Текст книги "История и фэнтези. По следам героев «Игры Престолов»"

С самого момента рождения её сына Эдуарда Вестминстерского Маргарите Анжуйской приходилось бороться с слухами о том, что отцом мальчика является не сумасшедший король, а кто-то из преданных Маргарите аристократов. Существовали также некоторые подозрения в отношении отцовства детей Изабеллы Французской, из-за того, что она и Эдуард II проводили много времени порознь. Однако тщательное изучение хроник показывает, что все её дети родились через 9 месяцев после встреч английского короля с супругой, даже если они провели вместе всего пару недель перед тем, как разъехаться в разные регионы страны (а то и Европы). Можно сказать, что Серсея приложила столько же усилий к тому, чтобы не родить мужу-королю законных детей, сколько Изабелла Французская, чтобы их родить.

Джейме Ланнистер был отцом всех детей Серсеи, за 12 лет брака королева была один раз беременна от своего законного мужа, но вытравила плод.[259]259
  Мартин Дж. Р.Р. Игра престолов: Игра престолов. Битва королей. М., 2014. С. 342. «“Your Robert got me with child once”, she said, her voice thick with contempt. “My brother found a woman to cleanse me”».


[Закрыть] Она обожает своих детей, Джоффри, Томмена и Мирцеллу, вернее, обожает она старшего сына, Джоффри. Её материнская любовь ослепляет её, и она не видит того чудовища, которого она породила и воспитала. Сама королева гордится тем, что все её дети зачаты от Джейме Ланнистера и не имеют никакого биологического отношения к Роберту Баратеону. Проблема в том, что предметом гордости Джоффри является то, что он сын короля Роберта, другого отца он не хочет не только из династических соображений (прав на престол), а из чисто человеческих. Роберт для него эталон короля: делает, что хочет и как хочет – ездит на охоту, пирует, спит с любой приглянувшейся особой женского пола, а государством правят члены Малого совета. Именно таким сделала его королева, Роберт самоустранился от воспитания наследных принцев и принцессы. Некоторые историки находят параллели между образом Джоффри и превратным образом Эдуарда Вестминстерского, созданного в период правления победившей династии Йорков. Юного принца рисовали жестоким и своевольным, который «разговаривает только об отрубании голов или ведении войны, как будто бы всё уже у него в руках, или будто он бог войны…».[260]260
  Griffiths R.A. “Edward, prince of Wales (1453–1471)”, Oxford Dictionary of National Biography, Oxford University Press, 2004.


[Закрыть] Каким принц был на самом деле очень трудно понять, особенно после попыток Шекспира реабилитировать его в Ричарде Третьем. Как бы то ни было. Маргарита Анжуйская обожала своего сына и почти никогда с ним не расставалась: он сопровождал её в изгнании. Он был на поле решительного боя, где мать сама вела войска в бой, а наследник престола погиб.

Честолюбивая королева мечтает сама править государством; при жизни Джоффри она рассчитывала, что он, следуя примеру покойного Роберта, будет игнорировать дела, а она займёт место в его Малом совете. При Томмене она рассчитывает на место королевы-регентши. К сожалению, в политическом плане Серсея весьма недалёка, она видит только решения сиюминутных проблем, но не понимает, к каким последствиям эти решения приведут в дельнейшем. Так она отказалась платить долги короны Железному Банку в Браавосе, ненадолго приостановив финансовый кризис, но Банк в результате поддержал кандидатуру Станниса на престол. В обмен на прощение долгов Церкви Семи, она разрешила восстановить военные религиозные ордена, не понимая, что это усиливает Церковь во много раз, делая её полностью независимой от престола. От этой политики Серсея первой же и пострадала: до её опрометчивых действий септоны не посмели бы так жестко покарать вдовствующую королеву. В отношении политической близорукости образ Серсеи соответствует своим реальным венценосным прототипам: и Изабелла Французская, и Маргарита Анжуйская, и Элизабет Вудвиль поплатились или за неумелый выбор союзников, или за нежелание мыслить широко, или за преследование своих личных сиюминутных интересов.

