Текст книги "Красавица и Чудовище. Другая история Белль"

Чудовище

– Это… дневник, – первым заговорило Чудовище, осознав правду. – В моем зеркале можно увидеть только то, что происходит в настоящем, а это показывает ее… воспоминания.

– Моя мать отдала зеркало месье Леви… – Белль повертела зеркальце в руках, удивленно приподняв брови. – Словно она просила его сохранить эту вещь на случай, если с ней что-то случится. Она как будто предвидела. Значит, она думала обо мне и никогда меня не бросала и не забывала…

– Она же твоя мать, Белль, – мягко сказало Чудовище. – Она бы никогда так не поступила.

Мать, которую Белль забыла под воздействием магии, теперь снова ворвалась в жизнь дочери, и вновь не обошлось без магии. Эта новая мать, совершенно не похожая на абстрактный образ идеальной мамы, тем не менее нравилась Белль намного больше.

– Что за заклинание она сотворила? – спросила девушка, с трудом пытаясь осознать всё увиденное.

– Ни дети, ни младенцы, жившие в замке, не заболели во время эпидемии. Как и я. Со мной ничего не случилось, – сказало Чудовище. – Некоторые утверждали, мол, произошло чудо. Может, причиной тому была твоя мать.

– Но из-за нее умерли твои родители, – печально ответила Белль. – Мне так жаль.

– И что теперь? – нетерпеливо спросило Чудовище, очевидно, не желая больше об этом думать.

– Теперь мы пойдем к папе. Надеюсь, он все прояснит. Возможно, когда мы покажем ему зеркало, это поможет ему вспомнить, снимет с него заклинание забвения или что-то в этом духе.

– Прекрасно. Идем к отцу Белль. – Чудовище протянуло ей руку, девушка с мрачным видом за нее ухватилась, и они зашагали по золе и углям.

Чудовище, не в силах больше смотреть на ее грустное лицо, сказало:

– Если все пройдет хорошо… если мы разрушим проклятие и я стану… настоящим королем… я заново отстрою книжный магазин. Сделаю его больше прежнего. Может… может, даже подарю тебе твой собственный книжный магазин.

Белль одарила его благодарной улыбкой:

– Спасибо. Ловлю тебя на слове.

Какое-то время они шли молча, каждый погрузился в печальные размышления.

– Пришли, – объявила Белль немного погодя. Широкая улыбка озарила ее лицо, а глаза заблестели при виде маленького милого домика, настолько же милого, насколько… странного, как и сама Белль. Например, ни у одного дома, мимо которых они прошли, не было ветряной мельницы.

– Он такой… домашний, – сказало Чудовище, очевидно, пытаясь придумать какие-то приятные слова.

– Смотри, в окне горит свет! – радостно воскликнула девушка. – В кухне! Это фонарь над маленьким столом! Он дома!

Когда они подошли к двери, Белль рванулась было вперед, но потом остановилась и повернулась к Чудовищу.

– М-м-м… Пожалуй, мне стоит войти первой, – тактично заметила она. – В вашу с папой последнюю встречу ты бросил его в тюремную камеру.

Чудовище немедленно ссутулило плечи и пообещало:

– Я перед ним извинюсь.

– Прекрасно, – кивнула Белль, беря его за обе лапы и пожимая. – И все же, возможно, мне следует ввести его в курс дела до того, как вы снова встретитесь. А потом я вернусь и впущу тебя.

– Ладно, – проворчало Чудовище. – Спрячусь вон в тех в кустах за домом.

– Спасибо, – поблагодарила девушка и, привстав на цыпочки, поцеловала его в покрытую мехом щеку. – Я мигом.

Она повернулась, а Чудовище прошло по дорожке обратно, точно тень, скользнуло в припорошенные снегом кусты и затаилось.

Белль вошла в дом, и Чудовище навострило уши, но входная дверь была толстой, окон было мало, и до него не доносилось ни звука.

Чудовище зарычало. Что за нелепость. Он же принц – нет, теперь уже король, и все же вот он, сидит в кустах на морозе. А еще он – чудовище, огромное, грозное и невероятно сильное, однако же съежилось и спряталось, точно заяц.

