Текст книги "Тень Белого Тигра"

11

В Хансон прибыли днём. Чунсок, прикинув шансы, предложил разделиться: его воины и иноземцы войдут через основные ворота, а Йонг и Рэвон попадут во дворец через тайный ход.

– Сейчас для всех вы либо убийца, либо труп, – сказал пуримгарра и запнулся на полуслове. – Не смотрите так, сыта-голь, вы знаете, что я прав. Как вы собирались попасть в Хансон без посторонней помощи?

– С молитвой и шантажом, – съязвила Йонг.

Вообще-то, Чунсок был прав: если бы они не встретились у храма Дерева, Йонг пришлось бы вести иноземцев прямиком во дворец самостоятельно. Воспользоваться главными воротами, попасться на глаза страже во главе с Ким Мунсу, если тот был ещё жив… Позволить перепуганным стражникам заковать себя в цепи и вести через весь город, ловя любопытные взгляды горожан. Те, кто знал о Сон Йонг в Хансоне, считали её мёртвой. Те, кто не догадывался о её существовании, приняли бы враждебно.

– Когда мы сбегали из дворца, ход был свободен, – вспомнила Йонг. – Его не завалили?

– Его величество постарался, – кивнул Чунсок. – Как знал, что понадобится.

– Опасное это дело, оставлять лазейку ко дворцу в военное время, – качнул головой Хаджун.

– Его охраняют. Когда явитесь, вас пропустят. Я всё устроил.

– Обудаль [51]51
  Спасибо (драконий язык).


[Закрыть], пуримгарра, – поклонилась Чунсоку Йонг.

– Дэ надаль [52]52
  Пожалуйста, не за что (драконий язык).


[Закрыть], сыта-голь, – ответил он ей в тон и повернул к Хансону. – Вам бы явиться ко двору одной, так вы ведёте с собой кого попало…

– Чунсок!

– Увидимся, упрямая госпожа.

Расставались они на развилке; неприметная кроличья тропа, по которой в летнее время ходили в горы травники, должна была привести Йонг и Рэвона к восточной стене города, а оттуда – к подземному лазу, проторённому, кажется, монахами из Ордена Сливы ещё в прошлом столетии. Интересно, мелькнуло в голове Йонг, жив ли проклятый патриарх сожжённого ордена, не сгинул ли ещё во тьму?..

Рэвон шёл с ней, с ним – Харин. Он настоял на этом, изрядно уставшая от споров Йонг препираться не стала.

– Я пойду с вами, сыта-голь, – заупрямился Хаджун.

– Идите, – покивал Чунсок, ловя неуверенный взгляд Сон Йонг. – За вашими людьми я пригляжу, госпожа.

Вот так, по иронии судьбы или Великих Зверей – или других духов, желающих играться Йонг, как плоской фишкой в Драконе и Фениксе, – в столицу Чосона она возвращалась так же, как и покидала её несколько месяцев назад. Тайный ход, в котором во время прошлой войны монахи прятали статуи Будды, в самом деле был свободен, его не завалило даже снегом и оползнями.

– Король посадит тебя под стражу, – то ли пообещала, то ли понадеялась Йонг. Пока они шли, мешая снег с грязью под ногами, пока их окутывала давящая темнота и гулкое эхо от журчащего где-то вдали ручья, текущего вдоль подмёрзшего илистого дна, Йонг чувствовала себя безопаснее – и потому говорила громко, обращаясь к Рэвону впервые за сутки.

Тот понял её, судя по вздоху, но отвечать не стал.

– Его величество не будет таким жестоким, – подала голос Харин. Йонг оглянулась – она шла позади, – но её лица не увидела. С чего бы вдруг этой служанке знать, как поступит король?.. Йонг провела рядом с ней так много времени, а узнала ровно ничего о том, кто она и откуда. И теперь не спешила доверять ей. Харин была под опекой Рэвона. Рэвону не было веры.

– Узнаем это, как только придём во дворец. Может, заключим пари?

Хаджун запнулся, и Йонг врезалась ему в спину.

– Простите, сыта-голь. Что такое пари?

Сонбэ вдруг хмыкнул, его снисходительный выдох отчётливо проявился в шуме, который издавали тяжёлые шаги их процессии.

– Ты проиграешь, Сон Йонг.

И больше ничего не сказал.

