Текст книги "Иная. Выбор"

Я не решалась спросить, поэтому тоже молчала, украдкой считывая его эмоции. Они отличались нестабильностью и некоторой цикличностью, этакие эмоциональные качели: злость, ревность, гнев, срабатывание фриза, злость, ревность, гнев, срабатывание фриза. И так по кругу. Изредка мелькал страх, чуть чаще вспыхивала боль. Сильная боль, у меня даже в глазах темнело. Фриз на нее почему-то не реагировал. Странно. А я думала, этот девайс ослабляет все эмоции хейтов. Ошибалась, значит. Оказывается, о хейтах я многого не знаю.

В какой-то момент боль Святослава захлестнула. Активировав энергетическое зрение, я без труда нашла нужную нить и внутренне сжалась. Сплетение нескольких сотен или даже тысяч мелких кусочков черного, красного, серого, грязно-коричневого и грязно-зеленого цветов в длинную тонкую нить с острыми, как иглы, шипами и неровными уродливыми выростами, напоминающими осколки битого стекла, – именно так выглядела боль хейта. Длинная, она в несколько оборотов оплетала тело и безостановочно двигалась, рассекая и разрывая другие эмоциональные нити. Поврежденные эмоции неестественно скрючивались, выгибались, чернели в местах особенно глубоких ран. За границами эмоционального слоя ауры боль была менее подвижна, но это не мешало ей свободным концом пробивать дыры в слое здоровья и травмировать истинную сущность. Стало понятно, почему душевная боль ощутима на физическом плане.

Потянувшись к ней мысленно, я тотчас отпрянула, чуть не вскрикнув. Видеть боль оказалось неприятно, а прикасаться к ней – больно. В голову вонзились все эти шипы и иголки, образующие осколочно-грязную разноцветную нить. Отдышавшись, расслабилась и повторила попытку – результат тот же. Как же мне с ней справиться, чтобы хоть на время облегчить состояние хейта? Его страдания сводят с ума.

Так, попробуем визуализацию. Жаль, что я не знаю, как выглядит шлифовальная машинка, надо будет поискать картинку, пригодится на будущее. Ладно, будем действовать более радикально. Представим лазерные ножницы и просто отрежем кусок этой дряни. Осторожно, чтобы не задеть ауру. Все слои связаны между собой, любое неосторожное движение может навредить здоровью хейта, как физическому, так и психическому, а этого допустить нельзя. Так что будем действовать очень медленно и очень осторожно. Нужно отрезать хотя бы кусочек. Но чем больше, тем лучше. Вот здесь, да. Как же сложно… И напряженно… Но, кажется, получилось…

Тяжело выдохнув, откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Не знаю, сколько времени длилась моя возня, но по лбу струился пот, руки мелко тряслись, а перед глазами мелькали искры. Зато боль Святослава я почти не чувствовала. Надеюсь, ему полегчало.

– Что ты сделала? – неожиданный вопрос хейта заставил вздрогнуть.

– Ослабила твои эмоции, – тихо ответила, открывая глаза. – Насколько смогла.

– Спасибо, – тот же холодный тон.

Ледяные черты теплее не стали. Хейт пробежался по мне задумчивым взглядом и снова уставился в монитор. Был бы он ЭЛ, почувствовал бы благодарность или какой-нибудь отголосок признательности. Хотя это не точно.

Так хочется спросить, как у него оказалась моя картина. И зачем она ему. Безумно приятно было увидеть ее в руках Сандры. Не менее приятно было услышать, что Святослав хочет разместить ее в своем доме. Еще бы удовлетворить приставания своего назойливого любопытства и выяснить мотивы поступка хейта – вообще было бы распрекрасно. Но сейчас не самый подходящий момент. Как-нибудь в другой раз.

– Приземляемся, – предупредил Святослав, даже не взглянув в мою сторону.

Вот и хорошо. Пожалуй, самое время спуститься с небес на землю.

– Привет! – я выпрыгнула из скайера и бросилась в объятия Тимура, чуть не завизжав от радости.

– Привет, Витошка! – меня подхватили теплые руки и в ритме венского вальса закружили по асфальтовой дорожке. – Ты как?

– Отлично, – я тепло улыбнулась, разглядев в карих глазах тревогу и беспокойство. – Сегодня меня не пытались убить.