Если бы он был… принцем… настоящим человеком… мог бы он просто войти внутрь, держа ее за руку? Что сказал бы ее отец? Мог бы принц попросить руки его дочери? Что было бы тогда? Они могли бы пожениться? В королевстве не осталось никого, кто стал бы возражать против такого неравного брака.

Согласилась бы Белль?

Он хоть немного ей нравится?

Она не отстранилась, когда он ее поцеловал ранее… и сама поцеловала его только что. Это же что-то да значит, правда?

Размышлять о будущем было нелегко, мысли путались и разбегались. Не хотелось признаваться в этом Белль, но нужно смотреть в глаза правде. Контролировать звериные инстинкты становилось все труднее, гораздо проще было бездумно ощущать – голод, пища, бег, хороший запах, плохой запах, зуд, почесаться. И от этого никуда не денешься.

Пушистый, похожий на лисий, хвост нервно хлестнул по ногам, сметя снег с сухих листьев, так что чувствительные уши Чудовища дрогнули от мерзкого шелеста.

Нужно успокоиться.

Где же она? Уже прошло много времени, вполне достаточно, чтобы поплакать в объятиях отца и все ему рассказать.

Чудовище никогда не мерзло – выручал густой мех. И все же было в маленькой сонной деревушке и ее пустых улицах что-то такое, от чего у принца по спине пробежал холодок. Пусть он никогда не бывал в книжном магазине, но из дворца время от времени выбирался: катался верхом, участвовал в королевских проверках, принимал парады или просто катался в коляске вместе с матерью. Так вот, город, по которому он ездил, был намного больше, оживленнее и веселее этого. Там было гораздо больше народу, домов, зданий, но никто из прохожих не косился на приезжих с таким подозрением, как здесь.

От этого тихого, сонного городка веяло жутью… почти как от пустого замка с привидениями.

Мимо прогромыхал черный экипаж, потом еще один, кажется, тоже почти черный. Несмотря на острое зрение, Чудовище с трудом различало цвета. Именно поэтому ему нравился парадный синий с золотой отделкой сюртук: эти живые, яркие цвета он легко различал и находил приятными.

В небе пролетела пара ворон; птицы тихо каркали, и по этим крикам он определил, что это именно воро́ны, а не во́роны. Чудовищу нравились воро́ны. Они не такие надменные, как их более крупные кузены, к тому же намного умнее коричневых певчих птичек, которых он ловил и проглатывал в один присест.

Мимо, подпрыгивая и скрипя, проехала третья карета, точнее, старая повозка, на козлах сидела остроглазая матрона.

Скукота.

Левая задняя лапа сама собой задергалась, отбивая по земле нервную дробь, словно он кролик-самец.

– Где же она? – прорычало Чудовище. – Слишком долго ее нет.

Из каких бы животных ни слепили его звериное тело, кошки среди них явно не было: притаиться в засаде, лежать и терпеливо ждать – это не для него.

– Р-р-р! – потеряв терпение, Чудовище одним прыжком выбралось из кустов и направилось по дорожке к задней двери дома. Впрочем, если бы кто-то и посмотрел сейчас в его сторону, то разглядел бы не так уж много: Чудовище кралось в тени и пряталось при первой же возможности, ныряя за колодец, большой камень, странную металлическую конструкцию, стену.

Чудовище прижалось ухом к двери.

Ничего.

Охваченное удивлением, оно мягко толкнуло дверь подушечками пальцев, и та тихо, без скрипа, открылась.

В полной и абсолютной тишине.

Чудовище вошло внутрь, настороженно озираясь и принюхиваясь. Белль недавно была здесь: в воздухе остались следы ее запаха. А кроме того, ощущался запах еще нескольких людей: мужчин, один из которых мог бы быть ее отцом… Нет, ее отец пах по-другому.

Запаниковав, Чудовище опустилось на четвереньки и принялось большими прыжками бегать по домику, принюхиваясь и заглядывая во все углы. В доме никого не было.

Чудовище схватилось за голову когтистыми лапами. Куда подевалась Белль? Что случилось? Как она могла исчезнуть?

Все инстинкты настойчиво требовали покинуть крошечное замкнутое помещение и бежать по дороге, искать девушку.

«А что сделала бы сама Белль?»

Она бы проанализировала ситуацию, поразмыслив, какими возможностями располагает, а потом использовала бы их, придумав какой-то хитрый план.

