Текст книги "Сверхъестественное: И прошел год. Поцелуй койота. Ночной кошмар"

– Пригнись! – заорал Дин, выскочил из внедорожника и бросился вслед за Шочи.

Раздались выстрелы и вопли прохожих, люди, пытаясь спрятаться, бросились кто куда. Дин рискнул оглянуться: водитель перелез через задние сиденья и выбрался на улицу. В руке он сжимал короткоствольный пистолет, который казался игрушкой по сравнению с громадиной в руке его напарника, явно страдающего гиперкомпенсацией. Шочи петляла между автомобилями, словно заяц, пригнувшись и не подставляясь под выстрелы. Дин увидел, как пули высекли искры из брошенного такси в паре метров от него, и не успел сообразить, чем это грозит, как такси загорелось и окуталось ядовитым облаком удушливого дыма. Он упал на живот между двумя машинами, и тут такси взорвалось со страшным оглушительным звуком, как будто великан хлопнул в ладони. У Дина создалось впечатление, будто этот же великан врезал ему по ушам.

Когда он рискнул подняться, вокруг царил хаос. По улице бежали женщины с плачущими детьми на руках. Люди высовывались из окон, пытаясь разглядеть, что происходит. Торговые палатки были перевернуты: вареная кукуруза, пиратские диски, игрушки и дешевые серебряные украшения – все рассыпалось по земле. Дин увидел Шочи, выглядывающую в просвет между помятым хэтчбэком и другим, более удачливым такси, и побежал к ней. Шочи схватила его за руку и потащила к лабиринту палаток и лавочек.

– Они не станут перекидываться у всех на виду, – проговорила она. – Поэтому от них можно убежать. Но у меня есть идея получше.

Она пробежала по разбитым пластмассовым игрушкам, оглядываясь на близнецов, почти дразня их, заставляя преследовать ее. Разумеется, они бросились в погоню. А Шочи схватила большой, обтянутый черным бархатом поднос с кучей дешевых серебряных колец и подвесок.

– Надевай, – она на бегу передала Дину пригоршню колец. – На обе руки.

Дин почти сразу сообразил, что она задумала, и надел на все пальцы столько дурацких колец с черепами и листьями марихуаны, сколько влезло. Пару секунд спустя Шочи нырнула в маленькую булочную, Дин последовал за ней.

Внутри две женщины украшали свадебный торт. Одна была милая, очень толстая, с белыми волосами, уложенными в замысловатую прическу. На ней был фартук в цветочек. Вторая – бледная и худая с большим тонким носом, крашеными рыжими волосами, подстриженными по-мужски коротко, и в розовой футболке с надписью «СЕКСИ» сверкающими серебристыми буквами. Увидев Дина и Шочи, они замерли, будто оружие выставив перед собой кондитерские мешки, наполненные жемчужно-белой глазурью. Шочи спросила у них что-то по-испански, и толстушка ответила, указывая на дверь в задней части магазина. Шочи метнулась к двери: та выходила на узкую улочку, полную мусора и граффити.

– Когда войдет первый парень, – Шочи прижалась к стене, – задай ему жару.

– Ага. – Дин прислонился к противоположной стене и попытался выровнять дыхание.

Ему по-прежнему было страшно, но это был хороший страх – боевой, разожженный адреналином, а не страх ловушки и беспомощности, который он испытывал после ареста. Предстояло сделать то, в чем он был хорош, – надрать монстрам задницы. Это он понимал.

Первый нагваль ворвался в дверь, и Дин отвесил ему удар правой рукой, целясь в бритый подбородок. Запястье пронизала острая боль, но парень рухнул, как подстреленный. Там, где его коснулись кольца, на коже вздувались пузыри ожогов. Дин упал на колено и нанес еще несколько ударов.

Когда в дверях показался второй перевертыш, Шочи начала душить его толстой серебряной цепочкой. От серебра повалил пар, будто оно раскалилось докрасна. Цепочка глубоко погрузилась в плоть преследователя. Нагваль упал на колени и боком завалился в скользкий водосточный желоб. Шочи отпустила его и отобрала огромную пушку – это оказался «магнум» 50-го калибра модели «Смит-и-Вессон». Дин забрал у нагваля короткоствольный «тридцать восьмой» и быстро обыскал. Он обнаружил полноразмерный «сорок пятый», жуткую на вид телескопическую дубинку, мультитул[194]194
  Мультитул – многофункциональный инструмент, обычно в виде складных пассатижей с полыми ручками, в которых спрятаны дополнительные инструменты.


