Текст книги "Сверхъестественное: И прошел год. Поцелуй койота. Ночной кошмар"

Шочи рассказала. У Дина внезапно пропал аппетит.

– Значит, ты думаешь, что странная отстраненность, которую ты нащупала в памяти Брюера, – это какой-то психологический блок? – уточнил Сэм.

– Может быть, – ответила Шочи. – Или одержимость.

– Одержимость? – Дин отложил бургер. – В смысле, демоном?

– Нет, чем-то гораздо более незаметным. Я начинаю думать, что Уэуэкойотль не врал. Возможно, здесь замешаны более серьезные силы.

– Так что мы будем дальше делать? – спросил Сэм, уминая свой белковый салат.

– Страж ранена. Ей потребуется несколько дней, чтобы восстановить силы, – заметила Шочи. – А нам нужно найти последнего человека, Поркайо. Узнать все что можно о нем. Вдруг найдутся еще подсказки, кто за всем этим стоит.

– Напомни, где он? – спросил Дин.

– Фуллертон, Калифорния, – ответил Сэм.

– Ясно, – Дин потянулся за счетом. – Похоже, план у нас есть.

– И еще, – Шочи бросила на Дина насмешливый взгляд. – Когда мы прикидывались агентами ФБР, ты дал мне фамилию Селены?

– Пришлось выкручиваться, и быстро, – начал оправдываться Дин. – Эта фамилия первой пришла мне в голову.

– Эй, – вмешался Сэм. – Все лучше, чем Крокетт и Таббс.

– Pendejo![145]145
  Дурень! (исп.)


[Закрыть] – она шлепнула Дина по руке. – Ненавижу эту скулящую сучку. В следующий раз имена выбираю я.

Глава 17

Когда они остановились около безвкусного мотеля с неоновой вывеской «Колючая парочка», Дин чувствовал себя слегка не в форме. Под вывеской помещалось большое изображение грудастой ковбойши в клетчатом бикини, обнимающей огромный кактус смутно фаллической формы. Дин уже давно не надеялся увидеть когда-нибудь мотель без единого кактуса в декоре.

Шочи на мотоцикле подъехала вслед за «Импалой» и остановилась под вывеской.

– Так, – Сэм направился к крохотному офису. – Два номера, да?

Шочи сняла шлем и помотала головой:

– Обойдусь. У меня есть одеяло.

– Ты что? – переспросил Дин. – Собираешься спать на улице? Вот еще! Мы возьмем тебе комнату.

– Если, конечно, не хочешь разделить постель с моим братом, – усмехнулся Сэм.

– Сэм, – проговорил Дин. – Заткнись.

– Ну, можешь спать в моей постели, – предложил Сэм.

– С бонусом в виде тебя в ней же? – выгнула бровь Шочи.

– Как хочешь. Но если со мной, то сна не получится. Я не сплю.

– Я лучше возьму отдельную комнату, – усмехнулась Шочи. – Спасибо.

– Не благодари меня. Благодари… – Сэм выудил из бумажника поддельную кредитку и прочитал напечатанное в ней имя. – Дуэйна Сверчински[146]146
  Дуэйн Сверчински – американский писатель, автор детективных романов.


[Закрыть].

Когда Сэм ушел, Дин прислонился к машине, чувствуя усталость и легкое головокружение. Сражение далось ему нелегко, плюс, скорее всего, сказались последствия прошлой ночи. Царапина, оставленная на правой руке каменным ножом Тео, пощипывала, когда он сжимал и разжимал холодные пальцы и массировал запястье. Странное ощущение, рука была словно чужая.

– Дин, – окликнула его Шочи. – Все нормально?

– Да, – он снова сжал пальцы в кулак. – Наверное, просто устал.

Вернулся Сэм с ключами, болтавшимися на брелоках в виде больших пластмассовых кактусов. Им достались номера 202 и 203.

– Это наверху, – Сэм протянул один ключ Шочи. – Третья тебе, нам вторая.

Пока они шли, Дин держался чуть позади. Он наблюдал за Шочи – как она поднимается по лестнице в узких кожаных штанах, как боевой пояс лежит на ее пояснице, – и начал потеть, а потом голова у него закружилась так, что ему показалось, что до второго этажа он не доберется. Зад у Шочи был, конечно, что надо, но не до такой же степени. Что, черт побери, происходит?

Дин поднялся по лестнице, помедлил, вцепившись в перила. Дурнота прошла, и он направился по коридору к комнатам.

– Спокойной ночи, мальчики, – Шочи открыла свой номер. – Завтра в Фуллертон.

– Точно, – Сэм придержал дверь. – Дин, идешь?

– Через минуту, – Дин выглянул на пыльную парковку.

