Текст книги "Сверхъестественное: И прошел год. Поцелуй койота. Ночной кошмар"

Уэуэкойотль молчал.

– Ну и, разумеется, – не останавливался Дин, – я бы с удовольствием трахнул Шочи. Но не думаю, что это новость для кого-то, кроме Клаудии. Довести подростка до слез – большое достижение! Но знаешь что? Даже если я и хочу трахнуть Шочи, это не значит, что я это сделаю, и то, что я чувствую к Лизе и Бену, тут совершенно ни при чем. Так что, когда закончишь свой маленький спектакль, дай знать, и, может быть, мы сможем заняться чем-то серьезным. Что скажешь?

Уэуэкойотль снова перекинулся – сначала в большого черного койота, потом в красивого молодого индейца с параллельными шрамами на щеках и тяжелыми обсидиановыми дисками в растянутых мочках ушей.

– А с чего бы мне помогать тебе, охотник? – спросил он. – И не говори, что миру придет конец. Конец придет твоему миру, не моему.

– Потому что будет весело, – ответил Дин.

Глава 36

Ничего не ответив, Уэуэкойотль продолжал пристально смотреть на Дина. Его черные глаза ловили отблески пламени. Дин чувствовал вопросительный взгляд брата, но не спускал с собеседника глаз.

– Если Тео и нагвали смогут протащить Звездных Демонов в наш мир, начнется настоящая резня, – объяснил он. – Может, таких, как ты, это развлечет. Но знаешь, что веселее, чем наблюдать за резней? Наблюдать за войной.

Дин смотрел на каменное, покрытое шрамами лицо, пытаясь увидеть хоть какой-то знак. Получается? Понимают ли его? Ответа он пока не получил.

– Только подумай, – продолжал Дин. – На что бы ты потратил деньги? На хороший матч, который продлится долго, или на драку, которая, вероятнее всего, закончится нокаутом в первом же раунде? Просто дай нам шанс сразиться с этими тварями, и мы зададим Когтистой Бабочке такого перцу, что мало не покажется. Классное будет шоу. Обещаю.

– Я не могу исцелить переменившегося Стража, – сказал Уэуэкойотль.

Дин медленно выдохнул и заставил себя разжать кулаки. Уэуэкойотль глядел в даль, щурясь от дыма.

– Но я могу помочь найти того, кто может, – добавил он.

Дин знал, что бог-хитрец мог солгать, но все равно почувствовал, что удача повернулась к ним лицом.

– Слушаю тебя.

– Я скажу тебе наедине, – проговорил Уэуэкойотль. – Скажи пустому, пусть уйдет.

– Ага, – отозвался Сэм. – Еще чего.

– Сэм, все нормально.

– Ну не знаю…

– Иди, – перебил Дин. – Я справлюсь.

Брат испытующе посмотрел на Дина, кивнул и покинул круг.

– Я в твоем распоряжении. Выкладывай.

– Знавал я некогда женщину, – проговорил Уэуэкойотль. – Самую прекрасную из тех, что я когда-либо видел. Мецлисиуатль было ей имя. Дочь повитухи. Лишь только я ее увидел, понял, что она должна стать моей. Но когда я получил желаемое, она не отпустила меня. Она стала первым Стражем. Матерью всем остальным.

– Ты имеешь в виду Альфу? – уточнил Дин.

– Да, вы называете ее Альфой, – Уэуэкойотль пристально посмотрел на него. – Ей все равно, что я разбил ее сердце. Она любит меня и поныне.

Дин не собирался позволить ему сбить себя с толку, ведь цель была так близко.

– Так ты говоришь, Альфа Страж умеет как заражать, так и исцелять?

– Она по-прежнему хранит кусок белого копаля, который я использовал, чтобы забрать ее сердце. Она носит его на шее, в мешочке из оленьей кожи. Если сможешь уговорить ее отдать копаль, с его помощью можно превратить Стража обратно в человека. Я не помогу тебе уговорить ее, но помогу призвать.

На ладони Уэуэкойотля из дыма появилась маленькая ярко-красная керамическая флейта. Ее конец расширялся как колокольчик, на нем был изображен хоровод из трех койотов, танцующих на задних лапах. Уэуэкойотль протянул флейту Дину:

– Заиграй на ней. Мецлисиуатль услышит, подумает, что это я, и придет. Скажу честно, увидев, что ее обманули, она может разозлиться. Но ты из тех мужчин, которых женщины легко прощают. Правда, Дин?

– И где мне играть? – Дин взял флейту. – Тут?

