Текст книги "Иная. Выбор"

Тимур Али

Сестра. Виктория пофигуристей и поинтересней, но сходство налицо. Сомнений нет.

Эх, Виктория, Виктория. Жаль, что ты не рассказала. Все было бы намного проще и быстрее. Наказания твоей сестре все равно не избежать, рано или поздно ее нашли бы. Не мы, так Служба Правопорядка. Надеюсь, красавица, ты не имеешь отношения к темным делишкам своей сестры. Очень на это надеюсь.

И Карим ничего не сказал. А ведь знал, каким именем девушка в плаще себя называет. И о ее сходстве с Викторией тоже знал. Мог бы сопоставить факты и упростить задачу. Интересно, его молчание случайное или намеренное?

– Вызываем следователя? – вырвал из размышлений голос Дамира.

Пожалуй, да. Одной проблемой станет меньше.

– Нет, – опередила меня Виталина. – Эта девушка не инкубитка. Она живорожденная. И мы можем ей помочь.

Вот так номер!

– Ты уверена? – я вопросительно уставился на малышку в надежде найти в ее глазах хоть каплю сомнения.

– Уверена, – твердо ответила Виталина, разбив мою надежду вдребезги.

Проигнорировав вытянутые в недоумении лица Дамира и Карима, подошел к Виталине и присел на краешек кровати. Забрал у нее пустое блюдо и передал Кариму, махнув головой в сторону столовой зоны.

– Зарина утверждает, что она – инкубитка.

– Она ошибается.

Выходит, либо Виктория и Зарина – двойняшки, либо мать Виктории прибегла к суррогатному материнству, но впоследствии от родившейся девочки отказалась. Либо у них один отец, но разные матери, и тогда Зарина – не Найтли. Чем дальше в лес, тем лес лесистей.

– Витошка, даже если и так, эта девушка – преступница, она должна быть наказана, – сказал я и как можно тише добавил: – Изменение статуса ее не спасет.

– Будь у нее другой статус, она не стала бы делать то, что делала, – попыталась возразить мне малышка. – У нее не было выбора.

– Был, – поправил ее я. – Другое дело, что выбор был не из легких. Для нее.

– Мы должны дать ей шанс изменить свою жизнь, – настаивала Виталина. – Это в наших силах. В моих. Ей грозит смертная казнь, а я не хочу, чтобы из-за меня погиб человек.

– Не смей себя винить, – я взял малышку за плечи и заглянул в глаза. – Твоей вины здесь нет. Абсолютно. Виталина, слышишь меня?

Она кивнула, но эмоции, застывшие в больших зеленых глазах, никуда не делись.

– У нее должен быть шанс, – умоляюще попросила малышка.

Сердце дрогнуло. Мягкосердечная девочка с твердым характером. Упрямо защищает ту, которая ей едва не сломала жизнь. Верно говорят: чем больше в человеке хорошего, тем меньше плохого он замечает в других.

Зарину найдут, вопросов нет. И наказания она не избежит. Но если мы ничего не сделаем, чтобы помочь, жить дальше Виталина будет с неспокойной совестью.

– Резерв? – шепотом спросил я.

– На нуле, – одними губами прошептала Виталина. – Сегодня нет. Завтра.

– Понял, – я прижал малышку к груди, уткнувшись носом в ее волосы.

Витошка, ангел мой. Кто знает, что стало бы со мной, если бы не такой же шанс?

– Свят, у тебя есть вопросы к Зарине? – я повернулся к хейту, не выпуская Виталину из объятий. – Мы ее отпускаем. Не станем мешать Службе Правопорядка делать свою работу.

– Есть, – в стальном голосе прозвучала злость.

Впрочем, внешне это никак не проявилось. Хейт не спеша поднялся, взял стул, который без слов освободил ничего не понимающий Дамир, и уселся напротив девушки, скрестив руки на груди.

Свят не торопился. Для хейта у него железная выдержка, как и напористость. Витошке сложно будет устоять. И Карима не так просто заставить действовать, как оказалось. Боится Свята. Это понятно, я и сам временами его боюсь.

