Текст книги "Искусство как язык – языки искусства. Государственная академия художественных наук и эстетическая теория 1920-х годов"

Январь, не ранее 15 – Пресса анонсирует выход в течение 1923 г. в петроградском издательстве «Колос» четырех выпусков «Эстетических фрагментов»[1141]1141
  Об откликах на издание в печати и ФО см. также: 1922, март, не ранее 10, 1924, октябрь – декабрь, и 1925, январь, 27.


[Закрыть] Г. Г. Шпета, из которых первый уже «разошелся».

По сведениям печати, в ближайших планах издательства – «Этническая психология» Г. Г. Шпета,

Хроника // ПиР. 1923. Кн. 1. С. 263.

которая в июне запрещается к печати «за ярко идеалистическое направление» Петроградским Обллитом, уведомившим о своем решении Политконтроль ГПУ.

Цензура в Советском Союзе. 1917–1991. С. 66.

Под названием «Введение в этническую психологию. Выпуск 1» книга эта все же издается в Москве в 1927 г.

Апрель, 5 – На совместном заседании президиумов ФО и Секции изобразительных искусств Г. Г. Шпет вносит предложение «концентрировать работу, ведущуюся в теоретическом плане, в секции ИЗО и в Философском отделении».

НИОР РГБ. Ф. 776. Карт. 14. Ед. хр. 12. Л. 23 (21).

Апрель – Правление РАХН единогласно принимает предложение президиумов ФО и Секции изобразительных искусств о «перенесении научных работ философско-теоретического характера в отделение», для чего последнему предоставлено 3 «штатных (оплачиваемых) места».

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 1. Ед. хр. 8. Л. 123об.

Группа теории пространственных искусств Секции изобразительных искусств полностью сливается с ФО, причем основная тема ее занятий – проблема времени в пространственных искусствах – позднее отходит специально образованной Комиссии по изучению проблемы времени.

ГАХН. Отчет. 1921–1925. С. 18.

Она существует в структуре отделения вплоть до начала 1924/1925 академического года; 19 февраля 1924 г. Т. И. Райнов представляет ее вниманию доклад «Роль времени в драме», в обсуждении которого участвуют А. С. Ахманов, П. С. Попов, Б. В. Шапошников, М. М. Морозов, М. А. Петровский и Г. Г. Шпет.

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 14. Ед. хр. 8. Л. 1–2.

Май, 19 – Действительными членами РАХН по ФО становятся А. С. Ахманов и П. С. Попов.[1142]1142
  До ФО РАХН работал с Г. Г. Шпетом в ИНФ, состоя там научным сотрудником I разряда по секции истории философии. См.: Л. А. Коган. Непрочитанная страница. С. 106, 109, 115; см. также примеч. 129.


[Закрыть]

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 10. Ед. хр. 29. Л. 1, Ед. хр. 493. Л. 1, 12.

Июнь, 1 – Коллегия ФО принимает решение о создании при отделении Комиссии по вопросам профессионального образования для художников в составе членов Коллегии, а также Н. Я. Брюсовой, А. В. Бакушинского, С. А. Котляревского и А. А. Сидорова.

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 14. Ед. хр. 1. Л. 3.

Июнь, 26 – Организационное заседание Комиссии по подготовке материалов для составления словаря эстетических и художественных терминов (именовалась также Комиссией по составлению словаря эстетических и художественных терминов). Постоянным ее председателем избирается Г. Г. Шпет, секретарем – Б. В. Горнунг.[1143]1143
  Это имя возникает в источниках в том числе и в связи с основанным Г. И. Челпановым Психологическим институтом. Так, по воспоминаниям Л. В. Горнунга, его брат Борис «посещал лекции [Психологического] института», и тут он [мемуарист] «впервые… услышал имя профессора Г. Г. Шпета…В институте лекции о новой философии Гуссерля читал Шпет». Правда, в другом месте этого текста Лев Владимирович указывает, что Борис был учеником Г. Г. Шпета «по философскому институту» (Л. В. Горнунг. Мои воспоминания о профессоре Густаве Густавовиче Шпете. С. 173, 175).
  Сам Борис Владимирович в мемуарах отмечает, что имя Г. Г. Шпета он «узнал в начале 1916 года (кажется, в феврале), прочтя в одной из газет… заметку о состоявшейся в Университете блестящей защите приват-доцентом Г. Г. Шпетом магистерской диссертации на тему История как проблема логики»». И тогда уже «твердо решил, несмотря на противодействие и уговоры отца, поступать на историко-филологический факультет…» (Б. В. Горнунг. Записки о поколении 20-х годов… (Фрагмент воспоминаний о 1914–16 годах). С. 341).
  Вспоминает он и Психологический институт – в связи с состоявшимся на его крыльце в сентябре 1920 г. импровизированным собранием «немногочисленных лингвистов и классиков», избравших его «своим представителем в [Студенческое] бюро» (Там же. (Из записной книжки 1920-х годов). С. 346).
  Творческому облику «юного филолога» Б. В. Горнунга посвящены также несколько абзацев мемуаров его оппонента А. В. Чичерина, см.: А. В. Чичерин. Давние годы (Главы из воспоминаний). С. 247–248. Об отношении Бориса Владимировича к чичеринскому кругу см. соответствующую цитату в примеч. 167 к настоящей Хронологии.


[Закрыть]

НИОР РГБ. Ф. 718. Карт. 21. Ед. хр. 29. Л. 1.

Почти сразу же из нее развивается Комиссия по изучению проблемы художественной формы (она же – Комиссия по форме и Комиссия по изучению проблемы формы), поскольку «первый большой вопрос», который встал перед словарной комиссией и который «ставит себе современная наука об искусстве», – проблема формы в искусстве. Его сложность обнаруживается уже в области отдельных наук, изучающих искусство и имеющих «крупнейшие философские недостатки, в то время как у философов нередко наблюдается отсутствие тонкой интерпретации и понимания конкретного художественного материала».

«Исключительный интерес», проявляемый к проблеме формы в среде литературоведов, лингвистов, искусствоведов и музыкантов, «ставящих эту проблему, не имея философского базиса», заставляет комиссию 1) «остановиться более детально на проблеме художественной формы, оставив первоначальную задачу составления словаря». И 2) «попытаться организовать дело так, чтобы представители отдельных специальных наук об искусстве могли регулярно работать совместно».