– Да где угодно. Она пересечет океаны, чтобы прийти ко мне.

– Спасибо, – сказал Дин.

– Уж постарайся, чтобы оно того стоило. Устрой хорошее зрелище, охотник.

– Устрою, – пообещал Дин. – Мы не сдадимся без боя.

– А если победишь, – продолжал Уэуэкойотль, – так и будешь стоять один под дождем? Или зайдешь внутрь?

И, превратившись в Шочи, он шепнул Дину на ухо:

– Прости себя.

Потом повернулся и ушел в пустыню: образ Шочи медленно растворился в завесе дыма.

* * *

Дин нашел Сэма, Клаудию и Шочи около мотоциклов. Он рассказал, как все прошло, и показал флейту.

– Найти Альфу Стража, – повторил Сэм. – Гениально. И как это мне в голову не пришло?

– У нас всего пара часов до восхода, – сказала Шочи. – И когда солнце взойдет, нам лучше быть где-нибудь в другом месте. Надо ехать обратно и найти, где бы поспать. Днем можно заехать к моей подруге в Чиуауа, а следующей ночью вызвать Альфу. Хорошо?

– Ага, – одобрил Дин. – Я вымотался.

– Мы все устали.

Шочи тщательно закопала кострище и собрала ритуальные предметы. Клаудия молча стояла рядом. Дин подумал, что надо бы поговорить с ней, извиниться, что ли, но не имел ни малейшего понятия, как начать такой разговор с пятнадцатилетней девочкой. Так что он молчал. Сэм завел мотоцикл, Клаудия надела шлем, села сзади и они уехали. Шочи тоже повернулась к мотоциклу. Дин подошел к ней.

– Прости, – сказал он. – Ну, за то. Как Клаудия, в порядке?

– Будет, – ответила Шочи. – Она молода. Ее чувства легко ранить, но и в себя она придет быстро.

Она хотела перекинуть ногу через мотоцикл, но Дин остановил ее, положив руку на плечо:

– Можно попросить тебя об одолжении?

– Да?

– Дорогу я помню. Пусти меня за руль.

– Почему?

– Честно? – сказал Дин. – Еще одного приватного танца, как на пути сюда, я не выдержу. Прояви немного сострадания, а? Это мои единственные штаны.

Шочи рассмеялась, но уступила. До «Ровера» они добрались без происшествий.

К этому времени бодрствовать мог только Сэм, так что он и вел машину, пока остальные дремали. Когда Дин проснулся, солнце уже поднималось, а «Ровер» стоял на парковке отеля «Рамада» в Чиуауа. Шочи и Клаудия на заднем сиденье еще спали.

Дин вышел из машины, чтобы размяться, и увидел Сэма, который выходил из отеля с двумя ключами.

– Пойдем, – позвал его брат.

Дин хотел постучать по стеклу, чтобы разбудить девушек, но Клаудия вдруг рывком села, напугав Шочи. Она повернулась к Дину и, прижав ладонь к стеклу, уставилась на него широко открытыми глазами. Потом ее лицо прояснилось, и девочка, глубоко вздохнув, открыла дверь и медленно выбралась из машины.

– Я видела ее. Видела Элвию.

Шочи обошла машину и остановилась рядом с Дином.

– Рассказывай, – велела она.

– Она… – Клаудия нахмурилась. – Кажется, она сбежала.

Шочи удивленно посмотрела на Дина.

– Ты должна все вспомнить, – сказала она. – Начни с самого начала. Не упускай ни одной детали, пусть и самой незначительной.

– Ладно. Просто все так… запутанно.

– Ну? – подбодрил ее Дин.

– Сначала она была в каком-то темном месте, в кузове грузовика или что-то в этом роде. Она… как-то связана. А потом копы. Или, может, солдаты? Парни в униформе. Случилась какая-то жуткая стычка. Выстрелы и… – Клаудия вздрогнула и обхватила себя руками. – Но в суматохе Элвия освободилась и убежала. Но она… липкая. Как те несчастные птицы по телевизору, у которых все перья в нефти. Она слишком тяжелая, чтобы покинуть наш мир. В этом есть какой-то смысл?

– Да, – ответила Шочи. – Ее удерживает магия Тео. Ты видишь, где они? Что она видит?

Клаудия закрыла глаза, вспоминая:

– Небольшой город. Такой милый, старомодный городок. Узкие извилистые улочки. Большая церковь. Коричневая, с красным куполом.

– Это может быть где угодно, – покачала головой Шочи. – Можно точнее?