Полупустой обгоревший двор, укрытый тонким слоем снега, встретил их, перепачканных, в драной одежде, исхудавших и раненых, свежими порывами ветра. Задувающий с юга, обещающий скорое тепло весны, поток воздуха трепал сальные волосы Йонг, пока она оглядывалась в поисках шпионов Империи.

Тайный ход соединял внутренние дворцовые стены и стены городские. Подземная нить тянулась от восточных врат Хансона до высохшего пруда между цветущим павильоном для отдыха королевской семьи и той частью, где ныне располагались тюремные камеры. Прежде тут держали глупцов, осмелившихся затевать недоброе против королевского двора во время войны, и монаха Су Имдона, которого Йонг не выносила. Два месяца назад камеры сгорели.

Йонг ожидала увидеть в них половину императорских воинов, что шпионили по дворцу ради Империи, но никого не нашла. Вместо них Йонг и остальных встретил Боым и Досан.

– Сыта-голь! – ахнули оба почти в голос и тут же зашикали друг на друга. – С возвращением!

Воины поклонились ей так низко, что она опешила: не мог ли Ли Хон, случаем, возвести Йонг в статус королевы-консорта, пока её не было? О браке между ними Йонг ляпнула как-то, не подумав, в порыве злости на Нагиля, и молодой король не мог знать об этом, но вдруг ради сохранения её жизни ему пришлось воспользоваться своим положением и поженить их? В Чосоне, как Йонг успела заметить, слишком многие вопросы решились браком.

Рэвон скривился: Йонг заметила его реакцию, но комментировать не стала – у него на лице было написано недовольство и то, что поначалу она приняла за зависть. Брось, Сон Йонг, не предателю Чосона завидовать уважению воинов дракона, от которого он добровольно отказался. Верно же?..

– Чунсок и остальные уже прибыли, с ними там… – Боым перевёл взгляд с Йонг на Хаджуна, потом на Рэвона, нахмурился. – Кхм. Сыта-голь, вы ведёте за собой очень странных людей. Нам сковать его?

– Придержи-ка язык, – огрызнулся Рэвон, и Йонг шикнула.

– Это ты помолчи, сонбэ. Не тебе тут строить порядки, ты во дворце короля.

– Я знаком с королём ближе, чем ты думаешь…

– Простите, – перебил их Хаджун, за что Йонг с благодарностью на него посмотрела: ругаться с сонбэ сейчас было выше её сил. – Сыта-голь ждут, я уверен. Его величество и…

– Может, сперва ей стоит помыться? – тихо спросила Харин. Йонг оглядела себя, посмотрела на неё тоже: обе выглядели, должно быть, ужасно. Не в таком виде являться к королю на поклон после затяжного отсутствия. Йонг не видела Ли Хона больше полугода и не хотела бы предстать перед ним замарашкой. Но выбора у неё не было.

– Проводите нас к королю? – со вздохом спросила она. Досан и Боым кивнули, переглянувшись.

– Сыта-голь?

– Понимаю, – кивнула Йонг Харин. – Выгляжу отвратительно, пахну ещё хуже. Но сперва надо решить несколько важных вопросов. Насчёт твоего защитника в том числе. – Она бросила красноречивый взгляд Рэвону, но Харин вдруг покраснела и качнулась прочь от него.

– Ты не на того ставишь, – бросил Рэвон вполголоса и первым пошагал в сторону главного тронного зала, будто с рождения жил при дворе и знал тут каждый угол.

– Нам в Сенджонджон, – остановил его Боым грозным тоном, будто боролся с собой: отпускать ли предателя свободно разгуливать по дворцу или всё же связать перед тем, как показать королю? – Его величество будет ждать всех там.

Рэвон удивился, но постарался скрыть эту эмоцию. Значит, всё-таки не знал он ничего, кроме главных залов. На какое-то время Йонг подумала, что сонбэ знаком с внутренним убранством дворца, потому что успел изучить его по донесениям японских шпионов, имперских шпионов – да каких угодно шпионов, рыскающих тут по углам и в тенях, пока никто не видит. Дворец – опасное место, напомнила себе Йонг. И без защиты имуги ей было здесь ещё неспокойнее. Сейчас никто не мог защитить её от второго Лю Соджоля, и везде мог поджидать враг.

