Текст книги "История и фэнтези. По следам героев «Игры Престолов»"

Ричард III за неполные два года своего правления логически завершил реформу местного управления, начатую старшим братом: он сделал Совет Севера, главой которого он назначил племянника Джона де ля Пола, графа Линкольна, подотчётным Тайному совету, встроив его в часть системы управления государством. Таким образом, местное управление стало подконтрольно центральной власти, эта реформа работала до 1641-го года. Он инициировал и воплотил в жизнь ряд популярных в народе реформ судопроизводства. В декабре 1483-го года им был создан суд прошений, куда бедные люди, не имеющие средств на наём адвоката, могли обратиться с прошениями и их претензии рассматривались. Три акта парламента также были связаны с защитой низших слоёв населения от коррумпированных чиновников. В январе 1484-го года была улучшена система залога: люди, подозреваемые в уголовном преступлении, теперь могли быть выпущены под залог до суда, их имущество было защищено от досудебной конфискации. Ричард принял 20 шиллингов в качестве имущественного ценза для простолюдинов, позволявшего им быть членами суда присяжных: король считал, что состоятельный присяжный вряд ли поддастся искушению взять взятку. Был ужесточён принятый ранее закон и введены новые штрафы, направленные на предотвращение коррупции среди чиновничества торговых судов, которые обладали юрисдикцией только во время торговых дней и ярмарок, так как в этих случаях требовалось быстрое и, желательно, справедливое решение тяжбы до того, как стороны разъедутся. Ричард приказал перевести с французского языка на английский государственные законы и установления. Другим актом, который заработал мгновенную популярность в народе, был закон об отмене «благосклонности». «Благосклонность» была королевским побором, который не был санкционирован парламентом и использовался с большим успехом Эдуардом IV к растущему раздражению его подданных. В области экономики Ричард провёл ряд протекционистских мер: приказал, чтобы с каждым бочонком заграничного вина ввозилось десять деревянных основ для луков; установил декретом размер для бочонка импортного вина и масла; запретил импорт большого количества мелких промышленных товаров; приказал, чтобы иностранные торговцы тратили прибыль от своих продаж на английских товары и ограничил право иностранных ремесленников, работающих в английских городах, брать неанглийских учеников. Итак, будучи энергичным администратором, Ричард III расширил торговлю, реорганизовал войско, произвел улучшения в судопроизводстве, был покровителем искусств, особенно музыки и архитектуры. Король также основал коллегию герольдов, разрешил печатать и продавать книги.

У Ричарда III с Анной Невилль был сын Эдвард, который умер в возрасте 10 лет, в 1484 году. Мать, болевшая туберкулёзом, не пережила смерти сына и тоже вскоре скончалась. После её смерти возникли сплетни, что Ричард вновь собирается жениться на своей племяннице, Елизавете Йоркской, которые пришлось опровергать официально.[280]280
  Cheetham A., Fraser A., The Life and Times of Richard III. London: Weidenfeld and Nicholson, 1972. P. 175–176.


[Закрыть]Документы, найденные в португальских королевских архивах, показывают, что после смерти жены Ричард направил посольство в Португалию, чтобы договориться о двойном браке между Ричардом и сестрой португальского короля, Хуанной, и между Елизаветой Йоркской и двоюродным братом Хуанны, герцогом Мануэлем, будущим королём Португалии.[281]281
  http://www.oxforddnb.com/view/article/23500?docPos=l


[Закрыть] Однако этим планам было не суждено реализоваться. Вскоре против Ричарда восстал Генрих Тюдор, который оказался победителем в битве при Босворте, в которой король Ричард III погиб. Заняв престол, он женился на Елизавете Йоркской.

Сохранилась масса источников периода правления Ричарда III: Хроники Кройланда, мемуары Комнина, доклады Доминика Манчини, письма семейства Пастонов, хроники Роберта Фабьяна и многочисленные придворные и официальные записи, включая письма самого короля.[282]282
  Hanham A., Richard III and his early historians 1483–1535, Oxford, 1975; Kingsford C.L., ed. Chronicles of London, 1905; Thomas A.H., Thornley I.D., eds., The Great Chronicle. 1983; Ellis H., ed., The New Chronicles of England and France, 1811; Pronay N., ed., The Chronicle of Crowland, 1986; Vergil P., English History, ed. by H. Ellis, Camden Society, 1844; Hay D., ed. The Anglica Historia of Polydore Vergil A. D. 1485–1537, Camden Society, 1950; Hay D., Polydore Vergil, Renaissance Historian and Man of Letters, Clarendon Press, 1952; John Rous (1411/20-1492), The Historia Regum Anglie. Cotton MS Vespasian A XII; Mancini, D., The Usurpation of Richard the Third, Sutton Publishing 1984; Philippe de Commynes, Mhmoires, Paris 1524.