– Что тебе нужно было сделать? – наконец задал вопрос Свят, продолжая сверлить девушку взглядом.

Зарина сжалась, опустив голову. А потом зло прошипела:

– Зараза.

Опа! Это еще что за дела?

– Ты ответишь в любом случае, – безразличным тоном продолжил хейт. – В твоих интересах сделать это добровольно.

Звенящая тишина и напряжение давили на уши. Доходящие полуЭЛ хуже равнодушных, в активном состоянии они способны на ложь. Приступ агрессии у девушки угас, взгляд потух, лицо побледнело, но в безразличие она не впала. Значит, предстоит спектакль.

– Прикрепить к шее какой-то датчик, – наконец проговорила Зарина. – Зиртон, кажется.

Я сорвался с места и подскочил к Святу. Чего-чего, а такого я никак не ожидал. НИЛЗ? Судя по методам, возможно. Ферт вряд ли к этому причастен. Кудрявцев? Вот урод. Но как Свят узнал?

– Без фокусов, – хейт вытянул вперед руку ладонью вверх.

Девушка шевельнула плечами, давая понять, что в связанном положении не сможет достать датчик.

– Где? – спокойно спросил Свят. – Я сам достану.

– В заднем кармане, – сквозь зубы процедила Зарина, уставившись в абсолютно невозмутимое лицо хейта.

Церемониться Свят не стал. Резким движением поднял девушку, развернул к себе спиной и уже через секунду швырнул обратно в кресло, держа в пальцах маленькую прозрачную капсулу, внутри которой плавало нечто едва заметное. Я никогда не видел, как выглядит зиртон, но кое-что слышал о его применении. И о возможных последствиях.

Удар кулаком в стену был спонтанным. Сам от себя не ожидал подобного. Полегчало, хоть и ненамного. Только возникшую проблему не решило.

– Что еще? – этот вопрос Свята прозвучал резко и громко, и я знал, что последует дальше: видел несколько раз.

Свят в этом деле лучший на факультете, я бы даже сказал, лучший в Академии. Этот разговор девушка никогда не вспомнит, как и наши лица, а события нескольких часов до нашей встречи и около часа после останутся в памяти расплывчатыми бессвязными обрывками.

Пусть и Виталина посмотрит. Ей будет полезно осмыслить, в кого она имела неосторожность влюбиться. Жестоко, но что поделать. Ради ее же блага. Малышка должна хорошо подумать, прежде чем натворить глупостей.

– Ничего, – вялый ответ.

– Уверена? – без малейшего сожаления и без единой эмоции на лице Свят вонзил пальцы девушке под ключицу, ухватил кость и потянул на себя.

Голос хейта звенел, взгляд полыхал безумием. Зарина взвыла от боли, из разноцветных глаз брызнули слезы, послышалось сдавленное со всхлипом:

– Больше ничего.

Девушка была небрежно отброшена в кресло, в котором тут же обмякла, но сознание к ней вернулось почти сразу же.

– Кто тебя нанял? – спросил Свят, как только Зарина открыла глаза.

– Он не представился.

– Кто он? – хейт навис над девушкой, схватил обеими руками ее плечи и надавил пальцами на болевые точки. – Из какой организации? Как выглядит?

– Высокий, темноволосый, на вид лет сорок, ЭЛ.

Свят усилил нажим. Девушка вскрикнула, лицо покраснело, потекли слезы.

– Я больше ничего не знаю, – выдавила она и снова потеряла сознание, на этот раз предположительно минуты на две-три.

Пока Зарина была в отключке, я уперся плечом в стену и погрузился в размышления. Описание не соответствует образу Кудрявцева. Это и понятно, сам он не станет светиться. Его ассистент Владислав тоже. Привлекать кого-то постороннего слишком опасно, но в особо экстренной ситуации Кудрявцев пойдет на риск, без сомнения. Он не остановится, пока не доведет начатое до конца. Остается надеяться, что завтра утром, когда станет известно о массовом изменении статусов студентов и преподавателей Военной Академии, профессор притормозит. Список участников закрытого мероприятия он не получит. Артемий Кассан тоже не выдаст: соглашение о неразглашении он подписал, так же как все участники мероприятия, все осведомленные и весь состав Военной Академии. Надеяться – это хорошо, но меры принять надо. Хотя бы временно. А там посмотрим, как будут развиваться события.