Она не задержится здесь надолго, хмуро решила Йонг, когда Боым и Досан отворяли перед ней ворота казарменной части. Пока дворец полон воинов Империи, советников, желающих её смерти, чиновников, не доверяющих женщине драконьего генерала, пока все считают, что она мертва, разгуливать свободно в любом крыле любого павильона Йонг не дадут.

Что ж, она знала, куда возвращалась. И знала, что это возвращение не будет лёгким.

Рабочий кабинет Сенджонджон, как знала Йонг, держали для летних бесед и зимой не использовали. Почему теперь король ждал её там, оставалось загадкой недолго: Йонг под присмотром Боыма и Досана пришла к павильону и заметила в его распахнутых дверях среди расписанных деревянных колонн стариков-советников. Восточная Фракция, Западная Фракция, Южн… Советник Южной Фракции Чхве Сувон, по чьей наводке Йонг несколько дней подвергалась пыткам старым маслом из факела Феникса, не был знаком ей лично, но она помнила его лицо по портрету на свитке, что висел в кабинете Нагиля. Нагиль говорил, что любого человека во дворце нужно знать в лицо, даже если ты не ждёшь от него ножа в спину. Как оказалось, от Чхве Сувона нужно было ждать предательства изощрённее.

– Входите, сыта-голь, – чуть склонился перед ней Боым. – Его величество ждёт вас. Только вас. – Он остановил шагнувшего ко входу Рэвона и кивнул Йонг.

Что ж, перед такими важными людьми ты ещё не выступала, Сон Йонг. И в самом деле, права была Харин, нужно было сперва помыться.

Йонг зажмурилась на короткое мгновение, пытаясь унять быстро стучащее в груди сердце. И вошла в рабочий кабинет короля.

– Госпожа Сон Йонг вернулась! – объявил стоящий за спиной Ли Хона Тэгён. В его голосе сквозила радость, которой Йонг не заслужила, но она постаралась уцепиться за неё хотя бы сейчас – чтобы та помогла преодолеть панику, чтобы та придала ей уверенности.

Облачённый в красный шёлк коннёнпхо[53]53
  Официальная одежда времён династии Чосон, которую носили короли и наследные принцы во время исполнения своих служебных обязанностей. На груди, спине и плечах располагались вышивки с изображением дракона, символизировавшего короля.


[Закрыть], пятнадцатый ван Чосона Ли Хон, после восхождения на престол взявший себе имя Кванхэ-гун, сидел в окружении не самых верных помощников. Он вскинул голову, как только Тэгён заговорил, махнул рукой, чтобы прекратить все посторонние разговоры.

Советники следили за идущей к столу Сон Йонг с недоверием, страхом, ужасом, тлеющим на дне их глаз. Ли Хон расплывался в улыбке всё больше с каждым шагом Йонг. Она замерла в паре бу от стола. От неё несло на несколько ли вокруг, она выглядела ужасно, и не такой подобало бы встречать короля.

Йонг напряжённо вздохнула и села, склоняясь перед Ли Хоном в низком поклоне.

– Ваше величество, – с придыханием, со сдерживаемой радостью проговорила она. Ли Хон охнул, похоже: Йонг услышала, как он выругался знакомым ей словом из Священного Города.

– Встань, Сон Йонг. Поднимись, не тебе кланяться.

Советники неодобрительно зашептались, пока Йонг поднималась с пола.

– Убийца и предательница явилась, чтобы ответить за свои грехи, – заговорил еле слышно человек, сидящий рядом с советником Кимом. Йонг приняла его за нового советника Северной Фракции, но это оказался шурин советника Кима. Нагиль говорил, он слишком болтлив и нетерпелив. Такие, учил Нагиль, выдают секреты клана, сами того не ведая. Хочешь знать, что на уме у Кимов из Андона, послушай шурина советника Кима.

– Вас считали мёртвой, госпожа, – подал голос советник Лю. Йонг нахмурилась. Сейчас она была слишком слаба, чтобы ответить ему, чтобы рассказать всему Совету, что сделал его сын и как он предал короля… Хотя вряд ли советники посчитают предательством какие-то интриги вокруг неугодной двору женщины. От неё всё равно хотели избавиться.

– Соглашусь, вокруг моей смерти ходили противоречивые слухи. – Йонг натянуто заулыбалась, жалея, что не может показать бледному старику клыки. Его сын боялся их больше обнажённого лезвия меча в руках Нагиля, боялся так сильно, что держал имуги внутри тела Йонг, как в клетке.