– У меня ничего нет… – сказало Чудовище вслух, подумав о дорожной сумке, которую оставила ему Белль. Там только еда и…

Волшебное зеркало!

Поспешно вытащив зеркало из сумки, Чудовище приказало:

– Покажи мне Белль!

Зеркальная гладь немедленно затуманилась, и в ней появилась Белль: девушка лежала, связанная, в каком-то тесном пространстве и изо всех сил пыталась освободиться. Она что, в ящике? Большой ящик, стенки которого обиты чем-то мягким. Девушка дергалась и брыкалась, а какой-то человек в капюшоне пытался ее удержать.

Что это за движущаяся коробка, в которую запихнули Белль?

Проклиная себя за глупость, Чудовище выскочило из дома через парадную дверь и окинуло взглядом дорогу. Вдалеке как раз поворачивал за угол черный экипаж. Он двигался на полной скорости и на повороте опасно накренился.

Чудовище помчалось следом за ним на всех четырех лапах.

Выехав из города, экипаж свернул с главной дороги на другую, взбиравшуюся вверх по крутому холму. Извилистая дорога петляла между каменными насыпями, за которыми скрывалась вершина холма, на склонах холма росли низкорослые деревья с толстыми стволами и корявыми, шишковатыми ветвями – и все же экипаж уверенно объезжал все эти препятствия, не сбавляя скорости. Даже Чудовище раз или два поскользнулось, торопясь добраться до Белль, но сумело не упасть, цепляясь за корни.

На вершине холма экипаж наконец остановился.

Дорога заканчивалась у большого каменного здания, чем-то напомнившего Чудовищу собственный замок. Уродливое приземистое строение, нижние этажи без окон. С одной стороны дом был встроен прямо в холм, так что половина сооружения находилась под землей. Вокруг дома витал отвратительный, затхлый запах, слишком человеческий для такого дикого места на отшибе. Ветер переменился, донеся до Чудовища приглушенные крики.

Ярость пересилила осторожность, и Чудовище прыгнуло – и уже в воздухе извернулось и успело метнуться за дерево, потому что кто-то вышел из дома навстречу экипажу. Судя по запаху – несколько человек в тяжелых сапогах и с мушкетами в руках.

– А, вижу, вы сумели привезти нашу маленькую гостью. Великолепно. А что платье порвали – так это не страшно.

Принц вонзил когти в собственную плоть, слушая приглушенный плач и крики Белль. Больше всего на свете ему хотелось с ревом выскочить из укрытия, рычать, брызгая слюной, и рвать на части всех этих людей, пока Белль не окажется в безопасности.

Чудовище внутри него встало на дыбы.

Ружья кого волнуют ружья заставить их заплатить убить их спасти Белль.

Принц зажмурился, пытаясь усилием воли успокоить бурлящую в венах кровь. Он с удовольствием поддался бы чудовищным звериным желаниям, выпустил бы их на волю…

Но если он уступит им, чем это поможет Белль, ему самому и всем, кто остался сидеть взаперти в его замке?

Он глубоко вздохнул. Еще раз: что сделала бы на его месте Белль? Здесь слишком много охранников, слишком много ружей, а дверь этого дома выглядит очень крепкой. Там может скрываться целая армия – армия каких-то ужасных, жалких, пронзительно визжащих существ.

Прямо сейчас он ничего не сможет сделать в одиночку.

Ему нужен план.

Нужно подкрепление.

Папа

Белль не могла кричать.

Кляп – какой-то частью сознания она отметила, что это чистый кусок ткани, – закрепили не очень туго, чтобы она могла дышать, и все же он не позволял издавать никаких громких звуков.

Тем не менее она не умолкала.

Отца в доме не оказалось. Что-то пошло не так с того самого момента, как она вошла в дом, – ей бы немедленно уйти… Нужно было сразу же возвращаться к Чудовищу, но она не привыкла рассчитывать на других; при всем своем уме она не умела просить о помощи, потому что всегда полагалась только на себя.

Похитители действовали почти так же тихо, как Чудовище: спустились со второго этажа, скрутили ее и затолкали в рот кляп, прежде чем она успела закричать, ударили ее под колени, и девушка тут же упала на пол. Кто-то натянул ей на голову мешок. Чтобы проделать все это, злодеям потребовалось меньше минуты; потом ее подхватили под руки и быстро потащили к двери… к передней двери… и втолкнули в… экипаж, судя по тому, как он двигался.