Джейме Ланнистер, лорд-командующий королевской гвардией. Когда историки ищут прототипы среди реальных исторических лиц для венценосных героев, несложно найти параллели с реальными европейскими королями и королевами. С остальными героями ситуация несколько сложнее. Большое количество близнецов населяет комедии и трагедии Шекспира, однако в реальной человеческой истории они встречаются куда реже. Представляется более плодотворным поискать прототип для Джейме Ланнистера не среди пар близнецов, а среди людей, особенно близких той или иной королеве. В данном случае, среди фаворитов королевы Елизаветы Тюдор. По большому счёту, у королевы Елизаветы было только два фаворита: Роберт Дадли, 1-й граф Лейстер (1532–1588) и его пасынок, Роберт Деверё, 2-й граф Эссекс (1565–1601), заменивший отчима на этом «посту» после смерти Лейстера.

Роберт Дадли, в будущем граф Лейстер, разделил с принцессой Елизаветой Тюдор ссылку и заточение в Тауэре; вероятно, он присутствовал при получении ею известия о смерти старшей сестры-королевы Марии Тюдор, он совершенно точно был свидетелем передачи молодой королеве Большой государственной печати. Дадли было поручено организовать коронацию Елизаветы Тюдор. С самого начала царствования королевы выяснилось, что она не хочет разлучаться со своим любимцем. Современники отмечали: «даже говорят, что её величество посещает его в его палатах днём и ночью». Королева сделала всё, чтобы удержать при себе любимого мужчину. На следующий день после восшествия на престол королева назначила Роберта Дадли конюшим, а это означало, что ему придётся большую часть времени проводить при дворе, развлекая королеву. Она любила его общество и в течение ряда лет не разрешала ему отлучаться от двора, участвовать в посольствах или военных операциях за границей Англии. Фавориты не должны были покидать двор: кто же будет танцевать с королевой в их отсутствие, рассказывать ей забавные истории, играть с ней в карты?! Если же по каким-то причинам граф всё-таки отсутствовал при дворе, то он посылал королеве письма с оправданиями и подробным описанием своих действий в разлуке со своей прекрасной повелительницей. Во время официальных мероприятий граф часто выполнял функции консорта при королеве, сопровождая её на разные мероприятия; иногда он даже замещал её на некоторых мероприятиях. Лейстер показал себя отличным конюшим, выписывая для королевы лошадей со всех концов страны: «Она посылает в эту страну (Ирландию) за несколькими лошадьми, для своего седла специально для сильного хорошего галопа, которые гораздо лучше, чем её собственные мерины».[261]261
  Rivals in Power. Р. 152.


[Закрыть] Когда королева болела оспой в 1562 году и опасалась за свою жизнь, она попросила членов своего Тайного совета назначить Роберта Дадли Протектором Королевства, предоставив ему соответствующий положению титул и 20000 фунтов дохода годовых. Королева все-таки выздоровела, и Тайный совет вздохнул с облегчением. А зря! В октябре 1562 года Елизавета включила Роберта Дадли и его старшего брата в состав своего Тайного совета; как его член, будущий граф всегда принимал участие в принятии решений по важнейшим государственным вопросам. В 1585-м году граф Лейстер возглавил единственный в своей жизни военный поход в Нидерланды, которые провозгласили его генерал-губернатором, к большому неудовольствию своей покровительницы. Там граф столкнулся с множеством трудностей: он должен был ладить одновременно и с королевой, и с голландцами, воевать небольшим, плохо обученным корпусом, против лучшей армии Европы – испанской. Самым тяжёлым во время осады Антверпена для Лейстера была гибель его племянника сэра Филипа Сиднея. Елизавета пыталась помочь Лейстеру советами в письмах. Сохранившееся до нас письмо отличается полным отсутствием масок королевского высокомерия: «Роб: я боюсь ты подумаешь, читая моё письмо, что луна в середине лета оказала большое влияние на мои мозги в этом месяце, но ты должен принять это так как это пришло ко мне в голову… Итак, я говорю тебе: „до свидания мои (глаза)…“».[262]262
  Ibid. P.170.


[Закрыть] «Мои глаза» – многозначительное прозвище, которым Елизавета наделила своего фаворита. В 1587 году она назначила Лейстера на должность сенешаля, высшую из придворных должностей. Теперь Лейстер официально отвечал за то, что делал с момента восшествия королевы на престол: организовывал всю жизнь двора – от транспорта до санитарии, от питания до расходов.[263]263
  Haynes A., The White Bear: The Elizabethan Earl of Leicester. London, 1987. P. 141–144; Wilson D., Sweet Robin: A Biography of Robert Dudley Earl of Leicester 1533–1588. Hamish Hamilton, 1981. P. 326–327.


