Текст книги "В поисках утраченного величия. Иран, ядерное оружие и Ближний Восток"

Когда им разрешили вернуться, израильтяне их обыскали, но ничего не нашли. Взрывчатка – точнее, методы ее изготовления – была у них в голове. Один из активистов ХАМАС ловко мастерил взрывные устройства. Террориста звали Яхья Айяш, и он носил кличку Инженер. Он родился в 1966 году, в 1988-м окончил университет на Западном берегу по специальности инженер-электрик. Он соорудил бомбы, которыми были убиты семьдесят мирных жителей и двести пятьдесят ранены. Его искали четыре года.

Он скрывался на Западном берегу реки Иордан, населенном арабами. Неприметный человек ни у кого не вызывал подозрений. Но и у него обнаружилось слабое место: с другими террористами он связывался по мобильному телефону. Незаменимая новинка нашего времени погубила изобретательного террориста.

5 января 1996 года один из немногих, кто знал, в какой квартире в секторе Газа скрывается Инженер, зашел его навестить. Яхья Айяш опасался, что израильтяне могут подслушивать его телефонные разговоры, и попросил купить ему новый аппарат. Тот принес другой телефон. Правда, не сказал, что не стал тратить деньги, а взял бесплатно у своего куратора из Шин-бет.

Яхья Айяш позвонил отцу. Убедившись по голосу, что говорит именно он, сотрудники контрразведки взорвали триста сорок граммов взрывчатки, вмонтированной в телефон. Инженер отправился в мир иной.

Многие сочли эту акцию справедливой. Око за око. Убив семьдесят человек, Инженер заслужил смертную казнь. Ораторы ХАМАС обещали на его похоронах волну атак против израильтян. «Врата ада открыты!» – сулили они.

Боевики ХАМАС взорвали пассажирский автобус в Иерусалиме. Погибли шестьдесят человек. Террористы объявили, что мстят за Инженера. И вскоре появился Инженер-2. Его звали Мухи ад-Дин Шариф. Он подготовил целое поколение диверсантов-подрывников.

Инженер-2 был неуловим. Однажды его почти настигли, но ему удалось убежать из дома за какие-то секунды до того, как за ним приехала полиция. В другой раз полицейские обстреляли подозрительную машину, которая не подчинилась приказу остановиться. Один из пассажиров был убит, другой скрылся. Считается, что это был Инженер-2.

Он готовил группу боевиков, которая намеревалась убить Ясира Арафата в надежде, что власть над палестинскими территориями перейдет к лидерам ХАМАС. Он вел себя крайне осторожно, встречался только с теми, кого давно знал, постоянно менял квартиры и иногда переодевался в женскую одежду. И все-таки сотрудники контрразведки Шин-бет его выследили. Его застрелили, когда он сидел в машине, автомобиль взорвали. Останки террориста были так изуродованы, что на опознание ушло несколько дней…

Вот почему израильские спецслужбы категорически отвергли предложение Халеви вновь отпустить Ясина. За три года до этого боевики ХАМАС похитили израильского солдата и потребовали в обмен на его освобождение отпустить шейха Ясина. Тогдашний премьер-министр Ицхак Рабин отверг сделку и приказал силой освободить заложника. Операция оказалась неудачной. Захваченный террористами солдат и командир группы спецназа погибли. Неужели после этой трагедии израильское общество согласится отпустить Ясина, олицетворяющего смерть?

Эфраим Халеви объяснял: если король Хусейн отпустит арестованных в Аммане агентов Моссада просто так, он не сможет смотреть в глаза своим спецслужбам – его сочтут продавшимся израильтянам. Это может привести к разрыву отношений между двумя странами. «Твоя идея, ты и звони премьер-министру», – предложили коллеги. Биньямин Нетаньяху тоже отверг это предложение: «Нет! Выпустить Ясина из тюрьмы – это невозможно, и я даже не желаю это обсуждать. Предложите что-то другое».