– Как ты должна сообщить о выполненной работе? – Свят активировал чаттер и выжидающе посмотрел на открывшую помутневшие глаза девушку.

– Никак, – ответила она без промедления немного измененным голосом, глядя в одну точку.

– Назови свой адрес.

– Жасминовая, 33.

– Личный номер.

– 4242766 ЗаринаТарт, – отрешенно произнесла девушка, затем несколько раз моргнула и уже осознанно посмотрела на хейта.

Спустя несколько секунд чаттер Зарины издал короткий сигнал. Свят задержал взгляд на своем, после чего поднялся и совершенно спокойно сказал:

– У меня все. Ее нужно проводить к транспортной остановке. Оперативно.

Я кивнул и только сейчас посмотрел на Виталину. Малышка застыла в немом оцепенении, неотрывно глядя на Свята. По выражению мертвенно-бледного лица сложно понять, какие эмоции она испытывает, но то, что страха среди них нет, – очевидно. Даже не знаю, хорошо это или плохо.

– Парни, мне кажется, имеет смысл попросить Доминику пожить с Виталиной несколько дней, – сказал я, повернувшись к Дамиру.

В конце концов, Доминика теперь его девушка, так что, если друг не согласен, он будет в своем праве. Ситуация опасная, Дамир это, без сомнения, понимает. Что такое зиртон, он знает лучше меня, да и о несанкционированных методах, применяемых в НИЛЗ, у него далеко не поверхностное представление.

Его дядя отдал работе в НИЛЗ двадцать пять лет. Умер в прошлом году от раковой опухоли мозга, скрывая от всех свой диагноз и продолжая ходить на работу. Но в последние месяцы перед смертью он часто общался с Дамиром и, наплевав на подписку о неразглашении, успел многое рассказать любопытному племяннику, мечтающему работать в контрразведке Ширана.

– Она уже собирается, – не разочаровал меня друг. – Карим, уладишь формальности?

– Без проблем, – отозвался блондин и сразу же залип в чаттере, очень правильно решив все уладить, не откладывая на потом.

– Провожу девушку, – Дамир поднялся, – заодно Доминику встречу. Скоро будем. Чаек нам сообразите? С чем-нибудь вкусненьким.

– Само собой, – заверил я его, не дожидаясь согласия Карима, сосредоточенно эксплуатирующего чаттер.

А Свят тем временем подошел к Виталине и ровным голосом произнес, пристально вглядываясь в лицо малышки:

– Нам нужно поговорить, – он запнулся, – если ты не против.

Заострив внимание на заминке хейта, я вспомнил наш недавний разговор.

– Я никогда ее не обижу, – сказал он тогда. – И никогда не сделаю ничего против ее воли.

Свят сдержит слово. В этом я уверен.

Глава 8

Виталина Мерц

Он не человек, он – монстр.

А я ведь даже и не подозревала, какие хейты на самом деле. Знала, конечно, что они подобны равнодушным, только с обостренными инстинктами и с неконтролируемыми вспышками агрессии, и догадывалась, что черствость у них в крови. Знала и догадывалась, но только что я поняла, что это неправда. Они намного хуже.

Равнодушные опасны. Они способны ударить, покалечить, хладнокровно убить. Под влиянием инстинктов или просто так. Потому что они – равнодушные, и им все равно.

Хейты тоже способны ударить, покалечить, хладнокровно убить, потому что им тоже все равно. Бывает. А бывает, и нет. Если к обычному набору эмоций хейта в виде злости, раздражения или непробиваемого упрямства добавить грубость и властность, например, то он становится монстром. С высокоразвитым логическим мышлением в придачу. Абсолютно безжалостным монстром. Такой пойдет на все, чтобы добиться своего. Будет играть нужную роль, подчинять своей воле, использовать, мучить, пытать. Он не просто ударит или покалечит – он сделает это изощренно, с особой жестокостью. Бесстрастно, расчетливо, без сожаления и без раскаяния. Фриз? Да, поможет. Если эмоции хейта зашкалят. Если зашкалят…

Я молча смотрела на происходящее, считывала эмоции Святослава, следила за каждым его движением, впитывала каждое сказанное им слово. И, к собственному ужасу, вместо того, чтобы испытывать неприязнь и внутренний протест, я любовалась…

Красив и опасен. Горяч и безупречен. Притягателен и непостижим.

