Текст книги "Военные дневники люфтваффе. Хроника боевых действий германских ВВС во Второй мировой войне"

Менее важному аэродрому в Андовере, в шести милях отсюда, повезло меньше. На него налетела дюжина бомбардировщиков. Но бомбежке подверглись не те сооружения, потому что Андовер не был базой истребителей. И все равно, учитывая плохую погоду, германские экипажи были рады тому, что вообще нашли какой-то объект для бомбежки.

В это же время дальше к востоку другой аэродром в Кенте бомбили самолеты II воздушного корпуса. Его командующий, генерал Лерцер, послал для этого две свои группы пикирующих бомбардировщиков да еще занял одну у VIII воздушного корпуса.

Здесь, когда две страны разделял лишь Дуврский пролив, опасностей было меньше. Истребители из JG 26 во главе с олимпийским чемпионом майором Готхардтом Хандриком очистили небо над объектом, отразив несколько незначительных британских атак.

В результате восемьдесят шесть «Ju-87» без помех долетели до цели. В 18.15 они появились над Детлингом, возле Мейдстоуна и оставили его в руинах. Взлетная полоса была испещрена воронками от бомб, ангары объяты пламенем, а облако черного дыма росло и поднималось к небесам. Прямым попаданием был уничтожен командный пункт, погиб командир базы. Из множества самолетов на земле, по оценкам нападавших, двадцать горели либо были полностью уничтожены.

Была только одна неприятная деталь: Детлинг опять же не входил в число баз командования истребительной авиации. Он принадлежал береговому командованию, чьи самолеты занимались морским патрулированием и разведкой.

Второй объект, Рочфорд на северном берегу устья Темзы, действительно являлся аэродромом для истребителей, но был закрыт низкой облачностью, и «Штуки», посланные против него, не нашли своей цели. Они вернулись домой с бомбовой нагрузкой.

Вечером был подведен итог дневных операций «Adlertag». Несмотря на плохую погоду и задержку с началом, английское побережье пересекли 484 горизонтальных и пикирующих бомбардировщика и около 1000 истребителей обоих видов. Доложено о том, что бомбардировке подверглись девять вражеских аэродромов, «пять из них до такой степени, что можно их считать выведенными из строя».

Фельдмаршалы Кессельринг и Шперле выразили открытое удовлетворение достигнутыми успехами, хотя при этом было потеряно тридцать четыре своих самолета. Наверняка «великий удар» еще грядет. Пока двум командующим люфтваффе пришлось опять ждать благоприятной погоды, чтобы назначить день, когда они бросят в сражение всю свою мощь.

На другой стороне Английского канала результаты 13 августа тоже считались успешными. У англичан были причины радоваться. Хотя три аэродрома – Истчерч утром и Андовер с Детлингом после полудня – «ушли на покой», ни один из них не являлся базой истребителей. Наземная структура командования истребительной авиации, от боеготовности которой зависела судьба всей страны, не пострадала.

Возникает мысль о том, что немцы будто не знали, где находятся базы истребителей, и это несмотря на более чем год сбора и изучения всех возможных разведданных, чем занимался подполковник Йозеф Шмидт из Генштаба люфтваффе. Целеуказания, копии британских аэрофотографий и атлас аэродромов Великобритании были разосланы всем командирам вплоть до Geschwader и Gruppen. Поразительно часто записывались слово в слово приказы, посылавшиеся самолетам в воздухе, и даже делались «засечки» самолетов. Давно были расшифрованы кодовые названия, такие, как «Чарли три» для Манстона. Поэтому наверняка должно было быть известно, в каком месте можно лучше всего нанести удар по британским истребителям и их наземной сети обслуживания. Потому что уничтожение истребительной авиации врага, повторим еще раз, было самой важной и решающей задачей.

Вместо этого люфтваффе совершило налеты совсем не на те аэродромы. И несмотря на это, германское командование питало опасные иллюзии, что удар нанесен по жизненно важным позициям противника.