[Закрыть] «Лезермен» (полезная вещь) и кремниевый нож, как у Шочи, только на рукояти была изображена страшная женщина с лицом-черепом.

– Оставь нож, – Шочи нашла у второго нагваля такой же и бросила его на тротуар, будто какую-то гадость. – Он не чист. Это орудие зла.

Дин посмотрел на нож, пожал плечами и бросил его.

Женщины из булочной с любопытством заглянули в дверь. Шочи сказала что-то, кажется, извинилась, и женщина в фартуке с цветами плюнула на распростертое тело нагваля.

– Pinchas federales![195]195
  Проклятые федералы! (исп.)


[Закрыть] – бросила она.

Дин заметил:

– Ух ты. Непохоже, что она расстроилась.

– Здесь не любят federales, – объяснила Шочи. – Многие из них продажные, сотрудничают с бандами наркоторговцев, – она наклонилась и прошептала: – Лучше, если тетушки не узнают, кто это на самом деле. Для их же безопасности.

Дин и сам понимал. Он кивнул:

– Давай уже выбираться отсюда.

Глава 33

Пока они пешком возвращались в отель, Дин рассказал Шочи, что произошло с Сэмом. Шочи была в ярости и выглядела так, будто готова кого-нибудь прирезать. Кого угодно.

– Дин, – она положила ладонь ему на руку и посмотрела на него. – Мы найдем Сэма. Клянусь душой моей матери. Я не допущу, чтобы с ним что-нибудь случилось.

Дин кивнул и отвернулся, вспомнив, что произошло с младшим братом Шочи. Он надеялся, что так и будет.

– Это я виновата, – она прижала кулак к виску. – Так сглупила. Нужно было оставаться вместе.

– Ага, – сказал Дин. – Но что стало бы с Клаудией, если бы ее арестовали вместе с нами? Ты способна голыми руками отбиться от этих уродов, а она нет. Может, и не стоило ее втягивать.

– Ну, – возразила Шочи. – Уж лучше она будет искать мать с нами, чем в одиночку. И потом, я ничего ей не сказала, потому что не хочу пугать, но теперь ее преследуют нагвали. Они знают, что она связывает нас со Стражем, и попытаются выкрасть ее.

Дин чувствовал, будто неудача преследует его повсюду и подкашивает всех вокруг. Как-то получалось, что все, кого он пытался защитить, заканчивали хуже, чем случилось бы, если бы они никогда не встретились. По пути Шочи остановилась в маленьком магазине электроники и купила два предоплаченных мобильника.

– Позвони своему другу Бобби, – сказала она. – А я попробую узнать, кто мог похитить Сэма.

Дин набрал номер Бобби.

– Только волос тронь на голове этого мальчика, и господи прости…

– Бобби, – перебил Дин. – Полегче. Это я.

– Дин. Черт побери, что с тобой произошло?

– Меня арестовали, – ответил Дин. – Но я сам за себя поручился и вышел на свободу. Шочи со мной.

– Кто?

– Пока неважно. Что слышно от похитителей?

– После того первого звонка – ничего.

– Деньги выслал?

– Еще нет, – ответил Бобби. – Не то чтобы у меня такие деньжищи валялись без дела, но они дали мне время до полуночи, и я не хотел ничего предпринимать, пока ты не позвонишь. Я попытался связаться с Консульством США, выяснить, как тебя найти, но мне дали от ворот поворот.

– Ладно, держись там, старик. Шочи наводит справки.

– Что еще за Шочи?

– Долгая история, – уклончиво ответил Дин.

– С участием женщины?

– При чем тут это, черт побери?

– Да ни при чем, – отозвался Бобби. – Просто приятно слышать, что ты возвращаешься в строй.

– Бобби, отбой. Мне надо искать брата.

Они свернули за угол и направились к отелю, в котором оставили Сэма и Клаудию. Шочи трещала в трубку с пулеметной скоростью, потом прибавила шагу и почти побежала к двойным стеклянным дверям.

– Пока ничего, – сообщила она. – Но я не сдамся. Давай посмотрим, может, Клаудия все еще там.

