Текст книги "История и фэнтези. По следам героев «Игры Престолов»"

Томас Мор считал, что только личные достоинства и образование давали человеку основания претендовать на лидирующие позиции в управлении государством, он не включал знатное происхождение и богатство в число качеств, необходимых для правителя. Элиот соглашался с тем, что положение человека в обществе должно определяться его качествами: добродетелью и образованием.[97]97
  Elyot Т., The Воке Named The Governour (1531). London, 1907.


[Закрыть] Однако, он настаивал, что Бог создал иерархическое общество. Элиот защищал существование традиционной аристократии, планируя «улучшить» её с помощью специального образования. В Англии на протяжении всего XVI века до начала XVII века было опубликовано значительное количество теоретических трактатов о разных сторонах жизни аристократии.[98]98
  The Воке of Noblenes: That Sheweth How Many Sortes [and] Kyndes There is… translated out of laten into frenche, and now into English by me Iohn Larke. London, 1550; Osorio J., The Five Bookes of the Famous, Learned, and Eloquent Man, Hieronimus Osorius, Contayninge a Discourse of Civill, and Christian Nobilitie: A Worke no Lesse Pleasaunt then Profitable for All, but Especiallye the Noble Gentlemen of England, to View Their Lives, Their Estates, and Conditions. Translated out of Latine into Englishe by William Blandie. London, 1576; Ferae J., The Blazon of Gentrie: Deuided into Two Parts. The First Named The Glorie of Generositie. The Second, Lacyes Nobilitie. London, 1586; Nenna G.B., Nennio: or A Treatise of Nobility: Wherein is Discoursed What True Nobilitie Is, with Such Qualities as Are Required in a Perfect Gentleman, transl. by W. Iones, London, 1595; Cleland J., The instruction of a young noble-man. London, 1612.


[Закрыть]Английские гуманисты пошли на компромисс с более старым идеалом дворянства по крови и добавили к нему необходимость достоинств, приобретённых с помощью образования. В гуманистическом идеале, достоинства были, главным образом, моральными и интеллектуальными, в то время как средневековая традиция делала упор на военные достижения дворянства.[99]99
  Caspari F., Humanism and the Social Order in Tudor England. Chicago, 1954. P. 80.


[Закрыть] Несмотря на все рассуждения о роли личных достоинств, большинство авторов трактатов о роли знати в обществе делили это привилегированное сословие на три категории: благородных по рождению; добившихся благородства через личные достоинства; третий тип дворян соединял в себе древнее имя предков с их собственными качествами.[100]100
  Humphrey L., The Nobles. 1563, c. D5v, Elyot, Governour, Op. cit. P. 107.


[Закрыть] Очевидно, что наилучшим был третий тип дворянства. Однако, те, кто получил дворянство достойным способом также включались в ряды правящего сословия. Не совсем понятно, как признавалось благородство «личных» дворян: то ли через возведение их в дворянское сословие монархом, то ли через однозначно благородные поступки. Интересные аргументы против дворян в первом поколении были у сэра Фрэнсиса Бэкона.[101]101
  Francis Bacon, ed.B.Vickers. Oxford, 1996. P. 364–365.


[Закрыть] Как опытный политик, он признавал, что те, кто «добыли» заветный статус сами, были обычно умнее потомственных дворян, однако за каждым успехом в обществе стоит смесь положительных и отрицательных поступков. Бэкон считал, что потомки основателя благородного дома запомнят его добрые дела и забудут о дурных. Таким образом добродетель становилась врожденной в последующих поколениях, очищенных от отрицательных мыслей и намерений. Запомним эту мысль, ибо мы ещё вернёмся к Бэкону, когда мы будем искать прототипы персонажей Мартина.

К середине XVI-ro века сформировался идеал дворянства, как активного сословия, служащего государству. Представители деятельной знати должны были быть религиозными и образованными. Дворянам следовало приложить все усилия для обучения своих детей гуманистическим идеалам, которые помогут им управлять государством и давать советы монарху. Поощрялось вступление в брак с дамами, обладающими достаточным приданным. У знати был свободный выбор карьеры, военной или гражданской, но они должны были обязательно выбрать какой-нибудь вид деятельности, чтобы их достоинства могли послужить на пользу общества. Она должна была стать препятствием как тирании, так и мятежам. Дворянство обладало не столько привилегиями, сколько большой ответственностью: среди добродетелей/обязанностей дворянства была щедрость к бедным.[102]102
  Elyot, Governour, Op. cit. P. 118, 158–161.


