Текст книги "История и фэнтези. По следам героев «Игры Престолов»"

Рейегар Таргариен/Эйегон-Грифф – наследник короля Эйериса II Безумного. Бессмысленно рассматривать отдельно эти два персонажа – Рейегара Таргариена и Эйегона, Молодого Гриффа (будем называть его Эйегоном). Если мы поверим Варису и Коннингтону, что Молодой Грифф – спасённый сын Рейегара Таргариена, то не вызывает сомнений, что мальчика воспитывали так, чтобы из него вышла копия его отца – эталона рыцарства Вестероса.

Проблема поиска прототипов Рейегара (и Эйегона) в том, что Мартин опять «заплутал» в глубинах средневековья и смешал черты принцев, типичные для собственно средневековья и для раннего нового времени. У Рейегара в английской истории имеются три прообраза, три принца Уэльских, три наследника своих отцов-королей, умершие до вступления на престол. Два из них типично средневековые персонажи, третий – из раннего нового времени. Первый средневековый прототип настолько очевиден, что его способны назвать не только историки, но и просто любители книг по английской истории – это Эдуард Чёрный принц (1330–1376), сын короля Эдварда III, самый первый принц Уэльский. Второй средневековый прототип – Эдуард Вестминстерский (1453–1471), сын короля Генриха VI, к более позднему периоду относится личность Генри Стюарта, принца Уэльского (1594–1612), сына короля Джеймса I Стюарта. Необходимо заметить, что Эдуард Чёрный принц считался образцом куртуазного рыцарства и, естественно, служил одним из эталонов, которому следовало подражать более поздним принцам, в частности Эдуарду Вестминстерскому и Генри Стюарту.

Эдуард Плантагенет, Чёрный Принц хорошо известен, как командующий авангардом в битве при Кресси, выигранной английскими лучниками. Его часто называют героем битвы при Кресси, при этом немногие помнят, что во время этой битвы наследнику было всего 16 лет. Он стал принцем Уэльским в 13 лет, а по прибытии во Францию отец-король возвёл его в рыцари. Когда во время битвы при Кресси авангард дрогнул, и сын послал к отцу за дополнительными войсками, Эдвард III отказался направить помощь, мотивируя это тем, что сыну надо заработать своё рыцарское звание; король мог себе позволить такое заявление – на момент битвы у него уже было 10 детей – 5 сыновей и 5 дочерей, позже жена родила ему ещё троих сыновей. Собственно, проблемы войны Роз были порождены чрезмерным количеством выживших сыновей короля (пять из восьми пережили детство и оставили потомство). Чёрному Принцу удалось справиться с французами, после чего он и получил свое прозвище, «Чёрный принц», по цвету доспехов, в которых он воевал. Битва при Кресси была началом его военной карьеры. В 1349 году принц участвовал в экспедиции своего отца в Кале. В 1355 году он возглавил армию короля, посланную в налёт на Аквитанию, во время которого были разграблены Авиньон, Кастелнодри, Каркассон и Нарбонна. Король приказал повторить налёт в следующем году, и тогда были «оприходованы» Увернь, Лимузен и Берри, а Бургу удалось выстоять. В битве при Пуатье Чёрный принц захватил в плен короля Франции Иоанна II. В 1359-м году он вернулся в Англию и принимал активное участие в многочисленных праздниках и рыцарских турнирах при дворе Эдварда III, переодеваясь вместе с королем в шерифа и мэра к большому восторгу лондонцев и простого населения. На этих турнирах принц награждал победителей щедрыми подарками, не забывая и своих личных друзей, что ввергло Эдуарда в большие долги. В 1362 году он стал принцем Аквитании и Гаскони. В 1367 году воевал в Испании и победил Энрико Трастамара в битве при Нахере. В 1370 году он захватил Лимож, где отдал приказ об избиении жителей за то, что его близкий друг – епископ Лиможа сдал город французам без боя.

В 1371 году он, наконец-то, вернулся в Англию навсегда и занялся внутренними вопросами, защитив простых жителей от злоупотреблений администрации города Ланкастера. Он умер в 1376 году от дизентерии. Нет ничего удивительного, что этот принц, готовый идти в бой и выполнять любые приказы своего сюзерена (то есть короля-отца), рискуя своей жизнью, не говоря уже о жизнях людей, показавший себя искусным воином и щедрым покровителем, стал ещё при жизни считаться образцом идеального рыцаря. Что у него общего с Рейегаром Таргариеном? Конечно же, чёрные доспехи, любовь к участию в турнирах, а также наличие верных друзей.