Холл отеля представлял собой странное сочетание безликости и ярких местных цветов. Например, расставленные тут и там диванчики с полосатой синтетической обивкой будто выкрали из гостиницы «Бест-Вестерн» в Скрэнтоне. Приглядевшись, Дин понял, что они приблизительно в одной цветовой гамме, но не очень сочетаются с остальным интерьером. Ярко-розовый ковер, стены увешаны купленными по дешевке картинами – мешаниной кровавых сцен корриды, милых маленьких мальчиков в огромных сомбреро и изображений Девы Марии. Над регистрационной стойкой, отделанной пластиком, имитирующим светлое дерево, нависала громадная асимметричная люстра из меди и хрусталя, напоминавшая средневековую машину для пыток. Робкая девушка за стойкой выглядела так, будто живет в постоянном страхе, что этот чудовищный светильник оставит ее без головы.

– Привет, – поздоровался Дин. – Я ищу брата. Большой такой парень, примерно…

– Мистер Сверчински? Заселился сегодня утром с племянницей, – она заглянула в записи. – Дженнифер. С такой штукой… – она указала на нижнюю губу.

– Это они.

– Так она ваша дочь, да?

Шочи ступила вперед и взяла Дина за руку.

– Наша дочь, – подтвердила она. – Да.

– Комната 418.

– Вы не видели, они куда-нибудь выходили? – спросил Дин.

Девушка помотала головой:

– Не через эту дверь. Но сзади есть другая.

– Хорошо, спасибо.

– Не за что, – потом она наклонилась и сказала Шочи что-то по-испански.

– Что она хотела? – спросил Дин, пока они шли к лифту.

– Сказала, что своей дочери не позволила бы носить кольцо в губе.

Дин покачал головой:

– Зачем ты сказала, что Клаудия наша дочь? Кто в это поверит? Когда ты ее родила – в старшей школе?

– Я не ходила в старшую школу, – возразила Шочи. – Ха, да все поверят! А почему бы им не верить? Моя мама была всего на год старше Клаудии, когда родила Тео.

Лифт наконец спустился. Они молча вошли и поехали на четвертый этаж. Несмотря на то, что в голове у него роилось множество разных мыслей, Дин не переставал изумляться своей странной призрачной связи с Шочи. Между ними мгновенно возникло товарищество, словно между солдатами в окопе, но иногда он чувствовал, что они очень близки и у них так много общего, а иногда – как сейчас, например, – видел разделяющие их непреодолимые культурные отличия.

– У тебя есть дети? – спросил Дин, пока лифт медленно полз наверх.

Он сам не понимал, почему не спросил раньше.

– Пока нет. Может, будут когда-нибудь, – ответила Шочи. – Семья, конечно, настаивает, но я пока не готова. Не после того, что случилось с братом. А у тебя?

Дин вспомнил Бена. Помотал головой:

– Нет.

Шочи молчала. Дин тоже не знал, что сказать. Они вышли на четвертом этаже. Нужная комната оказалась напротив лифта. Дин постучал.

– Клаудия! – позвал он. – Ты там?

Дверь открылась. На пороге стоял Сэм с бутылкой воды.

Глава 34

– Где вас, черт побери, носило? – спросил Сэм.

Дин, с облегчением засмеявшись, стиснул брата в медвежьих объятиях. Его не заботило даже, что Сэм терпел его порыв, как терпит собака, когда ее тормошит слишком любвеобильный ребенок.

– Где нас носило? – переспросил Дин. – А с тобой-то что случилось? Я думал, тебя похитили.

– Похитили? – нахмурился Сэм. – С чего ты взял?

Дин рассказал ему о звонке Бобби. Сэм ощупал карманы, но телефона не нашел.

– У автомата с газировкой на меня налетел какой-то парень. Наверное, он и спер телефон. Хм, неплохая работа.

Дин протянул ему телефон и велел позвонить Бобби. Шочи отправилась в ванную, чтобы сменить окровавленную рубашку на свежий топ. Клаудия сидела на кровати с пультом в руке и, надувшись, смотрела телевизор. Было видно, что она опять плакала. Дин пожалел, что оставил ее вместе с Мистером Чуткостью. Он был готов первым признать, что психотерапевт из него паршивый, но по сравнению с Сэмом в его нынешнем состоянии Дин казался просто доктором Филом[196]196
  Доктор Фил (Филлип Кэлвин «Фил» Макгроу) – американский психолог, писатель, ведущий телевизионной программы «Доктор Фил».


[Закрыть].

Он подошел к Клаудии и спросил:

– Ты как?