Девушка пыталась отбиваться, но, похоже, ее держали двое крепких мужчин, так что все ее попытки высвободиться ни к чему не привели.

Зачем они это делают? Кто они такие? Что они против нее имеют? Разве она кому-то в этой жизни причинила вред? Связано ли ее похищение с поджогом магазина месье Леви, с ее матерью или с чаровниками? Может быть, эти люди изначально собирались схватить ее отца, а начать решили с нее? Возможно, отец задолжал кому-то деньги? Или одолжил не у того человека, когда не хватало на покупку металла?

Экипаж свернул с главной дороги и поехал в гору. Очень крутой подъем.

«Сумасшедший дом? – предположила Белль. – Они что, везут меня в психушку?» Это единственное здание недалеко от деревни, расположенное на холме.

Теперь девушка запаниковала гораздо сильнее. В свое время она, как и все деревенские дети, крадучись пробиралась к холму и украдкой смотрела на это пугающее место, о котором ходило столько историй и слухов. Причем все они были довольно жуткими, несмотря на рассказы месье д’ Арка об исключительно «современных» и «научных» методах лечения, которыми он потчевал горожан во время редких визитов в город.

– М-м-м! – простонала она, пытаясь четко выговаривать слова. – М-м-м! М-м-м!

Оба ее похитителя молчали.

Вскоре экипаж остановился, дверца открылась, и девушку опустили на землю – на удивление бережно. Повеяло свежим ветерком, и Белль жадно вдохнула. Еще немного, и ее втащат внутрь. Нужно быстро что-то предпринять. Говорить она не может, так что не сможет убедить этих людей отпустить ее, как не сможет и умолять – проще говоря, она лишена своего единственного оружия, красноречия.

Что бы сделал на ее месте герой книги при условии, что у него нет с собой припрятанного ножа или кольца, делающего своего владельца невидимым?

Что сделало бы Чудовище?

Ой…

Что-то такое, чего сама она в обычных обстоятельствах ни за что бы не сделала. Наверняка оно повело бы себя так, как привыкло.

Вышло бы из себя.

– ЯЙЯЙЯЙЯЙЯЙЯЙЯЙЯЙААА!

Белль завыла, постаравшись издать горловой звук, о котором читала в какой-то приключенческой книжке. Издав этот устрашающий вопль, она резко повернулась и с силой дернула корпусом в сторону – на большее она была неспособна, потому что руки ей связали за спиной. Потом принялась вслепую пинаться, стараясь поразить как можно больше противников.

– Что за…

– Да она и впрямь полоумная…

– Ай!

Кажется, ей действительно удалось попасть в кого-то из похитителей – пару раз ее нога натыкалась на что-то мягкое.

Расчистив вокруг себя немного свободного пространства, Белль бросилась бежать.

Из-за мешка на голове она видела только землю у себя под ногами.

«Хорошо, теперь нужно только внимательно смотреть под ноги…»

Она хотела сбежать вниз с холма, предварительно втянув голову в плечи, чтобы не выколоть себе глаза об острые ветки деревьев и кустов. Может, ей повезет, и она сумеет выбраться на дорогу, а там уже…

…а потом ее обхватили за талию и аккуратно приподняли над землей, так легко, словно она ребенок.

Белль отчаянно пиналась, но безуспешно.

Девушке ничего не оставалось, кроме как визжать от ярости и разочарования, пока ее осторожно несли в дом, причем ее похитители даже не ругались от злости из-за ее неудачного побега и не насмехались над ней. В лицо ударил запах химикатов: антисептики, спирт и тошнотворные, сладкие микстуры, которые используют, чтобы притупить ощущения и вырубить пациента.

Еще пахло мочой и страхом.

Девушка услышала, как за ней с глухим стуком закрывается дверь, и не смогла сдержать рыдание.

Сумеет ли Чудовище найти ее здесь? Станет ли вообще ее искать?

Или же проклятие постепенно подавит его разум, и бедняга будет скитаться по лесам вокруг деревни, зверея все больше и больше, пока его не пристрелит какой-нибудь охотник вроде Гастона?

– М-м-м! – промычала она, изо всех сил пытаясь сохранять спокойствие.

