Текст книги "История и фэнтези. По следам героев «Игры Престолов»"

Петир Бейлиш – казначей королевства, лорд-протектор долины Аррен. Мартин никогда не называл прообразов Петира Бейлиша. Да, и на протяжении пяти книг он меняет столько должностей, что непонятно в каком статусе его, собственно, рассматривать. Это тот редкий случай, когда сначала необходимо определиться с основными чертами героя книги, а потом заняться поиском его прототипа в реальной средневековой и позднесредневековой истории.

Петир Бейлиш – глава дома Бейлишей, основателем которого был его прадед – наёмник из Браавоса, нанявшийся на военную службу в долину Аррен. Его дед стал бедным межевым рыцарем, а отец – лордом, получившем за свои заслуги участок земли и замок на самом маленьком полуострове Перстов – прибрежной зоны на северо-восточном берегу Долины. Отец Петира завоевал верной службой расположение Хостера Талли, и тот согласился взять мальчика к себе в Риверран на воспитание. За невысокий рост Петира и незначительность его владений на Перстах Эдмар Талли, сын Хостера, придумал ему прозвище «Мизинец». Петир предпочитал общество Кейтилин и Лизы обществу их брата, а в старшую сестру он был просто влюблён. Когда было объявлено о ее помолвке с Брэндоном Старком, он вызвал последнего на поединок, хотя и был его младше на 5 лет. Поединок он проиграл, хотя, по просьбе невесты, Брэндон был милосерден и не нанёс Петиру ран опасных для жизни. Кейтилин никогда не испытывала нежных чувств к Петиру, в отличие от Лизы, которая любила его с детства. Ещё до объявления о помолвке она отказала Петиру на пиру в Риверране, однако той же ночью его пришла утешить Лиза, результатом этого «утешения» стала беременность. После дуэли с Брэндоном Старком Петиру было приказано вернуться в отцовский замок, а Лизу Талли срочно выдали замуж за Джона Аррена, ребёнка Лизе благополучно вытравили с помощью лунного чая, по инициативе лорда Хостера Талли. Лиза продолжала поддерживать отношения с Петиром и после своей свадьбы. Именно она убедила своего мужа дать Бейлишу должность таможенного офицера Чаячьего города. Петир не подвёл её: он увеличил сборы в десять раз по сравнению с достижениями своего предшественника. Такие успехи Петира Бейлиша в управлении финансами позволили сэру Джону Аррену порекомендовать его на пост мастера над монетой, фактически, казначея королевства. После этого он вошёл в Малый совет Роберта Баратеона. Петир завёл огромное количество полезных знакомств в столице и при дворе, в частности среди стражи, он также владеет сетью борделей в столице. Именно он развязал гражданскую войну в королевстве: Лиза Аррен, с его помощью, отравила мужа, бросив подозрения на Ланнистеров; Петир солгал Кейтилин о принадлежности кинжала, использовавшегося для покушения на жизнь Брана; он же предал Эддарда Старка; помог отравить короля Джоффри Баратеона и обвинить в этом Тириона Ланнистера. За свои заслуги Бейлиш был провозглашён верховным лордом Речных земель и получил замок Харренхолл, что позволило ему жениться на овдовевшей (с его помощью) Лизе Аррен, которую он достаточно быстро убил, оставшись лордом-протектором Долины при её малолетнем сыне. Нельзя сказать, что Петир в ответе за всю кровь, пролитую в королевстве, начиная со смерти Джона Аррена, но он понимал, где в системе управления государством слабое место, и где надо её подтолкнуть, чтобы всё рухнуло. Его цель – хаос, по которому он, как по лестнице, взойдёт на самый верх.

Суммирую одной фразой, Петир Бейлиш поднялся от мелкого дворянина до крупного чиновника королевского двора и члена королевского Малого совета, при этом заработав значительное богатство для себя лично на этом нелегком пути. Однако то же самое можно было бы сказать и о Вильяме Сесиле, который выслужил себе баронский титул (лорд Бёрли) и заработал огромное состояние, служа Тюдорам. Семейство Сесилов происходило из пограничных уэльских земель, они были выходцами из незнатного приходского джентри. В более поздние годы Вильям Сесил пытался вести родословную семейства от Сейсилов периода норманнского завоевания, но достоверно известно, что семья была связана с аббатством Дор, а потом переехала в Стэмфорд, где Дэвид Сесил (дед Вильяма) владел лучшим трактиром в Стэмфорде. Как когда-то у Мартина прадед Бейлиш при Талли, Дэвид Сесил каким-то образом добился благорасположения первого короля из династии Тюдоров (ещё одной семьи с уэльскими корнями), при котором он служил одним из телохранителей, в правление Генриха VIII он был сержантом, шерифом графства Нортхэмптон и мировым судьёй графства Рэтланд. Его старший сын, Ричард, последовал по стопам отца и тоже служил в королевском хозяйстве, где занимал разные должности в личных апартаментах монарха и в гардеробной (отделе королевского двора, отвечавшем за одежду короля). Генрих VIII, вероятно, испытывал теплые чувства к Ричарду Сесилу, так как он один из немногих королевских слуг, упомянутых в завещании короля по имени. На момент своей смерти в 1553/4 году Ричарду удалось приобрести несколько земельных участков в районе Стэмфорда, и его сын Вильям уже стал рыцарем и начал свою собственную придворную карьеру.