– Вы провели всех вокруг пальца, госпожа, – поддакнул советник Чхве. Ему тоже хотела бы сказать несколько ядовитых слов. Но Нагиль предупреждал, что бросаться обвинениями под сводами королевского дворца, не имея на руках прямых доказательств, будет чревато: Йонг накажут за клевету, и никакой приказ короля не поможет ей.

– Даже его величество решил, что вас убили, – добавил советник Лю.

– Или я заставил всех думать так, советник, – поправил его Ли Хон. – Чтобы приставить меч к горлу наместника Империи, решившего, что моя страна – это его игрушка. Сядь, Сон Йонг. Кажется, у тебя есть что рассказать.

Есть, ваше величество. Убили принцессу Империи. Лан мертва, её казнили вместо меня. Юна мертва, она погибла, защищая меня. Нагиль на землях Империи спасает своих людей, которых вы послали, чтобы преподать урок Императору. Империя уже знает, что поймала она не убийцу принцессы, и теперь ждёт, что вы сдадите меня.

Сколько новостей я принесла вам, ваше величество…

Йонг села на предложенный стул и, качнув головой, вцепилась пальцами в его отполированный бок. До зубного скрежета она хотела сползти вниз, на пол, и упасть перед королём, потому что была виновата, потому что принесла только печальные вести. Потому что так, кажется, следовало поступать всем, кто не выполнил приказа вана Чосона. «Я совершила тяжкий грех, мой государь», – слова жгли язык, но Йонг упрямо стиснула челюсть. Давным-давно Нагиль говорил, что и без лишней заботы Йонг обвинят в любых бедах, что свалятся на Чосон сейчас и в будущем. Не стоило подавать пример советникам, желающим стереть из мира женщину, что несла смерть.

«Они боятся тебя больше, чем ты их», – говорил Нагиль.

«Они будут ждать, когда вы оступитесь, упрямая госпожа», – предупреждал Чунсок.

«Они захотят сломить вас словами и действиями», – учил Дэкван.

Все эти слова Йонг слышала словно в прошлой жизни. Тогда она не думала, что воспользоваться советами опытных полководцев и дипломатов придётся так скоро.

Йонг втянула носом холодный воздух и медленно выдохнула.

– На меня напали люди наместника Ван Юцзяо, ваше величество.

Советники переглянулись, Ли Хон кивнул и жестом велел держать при себе любые мысли. «Говори», – велел его взгляд, направленный прямо на Йонг. Как сильно повзрослел наследный принц, мечтающий о процветании своего народа…

– Я сбежала, чтобы не провоцировать наместника, – добавила Йонг. – Чтобы увести за собой след, пока вы не вернулись в столицу и не заняли законное место, принадлежащее вам по праву.

– Эта женщина лжёт, – не моргнув глазом, выплюнул советник Чхве. Йонг даже не посмотрела в его сторону, прекрасно слыша лишние ноты в его голосе. Различать страх она училась с того момента, как впервые оказалась во дворце. Советник Чхве боялся. Значит, не зря Йонг подозревала его.

– Четыре человека в масках напали на меня, пока я спала, – надавила она. – Ещё несколько из них подожгли тюремные камеры.

– Погибли люди, – добавил из-за спины короля Тэгён, который в ту злополучную ночь держал караул. Будь Ли Хон строгим правителем, он повелел бы высечь воина, открывшего рот вперёд короля. Похоже, во дворце выстроились иные порядки, не те, к которым Йонг готовилась, пока шагала сквозь снег в столицу.

– Погибли люди, – согласилась она. – Я сбежала с друзьями, чтобы отвести от вас опасность, мой король. – Она обращалась к Ли Хону неформально, похоже, раз советники неодобрительно хмурились и качали головой. Ли Хон не возражал, но стоило подобрать иное слово, чтобы выражать свои чувства к вану Чосона. Йонг облизала губы. – Чонха, на нас напали в дороге. Мы хотели уйти в храм Воды, чтобы дождаться там вестей о вашем успешном возвращении в столицу, но нас силой увели в Хэнджу, где подвергли пыткам.

– Кто? – процедил Ли Хон, выплюнул слово как ругательство.

Йонг мазнула взглядом по лицам советников. Советник Лю опустил глаза вниз, советник Чхве трясся. Значит, она не ошиблась.

– Лю Соджоль.