На первый год существования комиссии намечаются общие проблемы эстетики и специальные проблемы поэтики, предполагающие совместную работу философов и лингвистов во главе с Г. Г. Шпетом.

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 14. Ед. хр. 7. Л. 1, 31.

Во вновь организуемую комиссию входит «отколовшаяся наиболее резко от МЛК группка», до весны 1923 г. не имеющая «никакого организационного оформления, кроме совершенно частного кружка “Ars magna” и вхождения в ядро машинописного журнала “Гермес” (№ 1, июль 1922 года), в котором участвовали люди, весьма далекие от теоретических и философских проблем».

Б. В. Горнунг. Записки о поколении 20-х годов. С. 374.

Июнь, 26 – Г. Г. Шпет выступает с докладом «Задачи комиссии по изучению проблемы художественной формы и план [ее] работ».

После его обсуждения принимается решение приступить к осуществлению намеченного плана немедленно, не дожидаясь начала академического года. Задачи, которые ставит перед собой комиссия на первое время и которые распределяются между ее членами, сводятся к следующему:

«1. Проблематика формы в искусстве, элементы формы. Различные значения термина “форма”. История этих значений (Г. Г. Шпет и А. Г. Цирес[1144]1144
  До ФО РАХН работал с Г. Г. Шпетом в ИНФ, состоя там научным сотрудником I разряда по Секции логики и теории познания. См.: Л. А. Коган. Непрочитанная страница. С. 106, 115.


[Закрыть]).

2. Проблематика эстетической формы. Проблематика формы в современной эстетике (Н. И. Жинкин и Н. Н. Волков).

3. Проблема поэтической формы. Отношение поэтической формы к логической форме (Н. Н. Волков).

4. Проблема «внутренней формы». Внутренняя поэтическая форма. Конструктивная и фигурная внутренняя форма. Критика этих понятий. История понятия и термина «внутренняя форма» (Г. Г. Шпет, М. М. Кенигсберг и А. А. Буслаев).

5. Проблема формы стиха. Структурные моменты стиховой формы. Мелодика стиха. Рифма (М. М. Кенигсберг, С. Я. Мазэ).

6. Проблемы сюжета. Структурные моменты сюжетной формы. Проблемы поэтического образа. Виды поэтического образа. Троп. Образ и сюжет (Б. В. Горнунг, Н. Н. Волков и М. А. Петровский).

7. Поэтические формы и миф. Формы понятий в мифическом мышлении (Н. И. Жинкин).

8. Проблема формы в языке. Грамматика и семасиология. Новейшие течения в лингвистике (М. М. Кенигсберг, А. Г. Цирес).

9. Проблема синтаксической формы (А. А. Буслаев).

10. Формальное направление в современной поэтике, критика его (Б. В. Горнунг, М. А. Петровский)».

Помимо чтения докладов по этим вопросам предполагается также подготовка членами комиссии рефератов книг Б. Кроче, М. Н. Петерсона, Б. М. Эйхенбаума и В. М. Жирмунского.

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 14. Ед. хр. 7. Л. 1, 31об.

24 июля 1923 г. в рамках осуществления намеченного плана Г. Г. Шпет выступает с докладом «О различных значениях термина “форма”».

НИОР РГБ. Ф. 718. Карт. 21. Ед. хр. 29. Л. 4–7.

М. М. Кенигсберг 31 июля сообщает Комиссии о лингвистическом курсе Ф. де Соссюра;[1145]1145
  Ранее (5 марта 1923 г.) М. М. Кенигсберг (как и упомянутые дальше А. А. Буслаев, Н. Н. Волков и Н. И. Жинкин) принимал участие в обсуждении этой книги в МЛК. См. об этом: Е. А. Тоддес, М. О. Чудакова. Первый русский перевод «Курса общей лингвистики» Ф. де Соссюра и деятельность Московского лингвистического кружка (Материалы к изучению бытования научной книги в 1920-е годы). С. 237–238, 242–245.


[Закрыть] в развернувшейся в связи с этим дискуссии участвуют А. А. Буслаев, Н. Н. Волков, Н. И. Жинкин и Г. Г. Шпет.

В следующем академическом году М. М. Кенигсберг выступает в Комиссии с докладом «Понятие внутренней формы у Антона Марти и возможности дальнейшей его интерпретации» (другое название – «Внутренняя форма у [А.] Марти», 29 января и 12 февраля 1924 г.), который позднее ложится в основу статьи[1146]1146
  См. также 1924, октябрь, 14, и декабрь, 30.


[Закрыть] для I выпуска «Трудов» комиссии[1147]1147
  См.: 1924, октябрь, 14, и декабрь, 30, 1925, январь, 27, и февраль, 6, 1926, февраль, 6, и май, 28, 1927, январь, 11, и февраль, 5.


[Закрыть] [не опубликована].

Книга В. М. Жирмунского «Рифма, ее история и теория» (Пг., 1923) служит М. М. Кенигсбергу материалом для еще одного доклада, представленного Комиссии, – «Проблемы теории рифмы» (другое название – «О рифме», 25 марта 1924 г.).

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 14. Ед. хр. 7. Л. 4, 15–17, 21, 32.

Синтаксис русского языка XVIII и XIX вв., «главным образом синтаксис поэтических произведений русских авторов 20-х и 30-х гг. XIX в.», а также история русской литературной критики и журналистики XVIII–I половины XIX в. входят в сферу научных интересов А. А. Буслаева. Для Комиссии по изучению проблемы художественной формы он разрабатывает иностранную и русскую теоретическую литературу по вопросам синтаксиса «за последние годы», в частности труды М. Н. Петерсона и К. Бюлера (доклады «Синтаксис М. Н. Петерсона», 4 сентября 1923 г., и «Взгляды К. Бюлера на предмет синтаксиса», 25 ноября 1924 г.).

