Текст книги "Красавица и Чудовище. Другая история Белль"

– Забудь про свое волшебное зеркало, – сказала она наконец. – Если бы я жила здесь, то провела бы всю жизнь в этом зале, читая книги.

– Это же просто… книги…

Чудовище осторожно зажгло свечи в настенном канделябре и поставило Люмьера на пол, позволяя тому уйти.

– «Просто книги»? Это все равно что сказать: «Александрийская библиотека – это просто библиотека». – Белль подбежала к ближайшей полке и запрокинула голову, читая названия на корешках. – Ты не понимаешь. Не представляю, как можно этого не понимать! Смотри: вот древний текст на греческом по астрономии… а рядом – полное собрание трудов Галилео Галилея! Вся эта секция посвящена звездам, планетам и вселенной!

Чудовище стояло, смущенно почесывая шею широкой лапищей.

Белль схватила первую попавшуюся книгу и подбежала к нему, размахивая драгоценным фолиантом.

– А вот труды Коперника. До него люди думали, что это вселенная вращается вокруг Земли, а та, в свою очередь, находится в самом центре. – Она открыла книгу и, перелистнув несколько страниц, продемонстрировала Чудовищу рисунок, на котором были изображены планеты, подписаны их названия, а также указывалась длина их орбит. – Благодаря таким людям, как он, Тихо Браге и Кеплер, мы теперь знаем, что вокруг Земли вращается одна только Луна.

– И все это можно узнать из книг? – спросило Чудовище, забирая у нее фолиант и хмуро вглядываясь в убористый текст.

– Из книг можно получить почти все знания, которыми владеет человечество. А еще можно читать для развлечения, – добавила девушка, подумав. – Не знаю, как я смогла бы прожить в своей родной деревушке без книг. Жизнь там… скромная. Провинциальная. Люди одни и те же, еда простая, слухи и те по десять раз пересказывают… Читая книги, я узнала, что за рекой есть целый мир, а в нем – множество людей, помимо тех, которые насмехались над нами с отцом. Есть ученые, писатели, исследователи и вообще множество потрясающих личностей… Где-то далеко… И все они живут такой интересной жизнью… У тебя было волшебное зеркало, которое показывало тебе жизнь за пределами твоего мирка, этого замка. А у меня были книги. Читать их – это все равно что путешествовать по другим странам. Ненадолго стать другим человеком. Пожить другой жизнью. Они делали мою жизнь менее… грустной и одинокой.

Чудовище полистало страницы и нахмурилось, поглядывая на Белль с подозрением.

– Мой учитель иногда мне читал, – призналось оно, косясь на книгу. – Никогда не любил читать. Мне больше нравилось охотиться и ездить верхом на лошади. Я не знал… Не знал, что в книгах пишут такое.

Потом Чудовище посмотрело на девушку как-то странно и спросило:

– Тебе было грустно и одиноко?

– Да, – кивнула Белль, вдруг смутившись, и поспешила поставить книгу обратно в шкаф.

Хозяин замка все так же озадаченно глядел на нее, словно у нее на лбу был написан ответ на заковыристую загадку.

– Мы здесь, чтобы найти мою мать и твою волшебницу, или как? – Белль сделала лицо построже и провела пальцем по книжным корешкам. Книги были в меру пыльными, но не слишком. Наверное, маленькие живые вещи периодически устраивали здесь уборку, мечтая о том дне, когда в замок придет какой-нибудь книголюб…

Интересно, подумала Белль, есть ли здесь зачарованные книги? Вот бы полистать такую! А еще лучше найти волшебный путеводитель по библиотеке, потому что девушка решительно не понимала, по какому принципу здесь размещены книги. Над полками не было никаких табличек-указателей, и рядом не было всезнающего месье Леви.

– Тут же невозможно ничего найти! – спустя пару минут пожаловалось Чудовище, озвучив ее собственные мысли. Белль его не видела, но потом хозяин замка чихнул, от чего сотряслись книжные полки и лестница, на которой стояла девушка.

– Так, посмотрим… Нам нужны книги по истории… – задумчиво проговорила Белль. – Скажем… перечисление имен древних королей, описания битв, история разделения земель или, возможно, какие-то церковные документы? Некоторые сведения документируют только церковники.

– Тут ничего такого нет. Только целый раздел про пе-ре-пись на-се-ле-ния.

Белль ждала.

Чудовище помолчало и наконец сказало:

– О, кажется, я нашел.