Сэм бросил на него взгляд.

– Мне нужна минута, ясно? – сказал Дин. – И я приду.

– Ладно, – брат закрыл дверь.

Дин привалился к перилам. Краска облетала хлопьями, стоило к ним прикоснуться. Он посмотрел на дверь номера Шочи, хотел постучать, но передумал.

Она оказалась изумительным охотником, одним из лучших среди тех, кого Дин встречал: изящная, невозмутимая, с отличной интуицией. Они работали вместе, словно хорошо смазанный механизм. Как танцоры танго. Как будто тренировались годами. В ней было все, что Дин хотел бы видеть в напарнике, и даже больше, и становилось все труднее игнорировать искры между ними. Чувства, в которых Дин нуждался меньше всего. Не помогало и то, что каждый раз, когда он гадал, каково будет с Шочи, он вспоминал Лизу, как она стояла на крыльце, исчезала в зеркале заднего вида. Каменную твердость ее голоса, когда она велела Дину держаться подальше от нее и Бена. Он думал о том, что сказал Сэм. Разумеется, Лиза будет жить дальше, ведь так? Почему бы и нет? Почему бы и ему не поступить так же?

Когда Дин сообразил, что обдумывает все это, чтобы оправдать возможность переспать с Шочи, то почувствовал себя последним мерзавцем. Год, проведенный с Лизой и Беном, был единственным по-настоящему счастливым в его жизни, а он пытается обставить все так, чтобы не винить себя за ночь, проведенную с цыпочкой, у которой оказалась симпатичная задница.

Лучшим выходом в этой ситуации была, ясное дело, выпивка – шерстинка укусившей собаки[147]147
  Шерстинка укусившей собаки – согласно поверью, если к собачьему укусу приложить шерсть укусившей собаки, рана быстро заживет.


[Закрыть]. Выпивка стала решением многих проблем в жизни, но Дин слишком вымотался, чтобы ему было до этого хоть какое-то дело. Он потянулся к дверной ручке, но тут голова снова предательски закружилась, да так сильно, что подкосились ноги. Ручка двери метнулась прочь от пальцев, словно пейзаж, пролетающий за окном скорого поезда. Кажется, Дин успел позвать брата по имени, а может, только хотел сделать это.

Глава 18

Дин осознал, что лежит на спине, на продавленной мотельной кровати, глядя на большое и темное влажное пятно на потолке, очертаниями напоминающее штат Техас. Слева над ним стоял Сэм, справа – Шочи. Обеими руками она держала Дина за правое запястье, и была красивой и убийственно серьезной.

– Дин, – проговорила она. – Почему ты не сказал, что ранен Ицтлитлантлем?

– Чего? – нахмурился он. – В смысле, ножом твоей сестры?

– Это не ее нож, – возразила Шочи. – По праву это мой нож.

– Ладно, неважно, – перебил Сэм. – Меня сейчас не волнует ваша семейная драма, просто скажи, что с Дином? Он отравлен?

– Хуже, – сказала Шочи. – Этот нож сделала прабабка моей прабабкиной прабабки из зуба убитого Цицимитля, Звездного Демона. Эти демоны – невероятно могущественные существа, их обсидиановый укус способен разорвать душу. Их еще называют Пожирателями душ. Ицтлитлантль – совершенное оружие против привидений и прочих неупокоенных духов. Он бы на месте убил нашего буйного Стража. Но если ранить им живого человека… Дин, этот нож не просто руку тебе порезал, он порезал твою душу.

– Да ты шутишь…

– Хотелось бы. Твоя душа ранена и нуждается в исцелении.

– Потрясающе, – заметил Сэм. – Вот бы меня ранило.

Шочи посмотрела на него со странным выражением лица. Дин почти видел, как в голове у нее крутятся шестеренки, но понятия не имел, о чем она думает.

– И что ты делать будешь? – поинтересовался он. – Заставишь прикусить палку и наложишь на душу пару швов?

– Я ничего не могу для тебя сделать, – возразила Шочи. – Я не curandera[148]148
  Целительница (исп.).


[Закрыть].

– Да? Ладно. И что теперь будет? – нахмурился Дин.

– Твоя душа умрет.

– Умрет? – Дин посмотрел на брата, потом снова на Шочи. – Эй, что значит, «умрет»?

– Это не так уж плохо, – заметил Сэм. – В смысле, когда души нет. Я без своей прекрасно обхожусь.

– Ты не понимаешь, – сказала ему Шочи. – Твоя душа за пределами тела, но все еще жива. Когда душа умирает, тело становится бессмысленно существующим гниющим трупом.