Все, чего добился «Adlertag», это дал передышку командованию истребительной авиации. В сравнении с эффективными атаками предыдущего дня на настоящие базы истребителей в Лимпне, Манстоне и Хоукинге налеты 13 августа были почти бесполезными. Было сбито лишь тринадцать «спитфайров» и «харрикейнов». Такие потери можно возместить. Если нет ничего худшего в запасе, Британии бояться больше нечего.

Глава 2
«ЧЕРНЫЙ» ЧЕТВЕРГ

14 августа, когда вражеская истребительная авиация и ее инфраструктура вновь были намечены в качестве объектов для налетов, погода была настолько ужасной, что не представлялось возможным послать не только Geschwader, но даже Gruppe. Только самую ближнюю базу истребителей в Манстоне посетили шестнадцать «Ме-110» из «экспериментальной группы 210». Пронзив облака и сбросив бомбы, они снова достигли эффекта неожиданности, и вновь вспыхнули четыре ангара. Кроме того, беспокоящие налеты были совершены на Южную Англию – только лишь для того, чтобы противовоздушная оборона не дремала.

Обстановка на следующее утро, четверг 15-го, выглядела во многом такой же с малыми надеждами на крупную операцию. Иначе вряд ли командующие воздушными флотами были бы вызваны утром на еще одно совещание в Каринхалле. Но в полдень погода улучшилась. Серые небеса вдруг стали голубыми, а облака ушли.

На командном пункте II воздушного корпуса к югу от Кале начальник штаба полковник Пауль Дойчман, остававшийся на аэродроме, не веря глазам своим, щурился на солнце. Потом поспешил в диспетчерскую. Вскоре оттуда полетели первые приказы в его авиасоединения. Как и прежде, основные заповеди «Adlertag» оставались в силе.

Потом Дойчман поехал в передовой штаб 2-го воздушного флота, располагавшийся в Кап-Блан-Нез, в подземном бункере под высотой 104, известном как «священная гора» Кессельринга. Кессельринг и его начальник штаба находились в ставке Геринга, поэтому он нашел лишь штабного офицера подполковника Рикхофа. Тот только что получил приказ из Берлина, гласивший, что по причине нелетной погоды никаких боевых вылетов не производить.

– Слишком поздно! – радостно воскликнул Дойчман. – Они уже вылетели!

Оба офицера покинули бункер и поднялись на наблюдательную вышку. Над ними гудели моторы соединений «Ju-87», державших курс на северо-запад. Рикхоф, встревоженный, хотел было взять трубку телефона и выяснить у высшего командования в Германии, не отозвать ли самолеты, но Дойчман держал его руку до тех пор, пока самолеты не долетели до английского берега и они увидели, как из Дувра их начала обстреливать зенитная артиллерия. Смирившись, Рикхоф доложил в Берлин: «Атака началась!»

Был полдень, и две группы «Штук» – II/StG 1 капитана Кайля и IV (StG)/LG 1 капитана фон Браухича – были на пути в Англию. Соединившись со своим эскортом над Кале, они вновь атаковали Лимпн и Хоукинг. Лимпн пострадал настолько, что вышел из строя на два дня.

Никто не мог знать, что этому налету будет суждено начать один из дней самых ожесточенных боев во всей Битве за Англию: день, который после стольких разочарований ждали с таким нетерпением; широкомасштабная операция, которая началась только потому, что погода неожиданно улучшилась.

Обычно принимаемое число самолетов люфтваффе, участвовавших в этот день в налете на Англию, – 1786. Но, согласно данным Департамента-8 люфтваффе (исследования), вся армада включала в себя горизонтальных и пикирующих бомбардировщиков 801, истребителей обоих типов 1149 плюс еще 169 самолетов 5-го воздушного флота, базировавшегося в Норвегии. Вылет более 2000 самолетов всего лишь в один полдень!

После первой атаки «Штук» прямо через Дуврский пролив сцена боев переместилась на север. К 13.30 две Geschwader бомбардировщиков из 5-го воздушного флота – KG 26 из Ставангера, Норвегия, и KG 30 из Аальборга, Дания, – после диагонального пересечения Северного моря направились к устью Тайна и Хамбера на восточном побережье. Эта смелая операция получила разрешение лишь только что прошедшей ночью.