Вечно с книгою в руках

Десять минут спустя они уже сидели у очага – на звон колокольчика явился Люмьер и с помощью покрытой сажей кочерги развел огонь. Есть в библиотеке запрещалось законом, установленным задолго до правления родителей Чудовища, но по настоянию миссис Поттс прибыл уже знакомый Белль столик на колесиках, обеспечив читателей чаем и – по инициативе Люмьера – вином с пряностями.

Вокруг их кресел штабелями громоздились огромные древние фолианты; читало Чудовище не очень быстро, зато обладало недюжинной силой – ему не стоило никакого труда поднять и перенести с места на место опасно шатающуюся кипу толстенных томов.

Какое-то время они молчали, дружно листая каждый свою книгу. Белль время от времени поднимала взгляд от страницы и поражалась, как странно смотрится здоровенный рогатый монстр, который, склонившись над книжкой, прилежно водит когтем по строчкам, шевеля от усердия губами. Девушка едва не хихикнула, мысленно надев ему на нос пенсне.

А Чудовище старалось изо всех сил.

Оно устраивалось в кресле то так, то этак, в какой-то момент даже попыталось перевернуться вверх тормашками и положить задние лапы на спинку кресла. Оно то и дело устраивало перерыв на чай, зевало, заявляло, что пора почесаться, размяться, утверждало, что чует крысу, которую немедленно нужно поймать.

То его задняя лапа начинала отбивать нервную дробь по полу, то дергались уши, и под конец оно принялось мычать себе под нос какой-то противный мотивчик, глядя в потолок, в окно, в огонь – куда угодно, лишь бы не в лежащую перед ним книгу.

– Чудовище, – не выдержав, мягко одернула его Белль и получила в ответ раздраженное: «Прости».

Приходилось признать, что ей самой досталась на редкость скучная книга: «Трактат о пахотных землях и церковной десятине от 1623 года до наших дней». Впрочем, она специально выбирала наименее интересные книги, отдав Чудовищу «Устные традиции княжества, собранные неравнодушным викарием». Наверняка в этой книге найдется какая-нибудь сказка или легенда, которая окажется полезной им и заинтересует Чудовище.

Мечты, мечты.

– Почему ты раньше не искала свою мать? – спросило Чудовище уже через минуту.

Белль отбросила со лба непослушную прядку.

– Не было особых причин. Она оставила нас, когда я была еще ребенком. Мы всегда жили вдвоем, папа и я.

Однако Белль и сама понимала, что прозвучало это вымученно и неискренне. Открытия прошлой ночи заставили девушку посмотреть на свою жизнь под совершенно другим углом и задаться вопросами, которые, как ей казалось, давным-давно быльем поросли.

Например: любила ли ее мама?

Разумеется любила. Вообще-то, судя по видениям, мать Белль очень сильно любила дочь, хоть иногда и теряла терпение.

Так почему же она ушла? Неужели великой волшебнице настолько прискучила жизнь в маленьком провинциальном городке? Может, эта незаурядная, очаровательная, сильная женщина отправилась жить в другое место, по пути творя заклинания и насылая проклятия?

Возможно, она страстно мечтала о приключениях, как мечтала сама Белль?

Чудовище подалось вперед, точно внимательная собака, наблюдало своими большими глазами, как меняется выражение лица Белль, и выжидало, что еще она скажет.

– Думаю, меня заставили ее забыть, – медленно проговорила девушка. – Все, что связано с ней, полностью стерлось из памяти. Думаю, тут не обошлось без магии – именно благодаря ей никто не знает ни о твоем королевстве, ни о тебе.

– Это… последние слова проклятия. Волшебница сказала: «Если не научишься любить других – и если никто не полюбит тебя, – то в тот миг, когда упадет последний лепесток, ты, твой замок и все его обитатели будете прокляты и преданы забвению навечно».

Впервые Чудовище говорило так долго. Оно цитировало по памяти, закрыв глаза – ему явно было тяжело вспоминать о том дне, когда его прокляли.

У Белль сжалось сердце. Да, Чудовище бросило ее отца в темницу, но… с тех пор, как они более или менее… смирились со своим положением, Чудовище не совершило никаких страшных поступков, за которые волшебница могла бы проклясть маленького мальчика.

«Понимают ли одиннадцатилетние мальчики, что значит иметь любовь в своем сердце?»

Молчание затягивалось. Наконец Чудовище открыло глаза и уставилось в раскрытую книгу, и Белль последовала его примеру.

– Эй, эй, Белль, слушай, – воскликнуло Чудовище через несколько минут, легонько постукивая когтем по коленке Белль.

– Что? – спросила девушка, пожалуй, излишне резко – она терпеть не могла, когда ее отрывали от чтения.