Эдуард Вестминстерский или Эдуард Ланкастерский был единственным сыном английского короля Генриха VI, сошедшего с ума к концу своей жизни. Эдуард был единственным из всех английских наследников престола, кто погиб в бою, убитый в битве при Тьюксбери при неясных обстоятельствах (то ли погиб в бою, то ли казнён после проигрыша битвы победившим Эдуардом IV). Как уже было сказано выше, его обычно считают прообразом Джоффри Баратеона, хотя и в этом случае сходство можно найти только если верить всем отрицательным историческим сплетням в отношении Эдуарда Вестминстрского. Ходили слухи, что отцом Эдуарда был вовсе не король, а герцог Сомерсет или граф Вилтшир; хотя король никогда не сомневался в своём отцовстве и официально признавал ребёнка своим сыном. Информация о кровожадности 13-летнего Эдуарда, который «разговаривает только об отрубании голов или ведении войны, как будто бы всё уже у него в руках, или будто он бог войны…»,[361]361
  Griffiths R. A., “Edward, prince of Wales (1453–1471)”, Oxford Dictionary of National Biography, Oxford University Press, 2004.


[Закрыть] исходит из стана сторонников Йорков. Обычно они не забывают упомянуть, что после победы во второй битве при Сент Олбанс в 1461 году он приказал обезглавить двух йоркистских рыцарей, поставленных охранять сумасшедшего Генриха VI и бросивших короля одного на поле боя после поражения своей стороны. Во-первых, с точки зрения наследника законного короля Генриха VI, эти рыцари были изменники; во-вторых, они струсили и сбежали, бросив свой пост, а, в-третьих, обычно забывают сказать, что мальчику было всего 7 лет, и его мать-королева уже вынесла этим йоркистским рыцарям смертный приговор. Ему же было предложено только выбрать способ исполнения приговора: в таком контексте, обезглавливание – не самая ужасная и жестокая казнь. Согласно информации из разных источников, Эдуард любил военные упражнения и активно тренировался в рыцарском искусстве. Несмотря на всю его тренировочную практику, принц погиб в первом же реальном бою. Интересно, что относительный размер и качество двух армий на поле Тьюсбери довольно точно отражены в Мартиновой битве на Трезубце: Эдуард, как и Рейегар, возглавлял большую лоялистскую армию (около 6000 человек) против более опытной и закалённой армии Эдуарда IV (3500 человек). Стоит ещё раз напомнить, что и у Эдуарда, и у Рейегара отцы были сумасшедшие. В обоих случаях смерть наследного принца привела к быстрому убийству их отцов-королей, хотя и по разным причинам: Генрих VI уже находился в руках Йорков, и после смерти наследника не было смысла продолжать оставлять его в живых – со смертью короля прерывалась династия Ланкастеров; Джейме Ланнистер убил Эйериса II Безумного, чтобы предотвратить разрушение королём Королевской Гавани. Можно сказать, что Мартин позаимствовал все неприятности Таргариенов и лично Рейегара у Эдуарда Вестминстерского.

Наконец, нам необходимо обратиться и к личности принца Генри Фредерика Стюарта, принца Уэльского. В его образе воплотились такие качества Рейегара как образованность, начитанность и музыкальность. Старший сын Джеймса VI Шотландского, Генри Стюарт воспитывался в идеалах гуманизма и куртуазии. Он родился в 1594 году и был немедленно отобран у матери, чтобы она не заразила его духом католицизма, и передан на воспитание графам Марам, наследственным воспитателям и защитникам шотландских принцев. Он находился на попечении Маров до восшествия его отца на английский престол под именем Джеймса I Английского и переезда в Лондон. Принца обучали лучшие учителя своего времени, одним из них был член Тайного совета короля. Музыке его обучал известный композитор и виолончелист Альфонсо Феррабоско-младший, а литературе – поэт Дэвид Мюррей. Его воспитатель Адам Ньютон сопровождал принца из Шотландии в Англию, чтобы не прерывать обучения наследника.[362]362
  Strong R. Henry Prince of Wales, Thames & Hudson, 1986. P. 27–29.


[Закрыть] Король Джеймс написал книгу «Базиликон Дорон» в качестве наставления, как следует воспитывать юных принцев.[363]363
  The Basilicon Doron of King James VI, ed. J. Craigie. Edinburgh, London, 1944.