Летное расстояние от базы до объекта и назад составляло 800–950 миль. Надо добавить 20 процентов на взлет и посадку, ошибки в навигации и на атаку. Так что эквивалент превысит 1100 миль.

На этот раз надежный эскорт истребителей был вне вопроса: у «Ме-109» запас горючего иссякнет еще даже до пересечения линии английского берега. Бомбардировщикам – нашим старым морским друзьям, «Хейнкелям-111» из Geschwader «Лев» и их коллегам «Ju-88» из «Орла» – придется лететь почти одним.

Была надежда, что риск окажется меньше, поскольку массированные налеты на юг отвлекут ресурсы командования истребительной авиации, так что при неожиданной фланговой атаке с северо-востока противодействие истребителей должно было быть минимальным.

Но маршал авиации Даудинг принял меры предосторожности. Сосредоточив большинство эскадрилий 11-й группы в самой напряженной точке сражения на юго-востоке Англии, он оставил несколько эскадрилий 12-й и 13-й групп прикрывать север Англии вплоть до границы с Шотландией. До сих пор эти эскадрильи внимательно следили издалека за развитием событий. Но вот настал и их час.

В 13.45 первая атакующая волна, состоявшая из шестидесяти трех «Не-111» из I и III/KG 26, была все еще в 25 милях от английского побережья к северо-востоку от Ньюкасла. Самолеты летели на высоте 4500 метров или на 200 метров выше нижнего слоя облачности плотностью около 6/10. Вдруг из радиоприемника стали доноситься беспорядочные восклицания:

«„Спитфайры“ слева!»

«Истребители атакуют со стороны солнца!»

«Меня подбили!»

В этот критический момент соединение бомбардировщиков сопровождал лишь двадцать один «Ме-110» из I/ZG 76, базировавшейся в Ставангер – Форус. Это была та самая Gruppe, которая 18 декабря 1939 года сбила больше всего «веллингтонов» в бою над Гельголандом, а потом, в Норвежской кампании, первой совершила посадку на все еще оборонявшиеся аэродромы в Осло – Форнебю и Ставангер – Сола.

Но сейчас перед ней стояла почти неразрешимая проблема. Высоко вверху над бомбардировщиками летело штабное звено, во главе которого находился командир, капитан Рестемайер. Сегодня на месте штатного радиста у него сидел командир роты радиоперехвата X воздушного корпуса капитан Хартвиг. Вокруг него было полным-полно приборов прослушивания. Из этой летающей станции радиоперехвата он намеревался выяснить, какие защитные меры намечает британская сторона, и подсказывать своим собственным авиасоединениям, как противодействовать этим мерам, меняя курс или высоту или путем других действий. Это свидетельствовало, что X воздушный корпус признал наконец наличие мощного противодействия со стороны британских истребителей.

Но наблюдения Хартвига были краткосрочны. Один из первых «спитфайров» ринулся в пике со стороны солнца на «Дору», собственный «Ме-110» командира. Его самолет был изрешечен пулями еще до того, как Рестемайер смог развернуться и дать бой. Затем последовал сотрясающий удар, который фактически разорвал машину на части. Вероятно, взорвался дополнительный бензобак.

Эта толстая емкость, закрепленная под фюзеляжем и прозванная «Daschshund», вмещала 1000 литров бензина. Хотя после пересечения Северного моря бак был пуст, пилот из-за погрешностей в конструкции не смог его сбросить, и емкость была полна паров бензина. Та же самая недоработка проектировщиков стоила жизни многим экипажам во время длительных перелетов между Тронхеймом и Нарвиком в Норвегии. А теперь она обрекла на гибель капитанов Рестемайера и Хартвига. Самолет командира группы, вращаясь по спирали и пылая пламенем, врезался в море.

Победа была одержана 72-й эскадрильей из Эклингтона. Ее ведущий, лейтенант Грайм, в первый раз заметил соединение германских бомбардировщиков примерно на 1000 метров ниже себя и не мог поверить своим глазам.