Чудовище одарило ее печальным взглядом и жалобно проговорило:

– Кажется, я кое-что нашел.

– Извини. Покажи, пожалуйста. Это отличная новость.

Чудовище кашлянуло и, перехватив книгу поудобнее, принялось читать вслух, водя когтем по строчкам:

– «…И так вода в источнике, что в западной части города, у Священнической горы, снова сделалась доброй, и это дело рук местной женщины, прославившейся среди жителей благодаря своим колдовским умениям. Говорили, что она искуснее всех окрестных ведуний, посему жители обратились к ней с мольбой о помощи. Доподлинно неизвестно, правдивы ли те истории, что рассказывали о ней, или нет, однако ее магические способности уступали лишь ее красоте: у нее золотистые волосы и зеленые глаза, потому-то ее и называли ангелом…» Видишь? – взволнованно сказало Чудовище. – Золотистые волосы и зеленые глаза. Наверняка это она!

– Отлично! – Белль широко улыбнулась. – Что там еще о ней сказано?

Чудовище пробежало глазами текст и помрачнело.

– Ничего. Тут в основном рассказы о феях, лесных жителях и народных целителях, которые лечили лучше городских докторов. Всё вперемешку… кто-то собирал местные предания и упоминания об интересных личностях. Ну, по крайней мере, мы теперь знаем, что это было на самом деле. Это случилось примерно в то время, когда я родился.

– Но… погоди-ка… выходит… – Мозг Белль лихорадочно работал. – Помимо того, что моя мать была волшебницей, существовали еще и… феи и все такое? В этом самом королевстве?

– Конечно. – Чудовище пожало плечами. – Только их было немного и вроде бы они были опасны. Помнится, мать с отцом говорили, как было бы хорошо, если бы вся эта братия убралась куда подальше.

Сначала эти слова показались Белль совершеннейшим варварством.

Как можно желать, чтобы феи ушли? В детстве Белль постоянно мечтала хоть одним глазком увидеть эльфа и читала все книжки про волшебников, какие только попадали ей в руки. А феи, оказывается, все это время жили себе потихоньку прямо у нее под боком!

И все же…

«Если они все были такими же могущественными, как моя мать, и без колебаний разбрасывались проклятиями…» Что же, тогда короля и королеву можно понять. Какую бы обиду ни нанесли ее матери, стоило ли из-за этого уничтожать и стирать с лица земли последнее волшебное королевство на свете?

– Может быть, нам не нужно искать мою мать, – медленно проговорила Белль. – Возможно, нам стоит найти другого могущественного чародея.

Чудовище пожало плечами:

– Так их больше не осталось. Я помню, люди говорили, что она последняя.

– Конечно. Мне следовало догадаться. Хорошо, значит, будем искать маму…

– Как ее звали? Возможно, мы сумеем найти упоминания о ней в налоговых документах?

Белль отложила книгу, подтянула колени к подбородку и обхватила их руками.

– Не знаю, – тихо призналась она.

– ЧТО? – рявкнуло Чудовище.

Но вздрогнула Белль вовсе не от испуга: до нее вдруг дошел смысл только что сказанных слов. Ей стало холодно и страшно. Мама и папа. Морис и?..

«Как можно не знать имени родной матери?»

– Я не знаю, как ее зовут… Не понимаю, как так вышло, просто не знаю. Помнишь, я говорила, что здесь не обошлось без магии? Держу пари, причина моей забывчивости кроется именно в колдовстве.

Один долгий миг Чудовище смотрело на нее.

Потом это изумленное оцепенение сменилось злобой, и хозяин замка взревел от ярости. Книги, которые Белль отложила для просмотра, во мгновение ока оказались разодраны острыми когтями – только полоски бумаги и кожи во все стороны полетели. Девушка ахнула и отдернула руки, но к ней Чудовище не приближалось.

– Это не самый лучший способ помочь, – пробормотала Белль, вновь обретя голос.

– А искать женщину, имени которой мы не знаем, вообще бессмысленно! – ярилось Чудовище. – ЭТО БЕСПОЛЕЗНО!

– А РАЗВЕ ПОХОЖЕ, ЧТО МЕНЯ ЭТО РАДУЕТ? – Белль тоже сорвалась на крик. – Вовсе нет! Я только что поняла, что не помню имени собственной матери! Разве это не ужасно?!

Уши у Чудовища виновато поникли, оно потупилось и пробормотало скороговоркой:

– Ты права.

Белль покачала головой и потерла виски.