– Пока не пытались, – прищурившись, заметил Тимур и чмокнул в нос. – Пусть только попробуют – придется иметь дело со мной, и пытаться станет уже нечем.

– Точно! – поддержал Дамир. – А мы со Святом подключимся – так даже думать, чтобы пытаться, уже не получится. Привет, солнце! Рад тебя видеть!

Меня подхватили другие теплые руки и тоже закружили. Головокружительное начало вечера, однако!

Тимур Али

Увидев малышку живой, здоровой и с улыбкой на лице, я расслабился. Свят сдержал слово, девочка в целости и сохранности. Немного бледновата и растеряна, но в целом можно выдохнуть. Пока. Посмотрим, что там Уильямс задумал. Что-то мне подсказывает, что отжигать он будет по полной программе.

Знакомый кабинет с расположенными вдоль стен стеллажами с бумажными книгами встретил задумчивой тишиной. Преподаватель самообороны, как и в прошлый раз, восседал в большом кресле во главе письменного стола и терпеливо нас ждал.

– Вы пунктуальны, – вместо приветствия сказал он, оглядев нашу остановившуюся на пороге четверку внимательным взглядом. – Похвально.

Затем не спеша встал, сделал неуловимое движение рукой под крышкой стола, после чего раздался щелчок со стороны двери, и один из стеллажей стал медленно отъезжать в сторону.

Я так и знал, что у Ника Уильямса есть потайной кабинет! Этот хейт далеко не так прост, как кажется.

– Прошу, – сделал он пригласительный жест рукой, как только движение стеллажа прекратилось и нашему взору открылся узкий темный проход.

Стоило только ступить в темноту, как постепенно друг за другом стали зажигаться многочисленные светильники, заливая светом небольшое круглое помещение с низким выпуклым потолком. Вдоль оббитых звуконепроницаемым материалом светлых стен обнаружилось десятка два мягких темно-коричневого цвета кресел, располагающихся вплотную друг к другу, а в центре – визерпад класса десктоп на вращающейся платформе. Именно так я всегда представлял место для проведения совещаний высшей степени секретности. Маленькое, надежное и защищенное.

Когда мы расселись, Уильямс нажал на рычаг справа от прохода, наглухо закрывая потайную комнату, и устроился в кресле напротив нас. Наступила полная тишина. Генерал-майор не торопился начинать разговор, скользя напряженным взглядом по нашим лицам. Видимо, тщательно обдумывал то, что намеревался сказать.

Наконец он прервал затянувшееся молчание, задумчиво посмотрев на Виталину, неподвижно застывшую в кресле между мной и Святом.

– Для начала позвольте представиться, – хейт сделал короткую паузу. – Ник Уильямс, преподаватель самообороны Военной Академии Ширана, генерал-майор, руководитель спецподразделения «Сапсан».

Тетраэдр мне в подмышку! Я не ослышался? «Сапсан»?

Дыхание сбилось, сердце забарабанило где-то в горле. Дамир, еще не успевший привыкнуть к усилившимся эмоциям, шумно выдохнул, вытаращившись на Уильямса так, будто впервые в жизни его увидел.

«Сапсан» – самое крутое специальное подразделение Службы Безопасности Земли, специализирующееся на проведении межпланетных контртеррористических операций особой и повышенной сложности с применением специальной тактики и средств. Мечта каждого пацана, ориентир для каждого студента любой Военной Академии планеты, пример для подражания в развитии физических и психологических качеств любого бойца. И Ник Уильямс его руководитель? Очуметь!

Генерал-майор тем временем обратился к малышке:

– Меня Вы тоже можете обратить, Виталина?

И снова тишина.

Что и требовалось доказать. Уильямс знает о способностях Виталины, причем даже не сомневается. Сейчас он просто проверяет степень доверия к себе. Самое время, пока мы с парнями выныриваем из глубокого ментального нокаута.

Малышка, естественно, растерялась. И явно не потому, что не знает, живорожденный генерал-майор или нет, – уверен, это она определила сразу же, как только его увидела. Просто-напросто для нее Уильямс – незнакомый человек, пусть себе и преподаватель Военной Академии. Вряд ли Виталина слышала о «Сапсане», да это, собственно, и не важно. Нет гарантий, что военные, после того как получат результат, не сдадут ее НИЛЗ. Малышка это понимает, поэтому хорошо подумает, прежде чем ответить. И это правильно.