Поступив на придворную службу, он вращался в кругах многообещающей молодёжи, связанной с двором наследника престола принца Эдварда. В 1545 году Вильям Сесил вторым браком женился на дочери сэра Энтони Кука, дворянина королевской опочивальни, уважаемого при дворе за его заботу о благосостоянии и образовании своих детей.[319]319
  Милдред Кук унаследовала многие из качеств своего отца: она уделяла много внимания образованию и воспитанию своих детей, помогала своему мужу, создавая в доме рабочую обстановку; её, как и леди Джейн Грей, считали одной из двух наиболее образованных женщин Англии середины XVI века, в интеллектуальном смысле она была равна своему мужу.


[Закрыть]

Их брак продлился больше 40 лет,[320]320
  В период организованных в силу каких-то фамильных расчётов и, подчас, несовместимых, неприемлемых для сторон браков их духовная близость и горячая взаимная любовь выгодно отличали их от многих современников, чьи браки были менее счастливы. В источниках нет упоминаний о неладах между Вильямом Сесилом и его женой, в то время как семейные проблемы графов Эссекс и Лейстера были предметом сплетен королевского двора. The Elizabethan Journals. Vol. И, p. 188.


[Закрыть] это замечательное партнёрство помогало Сесилу сохранять холодную голову, объективность и ясность суждений, не распылять свои силы и сосредоточиваться на главном – лавировании при дворе. О лорде Бёрли можно сказать, что его брак был удачным со всех позиций: супруги любили друг друга; брак скрепил политический союз сэра Энтони и Вильяма Сесила; кроме того, он не мог вызвать никаких нареканий со стороны высшей власти. Сам Сесил был на тот момент одним из секретарей Лорда Протектора Сомерсета (дяди юного короля), но сумел уцелеть при падении Сомерсета и переметнуться на сторону Джона Дадли, графа Уорика, будущего герцога Нортумберлендского (отца Роберта Дадли, будущего графа Лейстера). При Нортумберленде в обязанности Вильяма Сесила входило управление поместьями принцессы Елизаветы. Когда королева Мария Тюдор взошла на престол, Сесил покаялся в своем участии в заговоре Нортумберленда в пользу леди Джейн Грей, за что был прощён. Королева Мария не возобновила его назначения на пост государственного секретаря,[321]321
  Тогда был только один государственный секретарь, редко – два; сейчас все министры в правительстве титулуются «государственными секретарями Её Величества Королевы в ответе за…».


[Закрыть] но использовала его в качестве посредника между собой и сестрой принцессой Елизаветой. Дальняя родственница Сесила, Бланш Парри, была личной прислужницей Елизаветы с её (Елизаветы) рождения и до смерти Бланш в 1590 году. Бланш занимала должность Главной дворянки внутренних покоев королевы Елизаветы Тюдор и пост хранительницы драгоценностей Ее Величества, иногда она помогала родственнику получать экстренный доступ к королеве. У Мартина Лиза Аррен выполняла при Бейлише ту же роль, что Бланш играла при Вильяме Сесиле – продвигая его по службе и предоставляя ему необходимые возможности.

С момента вступления Елизаветы Тюдор на престол Вильям Сесил стал государственным секретарём королевы, с 1561 – главой двора королевских сирот, а с 1572 – лордом казначейства; кроме того, он занимал пост советника герцогини Ланкастерской. В 1571-м году ему был пожалован титул барона Бёрли. Интересно, что королева предложила освободившуюся (за смертью предыдущего казначея) должность лорда казначейства графу Лейстеру, но тот отклонил её предложение и выдвинул кандидатуру Вильяма Сесила на этот пост, как более «учёного и знающего».[322]322
  Wilson, Op. cit. Р. 217.