[Закрыть] Рассудок должен был править представителем первого сословия во всех его действиях, особенно его эмоциями.[103]103
  Ibid. P. 201–205.


[Закрыть] Дворянство приобретало своё влияние только от монарха.[104]104
  Humphrey, L. Op. cit. P. B2r-v.


[Закрыть] Оно представляло собой образованную правящую элиту, верную и послушную просвещённому и учёному принцу, изредка оно могло сыграть роль корректирующей силы при недостойном тиране.[105]105
  Ibid. P. B2r-v.


[Закрыть] Предполагалось, что тиран будет исправлен или вылечен дворянством, хотя, как это осуществить на практике указано не было.

Необходимо отметить, что рыцарские идеалы оставались чрезвычайно популярными среди знати.[106]106
  The History of the Excellent Knight Generides. London, 1506; Pfintzing, M., The Adventures and a Portion of the Story of the Praiseworthy,Valiant, and High-Renowned Hero and Knight, Lord Tewrdannckh. Nuremberg, 1517; The Knyght of the Swanne. London, ca.1522; A Mery Playe Bothe Pytthy and Pleasaunt of Albyon, Knighte. London, 1566?; Partridge, J., The Worthie Hystorie of the Moste Noble and Valiaunt Knight Plasidas, Otherwise Called Eustas, Who Was Martyred for the Profession of Jesus Christ. London, 1566; Malory, T., The History of the Most Noble and Valyant Knight, Arthur of Little Britaine. London, 1582; D’Oliua, P., The Mirrour of Nobilitie, Марре of Honor, Anotamie of Rare Fortunes, Heroycall President of Loue: Wonder for Chiualrie, and Most Accomplished Knight in All Perfections. London, 1588; H. R, Pheander, the mayden Knight:
  Describing His Honourable Trauailes and Hautie Attempts in Armes, with His Successe in Loue: Enterlaced with Many Pleasant Discourses, wherein the Grauer May Take Delight, and the Valiant Youthfull, Be Encouraged by Honourable and Worthie Aduenturing, to Gaine Fame. London, 1595; Parry, R., Modratus; or, The Adventures of the Black Knight. London,1595; Markham, G., The Most Honorable Tragedie of Sir Richard Grinuile, Knight. London, 1595; Sabie, F., The Fissher-mans Tale: of the Famous Actes, Life and Loue of Cassander a Grecian Knight. London, 1595; The Deligtful History of Celestina the Faire, Daughter to the King of Thessalie…. London,1596; Middleton, C., The Famous Historie of Chinon of England. London, 1597; Ford, E., Parismus, the Renoumed Prince of Bohemia: His Most Famous, Delectable, and Pleasant Historie. London,1598; The Historie of the Two Valiant Knights: Syr Clyomon Knight of the Golden Sheeld, Sonne to the King of Denmarke: And Clamydes the White Knight, Sonne to the King of Suauia. London, 1599; The Myrrour of Knighthood… London, 1599; The Heroicall Aduentures of the Knight of the Sea… London, 1600.


[Закрыть]

Литература XVI столетия описывала отважные деяния разных рыцарей, которые зарекомендовали себя великими воинами, галантными и преданными любовниками и послушными подданными. Как уже было сказано, рыцарский идеал Мартина, восходит к рыцарю-воину, скорее, раннего средневековья, при том, что сам он описывает эпоху по атрибутам гораздо более позднюю. Но мировоззрение и дворянина-воина (кроме храбрости) как-то мало похоже на то, что мы видим у писателя. Если боевые способности и преданность еще иногда можно найти, то скромность и мудрость существуют, пожалуй, только в воображении Сансы и то очень недолго. Реальные рыцари двора короля Джоффри быстро развенчали её мечты. У Мартина рыцарский идеал вывернут наизнанку, скорее это некий антиидеал – «рыцарь без Чаши Грааля и Прекрасной Дамы».

Эволюция образования дворянства. Необходимо сравнить цели средневекового воспитания знати и новый образ, возникший в Тюдоровскую, переходную, эпоху. Для определения, насколько Мартин «точен» в отношении средневековых реалий оба идеала имеют немаловажное значение. В начале XVI века основной образовательный идеал знати был в сущности средневековым. Главная цель этого образования была в воспитании галантного рыцаря. Для этого требовалось сложное и долгое обучения. До семи лет мальчик проводил всё своё время с матерью на женской половине дома, где закладывались основы его религиозного и морального облика.