Генерал-майор ждет. Молчание затягивается.

– Нет, – уверенно произнесла Виталина после того, как Святослав медленно закрыл и открыл глаза.

Не думаю, что этот жест укрылся от Ника Уильямса. Но интересно другое: что это только что было?

– Причина? – решил уточнить генерал-майор.

– Я не волшебница, – незамедлительно ответила малышка, глядя Уильямсу в глаза.

Неоднозначный ответ. Виталина не спешит раскрывать карты.

– Согласен, – Уильямс скрестил руки на груди и перевел взгляд на Свята. – Не буду тратить время на предисловия, начну с того, что вас интересует в первую очередь. Вчерашний инцидент исчерпан, все заинтересованные и имеющие к нему отношение уничтожены, можешь вернуть Виталину в общежитие. Если интересуют подробности, вернемся к этой теме позже.

Новость хорошая. Однако генерал-майор не договаривает, и это мне определенно не нравится.

– А теперь перейдем к главному, – взгляд Уильямса в очередной раз прошелся по каждому из нас, остановившись на мне. – Наша планета на пороге войны. Основной противник – Рантар, самый опасный, но не единственный. Это уже не секрет для специальных подразделений, однако, чтобы не спровоцировать преждевременные военные действия, информация не разглашается. Начало военных действий предполагается в январе следующего года.

Минутная пауза. На лицах присутствующих шок. Даже Свят застыл.

– Ситуация под контролем, – продолжил генерал-майор твердым голосом, – но она осложнена эмоциональной обстановкой. Если кратко: Рантар рассчитывает подчинить себе равнодушных, исказив их восприятие действительности с помощью особого препарата вирусной природы, инфицирующего сознание. По имеющимся данным, препарат планируется распылить в воздухе, заражение мгновенное, уязвимость населения высокая, достигает 95 %. Инкубационный период длится около часа, протекает бессимптомно. Внутри безэмоционального организма вирус сохраняет активность около двух-трех недель, постоянно прогрессируя. После чего мутирует и приводит к летальному исходу. При попадании в эмоциональный организм вирус самоуничтожается в течение инкубационного периода, не оставляя следов. Вне живого организма живет до десяти суток. Устойчив к неблагоприятным условиям окружающей среды, к различным физическим и химическим методам воздействия. Это все, что я имею право рассказать, остальное под грифом «Секретно».

Я медленно выдохнул, пытаясь успокоиться. От услышанного звенело в ушах. Зато стало понятно, зачем мы здесь.

– Что значит «подчинить»? – задал уточняющий вопрос Дамир.

– Именно то, что вы подумали, – сухо отозвался Уильямс. – Внутри вируса заключен специальный информационный код безусловного подчинения, содержащий установку уничтожения неинфицированных. Вирус высокоинтеллектуальный и самообучающийся, находясь внутри безэмоционального живого организма распознает «чужих» на расстоянии, мгновенно относит их в категорию «уничтожить» и побуждает к незамедлительному действию.

– То есть грядет зомби-апокалипсис? – спросил Дамир, изобразив недоверчивую усмешку.

– Чему быть, того не миновать, – Уильямс одарил товарища колючим взглядом, давая понять, что шуткам здесь не место, и, немного помолчав, продолжил: – На данный момент мы обладаем исключительно теоретическими данными, поэтому, как вы понимаете, разработать действенный антидот крайне сложно. Работы в этом направлении ведутся, но каким будет результат, не знает никто. До настоящего момента единственным шансом избежать полного провала считалось повсеместное погружение равнодушных в стазис при первых признаках начала активности вируса. В состоянии стазиса риск заражения минимален, мы выигрываем время для принятия мер по отражению главного удара противника и получаем практический материал для создания антидота. К такому развитию ситуации в настоящий момент планета готова процентов на восемьдесят.

Я схватился за голову руками, с трудом сдерживая стон.

Теперь все ясно. У равнодушных мало шансов на спасение – так зачем тратить время и деньги на антидот? Проблему проще сразу истребить. Целыми городами. А стазис – всего лишь прикрытие, отмазка, фиктивное доказательство проявления гуманности. Правду мирное население в любом случае не узнает.