– Зомби? – Дин попытался сесть, но безуспешно. – Хочешь сказать, я устрою «Ночь живых мертвецов»[149]149
  «Ночь живых мертвецов» – культовый кинофильм Джорджа Ромеро о нашествии зомби.


[Закрыть] и попытаюсь сожрать твои мозги?

– Нет, ты не будешь есть наши мозги. Но когда душа мертва или пожрана Цицимиме[150]150
  Цицимиме – множественное число от «Цицимитль».


[Закрыть], тело начинают привлекать другие души. Оно будет настойчиво вгрызаться в живую плоть в отчаянной попытке добраться до души, скрывающейся в ней.

– Прекрасно, – прокомментировал Дин. – Сколько мне осталось?

– Порез небольшой, – сказала Шочи. – Значит, двенадцать часов. Может, сутки.

Ее тон был мрачным. Дину стало нехорошо, и он схватил Сэма за руку:

– Сэмми, ты же не допустишь, чтобы со мной это случилось, правда? Если дело запахнет керосином, ты же разберешься, да?

– Конечно, – отозвался Сэм. – Разберусь.

– Ты не должен был так быстро отвечать, – с упреком сказал Дин.

– Прости.

– Ну так что? Будем сидеть и ждать, пока я зомбанусь, как у Ромеро, чтобы наш Декстер[151]151
  Декстер Морган – главный герой телесериала «Декстер», судмедэксперт по брызгам крови, а также серийный убийца, не испытывающий никаких эмоций.


[Закрыть] мог вышибить мой гниющий мозг и избавить меня от мучений?

– Есть кое-кто, – проговорила Шочи. – Тот, кто может тебе помочь. Но не уверена, что она согласится.

Шочи достала телефон, набрала номер и, отвернувшись, тихо заговорила, хотя Дин и так ничего бы не понял: язык не был ни английским, ни испанским. Но он слышал, что ее тон был сначала умоляющим, потом сердитым. А потом Шочи внезапно замолчала и посмотрела на телефон.

– Ну? – поторопил Дин.

Шочи повернулась, и по ее лицу все стало ясно.

– Отлично. План «Б»?

– Попробую еще раз.

Шочи вышла в коридор и закрыла за собой дверь, отсекая новый поток непонятных слов.

– Сэм, что будем делать? – спросил Дин.

– Не знаю, – ответил брат. – Можно позвать Каса.

– Думаю, ему немного надоело, что мы дергаем его за рукав каждый раз, когда кого-то из нас побили в песочнице.

– Есть идея получше?

Дин вздохнул и закрыл глаза. Головокружение усилилось, горло жег тошнотворный металлический привкус.

– Эй, послушай, Кас, – Дин сгибал пальцы раненой руки, по предплечью текли холодные ручейки онемения. – Я понимаю, что ты занят, и со всей этой неразберихой на Небесах и…

– Нет, – Кастиэль стоял около двери в ванную, растрепанный, небритый и, как обычно, затюканный.

– Что «нет»? – переспросил Сэм.

– Нет, я не могу тебе помочь, – пояснил ангел Дину. – Извини.

– Ты спустился вниз, только чтобы сказать, что не можешь помочь? – Дин прижал пальцы здоровой руки к виску. – Зачем же так утруждаться? Почему просто не проигнорировать меня, как обычно?

– Я никогда не игнорировал тебя, Дин, – возразил Кастиэль. – Я никогда не игнорировал никого из вас. Иногда я могу прийти, иногда не могу.

– Но почему ты не можешь ему помочь? – не сдавался Сэм.

– Ты… – Кастиэль как будто подыскивал нужные слова. – Не в моей юрисдикции.

– Прости, что? – Сэм шагнул вперед. – Не в твоей юрисдикции? С каких это пор у ангелов появилась юрисдикция?

– Вы имеете дело с совершенно другой системой. Другие боги. Мне не позволено вмешиваться.

– Да ладно! Просто потому, что мы тут сражаемся с мексиканскими монстрами? – Дин все еще пытался встать, от усилий перед глазами у него плыло. – В Мексике небось тьма-тьмущая католиков, так?

– А еще в Мексике тьма-тьмущая монстров. Соотношение людей и демонов там едва ли не самое высокое – они уступают только Уганде. И если бы вы сражались с одним из тех демонов, я был бы счастлив помочь, однако вы столкнулись с совершенно отдельной, независимой духовной сферой. Высшее руководство издавна придерживается политики невмешательства, если речь идет о других богах. По условиям недавнего соглашения они не вмешиваются в наши дела, а мы в их.

– Но мы – твое дело, – сказал Дин. – Я и Сэм. Разве нет?

– Когда вы противостояли Люциферу, разве какое-нибудь ацтекское божество пыталось помочь вам остановить апокалипсис? Даже если бы все их жрецы и избранные люди погибли в случае вашего поражения?

