Текст книги "Энциклопедия юридическая в 15 томах. Том 1 (А)"

АМ

АМНИСТИЯ (греч. аmnestia – забвение, прощение) – освобождение лиц, совершивших преступления, от уголовной ответственности, а осужденных лиц – от наказания. Назначенное наказание по амнистии может быть сокращено или заменено более мягким видом наказания, либо амнистированные могут быть освобождены от дополнительного вида наказания. С лиц, отбывших наказания, актом об амнистии может быть снята судимость. В соответствии с Конституцией РФ принятие акта об амнистии является прерогативой только Государственной Думы. Она объявляется в отношении индивидуально не определенного круга лиц (ч. 1 ст. 84 УК), например женщин, несовершеннолетних лиц, совершивших нетяжкие преступления или преступления определенного вида (неосторожные, экономические). Как правило, амнистия не распространяется на лиц, совершивших тяжкие и особо тяжкие преступления, неоднократно судимых и приговоренных к лишению свободы, злостно нарушающих режим отбывания наказания. Уголовное дело не может быть возбужденно, а возбужденное подлежит прекращению, если акт амнистии устраняет уголовную ответственность. Однако согласно ст. 5 УПК прекращение уголовного дела не допускается, если обвиняемый против этого возражает либо когда дело находится в стадии судебного разбирательства. В этом случае суд доводит разбирательство дела до конца, выносит обвинительный приговор, но освобождает осужденного от наказания, если иное не предусмотрено актом об амнистии. В отличие от помилования может иметь более широкое содержание, поскольку по юридической природе является освобождением как от уголовной ответственности, так и от наказания.

АМОРАЛЬНЫЕ ПОСТУПКИ И ПРЕСТУПЛЕНИЯ. между преступлением и аморальными поступками соотношение таково: всякое преступление безнравственно, но не наоборот. Нравственные нормы служат своеобразным потолком норм о преступлениях, поэтому иногда они используются для толкования уголовных законов в правоприменительной практике и служат ориентиром для законодателя при криминализации или декриминализации деяний.

Преступление и аморальный поступок различаются по объекту нарушения, общественной опасности, противоправности.

Объекты моральных поступков намного шире объектов преступлений. Есть такие формы межличностных отношений, которые регулируются исключительно нравственностью, например любовь, дружба.

Преступление – всегда деяние. Аморальными же могут считаться не только поведение, но и образ мыслей, их высказывание.

Аморальные поступки всегда значительно менее антисоциальны, нежели преступления. Как правило, вред от аморальных поступков имеет социально-психологическое содержание: унижение чести и достоинства, самолюбия личности. Смежными аморальным поступкам выступают преступления в области семейно-брачных и сексуальных отношений, медико-биологических вмешательств, религии, средств массовой информации и др. Глава 25 УК носит название «Преступления против здоровья населения и общественной нравственности». Непросто провести грань, например, между аморальными и преступными надругательствами над местами захоронения, предусмотренными в данной главе. Без указания в законе криминообразующих признаков общественную опасность преступлений далеко не всегда можно сопоставить с асоциальностью непреступных правонарушений и аморальных поступков. Весьма четкое различие между преступлениями и аморальными поступками проходит по признаку противоправности. Если преступления запрещены уголовным законом, то аморальные поступки вообще не регулируются правовыми нормами.

Принципы уголовного законодательства вобрали в себя основные нравственные постулаты, выработанные человечеством за его многовековую историю.

В качестве примера соотношения аморальных поступков, непреступных правонарушений и преступлений можно привести поведение в сфере семейных отношений. Статья 38 Конституции РФ устанавливает обязанности родителей по воспитанию детей, а детей – по заботе о родителях. Нарушение педагогических и нравственных правил во взаимоотношениях между детьми и родителями, например неконтактность, эмоциональное безразличие, немилосердность, вызывают нравственное осуждение. Уклонение от родительских обязанностей по содержанию детей является правонарушением, запрещенным под угрозой лишения родительских прав семейным законодательством. Уклонение от уплаты алиментов на содержание родителей являет собой гражданское правонарушение. Злостное же уклонение от уплаты образует состав преступления.