– Да, Али, – голос Уильямса прозвучал резко и жестко, – жертв будет много, это неизбежно. Война есть война. Под угрозу поставлена независимость нашей планеты и существование человечества в принципе, поэтому нужны решительные меры. Другого выхода нет. Не было, пока не стало известно об участившихся случаях обращения равнодушных в ЭЛ.

Генерал-майор замолчал и уставился на Виталину. Малышка по бледности переплюнула Свята, но храбро держалась, ловя каждое услышанное слово. Подавив желание обнять девочку, положил свою ладонь поверх ее ледяной ладошки и выжидающе прикрыл глаза.

Что нужно Уильямсу – понятно. Мотивы тоже понятны, целесообразны и оправданны. Вот только подвергать опасности Виталину не позволю. Война войной, а жизнь девочки для меня на первом месте. И возможность ее переселения на другую планету никто не отменял.

– Прежде чем озвучить свое предложение, изложу некоторые факты, – генерал-майор не сводил с Виталины глаз. – Думаю, вам всем будет интересно. Обращенные, приобретая эмоции и чувства, сохраняют свои врожденные качества: равнодушные – абсолютную невосприимчивость к токсическим веществам, стрессу и психическим заболеваниям, а хейты – идеальное ночное зрение и высокоразвитое логическое мышление. И те и другие после обращения видят мир в новом свете. Они, словно вырвавшись на свободу после долгого заточения, одержимы желанием жить, причем жить полноценно, ярко и со смыслом. Двигаться вперед, развиваться, познавать новое. Более того, вместе с эмоциями в обращенных пробуждается потребность жить с полной отдачей, то есть не просто наслаждаться и совершенствоваться, но еще и приносить пользу обществу. И наконец, обращенные предпочитают общение одиночеству, что несомненно скажется на рождаемости. Я прав, Али? Поправь, если в чем-то ошибся.

– Вы правы, генерал-майор. Во всем.

– Это не мои голословные заявления, – хейт, даже не взглянув в мою сторону, продолжал неотрывно смотреть на Виталину, – это выдержки из результатов пока еще закрытых исследований Научно-Исследовательской Лаборатории Земли. Вывод очевиден: обращенные положат начало новому поколению людей. Поколению с огромными возможностями и колоссальным потенциалом. В том случае, если мы победим в войне и сумеем сохранить источник активации эмоций.

Уильямс замолчал, медленно изучая выражения наших лиц и давая время переварить полученную информацию. Дураков среди нас нет, мы все поняли. Вот только для меня Виталина не источник активации эмоций, а самый дорогой человек. Рисковать малышкой я не готов.

– Вчерашний инцидент организован рантарами? – невозмутимо поинтересовался Свят после прилично затянувшейся паузы.

– Эндрюсархами по приказу рантаров.

Вот как. Значит, у рантаров появился сильный союзник. Плохо дело.

Стоп! Уильямс сказал, что уничтожены все заинтересованные и осведомленные, то есть под зачистку попали представители сразу двух планет, не считая Земли? Логично предположить, что проводили операцию и следы заметали сапсановцы, но для чего было убирать Зарину?

– Что с осведомленными с нашей стороны? – рискнул уточнить я.

– Единственная причастная землянка Зарина Тарт ликвидирована эндрюсархами, по официальной версии – передозировка психотропами.

После этих слов Виталина вздрогнула и изменилась в лице. Заметив это, Уильямс замолчал, а я успокаивающе сжал руку малышки. По бледным щекам девочки покатились слезы. Сжал руку крепче и прикрыл глаза.

– Мы не могли вмешаться, чтобы не провалить всю операцию, – продолжил Уильямс тем же тоном. – Ликвидацией имеющих отношение к инциденту представителей Рантара и Эндрюса занималась одна из групп моего подразделения, руководил группой я лично. Группой прикрытия командовал мой брат Тигран Уильямс, генерал-майор Службы Правопорядка Генерального Штаба, вы встречались в Фертине. В тонкости операции Тигран и группа прикрытия не посвящены.

Ребята «Сапсана» – профессионалы, так что с девушкой в плаще покончено. Остался Кудрявцев. Мысли не к месту, но их сложно контролировать.

– Нам нужна Ваша помощь, Виталина, – спокойно сказал Уильямс, не дождавшись других вопросов. – Основная задача – обратить как можно больше равнодушных из числа высшего командного состава.