Имя прозвучало под сводами рабочего павильона как выстрел из пушки, чьё ядро било в стены чосонских городов. Советник Лю не подал виду, не вздрогнул даже, но Йонг могла поклясться, что его бледные пальцы сжимали под столом подол синего топхо [54]54
  Мужской парадный халат, верхняя одежда, которую обычно носили учёные и чиновники во времена династии Чосон.


[Закрыть].

– Сын советника Восточной Фракции Лю Соннёна, Лю Соджоль, – повторила Йонг так, чтобы расслышали даже стражники за пределами павильона. – Шантажом увёл меня и моих людей в Хэнджу, отдал как пленницу секретарю Империи, подчинил себе. Пытал.

Йонг отодвинула края рваной зимней одежды, которой укрывалась всё это время, и показала вспотевшим от напряжения мужчинам Совета багровую с коростой кожу шеи.

– Что это? – скрипя зубами, процедил Ли Хон. Йонг закрыла следы от пыток грязной тканью плаща.

– Масло из факела Феникса. Из реликвии, что хранит покой в храме Огня на юге Чосона. Лю Соджоль сказал, ему доставил эту вещь советник Чхве Сувон.

– Враньё, – тут же возразил советник. Йонг вперила в него яростный взгляд – она устала и не хотела, чтобы её продолжали держать за дуру. Из неё сделали жертву и пытались выставить виноватой. За многое она была ответственна, но не за произошедшее с собой во дворце в Хэнджу.

– Лю Соджоль считал, я не смогу сопротивляться, и потому был весьма откровенен, – язвительно отозвалась Йонг, не сумев сдержать яда в голосе. – Из-за него я, генерал Мун, мудан Ордена Белого Тигра, лучница его величества и воин дракона оказались в руках секретаря Императора.

Советники молчали, Ли Хон кивал. Говори, Сон Йонг. Только из-за его немого одобрения она решилась на следующие обвинения, хотя всю дорогу сомневалась, что стоит вешать на одну голову преступления против всего государства.

– Лю Соджоль вступил в сговор с врагами Чосона, – добавила она, медленно выдавливая слова сквозь стиснутые зубы. Те ныли, болели, будто снова прорезались змеиные клыки. – В результате сговора погибла принцесса Империи, десятая дочь Императора Мин. И секретарь обвинил во всём генерала Муна и меня.

– Ложь! – Советник Чхве вскочил с места, стул за ним с грохотом опрокинулся. – Всё это, чонха, наглая ложь! Вы поверите какой-то женщине или верному слуге, что присматривал за вами, пока вы были ещё юнцом?

– Генерал Мун сбежал и теперь вынужден спасать своих людей в землях Империи! – договорила Сон Йонг, тоже поднимаясь с места.

Ли Хон дёрнул губой, в непривычном, таком отталкивающем его образ жесте, что Йонг на секунду подумала – из-за напряжения, что скапливалось прямо в её груди, – что видит перед собой не своего давнего друга, а кого-то, кого он пытается изобразить. Старшего брата, истинного наследника престола. Того, кого действительно готовили к королевским обязанностям, того, чьё место занял Ли Хон из-за трагических, неправильных обстоятельств.

– Вас не было в Хансоне, когда я вернулся из плена, советник, – выдавил из себя Ли Хон. По его тону сложно было понять, он злится прямо сейчас или выливает эту злость на бледного чиновника, потому что прекрасно осведомлён о его деяниях. Но ведь Чунсок сказал, что отправил гонца вперёд Йонг, и тот должен был сообщить королю о предателях внутри дворца…

– Я искал людей, которые помогут вам, мой король! – Советник Чхве тоже перешёл на менее официальный тон, и вот это Ли Хону не понравилось: он махнул рукой, не поднимаясь с места, и к советнику вышли из тени несколько воинов дракона. Тот дёргался и упирался, пока его вязали в нескольких бу от короля.

– Советник Лю, – Ли Хон обратился к неподвижному старику по правую от себя руку, – вас я тоже вынужден заключить под стражу.

Йонг думала, он станет препираться, но советник вёл себя гораздо спокойнее.

– Вы слепо верите женщине, которая не принадлежит нашему миру вовсе, чонха? – спросил он, и в его голосе Йонг не услышала ни капли страха.