[Закрыть]Бейлиш также занимал пост казначея Вестероса. Лорд Бёрли всегда выполнял свои должностные обязанности: его сорокалетнее партнёрство с Елизаветой Тюдор свидетельствует об этом. Королева относилась к нему как к соратнику, и, в какой-то степени, как к другу, но он не был застрахован от королевской немилости, поэтому Вильям Сесил старался добросовестно выполнять свою работу. Он присутствовал на заседаниях Тайного совета, знал все нюансы различных проблем внутренней и внешней политики.

Именно Бёрли, на наш взгляд, справедливо обвиняли в смерти Марии Стюарт: он убедил Елизавету подписать смертный приговор шотландской королеве, но вопрос о сроках исполнения приговора оставался открытым. Тогда Бёрли тайно от английской королевы приказал её секретарю Дэвисону отослать приговор по назначению; 8-го декабря 1587 года Мария Стюарт была казнена. Королева была очень огорчена такими поспешными действиями своих министров.

Она отказалась принять два первых оправдательных письма Бёрли, но прочитала третье, в котором лорд уговаривал королеву «смягчить ваше неудовольствие таблетками жалости ко мне».[323]323
  Rivals in Power. Р. 264.


[Закрыть] В итоге, её величество простила своего верного слугу.

Затруднительно выбрать какой-либо один пример, демонстрирующий деятельность Бёрли на посту Государственного секретаря. Все его поступки на этом посту свидетельствовали о его необычайных способностях и компетентности в вопросах внутренней и внешней политики. Так же как Петир Бейлиш в книгах Дж. Мартина был необычайно компетентен в финансовых делах. Гораздо больший интерес представляет рассмотрение его деятельности в должности главы двора королевских сирот. После смерти лорда Бёрли её занимал его младший сын Роберт, будущий граф Солсбери: в период с 1596 по 1598 год он унаследовал три из четырёх отцовских должностей, а в 1608 (при новом монархе) – и четвёртую – лорда казначейства. Глава двора королевских сирот имел большое влияние: двор ведал вопросами воспитания и финансового состояния детей знатных лордов и джентри, отцы которых умерли, когда их дети были ещё маленькие. Эта должность давала значительный политический вес: глава двора мог воспитывать королевских сирот в выгодном для себя духе. Именно заботам лорда Бёрли[324]324
  Devereux W. Op. cit. Vol. 1. P. 144.


[Закрыть] вверил Уолтер Деверё, 1-й граф Эссекс, своего сына, Роберта. Уолтер Деверё рассчитывал на помощь и поддержку лорда, так как графа Лейстера он считал виновником своего провала в Ирландии.

2-й граф Эссекс должен был воспитываться под присмотром Бёрли вместе с его сыном. Вскоре, после брака вдовствующей графини Эссекс и графа Лейстера, 2-й граф Эссекс перешёл под покровительство отчима, поэтому неудивительно, что он всегда был в оппозиции к лорду Бёрли. Этот случай можно было бы назвать исключением, подтверждающим правило, если бы граф Эссекс был единственным воспитанником Бёрли, который, вырвавшись из-под его опеки, всегда противостоял ему. Примером этого могут служить и 2-й граф Эссекс, и 5-й граф Рэтлэнд, и братья Энтони и Фрэнсис Бэкон, и, даже, 17-й граф Оксфорд, женатый на старшей дочери Бёрли. Практически все знатные воспитанники Бёрли стали его противниками, став совершеннолетними.

Итак, Вильяму Сесилу не удалось извлечь политических выгод из этой многообещающей должности, зато экономические преимущества этого поста изрядно обогатили и самого Сесила, и его сына. Глава двора сирот был обязан решать, кому передать опеку над землями и имуществом малолетнего лорда; опеку можно было дать матери ребёнка или её родственникам, а можно было – и младшему брату покойного владельца, который бы, конечно, выжал всё, что возможно из имущества племянника. Выбор опекуна часто определялся количеством денег, которое могла предложить каждая из сторон главе двора сирот. Эта практика была настолько широко распространена и общеизвестна, что сэр Роберт Сесил в письме одному своему приближённому приказывал ему дать кому-то взятку в 50 фунтов стерлингов, «а заплатить мы заставим кого-нибудь из королевских сирот».[325]325
  Stone, The crisis. Р. 224.


[Закрыть] Таким образом, установление опеки давало главе двора королевских сирот массу возможностей пополнить свой карман; 2-му графу Эссекс удалось избежать этой нежной заботы лорда Бёрли и, с помощью отчима, завоевать себе место при королевском дворе. Сесилы зарабатывали деньги на благородных сиротах, а мартиновский Бейлиш – на проститутках и людских пороках.