Но к утру Нетаньяху передумал. Он уже принял одно смелое решение, когда отправил в Амман врача с противоядием. Нетаньяху понял, что если председатель политбюро ХАМАС Машаль умрет, ситуация будет в десять раз хуже. Если для спасения людей и отношений между двумя государствами нужно отпустить шейха Ясина, значит, он обязан это сделать. Эфраим Халеви отправился в Амман.

Выслушав своего гостя, король сказал, что освобождение Ясина – это, пожалуй, действительно хорошая идея, но официально ее должен изложить сам премьер-министр Израиля. Халеви ответил, что Нетаньяху, разумеется, прилетит этим же вечером.

Когда атмосфера смягчилась, Халеви обратился к Хусейну:

– Ваше величество, могу ли я попросить вас проявить королевское милосердие? Разрешите тем четверым израильтянам, которые сидят в посольстве, уехать.

– Забирайте их, – великодушно сказал король.

– И, если можно, – продолжал Халеви, – дайте знать тем двоим, что сидят в вашей тюрьме: мы делаем все, чтобы вернуть их домой.

Король вновь согласно кивнул.

Эфраим Халеви немедленно позвонил домой, чтобы прислали военный вертолет. Через полчаса неудачливые сотрудники Моссада, которые укрылись в израильском посольстве в Аммане, были в воздухе. От Аммана до Иерусалима всего двадцать минут лета.

Около полуночи израильский военный вертолет вновь взмыл в воздух – в Амман извиняться перед королем полетели глава правительства Нетаньяху, министр обороны Ицхак Мордехай, министр иностранных дел Ариэль Шарон и их помощники. Когда они подлетели к Амману, выяснилось, что иорданцы их почему-то не ждут. Где-то произошел сбой. Полчаса вертолет кружил над землей. В темноте пилот не мог найти место, куда можно было бы сесть.

Нервное напряжение достигло предела. Халеви несколько раз предложил главе правительства вернуться – находиться в воздухе так долго слишком опасно. Их могу сбить. Нетаньяху не хотел и слышать о возвращении. Наконец, появился иорданский вертолет, который показал, куда садиться.

Король Хусейн Нетаньяху не принял. С израильтянами беседовал его сын – наследный принц Абдалла, единственный арабский лидер, который свободно говорит на иврите. (Молодой принц взойдет на престол после смерти Хусейна.)

На следующий день шейх Ясин был освобожден и через Амман прибыл в сектор Газа, где ему была устроена торжественная встреча. Король Хусейн предстал перед своими подданными и палестинцами на оккупированных территориях человеком, способным совершить невозможное. В этой ситуации никто не посмел попрекнуть его тем, что он отпустил израильтян. Помимо шейха Ясина Израилю пришлось освободить еще семьдесят палестинских заключенных.

Кроме того, король Хусейн потребовал убрать из израильского посольства в Аммане всех сотрудников разведки. Король заявил, что отказывается от сотрудничества с Израилем в сфере безопасности, пока люди, ответственные за покушение на Машаля, остаются на службе в Моссаде. А ведь именно резидентура Моссада в Аммане была главным центром по добыванию информации о ситуации в Сирии и Ираке! Кроме того, Моссад сотрудничал с иорданскими коллегами в борьбе против палестинских террористов. Нетаньяху пришлось принять все требования иорданцев. Только после этого король Хусейн сам позвонил премьер-министру Израиля. Это означало, что инцидент исчерпан.

Халед Машаль полностью оправился, но отказывался признавать, что его спасло израильское противоядие. «Меня спас Аллах, – восторженно говорил он. – Тот, кто верит в Аллаха, в его дело и в его правоту, способен справиться с чем угодно…»

Директор Моссада Дани Ятом, который провел такую неудачную операцию, в феврале 1998 года ушел в отставку. Его сменил Эфраим Халеви, столь успешно уладивший это дело.