– Вот как? – заметил Дин. – Значит, я теперь ходячая пища для червей, и никто ничего не может сделать?

– Ваша новая подруга очень талантлива, – проговорил Кастиэль. – Как сказал Сэм, она молодец. Сейчас вы в ее руках.

Когда Шочи вернулась, Кастиэль уже исчез.

– Есть хорошие новости. И плохие, – объявила она.

– Сначала плохие, – решил Сэм.

– Выезжать нужно прямо сейчас. Придется пересечь границу, чтобы попасть в Тихуану. Моя бабушка не поедет в Соединенные Штаты.

– Не так уж плохо, – оценил Дин. – Смотаемся в Ти-Джей[152]152
  Ти-Джей – т. е. Тихуана, приграничный город на северо-западе Мексики.


[Закрыть]. Выпьем пива, закатимся в пару стрип-клубов, может, сфоткаемся на этих полосатых, как зебра, осликах.

– А хорошие новости? – поинтересовался Сэм.

– Моя бабушка – могущественная curandera. Она поможет Дину.

Глава 19

Шочи поехала вперед, пообещав братьям, что встретит их по ту сторону границы. Сказала, что нужно уладить кое-что. Дин был не в том состоянии, чтобы возражать. Сэм помог ему сесть в машину, и Дин не смог возразить и против того, чтобы брат сел за руль.

«Импала» оставляла позади километры пустыни, Дин сидел, уткнувшись в стекло головой, которая шла кругом. Мимо проплыл знак, предупреждающий о нелегальных иммигрантах: три бегущих человека – мужчина, женщина и ребенок.

– Скажи-ка мне кое-что, – нарушил молчание Сэм.

– Что?

– Ты все еще опасаешься, что Шочи хочет нас надуть?

– Не знаю, – отозвался Дин. – Ну, то есть, я почти на все сто уверен, что она человек. Кажется, она не темнит, но… я просто не знаю.

Он не собирался рассказывать брату, что на самом деле думает о Шочи. Сэм бы тогда принялся самозабвенно доводить его.

– Мне кажется, – начал Сэм, помолчал и только потом продолжил: – Кажется, эта охота важна. Не могу сказать почему. Просто знаю. Дело не только в Шочи и Страже Границ. Все куда важнее. – Несколько минут он вел машину в молчании, потом заговорил снова: – Прошла уйма времени с тех пор, когда что-то в последний раз казалось мне действительно важным. Я должен во что бы то ни стало довести дело до конца.

– Не волнуйся, Сэмми, – сказал Дин. – Я пока не собираюсь откидывать копыта.

Он очень надеялся, что это действительно так.

Шочи предложила оставить «Импалу» в Сан-Исидро, на американской стороне. Дин категорически не хотел бросать свою обожаемую машину, но еще больше он боялся, что ее «разденут» или украдут на тихуанских улицах. Ему пришлось тяжело опереться на Сэма, пока они ковыляли по длинной цементной дорожке, ведущей к пешеходному переходу через границу. Пограничник, проверявший их документы, был здоровенным латиноамериканцем с толстой шеей. Казалось, что в его обманчиво ленивой улыбке сверкает слишком много крупных белых зубов. Он едва взглянул на Дина и спросил Сэма:

– Он в порядке?

– Он? – Сэм заставил брата выпрямиться. – В норме. Просто уже начал праздновать и малость перестарался.

Дин мгновенно подхватил идею и, выбросив свободную руку в воздух, пьяно проревел:

– Шоу с осликами![153]153
  Donkey show, специфический вид секс-туризма, когда зрители платят за просмотр полового акта между женщиной и ослом.


[Закрыть] Ю-ху!

Пограничник покачал головой и отдал Сэму документы:

– Поосторожнее там.

Пробравшись, наконец, через таможню, они вывалились в лабиринт еще более запутанных дорожек, где обосновались торговцы: дети, ровесники Бена с лицами, покрытыми зелеными и красными отпечатками от банок, из которых они нюхали краску, продавали каменно-твердую жвачку и конфеты; старуха торговала гипсовыми статуэтками святых вперемежку с поддельными американскими сувенирами. Груды сомбреро и маракасов. Коврики с белыми тиграми, Хулио Иглесиасом и Девой Гваделупской. Надувные звери и пиньята в форме борцов в масках.

Дину в его нынешнем состоянии прогулка сквозь строй уличных продавцов казалась Батаанским маршем смерти[154]154
  Переход 75 тысяч военнопленных протяженностью в 97 км в 1942 году на Филиппинах после окончания битвы за полуостров Батаан. Во время перехода погибли около 6 тысяч человек.