– Я верю своим глазам. И людям, которые не давали повода усомниться в них, – поправил его Ли Хон. Пока он говорил, ещё два воина поднимали с места советника Лю. – До тех пор, пока я не выясню правду, вы и советник Чхве будете находиться под стражей моих воинов. Ваши семьи не должны покидать своих домов, ваша переписка с кем-либо будет пресечена.

Йонг смотрела, как воины дракона уводят из рабочего павильона советника Лю и советника Чхве, и чувствовала, как ещё один узел в её груди разматывается, ослабляя напряжение. Может быть, она совершила ошибку. Но отвечать за неё будет Йонг из будущего.

Сейчас всё, что было в её силах, она сделала. Защитила себя и своих людей. Защитила короля, насколько это было возможно.

– Госпожа Сон Йонг. – Советник Ким привлёк к себе внимание Йонг, и она заметила его неожиданную слабую улыбку. Этому человеку тоже нельзя было доверять. Если теперь он улыбался, значит ли, что Йонг ошиблась в других участниках дворцовых интриг?

– Советник Ким, не стоит расслабляться, – ответил вместо Йонг Ли Хон. – На вашем месте я бы задумался, какое шаткое положение вы занимаете прямо сейчас. Тайные союзы за спиной короля будут раскрыты рано или поздно, надеюсь, вы это понимаете. Тем более, – он махнул рукой в сторону дверей, через которые увели советников, – что вам только что доказали мои слова.

Советник Ким и его шурин поклонились и тихо вышли из павильона, оставив короля рядом с Йонг. Она стояла, опираясь дрожащими руками на стол, и чувствовала себя так, словно из всего тела вытащили копьё.

– Иди, Йонг-щи, – сказал Ли Хон и чуть улыбнулся. – Боым проводит тебя.

– Но я…

– Здесь не место для личных разговоров, – аккуратно прервал Ли Хон, и Йонг прикусила язык. Верно, как она могла забыть, что стены дворца слышат и видят больше, чем им подобает.

Йонг двинулась к выходу на слабых ногах. Она только что свалила всю вину на одного человека, не имея для того достаточных оснований. Если нет, когда это вскроется, Йонг накажут по законам Чосона, и Ли Хон не сможет её защитить. Но прямо сейчас, меланхолично, теряясь в бесконечной усталости, думала она, прямо сейчас Ли Хон был в безопасности. И она была в безопасности.

Когда вернётся Нагиль, у Совета не будет достаточных голосов, чтобы прогнать его из дворца.

В стане драконьего войска опять были новички. Навстречу Йонг выбежала Риюль, заметила рядом с ней Рэвона и охнула.

– Сыта-голь!

– Позже, – кивнула она миролюбиво и коснулась руки Дочери заледеневшими пыльными пальцами. Ох, Великий Лазурный Дракон, стоило хотя бы руки помыть, прежде чем падать ниц перед королём!

Йонг встречали ещё воины: новые лица сменялись знакомыми, многие приветливо склоняли головы, будто Йонг несла с собой добрые вести. За то недолгое время, что Йонг действительно провела с драконьим войском, в нём укрепилось как данность поверье: где сыта-голь, там и генерал. Раз госпожа вернулась в Хансон, ёнгданте тоже явится. Йонг смотрела на улыбки самых сильных людей столицы и позволяла себе робкую веру: она пришла в Хансон, как и обещала. И Нагиль придёт к ней, как и обещал.

А вот перед Рэвоном люди расступались, как волна перед водомерным камнем, провожая его фигуру сердитым шёпотом. Тебя не любят здесь, бэсинджа-ёнг, тебя не принимают здесь. Рэвон вскинул голову и смотрел прямо, не обращая внимания на чужие оклики. Кто-то ругался ему вслед, кто-то шипел. Харин, идущая по правую от него руку, совсем притихла.

Зачем Рэвон вёл её за собой, если мог отправить в купальню? Вот уж кому следовало отмыться и отогреться: служанка сильнее других простыла в дороге и нуждалась в заботе. Впрочем, решила Йонг, никто бы не отпустил её гулять по дворцу. Сейчас она была человеком Ким Рэвона. Человеком врага.

Хаджун шепнул по дороге, что ни Рэвон, ни Харин идти в тепло не захотели и настаивали на том, чтобы встретиться с Ли Хоном. Похвальное рвение, но сомнительное – Йонг гадала, что переменилось в сонбэ и его тихой подруге, если они так жаждали встречи с королём.