[Закрыть]Однако споры о подлинном характере Ричарда и мотивах его действий продолжаются по сей день как из-за субъективности многих авторов письменных источников, отражающих их приверженность той или иной партии, так и из-за того, что ни один из авторов, встречавшихся лично с Ричардом III, не мог похвалиться особой приближённостью к королю.[283]283
  Hanham A. Op. cit. Р. 10.


[Закрыть]В период правления Ричарда историк Джон Рус назвал его хорошим лордом, который наказывал «угнетателей простых людей», добавляя, что у короля было «огромное сердце».[284]284
  Ross С. Richard III. Eyre Methuen, 1981. P. xxii-xxiv.


[Закрыть]В 1483 году итальянский наблюдатель Манчини докладывал Анджело Като,[285]285
  Archon L. Histoire de la Chapelle des Rois de France. Paris, 1509. P. 411.


[Закрыть] архиепископу Венскому, что у Ричарда была хорошая репутация, и что его «частная жизнь и общественная деятельность вызывали сильное уважение посторонних».[286]286
  Kendall P.M. Richard the Third. W.W. Norton., 1956. P. 151 quoting from Mancini’s «De Occupatione Regni Anglie per Riccardum Tercium»: "После смерти Кларенса он [Ричард] редко появлялся при дворе. Он жил в своих землях и поставил целью приобрести преданность своего населения через милость и справедливость. Хорошая репутация в его частной жизни и общественной деятельности вызывали сильное уважение посторонних. Его военная репутация была такова, что когда нужно было предпринять что-то сложное и опасное, то это поручалось его управлению и командованию. Таким образом, Ричард заработал любовь людей и избежал ревности королевы, от которой он жил в отдалении».


[Закрыть]Большинство прижизненных описаний внешности короля отмечают, что у него не было каких-либо отклонений от нормы, помимо того, что одно плечо было слегка выше другого: при этом хроникёр Рус не мог вспомнить, какое же было выше-то, настолько незначительной была разница (медики 21-го века, исследовавшие скелет короля, авторитетно заявляют, что правое). Хроникёр Джон Стоу беседовал со стариком, который хорошо помнил короля Ричарда и сказал, что «он был формой тела достаточно пригож, только невысокого роста».[287]287
  White К., Complete History of England, т. I, London, 1710. P. 548


[Закрыть] Немецкий путешественник, Николас фон Поппелай, проведший 10 дней при дворе Ричарда в мае 1484 года описал его как «на три пальца выше, чем он сам… намного более стройный с изящными руками и ногами, а также с большим сердцем».[288]288
  Kendall Р. Op. cit. Р. 537.


[Закрыть]

Только шесть лет спустя после смерти Ричарда (и воцарения новой династии), в 1491-м году, мы встречаемся с первым отрицательным описанием его внешности со стороны школьного учителя Уильяма Бёртона, который услышав, как кто-то защищает Ричарда, выдал тираду, обвиняющую покойного короля в том, что он «лицемер и горбун».[289]289
  Pollard A. J. Richard III and the Princes in the Tower. Stroud: Alan Sutton, 1991, p. 200. quoting York records, p. 220–22.


[Закрыть] Смерть Ричарда помогла Тюдорам создать его отрицательный образ, чтобы, тем самым, легитимизировать захват трона Генрихом VII. Многое из того, что люди считают фактами о Ричарде III, являлось пропагандой и мифотворчеством. Джон Рус в своей «Истории королей Англии», написанной в правление Генриха VII, начал процесс преобразования образа покойного короля.[290]290
  Kendall P. Op. cit. P. 419.


[Закрыть]Он изменил свою предыдущую позицию и теперь описывал Ричарда, как странное существо, рождённое с зубами и волосами до плеч после того, как он провёл два года в утробе матери. Его тело было чахлым и искажённым, одно плечо выше другого, он был хрупким телом и очень слабым.[291]291
  Ibid. P. 420.


[Закрыть] Рус также приписал Ричарду убийство Генриха VI и отравление собственной жены. Полидор Вергилий и Томас Мор продолжали эту традицию изображения внешности Ричарда, подчёркивая внешнее уродство короля как признак извращённого ума. Мор описывает его как человека «невысокого роста, с невыразительными конечностями, горбатой спиной… и суровым выражением лица». Вергилий также говорит, что «его тело было деформировано… одно плечо выше, чем правое».[292]292
  Ross C. Op. cit. P. xxii-xxiv.


[Закрыть] Оба рисуют Ричарда хитрым и льстивым, когда тот планировал устранение своих врагов и предполагаемых друзей. Согласно Вергилию и Мору, у Ричарда были и положительные качества: ум и храбрость. Все эти характеристики повторил Шекспир, описывающий Ричарда горбуном с хромой ногой и усохшей рукой.[293]293
  Шекспир В. Генрих VI, часть 3, Акт III, Сцена 2, строки 1645-50; Clemen, W. Development of Shakespeare’s Imagery. London, New York: Routledge, 1977. P. 51.