Иорданскому королю совсем не нравилось, что руководители ХАМАС облюбовали столицу его государства. Ничего кроме неприятностей от этих людей ожидать не приходилось. Пару лет иорданцам пришлось выждать, а в сентябре 1999 года Иордания закрыла представительство ХАМАС в Аммане, считая, что присутствие палестинских террористов так же опасно, как в свое время присутствие боевых отрядов Ясира Арафата, которые были изгнаны из страны осенью 1970 года. Прилетевшие из Ирана лидеры ХАМАС были высланы из Иордании. Им пришлось перебраться в куда менее комфортную Сирию.

Для Нетаньяху история с неудачным покушением на Халеда Машаля тоже не прошла бесследно. Тяжело пришлось его старшему сыну. Другие дети, с которыми он играл, повторяли со слов своих родителей, что его папа – плохой глава правительства и его надо убить. После убийства прежнего премьер-министра Ицхака Рабина такие слова, пусть даже сказанные в сердцах, звучали зловеще. У мальчика начались ночные кошмары.

Живые бомбы

Халед Машаль переехал в Сирию. Формально он остался политическим лидером ХАМАС, фактически исполнял обязанности руководителя зарубежного бюро. Вдохновителем нарастающего террора был шейх Ясин. Посланные им палестинские смертники убивали израильтян.

Моссад и другие спецслужбы сосредоточились на борьбе против руководителей ХАМАС, которые сознательно убивают израильских детей и подростков – в первую очередь, детей недавних иммигрантов, – чтобы напугать евреев по всему миру и заставить их отказаться от мысли переехать в Израиль. Палестинские дети тоже гибнут в ходе ответных акций, но это всякий раз трагическая случайность – израильтяне не целят в детей. А палестинские террористы намеренно убивают детей и подростков.

Председатель Совета Федерации Сергей Михайлович Миронов, будучи в Израиле, своими глазами видел, как вычерпывают подносами кровь из кафе, где только что палестинцы взорвали бомбу, убившую двадцать четыре человека. Он потерял дар речи. Встречаться после этого с Ясиром Арафатом он просто не мог, чем поразил наших дипломатов, которые не могли понять его эмоциональную реакцию…

Самым страшным был взрыв возле «русской» дискотеки «Дельфинариум» в Тель-Авиве 1 июня 2001 года, когда больше двадцати подростков погибли и сто двадцать были ранены.

Через четыре с половиной месяца израильский снайпер застрелил главу отделения ХАМАС в Наблусе Абдель Рахмана Хамада, на следующий день подорвался на мине его подручный Ахмед Маршуд. Они оба были причастны к взрыву у дискотеки «Дельфинариум». Еще через полгода израильский спецназ арестовал на Западном берегу реки Иордан одного из руководителей ХАМАС Хусейна Бедрана. Его выследили с помощью вертолетов. Двое его охранников в перестрелке были убиты, сам Бедран получил ранение. Он лично руководил терактом возле дискотеки «Дельфинариум».

И, наконец, через год в Наблусе уничтожили одного из руководителей ХАМАС на Западном берегу Мохаммеда Тахера – специалиста по изготовлению бомб. Это он подготовил взрывчатку, которой убили детей у дискотеки «Дельфинариум».

Последствием иранской революции стала исламизация Ливана и палестинского движения. ООП прежде считала необходимым предоставлять равные права и христианам, и мусульманам. В начале 1980-х палестинские лидеры понесли тяжелые поражения. Они искали новые средства пробуждения энтузиазма и нашли их в политическом исламизме. «Братья-мусульмане» заговорили о том, что Исламская революция в Иране показала путь, который ведет к победе. Не светская идеология, а ислам как знамя, джихад – вот, что поможет вернуть Палестину и создать всемирный халифат… Поэтому ХАМАС оттеснил ООП и взял власть в одном из двух палестинских анклавов – секторе Газа.