– Сначала мы тебя доставим до места назначения, – с убийственным спокойствием сказал один из охранников. Очевидно, он далеко не в первый раз похищал человека, судя по тому, как хорошо наловчился разбирать ее нечеткую из-за кляпа речь.

Он легонько подтолкнул ее в спину жесткой ладонью.

Белль уперлась ногами в пол.

– Вот что, барышня, – вздохнул охранник. – Нам велели не причинять тебе боли, и пока что мы так и делали. Но только пока. Мы в любой момент можем нарушить приказ.

Белль подавилась криком. Прежде она только в книгах встречала таких ужасных людей… и таких злобных. Она сталкивалась с задирами, да. Еще с идиотами, которые не считали женщин за людей и устраивали свадьбы-сюрпризы. Но никогда еще она не встречала подлецов, которые бы рассуждали о насилии так спокойно, будто речь шла о карточной игре.

Сдавшись, она обмякла и позволила похитителям куда-то ее вести.

– Вот, хорошая девочка, – сказал ее тюремщик. – Недаром все говорят, что ты умненькая. Ты просто делай, что тебе говорят, и все будет хорошо. Пока ты здесь, никто тебя не тронет.

«Пока ты здесь». Он говорит так, словно она здесь временно…

Как будто ее не собираются держать здесь вечно. Может, кому-то просто показалось, что она сумасшедшая, и здесь ее ждет что-то вроде проверки или испытания, после чего ее отпустят? В городе слишком часто поминали «старого чокнутого Мориса», время от времени упоминая и сумасшедший дом. Возможно, кто-то, в конце концов, решил перейти от слов к делу.

– Теперь осторожно, впереди двадцать ступенек. Тут немного скользко.

Едва девушка поставила ногу на вторую ступеньку, как раздался пронзительный, почти нечеловеческий крик. Ее боевой клич не шел ни в какое сравнение с этим жутким воплем; он шел из глубины души, словно кричавшему вырывали сердце.

– Спокойно, спокойно, просто пациент ждет не дождется лекарства, – «успокоил» ее стражник, подталкивая вперед.

Белль заставила себя двигаться; не хотелось, чтобы ее опять поднимали и несли.

Вокруг раздавались странное клацанье и приглушенные стоны. При каждом звуке девушка вздрагивала, отчаянно пыталась задрать голову повыше, чтобы увидеть, что происходит, но безуспешно. Вокруг было темно, только время от времени мелькал свет фонаря.

– Вот и пришли. Заходи. Номер пятнадцать. Большая светлая комната. Повезло тебе, девочка.

Девушку толкнули в спину сильнее. Впереди оказалась ступенька, и на этот раз никто не предупредил Белль об этом. Она споткнулась.

Потом ее заставили запрокинуть голову, подставляя под удар горло; сознание затопило ужасом: Белль представила, как ее кожи касается холодный нож.

Однако тюремщик просто снял с головы девушки мешок и вытащил кляп.

Белль быстро развернулась, чтобы сопротивляться, но стражник был высоченный, его лицо скрывал капюшон – громила напоминал здоровенную безликую шахматную фигуру. Второй тюремщик походил на первого как две капли воды. Они вышли из камеры и закрыли тяжелую дверь. Белль зажмурилась, слушая, как дверь закрывают на замок. Несмотря на то что похитители были обуты в тяжелые сапоги, удалились они беззвучно…

По правде говоря, ее камера и впрямь оказалась неплохой. Тут имелась каменная скамья, заменявшая кровать, а на ней лежал довольно толстый матрас. Рядом стояло ведро, и Белль без труда угадала, каково его предназначение. Под потолком в одной из стен было небольшое зарешеченное окошечко, через которое струился тусклый свет, но больше всего света давали фонари в коридоре, так что в их унылом, мрачном свете девушка даже могла видеть обстановку своей камеры. В стенах справа и слева от двери тоже имелись зарешеченные окошки, ведущие в соседние камеры.