[Закрыть].

Симпатичная девочка-подросток подбежала к Дину и вручила ему листовку с рекламой контрафактных виагры и регейна[155]155
  Препарат против выпадения волос.


[Закрыть] по оптовой цене. Через несколько шагов другая девчонка всучила Сэму рекламу стрип-клуба.

– И что все это значит? – Дин перевел взгляд со своей рекламки на листовку в руках Сэма. – Нет, лучше не отвечай.

Когда они выбрались на нужную улицу, Дин сразу заметил Шочи. Не заметить ее было нереально. Она сидела за рулем четырехдверной «Импалы» 1967 года, но на количестве дверей и факте, что эта машина сошла с конвейера «Шевроле» в том же году, что и его, сходство двух автомобилей заканчивалось. Эта «Импала» щеголяла пониженной крышей и опущенным кузовом: до асфальта оставалось сантиметра два, не больше. Выкрашена она была в зеленый цвет с золотистым металлическим напылением. На капоте можно было видеть удивительно безвкусное изображение мускулистого ацтекского воина с грудастой, едва одетой девицей, трущейся о его ногу. Подойдя ближе, Дин увидел, что салон отделан блестящим золотистым винилом и желто-зеленым искусственным мехом. Колпаки на колесах сияли, как бриллианты.

Заметив Винчестеров, Шочи помахала им и стукнула по пульту управления гидравликой. Машина подпрыгнула и закачалась.

– Скромненько, – Сэм открыл заднюю дверцу, забросил туда сумку и усадил брата, а сам сел рядом с Шочи. – В этой машине нас никто не заметит.

– Ты же вроде говорила, что здесь опасно водить хорошую машину, – Дин наконец-то сел и испытывал от этого такой кайф, что было даже неловко.

– Я сказала, здесь опасно ездить на вашей машине, – поправила Шочи. – Здесь все знают, кому этот автомобиль принадлежит. Его никто не тронет.

– А чья эта машина? – поинтересовался Сэм.

Рванув с места, Шочи ответила:

– Я же говорила, мне многие обязаны.

Дин пытался следить за окрестностями, но вид за окном сливался в залитую светом размытую череду нечитаемых знаков, облезлых автомобилей и дыма от тележек с тако. Из мощной акустической системы ревел какой-то агрессивный старомодный рок-н-ролл, но текст был на испанском.

Сэм и Шочи смеялись, разговаривали, но слов Дин разобрать не мог. Боль в руке пульсировала в такт сердцебиению. В груди нарастала тяжесть, каждый вдох давался с трудом. Закрывая глаза, он ощущал, будто падает. Дин гадал, действительно ли бабка Шочи сможет исцелить его, а потом вдруг неожиданно испугался, что совершил ужасную ошибку, согласившись на эту работу. Ошибку, которую не исправить.

Он вспомнил о споре с Сэмом после возвращения из угрюмой темницы, в которой их дед мучил монстров. Дин, ясное дело, храбрился, но что, если он и в самом деле умрет, прежде чем к Сэму вернется душа? Дин понимал, что брат остается человеком только из-за него. Если Дина не будет, Сэм прекратит бороться? Обречет себя на жизнь без эмоций, без совести? Дин не мог этого допустить. Он уже не раз оказывался слишком упрям, чтобы умереть. Возможно, и не в последний.

Через некоторое время (он понятия не имел, сколько именно минут или часов прошло) Шочи загнала «Импалу» на узкую подъездную дорожку, ведущую к дому, смахивающему на укрепленную военную базу. Оказалось, что это мотель – окруженный колючей проволокой и охраняемый парнями в спецназовской форме и с автоматами. Широко улыбаясь, они помахали Шочи и с энтузиазмом показали Винчестерам большие пальцы.

– Где мы? – проскрипел Дин.

– Это женский дом, – ответила Шочи. – Тут мы будем в безопасности.

– Женский дом? – выгнул бровь Сэм. – Бордель, что ли?

– Ага.

– Чудненько, – прокомментировал Сэм.

– А зачем такая охрана? – поинтересовался Дин.

– Конкуренция очень жестокая, – объяснила Шочи. – Другие дома угрожают смертью Тиа Люпэ.

– Войны проституток? – Сэм оглянулся на брата озадаченно и весело. – Ого, прямо как в реалити-шоу.

– Мы больше не в Канзасе, – отозвался Дин.

Женщина, которая, видно, и была Тиа Люпэ, вышла поприветствовать их. Ее розовое латексное платье было плохой идеей еще десять лет и двадцать килограммов назад, пухлые пальцы с французским маникюром были унизаны кольцами. Ее осветленные волосы были пышно взбиты, тонкие изогнутые брови – подрисованы карандашом.