Бёрли был весьма требователен к своим знатным воспитанникам, составляя расписание занятий, не оставлявшие время для игр и развлечений. Если кто-нибудь предположит, что к своим детям лорд не был столь требователен, то он ошибётся – к ним он был ещё более строг. Он старался воспитывать своих детей так, чтобы впоследствии они могли занять его место на политической арене; но далеко не всегда его усилия были вознаграждены. Томас Сесил, сын Вильяма Сесила от первого брака, был «мягким и нежным ребёнком»,[326]326
  Rivals in Power. Р. 253.


[Закрыть] разочаровавшим своего отца.[327]327
  Его обучали дома, потом он некоторое время пробыл в Кэмбридже, а затем в Обществе адвокатов. Чтобы завершить образование сына, Сесил послал его на континент и дал ему с собой памятку со множеством рекомендаций, в частности, советовал сыну вести дневник: «веди книгу как журнал, занося каждым вечером все свои впечатления дня… и помни, хотя многие вещи, стоящие запоминания, могут показаться такими свежими, что ты подумаешь, что нет нужды заносить их в твою книгу, однако не доверяй своей памяти…, по возвращении ты сможешь увидеть, как в календаре, все свои дела и путешествия» (Rivals in Power. Р. 253). Но все советы отца не пошли на пользу его 19-летнему сыну. Сесилу донесли из Франции, что его сын – «развратный, ленивый, невнимательный, легкомысленный» (Rivals in Power. Р. 253) молодой человек. Бёрли немедленно послал Томасу ряд гневных писем, которые сильно задели молодого человека, но мало повлияли на его характер: он продолжал вести себя так же, как и дети знатных аристократических родов. Даже не искушённому в истории читателю, покажутся знакомыми методы воспитания лорда Бёрли: шекспировский Полоний кажется его копией. Помимо других соображений, этот факт даёт возможность некоторым историкам предположить, что человек, писавший под псевдонимом Шекспир, принадлежал к высшей английской аристократии и воспитывался в доме у Вильяма Сесила (Stone, The Crisis. Р. 265).


[Закрыть] Поведение старшего сына сильно раздосадовало Вильяма Сесила и заставило перенести всё своё внимание на воспитание младшего – Роберта.

Роберт полностью оправдал возложенные на него отцом надежды: стал продолжателем его дела, при этом, конечно, немалую роль в послушности мальчика воле отца сыграло то, что он с детства был калекой, у него произошло искривление позвоночника. Под руководством столь многоопытного учителя Роберт Сесил стал искусным политиком: он умел притворяться, идти к цели окольными путями, подыгрывать своим противникам, чтобы погубить их. На все эти подвиги не был способен Томас Сесил. Можно предположить, что в основе стремления Роберта Сесила играть первую роль при дворе было желание компенсировать огромной властью свои физические недостатки. Он не мог не завидовать тому, что на 2-го графа Эссекс само сваливалось всё то, что ему приходилось добывать с помощью своего ума, хитрости и изворотливости. Графу Лейстеру и 2-му графу Эссекс с детства внушали, что они потомки знатнейших фамилий, равных которым немного можно насчитать во всём королевстве, поэтому им надлежит играть при дворе ведущую роль. Они были готовы склонять голову только перед королевой, и то не слишком низко.[328]328
  Devereux, W/ Op. cit. Vol. 1. P. 489–490.


[Закрыть] Вильям и Роберт Сесил происходили из другой социальной группы (приходского джентри) и понимали, а Роберту это даже специально внушалось с детства отцом, что они могут достичь высокого положения только с помощью своего ума; никакие родственные связи с родовитой аристократией не помогут им так, как собственная хитрость и предприимчивость. Они вполне могли бы сказать, как Фигаро у Бомарше: «Знатное происхождение, состояние, положение в свете, видные должности – от всего этого не мудрено возгордиться! А много ли вы приложили усилий для того, чтобы достигнуть подобного благополучия? Вы дали себе труд родиться, только и всего… Я находился в толпе людей тёмного происхождения, и ради одного только пропитания пришлось выказать такую осведомлённость и такую находчивость, каких в течении века не потребовалось для управления Испанией».[329]329
  Бомарше. Драматические произведения. М., 1971. С. 238.


[Закрыть] Вильям Сесил действительно положил много сил, чтобы достигнуть своего высокого положения. Его младший сын доказал, что он достоин быть приемником своего отца, он не унаследовал автоматически все его должности, а свидетельством этого может служить то, что все посты лорда Бёрли перешли не к его старшему сыны (ему достался баронский титул и лондонский дом), а – к младшему, показавшему себя зрелым политиком. Когда здоровье Вильяма Сесила, лорда Бёрли резко ухудшилось, его место при королеве занял его сын, Роберт, получивший на момент смерти королевы три из четырёх отцовских должностей. Титулы и последнюю должность он получил от нового короля Джеймса I.