[Закрыть]

У Лейстера, возникли проблемы с устройством личной жизни: при дворе браки придворных не поощрялись, но, если государственный секретарь, женившись, получил всего лишь строгий выговор от королевы, то фаворита могли наказать и гораздо строже. С самого вступления Елизаветы на престол никогда не исключалась вероятность её брака с Робертом Дадли, но здесь существовала серьёзная проблема: граф был женат, хотя и жил с женой врозь. Неожиданная смерть его супруги, в 1560-м году, возбудила сильные подозрения окружающих, и ему пришлось отложить свои матримониальные планы в отношении королевы. Вероятно, она тоже не переставала мечтать о браке с прекрасным конюшим. В 1564 году отношения между Лейстером и Елизаветой опять вышли на первый план: королеве было сделано предложение брака от имени эрцгерцога Карла, сына Фердинанда I, императора Священной Римской империи. Это было наиболее серьёзное предложение из всех остальных, этот вариант рассматривался при дворе с 1564 по 1568 год. Сохранилось письмо французского дипломата Якоба де Вулькоба, дающее характеристику отношений королевы и графа со слов самого Лейстера: «она говорила, что она никогда не хотела делать этого [вступать в брак]. Однако, если она изменит своё мнение и окинет взглядом королевство, он уверен, что она не выберет никого, кроме него, так как она сделала ему честь, говоря ему об этом открыто ни раз, к тому же сейчас он пользуется её расположением в большей степени, чем когда-либо до этого».[264]264
  Rivals in Power. P. 156.


[Закрыть] Елизавета Тюдор действительно всерьёз рассматривала кандидатуру графа Лейстера в мужья.

Сэру Вильяму Сесилу, противнику этого брака, пришлось написать специальный меморандум, в котором он сравнивал двух претендентов на руку монархини. Первоначально секретарём были высказаны ряд соображений против самого графа, а затем Сесил путём сопоставления по пяти пунктам доказал всю абсурдность мысли о браке с графом Лейстером. Фактически, он пишет обвинительный приговор графу, ясно показывающий, что он не может конкурировать с эрцгерцогом Карлом в борьбе за руку королевы.

Всю свою жизнь Лейстер был спортсменом, участвующим в охотах, рыцарских и теннисных турнирах. Он был также постоянным партнёром королевы по танцам. Лейстеру была чужда рутинная работа, он предпочитал активную деятельность в сфере внешней политики, внутренние дела страны были для него слишком скучны, поэтому Елизавета его бумажной работой не перегружала. Роберт Дадли, в частности, отвечал за урегулирование отношений с шотландской королевой Марией Стюарт, которое Тайный совет хотел осуществить с помощью её брака с графом Лейстером. Непонятно, для чего королеве был нужен этот брак; возможно, ей хотелось, чтобы после её смерти на троне оказался сын её любимца, раз уж ей самой не суждено было иметь детей. Елизавета готова была в таком случае признать Марию Стюарт своей наследницей, при условии, что Лейстер и его венценосная супруга будут проживать при её, английском, дворе. Этот проект не состоялся по вине графа: Мария Стюарт, королева Елизавета Тюдор и шотландская знать были согласны; граф Лейстер категорически отказался жениться на королеве Марии и даже поощрил чувства шотландской королевы к лорду Дарили, её будущему мужу. Строптивость графа в отношении брака с Марией Стюарт не разрушила отношений королевы с красавцем графом. Современники говорили, что граф знал Елизавету лучше, чем кто-либо другой: его репутация хорошего политика в немалой степени обязана умению осторожно, но эффективно воздействовать на королеву. Несмотря на всю свою осторожность, граф всё-таки навлёк на себя монарший гнев своей отнюдь не дипломатической, а самой реальной женитьбой. Надеясь на рождение наследника, Лейстер в 1578 году женился на графине Эссекс, вдове 1-го графа Эссекс, а также, по совместительству, двоюродной племяннице королевы по линии Болейн: (современники отмечали внешнее сходство между королевой и её родственницей). Зимой 1580 года у него родился сын, маленький Роберт, который умер в 1584 году. Женитьба Лейстера вызвала резкое неудовольствие королевы, она посадила графа в Тауэр, но его друзья убедили Её Величество, что брак был абсолютно законным, и графа выпустили из крепости. Королева не могла позволить себе лишиться общества своего фаворита и простила графа Лейстера, но отнюдь не его жену; годы спустя она вспоминала в присутствии Роберта Деверё, 2-го графа Эссекс, как дурно с ней обошлась его мать. После смерти сына Лейстер начал особо активно протежировать своему пасынку, он представил его при дворе, королеве очень понравился её молодой и красивый двоюродный внук Роберт Деверё, 2-й граф Эссекс, и в 1587 году она передала ему должность конюшего, назначив Лейстера на более высокую должность сенешаля. Лейстер занимался подготовкой Лондона к обороне против возможной высадки испанцев, сыграв значительную роль в обеспечении, снабжении и оснащении английского флота и сухопутных войск. Для королевы победа над Армадой была отравлена смертью её фаворита, умершего меньше чем через месяц после торжественного проезда верхом по улицам Лондона. По просьбе Лейстера, граф был похоронен рядом с сыном от Летиции в той же часовне, что и его предок Ричард Бошо, а на могиле его маленького сына было написано «знатный Пострелёнок» (noble Imp). Королева, попрощавшаяся с фаворитом, уехавшим лечиться на воды, за неделю до своей смерти, была безутешна. Она закрылась на ключ в своих апартаментах и не выходила из них несколько дней. В итоге, лорд Бёрли (государственный секретарь и фактически первый министр королевы) приказал взломать дверь в её покои. До самой смерти королева хранила в своём ларце последнее письмо Лейстера, написанное за 6 дней до смерти.