Курс уголовного права. Т. 1 / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой, И. М. Тяжковой. – М., 2002. – С. 160—163.

Amicitia nisi inter bonos esse non potest – дружба возможна только между хорошими людьми.

АМОСОВ Сергей Михайлович (р. 10 августа 1948 г.) – доктор юридических наук, Заслуженный юрист Российской Федерации.

Родился в селе Горячий Ключ Иркутской области. В 1972 г. окончил Иркутский государственный университет по специальности «правоведение». В 1990 г. защитил кандидатскую диссертацию на тему «Необходимость применения ответственности за нарушения хозяйственных обязательств». В 2004 г. – докторскую диссертацию на тему «Судебное познание в арбитражном процессе». В 1972—1973 гг. работал в профсоюзных органах. В 1973—1976 гг. – адвокатская деятельность в г. Кайраккум Ленинабадской области Таджикской ССР. В 1976—1979 гг. – народный судья Кайраккумского городского народного суда Ленинабадской области Таджикской ССР. В 1979—1981 гг. – заместитель начальника отдела юстиции Курган-Тюбинского облисполкома г. Курган-Тюбе Таджикской ССР. В 1981—1984 гг. – член Верховного суда Таджикской ССР. В 1984—1991 г. – работал на различных должностях в ЦК Компартии Таджикской ССР. В 1991—1995 гг. – главный государственный арбитр Госарбитража Иркутской области, председатель Арбитражного суда Иркутской области. В 1995—2009 гг. – председатель Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа. В 2009 г. назначен заместителем Председателя Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. Имеет высший квалификационный класс судьи.

С. М. Амосов является автором более 40 научных публикаций. Его научные статьи, посвященные проблемам правосудия, государственного строительства и управления, публиковались в журналах «Хозяйство и право», «Российская юстиция» и др. Основные работы в области гражданского права и арбитражного процесса: «Неотвратимость имущественной ответственности за нарушения хозяйственных обязательств» (Душанбе, 1985 г.), «Пути совершенствования хозяйственного законодательства» (М., 1994 г.), «Судебное познание в арбитражном процессе» (М., 2004 г.), «Важная веха судебной реформы» (М., 2005 г.).

С. М. Амосов исследовал теоретические и практические проблемы судебного познания в ходе разрешения конкретного дела, методологию судебного познания от первого ознакомления судьи с материалами дела до вынесения судебного акта. По его мнению, формирование умозаключений о фактических обстоятельствах необходимо начинать с постановки проблем, характерных для конкретного судебного дела. Это предполагает структурирование мыслительной деятельности судьи на овладение всем проблемным материалом посредством расчленения его на отдельные задачи. Автором выделены уровни судебного познания: высший (когда познаны все обстоятельства дела, информация о них достоверна, правильно применены нормы права), средний (познаны все обстоятельства, информация о них достоверна, но неправильно применены нормы права) и низший (нереально познаны обстоятельства дела, поэтому они не достоверны, и действие материального закона распространено на них неправильно). Исследователь уделяет внимание вопросам критерия истинности как способа проверки обоснованности судебного решения. Сделан вывод о том, что практика и опыт должны служить в этом качестве при полноценности компетенции всех судебных инстанций. Имеется в виду и возможность оценки новых доказательств апелляционной и кассационной инстанций и упразднение процессуальных препятствий, в арбитражном судопроизводстве.

Особое внимание С. М. Амосов уделяет вопросу личности судьи. Анализируя требования, установленные законодателем к правовому статусу судьи, указывает, что все его действия в процессе рассмотрения и разрешения дела должны не только совершаться в соответствии с требованиями арбитражной процессуальной формы, но и мотивироваться внутренним убеждением в своей правоте и справедливости совершаемого.