В возрасте семи лет мальчика отправляли из родного дома в дом другого дворянина для службы пажом на протяжении последующих семи лет. Мальчик должен был научиться выполнять относительно черновую работу по обслуживанию хозяина дома, в том числе прислуживать своему лорду за столом. В конце своего пажеского обучения большее внимание начинали уделять его физическому развитию; он должен был бегать, прыгать, бороться и ездить верхом. В 14 лет мальчик становился оруженосцем. С этого момента начиналась его серьезная техническая подготовка в рыцари. До 21 года его обучали пользоваться разными видами оружия, управлять лошадьми (особенно тяжёлым боевым конём) и ухаживать за бронёй. Он охотился с собаками и охотничьими птицами, а также оказывал личные услуги своему лорду. Идеал куртуазной любви требовал владения искусствами музыки и поэзии. В 21 год оруженосец был готов к посвящению в рыцари, для чего он должен был пройти сложную церемонию. Так описывается воспитание и обучение рыцаря в рыцарской литературе того периода.[107]107
  Byles А.Т. б ‘Medieval Courtesy Books and Prose Romances of Chivalry’ в Chivalry: A Series of Studies to Illustrate Its Historical Significance and Civilizing Influence, ed. E. Prestage. London, 1928. P. 183–206; Ferguson A.B., The Chivalric Tradition in Renaissance England. Washington, 1986. P. 40.


[Закрыть]

Это образование благородной молодёжи не кажется особо книжным, однако это не означает, что средневековые рыцари были неграмотны. Просто интеллектуальная часть их обучения была намного менее существенна чем военные, религиозные и моральные аспекты воспитания. Лалл в своём «Ордене рыцарства» хотел, чтобы будущие воины начинали подготовку в рыцари с чтения книг «в таком же ключе, как изучаются другие науки».[108]108
  Lull R., The Book of the Ordre of Chyualry, translated to English and printed in 1484. Quoted by Byles, P. 197.


[Закрыть] Литературные описания средневековых героев с их знаниями и достижениями были далеко не просто романтичным идеалом; а отражали существующую действительность.[109]109
  Orme N., From Childhood to Chivalry. The Education of the English Kings and Aristocracy 1066–1530. London & New York, 1984. P. 211.


[Закрыть] Портреты молодых дворян с их навыками и успехами в области искусств в рыцарской литературе были зеркалом, отражающим реальность. Дворянина обучали кодексам надлежащего поведения, он говорил или по-французски, или по-английски, как минимум знал основы обоих языков и был способен поддержать разговор на них, если надо. Он мог писать на этих языках и следить за своей перепиской и хозяйственными счетами, не полагаясь на секретарей и управляющего имением. Он читал и понимал несложную латынь. Он был религиозным человеком и подавал милостыню бедным. Он умел танцевать, петь и, иногда, играть на музыкальном инструменте.[110]110
  Ibid. P. 211–12.


[Закрыть] Естественно, он получал соответствующее военное и физическое обучение. Это образование позволяло выбрать направление его будущего жизненного пути. С одной стороны, оно готовило дворянина к семейной жизни; с другой стороны, оно также подготавливало его к активной общественной и военной карьере. Такой тип образования соответствовал потребностям средневекового общества. Однако произошедшая военная революция, помимо всего прочего, изменила ситуацию в области воспитания. В новом мире был необходим другой тип образования для знати, так как война больше не была сосредоточена на рыцарях, и образованию знати теперь не нужно было концентрироваться на подготовке рыцарей. Даже в качестве будущих офицеров дворяне нуждались в другом типе обучения.

Гуманисты создали идеал образования благородного мальчика для нового этапа развития общества. Из трактатов Элиота и Хэмфри ясно, что за подготовку к взрослой жизни молодого дворянина отвечал его отец. После рождения ребенка, независимо от пола, Элиот рекомендовал нанять хорошую кормилицу жизнерадостного характера 20–30 лет и ещё одну женщину, которая должна была наблюдать за поведением тех, кто ухаживал за ребёнком. Хочется особенно подчеркнуть, что кормление знатной дамой грудью своего собственного ребёнка было совершенной аномалией, это происходило исключительно редко. Немыслимо себе представить королеву Англии, герцогиню или графиню самих кормящих своих детей. Напротив, знатные дамы у Мартина (королева Серсея Ланнистер-Баратеон, Кейтилин Талли-Старк, Лиза Талли-Аррен) непрерывно подчёркивают, как они сами лично выкармливали своих детей и погружаются в сентиментальные воспоминания на этот счёт. В средневековой Англии на них бы бросали косые взгляды и перешёптывались за их спинами. В мире Мартина благородному ребёнку берут кормилицу только, если умирает его мама. В средневековом европейском мире планеты Земля благородным матерям не приходило в голову самим выкармливать своих детей. И гуманистам, поучавших благородных родителей, как воспитывать детей правильно, не могло присниться в страшном сне, что какая-то дама захочет сама кормить ребёнка грудью, поэтому все советы давались, как найти правильную кормилицу.