Интересу А. А. Буслаева к русским авторам 1820–1920-х гг. позднее обязан своим появлением доклад «Материалы по истории эстетики Пушкинской группы около 30-го года»[1148]1148
  Под названием «Русская эстетика около 1830-го года (Пушкинская плеяда, Катенин и отзвуки романтизма и шеллингианства)» намечался на осень 1927 г. Будучи подготовленным Б. В. Горнунгом, он «не был заслушан… по чисто внешним причинам» (РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 10. Ед. хр. 155. Л. 25).
  Что это за причины, в цитированном документе не раскрывается. На них указывает сын автора несостоявшегося доклада. По сообщению М. Б. Горнунга, в мае 1927 г. его отец «вновь, и теперь на целый год, уходит от всякой службы и подрабатывает только случайными переводами, газетными статейками и заметками на разные темы (вплоть до шахматных обзоров, сообщений о необычайных атмосферных явлениях и т. п.) и под разными псевдонимами…» (М. Горнунг. Поэт, ученый, человек. С. 458).


[Закрыть] (17 ноября 1928 г., Историко-терминологический кабинет).

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 1. Ед. хр. 70. Л. 115–115об., Оп. 14, Ед. хр. 7. Л. 6, Ед. хр. 15. Л. 18–18об., Ед. хр. 29. Л. 10–10об.

Осень, не ранее 19 сентября – Особая комиссия с участием представителей профсоюза РАБИС и Главнауки начинает обследование РАХН с целью выработки проекта ее штатов. В отношении ФО по итогам обследования предполагается слияние его с бывшей Комиссией по художественному воспитанию, ставившей перед собой «задачу разработки вопроса о формах воздействия искусства на человека».

Штаты Отделения проектируются в составе «5 заведующих (Отделением и 4-мя отделами), 4-х членов (по одному на отдел) и ученого секретаря, а всего из 10 лиц».

РГАЛИ. Ф. 2232. Оп. 1. Ед. хр. 124. Л. 5об.

Сентябрь, 25 – На заседании ФО при участии представителей других отделений и секций РАХН Г. Г. Шпет выступает с докладом «О словаре художественной терминологии», в котором сообщает о подготовительной работе Комиссии по редактированию словаря и выработанном ею плане. Он констатирует, что «последние словари и справочники художественной терминологии издавались в начале XIX века – более 100 лет назад, с тех пор искусствоведение, эстетика и философия искусства проделали громадную работу, ввели много новых методов и терминов, которые нигде не были собраны и систематизированы». Подвести итоги этой работе предполагается изданием «Словаря художественной терминологии», объединяющего «всю теоретическую и принципиальную терминологию», и «Словарей художественной технологии», фиксирующих «терминологию отдельных искусств». Общий словарь «должно… подготовить философское отделение», специальные – секции Академии (литературная, музыкальная и т. д.).

Тогда же Г. Г. Шпет предлагает присутствующим на заседании представителям отделений и секций «дать свои заключения по следующим вопросам: 1) вводить ли в словарь имена или ограничиться только терминами… 2) включать ли библиографию и если включать, то при словах или в конце текста, как общий указатель, 3) чем определять границы терминов и самого словаря».

В результате обсуждения этих вопросов в комиссии решено «имена не вводить», библиографию помещать «при словах, и только наиболее актуальную», а границы терминов и самого словаря «определять совместно с секциями, имеющими свои словари». «Статьи по наиболее важным терминам должны быть подписаны их авторами», а изложение терминов будет «эволюционно-диалектическим».

Ожидается, что это будут словари «для широких слоев (уровень студента)». Г. Г. Шпет допускает, что «в отдельных случаях» не исключено философское освещение технических терминов, подчеркнув при этом, что «не надо ставить это как обязательное правило».

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 14. Ед. хр. 11. Л. 5–5об., Ед. хр. 19. Л. 39.

Словарная работа ФО встречает понимание и поддержку: по мнению В. А. Никольского, обследовавшего Академию в составе особой комиссии с целью проектирования ее штатов, «живая потребность и чисто практическое значение составления такого словаря [художественной терминологии] не подлежат сомнению и, приняв на с[е]бя этот труд, [Философское] отделение в полной мере оправдывает свое существование».

РГАЛИ. Ф. 2232. Оп. 1. Ед. хр. 124. Л. 5.

Октябрь, 2 – А. Г. Габричевский выступает в ФО (пленарное заседание совместно с ЛС) с докладом «Поэтика Гётевского “Западно-Восточного Дивана”».

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 10. Ед. хр. 32. Л. 30об., Оп. 14. Ед. хр. 5. Л. 4.

Впоследствии он возвращается к творчеству Гёте в докладе «Эстетика молодого Гёте» (5 марта 1925 г., Комиссия по изучению истории эстетических учений).

Учение Гёте о цвете привлекает внимание одного из будущих участников дискуссии по докладу А. Г. Габричевского, В. П. Зубова, посвятившего ему 2 доклада («Метод изучения хроматики Гёте» и «Основные идеи хроматики Гёте», Комиссия по изучению истории эстетических учений, 9 и 21 октября 1924 г.).

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 1. Ед. хр. 50. Л. 51об., 54об., Оп. 10. Ед. хр. 32. Л. 30об., Оп. 14. Ед. хр. 14. Л. 4, 7, 38–39.

Октябрь, 23 – По предложению Г. Г. Шпета принимается решение избрать кандидатами в действительные члены ФО Б. Г. Столпнера и В. М. Экземплярского и в научные сотрудники [А. А.] Губера[1149]1149
  Это имя встречается в источниках в связи с Философским обществом, которое было основано 29 октября 1922 г. выпускниками (того же года) философского отделения Московского университета (А. А. Губер несколько раз даже избирался членом его Президиума) (см.: И. Д. Левин. Шестой план. С. 285–288).


[Закрыть] и О. А. Шор и «просить Правление о представлении их на утверждение Ученого Совета».

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 14. Ед. хр. 5. Л. 8.

Октябрь, 29 – При участии членов ФО (М. И. Каган, Г. Г. Шпет) в ЛС РАХН обсуждается доклад И. И. Гливенко «Физиологические основания поэзии (О восприятии поэтического произведения)».[1150]1150
  В некоторых архивных документах этот доклад характеризуется как совместное заседание ФО и ЛС.
  Оценку его одним из сотрудников последней см.: Из далеких двадцатых годов двадцатого века (исповедальная переписка фольклористов Б. М. и Ю. М. Соколовых). С. 712.


[Закрыть] В дискуссии особо отмечается предлагаемое докладчиком изучение читателя – в отличие от «обычного литературно-научного подхода», предполагающего изучение автора (Г. Г. Шпет, Ю. М. Соколов, М. О. Гершензон).