Жизненный путь Вильяма Сесила, лорда Бёрли с добавлением политического коварства, манёвренности и непотопляемости его младшего сына Роберта Сесила, 1-го графа Солсбери, практически, идентичны качествам, продемонстрированным Петиром Бейлишем на страницах книг Дж. Мартина.

Оленна Тирелл. Историк, изучающий период позднего английского средневековья и, одновременно, читающий книги Дж. Мартина, не может не обратить внимание на сходство между образом Оленны Тирелл и известной исторической фигурой елизаветинской и раннестюартовской Англии – «Бесс» из Хардвика. Многие непрофессионалы, интересующиеся историей, знают её именно под этим именем, хотя правильнее её было бы назвать Елизаветой Хардвик/Барлоу/ Кавэндиш/Сент-Лоу/Талбот, графиня Шрюсбери (1527–1608). Умерла она в статусе вдовствующей графини Шрюсбери. Легко понять из длинного перечня фамилий этой дамы, что она побывала замужем не один и не два, а – четыре раза! Под пером Мартина её ждала уже знакомая нам судьба других исторических лиц: писатель использовал не подлинные факты биографии этой выдающейся и незаурядной женщины, а её негативный образ, оставленный потомкам в слухах, распущенных братом её третьего мужа. Вторым источником, подкрепляющем эту позицию, стали письма и жалобы её последнего мужа Джорджа Талбота, 6-го графа Шрюсбери, мечтавшего заполучить в свои руки, или хотя бы в свою семью, огромное состояние, собранное его второй женой в результате трёх предыдущих браков. Мэри Ловелл, автор книги «Бесс из Хардвика. Первая госпожа Чатворта», справедливо заметила, что большинство предыдущих биографов Елизаветы Хардвик «(в основном мужского пола) описывали её как жёсткую интриганку, которая умудрилась прибрать к своим рукам состояния четырёх слабых или доверчивых, но всегда богатых, мужей с единственной целью создания собственной супербогатой династии».[330]330
  Lovell M.S., Bess of Hardwick. First Lady of Chatworth. Abacus; New Ed edition, 2006. P. xix.


[Закрыть] Правда, обнаруженная в письмах, документах и счетах хозяйства не совпадает с устоявшейся точкой зрения.

Итак, какой же была реальная Елизавета Хардвик? Точная дата её рождения неизвестна, где-то во второй половине 1527-го года. Она была дочерью мелкого дворянина Джона Хардвика и его жены Елизаветы Лик, её отец умер в 1540-м году, оставив вдову с сыном и четырьмя дочерями на руках. Вдова быстро вторично вышла замуж, и родила новому мужу ещё троих дочерей. Хардвики жили в графстве Дербишир с середины XIII века, обрабатывая землю, арендованную у Роберта Сэвиджа, владельца усадьбы Слингсби, на северо-восточной границе графства. К середине XV века семья поднялась до уровня «джентльмена-йомена» с поместьем в несколько сотен акров. В районе 1450 года Уильяму Хардвику был пожалован герб, а это значит, что он стал дворянином. Совсем не случайно, что именно ему было дано дворянство, ведь он женился на леди Елизавете Вингфилд, урождённой Гусхилл, а эта дама была прапраправнучка короля Эдуарда I Плантагенета.[331]331
  Она сама была дочкой от третьего брака её матери леди Елизаветы ФитцАлан, дочки 14-го графа Арунделя, а также вдовы Томаса Мобрея, 1-го герцога Норфолкского.


[Закрыть] От первого брака у Елизаветы Гусхилл-Вингфилд было семеро детей, старшая дочь стала бабушкой Чарльза Брэндона, 1-го герцога Саффолка, женившегося третьим браком на любимой сестре короля Гениха VIII – Мери Роуз Тюдор. И Чарльз Брэндон, и Мери Роуз Тюдор были потомками Эдуарда I, они были восьмиюродными братом и сестрой. От второго брака у Елизаветы Гусхилл-Вингфилд-Хардвик родился сын Роджер, потомком которого и была интересующая нас Елизавета Хардвик. Она, между прочим, приходилась девятиюродной сестрой королеве Елизавете Тюдор. Следует заметить, что мартиновская Оленна Тирелл в молодости была помолвлена с кем-то из Таргариенов – точнее сказать сложно, так как книга и сериал здесь весьма существенно расходятся. В любом случае Оленна была достаточно знатна, чтобы претендовать на брак с членом королевской семьи.