У Хомейни хамасовцы, которые неустанно ищут лазейки в системе безопасности, научились отправлять на задание террористов-камикадзе. Тому, кто ступил на этот путь, не позволят свернуть. Невозможно записаться в смертники, а потом передумать. С той минуты, когда юноша или девушка записывает на видеокамеру свое последнее обращение, смерть неминуема. Если он или она в последний момент откажется взорвать себя, запись станет доказательством позорной трусости. С таким клеймом жить невозможно. Решение снимать на видео последние слова шахида приняло палестинское руководство: не только для будущей пропаганды, но и для того, чтобы смертник или смертница не передумали.

Молодая женщина Вафа Идрис работала в палестинском обществе Красного Полумесяца. 27 января 2002 года она стала сорок седьмым палестинским смертником и первой палестинской женщиной-камикадзе. Ее вместе с взрывчаткой переправили с территории Палестинской автономии в Израиль в карете Красного Полумесяца. Медиков, которые должны спасать людей, израильтяне не стали досматривать. В Иерусалиме она переоделась в европейскую одежду. Косметика, маникюр, улыбка должны были свести подозрения к минимуму. Кто мог предположить, что в своей сумке она несет десятикилограммовую бомбу, начиненную гвоздями, чтобы пострадало как можно больше людей?

Бог знает, сколько невинных душ она отправила бы на тот свет, но прямо в дверях магазина она случайно уронила сумку, и взрыватель сработал. Поэтому погибли только двое, в том числе сама смертница. Сто тридцать человек были ранены.

Вечером в ее доме царила атмосфера праздника. Ее мать с улыбкой на устах раздавала соседским детям конфеты. Отпраздновать смерть молодой женщины собрались счастливые соседи и друзья. Они наперебой поздравляли родителей – ведь их дочь первой откликнулись на призыв президента Палестинской автономии Ясира Арафата!

Именно в тот день утром он выступал в Рамалле перед женщинами: «Вы – моя армия, которая сокрушит израильские танки! Вы – надежда Палестины. Вы освободите своих мужей и детей. Вы пожертвуете собой ради великой цели, как женщины всегда приносят себя в жертву семье. Дорога в Иерусалим ведет через самопожертвование».

Ясир Арафат первым использовал слово «шахид» (смертник) в женском роде. Он хотел, чтобы женщины стали смертницами. И в тот же день Вафа Идрис, словно исполняя его волю, взорвала себя в иерусалимском магазине.

В окружении Арафата с волнением следили, какой будет реакция на теракт. В мусульманской традиции считалось, что не пристало мужчинам вместо себя посылать на смерть женщин. Но палестинцы так восторженно реагировали на теракт, так радовались смерти молодой женщины, что в окружении Арафата расслабились: они сделали сильный ход. Ответственность за теракт взяла на себя группа «Бригада мучеников аль-Аксы» – военное крыло арафатовской организации ФАТХ.

Когда праздник по случаю теракта закончился и гости разошлись, ситуация в доме изменилась. Отец взорвавшей себя женщины Мабрук Идрис горько заплакал: «Если бы я только знал, что она задумала, я бы ее остановил». Откуда ему было знать, что его дочь стала игрушкой в руках политиков, которые, отправляя ее на смерть, решали свои проблемы…

После провала переговоров в Кэмп-Дэвиде в июле 2000 года с президентом Биллом Клинтоном и премьер-министром Израиля Эхудом Бараком Ясир Арафат заявил, что мирный процесс мертв. Его слова означали, что он отказывается от дипломатии и возвращается к террору. Арафат чувствовал, что власть уходит у него из рук. Силу в Палестинской автономии набирали ХАМАС и другие радикальные исламистские группы, которые в принципе считают невозможным договариваться с Израилем. Для них Палестина – это святая земля, на которой может существовать только исламское государство. Арафату надо было вернуть на свою сторону палестинцев, которые все больше симпатизировали исламистам.