Итак, до семи лет мальчик жил на женской половине дома со своей кормилицей. Однако, это не означает что мальчик в этом возрасте ничему не обучался. Живя на женской половине, он должен был начать изучать латинский в качестве разговорного языка (вероятно, с помощью своего отца). Элиот хотел, чтобы в столь раннем возрасте мальчик учился в игровой форме. Он рекомендовал обучать благородных мальчиков рядом с детьми простого рождения, чтобы возбудить соревновательные инстинкты – такие рекомендации идут в разрез с идеями Мартина о жёстком сословном делении и отсутствии межсословных контактов.

В семь лет мальчик должен был покинуть женскую половину, только одна пожилая женщина могла остаться при нём, чтобы заботиться о его потребностях. С семи лет воспитатель, «древний и благочестивый человек, мягкий и серьёзный» должен был быть нанят для мальчика. Воспитатель вовсе не обязательно должен был быть образованным человеком, хотя это было плюсом, если удалось нанять такого. Основная задача педагога была в том, чтобы изучить натуру своего ученика, хвалить его достоинства и исправлять отрицательные черты его характера. Воспитатель должен был организовывать жизнь своего подопечного: диета мальчика строго регулировалась; он спал не больше восьми часов в день. Он должен был обучить мальчика частям речи английского языка. Когда подопечный усвоил их, его отец должен был найти «такого учителя, кто отлично знает латынь и греческий».[111]111
  Elyot, Governour. Op. cit. Ch. 9.


[Закрыть] Ребенок должен был изучать греческую и латинскую грамматику или одновременно, или начиная с греческого языка. Подростку также преподавали музыку в качестве отдыха от других занятий. Считалось неприемлемым для благородного ребенка петь и играть на инструментах на публике для демонстрации своих способностей. Рекомендовалось обучать мальчика живописи и резьбе: это было необходимо для него как будущего военного командира. Целью этой ранней стадии образования было приохотить знатных студентов к учению, поэтому постоянно подчёркивалось, что занятия должны были быть максимально приятны.

К 14-ти годам дети должны были освоить латынь и, возможно, греческий язык, подготовленные таким образом к изучению разных аспектов классического учебного плана. С 14-ти лет мальчику преподавали риторику, историю и римское право. Учитель обучал мальчика логике, риторике и речам древних ораторов. Одновременно с этим юноша изучал географию и этнографию, чтобы облегчить будущее чтение исторических хроник. С 17-ли лет рекомендовалось начать обучать мальчиков моральной философии. После освоения философии, молодым дворянам рекомендовали изучать английское общее право, штудируя прошлые судебные процессы.[112]112
  Ibid. Ch. 14.


[Закрыть] В идеальный курс обучения для дворян включался также ряд таких практических предметов как математика, арифметика и геометрия. Необходимыми считались следующие физические упражнения: поднимание и бросание тяжелых камней, игра в теннис,[113]113
  Теннис как вид спорта в современном виде с ракеткой и с этим названием известен с XVI века, с XII века играли без ракеток, а с кожаной перчаткой, надетой на руку.


[Закрыть] борьба, бег, плавание, тренировка владения мечом и боевым топором, стрельба из большого лука, охота с собаками и с соколами, верховая езда и танцы. Физические упражнения делились на просто полезные для здоровья и нужные для подготовки к будущей военной службе. Последним отдавалось явное предпочтение. Гуманистам, до некоторой степени, удалось объединить старый средневековый и новый ренессансный идеал образования. Их ученики должны были стать не только учеными, но и солдатами.

Гуманисты беспокоились по поводу морального воспитания благородных детей. Они хвалили такие моральные достоинства как благоразумие, справедливость, милосердие и гуманность. А также ценили щедрость, преданность, силу духа, сдержанность, терпение, воздержание и скромность. Рекомендовалась умеренность в еде и одежде. Помимо этих личных достоинств, обращалось значительное внимание на качества, которые можно назвать «социальными»: рекомендовалось иметь соответствующих друзей и компанию, быть готовым советоваться со старшими и более опытными людьми. Сам опыт был положительным качеством, которое ребенок должен был получить одновременно со знанием. Надлежащее религиозное воспитание было важным аспектом образования благородного молодого человека.