– Ладно. Мы знаем, что когда-то она жила здесь и, очевидно, была довольно известна. Мы знаем, что я родилась здесь, если видение в осколке зеркала меня не обмануло. Значит, если мы покопаемся в книгах о переписи населения, то, возможно, найдем запись о моем рождении или крещении, а также имена моих отца и матери. – Она глубоко вздохнула. – И, вероятно, запись о ее кончине, а также о причине этой самой кончины. Не знаю, чем это нам поможет, но все лучше, чем ничего.

– В этом… есть смысл, – нехотя пробурчало Чудовище.

– Ты можешь начать вон с того тома, справа, – строго сказала Белль, указывая на растерзанный фолиант. – Попробуй хотя бы определить, какие годы там указаны.

Чудовище смиренно повиновалось.

Сначала все сливалось у Белль перед глазами… бесконечные ряды имен налогоплательщиков, крестьян, по большому счету вовсе не достойных упоминания, и огромное количество людей по имени Жак и Франсуа.

В довершение всего девушка поняла, что в документах очень редко упоминаются женщины – там, как правило, перечислялись главы семейств, и почти все они были мужчинами.

Почерк у безымянного архивиста, который вел отчетность, оказался настолько мелкий и убористый, что Белль периодически пропускала смену времен года, а то и смену лет.

В поисках записи о своем рождении Белль просматривала списки людей, живших за двадцать лет до проклятия, и скоро ей в глаза бросилось нечто странное: рядом с некоторыми именами стояли забавные значки. Охваченная любопытством, девушка перевернула несколько страниц, посмотрела записи за разные времена года, пытаясь понять, не являются ли значки обозначением добавочного налога, отметкой о смерти или несут какой-то другой смысл, важный для королевского казначейства.

И ничего не поняла.

Объединяло значки только одно: те имена, рядом с которыми они стояли, больше в списках не упоминались – даже в списках умерших.

Все отмеченные люди были разного возраста и пола, принадлежали к разным профессиям. Белль гадала, что же их всех объединяет.

– Нашла! – вдруг закричала она, на время позабыв о непонятных символах. – Я нашла себя! Запись о своем рождении!

Чудовище беззвучно подскочило, одним хищным движением оказалось у Белль за спиной и заглянуло ей через плечо.

– Белль, девочка, рождена… Ох… – У девушки вытянулось лицо от разочарования. – Отец – Морис. И всё.

Чудовище заворчало, явно намереваясь зарычать, и Белль, не глядя, накрыла его пасть ладонью.

– А как же твоя мать? – приглушенно пробурчало Чудовище. – Похоже, о ней больше нигде не упоминается.

– Каким-то образом она стерла все записи. И мы пока не знаем почему. – Белль вздохнула. – Думаю, такое случается, если член твоей семьи волшебница. Но посмотри, тут кое-что есть. Вот, смотри: имя моего отца, потом пустое место, а рядом вот этот маленький символ, на который я постоянно натыкаюсь. Такое впечатление, что раньше здесь стояло имя моей матери, но его стерли, а этот значок остался. Очевидно, он как-то связан с ней.

– И что? – спросило Чудовище.

– Ты не знаешь, что означает этот символ? Ты видел его прежде?

– Нет. – Чудовище нахмурилось.

– Наверняка это что-то важное. Похоже, все отмеченные этим знаком в дальнейшем исчезают из списков. Видишь? – Она перелистнула страницу, указывая на загадочные символы. – Куда подевались эти люди?

– Свирепствовал повальный мор, – мрачно сообщило Чудовище. – Когда я был ребенком.

– Нет, – сказала Белль, покачав головой, думая, какую из двух толстых книг взять следующей.

Чудовище недоверчиво уставилось на нее.

Тут до девушки вдруг дошло, как ужасно прозвучало это ее «нет».

– Прости! Я не хотела… Не подумай, что я такая черствая. Я лишь имела в виду, что твое предположение не объясняет, почему эти люди исчезли из списков. Смотри: здесь ясно сказано, что человек умер во время эпидемии. И здесь, и вот тут – таких заметок сотни. А люди, отмеченные этим знаком, не умерли… Они просто больше не упоминаются.

– Может, они переехали, как ты.

– Что, все? Думаю, даже с учетом того, что мир волшебным образом позабыл про твое королевство, кто-то наверняка заметил бы массовое переселение людей в этой части света. Крестьяне в моей родной деревне не любят все новое и странное. Они, по крайней мере, пожаловались бы на пришлых.

Повисло удрученное молчание. Белль вдруг показалось, что больше ни в чем нельзя быть уверенной и даже кресло, в котором она сидит, того и гляди сбросит ее и исчезнет. Концы не сходились с концами, отсутствовали факты, на которые можно опереться. И на коленях у нее лежит просто древний бумажный мусор, а все содержащиеся там слова и информация бессмысленны.