[Закрыть] Кульминацией очернение образа Ричарда Йоркского достигло в пьесе Шекспира «Ричард III», где он изображён физически деформированным злодеем в стиле Маккиавелли: храбрым и остроумным, совершающим многочисленные убийства, чтобы прорваться к власти.[294]294
  Kendall P. Op. cit. P. 426.


[Закрыть] Тем не менее репутация Ричарда как покровителя юридической справедливости выжила. Уильям Кэмден в своих «Остатках в отношении Британии» (1605) утверждает, что Ричард, «хотя он жил нечестиво, принял хорошие законы».[295]295
  Camden W. Remains concerning Britain, 1870. P. 293.


[Закрыть]Фрэнсис Бэкон также заявляет, что он был «хорошим законодателем для легкости и утешения простых людей».[296]296
  Bacon F. The History of the Reign of King Henry the Seventh, ed. by J. Weinberger. Cornell University Press, 1996.


[Закрыть]В 1525 году кардинал Вулси упрекнул олдерменов и мэра Лондона за то, что они полагались на устав Ричарда, чтобы избежать уплаты дополнительного налога (благожелательности), но получил ответ «хотя он и творил зло, но в его время было принято много хороших законов».[297]297
  Potter J. Good King Richard? An Account of Richard III and his Reputation. London: Constable, 1983. P. 23; Baldwin, D. Richard III (2nd ed.). Stroud: Amberley, 2013. P. 217.


[Закрыть]Однако образ Ричарда как безжалостного захватчика власти оставался доминирующим в 18-м и 19-м веках. Дэвид Хьюм описал его как человека, который использовал раздор, чтобы скрыть «свою жестокую и дикую природу», и который «отказался от всех принципов чести и человечности». Хьюм признает, что некоторые историки утверждали, «что он был высоко квалифицирован для правления страной, если бы он получил его законно; и что он не совершил никаких преступлений, кроме необходимых для получения короны», Хьюм же отвергает эту точку зрения на том основании, что произвол Ричарда вёл к нестабильности.[298]298
  Hume D. The History of England, Liberty Classics, 1756. Vol. 2. P. 300–33.


[Закрыть] Наиболее важным биографом короля конца 19 века был Джеймс Гэрднер. Он заявил, что начал изучать жизнь Ричарда с нейтральной позиции, но пришёл к выводу, что Шекспир и Мор были, по сути, правы в их взглядах на короля, хотя кое-что они преувеличили.[299]299
  Gairdner J. History of the life and reign of Richard the Third, to which is added the story of Perkin Warbeck: from original documents. Cambridge, UK: Cambridge University Press, 1898. P. xi.


[Закрыть]

Ричард не остался без защитников, первым из которых был Джордж Бак, потомок одного из сторонников короля. Книга Бака о жизни Ричарда была завершена в 1619 году, но в полном варианте не была опубликована до 1979 года.[300]300
  Buck G. The History of King Richard the Third., ed. A. N. Kincaid, A. Sutton, 1979. P. 3v.


[Закрыть] Бак атаковал «невероятные измышления и странные и злобные скандалы», пересказанные тюдоровскими писателями, включая предполагаемые физические уродства и убийства. Необходимо отметить, что, со стороны исторической науки, он заслужил огромную благодарность. В процессе своих поисков Бак обнаружил утерянные архивные материалы. Именно он нашёл единственную сохранившуюся копию «Титула Короля»; как уже было сказано Генрих VII приказал изъять и уничтожить этот документ, не читая. Этот текст сохранился внутри Кройландской хроники. Для сомневающихся хочу напомнить об аналогии из российской истории: «Поучение» Владимира Мономаха дошло до нас только в составе Лаврентьевского летописного свода. Если бы летописец не переписал бы его в своё произведение, то мы бы о его существовании не узнали; точно также если бы сто лет спустя автор Кройландской хроники не скопировал в текст своей хроники «Титул короля», до нас не дошло бы НИ ОДНОЙ КОПИИ. Тюдоры провели весьма усердную чистку архивов. Бак занимал значительные придворные должности с 1588-го года по 1622-й год, за 34 года придворной карьеры он получил доступ к огромному количеству материалов. Он закончил писать своё произведение 134 года спустя после смерти Ричарда. С точки зрения истории, это крайне короткий срок, он беседовал с людьми, контактировавшими с теми, кто лично знал короля Ричарда, и включил их имена в свою книгу, а также имена тех, кто показал ему хранившиеся у них документы. Интересно, что когда редактор Артур Кинкэйд обнаружил подлинную (неиспорченную) копию книги Бака и транскрибировал её, то он смог обнаружить сотни упомянутых Баком источников, кроме семи – настолько аккуратно Бак записывал, где и какими документами он пользовался.