[Закрыть]Король предпочитал, чтобы двор сына был похож на учебное заведение, с акцентом на образование и воспитание ренессансного принца.

Генри был весьма атлетичен: он активно участвовал во всех видах охоты, включая соколиную, фехтовал и сражался в доспехах. С раннего возраста он изучал морские и военные трактаты, он также интересовался внутренней и внешней политикой страны, причем его взгляды часто не совпадали с позицией его отца-короля. Принц также не одобрял нравы, царившие при королевском дворе, отрицательно относился к фавориту короля, Роберту Карру и высоко ценил сэра Уолтера Рейли, высказывая пожелания о его освобождении из Тауэра. Принца воспитывали в духе строгого Кальвинизма, что отразилось на его взглядах и поведении. Он требовал от всех соответствия правильным канонам поведения: он накладывал штрафы на всех, кто сквернословил в его присутствии и отслеживал, чтобы они вносились в специальную коробку для раздачи милостыни бедным. Принц заставил всех членов своего двора посещать церковные службы, которые он сам посещал ежедневно, слушая проповедников внимательно и покорно. Принц был воплощением идеалов круга покойного 2-го графа Эссекса, и после переезда принца в Лондон в его воспитании участвовали друзья и сторонники Эссекса, посвященные в рыцари самим покойным графом. Генри был убеждённым протестантом и сторонником активной внешней политики на стороне других протестантских стран. Он оплачивал экспедиции по поиску северо-западного прохода, построил библиотеки и картинную галерею для работ Хиллиарда и Голбейна. Его агенты покупали целые коллекции произведений искусства, монет, книг, скульптур и древностей для украшения его двора (многие из его коллекций хранятся в Виндзорском замке). Незадолго до смерти он занимался вопросом сооружения первого моста через Темзу у Вестминстера. Популярность принца выросла настолько, что она превысила королевскую. Взаимоотношения между отцом и сыном были напряжёнными, что иногда проявлялось и на людях. Однажды, когда пара охотилось около Ройстона, Джеймс попенял на отсутствие у сына желания участвовать в погоне, принц поднял трость для удара, но одумался и уехал прочь. Большая часть этой королевской охоты последовала за принцем. Не очень понятно, какие отношения были между Генри и его младшим братом Чарльзом, будущим королём Чарльзом I. С одной стороны, до нас дошёл рассказ о том, что однажды 15-летний принц Генри сдёрнул епископскую митру с головы епископа, надел её на голову своего 9-летнего брата Чарльза и сказал, что сделает его архиепископом Кэнтерберийским, чтобы Чарльз смог скрыть свои кривые ноги под рясой, когда сам станет королём. Чарльз, в свою очередь, разрыдался, растоптал митру и был удалён силой. С другой стороны, когда умирающий принц Генри лежал в тифозном бреду, 12-летний Чарльз вложил ему в руку маленькую бронзовую копию знаменитой конной статуи Козимо Медичи из Флоренции, чтобы подбодрить старшего брата.[364]364
  Его смерть спровоцировала некий внутренний кризис принца Чарльза, который после этого поставил себе целью стать похожим на Генри, стал ежедневно заниматься физическими упражнениями. В результате, из тщедушного принца, за жизнь которого опасались король и парламент, он превратился в здорового и спортивного молодого человека.


[Закрыть] Как «правильный» ренессансный принц, Генри был покорен воле своего отца-короля, хотя некоторые из его решений шли вразрез с убеждениями самого принца: Джеймс искал сыну невесту среди католических принцесс, Генри с его ярым протестантизмом был категорически против этого, но, в конце концов, сын вспомнил, что он обязан во всём повиноваться отцу– и покорился. Вскоре после этого он искупался в Темзе, заболел тифом и умер; лёжа в горячечном бреду, он сожалел о том, что пошёл на поводу у отца, и считал свою болезнь наказанием Божием за согласие на брак с католичкой. Англия была оглушена смертью принца Генри, многокилометровые очереди из простого народа выстраивались, чтобы попрощаться с телом принца на протяжении четырёх недель. Родители принца были безутешны. Противоречия между принцем Генри Стюартом и его отцом, его начитанность, образованность и музыкальность – наиболее очевидные параллели между этим ренессансным принцем и Рейегаром Таргариеном.