С. М. Амосов исследует применение примирительных процедур в арбитражном процессе. В своих работах он отождествляет правосудие с процессом достижения общественного спокойствия. Одним из способов, позволяющих сохранить такое состояние покоя общества, автор видит в процессуальной процедуре примирения сторон. При анализе соотношения понятий «мировое соглашение» и «примирительные процедуры» делается вывод, что АПК РФ регулирует «примирительные процедуры в форме мирового соглашения». Ученый также указывает на тот факт, что положения закона не регламентируют конкретных действий судьи по организации примирительных процедур и их выполнению. По-существу обозначение примирительных процедур как таковое в законе отсутствует. Выполнение процессуальной задачи по примирению сторон фактически зависит от правосознания, гражданской и юридической позиции судьи, считает автор (См.: Амосов С. М. Судебное познание в арбитражном процессе». М., 2004).

Нельзя не отметить вклад С. М. Амосова в изучение арбитражных процессуальных проблем. При анализе практики арбитражных судов отмечается, что правовая норма всегда должна применяться не только как схема, жестко сковывающая отношения между людьми, а в обязательной степени как общее положение их естественного поведения (См.: Амосов С. М. К вопросу о целях правосудия // Российский ежегодник гражданского и арбитражного процесса. N 1 (2001 г.). М., 2002). В своих статьях, наряду с теоретическим освещением таких процессуальных проблем, как пересмотр судебных актов кассации, автором выдвигается ряд практических предложений по дополнению норм закона в области расширения компетенции Высшего Арбитражного Суда РФ с целью рассмотрения запросов кассационных судов по толкованию норм права по конкретным делам.

ПН. Т. 3. С. 80—81.

Amicus Plato, sed magis amica veritas – Платон мне друг, но истина еще больший друг.

АМПАРО (исп. аmparo – покровительство, защита, помощь) – в праве Испании и ряда стран Латинской Америки особая процедура, которая защищает человека от действий государственных властей, нарушающих его конституционные права. Такая защита осуществляется судебными органами и заключается в обеспечении нарушенного права, восстановлении положения, существовавшего до нарушения права. Решения судов по делам ампаро носят индивидуальный характер, т.е. распространяются только на истца, однако при соблюдении определенных условий становятся обязательными прецедентами.

Amor sceleratus habehdi – преступная страсть к стяжательству.

АМПЛЕЕВА Татьяна Юрьевна – кандидат исторических наук, доктор юридических наук.

В 1990 г. защитила кандидатскую диссертацию на тему: «Ярославское наместничество: административно-территориальное устройство и управление».

В 2009 г. – докторскую диссертацию на тему: «История уголовного судопроизводства России (XI—XIX вв.)».

Профессор кафедры правового обеспечения управленческой деятельности МГИМО (У) МИД.

Согласно каталогам Российской государственной библиотеки Т. Ю. Амплеевой опубликованы следующие работы: «Первый литовский статут: Учеб. пособие» (М., 1999); «История российского уголовного судопроизводства: Сб. лекций» (М., 2001); «Проблемы становления российской государственности: учеб. пособие» (М., 2005); История судоустройства и уголовного судопроизводства в России (IX—XIX вв.)» (М., 2006); «По закону русскому: история уголовного судопроизводства Древней Руси» (М., 2006).

Т. Ю. Амплеевой исследован процесс зарождения и развития российской уголовной юстиции в комплексе с ключевыми проблемами становления властных институтов государства. На основании широкого круга источников рассматриваются узловые периоды истории судоустройства и уголовного судопроизводства, а также изучаются спорные вопросы в истории некоторых правовых институтов.

