему «новый уровень»? Не могу даже понять, что я сделала, чтобы пройти предыдущий!

Я больше не знала, чего хочу на самом деле. Но точно осознавала, чего не хочу. Я не хотела ранить Иэна. Бог ведает, что значит «будь готова», однако интуиция подсказывала мне: это будет мое возвращение домой. Комок в горле мешал дышать, и я присела на корточки возле кресла, обняв колени. Пока мое сердце заполняла глубокая резкая боль, из глаз потоком лились слезы.