Гуманисты подвергали серьёзной критике один из существенных этапов старого средневекового идеала – проживание ребёнка в доме другого знатного человека. После того как ребёнка отсылали жить «в люди», родители не могли сами контролировать дальнейшее образование и развитие своих чад. Помимо этого в Англии не хватало образованных наставников и учителей.[114]114
  НМС, Manuscripts of Lord De L’Isle and Dudley, 6 vols. London, 1925-66,vol.II, P. 269–270.


[Закрыть] Основой всей учёности считались «семь либеральных искусств»: грамматика, риторика и диалектика изучались на раннем этапе образования, а арифметика, геометрия, астрономия и музыка могли быть предметом университетского образования. Латинский язык изучался, чтобы студенты были в состоянии прочитать классических латинских авторов, изучить моральную философию, риторику и историю по работам античных авторов. Хорошо образованный Генри Перси, 9-й граф Нортумберл андский в «Совете своему сыну» дал свой собственный впечатляющий список предметов, которые его сын должен был освоить: «арифметику, геометрию, логику, универсальную грамматику, метафизику, оптику, астрономию, космографию, теорию движения, мораль, политику, экономику, навигационное и военное искусство».[115]115
  Advice to his Son, by Henry Percy, ninth Earl of Northumberland, ed.G.B.Harrison. London, 1930. P. 67.


[Закрыть] К середине XVI-го века большинство молодых дворян обучались в Университетах (Кэмбридж или Оксфорд в зависимости от семейных предпочтений), а также в Правовых Подворьях (эквивалент отдельного юридического университета). Для состоятельных юношей обучение завершалось заграничным путешествием по Европе: Франция, Италия, Германия были обязательными остановками такого турне с остановкой на месяц-другой в одном из заграничных университетов.

Заграничное турне преследовало несколько целей. Во-первых, образовательную: в Италии и Греции молодые дворяне должны были изучать остатки античной культуры. Во-вторых, социальную: считалось, что некоторые «благородные» умения и навыки, такие как верховая езда, фехтование, танцы и музыка могут быть освоены только в Париже и во Флоренции. В-третьих, лингвистическую: как будущие государственные деятели молодые дворяне должны были попрактиковаться во владении иностранными языками – французским, итальянским и немецким. В-четвёртых, военную: будущие командиры должны были получить военный опыт, особенно в длительные периоды мира в елизаветинской Англии. Искусство строительства фортификационных сооружений и использование осадной техники в боях могло изучаться на практике только в Европе. Многочисленные авторы писем-советов подчёркивали,[116]116
  Advice to a Son: Precepts of Lord Burghley, Sir Walter Raleigh, and Francis Osborne, ed.L.B.Wright. Ithaca, 1962. P. 7–14, 15–32; ‘Instructions on Travel to His son, by Henry Percy, Ninth Earl of Northumberland’, ed. F. Grose, in The Antiquarian Repertory, t. iv (1809), P. 374–380.


[Закрыть] что молодые дворяне-путешественники должны были углублять свои знания. Заграничное турне было не поездкой для своего удовольствия: они должны были изучать и наблюдать заграничные обычаи и традиции, чтобы потом использовать полученный опыт на пользу своей стране и монарху.

В романах Мартина совершенно чётко используется раннесредневековый идеал знати с корпоративным правом для любого рыцаря «творить» новых рыцарей. Однако писатель уделяет очень мало внимания образованию своих героев. Где, когда и чему учились дети Рикарда Старка, Брэндон, Эддард, Бенджен и Лианна? Всё, что мы знаем, что Эддард (а также будущий король Роберт Баратеон) был отослан на доучивание и воспитание в дом Джона Аррена. Исходя из того, что Эддард умеет читать и писать, можно предположить, что этому его научили дома. Как обучаются дети самого Эддарда? Вообще-то не очень понятно: специального учителя у них нет. Судя по тексту Мартина, все знания они получают у мейстра Лювина, который, конечно же, в свое время «заканчивал» Цитадель в Староместе. Он мастер на «все руки»: он и врач (принимал роды всех пяти детей леди Кейтилин и выхаживал Брана после падения), и учёный, и советник Старков, и учитель их детей. Не много ли должностей на одного человека? А чему удивляться-то? На весь мир Мартина, на все его континенты имеется всего одно учебное заведение – Цитадель. Там обучают различным наукам, при этом эта организация и её выпускники изображаются, как некий монашеский орден: никто из них не женится после получения цепи мейстера, ни у кого нет детей, зато есть форма одежды, фактически, монашеская.