– ¿Sup, flaca?[156]156
  Как дела, стройняшка? (исп.)


[Закрыть] – проговорила она, когда Шочи опустила окно. – Познакомь меня со своими сексуальными друзьями.

– Впереди Сэм, позади Дин. Мальчики, это Тиа Люпэ.

– Мэм, – поприветствовал Сэм.

Она сказала Шочи что-то по-испански, наверняка пошлое, потом перешла на английский:

– Твоя abuelita[157]157
  Бабушка (исп.).


[Закрыть] в номере двадцать один. Просто оставь машину в гараже. Мальчики, если пожелаете обслуживание в номерах, только позвоните.

Вытащив плотно скрученный рулончик мексиканских купюр, Шочи сунула несколько штук Люпэ в руку и снова села за руль.

Дин с изумлением увидел, что у каждого номера есть гараж. Когда он сказал об этом, Шочи рассмеялась:

– Это чтобы жены не заметили машины, если начнут искать мужей.

Сэм помог брату выбраться из автомобиля и зайти в комнату. Внутри все было дико аляповатым: повсюду розы, алый бархат и золотые блестки, но Дин был счастлив, не обнаружив ни единого кактуса. После удушливой тихуанской жары кондиционированный воздух казался ледяным, как в холодильнике.

Бабка Шочи ждала их. Дин сам не знал, кого ожидал увидеть. Вероятно, какую-нибудь типичную индианку-знахарку или кого-нибудь в том же духе, только не женщину, с которой его знакомила Шочи.

– Это моя бабушка Тоси. Она совсем не говорит по-английски.

Тоси была миниатюрная, как и предполагал Дин, но во всем остальном до образа, нарисованного его воображением, было далеко, как до неба. Ее прическа представляла собой гигантский ярко-красный купол (скорее всего, парик), который добавлял ее росту сантиметров двадцать. Глаза за большими круглыми очками были подведены толстыми стрелками, на костлявых запястьях и шее висело килограммов пять причудливой безвкусной бижутерии. Она была в тунике из черного бархата с золотой головой ягуара спереди, в блестящих легинсах с золотым люрексом и золотых ковбойских сапогах на высоком каблуке.

Тоси сказала что-то презрительно и явно не по-испански. Смущенно молча, Дин привалился к брату, а обе женщины принялись горячо о чем-то спорить. Сэм тряхнул головой и повел Дина к кровати:

– Так она собирается помогать или нет?

Дин с благодарностью сел на кровать: голова шла кругом, мышцы ослабли и дрожали. Тоси проговорила что-то и указала подбородком на Дина, выжидающе подняв нарисованные брови.

– Она хочет, чтобы я предупредила тебя: будет больно, – сказала Шочи.

– Потерплю, – отозвался Дин.

Когда Шочи перевела ответ, Тоси оглядела Дина с ног до головы. Следующие слова, предназначенные Шочи и Сэму и подкрепленные жестом «Кыш!», в переводе не нуждались. Шочи задержалась в дверях и оглянулась. Она явно переживала, но старалась этого не показывать. Сэм не оглянулся.

Дин умел справляться с болью, но понятия не имел, что делать, когда Тоси принялась стаскивать с него одежду, словно пьяная девчонка на шоу «Чип & Дейл»[158]158
  Танцевальная группа, известная мужским стриптизом.


[Закрыть]. Когда Дин попытался помешать ей снять с него рубашку, Тоси хлопнула его по здоровой руке и твердо что-то сказала. Дин рос без сильных авторитетных женщин в семье и не представлял, как себя вести, когда маленькая старушка вертит тобой, как хочет. Пришлось позволить Тоси завладеть рубашкой. Но потом она принялась расстегивать ремень.

Глава 20

– Эй! – возмутился он. – Леди, послушайте, у меня порез на руке! – в качестве подтверждения он поднял пострадавшую конечность. – Рука! Видите? Не нужно…

Тоси опрокинула Дина обратно на постель и стащила с него джинсы вместе с трусами до щиколоток.

– Ну ладно, – сдался Дин, уставившись на свое смущенное отражение в зеркальных плитках потолка.

Тоси расшнуровала его ботинки, сняла их, потом полностью стянула джинсы. Лежа на кровати нагишом, если не считать белых носков, Дин порадовался, что Сэма и Шочи тут нет. Он даже не представлял, что однажды докатится до такого: голый, в тихуанском борделе, в компании восьмидесятилетней старушенции, одетой, как Жанин из «Спинномозговой пункции»[159]159
  «Спинномозговая пункция» (This Is Spinal Tap) – псевдодокументальный фильм 1984 г. о вымышленной британской рок-группе, чей успех идет на убыль.