«Ведь их больше сотни!»

Возбужденные англичане насчитали тридцать пять одних «мессершмитов», хотя в действительности их было только двадцать один.[16]16
  Официальное издание «Royal Air Force 1939–1945» по данным британских истребителей сообщает, что было «примерно сто „Не-111“ и семьдесят „Ме-110“». На деле было шестьдесят три «Не-111» и двадцать один «Ме-110».


[Закрыть] Но их волнение было вполне понятным, потому наблюдатели на британских радарах вначале сообщили о группе германских самолетов численностью лишь «около двадцати». Позднее они повысили свою оценку до «более тридцати» и приписали ей более южный курс подхода.

Даже сегодня в Королевских ВВС бытует мнение, что в том случае радарные системы, будучи еще в своем детском возрасте, ошиблись. На деле они совершенно точно засекли цели, потому что первыми были замечены вовсе не машины KG 26, а примерно двадцать гидросамолетов. Их послал X воздушный корпус для проведения ложного налета в районе Фёрт-оф-Форт, чтобы ввести в заблуждение британскую ПВО и заставить ее отвлечь ее внимание на другое направление.

Цели KG 26 – британские базы бомбардировщиков в Дишфорте и Линтон-апон-Уз – лежали много южнее. Но германские бомбардировщики совершили крупную навигационную ошибку: они пересекли побережье в 75 милях севернее, таким образом оказавшись почти в том же месте, где велась ложная атака.

«Из-за этой ошибки, – докладывал капитан Арно Кляйнштильбер, офицер штаба X воздушного корпуса, – ложный налет достиг результатов, прямо противоположных ожидавшимся. Британские истребители были подняты по тревоге не только заблаговременно, но и вступили в бой с настоящей атакующей группой».

В течение четверти часа немцев атаковали со всех сторон «спитфайры» 72-й эскадрильи, а потом 79-й. Капрал Рихтер, летевший в арьергарде «мессершмитов», получил тяжелое ранение в голову и потерял сознание. Его самолет устремился круто вниз.

Радист, младший офицер Гайшекер, считая, что пришел конец, выпрыгнул с парашютом. А Рихтер, придя в себя уже ниже облаков, вывел самолет из пике и сумел, несмотря на рану, перелететь Северное море и совершить вынужденную посадку возле Эсбьерга. Гайшекер пропал без вести.

А тем временем старший лейтенант Улленбек примкнул к оставшимся пяти машинам 2-й эскадрильи и дал бой. Он сам сбил «спитфайр», который рухнул вниз сквозь облака, оставляя за собой дымный след.

Но врагов было слишком много, и, как единственный выход, он приказал своим самолетам образовать защитное кольцо. Но его самого атаковали сзади, и только меткая стрельба его второго номера, сержанта авиации Шумахера, отогнала «спитфайр». Лейтенант Вольтерсдорф попал еще в два самолета противника.

Впереди от них 3-й эскадрилье удалось сохранить контакт с бомбардировщиками, несмотря на то что сами они подверглись яростным атакам. Но через несколько минут у Голлоба осталось только четыре «мессершмита». Летчик одного из пропавших самолетов, сержант авиации Линке, рассказывал впоследствии, как он подкрался к «спитфайру», который только что поджег «хейнкель».

«Я приблизился к нему до расстояния 50 метров, – гласил его боевой рапорт, – и тщательно прицелился. „Спитфайр“ по спирали устремился вниз».

Секунды спустя его самого атаковали два самолета противника. Было попадание в крыло, левый мотор задымил и заглох.

«Я налег на рулевую колонку и стал вертикально пикировать через облака, а два англичанина висели у меня на хвосте. После высоты 700–1000 метров я вышел из пике под верхним слоем, в то же время изменив курс. Снижаясь сквозь нижний слой, я увидел, как два „спитфайра“ врезались в воду. Время было 13.58».

После этого Линке удалось пересечь Северное море на одном моторе и спустя два часа приземлиться в Йевере. Благодаря свидетельству Голлоба и еще одного пилота его эскадрильи, за Линке в конце концов признали два сбитых «спитфайра».