В этом соперничестве Арафат вырвался вперед, предложив новое оружие джихада – женщин-самоубийц. За две недели до теракта Вафу Идрис представили одному из руководителей арафатовской партии, который торжественно сказал, что именно ей доверено стать первой смертницей. На инициативу Арафата ревностно откликнулись конкуренты из ХАМАС. Духовный лидер ХАМАС шейх Ясин осудил Арафата: «Мужчина, который вербует женщину для такой операции, нарушает законы ислама. Это означает, что он присвоил себе власть над женщиной, не получив на то разрешение ее отца, брата или мужа».

ХАМАС и другие исламские организации считали, что женщина должна ограничиваться традиционной ролью жены, матери и хозяйки дома. Но шейх Ясин быстро сообразил, что не стоит отказываться от плодотворной идеи, даже если первооткрывателем оказался Арафат. Ясин полностью изменил свои взгляды и издал фетву, в которой разрешил использовать женщин в качестве смертниц в борьбе с врагом.

Паралитика Ясина окружали молодые люди, которые ухаживали за ним. Они дежурили день и ночь, исполняя все его желания.

Использование смертников облегчило жизнь руководителям террористических организаций. Сложнее всего обеспечить боевику пути отхода после теракта, чтобы его не поймали и не допросили. Если использовать смертников, эта проблема исчезает. Впрочем, иногда смертники не подозревают, что им предстоит пожертвовать собой. Обыкновенно их сажают за руль грузовика с взрывчаткой, просят припарковать машину в нужном месте и уйти. На самом деле машину взрывали вместе с водителем с помощью дистанционного взрывателя.

Типичный портрет мужчины-смертника: ему еще нет тридцати лет, он холост, набожен и не имеет работы. У него проблемы, которые делают жизнь невыносимой. Ему объясняют: стань смертником – и найдешь выход из самого отчаянного положения. В раю тебя ждут счастье, богатство, уважение. Единственное, что нужно для этого – убить себя и как можно больше израильтян. Погибший в бою с врагом причисляется к мученикам, которых щедро вознаграждает Аллах.

«С того мгновения, как он прольет первую каплю крови, мученик перестает ощущать боль, – объясняют муллы. – Ему прощаются все его прежние грехи. Он спасен от мучений пребывания в могиле. Ему не надо ждать судного дня. Он сразу занимает свое место в раю, где его услаждают семьдесят две темноглазые красавицы-девственницы. Еще он имеет право замолвить слово за семьдесят своих родственников, которые тоже попадут в рай».

Шейх Ясин объяснил иностранным журналистам, что такая же благодать ожидает и женщин-смертниц: «Они становятся еще красивее. Если они не замужем, то в раю каждую ждет муж. Они тоже могут избавить семьдесят своих родственников от страданий в могиле – и они получат право занять место в раю».

Когда въедливые иностранные журналисты просили указать место в Коране, где об этом говорится, Ясин улыбнулся: «Моя работа, как и работа других шейхов и имамов, как раз и состоит в том, чтобы толковать Коран. Люди нам доверяют».

В шестнадцать лет Вафа Идрис, которую сделали первой палестинской шахидкой, вышла замуж за двоюродного брата Ахмеда. Они нравились друг другу, так что это был брак по любви. Огорчало то, что у них долго не было детей. Наконец, она забеременела. Но у нее случился выкидыш. Ее муж считал себя униженным. «Семья винила Вафу, но и меня тоже, – жаловался он. – Говорили, что я слишком слаб, чтобы сделать ей ребенка, который выживет в ее утробе». После выкидыша врач объявил семье, что Вафа больше не сможет выносить ребенка. Правда, это был врач общей практики, не гинеколог. Вафа с мужем так и не обратились к специалисту, не сделали анализов и не прошли обследования. Вполне возможно, что умелый врач и современная терапия помогли бы ей забеременеть вновь и выносить ребенка. И она осталась бы жива, и не было бы страшного теракта…

Потеря ребенка – страшная травма для женщины. Она отказалась вставать. Целый день лежала в кровати, уткнувшись лицом в подушку. Молчала. Плакала. Она потеряла волю к жизни. Более опытные или более чуткие люди могли бы понять, что она испытывает. Но в семье мужа никто ей не сочувствовал. А муж злился – жена не исполняет супружеского долга, не готовит еду и не убирает в доме. Он посоветовался с муллой, тот подтвердил, что жена обязана подчиняться мужу. Иначе она нарушает закон.