Роберт Деверё, 2-й граф Эссекс, фактически, сменил отчима, как на посту конюшего, так и королевского фаворита. Эссексу удалось чаще, чем его отчиму участвовать в разных военных экспедициях, но не из-за того что королева меньше ценила его общество, а потому, что он был гораздо настойчивее в своих требованиях и желаниях и был готов, не раздумывая, вызвать гнев своей повелительницы, нарушая её приказы. Ярким примером этого может служить история с португальской экспедицией, которую возглавили в 1589 году сэр Фрэнсис Дрейк и сэр Джон Норрис. Поскольку к этому времени граф Лейстер был уже мёртв, а 2-й граф Эссекс занял его место при королеве, то не могло идти и речи о том, чтобы он отправился в этот поход. Ему было официально запрещено отлучаться от двора; у королевы было великолепное обоснование такого запрета: ведь с 1587 он стал конюшим королевы. Перспектива стать заложником своего положения не слишком радовала 2-го графа Эссекс: он решил ослушаться приказа королевы и весной 1589 года тайно покинул двор, собираясь присоединиться к военной экспедиции против Португалии. Задержать графа в Лондоне не успели, но королева написала письмо руководителям экспедиции, в котором сообщила о намерениях графа Эссекса и приказывала, как только он появится, отослать его обратно со всеми приличествующими его сану почестями. Однако Эссексу удалось перехитрить свою повелительницу и, благодаря этому, принять участие в походе. Граф настоял на своём; конечно, своими действиями он не слишком порадовал королеву, но ей оставалось только гневаться, ждать возвращения фаворита из похода и восхищаться его своенравным характером. Вернувшись в Плимут, граф получил письмо королевы, посланное ему вдогонку, в котором Елизавета выражала удивление тем, что граф ослушался её приказа и забыл свои должностные обязанности.[265]265
  Harrison G. В., ed., The Letters of Queen Elizabeth I. London, 1968. T. I. P. 195.


[Закрыть]Однако гнев королевы уже остыл: как она и предполагала, в отсутствие графа ей было скучно, и поэтому, когда он прибыл ко двору, его там с нетерпением ждали и немедленно простили. Этот случай показал Елизавете, как непросто будет удерживать при себе молодого фаворита, поэтому она позволяла ему время от времени отправляться в короткие военные экспедиции. Разрешив графу Эссекс в июле 1591 года возглавить войска, посланные на помощь французскому королю Генриху IV, королева сразу оговорила, что расстаётся с ним только на два месяца. В своём письме к Генриху IV королева сообщила, что посылает ему войска «с Лейтенантом, который представляется мне очень компетентным. Его качества и место, которое он занимает при мне, таковы, что не является привычным разрешать ему отлучаться от меня».[266]266
  Ibid. P. 209.


[Закрыть] Таким образом, французскому королю объяснили, какая ему оказана честь. Более того, королева просила своего царственного кузена присмотреть за её любимцем, подчёркивая, что он отличается безумной храбростью и безрассудной смелостью. Каждый раз, когда королевские фавориты отлучались, Елизавета сразу же начинала стараться вернуть их к себе; с графом Лейстером у королевы такие проблемы возникали редко, а вот граф Эссекс доставлял ей немало беспокойства. Стремясь вернуть себе общество жизнерадостного фаворита, она готова была прервать удачный поход в Кадис.[267]267
  Devereux W.B., Lives and Letters of the Devereux, Earls of Essex, in the reign of Elizabeth I, Janies I, and Charles 11540-1646. London, 1853. V. 1. P. 378.