– Его величество ожидает вас, – поклонившись, произнёс Боым и распахнул двери знакомой Йонг главной казармы. – А вы обождите тут.

Рэвон возмутился, его всё равно остановили и пропустили вперёд только Йонг. Она вошла внутрь с гулко стучащим сердцем, приглядываясь к накрывшему тут всё полумраку, и с трудом выискала за колоннами склонённую к столу фигуру Ли Хона.

– Ли Х… – начала Йонг и тут же себя одёрнула. Он теперь король, побойся духов! Ли Хон вскинул голову.

– Сон Йонг.

Несколько мгновений они ошарашенно смотрели друг на друга, боясь потревожить загустевшую между ними тишину. Наконец Ли Хон вскочил с места, опрокидывая стул. Стоящий за его спиной Тэгён кашлянул, пряча улыбку.

– Великий Лазурный Дракон, что только что мы устроили! – воскликнул молодой король совсем неподобающим для короля голосом. Йонг прыснула, не сходя с места. – Посмотри на себя!

– А ты – на себя! Ваше величество, красный в самом деле идёт вам!

Она не знала, может ли подойти к вану всего Чосона, когда от неё несёт грязью, собранной с половины его страны, но Ли Хон сам развеял эти сомнения: бросился к ней, завернул в широкие рукава королевских одежд, как в одеяло, и прижался щекой к её грязным волосам.

– Ваше величество, я грязная, как собака… – зашептала Йонг, голос у неё дрожал от волнения и радости. Какое счастье, что они встретились вновь спустя столько месяцев ожидания. Какое счастье, что он выжил в плену и вернулся в Хансон законным правителем.

– Брось, Сон Йонг, – по сиплым словам Ли Хона Йонг поняла, что он тоже слишком рад, чтобы сдерживать официальный тон, – не помню, чтобы видел тебя другой.

– О-хо! – осадила она, и Ли Хон прыснул ей в макушку. Тэгён, похоже, еле держался, чтобы не упасть в обморок. Йонг отодвинулась, всматриваясь в лицо друга.

Ли Хон тоже выглядел усталым и побледневшим, словно сам шёл бок о бок с Йонг и отрядом через снега и горы. Жизнь во дворце никому не сулила спокойные дни, особенно королю.

Но пока их окружали верные люди, пока никакой секретарь Императора не покушался на их свободу, пока советники не сидели над душой Ли Хона в ожидании новых приказов, подписанных рукой на их привязи… Йонг смотрела на пятнадцатого вана Чосона Кванхэ-гуна, которого всё ещё могла звать прежним именем, и почти плакала от облегчения, что судьба свела их несмотря на все трудности.

– Есть кое-что, что я должна рассказать, – заговорила Йонг, стискивая шёлк королевского коннёнпхо пыльными пальцами. Этот разговор не будет лёгким, и лучше сразу сломать неправильно срастающуюся кость, чем ждать, когда от боли невозможно будет ходить.

– Да, у меня тоже, – закивал Ли Хон, бодрясь специально – он не спал, похоже, раз выглядел таким измученным. – Твой чужеземец портит жизнь моим евнухам, и…

– Пусти, нозэкки [55]55
  Кретин, чокнутый (драконий язык).


[Закрыть]! – вскрикнув, Рэвон ворвался в казармы. – Я ждал достаточно, мне надо увидеть короля.

– Боым, я вроде велел… – заговорил Ли Хон и осёкся, закашлялся даже.

Йонг оглянулась: рядом с Рэвоном стояла, опустив голову, Харин, бледная и тонкая, как веточка ивы.

– Не может быть, – пробормотал Ли Хон.

– Да, и об этом тоже, – заговорила Йонг, но король вскинул руку, останавливая её.

– Харин? Ты же умерла…

И тогда у Йонг появилось ещё больше вопросов к Рэвону-сонбэ.

– Ильсу! – кричала Йонг вслед лучнице. – Ильсу, пожалуйста!

Щека горела от пощечины: Ильсу, не сдержавшись, ударила Йонг мозолистой рукой – не сильно, но ощутимо. От обиды жгло глаза, но Йонг терпела, сжимая губы. Её ирмэ новости о смерти Юны восприняла так, как Йонг и предполагала: тяжело, невыносимо даже.