Муж сказал, что приведет в дом вторую жену – ему же нужна в постели женщина, а на кухне хозяйка. Вафа кричала, что не в силах видеть рядом с ним другую. Тогда он развелся с ней и отправил ее назад, в родительский дом. В двадцать шесть лет она стала бременем для родителей, которые опять должны были ее кормить. А для соседей она была объектом насмешек – «ее бросил муж»! «Вафа знала, что она не сможет вновь выйти замуж, потому что разведенная женщина считается запятнанной, – говорил ее отец. – Она была молода, умна, красива, а жить ей было не для чего».

Положение рисовалось ей безвыходным. Она обречена на одиночество. И на нее всегда будут показывать пальцем: «бесплодная» – потому что она не может рожать будущих солдат для войны с Израилем… В принципе, она могла бы уехать в Иорданию, там более либеральные нравы. Но в палестинском обществе женщина полностью зависит от мужчины – отца, мужа, брата, который принимает за нее важнейшие решения. Если бы она убежала из дома, это стало бы позором для семьи.

На Ближнем Востоке женщины не вербуют женщин. Террористок из женщин делают мужчины. Люди, которые ее нашли, вложили в ее голову простую мысль: единственная возможность покончить со всеми проблемами и обрести уважение – стать смертницей. «Не забывайте, что в исламе мученики не умирают, – напоминали ей. – Они сразу отправляются в рай, где ведут счастливую и достойную жизнь». И для ее семьи это тоже был выход, решение не только материальных, но и моральных проблем.

Возможно, для нее это был главный аргумент – избавить семью от позора. Вафа призналась подруге незадолго до того, как взорвала себя: «Я стала бременем для семьи. Они говорят, что любят меня, но я-то вижу – им бы хотелось, чтобы я перестала существовать».

Но ее депрессивное состояние, ощущение безысходности, желание спасти семью – кто об этом знал? Когда она совершила теракт, все заговорили о женщине-героине. Идеологи джихада ставили ее в пример остальным, укоризненно напоминали: «Она взирает на вас из рая. Теперь ваша очередь».

Когда солидные, уважаемые мужчины соблазняют обещанием рая, наивным и неуверенным в себе молодым женщинам трудно не купиться на эти обещания. Ведь они живут в обществе, где женщинам отведены лишь второстепенные роли.

Продолжение не заставило себя ждать. Следующей шахидкой стала студентка из Наблуса Дарина Абу Айша. Она взорвала себя на контрольно-пропускном пункте в Иерусалиме. Ей было двадцать лет. К ней сватались многие молодые люди, но она хотела получить образование и всех женихов отвергала. «Соседи над ней издевались, потому что она не желала выходить замуж и рожать детей, – рассказывала журналистам одна из родственниц. – Ее родители страдали из-за этого. Родители хотели, чтобы она, как все, вышла замуж, родила им внуков».

Друзья вспоминали, что Дарина была самостоятельной, стойкой девушкой и не поддавалась чужому влиянию. Но она понимала, что ее жизненный путь определен наперед: замужество, как можно больше детей, домашние заботы… Она отвечала, что лучше умрет, но не станет вести такую жизнь. В последние месяцы перед смертью она говорила друзьям, что ее жизнь потеряла смысл.

За несколько минут до теракта она позвонила матери, извинилась за то, что утром выскользнула из дома, не спросив у нее разрешения, и попрощалась. Навсегда. Мать все поняла и пыталась ее остановить. «Я все перепробовала, – рыдая, говорила она потом. – Повторяла, что люблю ее, что она самое мое любимое дитя, что ее смерть убьет меня. Но было поздно».