– Нет, – не сговариваясь, почти одновременно выпалили мы со Святом.

– Я согласна, – Виталина не колебалась. – С некоторыми условиями.

– Нет, – еще жестче, чем в первый раз, в один голос заявили мы, повернувшись к малышке.

– Готов выслушать Ваши условия, Виталина, – все так же спокойно сказал Уильямс. – А потом обсудим имеющиеся возражения.

– Какого черта Вы себе позволяете? – Святослав зло уставился на генерал-майора. – Виталина – несовершеннолетняя.

– Я делаю то, что считаю нужным, Шахин, – голос Уильямса стал ледяным. – И пригласил вас сюда не просто так. При других обстоятельствах не стал бы, можешь не сомневаться. Сейчас на первом месте предстоящая война.

– Да хоть конец света! – взгляд Свята потемнел от едва сдерживаемой ярости. – Я не позволю подвергать опасности свою девушку!

– Так помоги ей, Шахин, если она твоя девушка, – отрезал Уильямс. – Ничего против не имею. Для этого ты здесь, боец. Но сначала позволь Виталине высказать свое мнение.

Святослав с силой сжал подлокотники кресла. Он почти вышел из себя, бурого цвета глаза пылали бешенством.

Полностью поддерживаю друга, слишком рискованная затея. Но Уильямс прав: пусть выскажется Виталина, а потом будем обсуждать и разбираться.

– Во-первых, договоренность не должна нарушать мой учебный процесс, – малышка уверенно заговорила, не обращая внимания на состояние Свята. – Во-вторых, никто, кроме присутствующих, не должен знать о моей причастности к происходящему ни до, ни после, ни во время. В-третьих, все планируемые мероприятия обязательно согласовывать со мной и заранее. И наконец, во время работы мне потребуется сопровождение в лице кого-нибудь из моих друзей, причем нам должна быть обеспечена максимальная безопасность. Пока это все.

– Принято, – не раздумывая, сказал Уильямс.

Откинувшись на спинку кресла, я посмотрел на Свята. Он сжал кулаки и из последних сил пытался держать себя в руках. Получалось плохо, но хейт справится.

Прикрыл глаза, напряженно обдумывая сложившуюся ситуацию. Виталина своего решения не изменит – это факт. Отговаривать можно даже не пытаться. Хоть не собралась спасать Землю в одиночку – уже хорошо. Силой отправить на какую-нибудь планету подальше отсюда? Можно, но малышка не заслуживает такого к себе отношения. Да и Уильямс так просто ее не отпустит. С другой стороны, на войне все средства хороши, можно попробовать провернуть аферу. Свят поддержит, Дамир поможет. Но правильно ли это?

Эх, Витошка, Витошка, не знаешь ты, во что ввязываешься.

Свят все же сделал попытку переубедить малышку. Осторожно повернулся, взял в руки ее ладонь, требовательно посмотрел в глаза и на удивление мягко сказал:

– Давай обсудим ситуацию.

– Кто, если не мы, Святослав? – Виталина положила вторую руку поверх его пальцев. – Пока есть хоть какой-то шанс, пусть даже самый маленький, мы должны его использовать. Я не смогу жить, зная, что могла помочь и не попыталась этого сделать. Речь идет о жизнях людей, понимаешь? Без вас я не справлюсь, у меня не хватит сил. А вместе мы можем спасти хоть кого-то. Мне нужна твоя помощь. Очень нужна.

Последние слова она произнесла едва слышно, я с трудом разобрал. Но скрывавшуюся за ними мольбу сложно было не заметить.

Все время, пока малышка говорила, я напряженно следил за реакцией Свята. Его глаза, поначалу холодные и темные, почти черные, с каждым словом Виталины светлели и успокаивались, постепенно возвращаясь к привычному красному цвету. Никогда не думал, что хейты способны так быстро справляться со своими эмоциями. Да они и не могут, сто раз проверял!

Есть о чем подумать, черные квадратики.

– Предлагаю перейти к обсуждению деталей, – выдернул из размышлений спокойный голос Святослава.

– Ты в этом уверен? – неожиданно подал голос Дамир.

– Уверен, – не раздумывая, ответил Свят, глядя на Виталину.