Вместе с тем, по мнению Г. Г. Шпета, «физиологические наблюдения недостаточны, необходимо перейти и к психологическим… суждения художника о предмете передаются читателю; возможна “отрешенная действительность”, которая не всегда является художественной, – для последней необходимы элементы эстетические, стилистические, связанные с определенным эмоциональным током. Читателя сопровождает чувство конструкции, требующее ясности построения. Игнорирование докладчиком таких синтетических моментов породило некоторые недоразумения и оставило открытым вопрос, как конструктируются элементы интеллектуально-формальные, определяющие художественные произведения».

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 6. Ед. хр. 4. Л. 18–18 об.

Впоследствии проблема понимания чужой душевной жизни в искусстве становится предметом обсуждения ФО, преобразованного в разряд, и Комиссии по изучению художественного творчества Физико-психологического разряда; с докладом на эту тему 23 февраля 1928 г. выступает Г. И. Челпанов.

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 1. Ед. хр. 106. Л. 48.

Интерес к психологическим наблюдениям приводит ФО к сотрудничеству и с Психофизической лабораторией ГАХН; программа работ последней вырабатывается В. М. Экземплярским «совместно с Г. Г. Шпетом» (сентябрь 1924 г.).[1151]1151
  До РАХН (ГАХН) В. М. Экземплярский и Г. Г. Шпет сотрудничали в Организационном комитете ВНПА (избран в январе 1919 г.) под председательством Г. И. Челпанова, где первый состоял секретарем, а второй – редактором изданий Ассоциации. Местом собраний Комитета и ВНПА был Психологический институт им. Л. Г. Щукиной при Московском университете. См.: В. М. Экземплярский. Всероссийская Научно-Педагогическая Ассоциация. С. 294.
  В. М. Экземплярский также входил в состав Секции экспериментальной и физиологической психологии реорганизованного в 1921 г. упомянутого Института, директором которого ненадолго стал Г. И. Челпанов. См.: М. Э. Боцманова, Е. П. Гусева, И. В. Равич-Щербо. Психологический Институт на Моховой. С. 11.


[Закрыть]

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 1. Ед. хр. 70. Л. 58.

В совместных заседаниях ФО и Психофизической лаборатории заслушиваются и обсуждаются доклады С. С. Скрябина[1152]1152
  Это имя встречается в источниках в связи с Философским обществом, основанным выпускниками философского отделения Московского университета 1922 г. 29 октября. См.: И. Д. Левин. Шестой план. С. 286–288.


[Закрыть] «О психологическом методе в эстетике» (21 декабря 1926 г. и 21 июля 1927 г.) и В. М. Экземплярского «Дифференциально-психологический подход к проблемам эстетики» (17 мая 1927 г.).

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 14. Ед. хр. 23. Л. 8, 11, 22–23, 31–32об.

В. М. Экземплярский является также руководителем по экспериментальной психологии аспиранта С. С. Скрябина. Диссертация последнего[1153]1153
  Защита состоялась 26 октября 1929 г. См.: НИОР РГБ. Ф. 709. Карт. 1. Ед. хр. 19. Л. 19об. (36).


[Закрыть] на тему «Структура эстетического восприятия» строится на установлении «внутренней противоречивости психологической концепции в эстетике», ее методологических недостатков, невозможности для нее конкретно определить структуру эстетического восприятия и определении «спецификума эстетического переживания», исходя из «“эстетической психологии” (непременно в социально-историческом контексте)».

Социальность и историчность эстетических определений доказывается «на основе понятия стиля, существенным образом характеризующего эстетическое переживание с объективной его стороны».

«Особенность эстетического восприятия автор усматривает – с отрицательной стороны – в своеобразном “выключении” интеллектуального момента (в отличие от художественного творчества) с положительной стороны – в эмоциональных признаках, базирующихся на объективных принципах “усиления” и “оформленности” (стильности) эстетического предмета… “выключение” интеллектуального момента вовсе не означает его отсутствия в эстетическом переживании. Напротив, именно роль[ю] интеллектуального момента определяется классификация эстетических переживаний (на “беспредметные”, “предметные” и “синтетические”)». Соответственно обосновывается и классификация искусств (по С. С. Скрябину, искусства «формальные», «литературные» и «драматические»).

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 10. Ед. хр. 571. Л. 23–25.

Ответу на вопрос, определяется ли употребление «каждым композитором определенных метров, ритмов и темпов… исключительно законами развития музыкальной мысли или коренится, хотя частично, в психической индивидуальности композитора. Не несет ли музыкальное произведение даже в своих формальных категориях, как метр, темп и т. д., черты индивидуальности», посвящается экспериментальное исследование штатной аспирантки ФО М. А. Моисеевой, работающей по специальности «теория искусства, экспериментальное искусствоведение (в области музыки)» под руководством С. Н. Беляевой-Экземплярской, в ЛЭИ.

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 10. Ед. хр. 407. Л. 5об. – 6, 8.

Персонально связь Отделения/Разряда с упомянутыми ячейками в разное время осуществляется через П. Н. Каптерева[1154]1154
  До ФО РАХН работал с Г. Г. Шпетом в ИНФ, состоя там научным сотрудником I разряда по Секции методологии науки. См.: Л. А. Коган. Непрочитанная страница. С. 106, 110, 111, 114, 116.


[Закрыть] и И. П. Четверикова (Комиссия по изучению художественного творчества).

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 14. Ед. хр. 16. Л. 1.

и А. А. Смирнова,[1155]1155
  До РАХН (ГАХН) А. А. Смирнов, как и некоторые другие будущие сотрудники ФО (см. примеч. 125, 131, 205), являлся членом Организационного комитета ВНПА. Он также состоял научным сотрудником I разряда реорганизованного в 1921 г. Психологического института им. Л. Г. Щукиной. См.: В. М. Экземплярский. Всероссийская Научно-Педагогическая Ассоциация. С. 294; М. Э. Боцманова, Е. П. Гусева, И. В. Равич-Щербо. Психологический Институт на Моховой. С. 11.