Т. Ю. Амплеевой выявлены характерные особенности развития российского уголовного процесса, в т.ч. следующие: 1) развитие российской правовой системы в целом и уголовного судопроизводства, в частности, происходило эволюционным путем. Веками сохранялись многие правовые традиции и институты. Это проявилось, в частности, в существовании гибкого и удобного в своей приспособляемости к текущим потребностям государства и общества сочетания норм писаного и неписаного (обычного) права; 2) характерная для средневекового права неразделенность уголовного и гражданского процесса объясняется отнюдь не примитивностью правосознания, а тем, что целью судопроизводства в Древней Руси считалось восстановление нарушенного права лица, независимо от характера этого нарушения. Этим объясняются и характер закрепленных в законе наказаний, исключавших смертную казнь (поскольку лишение жизни преступника в большинстве случаев делало невозможным возмещение нанесенного им ущерба), и существенная роль эмпиризма в становлении и развитии древнерусской правовой доктрины в целом и уголовной политики, в частности; 3) начиная с процесса централизации и до Судебной реформы 1864 г. российский уголовный процесс был средством проведения карательной политики государства при полном приоритете интересов власти.

Основным достижением Судебной реформы, на взгляд Т. Ю. Амплеевой, стало изменение концептуальной основы судоустройства и судопроизводства. Идея свободной личности определила основные направления реформирования уголовного судопроизводства – создание процесса смешанного типа, введение свободной оценки доказательств, создание самостоятельной и независимой судебной власти, ограничений полномочий прокуратуры и появление независимой адвокатуры.

ПН. Т. 3. С. 81.

АН

An nescis, mi fili, quantilla prudentia mundus regatur? – сын мой, разве ты не знаешь, как мало надо ума, чтобы управлять миром?

АНАЛОГИЯ – в праве способ восполнения пробелов в действующем законодательстве путем применения: а) закона, регулирующего сходные общественные отношения (аналогия закона); б) общих начал и принципов правового регулирования соответствующей отрасли права или правового института (аналогия права).

Вопрос о сущности и условиях заключения по аналогии очень часто обсуждался в юридической литературе, вызывая много споров. Римские юристы характеризуют аналогию как заключение по сходству. В последующей литературе, начиная со средних веков вплоть до первой половины XX в., наблюдается чрезвычайная путаница понятий по рассматриваемому вопросу. Под понятие аналогии подводились самые различные приёмы, в том числе выводы от общего к частному (простая дедукция), ограничительное толкование. Ученые, которые считали аналогию заключением по сходству, расходились в определении того, что, собственно, нужно понимать под сходством: подобие ли нормируемых отношений, тождество ли оснований законов или просто сходство этих оснований. Только в половине XIX в. начала вырабатываться более стройная теория. Заключением по аналогии (или просто аналогией) называется разрешение не предусмотренного действующим правом случая на основании нормы, определяющей сходный случай. Если эта норма выражена в законе, то распространение её на сходный случай будет аналогией закона; если же она должна быть предварительно извлечена из общих принципов действующего права, то получается аналогия права. От распространительного толкования аналогия отличается по своему характеру и значению: в то время, как распространительное толкование, раскрыв действительную мысль законодателя, расширяет согласно с нею словесный смысл нормы, аналогия идёт дальше и применяет норму к случаям, которые не обнимаются действительной мыслью законодательства. Как аналогия закона, так и аналогия права сводятся к следующему логическому процессу: нужно подвергнуть анализу данный случай, отыскать в законодательстве норму, регулирующую другой случай, тождественный с данными во всех юридически существенных элементах, раскрыть юридический принцип, приведенный в этой норме, и применить его к данному случаю.

Так, согласно ч. 1 ст. 6 ГК РФ в случаях, когда предусмотренные соответствующими нормами ГК отношения прямо не урегулированы законодательством или соглашением сторон и отсутствует применяемый к ним обычай делового оборота, к таким отношениям, если это не противоречит их существу, применяется гражданское законодательство, регулирующее сходные отношения (аналогия закона). В соответствии с ч. 2 этой же статьи ГК РФ при невозможности использовать аналогию закона права, обязанности сторон определяются исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и требований добросовестности, разумности и справедливости. Аналогия закона, как и аналогия права, применяется в ряде других отраслей права, однако есть отрасли права, где аналогия недопустима. Так, не допускается применение уголовного закона по аналогии (ч. 2 ст. 3 УК). Преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только УК, который содержит исчерпывающий перечень преступлений. В специальной литературе отмечалось, что запрет аналогии в уголовном праве распространяется только на криминализацию деяний, не предусмотренных в Особенной части Уголовного кодекса. Что касается законоположений, содержащихся в Общей части Уголовного кодекса, они могут применяться и к случаям, прямо в кодексе не предусмотренным. Например, в соответствии с разъяснением Верховного суда СССР насильственное удовлетворение половой страсти в извращенной форме предлагалось квалифицировать как изнасилование, а причинение вреда в состоянии мнимой обороны как необходимую оборону (Бюллетень Верховного суда СССР. 1964. №3. С. 32; 1984. №5. С. 10).