На контрольно-пропускном пункте Дарину попросили остановиться для проверки. Вместо этого она побежала. В такой ситуации у сотрудников службы безопасности есть только несколько секунд на размышление. Израильский солдат колебался, и она пробежала еще шесть метров. Наконец, он решил стрелять, но она уже нажала кнопку взрывателя. Двое были ранены. Если бы она успела сделать еще несколько шагов, жертв было бы больше.

У израильтян есть норматив: подозреваемого нужно держать на расстоянии пятнадцати метров. Это безопасное расстояние, если у смертника стандартный пояс с десятью килограммами взрывчатки. Террористы предпочитают пластиковую взрывчатку. Она мягкая, как пластилин, ей можно придать любую форму. Взрывчатку помещают в обрезки водопроводных труб, которые вшивают в специальный пояс – под одежду. Главный поражающий фактор самодельной бомбы – заложенные в нее гвозди, винты, стальные шарики. При взрыве они разлетаются с огромной скоростью, словно во все стороны стреляет пулемет.

Девушка по имени Айят аль-Акрас пожертвовала собой, чтобы спасти родителей. Ее отец Мохаммад работал в израильской строительной компании и дорожил своей работой. Семья жила хорошо и помогала другим. Но однажды к Мохаммаду зашли несколько человек и потребовали, чтобы он перестал работать на израильтян. Иначе пусть пеняет на себя. «Политика одно, работа другое, – возразил ее отец. – Мы с израильтянами работаем вместе, едим вместе, живем рядом. Они относятся ко мне, как к старшему брату. Я всегда учил своих детей любить других, а не ненавидеть. У меня эта работа уже тридцать лет. Почему я должен ее бросить? Мне просто завидуют, что я в состоянии прокормить семью».

Он продолжал работать в израильской компании, а соседи стали говорить о нем как о предателе, которому плевать на собственный народ. Положение семьи стало невыносимым. Они перестали ходить на рынок, потому что торговцы отказывались им что-то продавать. Одного из детей избили в школе. Но отец стоял на своем. Он был упрямым человеком.

А его дочери подруги внушали – ты должна стыдиться того, что твой отец работает на израильтян. Ее мать вспоминала: «Она боготворила отца, но ей стало не по себе. Она просила меня с ним поговорить. Но что я могла сделать? Я всего лишь его жена». Девушка пришла к выводу, что должна пожертвовать собой, чтобы спасти семью от расправы. Сказала подруге: «Отца могут линчевать, а наш дом сжечь. Есть только одна возможность спасти семью от бесчестья – я должна стать шахидкой. Аллах желает, чтобы я доказала отцу, что любой контакт с израильтянами может закончиться только кровью».

В ее комнате на стенах были развешаны фотографии египетских и иракских киноактрис. На полке стояли две главные книги – Коран и «Протоколы сионских мудрецов», печально знаменитая фальшивка, повествующая о мнимом плане евреев захватить власть над всем миром. Книга переведена на арабский и хорошо продается. Девушка считала возможным и правильным спасти репутацию отца, убив других людей.

В один мартовский день, за несколько месяцев до собственной свадьбы, она вышла из дома необычно рано. На ней был пояс с десятью килограммами взрывчатки. Сопровождавшим ее боевикам она сказала: «Не беспокойтесь. Я не боюсь. Я хочу убить этих людей». Она собиралась войти в супермаркет. Охранник что-то заподозрил и попытался ее остановить, поэтому она взорвала себя на входе. Погибло меньше людей, чем она рассчитывала. Но ее мечта сбылась. Когда новость передали по телевидению, в ее дом хлынули соседи – поздравлять и радоваться. Правда, ее отец потерял и дочь, и работу. «Израильтяне уволили меня, – с горечью говорил он журналистам, – потому что я отец шахидки. Зато соседи называют нас теперь героями. Они только недовольны тем, что я не беру у них денег. А я никогда их не возьму. Это кровавые деньги. Это деньги из крови моей дочери».