Конечный итог этого боя между I/ZG 76 и численно превосходящим противником – потеря шести «Ме-110». Сами германские пилоты-истребители заявили, что сбили одиннадцать «спитфайров». И хотя даже экипажи «хейнкелей» письменно подтвердили эту заявку, вполне очевидно, что она была завышена. Это можно отнести на счет облачности, которая скрыла из вида окончательный результат многих схваток. Если уж двум серьезно поврежденным «мессершмитам» удалось добраться домой через Северное море, то, вероятно, большинство «спитфайров» в таких же случаях сумели достичь своих куда более близких баз.

Тем не менее это конкретное сражение никоим образом не походило на «охоту на фазанов», как его до сих пор изображают британские историки. Если верить им, не был сбит и даже поврежден ни один «спитфайр».[17]17
  Это просто загадка, учитывая, что, по словам очевидцев, как минимум, два «спитфайра» врезались в море.


[Закрыть]

Три группы «Ju-88» из KG 30 воевали более успешно, не имея никакого эскорта. После пересечения побережья в районе Фламборо-Хед, хорошо используя облачность для прикрытия, они долетели прямо до цели и обрушились на базу бомбардировщиков группы 4 в Дриффилде.

Были уничтожены четыре ангара и ряд других зданий, а дюжина бомбардировщиков «уитли» подожжена. Хотя британские истребители сбили шесть «Ju-88» из общих пятидесяти, предотвратить налет они не смогли.

Так завершилась фланговая атака со стороны Скандинавии – первая и последняя, которую 5-й воздушный флот провел с применением всех средств.

Следующий удар был нанесен опять по юго-западной части страны, сразу же после того, как Geschwader «Лев» и «Орел» улетели с северо-востока. На экранах британских радаров было замечено, как новые вражеские соединения собираются над Бельгией и Северной Францией. Доклады на командный пункт истребителей поступали один за другим: «Более шестидесяти над Остенде», «Более ста двадцати в направлении Кале».

Между 14.50 и 15.06 все три Gruppen «Do-17» из KG 3 взлетели из Антверп-Дорн и Сен-Трон в Бельгии, чтобы атаковать британские аэродромы и авиазаводы к югу от Темзы. Командир Geschwader полковник фон Шамье-Глицински вместе со своим штабным звеном летел во главе II Gruppe капитана Пильгера, чьей целью был Рочестер на одной прямой с Лондоном.

Но вначале «дорнье» должны были над французским побережьем встретиться со своими истребителями прикрытия. Из-за ограниченного радиуса действия «Ме-109» истребительная Geschwader была сконцентрирована у берега пролива Па-де-Кале. Над Каналом истребители нагнали «дорнье», причем большинство держалось на сотни метров выше своих подопечных.

Тут они могли свободно маневрировать, вовсю используя летные качества и превосходящую скорость своих самолетов. Тактическое преимущество больших высот позволяло им пикировать на любого врага, осмелившегося напасть на бомбардировщики. Как говорил Адольф Галланд, самый знаменитый из оставшихся в живых германский летчик-истребитель: «Мы не питали иллюзий в отношении Королевских ВВС. Мы знали, что это соперник, к которому надо относиться серьезно».

В полдень 15 августа Галланд со своей III/JG 26 был послан для прикрытия действий бомбардировщиков в Юго-Восточной Англии. До этого момента на его личном счету было три сбитых вражеских самолета, а его группа в ходе четырех боевых операций сбила в общей сложности восемнадцать самолетов.

Кроме JG 26, в небе над проливом были группы JG 51 майора Мельдерса, JG 52 майора Трюбенбаха и JG 54 майора Меттиха. Как для поддержки, так и для прямого эскорта бомбардировщиков, они пересекли Английский канал одновременно во многих точках.

Поскольку радары стали засекать самолеты во многих местах, картина на столах операторов становилась все сложнее. Хотя по тревоге были подняты одиннадцать эскадрилий британских истребителей, насчитывавших около 130 «спитфайров» и «харрикейнов», диспетчеры послали их всех в небо. А будучи фактически равными по численности одиннадцати эскадрильям, они повсюду встречали превосходящие силы «Ме-109».