В книгах Мартина мы ни разу не встречаемся с Рейегаром Таргариеном – о нём вспоминают разные герои книг с любовью, ненавистью, уважением, грустью и сожалениями. Он был старшим сыном и наследником короля Эйериса II Безумного. Он унаследовал типические черты внешности Таргариенов: серебристые волосы и фиолетовые глаза. Ещё при жизни принц считался образцом рыцарской доблести и куртуазных манер, одинаково хорошо владея мечом и арфой. Рейегар был склонен к размышлениям, он с детства не любил шумные детские игры, но очень любил чтение и уединение. Учителя-мейстеры отмечали его ум, однако рыцари подшучивали над наследником. Однажды принц что-то вычитал в книгах, что подтолкнуло его выйти на тренировочный двор и попросить мастера по оружию выдать ему меч и доспехи. После многих лет усиленной работы он стал прославленным воином. В 17 лет его возвели в рыцарское звание, после чего он стал принимать участие в рыцарских турнирах, хотя побеждал далеко не всегда. Принц всегда предпочитал свою арфу копью. Рейегар был очень популярен в народе: на турнире в честь рождения принца Визериса в Ланниспорте народ хлопал принцу в четыре раза громче, чем королю. Он принимал участие в освобождении своего пленённого отца-короля из Сумеречного Дола. В 20 лет принц был помолвлен с дорнийской принцессой Элией Мартелл, спустя год они поженились. Принц с женой поселились на Драконьем Камне, что предало некоторые основания слухам, будто Рейегар планирует свергнуть отца и сам занять престол. В 280-м году родилась дочь принца Рейнис, девочка была похожа на мать. Спустя два года у четы родился сын Эйегон. Рейегар считал, что именно Эйегон воплощает древнее пророчество, поскольку в ночь его зачатия в небе видели красную комету. Врачи не рекомендовали принцессе больше иметь детей. В 281 году состоялся знаменитый турнир в Харренхолле, на который съехалась вся знать Вестероса. Есть предположение, что турнир был оплачен Рейегаром через посредника. Для принца турнир был благовидным предлогом, чтобы собрать всех могущественных лордов страны на неформальный Великий совет и поставить перед ними вопрос об отстранении короля от власти. Варне узнал о планах принца и рассказал о них королю, который тоже решил отправиться на турнир. Принц Рейегар выиграл этот 7-дневный турнир. Несмотря на то, что народ бурно рукоплескал наследнику, король даже не поздравил сына с победой. Во время турнира ходили сплетни, что король хочет назначить младшего сына Визериса своим наследником вместо Рейегара. Однако в конце турнира Рейегар совершил роковую ошибку – назвав Лианну Старк королевой любви и красоты. Этот поступок был расценен как оскорбление братьями и отцом Лианны, не говоря уже о её женихе Роберте Баратеоне. После турнира король вернулся в столицу, а принц с группой друзей поехал в Речные земли, чтобы ещё раз увидеться с Лианной. Дальше – неизвестность. Старки и Роберт Баратеон считали, что Рейегар похитил Лианну силой, однако воспоминания Эддарда Старка, нашедшего сестру незадолго до её смерти, наводят на подозрения, что она сбежала с кронпринцем вполне добровольно. Брандон Старк помчался в столицу, чтобы найти сестру и покарать обидчика, взамен он и его отец были казнены Безумным королём. Эйерис также потребовал у Джона Аррена выдачи Эддарда Старка и Роберта Баратеона. Результатом неосторожных и жестоких действий короля стал «мятеж Роберта». Гражданская война велась, в основном, в отсутствие принца Рейегара. Почти всю войну он провёл с Лианной в Башне Радости, а в столицу вернулся только под её конец, чтобы возглавить сорокатысячную армию короля. Именно Рейегар убедил отца помириться с Тайвином Ланнистером и призвать его на помощь с войсками. Принц двинулся на север к Трезубцу, где сразился с армией Роберта. На Рубиновом броде соперники сошлись в личном поединке, который закончился смертью наследника и победой Роберта. Пока Джейме Ланнистер убивал короля, спасая столицу от взрыва, люди его отца уничтожили всю семью Рейегара, хотя Варне утверждает, что он успел подменить принца Эйегона на специально купленного на Блошином конце младенца.