Она подняла голову, по ее пухлым щекам снова катились слезы. Клаудия вскочила и обняла его так крепко, что Дин с трудом удержался на ногах.

– Эй, полегче, – он неловко поежился, поглядывая на Шочи. – Да ладно, малышка, все будет нормально.

Прозвучало неубедительно. Когда он был ровесником Клаудии, ни за что не поверил бы.

– Послушай, – он, наконец, вырвался из объятий и усадил Клаудию на кровать. – Мы с Сэмом и Шочи не социальные работники. Мы охотники. Я знаю, что тебе сейчас больно, но мы с этим ничего поделать не можем. Зато можем закончить охоту, все вместе. Можем расправиться со злобной тварью, которая виновата в том, что случилось с твоей мамой, но для этого нам нужна твоя помощь. Нужно, чтобы ты оставалась с нами.

– Он прав, – подтвердила Шочи. – Ты должна быть сильной. Должна быть взрослой. Сможешь?

Клаудия опустила голову, уставившись на руки, сложенные на коленях. Шочи подошла и села рядом, кивнув перед этим Дину и как бы говоря ему, что он может заниматься своими делами. Тот с радостью послушался.

– Бобби, со мной все в порядке, – говорил Сэм в трубку. – Честно! Это просто какой-то развод. Парень, наверное, звонит по всем номерам, надеясь, что кто-нибудь поведется.

Шочи что-то тихо говорила Клаудии на испанском, и, кажется, добилась успеха. Клаудия, наконец, подняла голову и вытерла слезы. Когда она повернулась к Шочи и увидела синяк, ее глаза, обведенные черным, как у енота, расширились.

– Ого! Что с тобой случилось?

– Копы, – ответила Шочи. – Нам пора убираться из Ногалеса.

– Копы? Ух ты!

Мысль о том, что Шочи нарушила закон, явно произвела на Клаудию огромное впечатление. Она повернулась к Дину:

– А ты в порядке, Дин? Тебе тоже досталось?

– Не-а, – ответил Дин. – Наверное, я им не приглянулся.

– Ладно, – продолжал Сэм. – Будем на связи, а ты пока постарайся что-нибудь узнать про ацтекскую богиню по прозвищу Когтистая Бабочка. Шочи, как ее имя по буквам?

– И-ц-п-а-п-а-л-о-т-л-ь, – продиктовала Шочи.

Сэм повторил. Кивнул, продолжая слушать.

– Да, это она, – он усмехнулся, глядя на Дина. – Если честно, ужасно горячая. – Пауза, смешок. – И не говори! – Снова пауза. – Ладно, до скорого.

– Ну, что теперь? – поинтересовался Дин, не обращая внимания на брата. – Нужно достать новую тачку, так?

– Не исключено, что «Ровер» и мотоциклы на месте, – возразила Шочи. – Нужно хотя бы проверить.

– А что потом? – спросил Сэм.

– Если сможем достать новый дробовик, – сказал Дин, – я бы хотел нанести визит твоей приятельнице, которая делает серебряные пули.

– Хорошо, – ответила Шочи. – Значит, едем в Чиуауа. По пути остановимся и проверим, не захочет ли Уэуэкойотль побеседовать с нами. Лучше всего вызывать его ночью и подальше от городов. Клаудия, есть идеи, где сейчас Элвия?

– Точно не знаю. По-моему, она сама не вполне осознает, где находится. Но двигается на юг.

– Значит, и нам пора, – сказал Дин.

Сэм сложил ноутбук, папки, закинул сумку на плечо, а Клаудия отправилась в ванную поправлять макияж.

– Что ты ей сказала, чтобы остановить потоп? – спросил Дин у Шочи, когда дверь ванной захлопнулась.

– Что тебе нравятся крутые девчонки.

– О боже, – вздохнул Дин. – Не морочь ей голову. Ты только все усложняешь.

– Но ведь сработало, правда?

– Все совсем не так.

– Нет? – Шочи подняла бровь и пожала плечами. – Что ж, значит, я ошиблась.

* * *

Чудо, не иначе, но «Ровер» оказался там, где они его оставили, как и кроссовые мотоциклы, стоявшие в трейлере. Пропал только один из двух шлемов. Ну и ключи, разумеется: их отобрали у Шочи при аресте. Мальчишка с пистолетом очень извинялся из-за пропавшего шлема, но Шочи все равно дала ему еще денег. Он показал два больших пальца и ускакал по улице. Дин даже думать не хотел, на что он потратит этот внезапный заработок.