Например, «харрикейны» 17-й эскадрильи, патрулировавшие устье Темзы, срочно и спешно были отозваны к своей базе в Мартлшам-Хит к северу от Харвича. Еще издали летчики увидели столбы черного дыма, поднимавшегося с их тяжело пострадавшего аэродрома, но когда они долетели, немцы уже исчезли.

И опять это была работа «экспериментальной группы 210». Незамеченные, не встречая сопротивления, «Ме-110» пробрались прямо к Мартлшаму и сбросили бомбы. Взлетная полоса осталась вся испещренной воронками, были подожжены два ангара, а мастерские, склады и линии связи уничтожены. С воздуха база выглядела как дымящаяся груда развалин, и, хотя внешне все выглядело хуже, чем было на самом деле, все равно потребовались дни непрерывного труда, чтобы восстановить Мартлшам до способности работать в аварийном варианте.

Тем временем KG 3 стремилась на запад к Кенту, усиленно охранявшемуся истребителями, а потому все еще не знавшему бомбежек. III Gruppe капитана Ратманна нанесла новый удар по аэродрому командования береговой авиации в Истчерче.

Вскоре после этого настала очередь Рочестера. Над аэродромом прогрохотали тридцать «Dо-17» из II/KG 3 вместе со штабным звеном Geschwader полковника фон Шамье. Хотя он не являлся базой командования истребительной авиации, удары наносились в самое яблочко. Бомбы падали рядами по диагонали не только на взлетную полосу, ангары и среди припаркованных самолетов, но ливень осколочных 100-фунтовых бомб обрушился и на авиазавод на северной окраине аэродрома. Ставя точку над «i», последние «дорнье» сбросили зажигательные, а также бомбы замедленного действия.

«Были неоднократные попадания в завод авиадвигателей… мощное пламя и дым…» – гласил доклад Gruppe.

На этот раз доклад отличался скромностью. Здесь речь идет о заводе Шорта, являвшемся одним из самых современных, которыми располагала Британия. К тому же он подвергся обширной модернизации всего лишь год назад. На нем создавался первый четырехмоторный бомбардировщик «стирлинг» – самолет, которому суждено было в будущем начать первые британские стратегические налеты на Германию. Больше всего досталось от точного бомбометания II/KG 3 складу готовой продукции, который был сожжен дотла, и в результате производство этого тяжелого самолета было задержано на месяцы.

Тем не менее в германском перечне приоритетов были не британские бомбардировщики, а истребители. Люфтваффе могло одержать победу в сражении, лишь низведя их сопротивление до минимума.

И вот после отлета KG 3 британцы получили передышку. Почти два часа не наблюдалось ни одного германского авиасоединения – еще одно доказательство скудного взаимодействия между 2-м и 3-м воздушными флотами. До настоящего момента был активен Кессельринг. Теперь настала очередь Шперле действовать в 125 милях западнее.

Если бы этот налет последовал сразу за первым, вражеской обороне было бы трудно с ним справиться. А так эскадрильи противника получили время на дозаправку и довооружение. Поскольку армада, скапливавшаяся за Каналом, отражалась на оперативных столах, командиры 10-й и 11-й групп, вице-маршалы авиации Бранд и Парк, могли спокойно подготовить свои контрмеры. Часом раньше табло состояния готовности в подземном командном пункте парка в Аксбридже показало, что многие эскадрильи отсутствуют в результате только что завершившегося боя. Но вот панель немедленной готовности высветила почти их всех. Таким образом, оборона могла выставить против авиасоединений Шперле рекордное до сих пор количество авиационной техники – четырнадцать эскадрилий, насчитывающих сто семьдесят истребителей.