– Аларик, – произнесло вдруг Чудовище.

Белль посмотрела на него: хозяин замка смотрел куда-то перед собой остекленевшим взглядом.

– Аларик, старший конюх. Он исчез за несколько лет до… до проклятия. Посмотри, есть ли рядом с его именем такой знак.

– Что значит «исчез»? Что ты помнишь? – спросила Белль, берясь за одну из уцелевших книг.

– Однажды он просто… не явился на службу. И его семья тоже не знала, что с ним приключилось. Мои родители сказали, что я сам виноват. Сказали, я слишком его разбаловал, а он бросил нас и собственную семью ради новой жизни – как всегда поступают подобные ему «типчики», стоит им получить немного золота.

– Как можно говорить ребенку такие ужасные вещи? – поразилась Белль.

– Я и впрямь украдкой совал ему монеты, – призналось Чудовище. – И делал маленькие подарки. Точно так же я потихоньку кормил лошадей морковкой и сахаром. Я не думал, что для кого-то это обернется бедой.

И это ребенок, в сердце которого «нет любви»?

– Ты кормил замковых лошадей тайком? – улыбнулась девушка.

– Я их обожал. Всегда любил лошадей, – грустно сказало Чудовище. – Когда… это все случилось… я их всех выпустил. Увидев меня в таком виде, они обезумели от ужаса.

Странная картина: огромный монстр открывает двери стойл, позволяя своим детским друзьям выйти, и животные галопом мчатся прочь, чтобы уже никогда не вернуться. Потому что они больше не могли выносить его присутствия, теперь, когда он стал зверем.

– Так, посмотрим, есть ли здесь Аларик, – сказала Белль, стараясь, чтобы голос звучал по-деловому. У Чудовища такой грустный вид… – Как его фамилия?

– Поттс.

Белль посмотрела на него в изумлении.

– Что? – переспросила она, сомневаясь, правильно ли расслышала.

– Поттс. Аларик Поттс.

– Как… миссис Поттс?

– Да. Это его жена. А может… вдова.

Белль выронила книгу.

– Все эти существа были настоящими людьми? И Когсворт, и Люмьер?

Чудовище посмотрело на нее как на идиотку:

– Разумеется. Все они мои слуги. А ты что подумала?

– И все эти… люди превратились в вещи из-за твоего проклятия?

– Да, весь замок накрыло, – подтвердило Чудовище, явно удивленное ее реакцией.

– Моя мать превратила полный замок людей в мебель, наказывая тебя?

– Ну… – Чудовище задумалось. – Думаю, она хотела, чтобы они вечно были рядом со мной и не старели до тех пор, пока действует проклятие. Кто знает? А почему… почему ты так огорчилась?

– Одно дело – проклясть испорченного одиннадцатилетнего принца! – простонала Белль. – Я хочу сказать, это тоже ужасно. Но чем все эти люди заслужили такую судьбу?

– Никогда об этом не задумывался, – пробормотало Чудовище. – Это же просто… слуги.

– «Просто слуги». А теперь из-за меня твои «просто слуги» навечно останутся гардеробами и свечками! ЧЕРТ ВОЗЬМИ!

Она рухнула на кушетку и прижала к лицу подушку. Из глаз потекли слезы.

– Это же не… – начало было Чудовище. – Ты же не знала, – проговорило оно чуть погодя.

Белль понимала, что ведет себя как эгоистка. Жалость к себе ничем не поможет несчастным слугам. Теперь их можно спасти только одним способом: разрушив проклятие.

Она сделала глубокий вдох.

Потом заставила себя сесть и с силой потерла глаза, пытаясь перестать плакать.

Сквозь слезы она заметила, что морда Чудовища пугающе близко, а его нижняя челюсть ходит взад-вперед – хозяин замка явно пытался придумать, что сказать.

Где-то на уровне пола раздалось тихое покашливание.

Они поглядели вниз и увидели Когсворта – тот нервно потирал друг о друга завитушки, заменяющие ему руки.

– Просто решил спросить, будут ли какие-то пожелания относительно блюд для сегодняшнего ужина, – сказал он, еще раз деликатно кашлянув.

– Мы… мы как раз сами собирались заглянуть к миссис Поттс. Мы поговорим с ней об этом, – сказала Белль, пытаясь сохранить остатки достоинства.

Девушка быстро поднялась и вышла из зала: она боялась, что если еще раз посмотрит на Когсворта, то снова разрыдается.