– Что он сказал? – полюбопытствовал Сэм.

– Что какой-то парень убежал со шлемом, – Шочи примеривалась к передней дверце отмычкой. – И что он найдет его и вернет шлем. Но я сказала, что нам некогда. Так что, если он отберет шлем, пусть оставит себе.

Она открыла дверцу и села за руль. Дин сел рядом, а Клаудия и Сэм забрались на заднее сиденье. Шочи ловко завела «Ровер», соединив провода.

– Ну, ладно, – сказала она. – Adios[197]197
  Прощай (исп.).


[Закрыть], Ногалес.

Они отправились в дорогу.

Глава 35

Дин понятия не имел, ни где они находятся, ни что заставило Шочи выбрать именно это место, чтобы остановиться. Пустыня, через которую они ехали, была почти такая же, как в Аризоне, и в то же время казалась бесконечно чужой и странной, более дикой и опасной. К тому времени, как они оказались там, где нужно (приблизительно там, где нужно – сказала Шочи), совсем стемнело.

– После того, что случилось в Ногалесе, – она заглушила двигатель, – будем держаться вместе. Несмотря ни на что.

– Ладно, – согласился Сэм. – Но у нас всего два байка.

– Да без проблем, – сказал Дин. – Клаудия поедет с тобой, а Шочи со мной.

– А почему я не могу с тобой поехать? – вмешалась Клаудия. – Пускай Шочи с Сэмом едет.

– Прости, Дин, – слова девочки Шочи пропустила мимо ушей, – но боюсь, это тебе придется ехать сзади. Кто-то должен показывать дорогу, ориентируясь на лей-линии.

– Так скажи, куда ехать, – возразил Дин, прекрасно понимая, что будет так, как скажет Шочи.

Они вышли из машины, Сэм открыл трейлер, опустил платформу и выкатил один из мотоциклов. Шочи вывела второй и отдала единственный оставшийся у них шлем Клаудии. Та, надувшись, надела его, села позади Сэма и обхватила руками за талию. Шочи оседлала второй мотоцикл и оглянулась на Дина:

– Запрыгивай, крутой!

Садясь позади Шочи, Дин прекрасно понимал, во что ввязывается. С самого начала охоты ему не удавалось урвать достаточно времени для себя, и он знал наверняка, что если проведет больше нескольких секунд, прижавшись к этой заднице, то некоторые части его тела тут же придут в полную боевую готовность. Когда мотоцикл набрал ход, Дин побелевшими от напряжения пальцами вцепился в край сиденья, пытаясь оставить некоторое расстояние между собой и Шочи, но неровная земля Соноры уже через пять минут не оставила ему выбора. Пришлось обхватить Шочи за тонкую талию, чтобы не свалиться на землю, словно пьяная подружка байкера.

Они мчались по заброшенному, залитому лунным светом ландшафту, который запросто сошел бы за пейзаж неизвестной планеты. Вокруг высились загадочные нагромождения камней, пустые русла, подобно венам и артериям, разбегались по иссохшей земле. Ветерок гонял по пустыне шары перекати-поля.

Но Дину до всего этого не было никакого дела. Он напряженно думал о толстых вонючих мексиканках. Или о том, каково свалиться с кроссового байка и размозжить голову о камни. О чем угодно, только не об обтянутой кожаными штанами заднице Шочи, о которую он невольно терся. Он пытался думать, но не получалось. Она то поднимала, то опускала бедра, перелетая через ухабы и перемещая вес на поворотах, и Дину совершенно не помогало то обстоятельство, что приходилось двигаться вместе с ней и прижиматься к ней на разворотах, чтобы удержать небольшой мотоцикл в равновесии.

Когда они въехали в узкий каньон и Шочи остановила мотоцикл, Дин не знал, радоваться ему или огорчаться.

Сэм остановился рядом, Клаудия спрыгнула с мотоцикла и сняла шлем еще до того, как он заглушил мотор. Дин тоже слез, используя мотоцикл, чтобы загородить происходящее ниже пряжки ремня от Сэма и Клаудии. Поставив мотоцикл на упор, Шочи достала из кармана маленький фонарик.

– Идемте, – в нескольких метрах от мотоциклов она нашарила лучом выемку в песке. – Вон туда. Видите?

Сэм включил свой фонарь и направился к указанному месту. Клаудия молча последовала за ним. Дин остался. Шочи оглянулась:

– Ты идешь?