– Так тебе и надо, – процедила Йонг, падая в снег коленями и опуская в сугроб ладони. Казалось, её не просто ударили по щеке, а всю окунули в кипяток, так жёг изнутри стыд, так давила вина за чужие жизни, которые она не смогла сберечь. Хотелось плакать, но Йонг мужественно сдерживалась. Сейчас нельзя, никто тебя не утешит. Вернись в тепло и плачь там, сидя в четырёх стенах, сколь угодно. Здесь, под любопытными взглядами и молчаливых стражников, и шпионов наместника Империи, и даже шпионов советников, показывать слабость было нельзя.

Весть о том, что принцесса Империи мертва, что мудан Ордена Белого Тигра казнили по приказу секретаря Императора, что во всём обвиняют несносную ученицу этой самой мудан, растеклась по дворцу быстрее, чем Йонг успела моргнуть. Когда её привели в западное крыло дворца вдовствующей королевы Чогёнджон, в комнаты, которые она занимала прежде, все вокруг, казалось, уже знали жестокую правду. Знали и винили Сон Йонг в случившемся.

Ты выжила, а они умерли. Ты, которая должна быть мертва. Ты жива и несёшь беды королю Чосона и его людям, ты, которая даже не принадлежит этому миру.

Как Йонг и предполагала, возвращение в коварные сети дворцовых интриг не сулит ей ничего спокойного и не станет спасением.

«Нужно бежать и отсюда», – подумала она, растирая ладони. Покрасневшие после ванны, в которой она тёрла кожу рук и ног почти до крови, смывая недельный слой грязи и пота, сейчас на фоне тающего снега они казались ещё более болезненными. Сейчас Йонг сидела посреди внутреннего двора Чогёнджона, окружённая его стенами и стоящими в тени стражниками короля, и чувствовала себя потерянной и разбитой больше, чем когда-либо.

Ли Хон велел отдыхать ей и выпроводил, хотя Йонг упиралась как могла: испуг за короля, мигом побледневшего при виде Харин, заставлял нервничать и подозревать Рэвона ещё больше – в чём именно, она сама не понимала пока. Чунсок привёл Йонг в пустые комнаты генерала и сказал, что волноваться ей не о чем.

– Мы защитим вас, сыта-голь, – поклонился он и ушёл, приказав своим людям охранять беззащитную госпожу. Сейчас она ничем не отличалась от той давней Сон Йонг, что нуждалась в защите любого сильного воина.

Если бы имуги в ней не спал (Йонг отчаянно гнала мысли о том, что он совсем сгинул), он бы покрыл её кожу чешуёй, вытянул когти из обломанных в походе ногтей, сделал её сильнее и страшнее. И никто не посмел бы судить её в минуту слабости, потому что Йонг пугала бы всех своим видом.

Лучше вызывать страх, чем презрение.

Она почувствовала, как по щеке, тараня себе тропинку-ниточку сквозь обледеневшую корку, течёт слеза. Шмыгнула носом, отёрла её дрожащей рукой. Слабачка.

– Я считал, у тебя тут много друзей, гарота [56]56
  Девочка (португальск.).


[Закрыть], – раздался за спиной Йонг голос. Она вскинула голову и обернулась.

Прислонившись плечом к деревянной колонне крыльца, идущего вдоль западной половины дворца Чогёнджон, на Йонг смотрел иноземец из пещер. Бывший узник ныне разрушенной безымянной крепости, бывший португальский мореплаватель и торговец травами, человек, о котором ей столько говорили, о котором она столько думала.

Окажется он спасителем её идеи или убийцей и предателем, каким его считали при дворе короля? Мэштренним сказала, что Йонг предстоит самой это выяснить.

Йонг сглотнула загустевшую от сдерживаемой истерики слюну и медленно поднялась на ноги, отряхивая подол чонбока. Ли Хон сказал, что пока ей появляться на глаза никому не стоит, и потому Йонг выбрала неприметный наряд воина дракона, никуда не выходила и ждала, когда ей разрешат познакомиться с чужеземцем заново. И вот – он стоял перед ней, проникнув во дворец вдовствующей королевы самостоятельно.

Несмотря на долгое ожидание встречи, Йонг теперь не знала, что сказать.

– Со мной тяжело дружить, господин, – шмыгнув носом, ответила она и стыдливо опустила голову. Не в таком виде она хотела представиться человеку, с которым ей нужно заключить очень невыгодное для него соглашение.