Германская атакующая группа включала в себя «Ju-88» из LG 1, которые взлетели из Орлеана в 16.45, и «Ju-87» из I/StG 1 и II/StG 2 под командой капитанов Гоццеля и Энессеруса, поднявшихся в небо на четверть часа позже из Ланниона в Бретани. Эскорт состоял из «Ме-110» из ZG 2 подполковника Фольбрахта и «Ме-109» из JG 27 и JG 53 под командой подполковника Ибеля и майора фон Грамон-Тобаделя. В общей сложности радарами было засечено более двухсот самолетов, приближавшихся колоннами к югу Англии.

Но до того как они его достигли, их атаковали британские истребители. Командир эскадрильи 4/LG 1 капитан Йохен Гельбиг только что разглядел перед собой берег, как экипаж его самого последнего «Ju-88» сообщил ему практически на одном дыхании: «Истребитель атакует с хвоста!»

Это были «спитфайры». Ведя огонь из всех пулеметов, они пикировали прямо сквозь германские ряды. Мастера скорости, они выходили из пике, набирали высоту и вновь атаковали.

Гельбиг огляделся по сторонам в поисках своих истребителей, но тысячами метров выше они сами вели бой. Не имея никакой надежды на их помощь, бомбардировщикам оставалось лететь вперед плотным строем, чтобы дать возможность стрелкам вести ответный огонь.

Но «спитфайры» снова набросились на них, вцепившись в самые последние бомбардировщики с обеих сторон. Для «Ju-88» не оставалось другого выхода, как сломать строй и идти зигзагами.

Англичане быстро сосредоточили огонь на одиночных самолетах. Бой был неравным. «Чудо-бомбардировщик», когда-то считавшийся достаточно скоростным, чтобы ускользнуть от вражеских истребителей за счет одной скорости, на самом деле оказался на 100 миль/час медлительнее, чем «спитфайр», и восьми пулеметам британца «Ju-88» мог противопоставить лишь один-единственный, и то стреляющий назад.

Но именно этот пулемет спас жизнь капитану Гельбигу и его экипажу. Сидевший за ним радист, сержант авиации Шлунд, спокойно докладывал о том, как развивалась очередная атака: «„Спитфайр“ с хвоста и справа – 400 метров… 300… 250…»

Перед лицом смерти этот человек проявлял железную выдержку. Он не открывал огонь, создавая у противника впечатление, что тот может, не опасаясь, приблизиться к бомбардировщику, упрямо державшему прямой курс. И вот наконец пулемет Шлунда заработал, опередив врага лишь на все решившую секунду.

Именно этого момента дожидался Гельбиг. Он сразу же положил самолет в правый крен, заставив его совершить крутой поворот. У «спитфайра» была слишком большая скорость, чтобы тут же повторить этот маневр. Едва ли не задев «Ju-88», он выстрелил в пустоту, но и сам получил несколько пробоин, пролетая мимо. Затем, задымив, он исчез из виду.

Вот так этот «Ju-88» пережил еще один боевой день. Позднее эта машина стала знаменитой, набрав более тысячи летных часов в ходе боев в Средиземноморье и получив дань уважения за свою прочность и выносливость. Гельбиг говорил: «Этот „Ju-88“ непобедим… в умелых руках это высококлассная машина».

Но сегодня он потерял практически всю эскадрилью. Кроме его собственного, вернулся только еще один самолет. Остальные пять были сбиты британскими истребителями. Вначале группа, в которую входила его эскадрилья, насчитывала пятнадцать самолетов. Из них до цели, базы морской авиации в Ворти-Даун, к северо-востоку от Саутгемптона, долетели только три. Большинство других были вынуждены сбросить бомбы.

День 15 августа еще раз подчеркнул зависимость бомбардировщиков от прикрытия истребителями. Требование действительно плотного эскорта становилось все более настойчивым. Без него бомбардировщики были не только уязвимы, но и не могли заниматься своей работой.

Надо отметить, что I/LG 1, начав несколько ранее под командой капитана Керна, была более удачливой. Двенадцать «Ju-88» появились над Миддл-Уоллопом настолько неожиданно, что почти целиком уничтожили две британские эскадрильи, находившиеся на аэродроме. Последние «спитфайры» 609-й эскадрильи и среди них самолет командира Дарли взлетали, когда позади них рвались бомбы в ангарах. Это был третий налет на базу за три дня, но пилоты I/LG 1 все-таки по возвращении с задания ошибочно доложили, что атаковали Эндовер. Похоже, немцы все еще не ведали, что Миддл-Уоллоп являлся куда менее важным объектом.