Варне передал Эйегона сначала Иллирио Мопатису в Пентос, а потом другу Рейегара – Джону Коннингтону, который скрывался вместе с ребёнком на реке Ройне в Эссосе. Мальчика воспитывали как принца. Он владеет не только всеми рыцарскими искусствами, но и прекрасно образован: лучше, чем добрая половина лордов Вестероса, так как спутниками принца на Ройне были, в основном, учителя. Он говорит на нескольких языках, включая высокий валирийский, и диалектах Вольных городов. Он знаком с поэзией, историей, геометрией и правом. Септа Лемора обучала его правилам Веры в Семь. Таким образом, Эйегона воспитали как копию отца. Он также отлично образован и до вступления в реальный бой считается хорошим воином. Следует отметить, что ни Эдуард Чёрный Принц, ни Эдуард Вестминстерский не отличались особыми интеллектуальными подвигами – первый был отличным воином, второй, хотя и много практиковался, плохо кончил в первом же реальном бою. Но Мартину было необходимо, чтобы Рейегар принципиально отличался от остальных рыцарей Вестероса. Поэтому этот Таргариен стал интеллектуалом и музыкантом. Однако в средние века таких принцев не было. Единственный подходящий принц принадлежит к раннему новому времени, ещё раз доказывая, что как бы Мартин не уверял всех, что он пишет историю 100-летней войны или Войны Роз в стиле фэнтези, героев он почему-то выбирает отнюдь не из средневековья, а из более позднего периода. По большому счёту Мартин проигрывает проверку его творений на аутентичность: подлинного средневековья там нет, там присутствует некий стереотип о средневековье, сложившийся к концу XIX века. К реальному средневековью этот стереотип не имеет никакого отношения, а значит, нет оправдания всей крови, льющейся на страницах книг писателя, и ужасам, нагромождаемым им во имя «реализма».

Деиенерис Таргариен: дракон с заячьими ушами

 
«Ты ж советский, ты же чистый, как кристалл!
Начал делать, так уж делай, чтоб встал!»
 

Александр Галич «Отрывок из радиотелевизионного репортажа о футбольном матче между сборными командами Великобритании и Советского Союза». Ныне – народная мудрость

Знакомство с политической подноготной героев «Песни льда и пламени» продолжим Дейенерис Таргариен. Первый вопрос, который возникает у читателя (зрителя): она хорошая или плохая? Эпитет «серый» или, согласно очень удачной формулировке Альфи Аллена, «грязносерый»,[365]365
  lenta.ru/articles/2016/04/25/alfieallen/


[Закрыть] характеризующей многих персонажей эпопеи к ней совершенно не подходит. Само понятие «серый» очень невнятно очерчивает личность, оно указывает на то, что человек не совершает никаких значительных, принципиальных поступков. «Грязно-серый» означает, что его деяния мелкие, с одной стороны, и отвратительные – с другой. Дени играет по-крупному, большинство ее шагов, особенно начиная со второй книги, принципиальны, а иногда совершаются с дальним прицелом, и руководствуется она определенной философией. Она строит свой мир и крушит вокруг себя все, что ей мешает, спасает и льет кровь, постоянно мечется между полюсами света и тьмы (естественно, не в том смысле, как понимает их Мелисандра). Кстати, это свойственно для многих главных героев саги.[366]366
  А среди второстепенных, действительно, много «грязно-серых».


[Закрыть]

Бегло перечислим наиболее значимые ее общественные деяния и подведем краткий баланс:

Что сделала хорошего

Сожгла мейегу (колдуний-убийц надо сжигать).

Спасла и смогла эвакуировать свой кхаласар.

Освободила рабов в Заливе Работорговцев.

Смогла создать правительство, обеспечившее победу в сражении под Миэрином.

Освободила Безупречных и создала революционную армию.

Начала приводить в порядок хозяйство Миэрина.

Помогла многим людям индивидуально, в частности, справедливым судом.

Спасла Тириона и Пенни от львов на арене Миэрина.

Что сделала плохого

Сожгла мейегу (нехорошо сжигать женщин заживо). Молчаливо способствовала убийству брата.

Убила любимого мужа (без его согласия на эвтаназию). Сожгла религиозный центр в Кварте (правда, это была самооборона).

Мошеннически обманула Кразниса и убила его с целью сокрытия следов преступления.

Осуществила массовые убийства в Астапоре с той же целью.

Провела незаконные конфискации средств в Юнкае.

Организовала массовые казни в Миэрине.

Халатно относилась к содержанию особо опасных животных, что привело к гибели людей и порче имущества.

Спровоцировала гражданскую войну в Заливе Работорговцев. Халатно отнеслась к организации массового мероприятия, что привело к гибели большого количества людей.