[Закрыть] П. С. Попова[1156]1156
  «Персонально, через Г. И. Челпанова и П. С. Попова», с ФО была связана также Комиссия по изучению художественного творчества при Физико-психологическом отделении. См.: РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 1. Ед. хр. 64. Л. 6об.
  Имя П. С. Попова до революции также встречается в материалах Психологического института им. Л. Г. Щукиной, организатором которого являлся Г. И. Челпанов. Павел Сергеевич был одним из участников семинария, работавшего в этом Институте. В начале 1920-х гг. он читал Введение в психологию студентам основного отделения ГИСа. См.: М. Э. Боцманова, Е. П. Гусева, И. В. Равич-Щербо. Психологический Институт на Моховой. С. 8; Б. В. Бирюков. Трудные времена философии. Отечественные логика, история и философия в последние сталинские годы. Ч. I. С. 28, 162; Вас. Сережников. 10 лет работы Первой русской школы живого слова. С. 22 и примеч. 115.


[Закрыть] и Н. И. Жинкина[1157]1157
  Имя Н. И. Жинкина до революции встречается в материалах Психологического института им. Л. Г. Щукиной. Как и некоторые другие будущие сотрудники ФО (см. примеч. 124, 128, 130, 204), он также являлся членом Организационного комитета ВНПА (состоял в нем заместителем секретаря В. М. Экземплярского). См.: Б. В. Бирюков. Трудные времена философии. Отечественные логика, история и философия в последние сталинские годы. Ч. I. С. 28, 162; М. Э. Боцманова, Е. П. Гусева, И. В. Равич-Щербо. Психологический Институт на Моховой. С. 8, 10; В. М. Экземплярский. Всероссийская Научно-Педагогическая Ассоциация. С. 294.


[Закрыть] (Психофизическая лаборатория).

П. С. Попов также готовит для «Энциклопедии художественной терминологии» статью «Творчество» и выступает с докладом по ней на заседании Историко-терминологического кабинета в январе 1928 г.

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 1. Ед. хр. 119. Л. 2, Оп. 14. Ед. хр. 30. Л. 30–31об.

В статье он ставит перед собой задачу «подвести итоги современным учениям о художественном творчестве и указать применяемые здесь научные методы».

Бюллетень ГАХН. 1928. № 11. С. 24.

Октябрь, 30 – М. А. Петровский выступает в ФО с докладом «Выражение и изображение [в поэзии]» (упоминается также под названием «Онтологическая проблема образа»). В дискуссии по нему участвуют Т. И. Райнов, А. Г. Габричевский, М. И. Каган, М. М. Кенигсберг, А. С. Ахманов и Г. Г. Шпет.

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 14. Ед. хр. 5. Л. 10–10об.

По свидетельству современников, философы «наговорили ему [докладчику] кучу комплиментов и указывали, что такого рода доклад особ[енно] важно слушать словесникам, хромающим в знании филос[офских] и психол[огических] проблем…».

Из далеких двадцатых годов двадцатого века (исповедальная переписка фольклористов Б. М. и Ю. М. Соколовых). С. 712.

Ноябрь, 6 – А. Г. Габричевский представляет в ФО доклад «Структура художественной формы».

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 14. Ед. хр. 5. Л. 13.

Ноябрь, 13 – Б. В. Горнунг выступает в ФО с докладом «Новая литература по поэтике», представляющим сотрудникам Комиссии по изучению проблемы художественной формы работы в области поэтики ленинградского профессора В. М. Жирмунского.[1158]1158
  См. также: 1925, февраль, 6.


[Закрыть]

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 10. Ед. хр. 155. Л. 23об., Оп. 14. Ед. хр. 7. Л. 8.

Ноябрь, 20 – Т. И. Райнов читает в ФО доклад «Эстетика Толстого».[1159]1159
  Его статья под названием «Эстетика Толстого и его искусство» впоследствии публикуется в книге «Эстетика Льва Толстого», вышедшей под редакцией П. Н. Сакулина (М., 1929).
  См. также: 1927, июнь, 7, и 1928, май, 25.


[Закрыть]

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 14. Ед. хр. 5. Л. 15–15об.

Декабрь, 4 – Президиум ФО принимает решение представить на утверждение Правления РАХН в качестве научных сотрудников Комиссии по изучению проблемы художественной формы Б. В. Горнунга, М. М. Кенигсберга, А. А. Буслаева и С. Я. Мазе[1160]1160
  Все перечисленные лица были связаны с МЛК, формально просуществовавшим до весны 1924 г. См.: Б. В. Горнунг. Записки о поколении 20-х годов. С. 343–345, 360–361, 364–367, 369–370, 372–376, коммент. к ним в том же издании (С. 424–425); Е. А. Тоддес, М. О. Чудакова. Первый русский перевод «Курса общей лингвистики»… С. 229–249; М. И. Шапир. Московский лингвистический кружок (1915–1924). С. 458, 459, 460, 462 и Указатель к настоящему изданию.
  Из приведенного списка остановимся здесь на характеристике А. А. Буслаева, оставшегося в памяти некоторых оппонентов человеком, «знавшим одинаково толк в лингвистике и в лошадях», и членом группы «колючих» и «решительных формалистов». Его портрет как преподавателя древнерусской литературы глазами раннесоветской студенческой аудитории (конец 1920-х гг.) дан в ряду других в статье учащегося ВГЛК МОНО П. Зотова в главке «Древнерусский». См.: А. В. Чичерин. Давние годы (Главы из воспоминаний). С. 245; П. Зотов. Как иные обучают литературе. Глазами студента литкурсов. С. 49.
  О том, что речь идет именно об А. А. Буслаеве, можно судить по тексту приведенных П. Зотовым эпиграмм, где присутствует названная фамилия («Плетет Буслаев языком…» и «Буслаев, много нам ты врешь!»). Известный в прошлом ученый с такой же фамилией и также занимавшийся литературоведением приходился А. А. Буслаеву дедом и к моменту появления статьи о преподавателях ВГЛК уже умер (1897). См. о нем, например: С. В. Смирнов. Буслаев Федор Иванович // Русские писатели 1800–1917. Биограф. словарь / Гл. ред. П. А. Николаев. Т. 1. А – Г. М., 1989. С. 373–374.


[Закрыть] (утверждаются 14 декабря).

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 14. Ед. хр. 4. Л. 2, Оп. 10. Ед. хр. 155. Л. 11, Ед. хр. 371. Л. 1, 2, 7.