Одним из семи пропавших за последние 400 лет документов оказалось письмо Елизаветы Йоркской. В нём она намекает на своё желание выйти замуж за короля Ричарда после ожидаемой смерти тяжело больной королевы Анны. Дошедшая выдержка из текста открыта для толкований, но в свете документов из португальских архивов, возможно, она хотела выйти замуж не за своего дядю, а поднимала вопрос двойного брака, где главной приманкой будет рука овдовевшего короля, а её собственный брак с каким-нибудь принцем будет условием заключения главного – королевского, брака. Даже если речь в письме 20-летней девушки действительно шла о браке с дядей, не надо забывать, что в период позднего средневековья брак между дядей и племянницей не был чем-то неслыханным и предосудительным. Филип II Испанский 4-м браком женился на своей родной племяннице Анне Австрийской, которая была его младше на 22 года, причем именно этот брак обеспечил Филипа наследником. То же самое и с тем же результатом сделал Филип IV Испанский, женившийся 2-м браком на своей юной племяннице Марианне Австрийской, моложе его на 29 лет. Ричард III был старше Елизаветы Йоркской всего лишь на 14 лет. Поскольку разные папы римские дали разрешения на «испанские» браки, можно предположить, что и Ричард получил бы папское разрешение, если бы действительно решил жениться на племяннице, хотя документы из португальских архивов говорят о совершенно другом плане.

Бак был первым, кто использовал систему, принятую всеми более поздними адвокатами Ричарда III: он рассматривал факты беспристрастно и отмечал, что подозрения не имеют веса, с юридической точки зрения. Он сначала коротко описал жизнь и правление Ричарда, затем рассмотрел обвинения, выдвинутые против него, обращаясь к оригинальным документам и устным докладам, а, также оценивая авторов обвинений, с точки зрения их политической ангажированности и пристрастности. Он также обсудил законность прав Ричарда на престол и оценил достижения его короткого правления. Уильям Кэмден отметил учёность Бака, назвав его «образованным человеком, который многое заметил в хрониках и поделился этим со мной».[301]301
  Camden W., Britannia, London, 1600. P. 726.


[Закрыть]

Самым значительным из защитников Ричарда был Гораций Уолпоул. В «Исторических сомнениях о жизни и правлении короля Ричарда Третьего» (1768) Уолпоул оспаривал все предполагаемые убийства и утверждал, что Ричард, возможно, поступал вполне порядочно. Он также считал, что любые физические изъяны были, вероятно, не больше, чем незначительной разницей в высоте плеч.[302]302
  Walpole Н., Historic doubts on the life and reign of King Richard the Third, Dodsley, 1768.


[Закрыть] Среди других защитников Ричарда – известный исследователь Клементс Маркхэм, чья книга «Ричард III: Его Жизнь и Характер» (1905) ответила на работу Гэрднера. Он утверждал, что Генрих VII убил принцев, и что доказательства других «преступлений» короля Ричарда были не что иное, как слухи и пропаганда.[303]303
  Markham C. R. Richard III: his life & character, reviewed in the light of recent research. London, Smith and Elder, 1906.


[Закрыть] Промежуточную точку зрения выразил Альфред Легг в «Непопулярном короле» (1885). Легг утверждал, что «величие души» Ричарда было в конечном счете «деформировано и затемнено» неблагодарностью других людей.[304]304
  Legge A. The Unpopular King, Ward & Downey, 1885. P. viii.


[Закрыть] Некоторые историки XX века менее склонны к моральному осуждению короля, рассматривая действия Ричарда как результат нестабильных времен. По словам Чарльза Росса, «конец XV века в Англии теперь рассматривается как безжалостный и жестокий период среди высших слоёв общества, полный частных междоусобиц, запугивания, нехватки земли и судебных разбирательств. Рассмотрение жизни и карьеры Ричарда на этом фоне, снимает его с одинокой вершины Воплощенного Злодейства, на которую поместил его Шекспир. Как и большинство людей, он был человек своей эпохи»,[305]305
  Ross C. Op. cit. P. liii.


[Закрыть] обусловленные стандартами своего возраста». Общество Ричарда III, основанное в 1924 году как «Братство белого кабана», является старейшей из нескольких групп, занятых восстановлением его репутации. Другие современные историки до сих пор описывают его как «властолюбивого и безжалостного политика», который, скорее всего, был «в конечном счете, ответственен за убийство своих племянников».

В XX веке был написан ряд художественных произведений с положительным взглядом на Ричарда III, которые регулярно переиздаются.[306]306
  Bowen М. (1929) Dickon. Chivers, 1974; Теу J. (1951) The Daughter of Time. London, Arrow, 2009; Peters E. (1974) The Murders of Richard III. Chivers, 1990; AnandV. Crown of Rosers. 1989; Harrod-Eagles C. The founding. London: Warner, 2000; Penman S. K. The Sunne in Splendour. London: Pan books, 2014.