По смыслу ст. 8 КоАП аналогия закона не применима также при установлении оснований административной ответственности. Никто не может быть подвергнут мере воздействия в связи с административным нарушением иначе как на основании и в порядке, установленных законодательством

Суды, иные юрисдикционные органы при применении закона в отдельных случаях встречаются с пробелами в законодательстве, т.е. с полным или частичным отсутствием в действующих законах необходимых юридических норм.

Пробелы в законодательстве должны устраняться в процессе правотворчества путем внесения изменений и дополнений в законы, издания новых, более совершенных нормативных юридический актов.

В области уголовного законодательства и административных правонарушений при пробеле в законодательстве данный вопрос вообще не может быть поставлен. Здесь действует правило: «нет преступления и нет проступка, нет наказания и нет взыскания, если нет закона».

П. С. Дагель писал, что уголовное право – это не только нормы, устанавливающие преступность и наказуемость, но и нормы, определяющие условия наказуемости деяний, порядок применения наказаний, основания и условия освобождения от уголовной ответственности и так далее, где институт аналогии продолжает действовать. Например, смягчающие вину обстоятельства могут применяться по аналогии. (Дагель П. С. Об аналогии в советском уголовном праве // Ученые записки Дальневосточного гос. ун-та. Т. 51. – Владивосток, 1972. – С. 40).

В уголовно-процессуальном праве вопрос об аналогии остается открытым. Существуют две противоположные точки зрения: от полного одобрения до категорического отрицания.

Эти две крайние позиции примиряет П. С. Элькинд, которая считает, что аналогия в уголовно-процессуальном праве de facto существует, и признает это явление неизбежным злом. Она пишет: «Если законодатель устранит все пробелы, учтет всю многогранность уголовно-процессуальных отношений, сами по себе отпадут основания для применения аналогии уголовно-процессуального закона даже в тех ограниченных пределах, в каких она известна современной практике уголовного судопроизводства (Элькинд П. С. Сущность советского уголовно-процессуального права. – Л., 1963. – С. 161).

П. Е. Недбайло писал, что злоупотребление аналогией может быть лишь поводом, а не основанием для исключения ее из правил, так как злоупотребление – дело факта, а не принципа. При правильном использовании аналогии на законной основе подобные факты могли бы быть предупреждены. (Недбайло П. Е. Применение советских правовых норм. – М., 1960. – С. 458).

Важным условием применения аналогии является убедительное объяснение обращения к аналогии, конкретизация имеющегося пробела в законодательстве. Цель применения аналогии состоит в совершенствовании законодательства, устранении его пробелов.

Вместе с тем в других областях, прежде всего в гражданском, частном праве, суды не могут отказать в правосудии, ссылаясь на отсутствие конкретного закона. При этом надо подчеркнуть, что речь идет только о судах, которые правомочны непосредственно от имени государства «судить о праве».

В связи с этим в юриспруденции выработаны способы восполнения пробелов в процессе применения закона, которые получили название аналогии. Различаются:

– аналогия закона – решение дела или отдельного юридического вопроса на основании закона, регулирующего сходные отношения;

– аналогия права – решение дела или отдельного юридического вопроса на основе общих начал и смысла законодательства.