[Закрыть], оценивающе разглядывающей его хозяйство. И не сказать, чтобы она была особенно впечатлена. Даже жалко, что в номере так холодно. Сопротивляться смысла не было. Что бы Тоси ни делала, чтобы исцелить его, пусть даже это будет включать таинственное древнеацтекское обследование простаты, придется расслабиться и получать удовольствие. Выбора вроде как не было.

Тоси приступила к делу, и Дин мигом забыл о стеснительности. Шочи не соврала, предупреждая, что будет больно. Все, что он мог, это стараться лежать спокойно и скулить потише. То, что делала Тоси, отдаленно напоминало один из ангельских досмотров в исполнении Кастиэля, только она не совала руку ему в грудную клетку, а как-то вытаскивала поврежденную часть души через порез на ладони. Дин не очень-то ошибался, спрашивая Шочи про швы. К сожалению, такой вещи, как духовная анестезия, не существовало.

Когда Тоси закончила, Дин длинно и прерывисто выдохнул и сжал раненую руку в кулак. Рука все еще болела, но эту боль он был в состоянии выдержать. Тоси набросила на его дрожащее тело пушистое красное одеяло и подоткнула края – неожиданно мягко, учитывая ее недавнее неприветливое отношение.

– Спасибо, – выдавил Дин. – Э… gracias[160]160
  Спасибо (исп.).


[Закрыть]?

Старушка похлопала его по груди и сказала что-то, чего Дин не понял, но ответа, кажется, и не требовалось. Потом она позвала Шочи. Та явно ждала под дверью, потому что вошла в ту же секунду. Свой заляпанный кровью топ она сменила на дешевую футболку с изображением двух сексуальных женских силуэтов и надписью: «Мои друзья у Тиа Люпэ, а мне досталась только эта паршивая футболка». Волосы Шочи заплела в две длинные косы, как при первой встрече, и никаких цветов в волосах. После обмена короткими репликами Тоси вышла, оставив Шочи и Дина наедине.

– Ну, какой прогноз? – поинтересовался Дин. – Жить буду?

– Твоя душа все еще очень больна, но на пути к выздоровлению, – тут Шочи заметила на ковре груду скомканной одежды и с легкой улыбкой подняла глаза.

– Поверь, это не моя идея, – заметил Дин.

Шочи не ответила, в глазах светилась все та же лукавая усмешка.

– Что? Разве так не надо было для всего этого исцеляющего колдунства?

Шочи помотала головой:

– На самом деле раздеваться было необязательно. Наверное, она просто хотела попялиться на твое тело.

– Серьезно, что ли?

– Нет, – Шочи улыбнулась по-настоящему. – Шучу. Одежда мешает движению энергии, необходимой для исцеления.

– Уж и не знаю, верить ли тебе, – проговорил Дин. – По-моему, от всех вас, ацтекских цыпочек, добра не жди. Только и пытаетесь покуситься на честь больного беззащитного гринго.

– Если я захочу покуситься на твою честь, – возразила она, – то вполне способна это сделать, когда ты здоров и полон сил. Забыл уже?

Дин не забыл.

– Твоя бабушка еще вернется? – спросил он.

– Да, она вышла, чтобы принести еще кое-что. Скоро вернется. Лечить еще много.

– Не говори так, – ужаснулся Дин. – Я еле-еле первый раунд выдержал.

– Мне жаль.

Дин видел, что ей и вправду жаль. Хоть и прикрываясь остротами, Шочи действительно переживала.

– Знаешь, – Дин махнул здоровой рукой, – если бы мы были в боевике, ты бы сейчас нежно перевязывала мои раны. А потом прозвучал бы протяжный аккорд электрогитары, и мы бы покатились по постели в замедленной съемке.

– Если бы мы были в «Кью, Летающий Змей», – возразила Шочи, – в следующей сцене я принесла бы тебя в жертву Кетцалькоатлю.

– Ты же вроде говорила, что не смотрела…

Шочи вынула телефон, несколько раз стукнула пальцем по дисплею и развернула его к Дину:

– Решила полюбопытствовать.

На экране ацтекский жрец на вершине Крайслер-билдинг[161]161
  Крайслер-билдинг – небоскреб, построенный в 1930 году, один из символов Нью-Йорка.


[Закрыть] готовился вырезать сердце какому-то несчастному бедолаге.

– Сэм прав, – проговорила Шочи. – Фильм просто ужасный. Смотри, он же неправильно держит нож.

Дин рассмеялся, но тут же закашлялся. Грудь сдавило, правая рука по-прежнему казалась чужой и налитой свинцом.

– Ну? Я так понимаю, перевязывать мои раны ты не собираешься?