[Закрыть] Особенно большое влияние оказала книга Джозефины Тей «Дочь времени», опубликованная в 1951-м году, в которой современный детектив, изучив все факты и документы (включая информацию о том, кто и когда впервые упоминал тот или иной слух) сделал вывод, что Ричард III был невиновен в смерти принцев. В сентябре 2012 года в результате раскопок был обнаружен скелет Ричарда III.[307]307
  «Richard III dig: ‘Strong chance’ bones belong to king». BBC News. 12 September 2012.


[Закрыть] В феврале 2013 года было объявлено, что результаты анализа митохондриальной ДНК не оставляют ни малейших сомнений, что найденные останки действительно скелет короля.[308]308
  «Richard III DNA results announced – Leicester University reveals identity of human remains found in car park». Leicester Mercury. Archived from the original on 21 April 2013.


[Закрыть] Антропологическая реконструкция облика Ричарда по костям скелета совпала с прижизненными описаниями внешности короля, учёные сделали вывод, что его правое плечо было слегка выше левого.[309]309
  What the bones can and can’t tell us. University of Leicester (2013).


[Закрыть]

Столь длинное описание исторической и мифологической личности Ричарда III было необходимо, чтобы вернуться к прототипам образа Тириона Ланнистера. Как было сказано раньше, был ещё один человек, который разительно напоминает, как Ричарда III из шекспировской пьесы, так и Тириона Ланнистера Дж. Мартина. Этим человеком был Роберт Сесил (1563–1612), который в правление Джеймса I стал бароном Эссиндерн (1603), виконтом Крэнборном (1604) и графом Солсбери (1605) – младший сын Вильяма Сесила, лорда Бёрли, всесильного первого министра королевы Елизаветы Тюдор, о котором мы ниже поговорим подробно как о прототипе Петира Бейлиша. К моменту рождения Роберта, его отец разочаровался в сыне от первого брака – Томасе, из которого ему явно не получилось воспитать себе толкового приемника, поэтому отец сконцентрировал все свои усилия, чтобы вторая попытка, с младшим сыном, оказалась более удачной.

И младший сын не подвёл: вырос умным и образованным человеком, сменившим отца (рано или поздно) на всех его государственных постах. Однако у Роберта были весьма серьёзные физические недостатки: он был горбат и хром – то ли его уронили в младенчестве на каменный пол, и у него от этого развился сколиоз; то ли он просто заболел сколиозом, как когда-то Ричард III. Роберт Сесил действительно был горбуном. В течение всей его придворной карьеры ему не уставали напоминать о его физическом недостатке и острить над ним; вероятно, он мог обуздать насмешки обычных придворных, а что делать с монархами и их фаворитами? Королева Елизавета Тюдор прозвала его «мой пигмей», а король Джеймс I Стюарт называл его «моя маленькая гончая».[310]310
  https://books. google. ca/books?id=uqMMAAAAYAAJ&pg=PA55&d q=robert+cecil++my+pygmy+my+little+beagle&hl=en&sa=X&ved=OahUK Ewj43fvt5Y_bAhVi94MKHaEgA9AQ6AEIOjAD#v=onepage&q=robert% 20 cecil% 20 % 20my% 20pygmy% 20my% 201ittle% 20beagle&f =false, p. 55.


[Закрыть] В 1589-м году Роберт женился на Элизабет Брук дочери 10-го барона Кобэма, которая умерла в 1597-м году, родив мужу сына и дочь. Позже обоих братьев своей покойной жены Сесил арестовал по обвинению в участии в заговоре в 1603-м году, младшего из них казнили. Во втором придворном журнале Елизаветы можно встретить фразу: «Роберт Сесил бывает у королевы каждый день, и они беседуют часами»[311]311
  The Elizabethan Journals, ed. by G. B. Harrison. Michigan, 1955. Vol. II. P. 170.


[Закрыть]. В этот период у Роберта Сесила из-за болезни Эссекса возникла возможность стать фаворитом королевы, он удовлетворял многим необходимым качествам: был образован, умён, достаточно долго находился рядом с королевой, но, к сожалению, физическое уродство мешало ему быть партнёром королевы по танцам. Елизавета получала интеллектуальное удовольствие от общения с ним, но на удовлетворение требований физически активной королевы он был не способен. Сесилу не удалось заменить Эссекса при королеве, пока Эссекс был нездоров.

Однако, как хороший политик, воспитанный другим великолепным политиком, Роберт Сесил отлично разбирался в людях: он знал, что граф был порядочным и честным человеком. Когда в апреле 1598 года Сесилу было необходимо отплыть во Францию для дипломатических переговоров с Генрихом IV, он постарался заранее сблизиться с Эссексом,[312]312
  Devereux W. Vol. 1, Р. 419.