Он не человек, он – монстр. Монстр, которого я, кажется, люблю…

– Нам нужно поговорить, – Святослав на мгновение запнулся, – если ты не против.

Мне показалось или в холодном взгляде мелькнула едва уловимая мягкость? Конечно, показалось. Я хотела бы увидеть что-то теплое и нежное в удивительно красивых глазах, но ничего подобного там нет. И не может быть.

– Давай поднимемся ко мне, если хочешь, – мой голос даже не дрогнул.

Конечно, не дрогнул. Ведь я не боюсь хейта. Я знаю, какой он, на что способен, но не боюсь. Страх по непонятной причине исчез. Совершенно некстати растворился в лабиринтах разума.

Хейт молча взял меня за руку, и мы ушли. Неслышно затворив дверь своей комнаты, я зажгла свет, немного его приглушив, и подошла к окну. Тут же на плечи легли горячие ладони.

– Боишься меня? – спросил Святослав тихо.

– Нет, – так же тихо ответила я.

– Почему?

Я задержала дыхание, лихорадочно обдумывая ответ. Легко же у него получилось привести меня в замешательство.

– Не знаю, – выдохнула, не придумав ничего более разумного.

– Я должен извиниться, – Святослав перешел на шепот, уткнувшись носом мне в волосы на макушке. – Тебе не обязательно было на это смотреть.

Мое тело невольно напряглось: такое поведение хейтам не свойственно. Чего он добивается? И странно то, что я снова восхищена и заинтригована, но никак не напугана.

– Тебе не за что извиняться, – стараясь дышать ровнее, произнесла я. – Это мне следует научиться не притягивать неприятности.

Он ничего не сказал. Поднял голову и уставился в окно, продолжая стоять у меня за спиной.

– Ты хотел о чем-то поговорить? – через какое-то время нарушила я тишину.

– С чего ты взяла, что Зарина живорожденная? – спросил Святослав, осторожно обняв меня за плечи.

– Вижу по ауре.

Я не стала скрывать правду. Все равно ведь узнает, а в моих интересах сделать это добровольно. Н-да.

Хейт замер на секунду, потом спросил:

– Что еще ты видишь по ауре?

– Состояние здоровья, эмоции, чувства.

Хейт повернул меня к себе, пальцем приподнял подбородок и заглянул в глаза.

– Кто об этом знает?

– Тимур и Карим. Теперь и ты.

– А твои родители?

– Нет.

Некоторое время мы стояли молча, глядя друг на друга, потом он наклонился к моим губам. Легкое касание, и хейт отстранился. А я отчетливо услышала стук своего сердца.

– Статусы меняешь ты?

– Я.

– Целенаправленно?

– Когда танцую – нет.

– Мне нужны подробности.

Святослав смотрел в глаза, ни на секунду не отводя взгляда. Казалось, он видит меня насквозь, без особых усилий проникая в самую душу.

– Это сложно объяснить, – я сглотнула. – Мне и самой не до конца понятно, как это работает. Я концентрируюсь на своей энергии, потом вливаю эту энергию в ауру выбранного человека. Примерно так.

– Об этом никто не должен знать, Виталина, – серьезно сказал хейт, не отпуская мой подбородок. – Дамиру и Доминике можешь рассказать, больше никому. При любых расспросах – уверенно отрицай. Кто бы не спрашивал. Вынужден буду устранять всех осведомленных, чтобы защитить тебя. Ты меня понимаешь?

Я кивнула. Что ж тут непонятного? Всем известно, что на добро общество не всегда отвечает добром. На неведомое и непонятное тем более. Признают ведьмой, убьют. Если НИЛЗ не решит пустить на опыты. Вот только про «буду устранять», надеюсь, Святослав пошутил.