– Элвия прячется в каких-то катакомбах. Вокруг трупы. Но… это прозвучит странно…

– Ничего не звучит странно.

– Трупы не в могилах. Они… они почти… на виду. Как в музее, стоят в таких стеклянных ящиках.

Шочи широко открыла глаза:

– Эти трупы высушенные? Похожи на скелеты, обтянутые бледно-коричневой кожей?

– Ага.

– Гуанахуато[199]199
  Гуанахуато – город в одноименном мексиканском штате.


[Закрыть], – сказала Шочи. – Она в Гуанахуато.

– Ладно, – сказал Сэм. – И сколько туда добираться?

– Если ехать без остановок и не спать? Часов двенадцать-четырнадцать.

– Да ладно вам, – возразил Дин. – Если мы не поспим нормально, будем ни на что не годны. И еще надо заскочить к твоей приятельнице, которая делает серебряные пули. И поговорить с Альфой.

– Он прав, – согласилась Шочи. – Но больше трех-четырех часов тратить нельзя.

– Да без проблем. Больше и не надо.

– Я уже зарегистрировался, – сказал Сэм. – Мне спать не надо, но я бы сходил в душ.

– И я, – поддержала его Шочи. – В хороший горячий душ.

Их номера были на верхнем этаже. Сэм разорился на две комнаты с общей дверью. Шочи и Клаудия отправились в ту, что слева, а Сэм открыл правую.

– Увидимся утром, – сказала Шочи. – В смысле, чуть позже днем.

– Точно, – ответил Дин. – Увидимся.

Номер был приличный, но незапоминающийся. Дина, впрочем, заботило только то, чтобы было чисто, а дверь ванной комнаты запиралась. Сэм выложил ноутбук на крохотный столик. За стеной полилась вода. Интересно, это Шочи?

– Тебе срочно надо? – Дин махнул рукой в сторону ванной.

Сэм помотал головой:

– Потерплю.

– Потому что я надолго, – предупредил Дин.

– Валяй, чувак, – Сэм уткнулся в ноутбук. – Сделай нам всем одолжение.

Дин ушел в ванную и запер дверь.

Глава 37

Три часа спустя Дин, наконец, почувствовал себя более или менее отдохнувшим: он принял душ, побрился, выпил кофе, сменил носки и белье. И был готов спасать чертов мир. Снова.

Приятельница Шочи держала крохотный ювелирный магазинчик сразу за центральной площадью. Здесь были безделушки для туристов: много бирюзы и серебра вперемешку с готическими крестами, летучими мышами и черепами. В магазине хозяйничали мать и дочь: пока дочка общалась с покупателями, мать работала в подсобке.

Она встретила их у задней двери – ей было ближе к пятидесяти, а одевалась она так, что это было похоже на последствия взрыва на фабрике имени Стиви Никс[200]200
  Стиви Никс – американская певица и автор песен, наиболее известная как лицо и голос группы «Fleetwood Mac».


[Закрыть]: куча разлетающихся полупрозрачных кружев, которые вовсе не были похожи на рабочую одежду серьезного литейщика пуль.

– Это Консуэло Морена Валескес, – сказала Шочи. – Сэм и Дин Винчестеры и Клаудия Поркайо.

– Можете называть меня Чéло, – подмигнув, проговорила женщина. – Все охотники так делают. Особенно такие красивые, – она взяла Дина и Сэма под руки. – Входите.

Подсобка магазинчика оказалась завалена формами для пуль разного калибра, ковшами и слитками чистого серебра. В центре голого цементного пола над чем-то, похожим на внутренности электрогриля, стоял большой чугунный котел. На крюке у двери висели тяжелый кожаный фартук, несколько пар толстых перчаток до локтя и защитные очки. Дальняя стена была увешана поляроидными снимками: Чело с улыбкой позировала рядом с сотней разных мужчин и женщин. Все они были вооружены и, очевидно, все были охотниками. Дин не уставал удивляться, как легко узнать охотника даже в другой стране. Дело было не в оружии – в глазах. Такой взгляд Дин каждый день видел в зеркале.

– Шочи говорит, что у вас проблема с нагвалями, – сказала Чело. – Возможно, у меня найдется свободный дробовик. Что дадите взамен?

Шочи и Дин выложили из карманов украденное у фальшивых федералов оружие. Чело взвесила в руках тяжелый «Магнум».

– Пятидесятый калибр? – восхищенно присвистнула она. – Я бы с удовольствием его забрала, но вам он, кажется, больше пригодится. К счастью, вчера вечером я как раз отлила свежую партию подходящих пуль.