[Закрыть]

В отличие от Лейстера, у Эссекса не было напрасных иллюзий в отношении брака с королевой, однако он находился под теми же ограниченными, что и его отчим – жениться ему бы не разрешили. В 1587-м году, Эссекс ослушался и тайно женился на Фрэнсис Уолсингэм, вдове сэра Филипа Сидни, племянника его отчима. Вероятно, Лейстер помог королеве примириться и с этим браком. Весь её гнев опять пал на новоявленную графиню. Ни графиня Лейстер, ни графиня Эссекс так и не получили королевского прощения. Королева опасалась, что семейная жизнь может заставить её фаворитов реже бывать при дворе: уж если эти дамы женили на себе её любимцев, защищённых сиянием её красоты, значит они имеют на них большое влияние. Однако опасения королевы были напрасны: оба графа не стали менять бурную жизнь при дворе на тепло и спокойствие домашнего очага. Помимо тщательного контроля за личной жизнью своих любимцев, королева всегда проявляла неусыпную заботу об их здоровье: когда граф Эссекс болел, ему всегда посылали королевских врачей, которые должны были постоянно докладывать, когда сиятельный больной сможет опять предстать перед своей повелительницей. Чтобы ускорить выздоровление графа Лейстера, она предписала ему строгую диету: «ему в день две унции мяса…, для питья ему двадцатую часть пинты вина, чтобы успокоить его желудок, и как можно больше святой воды св. Анны».[268]268
  Rivals in Power. Р. 165.


[Закрыть]

Как мы уже отмечали выше, в 1587 году граф Эссекс стал конюшим королевы, через десять лет, в 1597 году, он получил должность графа-маршала, а потом был назначен главой артиллерии: к 1598 году все три важнейшие военные должности были сконцентрированы в одних руках. Это усиливало неуверенность Елизаветы, опасавшейся чрезмерно больших амбиций графа. Именно граф Эссекс обращал преимущественное внимание на военные стороны службы конюшего королевы, и на этом основании он постоянно рвался в бой, стремился возглавлять военные экспедиции за границей. К сожалению для графа, его военные предприятия почти всегда оканчивались не очень успешно: королева всячески старалась оправдать неудачи своего фаворита, жалуя ему должности, земли и деньги. Граф Эссекс напоминает русского графа Василия Васильевича Голицына, возглавившего в правление царевны Софьи Романовой поход в Крым, окончившийся полным провалом, но граф, любимый правительницей, был награждён за службу. Действия графа Эссекс, всё-таки, были более успешны: часть из своих сражений он выигрывал, но, в целом, ему фатально не везло. Как и её русская последовательница, Елизавета Тюдор старалась замаскировать промахи своего фаворита, можно сказать, что она это делала с большим мастерством: Василия Голицына русский народ не любил, а Робертом Деверё английский народ всегда восхищался. Граф Эссекс был прекрасным придворным, ему всегда удавалось нравиться королеве, если он находился около неё. Но граф был плохим военачальником: например, он мог поехать с небольшим эскортом через враждебную Францию на встречу с Генрихом IV,[269]269
  Harrison G. Op. cit. Р. 211.


[Закрыть] оставив войско без руководства. Королева Елизавета прекрасно знала эти качества своего любимца, резко порицала их в письмах[270]270
  Ibid. P.212.


[Закрыть] к нему, но, как всякая любящая женщина, всегда сдавалась на его уговоры и предоставляла ему очередную возможность проявить себя. Граф проявил чудеса изворотливости, убеждая королеву поставить его во главе ирландской экспедиции; этот поход тоже окончился неудачей, но Эссекс всё же в который раз попробовал переломить судьбу.

Королева была щедра на подарки своим фаворитам. По мнению исследователей,[271]271
  Stone L., The crisis of the Aristocracy. Oxford, 1967. P. 216.