– Я великолепная охотница. – Сложив руки на груди, Шочи привалилась к стене. – Но сиделка из меня ужасная.

Дин не хотел оставаться в одиночестве.

– Тогда просто посиди со мной, – он похлопал по постели. – Поговорим.

– О чем ты хочешь поговорить?

Шочи продолжала настороженно стоять.

– Неважно. Пожалуйста!

Она присела на краешек кровати.

– Какой твой любимый фильм?

– «Триумф справедливых чемпионов»[162]162
  «Триумф справедливых чемпионов» – мексиканский фантастический фильм о том, как знаменитые герои-рестлеры противостоят карликам из далекого космоса.


[Закрыть]. В детстве Мил Маскарас был моим героем.

– У Мила всегда был сногсшибательный гардероб. Нельзя не влюбиться в парня, который достаточно мужественный, чтобы сражаться с монстрами в спандексе с леопардовым принтом.

– Может, тебе бы тоже пошло, – заметила Шочи. – Могу познакомить с лучшей портнихой в Мехико. Она шьет форму для самых крутых luchadores[163]163
  Рестлеров (исп.).


[Закрыть].

– Даже не знаю, – засомневался Дин. – Когда сталкиваешься один на один с каким-нибудь злобным замогильным чудиком, хочется, чтобы твоих будущих детей защищало что-то понадежнее спандекса.

– А у тебя какой любимый фильм? – спросила Шочи.

– Трудно выбрать.

– Не «Кью»?

– Нет. Спроси меня завтра, и я назову тебе другой, но сегодня подойдет «Взвод монстров»[164]164
  «Взвод монстров» – комедийный фильм режиссера Фреда Деккера.


[Закрыть]. И я хочу, чтобы мои диалоги писал Шейн Блэк[165]165
  Шейн Блэк – американский актер, сценарист и режиссер.


[Закрыть]. Любимая группа?

– «Caifanes»[166]166
  «Caifanes» – испаноязычная рок-группа из Мехико.


[Закрыть].

– Никогда о них не слышал, – заметил Дин.

– А еще мне нравится британская группа «Led Zeppelin».

– Правда? – улыбнулся Дин. – И какая песня?

– Ramble on. Она как будто обо мне, о моей жизни. Понимаешь?

Дин поднял глаза:

– У тебя есть кто-нибудь? Парень?

Шочи покачала головой.

– Девушка?

– Нет. Никого. В смысле, я пробовала, но… – она пожала плечами. – Жена из меня тоже так себе.

– Что случилось?

– Ну, просто не все всегда получается.

Дин промолчал, чувствуя, что будет продолжение, и просто ждал.

– Я пыталась завязать… стать нормальным человеком. – Шочи рассматривала покрытые шрамами руки. – Но вся эта жизнь… Охота – единственное, в чем я по-настоящему хороша.

Дин хотел сказать, что прекрасно ее понимает, но снова не смог подыскать слов. Шочи опять скрестила руки и отвернулась: закрылась, замкнулась в себе.

– Может, тебе просто нужно найти кого-то, кто будет больше похож на тебя? – предположил он.

Шочи оглянулась:

– В смысле?

– В смысле, того, кто в самом деле будет понимать тебя. Понимать, через что ты прошла. Кто был с тобой. Ну, чтобы ты могла доверить ему прикрывать в бою твою спину.

– Кого-нибудь вроде тебя, что ли? – улыбнулась Шочи. – Дин, ты хочешь быть моим бойфрендом?

– Разумеется, нет, – возразил Дин. – Я просто…

– Как прекрасный сон, – проговорила Шочи. – Воины-любовники сражаются бок о бок и одновременно погибают в сиянии славы. Но мы с тобой очень похожи, правда? И как бы ни был прекрасен этот сон, я знаю, что тебе этого хочется не больше, чем мне.

– Чего же ты тогда хочешь?

– Того же, что и ты. Того, что мы отчаянно желали еще с детства. Того, в чем оба нуждаемся, и боимся, что нам не дадут.

– Ну, и что же это такое? – спросил Дин, подозревая, что ответ ему уже известен.

– Дом, – ответила Шочи таким тоном, будто только дурак может этого не знать.

Она слишком близко подобралась к тяжелым, болезненным воспоминаниям, которые Дин постарался похоронить надежно и глубоко – о Лизе и Бене, о погибшей матери и Сэме. Обо всех долгих бессонных ночах, проведенных в дороге. Надо перевести все в шутку, залатать броню, перехватить контроль над разговором, свернуть на безопасную тему.

– Ладно, оставим мечты о сияющей славе, – решил Дин. – Как насчет ненапряжного, ни к чему не обязывающего секса?