Список преступлений явно превышает перечень полезных дел. Если обратиться к сериалу он будет гораздо длиннее: от ограбления посольства Юнкая (в книге она фактически швырнула им деньги в лицо) до казней собственных сторонников и заложников (в книге она не убивала вольноотпущенников и не кормила, лично, по крайней мере, драконов своими подданными). Но самое страшное – это развязанная по глупости война. Невозможно, лишив людей средств к существованию, требовать от них, чтобы они не начинали передел скромного оставшегося ресурса. К сожалению, ни Селми, ни Мормонт не могли ей ничем помочь: они этого тоже не понимали. Дж. Р. Р. Мартин здесь следует логике литературных образов. В результате, население Астапора уничтожено практически полностью, Юнкай, по всей видимости, постигнет та же участь. Даже если победители не станут преследовать разгромленное войско и грабить город, а продукты, учитывая появление железных людей и предстоящий дальний поход, им очень нужны, чума сделает свое дело. Свои поступки Дени оценивает весьма адекватно: «На ее руках тоже кровь. Между ней и Даарио разница не столь велика – оба они чудовища».[367]367
  Мартин Дж. Р.Р. Танец с драконами. М., 2015. С. 261.


[Закрыть]

В Миэрине ситуация не столь удручающая – битву все-таки выиграли. Но оливковые рощи у города уничтожены, торговля подорвана, а главное, эпидемия, видимо, проникла за стены города. Логично, вывести войско за его пределы, и, создав карантин для всех желающих, готовиться к походу в Вестерос. Кстати, не факт, что Дени вообще в Миэрин вернется. Было бы забавным поворотом сюжета, если бы вся «дружная» кампания, приручив драконов с помощью рожка, отправилась на помощь Эйегону, признав Дейенерис пропавшей без вести. Но на ком тогда женится Виктарион, куда девать влюбленного Мормонта и клятвы Барристана Селми? Вряд ли…

Однако вернемся к Бурерожденной. Очевидно, что Саддама Хуссейна повесили за гораздо меньшие преступления. Несмотря на это, мы сочувствуем Дени, хотя и осуждаем многие ее поступки. Недаром столь бурную дискуссию в интернете породила 2 серия 5 сезона, в которой Дейенерис казнит вольноотпущенника за превышение служебных полномочий. В книге этого нет и быть не может. В чем секрет двойственности Таргариен, ее постоянных метаний из крайности в крайность? Это не подростковые капризы. Конечно, политического опыта ни ей, ни ее советникам не хватает, но воля и последовательность, с которой она проводит свою линию, указывают на совершенно сознательное поведение. У этого персонажа есть еще одна интересная особенность. К ней, как и к Джону Сноу, пожалуй, наиболее применим тезис о сплетении литературного и фольклорного начал. Литературный реализм ее характера определяется общественной ситуацией, фольклорный – традицией. И поэтому ее поведение обусловлено как логикой характера (литературная сторона), так и логикой жанра фэнтези (фольклорная сторона). К истории средневековья или Древнего мира персонаж Дени имеет весьма слабое отношение,[368]368
  Напомню, в реальности таких городов как Миэрин, Астапор и Юнкай не может существовать в принципе.


[Закрыть] а вот к фольклору (и современности) – самое непосредственное. Наша задача – разобраться в этой непростой ситуации.

Такая молодая и уже такая злая королева. Ричард Престон, осмысливая персонаж Дейенерис в статье «Дейенерис Таргариен как ахетипический герой», обращается к юнгианскому архетипу Богини. Аргументация выглядит очень сильно, и следует признать, что автор во многом прав.[369]369
  http://winteriscoming.net/2016/04/09/game-of-thrones-as-myth-daenerys-targaryen-as-the-archetypal-hero/


[Закрыть] Однако он и сам чувствует, что до прибытия в Астапор, и уж, тем более, до рождения драконов, маленькая Дени никак в этот образ не вписывается. Богиня должна творить чудеса. А какие чудеса, кроме безудержного секса с Дрого, она показывает в «Игре престолов» (первой книге)? В другой статье Р. Престон исследует «путешествие» Дени как архетипического героя, и выясняется, что при этом она гораздо больше напоминает типаж испуганной сироты-принцессы, которая, растерявшись, по глупости прикончила своего мужа-принца. Кстати, как будет показано ниже, сам Дрого гораздо лучше соответствует совсем другому архетипу… Единственный аргумент в пользу «Богини», предъявленный автором, аналогия между схождением шумерской богини Иштар (Инанны) в подземное царство и пленением Дени дотракийцами.[370]370
  https://winteriscoming.net/2016/03/19/the-heros-journey-in-game-of – thrones-daenery s-targaryen/


[Закрыть] Но надо помнить, что Иштар действительно сошла в иной мир обнаженной, то есть без всякой магической атрибутики, а Дейенерис дотракийцы обнаружили в обнимку с драконом – самым мощным ее волшебным «средством». Как Богиня она действует только, высиживая в огне драконов, и в Заливе Работорговцев,[371]371
  Если судить по сериалу, у дотракийцев она продолжит в том же духе.