[Закрыть] а перед отъездом взял с него обещание не вести интриг против него и его друзей, пока он будет за границей. Обманутый внезапно возникнувшей дружбой, граф заверил Сесила в своём искреннем расположении к нему, у Эссекса была прекрасная возможность сыграть роль знатного лорда, покровительствующего талантливому рыцарю (на тот момент Роберт Сесил был всего лишь «сэром», так как баронство отца перешло к старшему сыну). Эссекс честно выполнил своё обещание: он не только не вредил Сесилу, но ещё и добросовестно выполнял его обязанности министра иностранных дел, Сесил же, по возвращении, отплатил графу чёрной неблагодарностью, настраивая против него королеву, пока теперь уже Эссекс был в отлучке, в Ирландии. Можно сказать, что судьба 2-го графа Эссекс была предрешена заранее, он не мог не проиграть в единоборстве с Сесилом: он был слишком благороден, чтобы сражаться на равных с таким мастером политической интриги, как Роберт. Возможно, причиной, затруднявшей возможное сотрудничество двух врагов, была гордыня 2-го графа Эссекс, он считал себя неизмеримо выше по рождению, несмотря на то, что по богатству они были равны, а может быть состояние Роберта Сесила и превышало состояние Эссекса.

После казни Эссекса за измену, Сесил вступил в секретные переговоры с шотландским королём, чтобы обеспечить гладкую передачу ему престола после смерти королевы Елизаветы. Если бы переговоры Сесила раскрылись, не миновать бы ему плахи, но он был умными и осторожным политиком, поэтому всё обошлось. Королева умерла в полном неведении, Сесил послал гонцов к Джеймсу, которые прибыли, правда, после гонцов от представителей бывшей партии Эссекса, что всё же не помешало Роберту пожать плоды своих трудов и получить баронский, виконтский и графский титулы. Именно он раскрыл Пороховой заговор и спас жизнь короля и наследника престола.[313]313
  Вопрос о характере Порохового заговора тоже весьма неоднозначен. Нет сомнений, что заговор существовал, но есть основания полагать, что Сесил знал о нём намного раньше, чем сообщил королю. Некая театральность обнаружения бочонков с порохом лично королём, отправившимся погулять по подвалам здания Парламента со своим государственным секретарём, допросившим прямо на месте бродящих вокруг бочонков заговорщиков и получившим список имён и детали заговора, наводит на мысль, что всё это было искусно подстроено в расчёте на личность Джеймса I и его веру в богоизбранность монарха.


[Закрыть] До самой смерти Роберт Сесил, 1-й граф Солсбери играл огромную роль при дворе.

Трудно не заметить сходства между Робертом Сесилом и шекспировским Ричардом III. Как не смотри на это, но случайное совпадение здесь просто невероятно. Возникает вопрос, а как можно посмотреть? Есть два кардинально разных взгляда, связанных с вопросом авторства произведений Шекспира. Для сторонников теории, что пьесы, опубликованные под именем Уильяма Шекспира, написал Вильям Шакспер из Стратфорда-на-Эйвоне, всё просто. Известно, что драматург вращался в кругу аристократии, связанной именно с графом Эссексом,[314]314
  Накануне восстания Эссекса в театре играли пьесу Шекспира «Ричард II», чтобы подтолкнуть горожан к восстанию.


[Закрыть]поэтому проникся соответствующим духом и утрировал черты Ричарда III, придав ему сходство с врагом графа, Робертом Сесилом. У сомневающихся в авторстве Шекспира имеются разные кандидаты на роль драматурга: Роджер Мэннерс, 5-й граф Рэтленд (один или вместе с женой Елизаветой Сидни), Генри Ризли, Зй граф Саутгемптон, Эдуард де Вер, 17-й граф Оксфорд, сэр Фрэнсис Бэкон и многие другие. Все без исключения кандидаты отличались неприязнью к Сесилам вообще, а к Роберту Сесилу особенно.[315]315
  Даже его двоюродный брат, сэр Фрэнсис Бэкон, перешедший в стан Сесила по финансовым соображениям, до этого состоял в группировке Эссекса; именно Роберт Сесил встал непреодолимым препятствием на пути Эссекса, пытавшегося выхлопотать для Бэкона доходную должность. Эдвард де Вер тоже не питал особой любви к тестю (лорду Бёрли) и шурину (Роберту Сесилу). Исследователи творчества Шекспира отмечают, что речи Полония в «Гамлете» чуть ли не дословно напоминают письма лорда Бёрли, написанные им своим воспитанникам Роберту Деверё, 2-му графу Эссексу и Роджеру Мэннерсу, 5-му графу Рэтланд (не путать с 3-м графом Рэтланд – Эдвардом, тоже бывшим воспитанником Бёрли).