Вернёмся к Хардвикам: несмотря на наличие у них капель королевской крови, семья принадлежала к мелкому приходскому джентри. В 1543-м году 15-летнюю Елизавету выдали замуж за 13-летнего Роберта Барлоу (когда-то её прадед Роджер Хардвик женился на представительнице этого семейства). Нет свидетельств, что молодожёны когда-либо вступали в супружеские отношения: цель брака была сделать Роберта совершеннолетним в глазах закона, чтобы его поместье не подлежало опеке двора сирот, если бы Роберт унаследовал имение отца до совершеннолетия. Отец Роберта умер в 1543-м году, а сам молодожён – в 1544-м. 16-летняя Елизавета осталась вдовой. Родственники Роберта попытались лишить её вдовьей доли от поместья, что привело к продолжительному судебному разбирательству, закончившемуся через несколько лет победой юной вдовы – ей была присуждена часть поместья в пожизненное пользование и компенсация доходов за прошедшие годы. В 1547-м году 20-летняя Елизавета вышла замуж за казначея Королевской Палаты дважды овдовевшего сэра Уильяма Кавэндиша (1505–1557) и стала леди Кавэндиш. Сэр Уильям был более чем в два раза старше своей третьей жены и отцом двух дочерей. Его состояние было создано в период английской Реформации и роспуска монастырей: будучи чиновником, руководившим конфискацией монастырской собственности, он смог выбрать для себя лучшие куски земли. Эта собственность находилась в разных частях страны. После брака с Елизаветой (и, вероятно, по её совету), Кавендиш продал свои земли на юге Англии и купил в родном графстве молодой жены – Дербишире – поместье Чатсворт, до этого принадлежавшее семейству Лич, за представителя которого вышла замуж мать Елизаветы вторым браком после смерти её отца. В 1553 году пара начала строить здесь дом Чатсворт, Елизавета закончила это строительство в конце 1560-х годов. Сэр Уильям Кавендиш умер в 1557 году, оставив Елизавету вдовой во второй раз. Она также унаследовала его долги Короне. После его смерти вдова получила всё его имущество, заранее настояв, чтобы все его земли были закреплены за их малолетними детьми: за 10 лет брака у пары родилось восемь детей, двое из которых умерли в младенчестве.

В 1559 году Елизавета вышла замуж в третий раз за сэра Уильяма Сент-Лоу (1518–1565) и стала леди Сент-Лоу. Ее новым мужем был капитан гвардии королевы Елизаветы I и главный дворецкий Англии. Он владел крупными поместьями в Глостершире и в Сомерсете. Когда в 1565-м году он умер без мужских наследников, в подозрительных обстоятельствах (вероятно, отравлен своим младшим братом),[332]332
  Lovell М. Op. cit. Р. 185–186.


[Закрыть] он завещал всё своё имущество своей жене в обход дочерей от предыдущего брака и брата-отравителя.

В оправдание Сент-Лоу нужно отметить, что обе дочери были замужем, и отец обеспечил их отличным приданным; с братом же он не разговаривал последние несколько лет и подозревал его в попытке отравления его второй жены. Помимо этого, он явно не ожидал, что это завещание будет последним: оно было призвано оградить права его жены на случай внезапной смерти. И оградили! Брат и одна из дочерей покойного мужа попытались оспорить его завещание, однако суд постановил, что всё имущество сэра Уильяма должно перейти к его вдове. Это решение суда, а также обвинения и сплетни, распространяемые братом покойного, Эдуардом Сент-Лоу, стали основой отрицательного отношения к Елизавете в определённых кругах. В 38 лет она овдовела в третий раз и осталась с шестью маленькими детьми на руках. Смерть сэра Уильяма Сент-Лоу сделала его вдову одной из самых богатых женщин в Англии. Её годовой доход был около 60000 фунтов стерлингов. Помимо этого, она занимала пост дамы королевской опочивальни с ежедневным доступом к королеве, своей очень дальней родственнице, которая ей благоволила.

Елизавете удалось сохранить как свою миловидность (красавицей она никогда не была), так и хорошее здоровье. Многие влиятельные вельможи начали ухаживать за ней. Елизавета решилась вступить в четвёртый брак в 1568-м году, когда она вышла замуж за Джорджа Талбота, 6-го графа Шрюсбери (1528–1590). Согласно их брачному договору, граф мог пользоваться большей частью земель, приобретённых его супругой в предыдущих браках (Чатсворт и заранее оговоренные земли оставались под полным контролем Елизаветы), взамен он должен был выплачивать ей 800 фунтов в год и оплачивать её расходы на проживание. Также в порыве нежных чувств, граф передал часть земель своей молодой жены в пожизненное пользование её сыновьям.[333]333
  Для нашего современного уха это всё звучит странно, но не надо забывать, что замужняя женщина не могла распоряжаться своим имуществом – это за неё делал муж. Поэтому, согласно закону, Шрюсбери теперь пользовался этими землями по праву своей жены; немалым достижением Елизаветы является то, что ей удалось убедить его передать часть земель её сыновьям в пожизненное пользование, что уменьшило доходы, получаемые графом с этих земель.