[Закрыть]когда действительно являет не только чудо возрождения драконов, но и чудо освобождения рабов.[372]372
  Полет на драконе тоже относится к чудесам, но глуповатое население города его не «зафиксировало», а когда оно свою ошибку осознает, спасаться будет уже поздно.


[Закрыть] А до этого?

Проблема состоит в том, что объяснить образ Бурерожденной из одного архетипа нельзя. Согласно Юнгу, она должна соответствовать какому-то определенному архетипу, но реальность богаче. Попробуем выявить те фольклорные образы, которые легли в основу фэнтезийного персонажа Дейенерис. В «Игре престолов» Дени предстает типичной гонимой сиротой, которую против ее воли выдают замуж. Это классический для мирового фольклора сюжет: девочка покидает родной дом и становится женой представителя иного, чуждого мира (у нас это, как правило, медведь). Она удачно справляется с трудными задачами, которые он ей задает, и постепенно овладевает новой средой обитания, в определенной степени, подчиняет себе и своего мужа. В дальнейшем она возвращается домой, причем для супруга все может кончиться трагически.[373]373
  Иван, медвежье ушко. // ПСРС. – Т. 9.– Кн. 2. Великорусские сказки архива русского географического общества. СПб., 2003. С. 146–147.


[Закрыть]Р. Престон, не называя вещи своими именами, примерно так и трактует «раннюю» Таргариен, и, с моей точки зрения, это правильно[374]374
  Дело в том, что есть еще две группы сюжетов, в которых девушка, покидая родительский дом, выходит замуж за всякую нечисть. В одном случае на ее мужа наложено заклятье, и история заканчивается тем, что ей приходится его долго искать и трудно вызволять. Во втором случае муж-оборотень становится волшебным помощником ее брата и вызволяет зятя из трудного положения. Здесь девушка представлена тремя лицами. К этой группе относятся сюжеты «Животные-зятья», «Черти-зятья», «Солнце, Месяц и Ворон зятья» (Сравнительный указатель сюжетов. Восточнославянская сказка. Л., 1979. С. 156). Думаю, никто не будет возражать, что история Дейенерис не относится ни к первому, ни ко второму вариантам.


[Закрыть]: то, что Дрого предстает для жителей Вестероса обитателем потустороннего мира, видно, хотя бы, по отношению самой Дени к этому браку.

Далее развитие событий напоминает популярную сказку «Маша и медведь»: кхал, ведомый очаровательной женой, постепенно втягивается в политическую игру, затеянную Иллирио и С°. Однако, пока Дрого шаг за шагом осваивал роль подкаблучника, Дени тоже сменила свой «архетип», превратившись в «злую сестру», убийцу брата. Этот сюжет хорошо известен по сказкам «Звериное молоко». Брат и сестра покидают родной дом и обосновываются в лесу.

Брат начинает промышлять охотой, а сестра тем временем связывается с ранее жившем в лесном доме разбойником (змеем). По наущению мужа, она убивает брата, но его спасают звери-помощники.[375]375
  Сравнительный указатель сюжетов. Восточнославянская сказка. Л., 1979. С. 115–116.


[Закрыть] Чтобы увидеть полную аналогию, достаточно посмотреть на историю глазами Визериса: если на змея Дрого может быть и не тянет, то разбойник он – стопроцентный; заговор, со стороны Дейенерис, правда, молчаливый, тоже налицо.

Визерис много говорил о том, что он является потомком драконов, а сестрица в этом сомневалась. Как известно, единственным критерием истины является общественноисторическая практика. Когда подвернулся случай, Дени с помощью мужа решила проверить тезис о драконьей природе ближайшего уцелевшего родственника, вылив ему на голову немного расплавленного золота. Излишне напоминать, что Визерис тест не прошел, а спасать его было некому. В отличие от героя сказки, бедняга действительно не обладал волшебными способностями. С прагматической точки зрения нужда в нем тоже отпала: Дени уже носила сына от Дрого.[376]376
  Согласно законам Таргариенов Дейенерис не имела прав на Железный трон, его мог занять только мужчина, даже права ее сына были весьма спорными (Мартин Дж. Р. Р. и др. Мир льда и пламени. М., 2016. С. 73).