[Закрыть] она подарила 2-му графу Эссекс около половины всей суммы, полученной от её величества вельможами двора за период с 1588 по 1603 год, более того в 90-е годы королева резко сократила раздачу земель, денег и подарков, но при этом граф Эссекс был единственным вельможей, на которого продолжал изливаться дождь королевских милостей. В апреле 1598 года королева пожаловала графу кошенили стоимостью в 700 фунтов стерлингов, а потом заключила с ним контракт на продажу этой кошенили, в результате которого граф получил 2500 фунтов прибыли. Помимо подарков, королева могла дать своим любимцам какую-нибудь выгодную монополию. Одной из самых желанных считалась монополия на ввоз сладких французских вин. После восшествия на престол королева передала её Лейстеру. В 1558 году эта лицензия давала 2500 фунтов стерлингов в год; граф владел ею до своей смерти. После него эту лицензию получил граф Эссекс. Когда в 1600 году королева, обиженная на Эссекса, медлила[272]272
  Devereux W. Op. cit. Vol. 2. P. 125.


[Закрыть]с возобновлением его лицензии, у графа возникли настолько тяжёлые финансовые проблемы что, по мнению некоторых историков,[273]273
  Stone L., The crisis. P. 201.


[Закрыть] именно это тяжёлое положение толкнуло графа на его безумный мятеж. Чтобы завершить разговор о винах, скажем, что в 1601 году, эту лицензию получил Роберт Сесил, и она принесла ему 6000 фунтов стерлингов.

Роберт Деверё, 2-й граф Эссекс, закончил свою жизнь на эшафоте. Не будем разбираться с вопросом мятежа Эссекса, его причинами, предпосылками, событиями и результатом. Скажем только, что существует легенда о кольце.[274]274
  https://theshakespearecode.blog/2014/01/08/queen-elizabeth-the-earl-of-essex-and-the-ring-part-four/ Данная статья разбирается с отношением профессиональных историков к легенде, некоторые положения её весьма сомнительно, однако неоспоримо то, что Сэр Дадли Карлетон (1574–1632), посол Англии в Нидерландах, был современником всех событий, знаком с графом Ноттингэмом, и рассказал эту историю принцу Морису Оранскому.


[Закрыть] Якобы после экспедиции в Кадис, королева дала Эссексу кольцо с тем, чтобы если он попадёт в беду, то он пришлёт королеве это кольцо обратно, и она его выручит. Согласно легенде, когда Эссекса приговорили к смертной казни, он понял, что настало время кольца. Было только неясно, как его передать, чтобы оно не попало врагам. Эссекс высунулся из окошка Тауэра и попросил мальчика, бегавшего по двору, передать кольцо Филадельфии Кэрью, леди Скроуп, дочери Генри Кэрью, 1-го барона Хансдона, с тем чтобы она отослала его королеве. Генри Кэрью был двоюродным братом королевы по матери Марии Болейн. Леди Скроуп, таким образом, была двоюродной сестрой матери Эссекса и двоюродной племянницей королевы. Она осталась преданна Эссексу и после восстания и приговора суда. Однако мальчик ошибся и отнёс кольцо не той дочери. Он передал его Катерине Кэрью, графине Ноттингэм. Графиня Ноттингэм тоже была дочерью барона Хансдона, она служила на посту леди королевской опочивальни на протяжении 45 лет. Так что такая ошибка вполне возможна. Однако если леди Скроуп была преданна Эссексу, графиня Ноттингэм была под контролем своего мужа. А граф Ноттингэм был политическим противником Эссекса и ненавидел его. Существуют разночтения: то ли графиня сама решила не передавать кольцо, то ли муж узнал и перехватил его. Результат – кольцо королеве не передали, Эссекс был казнён. В феврале 1603 года графиня лежала на смертном одре, она покаялась во всём королеве и попросила её прощения. Королева ударила её и гневно ответила: «Пусть Бог Вас простит, мадам, но я никогда не смогу!».[275]275
  Та же история рассказывалась разными потомками Генри Кэрью, 1го барона Хансдона. Devereux W. Op. cit. Vol. 2. P. 183.


[Закрыть] Последующий месяц королева бродила по комнатам неодетая, почти не спала и умерла через месяц после графини Ноттингэм, фактически, от разбитого сердца и угрызений совести. Королева решила наказать молодого гордеца Эссекса, который не мог вовремя преклонить колено и послать колечко, а спустя два года узнала, что безумец-таки образумился вовремя, кольцо послал, а до неё-то оно и не дошло, однако Эссекс этого не знал. Он умер, убеждённый, что это королева решила его не миловать. Этого она не смогла пережить, и умерла сама. В музее в Вестминстерском аббатстве хранится золотое кольцо, которое считается тем самым кольцом Эссекса.