[Закрыть] Новый супруг был одним из самых знатных аристократов королевства и отцом семи детей от первого брака с Гертрудой Мэннерс, дочерью 1-го графа Рэтленда, умершей годом раньше. Можно предположить, что именно граф Шрюсбери[334]334
  За пять лет до этого, в феврале 1563 года состоялось такое же двойное бракосочетание детей 6-го графа Шрюсбери с детьми Уильяма Герберта, 1-го графа Пембрука: 13-летний лорд Фрэнсис Тэлбот, старший сын Шрюсбери, женился на Анн Герберт, дочери Пембрука; 12-летняя Кэтрин Тэлбот вышла замуж за Генри Герберта, старшего сына и наследника Пембрука. Интересно, что оба эти брака оказались бездетными.


[Закрыть] настоял на бракосочетании их детей как условии их собственного брака, хотя позже сплетники обвиняли Елизавету и в этом.

С этого момента графиня проявляет невероятную активность в организации браков своих детей и внуков. В феврале 1568 года состоялось двойное бракосочетание: двое детей графа сочетались браком с двумя из детей Елизаветы – Мэри Кавэндиш (12 лет) вышла замуж за среднего сына Шрюсбери, Гилберта, (16 лет); сэр Генри Кавэндиш (18 лет) женился на дочери Шрюсбери, леди Грейс Тэлбот (8 лет). Забегая вперёд скажем, что первый брак был удачным и счастливым, единственным минусом было то, что оба сына этой четы не пережили раннего детства, в отличие от их трёх сестёр, которые вышли замуж за 1-го графа Норфолка (Алатея Тэлбот), 3-го графа Пембрука (Мери Тэлбот) и 8-го графа Кент (Елизавета Тэлбот). Второй брак был неудачным: муж ненавидел жену (проблемы у него были и с матерью), отказываясь вести с ней супружескую жизнь, что не помешало ему завести восемь незаконнорожденных детей. На момент заключения брака между Елизаветой и Шрюсбери её старшая дочь, Фрэнсис Кавэндиш (1548–1632) уже была замужем за сэром Генри Пьеррпонтом.

В 1592-м году уже вдовствующая графиня Шрюсбери организовала брак между своей внучкой Грейс Пьеррпонт и племянником первой жены своего покойного мужа, сэром Джорджем Мэннерсом из Хэддон Холла, именно к сыну от этого брака перешёл потом титул графов Рэтленд, и от него происходят нынешние герцоги Рэтленды. В 1601-м году вдовствующая графиня организовала брак между братом Грейс, Робертом Пьеррпонтом, и Гертрудой Тэлбот, внучкой своего покойного мужа графа Шрюсбери, дочерью его сына Генри Тэлбота. Как и её покойный муж вдовствующая графиня старалась заключать браки для своих детей и внуков или внутри своей разветвлённой семьи, чтобы умножать семейные богатства, или с членами других знатных родов. Так Чарльзу Кавэндишу (1553–1617) был организован брак с Кэтрин Огл, 8-й баронессой Огл; потомком их сына, Вильяма Кавэндиша, 1-го герцога Ньюкастла-на-Тайне, является нынешняя королева Англии Елизавета II. Все эти сложные династические браки, призванные обеспечить детей Елизаветы от сэра Уильяма Кавэндиша, очень напоминают настойчивость, с которой Оленна Тирелл старается усилить своих внуков через выгодные браки, например, сосватав Сансу Старк для своего старшего внука, чтобы к нему перешли владения Старков.

За год до брака леди Елизаветы Сент-Лоу и графа Шрюсбери в Шотландии произошли политические события, которые сильно повлияли на их будущую супружескую жизнь: шотландские лорды восстали против своей королевы Марии Стюарт, заключили ее в тюрьму и заставили отречься от престола в пользу годовалого сына, Джеймса. В мае 1568 года Марии удалось сбежать из-под стражи в Шотландии и добраться до Англии, надеясь на защиту своей двоюродной тётки – королевы Елизаветы Тюдор. Английские власти не знали, что с ней делать: 18 мая она была взята под стражу в замке Карлайл местными чиновниками. Королева Елизавета была вынуждена принять и защитить Марию от мятежных шотландских лордов, однако из-за притязаний шотландской королевы на английский престол, Мария представляла постоянную опасность для английской королевы.