– За всю свою жизнь я ни разу не была в тюремной камере, – пробормотала Белль, пытаясь увидеть в ужасной ситуации хоть что-то смешное. – За последние две недели я побывала аж в двух. Кажется, я превращаюсь в законченную негодяйку…

Она подошла к двери, прижалась лицом к окошку и попыталась выглянуть в коридор. Увидела она немного: справа располагалось еще несколько камер и просторный закуток, в котором тюремщики хранили свои рабочие инструменты: обтянутые кожей дубинки, подносы для еды, швабры и все такое прочее. С другой стороны коридор тянулся футов тридцать-сорок, там тоже имелись камеры, причем расположенные теснее друг к другу. Из-за темноты трудно было сказать наверняка, но в конце коридора виднелась зловещего вида черная дверь.

Белль вздохнула и отошла от двери, решив проверить на прочность решетку в окошке, выходившем на улицу. Дотянуться до решетки не получилось, к тому же, похоже, ее прутья надежно вмурованы в стену. Разве что попробовать…

Из соседней камеры донесся кашель, и Белль замерла, не успев додумать мысль.

Очень знакомый кашель.

Девушка подбежала к окошку.

– Папа? – позвала она, испытывая странное чувство дежавю.

– Белль? Нет! – восклицание перешло в очередной приступ кашля, но сомнений не оставалось: это ее отец. Послышались шаркающие шаги, и в окошке появилось лицо ее отца.

– Папа, – вздохнула Белль. Отец выглядел… не так ужасно, как она боялась. Под глазами залегли круги, двигался он как-то неловко, но щеки его горели румянцем, а в глазах светилось упрямство.

– Ты сбежала от Чудовища! – выдохнул Морис, протягивая руки между прутьями решетки. Белль ухватилась за его ладонь, прижала ее к сердцу, потом ко лбу.

– Да, сбежала, – с иронией в голосе ответила она. – А потом отправилась искать тебя и угодила сюда. Но Чудовище вовсе не плохое, папа. Это долгая история. Что случилось с тобой? Почему ты здесь?

– Я пытался позвать на помощь народ, чтобы вызволить тебя, – грустно ответил Морис, держа дочь за руку. – Пришел в паб… Мне никто не поверил. Они меня вышвырнули. А потом Гастон – эта свинья! – меня схватил. На пару с Лефу. Когда я пробирался через лес, шел за тобой.

– Гастон? – От удивления Белль сделала шаг назад.

– Да! Гастон и д’ Арк! Они действуют заодно! Замыслили похитить меня и, угрожая упечь меня в сумасшедший дом, вынудить тебя выйти замуж за Гастона.

Белль призадумалась. Что-то здесь не так.

– Но зачем похищать меня? – медленно проговорила она. – Я что-то не вижу здесь столов с угощением, священника и спрятавшихся свадебных гостей. К чему похищать нас обоих?

– Свадебных?..

– Это очень долгая история. – Девушка горестно улыбнулась. – Кажется, ты выбрал на редкость неудачный день для поездки на ярмарку.

С другой стороны… Если бы отец не поехал на ярмарку и не угодил в лапы к Чудовищу, Белль не отправилась бы на его поиски. Она бы не попала в заколдованный замок, не познакомилась с миссис Поттс, Люмьером, Когсвортом… и с принцем… На ее долю не выпали бы приключения, о которых она некогда так мечтала… При условии, что все они без потерь выберутся из сложившейся опасной ситуации, можно сказать, что им в каком-то смысле повезло.

– Послушай, Белль, я должен многое тебе рассказать, – заговорил Морис дрожащим голосом. – А я не знаю, сколько времени нам отпущено. Не знаю, что они собираются с нами делать. Послушай…

Он набрал в легкие побольше воздуха и посмотрел дочери в глаза.

– Твоя мать была чаровницей.

Белль вдруг ужасно захотелось хихикать.

– Я знаю, – сказала она, постаравшись ограничиться улыбкой и не ударяться в истерику.

– Знаешь? – Отец с озадаченным видом сделал шаг назад, словно желая получше рассмотреть дочь.

– Почему ты мне не рассказал?

– Потому что… я сам толком ничего не помнил. Образ твоей матери почти стерся из моей памяти. – Изобретатель покачал головой. – Думаю, так она пыталась нас защитить – сотворив заклинание забвения, которое подействовало бы, если бы с ней что-то случилось. Чем меньше мы знали, тем безопаснее для нас.

– Как же ты смог вспомнить ее теперь?

– Потому что я ее увидел! Она здесь!

– Мама? – ахнула Белль. – Моя мама?