Она повернулась к большому шкафу, открыла его ключом, висевшим у нее на шее, и, порывшись в ящиках, вручила Дину обрез «моссберга 500»[201]201
  Одно из самых распространенных многозарядных помповых ружей.


[Закрыть].

– Знаешь, забирай так. Но в обмен я хочу фото с двумя красавчиками.

– Вы его получите, – пообещал Сэм.

Чело дала Шочи старый «Поляроид». Сэму и Дину пришлось пригнуться, чтобы оказаться на одном уровне с маленькой мексиканкой. Сделав кадр, Шочи протянула ей фотографию.

– Спасибо, – поблагодарила Чело, размахивая карточкой в воздухе.

Когда проявилось изображение, она с улыбкой прикрепила фотографию рядом со старым снимком Шочи, который Дин раньше не замечал. На фотографии Шочи было примерно столько же, сколько Клаудии: никаких татуировок, волосы короче, прямая челка. Она пыталась выглядеть крутой, но это ей пока не удавалось. Она напомнила Дину его самого в том же возрасте.

– Ладно, – сказала Чело. – Вам нужны калибры пятьдесят, сорок пять и тридцать восемь плюс патроны двенадцатого для «моссберга». Что-то еще?

– Серебряные ножи есть?

– Ну, разумеется, – отозвалась она таким тоном, будто Дин спрашивал, католик ли папа римский. – Сколько надо?

– Три, – сказал Дин.

– Четыре, – перебила Клаудия.

– Нет.

– Пускай, – возразила Шочи. – Надо же ей когда-то начинать учиться.

– Лучше научи ее метать ножи, – сказал Дин. – Потому что я не позволю никому и близко к ней подойти. Я обещал защищать ее и обещание свое сдержу.

Не стоило Дину так говорить. Клаудия снова уставилась на него сияющими глазами. Видно, неудобные откровения вчерашнего дня не остудили ее пыл.

Чело усмехнулась и направилась в маленькое хранилище.

– Давайте разделим оружие, пока здесь, – предложил Сэм. – Дин, ты бери дробовик.

– Отлично, – Дин проверил «моссберг». – А ты? Хочешь «магнум»?

– Мне он не нужен, – усмехнулся Сэм. – Мне в этом смысле доказывать нечего.

– Ага, – согласилась Шочи. – Но у тебя самые большие ладони. Что касается меня, я бы предпочла «сорок пятый».

– Справедливо, – Сэм взял большой пистолет. – Значит, Клаудии остается короткоствол.

Клаудия потянулась к пистолету, но Шочи перехватила ее руку:

– Рано. Я придержу его для тебя, пока не найду время, чтобы научить тебя им пользоваться. Не хочу, чтобы ты прострелила себе ногу. Или мне.

Чело вернулась с опасно покачивающимся штабелем коробок без ярлыков. Шочи забрала половину и поставила на верстак.

– Дин! – Сэм окликнул брата и передал ему коробку.

Открыв ее, Дин увидел десяток патронов. Выглядели они как самые обычные, но, достав один из них, Дин вместо обычного наконечника в виде звездочки разглядел сплошную сверкающую серебряную пулю с тупым концом и углублением в центре.

– Экспансивная полость? – уточнил он. – Круто, черт побери.

– Как говорите вы, американцы, – сказала Чело, – идеально для самозащиты.

Они вынули из своего оружия обычные патроны и заменили их серебром.

– Вот, muñeca[202]202
  Крошка, куколка (исп.).


[Закрыть], – Чело вручила Клаудии узкий серебряный стилет с изображением Девы Марии на рукояти и громким шепотом добавила: – Я выбрала для тебя лучший.

Остальным достались ножи попроще, и еще Чело добавила крепкий кожаный рюкзак, чтобы сложить туда оружие.

– Спасибо, Чело, – Шочи начала укладывать рюкзак. – Ты лучше всех.

– Не забывай об этом, – ответила Чело. – Иметь с тобой дело, как всегда, сплошное удовольствие. А вы, американские мальчики, запомните, что я работаю и с другими странами. Заказываете, что вам нужно, онлайн, в любое время.

Она вручила Сэму визитку с электронным адресом и переизбытком готической символики. Улыбнувшись, Сэм спрятал карточку в бумажник. Шочи закинула рюкзак на плечо и дала Чело толстый рулончик мексиканских купюр. Та пыталась отказаться, но Шочи настояла. Чело крепко обняла Клаудию, а Винчестеров расцеловала в губы.