С февраля 1569 года королева Мария Стюарт содержалась под опекой графа Шрюсбери и его жены. Согласно приказу Елизаветы Тюдор, шотландская королева находилась, фактически, под домашним арестом. Никто не мог предугадать, что Мария Стюарт пробудет под опекой Шрюсбери 15 лет. Хотя графу было обещано 500 фунтов в год на содержание венценосной узницы, но эти деньги выплачивались с большими задержками и нерегулярно. Можно сказать, что английская королева перенесла бремя расходов по тюремному заключению своей родственницы на своего подданного. Присутствие Марии в графском доме, финансовые издержки и политическая напряжённость способствовали семейным разладам между Шрюсбери и его женой, а в конечном итоге привели к полному распаду их брака. Пока Мария Стюарт находилась на попечении графа и графини Шрюсбери, она проживала попеременно в одном из домов, принадлежавшем этой паре: Тутбери, усадьбе Уингфилд, Чатсворте и замке Шеффилд. В начальном периоде графиня проводила много времени в обществе Марии, являясь дополнительной компаньонкой и, занимаясь вместе с ней вышиванием (она находилась при Марии в Чатсворте в 1569, 1570 и 1571 годах). Более того, всё рукоделье шотландской королевы позже стали частью исторической коллекции Елизаветы Шрюсбери в её знаменитом доме – Хардвик-холле. С 1571-го года отношения графини с шотландской королевой существенно ухудшились, и она стала проживать по нескольку месяцев в своём доме – Чатсворте, окружённая своим минидвором, состоящим из представительниц её разветвлённой семьи: матери, тетки, сестер, сводных сестер, падчериц и других молодых дворянок.

В 1574 году Елизавете Шрюсбери удалось устроить брак своей последней незамужней дочери – Елизаветы Кавэндиш с Чарльзом Стюартом, младшим сыном графини Леннокс. С одной стороны, этот брак был колоссальным достижением для Елизаветы Хардвик, родившейся в семье приходского джентри. Графиня же Леннокс была не кем иным, как Маргарет Дуглас, членом английской и шотландской королевских семей. Она была дочерью Маргарет Тюдор, вдовствующей королевы шотландской и сестры Генриха VIII, приходясь двоюродной сестрой королеве Елизавете. Чарльз Стюарт был двоюродным братом и шурином шотландской королевы Марии Стюарт, он являлся младшим братом её мужа, Генри Стюарта, лорда Дарили, который был женат на королеве до самой своей смерти. С другой стороны, этот брак был чрезвычайно опасен, так как любой ребёнок, рождённый от этого союза мог претендовать на английский трон. Церемония бракосочетания состоялась без ведома Шрюсбери, хотя он был в курсе переговоров между графиней Леннокс и своей женой. Когда королева Елизавета обвинила его в соучастии в организации этого бракосочетания, он отказался взять на себя какую-либо ответственность. Графиня Шрюсбери никогда не забывала, как легко муж отрёкся от неё в этот сложный период. Из-за прав семьи Леннокс на престол, их браки могли заключаться только с согласия монарха. В данной ситуации согласие королевы Елизаветы не было получено, что могло быть расценено как измена престолу.

Королева приказала всем участникам этого бракосочетания явиться в Лондон для разбирательства. Графиня Леннокс с сыном и молодой невесткой медленно проследовали по назначению, задерживаясь по пути под разными предлогами, надеясь, что королева перестанет гневаться. Графиня Шрюсбери отговорилась тем, что её дочь Мэри ожидала первенца, и осталась в Шеффилде, у её постели. Графиня Леннокс, мать жениха, была заключена на несколько месяцев в Тауэр, молодых посадили под домашний арест в лондонском доме Ленноксов, к ним присоединилась и графиня Леннокс, когда её выпустили из тюрьмы. В 1575 появилась на свет Арбелла Стюарт – единственный плод этого союза, которая претендовала на престолы Шотландии и Англии в качестве троюродной сестры короля Джеймса VI Шотландии (Джеймс I в Англии) через свою прабабушку Маргарет Тюдор; Арбелла также приходилась королю и двоюродной сестрой по их отцам, братьям Стюартам.[335]335
  Чарльз Стюарт, 1 – й граф Леннокс умер через 2 года после вступления в брак, когда его дочери, Арбелле, был всего год. Заботы о девочке легли на плечи матери, Елизаветы Кавэндиш-Стюарт, 1-й графини Леннокс, которая умерла в 1582 году, тогда Арбелла Стюарт перешла под опеку бабушки, графини Шрюсбери. Поскольку поместья Ленноксов были конфискованы английской короной, после смерти Чарльза Стюарта королева положила его вдове пожизненную пенсию в 400 фунтов в год, а его дочери – в 200 фунтов в год.


[Закрыть]