Где же всё же сходство между Лейстером/Эссексом и Джейме Ланнистером. Как оба елизаветинских графа, так и Джейме – необходим для счастья своей королевы. Согласно Мартину, Джейме стал членом королевской гвардии, против воли отца, с одной целью (которую папе не сообщал), чтобы воссоединиться с Серсеей, находящейся при дворе в свите отца – Десницы Короля. Другие женщины его не интересовали, продолжение фамилии его почему-то не заботило (что само по себе совершенно нетипично для средних веков). Вот близнецы и сговорились о том, что Джейме вступит в гвардию и окажется около сестры. Молодые люди не учли реакцию Тайвина, который в гневе ушёл в отставку и вернулся в свои поместья вместе с дочерью, опять разлучив влюблённых. В книгах мы видим, что Серсея, как и королева Елизавета, не желает отпускать от себя Джейме. Он представляется ей решением всех её проблем, как Лейстер был для Елизаветы на протяжении 30 лет. Поскольку графы были реальными людьми, то стремление продолжить свой род законно у них всё же преобладало над преданностью королеве (у Лейстера был внебрачный сын), Джейме, в принципе, тоже оставил потомство, только оно носит имя мужа его сестры. Он так же активен в физическом плане, как Лейстер и Эссекс: воин и рыцарь. Лейстеру приходилось направлять физическую энергию в русло тенниса, верховой езды и охоты, так как воевать его почти не пускали, Джейме после потери руки продолжает практиковаться в фехтовании на мечах. После того как королева Елизавета узнала, что она, фактически, предала Эссекса, в глазах последнего, она увяла с горя. В момент окончания 5-й книги Серсея находится в тяжелом душевном кризисе и лейтмотив ее размышлений: «Где же Джейме?». Больше ей никто не нужен. Как и Елизавете Тюдор был больше никто не нужен: она могла играть с другими вельможами, приближая и удаляя их, притворяясь, что они могут стать её фаворитами, но, когда игры заканчивались, ей нужны были только Лейстер, а потом Эссекс. Так и Серсея: она могла переспать с Ланселем Ланиистером или с Кэттлебеком, но только потому, что рядом не было Джейме. А когда Джейме находится в пределах досягаемости, как в Винтерфелле, то вся осторожность игнорируется и любовники соединяются, это безумие чуть не стоило Брану Старку жизни. Джейме покорно выполняет при Серсее любые обязанности, как и Лейстер при королеве Елизавете Тюдор.

Тирион Ланнистер – мастер на все руки. Чтобы закончить обсуждение основных членов семейства Ланнистер, переживших (хоть и с потерями разных частей тела) первые пять книг Мартина, рассмотрим личность Тириона Ланнистера. Подыскать ему исторический прообраз непросто: не сохранилось в средневековой истории упоминаний о знатных карликах, участвовавших в управлении страной. Сам Дж. Мартин во время одной из встреч с читателями упомянул, что «на характер Тириона повлиял Ричард III и он сам, только он [Мартин] выше ростом».[276]276
  https://asoiaf.westeros.org/index.php?/topic/42396-grrnl-in-chicago/&page=4#conlnlent-2113087


[Закрыть] Так как писатель назвал только себя и Ричарда III в качестве прототипов Тириона Ланнистера, представляется, что он или ошибся по незнанию, или сознательно умолчал о влиянии ещё одного вполне реального представителя знати периода королевы Елизаветы Тюдор на образ этого героя. Роберт Сесил, 1-й граф Солсбери не может не наводить на мысль о Тирионе Ланнистере.

В связи с заявлением Мартина, логично начать рассмотрение именно с Ричарда III (1452–1485). Знакомясь с фигурой короля Ричарда, придётся изучить факты жизни короля, зафиксированные историей, а также разобраться с мифами, сплетнями и обвинениями, выдвинутыми против последнего короля из династии Йорков представителями новой династии Тюдоров и их сторонниками.