– Заходите в любое время, – сказала она.

* * *

Перед отъездом из Чиуауа Шочи продала оба мотоцикла и трейлер очередному знакомому, заметив, что им предстоит проехать много километров, и без трейлера это будет куда быстрее. Дин согласился с ней.

– Где нам остановиться, чтобы вызвать Стража? – поинтересовался Сэм, выехав на Carretera Federal 45[203]203
  Федеральное шоссе 45.


[Закрыть].

– Да где угодно по пути, – отозвался Дин. – Главное, чтобы подальше от цивилизации.

– А что, ты где-то видишь цивилизацию? – Сэм указал на пыльное окно, за которым тянулись безлюдные равнины.

– Вот и хорошо, – сказал Дин. – Если она разозлится хотя бы приблизительно так, как предупреждал тот собакоподобный чувак, не хочу, чтобы поблизости оказались ни в чем не повинные люди. Кстати, вы, ребята, можете пока поучить Клаудию стрелять.

– Мы не позволим тебе остаться с Альфой наедине, – возразила Шочи.

– Уж поверь, я справлюсь.

– Ни за что, – вмешалась Клаудия. – Это безумие.

– Нет, – продолжала Шочи. – Нет, я пойду с тобой. Тебе нужно прикрытие.

– Послушай, не думай, что я не ценю предложение, но сейчас я наименее ценный член команды, и ты это знаешь. Ты наш проводник по стране, Клаудия выслеживает Стража, ну, а Сэм… по какой бы таинственной причине ты ни решила, что он тебе необходим, чтобы охота прошла успешно, спорить с тобой не буду. Остаюсь только я.

– Он прав, – сказал Сэм.

– Откуда ты знаешь? – возмутилась Клаудия.

– Сэмми, скажи им, – подхватил Дин. – Я просто пытаюсь быть практичным.

Шочи тихо выругалась по-испански.

– Мне эта идея абсолютно не нравится, но спорить не буду, – сказала она.

– Но ты же сама говорила, что мы должны оставаться вместе! – не успокаивалась Клаудия. – Просто отпустишь его на верную смерть?

– Детка, я не новичок, – вмешался Дин. – Меня не убьют, я достану этот чертов кусок копаля, а когда вернусь, хочу увидеть, как ты стреляешь прямо в яблочко. Договорились?

– Хорошо, – Клаудия отвернулась и уставилась в окно. – Мне, в общем, все равно.

– Вот хорошая девочка, – похвалил Дин. – Сэм, съезжай на боковую дорогу. Отъедем на пару километров от главной.

Они миновали несколько маленьких домиков и придорожное кафе, затем снова потянулись пустые равнины. Солнце начало клониться к огненно-яркому горизонту.

– Здесь! – Шочи указала на скалу справа.

Сэм свернул с дороги и остановил машину. Они вышли, и Клаудия, обняв Дина за шею, уткнулась лицом ему в грудь. Он похлопал ее по спине и отстранился:

– Эй, что я тебе говорил? Со мной все будет в порядке.

– Будь осторожен. Обещай! Ты нам нужен.

– Клаудия, – окликнула Шочи. – Возьми сумку и пару бутылок с заднего сиденья.

– Ступай, – сказал Дин.

Клаудия подняла на него глаза, поднялась на цыпочки и быстро поцеловала в щеку.

– Удачи, – густо покраснев, она вернулась к «Роверу».

Шочи подошла к Дину и протянула ему фляжку. Он глотнул и хотел вернуть, но Шочи помотала головой.

– Забирай. И это тоже, – рукоятью вперед она протянула ему свой священный нож. – Не обсидиан, конечно, но все же лучше, чем ничего.

– Спасибо, – поблагодарил Дин.

– Просто принеси его назад.

Шочи не стала ни обнимать Дина, ни целовать. Молча повернулась и направилась к «Роверу». Дин обхватил пальцами извилистую рукоять, еще хранившую тепло ее ладони, мысленно пообещал, что обязательно вернется, и ушел в пустыню.

Глава 38

Дин шел в сторону заката, пока «Ровер» не скрылся из вида. Сопровождающие тренировку Клаудии выстрелы постепенно стихли. Нигде не было видно ни следа человека. Дин был здесь совершенно один. Он замедлил шаг, потом остановился. Сунув руку в карман, достал подаренную Уэуэкойотлем флейту и начал вертеть ее в руках: до сих пор у него даже мысли не возникло, что он понятия не имеет, как на ней играть. Он никогда не держал в руках флейту – даже в детстве. Его единственным игрушечным музыкальным инструментом был барабан, да и то уже через пару дней после Рождества страдающий похмельем отец сказал, что барабан «потерялся».