[Закрыть] Однако ее и много лет спустя мучает совесть: «Ей приснился покойный брат – такой же, как перед смертью: с опаленными волосами и черным лицом, изборожденным струями жидкого золота. „Ты же умер“, – сказала Дени. Убит, ответил он. Губы у него не шевелились, но она явственно слышала каждое слово. Ты не скорбела по мне, сестра. Плохо умирать пешим… Это ты предательница, пошедшая против родной крови. Твой муж-лошадник и его вонючие дикари надули меня. Обещали золотую корону. А дали вот что. Он тронул расплавленное золото, текущее по лицу, и палец его задымился».[377]377
  Мартин Дж. Р. Р. Танец с драконами. М., 2015. С. 756–757.


[Закрыть]

После этого по магической неопытности Дени отправила в лучший мир и своего любимого мужа, хотя, по-моему, и без ее «помощи» шансов у Дрого было немного. Восшествие на его погребальный костер и рождение драконов означает для Таргариен прохождение инициации и очередную смену архетипа. Р. Престон считает, что она становится то ли Богиней (согласно Кэмпбеллу), то ли матерью-спасительницей (согласно Юнгу). Эти архетипы очень сходны – у них один исторический корень, – но все же они несколько различаются, и Дейенерис, пока слабо владеющая магией, ближе ко второму. Здесь мне не остается ничего другого, как повторить уже приведенные Р. Престоном аргументы: уничтожение злой колдуньи, спасение семьи (кхала), наделение дарами верных слуг (Миссандеи, Селми), освобождение рабов. Поэтому ее и называют «миса» – мать.

Однако, как записать на счет матери-защитницы тот длинный список преступлений, который совершила Дейенерис? Очевидно, что здесь мы встречаем непреодолимую преграду. Надо полагать, Дени ничуть не менее соответствует другому архетипу – злой королевы-колдуньи. У этого образа в фольклоре есть ряд черт. 1. Злая королева наделена магической силой.[378]378
  Этот признак у злых королев наблюдается далеко не всегда.


[Закрыть] 2. Она активно изводит своих соперниц. 3. Ничуть не менее энергично она уничтожает своих женихов-воздыхателей. 4. Убивает своих мужей. 5. Жестоко третирует народ (на этом редко акцентируется внимание). 6. Корыстна и склонна к накоплению богатств и преумножению власти. 7. Является матерью чудовищ. Очень редко все эти качества объединяет один персонаж, но случай Дейенерис именно такой. Список прегрешений для замужних царствующих ведьм и злых королев, не обладающих магической силой, немного иной: главные отрицательные черты – третирование неродных детей и противодействие герою.

Здесь нам надо сделать принципиальную оговорку: относится это, прежде всего, к сериалу «Игра престолов». 1. Волшебные способности Дейенерис не вызывают сомнений: иначе как она смогла бы управлять драконами без рога Виктариона? 2. Единственной уничтоженной соперницей стала мейега, но у Серсеи это «удовольствие» еще впереди. Вряд ли Дени ее убьет, но короны, похоже, лишит. Других соперниц пока просто нет, и будут ли они – неизвестно. 3. Если не считать Визериса женихом, то все равно жертв немало: убийство Ксаро и изгнание Джораха Мормонта и Даарио Нахариса на ее совести. 4. У Дени было два мужа – оба мертвы и не без ее участия. 5. Народу с ней явно не повезло. Как мы уже отмечали, судя по темпам истребления, скоро в Заливе Работорговцев мертвых будет больше, чем живых. К тому же, у Дейенерис появилась скверная привычка скармливать вероятных оппозиционеров драконам. (Интересно, что сказали бы создатели сериала, если бы Клинтон сожгла конгрессменов от республиканской партии из огнеметов?) Кстати, от огня драконов погибли и невинные люди, в частности, дети. 6. Мелочная страсть Дени к грабежу проявилась в отъеме денег у посольства Юнкая. 7. «Мать драконов» – это одно из ее имен, часть титула, и то, что она высидела этих чудовищ сомнению подвергнуть трудно.