– Конечно. Сейчас только врежу себе по морде пару раз.

Шочи снова наградила его полуулыбкой и подняла бровь. Потом она повернулась и пошла за Сэмом. Дин смотрел ей вслед, и легче от этого не становилось.

Он понятия не имел, как умудрился так себя завести, но решил: все, хватит. В мире полно женщин с симпатичными попками, и он всегда может получить то, что ему хочется, либо уйти. А сейчас полно куда более важных вещей. Убийственно серьезных вещей, как, например, «конец цивилизации, которую мы знаем». Надо хотя бы на минуту начать думать верхним мозгом и расставить приоритеты. Ничего особенного не случилось – просто реакция организма. Он позаботится о себе, как только выпадет такая возможность. Ну, а пока нужно включить внутреннего Тосиро Мифунэ[198]198
  Тосиро Мифунэ – японский актер.


[Закрыть] или какого-нибудь другого холодного, как ледышка, злодея, и начать вести себя как мужчина, а не как озабоченный подросток.

Дин пошел вслед за Шочи.

* * *

Клаудия собирала прутики, Сэм ходил с ЭМП, а Шочи раскладывала на полосатом одеяле травы и принадлежности для ритуала.

– Странно, – пожаловался Сэм. – Показатели сильные, но скачут. Как будто волна накатывает и отступает, – он поднял голову. – Ты в порядке?

– В полном! – рявкнул Дин.

Клаудия обеспокоенно посмотрела на него, и Дин немедленно почувствовал себя последним грубияном.

– День был сложный, – уже мягче объяснил он. – Для всех нас.

– Он еще не кончился, – добавила Шочи. – То, что мы собираемся делать, очень опасно. Не физически, но в плане эмоций. Понимаете? Уэуэкойотль шутник. Он будет лгать вам, играть с вами. Он обернет каждую вашу отрицательную эмоцию против вас и будет настраивать нас друг против друга, просто чтобы поразвлечься. Нет таких секретов, которые он не знает. Если он попытается раскрыть ваши самые личные мысли и чувства, вы не должны позволить этому ранить вас.

Она повернулась к Сэму и взяла его руку двумя своими.

– Я доверяю тебе, Сэм, – проговорила она. – Ты должен быть якорем, надежно удерживать нас в бушующем море эмоций. Уэуэкойотль не сможет играть с тобой так же, как с нами. Особенно с Клаудией, потому что она самая уязвимая.

– Блин, плохо-то как, – в самую последнюю очередь Дин хотел делиться своими скрытыми мыслями, особенно сейчас. – Ты уверена, что ей вообще стоит тут находиться?

– Выбора нет, – сказала Шочи. – Мне нужны вы оба, а ее нельзя оставлять одну. Мы должны защитить ее во что бы то ни стало.

– Я не ребенок, – Клаудия положила хворост в углубление. – Вы должны дать мне пистолет.

– А ты когда-нибудь пользовалась оружием? – поинтересовался Дин.

– Вообще-то нет. Но ты мог бы меня научить.

– Об этом поговорим позже. А сейчас мне нужно, чтобы вы очистили разум. Сосредоточьтесь.

С помощью зажигалки Шочи развела костерок, подожгла плотную скрутку листьев шалфея и дула на нее, пока не повалил густой едкий дым. Махнув рукой, чтобы направить дым в нужную сторону, она жестом подозвала Клаудию. Шочи окурила всех горящими листьями. Дин поморщился, стараясь не кашлять, попытался очистить разум, но получилось не очень. Когда Шочи закончила, он чувствовал себя копченым беконом и был уверен, что никогда не избавится от этого хипповского запаха, пропитавшего одежду и волосы. Оставшиеся листья Шочи бросила в костер, растерла в деревянной чаше пригоршню трав, добавила воды и пустила чашу по кругу. Сэм сделал глоток и передал ее Дину. Тот нахмурился. Он был далеко не в восторге от перспективы пить грязноватую едкую жидкость.

– Вперед, – подбодрил Сэм. – Пей уже, слабак.

– Как-как ты меня назвал? – взвился Дин.

– Эй, в отличие от тебя, я не сидел весь полет в Шотландию, сунув голову в пакет. Так что то слово я услышал от милой блондинки-стюардессы. И придержал его для подходящего случая.

– Чего еще от тебя ждать, – проворчал Дин.

– Эй! – рассердилась Шочи. – Немного уважения!..