В верхней части флейты он увидел четыре отверстия. Было ясно, что тонкий конец нужно сунуть в рот и дуть, но для чего эти дырочки? Он поднес флейту к губам и на пробу дунул. Хрипловатая звучная трель оказалась так мучительно красива, что Дин сразу же оборвал ее. Звук был необъяснимо сексуальный, словно понимающий и намекающий женский смех. Тот смех, который дает тебе знать, что предложение принято. Что в первый раз на смену флирту придет любовь. Что она твоя.

Дин потряс головой, чтобы в ней прояснилось, и снова поднес флейту к губам, заранее приготовившись к чарующему эффекту музыки. Двигая пальцами, Дин обнаружил, что прикрывая отверстия или оставляя их свободными, может изменять тон звука. Разумеется, до настоящей песни было еще далеко, но Дин сумел извлечь из инструмента несколько нот, которые летели над древним пейзажем, словно путеводные огни.

Воздух вокруг начал дрожать и размываться. Разделив на две части закат, появилась волнистая лента мягкого белого света, и в ткани неба возник все углубляющийся разрыв. Из разрыва вышла Альфа Страж, ее длинные черные волосы окутывало странное мерцание. Она ступила на песок так непринужденно, будто выходила из поезда.

Уэуэкойотль упоминал, что она самая красивая женщина из всех, кого он видел, и он не лгал. От ее красоты дух захватывало. Дин всегда западал на женщин с темными волосами и глазами, а она была просто изумительным образцом его любимого типажа. Широко расставленные глаза цвета крепкого кофе, густые черные ресницы, пухлые губы, четко очерченные скулы, безукоризненная кожа без намека на косметику.

Но ее красота тревожила. Она была так совершенна, так невероятна, что казалась почти пугающей. Чудовищной. Нечеловеческой.

Женщина была обнажена, но мягкая смуглая кожа ниже ключиц перетекала в гладкие пестрые чешуйки, как у гремучей змеи, прикрывающие соблазнительные изгибы ее тела, почти как одежда. На концах ее пальцев загибались черные когти, за спиной покачивались огромные черно-белые крылья, как у кондора, и поднимаемый ими ветерок взбивал песок у ботинок Дина.

Она была потрясающим и ужасным созданием, совсем не похожим на ту жалкую измученную тварь, с которой они столкнулись в Штатах.

– Кто ты? – ее чувственные губы не двигались, и шепот будто возник у Дина в ушах. – Ты не мой возлюбленный.

Флейта растаяла в воздухе как дым, и его тут же унес ветер пустыни. Дин, не дрогнув, остался на месте.

– Меня отправил сюда Уэуэкойотль, – проговорил он. – Сказал, что ты можешь мне помочь.

Она слегка нахмурила густые брови и приблизилась на шаг. От насыщенного запаха смолы закружилась голова. Когтистым пальцем она дотронулась до шеи Дина. Он поясницей чувствовал спрятанный за пояс джинсов каменный нож, но ни за что не успел бы его выхватить, если бы Страж решила раскроить ему горло от уха до уха.

– Я не помогаю мужчинам, – сказала она.

– Эта помощь не для меня, а для одной женщины. Ее звали Элвия Ревуэлтас.

– Элвия, – имя прозвучало не громче вздоха.

– Ты ее знаешь? – спросил Дин.

– Я знаю, что с ней сделали, – отозвалась Альфа. – С тобой, человек, могу поступить еще хуже. С огромным удовольствием.

Она провела рукой по его горлу, надавила когтем на мягкое местечко за ухом. Надо было соображать быстрее. Сказать что-нибудь. Хоть что-нибудь.

– Ого. Не такой встречи я, честно говоря, ожидал.

– Ты ничего обо мне не знаешь, – неподвижные губы оказались в нескольких сантиметрах от его рта. – И о том, как и кого я встречаю.

– Я просто хочу сказать, – он с трудом сглотнул, ее рука давила на кадык. – После всего, что говорил о тебе Уэуэкойотль…

Давление ослабло.

– Что он обо мне говорил? – спросила Страж.

– Ничего особенного. Неважно.

– Расскажи, – потребовала она. – А не то я выпущу тебе кишки и брошу стервятникам.

Надо же, как быстро она повелась.