[Закрыть] С точки зрения этой теории, любой из потенциальных кандидатов на роль Шекспира, с удовольствием бы придал сходство Ричарду III с врагом, сделав покойного короля более горбатым, хромым, коварным и хитрым, тем самым более узнаваемым для широкой публики. Такой элегантный способ поквитаться с ненавистным врагом. А что Ричарду III тоже досталось заодно? Ну и его можно лишний раз приложить, неудачника не жалко. Никто же не мог заподозрить, что пьеса на века определит будущее восприятие покойного короля потомками. Как уже было сказано выше, Дж. Мартин зачастую использует не столько исторические факты, известные в отношении той или иной исторической личности, сколько отношение, сложившееся к ним за прошедшие века. Для некоторых исторических личностей расхождение оказывается непринципиальным, а для Ричарда III это разница между злодеем и способным, умным и доброжелательным к народу правителем.

Итак, как Мартин описывает Тириона? Первый раз мы видим Тириона Ланнистера глазами Джона Сноу: «А потом он увидел второго, ковыляющего рядом, полускрытого боком своего брата. Тирион Ланнистер, младший из выводка Лорда Тайвина, и самый уродливый из всех… Он был карлик, половина роста своего брата, старался не отстать [от него] на чахлых ногах. Его голова была слишком велика для его тела, с вдавленным лицом мордоворота под распухшей полкой лба. Один зелёный глаз и один чёрный выглядывали из под длинного каскада волос настолько светлых, что казались белыми».[316]316
  Мартин Дж. Р.Р. Игра престолов: Игра престолов. Битва королей. М., 2014. С. 40. "Then he saw the other one, waddling along half-hidden by his brother’s side. Tyrion bannister, the youngest of Lord Tywin’s brood and by far the ugliest… He was a dwarf, half his brother’s height, struggling to keep pace on stunted legs. His head was too large for his body, with a brute’s squashed-in face beneath a swollen shelf of brow. One green eye and one black one peered out from under a lank fall of hair so blond it seemed white”.


[Закрыть] Позже Джон видит его, сидящим на карнизе над дверью и единственное сравнение, которое приходит ему в голову это с гаргульей. Гаргулья – это каменный выпуск водосточного жёлоба готических зданий, оформленный в виде гротескного персонажа. Из разных книг Мартина мы узнаём, что Тирион – третий, младший ребёнок лорда Тайвина Ланнистера, при родах которого умерла любимая жена лорда – Джоанна. Мартин описывает Тириона как классического карлика-уродца. На свете существует немало карликов с совершенно нормальными лицами, однако писатель не устаёт напоминать про внешнее уродство Тириона. С самого начала первой книги ясно, что Ланнистер-младший очень образованный человек: он просит разрешения Эддарда Старка ознакомиться с редкими книгами, хранящимися в библиотеке Винтерфелла. Это показывает, что он не только хорошо начитан, но озаботился отследить, где можно найти интересующие его редкие книги. Книги – единственное, что он берёт в непростое путешествие к Стене. Тирион – весьма хороший наездник, правда, в седле своего собственного изобретения, соответствующего его росту.

Изначальное описание Тириона, первое явление героя, так сказать, имеет потрясающее сходство с описаниями внешности Ричарда III в период правления Тюдоров; Мартин даже использует те же самые слова «чахлый», «уродливый», «длинные волосы», «деформированное тело». Даже очернявшие короля Ричарда писатели не могли лишить его ума и храбрости. И эти качества Дж. Мартин подчёркивает и в Тирионе с его первого появления на страницах книги. Если ум выражен в любви к знаниям и наличии способностей инженера, то храбрость показана в его путешествии на север, к Стене, и в его дальнейшем поведении в разных обстоятельствах – Тирион никогда не трусит. Сложно не заметить и другой параллели с Ричардом, который, в бытность свою герцогом Глостерским, добровольно проводил большую часть своего времени на севере страны; примерно половину первой книги Мартина Тирион Ланнистер проводит на северной границе страны, на Стене. Хотя Тирион и принадлежит к могущественному клану Ланнистеров, его считают человеком второго сорта из-за его роста. В первую очередь, такое отношение к нему демонстрируют его отец и сестра, что не мешает лорду Тайвину предоставить в его распоряжение часть семейного состояния, но с гневом отказать в праве наследования семейного замка. Остальные члены клана Ланнистеров и представители аристократии всей страны всего лишь следуют их примеру. Только Джейме Ланнистер относится к младшему брату по-хорошему: с добротой, уважением, дружбой и любовью. Тирион абсолютно откровенен в понимании того, что его жизнь существенно облегчена за счёт богатства и положения его семьи. Помимо ума Тирион также обладает остроумием и пользуется им как оружием самозащиты. Писатель рисует его хитрым и беспринципным, любящим дорогие вина и проводящим много времени в объятиях проституток. За последнее, впрочем, его сложно осуждать.