В Западной Европе на планете Земля первые университеты появились в XI веке – университет Болоньи, Парижский университет и Оксфорд, к XIII веку к ним добавились ещё 12 университетов (включая Кэмбридж), к XV веку, концу войны Роз, в Европе было уже несколько десятков университетов. Однако во всём мире Мартина, который, согласно создателю, основан на реальном, преимущественно английском и западноевропейском, средневековье, нет ни ОДНОГО по-настоящему светского университета, поэтому, из наиболее очевидных, отсутствует целый ряд профессий: учителя, врачи, юристы, писатели. Не говоря уже о том, что в Вольных городах, вообще, нет упоминаний о каком-либо образовании. Возникает вопрос, как там люди учатся грамоте и счёту? Очевидно, дома?

Большинство представителей английского благородного сословия в период средних веков знало латынь и французский. Когда историки любят говорить, что король Ричард Львиное Сердце не знал английского языка, это вовсе не значит, что он был неграмотен! Он говорил и писал на латыни и на французском – его мать была одной из образованнейших женщин своего времени, и уж читать и писать все её сыновья умели. Да, и мужа её, Генриха Плантагенета, в неграмотности никто никогда не обвинял. В средневековой Англии (не говоря уже о Франции, Испании, Италии) существовали учителя, обучавшие представителей знатного сословия необходимым им наукам. Пока нужны были рыцари, немалое внимание уделялось физической подготовке молодых дворян, но интеллектуальным образованием тоже не пренебрегали. В книгах же «Песни…» мы постоянно сталкиваемся с представителями совершенно неграмотного благородного сословия, умеющего только махать мечом и грабить население.

Образование знатных девушек у Мартина, на первый взгляд, соотносится несколько лучше с образованием реальных средневековых дворянок. Английские гуманисты не обделили своим вниманием и образование благородных девочек.[117]117
  Vives J.L., The Education of a Christian Woman: a Sixteenth Century Manual, ed.C.Fantazzi. Chicago & London 2000; Elyot T., The Defence of Good Women. London, 1540. P. D6r-D7v; Morgan J., Godly Learning, P. 280.


[Закрыть] Для женщин в средневековье отводилась очень ограниченная роль в обществе: они считались слабыми созданиями, недостаточно верными и умственно ограниченными. По большей части женщины не имели равных имущественных прав по сравнению с мужчинами: даже если женщине удавалось унаследовать поместье, то ей рекомендовалось выйти замуж, чтобы её муж мог управлять им и лоббировать её интересы в юридических инстанциях. Необходимо отметить, что в Провансе положение слабого пола существенно отличалось от положения средневековых знатных женщин в других частях Европы. Там сохранились древние римские законы, согласно которым женщины могли наследовать феодальные владения и выступать в роли феодальных сеньоров, окруженных толпой придворных. Таким образом, женщины Южной Франции пользовались относительно большей свободой в феодальном обществе, чем их современницы в центральной и северной Франции, Англии, Германии и других странах, следующих саллическому франкскому праву, где имущественные права были прерогативой мужчин.

Образование знатных англичанок строилось вокруг требований целомудрия и их будущей роли матери семейства и хозяйки поместья (в идеале, при муже-хозяине, но и часто опекуншей при малолетнем сыне-наследнике). В период правления династии Тюдоров постепенно начало меняться отношение и к образованию женщин. Принцессы Мария и Елизавета Тюдор, леди Джейн Грей были известными лингвистками, говорящими на нескольких языках. Дочери сэра Томаса Мора и сэра Энтони Кука, Мэри Сидни, графиня Пембрук, её племянницы Мэри Синдни-Рот и Елизавета Сидни-Мэннерс, графиня Рэтланд, а также их троюродная сестра Люси Харрингтон, графиня Бедфорд были одними из самых образованных женщин своего времени. К сожалению, нельзя отрицать, что в количественном отношении образованных знатных женщин было меньше, чем знатных мужчин. Генрих VIII и сэр Томас Мор начали традицию обучения своих дочерей в том же ключе, в каком обучали сыновей: им нанимали учителей, обучавших их латыни, языкам и остальным наукам. Более того жёны Генриха VIII были образованными женщинами и помогли создать королевский двор, где образование и знания требовались не только от мужчин-придворных, но и от женщин.