– Ну, не так уж много он сказал, – пожал плечами Дин. – Ты же знаешь нас, мужиков. Мы терпеть не можем напрямую говорить о своих чувствах, но… – он помедлил. – По его словам ясно, что он по-прежнему без ума от тебя.

– Врешь, – проговорила она. – Врешь, прямо как он.

Разумеется, Дин врал, но, как он говорил Клаудии, далеко не в первый раз. Дин был профессионалом. В этом отношении он был чемпионом, гроссмейстером, у него был черный пояс по лжи. Он врал всю жизнь и знал, что ложь легче всего глотает тот, кто жаждет быть обманутым.

– Откуда мне знать, – продолжал он. – Наверное, я ошибся.

Он повернулся, будто собирался уходить. Страж отпустила его, держа руки ладонями вверх. Дин сделал шаг, другой, а потом его ушей снова достиг свистящий шепот:

– Расскажи, что он говорил.

– Он говорил о времени, которое провел с тобой, – Дин снова повернулся к ней лицом. – Думаю, только тогда он был по-настоящему счастлив. Он сказал, что с тобой чувствовал себя человеком.

Она жадно слушала, нервно сжимая и разжимая кулаки, отчего ее когти клацали.

– Он все еще чувствует ужасную вину за то, что с тобой произошло. Он оставил тебя только потому, что хотел защитить, но все равно причинил тебе боль.

– Не понимаю, – проговорила Страж. – Защитить от чего?

– Защитить тебя от его внутренней тьмы, – сказал Дин. – Он знал, что никогда не будет тем, кого ты заслуживаешь. Он знал, что любовь к нему принесет тебе лишь боль.

Она отшатнулась, сложив крылья, и темные глаза внезапно наполнились вполне человеческими слезами. Дину пришлось отвести взгляд от плачущего чудовища, и он задумался о том, кто тут на самом деле монстр. Но это не помешало ему сделать заключительный ход.

– Он хотел помочь Элвии, – сказал Дин, – потому что не мог помочь тебе. Но он не может. Только ты способна спасти ее.

– Я знаю боль всех моих дочерей, – проговорила Страж. – Боль Элвии невыразима.

– Тогда помоги мне спасти ее.

– Как?

Дин нахмурился. Все это время он разглядывал ложбинку между покрытых чешуей грудей, но почему-то не заметил, что никакого подобия кулона там нет. А сейчас увидел, что его действительно там нет.

– Уэуэкойотль сказал, что ты до сих пор хранишь кусок белого копаля, который он тебе дал, – Дин коснулся своей груди. – И носишь его в мешочке из оленьей кожи, который висит у тебя на шее, но…

Ее губы изогнулись в улыбке, и Дин услышал в мыслях тихий низкий смешок.

– Копаль? – переспросила она. – Так он тебе сказал?

Она осторожно коснулась когтем своей груди, и кожа над сердцем горячо запульсировала.

– Этот кусок копаля глубоко в моем сердце, – проговорила она. – Как и мужчина, который дал мне его. Я не могу отдать его – как не могу отдать свое бьющееся сердце.

Дин торжественно пообещал себе, что при следующей же встрече врежет хитрому койоту по яйцам.

– Ты же его знаешь. Наверное, лучше, чем кто-либо, – Дин попытался вспомнить, что говорила про Уэуэкойотля Шочи. – Его ложь открывает больше истины, чем правда, так? Как думаешь, что он имел в виду?

– Я никогда не пыталась забрать свою муку. Только разделяла ее.

Дин вспомнил зелье, которое приготовил Бобби, когда Дина обратили в вампира. Одним из главных компонентов стала кровь обратившего его вампира. Ясно, что Страж, превратившая Элвию, мертва, погибла при переходе, но если у Стражей дым копаля вместо крови, то может быть, в их жилах течет один и тот же дым – дым того самого куска копаля, который носит в своем сердце Альфа.

Глава 39

– Ладно, послушай, – сказал Дин. – Не пойми меня неправильно, но можно мне… Ну… – он вспомнил сцену из «Монти Пайтона»[204]204
  Имеется в виду английская комедия «Смысл жизни по Монти Пайтону».


[Закрыть], где у живого мужика доставали печень. Хорошего способа задавать подобные вопросы просто не существует. – Можно мне немного твоей крови?

– Моей крови?

– Я понимаю, что это слишком для первого свидания… – начал Дин.

– Лучше дай-ка ты мне немного своей крови, человек, – возразила Альфа. – Или нет, я возьму сама. Всю!