Декабрь, 4 – Принимается решение «поддержать в Правлении Академии просьбу О. А. Шор о командировании ее за границу. Принять предложенное в ее заявлении и… просить ее войти в сношение с имеющимися в Италии: а) обществом изучения восточной Европы и б) Studio Russo, предложив им обмен изданиями. Предложить О. А. Шор захватить с собой несколько оттисков отчета о деятельности Академии (из журнала “Искусство”) для распространения за границей».[1161]1161
  См. также 1926, декабрь, 2, и 1928, март, 20.


[Закрыть]

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 14. Ед. хр. 4. Л. 2.

Декабрь – Г. Г. Шпет заканчивает «предварительное редактирование списка слов, которые войдут в словарь художественной терминологии».

В основном списке – 586 терминов, причем их число не считается окончательным – возможность добавления новых терминов в процессе работы над словарем продолжает сохраняться.

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 14. Ед. хр. 11, Л. 3, Ед. хр. 19. Л. 39.

Январь, 23 – Комиссией по изучению проблемы художественной формы намечен план сборника ее трудов, подготовку которого планируется завершить к весне.

Сборник должны составить статьи членов комиссии по общим (значения термина «форма», понятия внутренней, эстетической, поэтической и логической формы, элементы формы) и частным вопросам, а также рецензии и обзоры важнейших трудов отечественных и иностранных авторов по поэтике, синтаксису и эстетике.[1162]1162
  См. также: 1923, июнь, 26, 1924, октябрь, 14, и декабрь, 30, 1925, январь, 27, и февраль, 6, 1926, февраль, 6, и май, 28, 1927, январь, 11 и февраль, 5.


[Закрыть]

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 14. Ед. хр. 7. Л. 13–14.

Февраль, 8 – Вопрос о сущности эстетики и поэтики и границах между ними оказывается в центре внимания Отдела / Подсекции теоретической поэтики ЛС в связи с обсуждением доклада М. П. Столярова «Исходные точки органической поэтики (в связи с «Росме[р]схольмом» Ибсена)», проходящего с участием философов.[1163]1163
  В некоторых архивных документах фигурирует как совместное заседание ФО и ЛС.


[Закрыть]

Выступая в прениях по докладу, Г. Г. Шпет ставит докладчику в упрек неразличение «проблемы эстетики и поэтики. Поэтика – технологич[е]ская дисциплина, и каждая наука имеет свою технологию. Первая, философская, часть доклада – повторение шеллингианства в упадочной стадии его развития: вместо органической диалектики – построение безжизненных схем, вместо анализа – ряд категорических утверждений. В литературном исследовании докладчик предлагает исходить из художественного целого, не определяя, вместе с тем, сущности последнего: ведь целое может быть и космосом, и хаосом. Природа той интуиции, на которую ссылается докладчик, совершенно не выяснена…Мы сливаемся с предметом не только в поэтической, но и в философской интуиции. Докладчик не доказывает, а декретирует, что предметом поэтической интуиции является миф. Миф в одинаковой мере источник и научного, и поэтического, и религиозного творчества».

В «известного рода философской какофонии» видит один из существенных недостатков доклада Б. Г. Столпнер.

Возражая оппонентам, М. П. Столяров указывает, что, по его мнению, «поэтическое переживание не есть лишь одно из переживаний наряду с другими. Из поэтического переживания родятся науки и искусства. Поэтому в поэзии содержится намек на ту интуицию, которая осуществляет в себе все виды интуиции. Когда сольются все виды интуиции, начнется высшее искусство. Нельзя проводить грани между интуицией исследователя и воспринимающего субъекта. Исследователь, интуитивно не переживающий художественного произведения, никогда ничего не поймет в нем. Эстетика есть просветленное переживание. Если поэтика лишь техническая дисциплина, то эта дисциплина лишняя. Упрек в философском эклектизме представляется докладчику несправедливым…».

В целях прояснения поставленных в ходе дискуссии вопросов подсекция теоретической поэтики посвящает несколько заседаний (иногда совместных с ФО) разбору воззрений различных мыслителей на проблему поэтики. В частности, М. А. Петровский представляет Подсекции и Отделению доклад «Основы поэтики Э. Гирта» (16 мая), М. М. Кенигсберг выступает в Подсекции теоретической поэтики с сообщением «Проблема поэтики в постановке Б. Кроче» (13 июня) и т. д.

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 6. Ед. хр. 5. Л. 14об. – 15, 46–49об., 52–53.

Почти одновременно с докладом М. П. Столярова – также в феврале – в составе ФО в целях «систематической разработки вопросов эстетики в ее историческом развитии» образуется Комиссия по изучению истории эстетических учений (она же – Комиссия или Отдел по истории эстетики).

Работу ее предполагается вести в двух направлениях: «1) изучение истории эстетики, 2) изучение истории оптики и акустики». Причем в рамках первого направления первостепенное значение приобретает исследование «истории развития учений о художественной форме и проблем, с ними связанных», а в отношении хронологии – эпохи Античности и периода «оформления эстетики как строго систематической науки (немецкая эстетика, начиная с Баумгартена и кончая первыми десятилетиями XIX столетия)».

Второе направление имеет дело с учением о предметах зрения и их качествах и связывается прежде всего с эпохой «классических трактатов о пространственных искусствах (XV–XVII в.)», включая «а) трактаты по живописи, архитектуре и скульптуре, б) трактаты по оптике, в) трактаты по перспективе, г) трактаты по метеорологии (вроде старых трактатов о цвете неба), д) трактаты по астрономии, не выходящие за пределы зрительно-данного пространства (старые трактаты о сфере)». Здесь предполагается выявить развитие учения «о природе и структуре видимого КАК ВИДИМОГО» по методу описательному, свободному «от всяких каузальных и каузально-генетических объяснений».

Итогом работ комиссии в данном направлении видится выяснение «a)…связи между светом и цветом, с одной стороны, и протяжением с другой… b)…истории взглядов на отношение между СВЕТОМ и ЦВЕТОМ… в связи [с] воззрениями на природу света и цвета… c)…развития теорий о ДВУХМЕРНОСТИ или ТРЕХМЕРНОСТИ первичных данных зрения. d)…развития взглядов на соотношение КАЧЕСТВЕННЫХ и КОЛИЧЕСТВЕННЫХ сторон зрительного предмета…».

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 1. Ед. хр. 23. Л. 104–104об., Оп. 14. Ед. хр. 14. Л. 2–3об.