Двор стал естественным местом для завершения образования благородной девушки, пока она служила во фрейлинах. В возрасте 13–14 лет знатных дворянок старались послать ко двору под патронаж одной из влиятельных и добронравных королевских фрейлин. Однако далеко не все родители могли себе позволить отослать дочку ко двору: это было очень затратным мероприятием. Даже если у родителей имелись необходимые деньги и связи, молодая дворянка должна была получить необходимое базовое образование: научиться читать религиозные книги (на латыни и английском) и писать письма в соответствующем стиле; уметь шить и вышивать; овладеть придворными манерами; освоить танцы и, желательно, игру на музыкальном инструменте. Девочек также обучали арифметике в объёме, необходимом для успешного ведения хозяйства. Юные дворянки должны были читать Библию и философские трактаты, способствующие формированию высокоморальной личности. Базовое образование они получали или под руководством матерей, или на уроках нанятого учителя. Некоторых девушек отсылали в поместья, славящиеся качеством образования, предоставляемого своим дочерям: так Леди Джейн Грей с девяти лет проживала в свите королевы Катерины Парр. Иногда девочки занимались вместе со своими братьями, как Мэри и Роберт Сидни или Вильям и Фрэнсис Кавэндиш. В целом родители старались воспитать скромных, аккуратных, элегантных и послушных девушек. Эти качества позволяли им найти подходящих мужей, пока они были молоды. Отдельные представители тюдоровской аристократии, Генри Перси, 9-й граф Нортумбер л андский, считали, что девочек надо обучать наукам в том же объёме, что и благородных мальчиков.[118]118
  Advice to His Son, P. 91–92.


[Закрыть] Однако они были в явном меньшинстве.

На первый взгляд, положение слабого пола в книгах Мартина весьма схоже с положением женщин в наиболее консервативной части Европы, а роль и права женщин в просвещённом Провансе напоминает положение и имущественные права благородных женщин в Дорне. Описанное в книгах Мартина образование благородных девочек весьма схоже с идеалами английских гуманистов, однако, с одной маленькой оговоркой. А учителя-то кто? Кто надзирает за образованием Сансы и Арьи Старк? Септа Мордейн, по-нашему, земному – монахиня! Как уже было сказано сыновей Эддарда Старка обучает мейстер Лювин. Можно предположить, что в более скромных замках эту обязанность могли переложить на плечи местного септона. Возникает естественный вопрос, а откуда берутся септы и септоны? Если «прошерстить» все пять книг, то мы не найдём и десятка упоминаний септр (мужской монастырь) и материнских домов (женский монастырь). А в средневековой Европе, в том числе и Англии до Реформации, монастыри были на каждом шагу. То есть в саге мы постоянно наталкиваемся на септ в роли гувернанток в благородных семьях, но не видим монастырей, в которых они должны были сами проходить какое-то обучение. Откуда тогда они появляются?

Предположим, благородному семейству понадобилась гувернантка, что оно должно сделать? Куда писать? В средние века в Западной Европе, практически, каждое дворянское семейство было связано с каким-либо монастырём: обычно или на их землях, или поблизости от них имелся, как минимум один монастырь, а могло быть и больше. И если европейским дворянам вдруг почему-то были нужны услуги именно монахини (в качестве гувернантки, сиделки, компаньонки), то настоятельнице монастыря писали и просили помочь, часто просьба о помощи сопровождалась щедрым пожертвованием в монастырскую казну. В реальном европейском средневековье такая необходимость возникала достаточно редко: средневековые семьи были очень разветвлены – кровными родственниками считались пятиюродные и шестиюродные (а то и более дальние) братья и сёстры. Чтобы не быть голословными скажем, что тюдоровские вельможи называли друг друга кузенами, хотя реальная степень родства могла быть пятиюродные братья и шестиюродный дядя и племянник. Королева Елизавета Тюдор всегда называла Роберта Деверё, 2-го графа Эссекса своим кузеном, также она называла и его отца – Уолтера Деверё, 1-го графа Эссекс: Уолтер приходился ей четвероюродным племянником по линии бабушки Елизаветы Вудвилль; Роберт, естественно, приходился ей четвероюродным внуком по отцу, но также и двоюродным внуком по матери, ибо мама Роберта Деверё, Леттиция Ноллис, была дочкой двоюродной сестры королевы по матери, Анне Болейн – всё это родство считалось и зналось. В ситуации, когда кровными считались даже очень дальние родственники, в аристократическом клане всегда имелась бедная благородная родственница, которую более богатые родственники могли содержать в обмен за услуги гувернантки, компаньонки или сиделки.

У Мартина, в его «реальном» средневековье эта сторона жизни опущена вообще – его могущественные семейства считаются родством внутри себя, со старыми королевскими династиями и с Таргариенами, рассмотрение разветвлённости же внутриклановых и межклановых родственных отношений опущена за редкими исключениями. Счёт родством у героев Мартина присутствует только в вопросах кровной мести, когда, например, Блэквуды и Бракены столетиями убивают друг друга. На все остальные стороны жизни родственные связи, почему-то, особо не влияют.