Теракт невозможно совершить в одиночку. В любой операции участвуют около десяти человек. Каждую кандидатку проверяют дотошно: опрашивают учителей, родных, друзей, соседей, выясняют, нет ли у нее друзей-израильтян. Одну девушку вывезли за город, заставили вырыть себе могилу и лечь в нее – хотели, чтобы она привыкла к мысли о смерти. А еще нужно найти конспиративную квартиру для будущего шахида, где он пройдет подготовку, изготовить надежное взрывное устройство, подобрать место взрыва и доставить туда смертника. Это под силу только мощной организации, каждая из которых ищет кандидатов в смертники. ХАМАС и «Исламский джихад» имеют в каждом палестинском городе своих вербовщиков.

Один из них обратил внимание на молодую женщину, рассорившуюся с отцом… Еще одна обычная история, закончившаяся необычно. Эта женщина осталась жива и смогла все рассказать. Началось с того, что она наотрез отказалась выйти замуж за жениха, которого ей подобрали родители. «Мне не нравится сам принцип, – говорила она, – я хочу выйти замуж за того, кого я люблю. У меня есть парень. Мы познакомились в университете. Мы тайно встречались несколько месяцев, пока мой брат не выследил меня и не увидел, как мы сидим в кафе».

На семейном совете решили, что девушка не вправе сама определять свою судьбу. Отец запретил ей даже ходить на занятия, велел матери держать дочь взаперти, пока он не посоветуется с местным муллой о ее судьбе. Она уже была беременна. Ей недолго удавалось скрывать, что она ждет ребенка. После скандала, когда возмущенный старший брат даже пустил в ход кулаки, она призналась, что беременна. На новом семейном совете ей разрешили родить: «Они согласились оставить моего ребенка. Отец сказал мне, что я еще легко отделалась. Других девушек в моем позорном положении убивают, поскольку нет возможности найти моего парня или его семью и заставить его жениться на мне…»

Она родила мальчика, его сразу передали на воспитание в семью старшего брата. «Моя жизнь кончилась, – повторяла она. – Мне даже не разрешили растить моего собственного ребенка. Что же мне оставалось делать?» Она впала в тяжелую депрессию. Отказалась молиться вместе с другими женщинами в семье. Ни с кем не разговаривала. Не помогала матери и сестрам. Один из родственников рассказал об этой истории палестинским боевикам. Они встретились с молодой женщиной. Ей объяснили, что единственный способ вернуть уважение семьи и соседей – это осуществить важную военную миссию во имя Палестины. Если она выполнит порученное ей задание, то смоет с себя позор. Ей даже позволят учиться в университете.

Она согласилась. Для начала ей поручили изучать ситуацию на контрольно-пропускных пунктах, искать места, где чаще собираются израильские солдаты. Она подобрала подходящее место для теракта. Бомбу заложили на переполненной людьми автобусной станции, но взрывчатку обнаружили раньше, чем ее успели привести в действие. «Тогда мне сказали, что настала моя очередь нанести удар по врагу. Я ответила, что считаю это честью. А что мне было терять? Я уже потеряла своего ребенка».

У нее возник роман с боевиком по имени Хасан: «Он на многое открыл мне глаза. Он говорил так убежденно, что я поверила во все, во что верил он. Он полюбил меня и обещал организовать операцию, в которой я приму участие. Он надеялся, что я окажусь достойной его любви».

Ей передали самодельную бомбу, объяснив, что устройство дополнительно начинено гвоздями, чтобы поразить как можно больше людей. Ей надо было оставить взрывчатку в людном месте и уйти. «Я должна была только лишь нажать кнопку часового механизма, который сработает примерно через час. Этого времени было достаточно для того, чтобы успеть уйти».

Она оставила взрывное устройство в переполненном магазине. Когда услышала сирены полицейских машин и карет «скорой помощи», с радостью подумала, что справилась с заданием. Каково же было ее огорчение, когда выяснилось, что ее бомба никого не убила: «Я была в отчаянии. Практически я провалила задание. Умоляла Хасана дать мне еще один шанс».