– Прошу прощения, – Сэм тут же посерьезнел.

Дин собрался с духом и сделал глоток странного травяного настоя, пытаясь не кривиться от мерзкого горького вкуса.

– Прости, – он убрал обрывок травинки с нижней губы и передал чашу Клаудии.

Девочка без колебаний отпила и вернула чашу Шочи, которая допила остатки и вытащила каменный нож со змеей на рукояти.

– А теперь надо сделать надрез, – она прикоснулась к сердцу, вытатуированному на груди. – Вот тут, над сердцем. Нужно принести кровавую жертву Уэуэкойотлю.

– Прекрасно, – Клаудия потянулась за ножом. – Я первая.

– Первая я, – возразила Шочи. – Смотрите и делайте точно, как я. И без шуточек, ладно?

Клаудия кивнула, жадно наблюдая, как Шочи подносит лезвие к груди.

– Сначала дотроньтесь до левой стороны грудной клетки, – объясняла она. – Ведите пальцами, пока не найдете точку, где сердцебиение становится отчетливее всего. Сделайте маленький надрез, сдвинув лезвие вверх, – она сделала идеально вертикальный надрез сантиметра два длиной в центре татуировки. – Соберите кровь на лезвие, вот так, – она провела ножом вдоль пореза, и показала алые капли на светлом камне. – И вылейте в костер. Ясно?

Подержав нож над огнем, Шочи передала его Клаудии.

Она была в своем обычном топе, Клаудия – в футболке с глубоким треугольным вырезом, Сэм – в рубашке. Им не понадобилось ничего снимать, чтобы добраться до нужного участка тела. А вот Дин, глядя, как сначала Клаудия, а потом брат совершают ритуальные надрезы, очень хотел, чтобы на нем было что-нибудь другое, а не футболка с высоким воротником. Как ни крути, если он собирается выполнить необходимые действия, придется ее снимать. Что было бы сущим пустяком, если бы не присутствие девчонки-подростка, которая таращится на него, как на второе пришествие Элвиса.

Сэм передал ему нож, и Дин стянул футболку через голову, решив, что лучше покончить со всем побыстрее. Сосредоточившись на языках пламени, окружавших его татуировку, он провел пальцами над левым соском, чуть ниже пентаграммы. Дин чувствовал на себе взгляд Клаудии, но решил не обращать на него внимания. Он нащупал пульсацию под кожей и сделал надрез. Собрав кровь на лезвии, вылил ее в костер и вернул нож Шочи. И заметил, что не только Клаудия таращилась на него, пока он надевал футболку.

Шочи проговорила странные мелодичные слова и замолчала.

– Что теперь? – спросил Сэм.

Она бросила в огонь пригоршню копаля:

– А теперь будем ждать.

* * *

Минут двадцать ничего не происходило. Дин просто стоял. Он чувствовал раздражение, жуткую усталость и полное отсутствие настроения заниматься этим делом. Интересно, сколько часов своей жизни он провел, дожидаясь, пока выскочит очередной монстр? Вой койотов слышался все ближе.

Когда Уэуэкойотль наконец пожаловал, Дин с тревогой и злостью увидел, что божество явилось в его облике.

Да, Уэуэкойотль выглядел как Дин, но смотреть на него было не все равно, что в зеркало. Он был скорее похож на старательно отретушированное фото. Не было ни двухдневной щетины, ни темных кругов от недосыпа под глазами, ни морщинок в уголках глаз, ни досадного прыщика, вскочившего над правой бровью, ни россыпи веснушек, которые Дин надеялся перерасти, но до сих пор так и не избавился от них. А еще его двойник носил обтягивающие черные штаны на шнуровке, к которым Дин и близко бы не подошел. Когда тот, второй, улыбнулся Клаудии, Дин заметил, как дразняще мелькнули вампирские клыки, и почувствовал беспомощную злость.

– Уэуэткуэ, – проговорила Шочи. – Ты почтил простых охотников своим присутствием.

– Мое почтение, Шиушочитль, – он шагнул к Клаудии и коснулся пореза на ее груди. – Скажи мне, кто эта маленькая провидица?

– Меня зовут Клаудия, – с вызовом ответила девочка. – Я тебя не боюсь.

– Нет? – он взглянул на Шочи. – В ней такое сильное волшебство. – Он взял Клаудию за подбородок и наклонился так близко, как будто собирался поцеловать ее. – Но ты ведь всегда знала, что особенная, правда? Вот почему другие не понимают тебя. Они завидуют твоей силе.