В мире «Песни» миролюбивые септоны и мейстры должны воспитывать профессиональных военных, а целомудренные и безбрачные септы – будущих матерей семейства и светских львиц. Как они это могут сделать? Вероятно, не слишком хорошо. К. Ларрингтон не замечает, что противоречит своей теории, описывая воспитание септами благородных девочек, когда пишет: «Вера не ассоциируется с обучением, с необходимыми умениями чтения и письма. Сохранение знаний и обучению следующего поколения – прерогатива мейстров».[119]119
  Larrington, С. Op. cit. Р. 134.


[Закрыть] Ну, что же манеры они могут привить, может быть, если сами ими владеют, могут научить вышивать, но не более того. Пожалуй, работа над вышивками знатных девочек – один из немногих реальных аспектов образования дворянок, который Мартин отразил достаточно верно.[120]120
  Как и обучение танцам. Интересно, танцевать Сансу научила тоже септа Мордейн? Или потела над этим делом сама Кейтилин?


[Закрыть] Хотя необходимо отметить, что и здесь наблюдаются некоторые неточности: обычно если дамы работали над вышивками или ткали, то они одновременно или слушали музыку, или внимали чтению религиозных и высокоморальных книг. У Мартина дамы откровенно сплетничают, а это грешно.

При более детальном рассмотрении наиболее интересных женских образов «Песни…» (леди Бриенна, Арья, Аша, целый террариум Песчаных змеек) оказывается, что существует ряд женщин, полностью попирающих традиционные для средневековых женщин стереотипы поведения. К. Ларрингтон находит два образа в средневековой литературе, схожих с леди Бриенной: Брадаманты – в итальянских эпических романах «Влюблённый Роланд» (1495) и «Неистовый Роланд» (1516) и Бритомарты в неоконченной книге Эдмунда Спенсера «Королева фей» (1590).[121]121
  Ibid. Р. 32–33.


[Закрыть] К. Ларрингтон отмечает, что поскольку эти девы-воительницы были не только умелыми воинами, но и настоящими красавицами, то закончили они свою карьеру во вполне традиционном ключе – вышли замуж за смелых и благородных рыцарей-воинов, осели дома и завели семьи.

Литературовед огорчённо констатирует, что леди Бриенне не приходится ожидать такой развязки, поскольку создатель выписал её некрасивой и безнадёжно влюблённой в покойного Рэнли Баратеона. Дело, по большому счёту, не во внешности леди Бриенны, а в её отце, как и в отцах других буйных героинь, в Балоне Грейджое (отце Аши), в Эддарде Старке – ведь все они или закрывали глаза на откровенно неженские увлечения своих дочерей, или активно поощряли их! Старк даже нанял для Арьи учителя фехтования. Если К. Ларрингтон удаётся, с трудом, отыскать два женских образа (а фактически один, поскольку английская книга основывалась на итальянской), то у Мартина образы эмансипированных женщин постоянно множатся, при этом найти их можно как среди высшей знати, так и среди торгового сословия.

И тут нельзя не обратить внимание на даты публикации итальянских романов и английской книги: 1495, 1516 и 1590 – все они попадают внутрь периода правления династии Тюдоров (1485–1603). В литературе более раннего периода Ларрингтон не смогла, несмотря на все свои усилия, найти аналогичных образов, так как они полностью противоречили средневековому менталитету вообще, а уж христианскому и сословному в частности. Считалось смертным грехом, когда женщина надевала мужское платье. Согласно католической традиции и леди Бриенна, и Арья подлежат сожжению на костре, как сожгли Жанну Д’Арк. В сословном плане – такое поведение поставило бы знатную женщину за границами светского общества, брак был бы для неё невозможен. У Шекспира в «Двенадцатой ночи» Виола, переодевшись мальчиком Цезарио, выглядит достаточно по-мужски, но фехтовать она не умеет и даже в мужском обличье сохраняет, по большому счёту, женский характер – за что и получает в награду брак с герцогом Орсино. Женские же образы Мартина не вписываются даже в каноны сословной иерархии XVI века, где у них есть хоть какие-никакие литературные прототипы, что же говорить о классическом средневековье XI–XII веков – там они абсолютно неприемлемы и чужеродны. А это наиболее привлекательные женские образы Мартина. Однако, он перенёс знакомые нам типы сильных женщин в условия и период, где они существовать просто не могли.