Она шагнула вперед, и Дин попятился, вскинув руки:

– Ладно, ладно. Я имею в виду, что именно это и мог подразумевать Уэуэкойотль, когда сказал, чтобы я воспользовался этим куском копаля, – Дин понимал, что идет по лезвию ножа. Один неверный шаг, и ему крышка. – Он не имел в виду, чтобы я забрал его целиком. Он хотел, чтобы ты дала мне немного своей крови.

– Ну и что…

Дин ждал, боясь настаивать.

– Ты же понимаешь, что у меня вместо крови дым, – Страж склонила голову набок. – Как ты собрался нести дым?

– Точно. Ну…

Хороший вопрос. Как, черт побери, нести дым? Как извлечь этот дым из тела Стража и во что его собрать?

Альфа провела рукой по его телу и скользнула ладонью к ягодице. Дин на секунду решил, что она пытается его потискать, но Страж вытащила у него из заднего кармана одолженную Шочи флягу и открутила крышечку.

– Эй, постой! – но она вылила содержимое фляжки на песок прежде, чем Дин успел договорить. – Зачем ты это сделала? Я бы сам выпил.

– Тебе нужно будет вдохнуть мою кровь, – сказала она.

– Минутку, что?

– Вдохнуть мою кровь, – повторила она. – И выдохнуть ее во флягу.

– Ты уверена? – нахмурился Дин.

– Так тебе нужна моя кровь или нет?

– Да. Разумеется.

– Запомни, – проговорила Страж. – Я делаю это ради него. Не ради тебя.

Дин считал себя довольно раскованным, но то, что случилось потом, пожалуй, вошло в десятку самых странных вещей, которые он проделывал с голой женщиной. Ну, вроде как голой. Вроде как женщиной. В любом случае, это было чертовски странно. Она подняла руку, когтистые пальцы пригладили волосы сексуальным и одновременно жутким движением, а коготь указательного пальца второй руки прижала к левой груди. Кожа между чешуйками разошлась, из пореза заструился густой ароматный дым. Страж притянула его голову к своей груди:

– Вдыхай.

Прильнув губами к порезу, Дин понял, что на самом деле набирать дым в легкие не стоило. Он не был Биллом Клинтоном, но понятия не имел, могут ли крохотные частички дыма впитаться в ткань легких, разбавив и ослабив выдыхаемую кровь. Кровь должна быть в полной силе, потому что получить добавку вряд ли получится.

Дин чувствовал, как его щеки раздуваются, словно у Сачмо[205]205
  Сачмо – сокращ. от «рот-меха»; прозвище американского джазового трубача и певца Луи Армстронга.


[Закрыть], и изо всех старался не думать о том, насколько все это неправильно и жутко. Наполнив рот до предела, он со слезящимися глазами отстранился и знаком потребовал фляжку. Альфа отдала ему ее, Дин, обхватив губами горлышко, выдул дым внутрь и плотно закрутил колпачок. На него напал кашель, тяжелый смолистый запах ее крови ударил в нос. Во рту пересохло, но остался странный привкус. Пить хотелось так, что облизать песок, в который впитался выплеснутый Стражем виски, казалось неплохой идеей. Дин сунул фляжку в карман и пытался придумать, что бы такое сказать. На ум ничего не приходило. Было очень неловко.

– Ух ты. Ну, ладно. В общем, спасибо. Я тебе как-нибудь звякну.

Альфа не ответила, раскинула руки в стороны, как на распятье, закрыла глаза и упала назад. Не успела она коснуться песка, как небо открылось и поглотило ее, она исчезла.

Дин очень надеялся, что все это было не зря.

* * *

Когда Дин добрался до «Ровера», уже совсем стемнело. Шочи и Клаудия еще стреляли, светя себе фонариками. Шочи стояла позади девочки и встряхивала ее за плечи, пытаясь заставить принять более расслабленную позу. Клаудия по-прежнему выглядела напряженной и дергалась всем телом от каждого выстрела, но попадала в пластиковые бутылки чаще, чем мазала.

Дин окликнул их, и Клаудия моментально обернулась, держа пистолет нацеленным на него. Шочи перехватила ее руку и опустила вниз, чтобы ствол смотрел в землю, а свободной рукой отвесила легкий подзатыльник:

– Никогда не направляй пушку на того, кого не собираешься убивать.

– Прости.

На секунду щенячьи глаза Клаудии наполнились сожалением, но потом ее взгляд с энтузиазмом переметнулся на Дина. К его удивлению, она не попыталась обнять его, хотя ей наверняка этого хотелось.