– О Белль, я ее видел… – Морис заплакал. Он рыдал, привалившись к стене, с трудом выталкивая из себя слова. – Белль… Ее забрали от нас так давно… Она не сама ушла. Они ее похитили и выкачали из нее всю магию. Вот чем занимается тут д’ Арк: забирает у всех магию. У всех. Вот причина всех этих криков! Он… мучает чаровников, чтобы вытянуть из них магию. Вот что он сделал с твоей матерью, Белль… с твоей прекрасной, сильной матерью. От нее остались кожа да кости…

Чувствуя тошноту, Белль вспомнила чудовище, явившееся ей в разбитом Чудовищем зеркале. Значит, это и была ее мать. Проклявшая Чудовище прекрасная дама с розой и зеркалом превратилась в костлявую, покрытую рубцами жертву пыток, из-за которых она теперь выглядит как какой-то монстр.

«А я-то думала, что она меня не любила, что она бросила меня и папу, руководствуясь какими-то своими соображениями. А ее у нас украли. Похитили и заперли здесь. И даже будучи настолько слабой, она собрала остатки сил и попыталась меня предупредить».

– Д’ Арк, – произнесла Белль вслух, вспомнив слова видения из зеркала. – «Держись подальше… от…» От д’ Арка! Она сказала: «Подальше от д’ Арка!» Она пыталась меня защитить!

Девушка схватилась за голову, чувствуя потрясение и крайнюю усталость.

– Нужно выбраться отсюда, – сказала она так спокойно, как только смогла. – Папа, мы должны что-то сделать. Я что-нибудь придумаю, я освобожу нас всех. Чудовище может помочь…

– То самое Чудовище, которое заточило тебя в башне? – переспросил Морис с тревогой и сомнением в голосе.

– Он тот самый принц, которого прокляла мама, когда я была маленькой. Я… коснулась той розы, с помощью которой мама его прокляла, и каким-то образом ускорила действие проклятия. Теперь я пытаюсь помочь принцу его разрушить.

Морис ошарашенно поглядел на дочь, потом покачал головой:

– Магия всегда возвращается…

В коридоре послышался гортанный старческий голос, судя по всему, женский. Старуха что-то говорила, а тихий мужской что-то недовольно отвечал. По какой-то причине Белль до тошноты не понравились эти голоса.

Говорившие подошли к двери и отперли ее.

Первым вошел здоровенный мужчина, одетый в простую тунику и бриджи. Руки у него были толстые, как окорока. За ним следовала женщина, тоже одетая в простое чистое платье. Новоприбывшие походили на служащих больницы, но было в их облике что-то неправильное, ужасное.

– Ну, здравствуй, девчушка! Доктор готов тебя осмотреть! – проворковала женщина, и Белль мороз продрал по коже от этого фальшивого дружелюбия.

– Нет! – завопил Морис, выпрямляясь. – Остановитесь! Я ее отец. С ней все в порядке, у нее совершенно нет магических способностей!

– Доктор разберется, что к чему, уж можешь не волноваться за свою прелестную дочурку. Я здесь для того, чтобы ей было у нас удобно и хорошо, чтобы она сама себе не навредила.

Мужчина открыл дверь. Первым порывом Белль было бежать, хотя бы к противоположной стене.

«Медбрат» и «медсестра», очевидно, угадали ее намерения, потому что в следующую секунду оба проворно бросились к девушке. Несомненно, они привыкли, что люди сопротивляются. Мужчина заломил руки Белль за спину прежде, чем девушка успела двинуться с места.

– Нет! – закричала Белль, пытаясь вырваться из железной хватки.

– Ай-ай-ай, – проворковала женщина, цокая языком. – Мы же не хотим поднимать шум, правда? Мы ведь можем применить специальное лекарство, а тебе этого не захочется.

– Послушайте меня! – закричал Морис, изо всех сил пытаясь, чтобы голос звучал повелительно. – В ней нет ничего волшебного!

На него не обратили внимания. Мужчина подтащил Белль к двери. Девушка отчаянно пиналась, а потом попыталась развернуться боком.

Тогда мужчина обхватил ее поперек туловища, изобразив этакую отвратительную пародию на объятие, и вынес девушку в коридор.

– Папа! – пронзительно закричала она.

– Белль! НЕТ!