Последствия другой ошибки в целенаведении были почти катастрофическими. Боевые действия 15 августа еще не закончились, и немцы только что покинули небо над Южной Англией, как над Дуврским проливом радары засекли новые авиасоединения. На этот раз паузы не было, и после яростных схваток несколько эскадрилий 11-й группы были вынуждены совершить посадку. Поэтому широкомасштабный налет 2-го воздушного флота встретил незначительный отпор со стороны истребителей противника. В этой операции около ста самолетов были на пути с востока к Кенту: всего лишь две Gruppen бомбардировщиков и несколько десятков истребителей.

В 19.35 как всегда активная «экспериментальная группа 210» Рубенсдорфера пересекла английское побережье возле Дангенесса. Эскорт истребителей держался рядом, но не был виден. Несмотря на это, пятнадцать «Ме-110» и восемь «Ме-109», все нагруженные бомбами, продолжали лететь по курсу. Впервые важная авиабаза 11-й группы в Кинли, к югу от Лондона, была намечена для налета. Вторая группа бомбардировщиков, «Дорнье-17», имела целью соседнюю базу в Биггин-Хилл.

Бомбометание было точным. Но не на Кинли и Биггин-Хилл.

Не сумев установить радиосвязь с эскортом, Рубенсдорфер решил сбить противника с толку, сделав широкий круг и атакуя Кинли с севера. Но неожиданно для себя соединение очутилось над южными пригородами Лондона и быстро повернуло на юг, нацеливаясь на предписанный объект.

Перед ними ранее расчетного времени появился аэродром, и «Ме-110» ринулись вниз в атаку. Вдруг сверху появились «харрикейны», но приблизиться не смогли, потому что тяжелые «мессершмиты» были быстрее в пике. Их бомбы попали в ангары, и было уничтожено по меньшей мере сорок тренировочных самолетов. Другие бомбы угодили в два замаскированных самолета и моторный завод. Остальные серьезно разрушили корпуса завода, выпускающего рации для самолетов. Но все это происходило вовсе не в Кинли, а на лондонском аэродроме Кройдон. Рубенсдорфер совершил навигационную ошибку!

Четким приказом Гитлера столица Англии не должна была подвергаться бомбежкам, но тем не менее… На всех германских оперативных картах район Большого Лондона был обозначен запретной зоной. Когда Геринг узнал о налете на Кройдон, он в бешенстве потребовал отдать летчиков под трибунал. Но кто остался, чтобы понести наказание?

Сразу после бомбежки «харрикейны» 111-й эскадрильи сели немцам на хвост. Когда последний «Ме-110» попал в визир прицела командира эскадрильи Томпсона, тому осталось только нажать на гашетку. Пулями оторвало куски хвоста, а также части левого двигателя. Германский летчик пошел на посадку, приземлился, и экипаж был взят в плен.

Другие «Ме-110» виражами набирали высоту, чтобы построить оборонительное кольцо, дожидаясь благоприятного момента для ухода домой. Какое-то время «харрикейны» колебались: а вдруг «Ме-109» здесь в роли эскорта. На самом деле это была «экспериментальная группа» 3-й эскадрильи, которая, как обычно, атаковала последней. Поразив цель, летчики должны были моментально переключиться с бомбометания на воздушный бой, потому что сейчас за ними гнались «харрикейны», на этот раз в количестве двух эскадрилий: 111-й из Кройдона и 32-й из Биггин-Хилл.

Уступая в численности, старший лейтенант Хинц приказал своим «Ме-109» образовать оборонительное кольцо и попытаться соединиться с таким же кольцом из «Ме-110». Тем временем Рубенсдорфер увидел свой шанс в бегстве. Позже в боевом докладе части говорилось: «За ним в пологом пике в сторону своей базы последовало четыре других самолета штабного звена. Они исчезли в тумане и больше не появлялись».