Март, 4 и 7 – На заседании ФО единогласно избирается Президиум Комиссии по изучению истории эстетических учений в составе Г. Г. Шпета (председатель), А. Ф. Лосева (заместитель председателя)[1164]1164
  Был одним из участников семинария, работавшего в созданном Г. И. Челпановым Психологическом институте. Участие в коллективе, который собрал вокруг себя Георгий Иванович, привело к появлению первой публикации А. Ф. Лосева – статьи «Эрос у Платона» (1916). До ФО РАХН (ГАХН) это имя возникает также в материалах руководимого Г. Г. Шпетом ИНФ; не набрав необходимого числа голосов при баллотировке в научные сотрудники I разряда и отказавшись быть младшим научным сотрудником, А. Ф. Лосев, тем не менее, принял участие в некоторых институтских диспутах. См.: Б. В. Бирюков. Трудные времена философии. Отечественные логика, история и философия в последние сталинские годы. Ч. I. С. 28, 162; Л. А. Коган. Непрочитанная страница. С. 99, 115, 116.


[Закрыть] и В. П. Зубова (ученый секретарь), утвержденный затем Правлением РАХН.

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 14. Ед. хр. 5. Л. 25, Оп. 1. Ед. хр. 23. Л. 93об.

Впоследствии председательствование на заседаниях в отсутствие Г. Г. Шпета и руководство комиссией после перевыборов всех должностных лиц ФО (1925) переходит к А. Ф. Лосеву.

Программа деятельности комиссии, выработанная А. Ф. Лосевым, принимается Президиумом 19 апреля. Задачи нового подразделения включают систематическую разработку «эстетики в ее историческом развитии», базирующуюся главным образом «на анализе основных эстетических понятий, как они формулировались у разных представителей эстетики». Намечаются исследование и сводка материала, «прежде всего в тех областях эстетики, которые менее затронуты в современной науке», в связи с чем особое внимание предполагается уделить вопросам «происхождения эстетики как науки» и «первым четким формулировкам эстетических понятий» «как у представителей философской мысли, так и у деятелей искусства, поскольку они были заняты этими проблемами».

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 14. Ед. хр. 13. Л. 1–3.

Март, 4 – апрель, 1 – Для разработки плана чествования памяти И. Канта (200 лет со дня рождения) избирается комиссия в составе М. И. Кагана и А. Л. Саккетти под председательством Г. Г. Шпета. Принимается решение «просить Правление Академии командировать Г. Г. Шпета в Кенигсберг для участия в юбилейных торжествах».

По итогам проделанной комиссией работы постановляется:

1). Вступительного общего доклада, который был бы уместен в случае «торжественного заседания, устроенного всей Академией», не делать.

«2). Устроить четыре заседания с докладами» на темы:

1. Актуальное значение кантовской эстетики (Т. И. Райнов[1165]1165
  До революции (1915) издал в Харькове работу под названием «Теория искусства Канта в связи с его теорией науки». В ней он, по его собственному признанию, «подвергал Канта критике», что впоследствии «рассматривалось как препятствие» для его оставления при Петербургском университете: кафедра философии в нем «занималась тогда кантианцами (проф. А. Введенский и другие)» (цит. по: С. Р. Микулинский. Проблемы истории и теории развития науки в трудах Т. И. Райнова. С. 268).


[Закрыть]),

2. Отношение эстетик Канта и Шиллера (М. И. Каган[1166]1166
  Как сообщила дочь философа, «по получении аттестата зрелости» (1909) Матвей Исаевич «отправился в Германию с целью поступить там в какой-нибудь университет на философский факультет. Учился у Германа Когена, Пауля Наторпа, Эрнста Кассирера, а также у знаменитого Вундта и у не ставшего еще тогда знаменитым Николая Гартмана». В Марбурге он защитил докторскую диссертацию «История проблемы трансцендентальной апперцепции от Декарта до Канта» (по-видимому, не сохранилась). Ко времени возвращения в Россию М. И. Каган был уже убежденным неокантианцем. В Невеле вокруг М. М. Бахтина и М. И. Кагана сложился «кантовский семинар», который его участники в шутку называли «нашим Марбургом». См.: Ю. М. Каган. Люди не нашего времени. С. 12; В. Л. Махлин. Между мессианством и институцией: М. И. Каган в ГАХН. С. 194.


[Закрыть]),

3. Модификации кантовского учения в современном неокантианстве (Б. А. Фохт,[1167]1167
  До ФО РАХН преподавал в Московском университете (его портрет этого времени обрисовал в мемуарах А. В. Чичерин) и работал с Г. Г. Шпетом в ИНФ, состоя там научным сотрудником I разряда по секции истории философии. См.: А. В. Чичерин. О «последних русских философах». С. 28–29, 30; Он же. Давние годы (Главы из воспоминаний). С. 266–267, 272; Л. А. Коган. Непрочитанная страница. С. 103, 106, 115; Н. А. Дмитриева. Русское неокантианство: «Марбург» в России. С. 307.


[Закрыть] А. Л. Саккетти[1168]1168
  До вступления в число сотрудников РАХН он занимался в «семинарии» по философии И. Канта со студентами Костромского университета (1920–1921). См.: Г. В. Савенко. Александр Ливериевич Саккетти. С. 238.


[Закрыть]).

Вместо поездки для участия в юбилейных торжествах кого-либо из членов Отделения постановляется «просить Правление устроить торжественное заседание всей Академии в память Канта и послать телеграмму в Кенигсберг за подписью Правления и Философского отделения».

В рамках намеченного плана заслушиваются доклады А. Л. Саккетти «Кант и эстетика неокантианства» (20 мая, пленарное заседание) и Б. А. Фохта[1169]1169
  По сообщению Н. А. Дмитриевой, Б. А. Фохт считался «кантианцем» уже в 1902 г.; интересом к И. Канту он мог заразиться «в Германии, от Г. Риккерта», у которого после окончания физико-математического факультета Московского университета, летом 1899 г., он изучал логику и теорию познания во Фрайбурге. «Учению Канта об априорности пространства и времени» была посвящена его дипломная работа на философском отделении историко-филологического факультета (1904). К этому времени он «был не просто убежденным когенианцем, но и лидером этого движения в России».
  30 мая 1921 г. Б. А. Фохт защищал на диспуте в университете работу «О трансцендентальном методе в философии Канта» (полное название – «О трансцендентальном методе в теоретической философии Канта и его отношении к методу психологическому»); его оппонентами были Г. И. Челпанов и Н. Д. Виноградов. См.: Н. А. Дмитриева. Борис Александрович Фохт: к истории русского неокантианства. С. 9, 11, 50; Она же. Русское неокантианство: «Марбург» в России. С. 151, 152, 301.
  Текст работы, доложенной в 1921 г., полностью опубликован Н. А. Дмитриевой в: Б. А. Фохт. Избранное (из философского наследия). С. 51–128.