Условия применения аналогии закона и аналогии права в настоящее время прямо предусмотрены в действующем гражданском законодательстве. В соответствии со ст. 6 ГК РФ аналогия закона используется в случаях, когда отношения, подлежащие гражданско-правовому регулированию, «прямо не урегулированы законодательством или соглашением сторон и отсутствует применимый к ним обычай делового оборота». При использовании же аналогии права (п. 2 ст. 6) необходимо исходить не только из общих начал и смысла гражданского законодательства, но «и требований добросовестности, разумности и справедливости».

Аналогия во всех случаях допустима лишь тогда, когда данный вопрос прямо не урегулирован в законе и законодатель не связывает наступление юридических последствий только с конкретным законом, а соответствующий вопрос все же находится в сфере права, требует юридического решения.

Аналогия должна применяться строго в соответствии с требованиями законности. Поэтому и использовать аналогию могут только органы правосудия – суды с соблюдением всех процессуальных норм и процессуальных гарантий (с заслушиванием мнения сторон в процессе, с указанием в решении, что оно принято на основании применения аналогии, с возможностью обжалования и опротестования такого решения и др.). Выработанное с помощью аналогии решение юридического дела не должно противоречить действующему законодательству.

В то же время решения суда в случаях, когда применяется аналогия, содержат правоположения, которые существенно обогащают юридическую практику и могут послужить основой для развития законодательства (Алексеев С. С. Право. Опыт комплексного исследования. – М., 1999. – С. 188—119).

Известно, что право воздействует не на все, а лишь на часть общественных отношений. Эта часть имеет основополагающее значение для общества, в силу чего нуждается в охране со стороны государства. Все иные отношения, не затрагивающие нормальную жизнедеятельность общества, должны быть свободны от правового регулирования, в том числе от применения аналогии закона и аналогии права.

Следовательно, аналогия закона и аналогия права восполняют пробелы только в той сфере общественных отношений, которые подвергнуты правовому регулированию.

Так, применение аналогии права и аналогии закона в гражданском праве при решении имущественных споров объясняется тем, что ни один имущественный спор по своей значимости не может не быть правовым и отказ в рассмотрении дела по мотивам отсутствия соответствующей нормы права противоречил бы задаче обеспечения законных интересов граждан, государственных и иных организаций.

По ст. 6 ГК РФ – применение гражданского законодательства по аналогии:

1. В случаях, когда предусмотренные пунктами 1 и 2 статьи 2 настоящего Кодекса отношения прямо не урегулированы законодательством или соглашением сторон и отсутствует применимый к ним обычай делового оборота, к таким отношениям, если это не противоречит их существу, применяется гражданское законодательство, регулирующее сходные отношения (аналогия закона).

2. При невозможности использования аналогии закона и права обязанности сторон определяются исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и требований добросовестности, разумности и справедливости.

По ст. 7 ГК РФ – гражданское законодательство и нормы международного права:

1. Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются в соответствии с Конституцией Российской Федерации составной частью правовой системы Российской Федерации.

2. Международные договоры Российской Федерации применяются к отношениям, указанным в пунктах 1 и 2 статьи 2 настоящего Кодекса, непосредственно, кроме случаев, когда из международного договора следует, что для его применения требуется издание внутригосударственного акта.

Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем те, которые предусмотрены гражданским законодательством, применяются правила международного договора.

По ст. 5 Семейного кодекса Российской Федерации – применение семейного законодательства и гражданского законодательства к семейным отношениям по аналогии:

В случае если отношения между членами семьи не урегулированы семейным законодательством или соглашением сторон, и при отсутствии норм гражданского права, прямо регулирующих указанные отношения, к таким отношениям, если это не противоречит их существу, применяются нормы семейного и (или) гражданского права, регулирующие сходные отношения (аналогия закона). При отсутствии таких норм права, обязанности членов семьи определяются исходя из общих начал и принципов семейного или гражданского права (аналогия права), а также принципов гуманности, разумности и справедливости.