Стремление Тириона вступать в сексуальные отношения с проститутками – всецело на совести его отца, лорда Тайвина. 16-летний Тирион во время путешествия вместе с Джейме познакомился с дочкой колёсного мастера – Тишей. Братья спасли её от нападающих (сражался с ними, конечно же, Джейме), накормили и напоили (а вот тут и Тирион принял участие). Тиша и Тирион влюбились друг в друга, а какой-то пьяный септон их обвенчал, они жили вместе как муж и жена в домике в лесу в течение двух недель. Потом обо всём прознал отец: брак был аннулирован; Джейме сказал Тириону, что Тиша – проститутка, нанятая им, чтобы доставить брату приятное. Лорд Тайвин отдал девушку своей страже, которая по очереди её изнасиловала на глазах Тириона; девушке было уплачено по серебряной монете за каждого солдата; по приказу отца Тирион был последним в этом групповом изнасиловании. За его участие была уплачена золотая монета, демонстрирующая разницу в статусе между простыми стражниками и сыном могущественного Лорда Бобрового Утеса. Своими действиями Тайвин разрушил веру сына в любовь, фактически, он убедил его в том, что его, карлика, никто никогда не полюбит за его собственные достоинства, и только деньги Ланнистеров компенсируют его уродство. Тирион делает логичный вывод – надо спать с проститутками: заплатил монету – получил товар. Проблема в том, что в глубине души Тирион – неисправимый романтик. Когда Брони приводит ему обозную проститутку Шаю, она чем-то напоминает ему полузабытую Тишу. Памятуя о судьбе Тиши и угрозах отца повесить Шаю, Тирион старается спрятать приглянувшуюся ему девушку от взоров своей семьи. Он снимает ей дом, даёт ей прислугу, деньги, наряды, драгоценности. Но сама Шая подтверждает жизненный урок отца, она предаёт Тириона на суде, а потом оказывается в постели лорда Тайвина, и погибает от руки Тириона.[317]317
  Подробнее об это мы поговорим ниже. (Прим. К.К.)


[Закрыть]В ту секунду – это было самое опасное для неё место: когда Тирион узнал от Джейме, что Тиша вовсе не была проституткой, а искренне любила его, за что и была наказана лордом Тайвином; он был объят жаждой благородной мести – Шая первая подвернулась под руку и была убита.

В отличие от своих красивых брата и сестры Тирион унаследовал политические и деловые таланты своего отца. Ему удаётся спастись из Орлиного Гнезда, купив преданность Бронна, а потом и верность горных племён. Он с успехом налаживает оборону Королевской Гавани и отражает нападение Станниса. Более того, во время битвы за город он проявляет немалую личную храбрость. Он постоянно выказывает сострадание к униженным и оскорблённым; для искалеченного Брана он создаёт чертёж особого седла; ведёт задушевные разговоры с Джоном Сноу; по-своему оберегает униженную Сансу Старк. Тирион предан интересам своей семьи: он никогда не заключает пари против Ланнистеров. Тирион некоторое время замещал своего отца на посту Десницы короля (как и Ричард III был королём меньше двух лет), но за это время сделал немало. Мартин предлагает искать истоки образа Тириона в Ричарде III и в нём самом. Не очень понятно, зачем, собственно, нужен сам писатель. Изначальное явление Тириона является точной копией карикатурного образа Ричарда III, созданного Тюдоровской пропагандой и развитой поколениями историков, живших в парадигме: «Тюдоры хорошие, все кого они ругали – плохие». Как не пыталась исказить тюдоровская пропаганда образ последнего короля из династии Йорков, они не могли отнять у него ума и храбрости. А вместе с сохранившимися прижизненными портретами Ричарда они привели добросовестных историков к поиску подлинных фактов и полному переосмыслению фигуры короля. Схожая трансформация происходит и с Тирионом: войдя тюдоровской карикатурой, он быстро начинает приобретать черты подлинного Ричарда III – храброго воина, заботливого правителя, человека слова, защитника униженных и оскорблённых. Прокрустово ложе тюдоровской клеветы не вмещало Ричарда III, подлинные черты которого рвались наружу. Тщательно выписанный литературный герой тоже зажил своей жизнью: оказалось, что даже если начать с утрированных качеств чужой карикатуры, каким-то образом герой вернётся к изначальным истокам – к подлинному человеку. Если предположить, что Тирион проделывает эволюцию от карикатуры до человека, то встаёт вопрос, а откуда берётся у этого персонажа – изворотливость и некая беспринципность? На первый взгляд, ответ очевиден – из уродливого изображения короля Ричарда. Однако не надо забывать, чтобы быть успешным голливудским автором сценариев Мартину не раз приходилось идти на сделку с собственным творческим началом; в интервью он описывает некоторые из этих компромиссов, на которые он шёл с режиссёрами, более того не просто шёл сам, но и уговаривал соавторов сценариев.[318]318
  http://time.com/4791258/game-of-thrones-george-r-r-martin-interview; https://www.newsarama.com/4956-george-r-r-martin-on-finally-concluding-wild-cards-comic.html;
  http://fantasyhotlist.blogspot.com/2008/12/interview-with-george-r-r-martin-and.html


[Закрыть] Так что вполне возможно, что Мартин подарил своему любимому герою не только свой облик, но и умение маневрировать в сложных ситуациях.