[Закрыть] «Эстетика Канта и Когена» (17 июня, Комиссия по изучению истории эстетических учений).[1170]1170
  Опубликован под названием: Б. А. Фохт. О постановке основной проблемы эстетики у Канта и у Когена в связи с критикой основных понятий и принципов, примененных Кантом к ее решению. С. 195–262.
  Как указывает Н. А. Дмитриева, эта датированная 10 июня 1924 г. работа предназначалась «для выступления в философской секции РАХН (потом – ГАХН) на двух заседаниях 13 и 17 (20?) июня 1924 г., посвященных 200-летию со дня рождения Иммануила Канта» (Б. А. Фохт. Избранное (из философского наследия). С. 428).
  Однако, согласно документам Академии, под доклад Б. А. Фохта было отведено одно заседание – 17 июня. См.: ГАХН. Отчет. 1921–1925. С. 21; РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 14. Ед. хр. 13. Л. 10.


[Закрыть]

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 14. Ед. хр. 5. Л. 25, 29об., 38–38об., Ед. хр. 13. Л. 10.

Весна, не позднее 31 марта – Постановлением Правления РАХН «во всех секциях и отделениях» Академии закрываются Методологические отделы.

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 3. Ед. хр. 5. Л. 48.

Апрель, 9 – Б. А. Фохт выступает на пленарном заседании ФО с докладом «О прекрасном, как предмете искусства (Основные черты художественного творчества)» (другие названия – «О прекрасном, как предмете искусства» и «О прекрасном как предмете искусства и основных чертах художественного творчества»).[1171]1171
  Н. А. Дмитриева, публикуя текст одноименной работы (Б. А. Фохт. Избранное (из философского наследия). С. 129–194), ошибочно указывает, что он читался автором «как минимум, трижды: 1 и 9 апреля 1924 г. на заседаниях философской секции Российской (затем Государственной) академии художественных наук в ознаменование 70-летия со дня рождения профессора философии Марбургского университета Пауля Наторпа… и третий раз… под названием “О некоторых основных чертах художественного творчества”… в Доме ученых в 1927 году» (Там же. С. 423).
  Документы РАХН содержат только одну дату упомянутого заседания: 9 апреля (ГАХН. Отчет. 1921–1925. С. 20, 117). 1 апреля, как следует из нашей Хронологии и из «Отчета» Академии, Пленум ФО обсуждает вопрос о праздновании юбилея Канта. См.: ГАХН. Отчет. 1921–1925. С. 116.
  Доклад Б. А. Фохта на близкую тему и тоже в ГАХН см.: 1929, март, 15 и 19.


[Закрыть] В дискуссии по нему участвуют А. С. Ахманов, Ф. Ф. Бережков и Г. Г. Шпет.

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 14. Ед. хр. 5. Л. 31, 33.

Июнь, 12 – ФО РАХН в лице Г. Г. Шпета приветствует Вяч. Иванова, вернувшегося в Москву после трехлетнего отсутствия,[1172]1172
  Об обстоятельствах приезда В. И. Иванова в Москву летом 1924 г. см.: Д. Усов. «Мы сведены почти на нет…» Т. 2. Письма. С. 504 примеч. 24 (литература).


[Закрыть] и «выражает надежду, что теперешний отъезд его в Западную Европу не будет долгим, и после него В. И. Иванов снова займет в кругах русской духовной культуры место не только сотрудника, но и вождя».

В. И. Иванов излагает 16 основных тезисов своей книги «Дионис и прадионисийство», заставшей «московских классических филологов врасплох» вследствие использования в ней «не только древнейших данных, но и результатов последних раскопок» (В. О. Нилендер).

Отвечая на вопросы собравшихся, В. И. Иванов признает «основной наукой гуманитарного знания» филологию (ответ С. А. Котляревскому) и указывает на необходимость преодоления и объединения «отдельных мифологических школ» («и этнографизм Фрачер,[1173]1173
  Так в тексте. Вероятно, имеется в виду английский этнограф и историк религии Дж. Дж. Фрэзер (также Фрейзер).


[Закрыть] и крайний позитивизм Соломона Рейнака») (ответ В. О. Нилендеру).

РГАЛИ. Ф. 941. Оп. 14. Ед. хр. 5. Л. 40–41.

Сентябрь, 23 – Расширенный Президиум ФО утверждает программу работ Отделения на 1924/1925 академический год.

Во время ее обсуждения Г. Г. Шпет предлагает «принять во внимание» при разработке программы ФО на будущий год «общую тенденцию Академии установить более тесное научное взаимоотношение м[е]ж[д]у отделениями и секциями». Прежде всего «отделения должны предложить секциям общие темы для совместной разработки», которые по обсуждении «наряду с другими Президиумами всех отделений» будут утверждены Правлением РАХН. Со стороны ФО такими общими темами могут стать:

«1. Кинематограф как искусство,

2. Внеэстетические факторы искусства,

3. Возможны ли определение и анализ искусства, без отнесения к эстетическому,

4. Формальный метод и

5. Что такое образ».

В результате дискуссии по предложению М. А. Петровского (с поправками Г. Г. Шпета и А. Г. Циреса) темы для исследований делятся на четыре группы «по степени их актуального значения для отделения»:

I – 1. Внеэстетические факторы искусства.

2. Возможны ли определение и анализ искусства без отнесения к эстетическому.

3. Кинематограф как искусство.

II – 1. Что такое образ.

2. Проблема сходства в искусстве (перенесение характеристик).

III – 1. Формальный метод в связи с философским методом.

IV – 1. Субъект искусства.

Тогда же принимается решение оставить при отделении три из существовавших ранее комиссий: По изучению проблемы художественной формы, По изучению истории эстетических учений и По «Словарю художественной терминологии»; «Комиссии по изучению проблемы времени в искусстве как самостоятельной не сохранять, а слить ее с Комиссией по проблеме формы».