Теоретически не исключается возникновение ситуации, когда какие-либо отношения между членами семьи окажутся не урегулированными не только нормами семейного, но и гражданского права, а соглашение сторон по существу возникшего между ними спора не будет достигнуто. При таких обстоятельствах будет весьма сложно разрешить этот конфликт в пользу одного из членов семьи с учетом соблюдения права всех заинтересованных лиц. Поэтому настоящая статья предусматривает принципиальную возможность применения при регулировании отношений между членами семьи по аналогии тех или иных норм семейного и (или) гражданского права. Подобная межотраслевая аналогия получила название «субсидиарной» аналогии. Ее суть состоит в следующем: при отсутствии в данной отрасли права необходимых юридических оснований для применения аналогии закона или права к случаю, который по своему содержанию может быть отнесен к отношениям, регулируемым этой отраслью, возможно обращение к нормам и принципам другой отрасли права или к общим началам, общим принципам права в целом.

Analogie jurus – аналогия права.

АНАРХИЗМ – реакционное течение, отстаивающее концепцию, согласно которой всякая государственная, как и всякая общественная, власть вообще объявляется источником социальных зол, и уничтожение ее признается первым условием искоренения этих зол, в связи с чем массам настойчиво внушается мысль об отказе от борьбы за политические преобразования, от борьбы за государственную власть.

Основоположники анархизма: Уильям Годвин, Иоганн Каспар Шмидт, более известный под именем Макса Штирнера, Пьер Жозеф Прудон, М. А. Бакунин, П. А. Кропоткин.

Определяя коренное различие позиций марксизма и позиций анархизма в отношении к государству, Ленин указывал, что: 1) марксисты, «ставя своей целью полное уничтожение государства, признают эту цель осуществимой лишь после уничтожения классов социалистической революцией», в результате построения бесклассового общества, в то время как анархисты «хотят полного уничтожения государства с сегодня на завтра, не понимая условий осуществимости такого уничтожения»; 2) марксисты «признают необходимым, чтобы пролетариат, завоевав политическую власть, разрушил полностью старую государственную машину, заменив ее новой…», в то время как анархисты «…отрицают использование государственной власти революционным пролетариатом, его революционную диктатуру»; 3) марксисты «требуют подготовки пролетариата к революции путем использования современного государства», в то время как анархисты «это отрицают»

Ленин В. И. Государство и революция // Полн. собр. соч. Т. 25. – С. 455.

ЮЭ. Т. 1. С. 183—185.

Ante factum – до того как случилось (до факта).

АНАШКИН Григорий Захарович (10 апреля 1921 г. – 21 сентября 1987 г.) – доктор юридических наук, профессор. Заслуженный юрист РСФСР.

В 1942 г. окончил Свердловский юридический институт. (Сведений о кандидатской и докторской диссертациях Г. З. Анашкина в алфавитном каталоге Российской государственной библиотеки не имеется.)

После окончания института работал народным судьей в г. Серове Свердловской области, затем стал заместителем начальника и начальником областного управления юстиции. Занимал посты заместителя министра юстиции РСФСР, заместителя Председателя Верховного Суда РСФСР, председателя Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР. С 1972 г. – заведующий сектором Всесоюзного института укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре РСФСР.

Г. З. Анашкин вел большую общественную деятельность, будучи председателем координационного бюро по проблемам уголовного права, членом научно-консультативного совета при Верховном Суде СССР, членом научно-методического совета по пропаганде знаний о государстве и праве.

Многие годы был членом редакционной коллегии журнала «Социалистическая законность».

В 60-е гг. им впервые были выдвинуты идеи о более широкой демократизации советского уголовного судопроизводства с привлечением защитника на более ранних стадиях уголовного процесса.

Г. З. Анашкин внес существенный вклад в разработку основных проблем уголовного права и процесса. Им подготовлено более 130 научных работ, в том числе: «Народные заседатели в советском суде» (М., 1960); «Ответственность за измену Родине и шпионаж» (М., 1964); «Смертная казнь в капиталистических государствах (историко-правовой очерк)» (М., 1971); «Права и обязанности гражданина СССР» (М., 1977).