Ричард Йоркский (будущий герцог Глостер) был 12-м ребёнком Ричарда Плантагенета, герцога Йоркского и его жены Сесилии. Ему было восемь лет, когда погиб его отец и один из старших братьев – Эдмунд. Джордж (будущий герцог Кларенс) и Ричард были переправлены в Нидерланды, где жили год до того, как их старший брат, Эдуард IV, не отвоевал престол для их семьи. Всю свою жизнь он был предан своему старшему брату-королю Эдуарду IV, который назначил его в 12 лет ответственным за призыв и подготовку войск в западных графствах. К 17-ти годам Ричард уже самостоятельно командовал войсками. В подростковом возрасте у него развился сколиоз, который привёл к тому, что одно плечо у него было немного выше другого, что легко скрывалось одеждой.[277]277
  «Richard III: Team rebuilds ‘most famous spine’». BBC News. 29 May 2014. Retrieved 7 December 2014.


[Закрыть]По возвращении в Англию юные герцоги жили в замке союзника их брата, Ричарда Невилля, графа Уорвика, прозванного «деятелем королей». В 1465-м году король заплатил графу 1000 фунтов в качестве компенсации его расходов на обучение младших братьев короля военным навыкам, необходимым рыцарю. Учёба явно пошла Ричарду впрок, поскольку он проявил себя хорошим воином и талантливым полководцем.[278]278
  «Richard III, the ‘hunchback king’, really could have been a formidable warrior… and his body double can prove it». Telegraph.co.uk. 17 August 2014.


[Закрыть] В его личной преданности король никогда не сомневался. Хотя Ричарду и очень приглянулась Анна Невилль, младшая дочь наставника, он удержался от женитьбы, зная, что король был недоволен своевольным браком брата Джорджа и Изабеллы Невилль, старшей дочери графа. Уорик использовал руку Анны, чтобы скрепить союз с партией Ланкастеров, выдав её замуж за Эдуарда Плантагенета, принца Уэльского, сына сумасшедшего короля Генриха VI. Уорик, а с ним и герцог Кларенс, восстали против Эдуарда IV с целью усадить на престол предыдущего короля. Эдуард IV и Ричард бежали в Бургундию, собрали войска и вернулись в Англию, братец Кларенс быстро перешёл на их сторону во время битвы при Барнете, где Ричард командовал частью войск (и где погиб граф Уорик, после смерти которого его вдова сразу же укрылась в монастыре и попросила убежища, опасаясь за свою жизнь). Ричард командовал также авангардом и в битве при Тьюксбери, где погиб принц Уэльский. Наградой молодому герцогу была рука желанной ему Анны Невилль. Король принял сторону Ричарда, в ущерб интересам Джорджа, герцога Кларенса, в имущественном споре о наследстве сестёр Невилль. Интересно отметить, что наследство шло по линии матери – Анны Бошо, которая была ещё очень даже жива (она пережила своего мужа, обеих своих дочерей, обеих зятьёв и нескольких внуков). Вдовствующая графиня была провозглашена юридически мёртвой, чтобы поделить земли между братьями короля (по окончании раздела, Ричард пригласил тёщу покинуть монастырь и переехать жить к нему в замок, и она согласилась, что свидетельствует, что этого зятя она не опасалась). После казни снова восставшего герцога Кларенса (и передачи жене Ричарда всех земель Уориков) Ричард удалился на север страны и жил в своих поместьях, управляя ими. По приказу короля он вновь возглавил армию в успешном походе против Шотландии и стал президентом Совета Севера, созданного Эдуардом IV. После неожиданной смерти короля Эдуарда IV Ричард прибыл в Лондон, чтобы вступить в должность Лорда Протектора при 12-летнем юном короле Эдуарде V. Он начал готовить город к коронации своего племянника, и тут разорвалась бомба: стало известно про двоежёнство покойного короля и, соответственно, о незаконнорожденности[279]279
  Почему Эдуард IV так легкомысленно отнёсся к ситуации непонятно, так как в договоре его младшего брата Ричарда о разделе имущества поднимался вопрос о возможной нелегитимности брака, поскольку Анна была сестрой жены его старшего брата. В договоре оговаривалось, что если возникнут проблемы, и понадобится ещё одно папское разрешение (одно уже было получено), то тогда Ричард и Анна повторят брачную церемонию.


[Закрыть] его детей от Элизабет Вудвиль. Встал вопрос, кому занимать престол? Вообще-то, Ричард был не единственным кандидатом. Его брат Джордж, герцог Кларенс, оставил после себя законнорожденного сына, Эдуарда. Но поскольку из-за измены Кларенс лишился всех прав и привилегий, то поражение в правах автоматически распространялось и на его сына, исключая его из порядка наследования престола. Таким образом, единственным законным и ничем незапятнанным наследником покойного короля стал его младший брат Ричард, который и вступил на престол.