– Убери от нее руки, – Дин шагнул вперед.

– Дин, – сказала Шочи. – Успокойся.

– Но она всего лишь ребенок.

– А кто эти белые люди? – спросил Уэуэкойотль, не отводя глаз от девочки.

– Со всем уважением, – ответила Шочи. – Они мои друзья.

Она шагнула ближе, пытаясь отвлечь его от Клаудии.

– Мы просим совета, чтобы помочь твоей заблудшей внучке – исцелить ее недуг и снова сделать ее человеком, чтобы Цицимиме не смогли использовать ее и пробраться в наш мир.

– Твоя идея, а? – спросил Уэуэкойотль у Клаудии.

– Ага, – сказала девочка, хотя идею изначально предложил Сэм.

– Столь же умна, сколь и красива, – он погладил ее по щеке, покрывшейся румянцем.

– Послушайте, – не выдержал Дин. – Я не могу просто стоять и смотреть, как этот древний извращенец в моем облике лапает несовершеннолетнюю девочку.

Уэуэкойотль повернулся к нему, его зеленые кошачьи глаза сверкнули в темноте, и он отошел от Клаудии.

– Добродетельный Дин Винчестер. Отважный защитник невинных. Злой мальчик, который никак не может отцепиться от отцовских штанов. Скажи-ка, чем кончилось дело, когда ты в последний раз изображал папочку?

На мгновение его лицо стало уродливым, приобрело черты животного, а потом он стал Лизой. Никакой косметики, темные волосы растрепаны после сна, на ней старая фланелевая рубашка, которую она обожала, а Дин все грозился отдать ее бедным, пока Лиза будет в душе. Дин думал, что больше никогда не увидит эту страшненькую рубашку, и теперь его накрыло холодной яростью. Он не позволит, чтобы им так легко манипулировали.

– Она плачет каждую ночь, – голос, тоже принадлежавший Лизе, был хриплым от слез. – Одна в постели, которую вы когда-то делили. Из-за тебя она теперь сломлена. Она жалеет, что встретила тебя.

Тварь в облике Лизы оказалась так близко, что Дин почувствовал запах ванильного увлажняющего крема, которым Лиза пользовалась перед сном. Он сжал кулаки.

– И в темном уголке души, – продолжал Уэуэкойотль, глядя на него снизу вверх большими карими глазами Лизы, – она жалеет, что Бен вообще родился. Потому что, глядя на него, она каждый раз видит тебя.

– Бен не мой сын, – Дин чувствовал, как играют желваки. – Она делала анализ.

– Правда? И как же этот тест исключил отцовство без образца твоей крови? До чего дошла современная наука!

Дин прищурился:

– Наверное, она достала образец крови того бармена, результаты совпали, и моя кровь стала просто не нужна.

– Ах, ну да, – улыбнулся Уэуэкойотль. – Того бармена.

Дин промолчал. Сомнение всегда оставалось где-то на краю его сознания, а теперь оно вырвалось на волю.

– Лиза боялась сказать тебе правду, потому что не хотела, чтобы мальчик стал охотником, как его отец. Особенно после того, как ты его чуть не убил.

– Не слушай его, Дин, – вмешался Сэм. – Помни, что сказала Шочи. Он просто морочит тебе голову.

– Да, не слушай Лизу, – с улыбкой добавил Уэуэкойотль. – Потому что на самом деле тебе нет никакого дела ни до нее, ни до Бена, правда? Я знаю, чего ты хочешь.

Он превратился в Шочи – залитую светом костра, с распущенными волосами и обнаженной грудью.

Клаудия, всхлипнув, выбежала из круга.

– Клаудия! – крикнула Шочи.

– Иди, – сказал Дин. – Иди за ней. Я разберусь.

– Уверен?

– Иди.

Шочи включила фонарик и побежала за девочкой. Сэм пристально смотрел на брата, молча спрашивая, уверен ли он. Дин был уверен. Он не смотрел на Сэма, сосредоточившись на двойнике Шочи.

– Это все, на что ты способен, Маугли? – вызывающе поинтересовался Дин. – Потому что тебе меня не достать, – он стоял лицом к лицу с Уэуэкойотлем. – Думаешь, я не знаю, что причинил Лизе боль? Что мог убить Бена? Ты не скажешь мне ничего, чем я сам не терзаю себя каждый день.