– А что такое зиртон? – спросила, вспомнив бурную реакцию Тимура на это слово.

– Уверена, что хочешь это знать? – вопросом на вопрос ответил Святослав.

– Да, – заверила я, любуясь мужественным лицом.

– Это чип-раздражитель, – произнес хейт, с видимым усилием отрываясь от меня, делая шаг в сторону и упираясь ладонями в край подоконника. – Крепится к шее путем легкого надавливания, мгновенно внедряется в кожу с помощью четырех усиков длиной до сантиметра. Практически незаметен, снять невозможно, если только вырезать живьем. В течение первых суток вызывает длительные неконтролируемые вспышки гнева и приступы агрессии при полном отсутствии сна. Если рядом нет того, на ком можно выместить агрессию, носитель подвергается аутоагрессии и в процессе приступов наносит физический вред самому себе. На вторые сутки утрачивает способность правильно воспринимать окружающее и полностью отдается инстинктам. Такое состояние длится около десяти часов, после чего носитель засыпает. После пробуждения в памяти не остается ничего из произошедшего, начиная с момента установления зиртона. В течение нескольких часов после пробуждения носителя зиртон самоуничтожается, место его крепления заживает за день-два, практически не оставляя следов. Используется службами специального назначения для допросов. Подозреваемого или пленного приковывают таким образом, чтобы исключить любую возможность нанесения вреда себе или дознавателю, и применяют особые техники получения информации. В настоящее время использование любыми другими службами запрещено. О возможных последствиях применения зиртона ты тоже хочешь знать?

– Нет, – решительно сказала я, пытаясь сдержать рвущиеся наружу слезы. – Но зачем я нужна каким-то службам?

– Хороший вопрос. С учетом того, что о твоих способностях знают единицы.

– Наверное, я бы умерла, – отрешенно произнесла я, с ужасом представив, во что мог бы вылиться приступ агрессии у СЭЛ.

– Я бы не позволил, – без тени сомнения в голосе сказал Святослав.

И я еще обвиняла хейтов в жестокости? Считала их монстрами? Да чем же Святослав хуже Зарины? Девчонки полуЭЛ, которая сначала пыталась облить меня кислотой, потом помогла насильникам-фертинцам организовать похищение, а сегодня чуть было не превратила в чудовище? Или чем он хуже того ЭЛ, который передал Зарине зиртон? ЭЛ, который сделал свой выбор – исполнить роль курьера в передаче незаконного устройства, вместо того чтобы сообщить об этом в Службу Правопорядка?

Да этот хейт в тысячу раз человечнее! Хейт, который руководствуется только разумом и инстинктами, которому не знакомы положительные эмоции и светлые чувства, спас меня от… Даже думать страшно, от чего он меня спас! И ведь уже не в первый раз!

– Спасибо, – прошептала я, повернувшись к хейту и положив на его большую ладонь свои маленькие дрожащие ладошки.

Он не произнес ни слова. Порывисто прижал меня к груди и замер, пытаясь восстановить участившееся дыхание. А спустя несколько мгновений резко подхватил на руки и поцеловал. Бешено застучало сердце, сознание медленно поплыло. Один только разум отчаянно делал попытки сопротивляться, нашептывая, что я не должна поддаваться магнетическому влиянию хейта, что я обязана остановить это безумие, пока не стало слишком поздно. И я уже собралась попробовать освободиться, но Святослав меня опередил.

– Прости, не сдержался, – глухо простонал он, оторвавшись от моих губ и прикрыв на мгновение глаза. – Рядом с тобой я теряю контроль. Я уже говорил.

Аккуратно поставил меня на пол, повернулся к окну и с силой сжал кулаки. Хруст в пальцах показался оглушительным. Спустя несколько секунд Святослав сумел взять себя в руки и стальным голосом произнес, глядя на падающие за стеклом снежинки:

– Виталина, я – хейт. Мне сложно сдерживать инстинкты. Пообещай, что воспользуешься стиллом, если я сорвусь.

От такой просьбы я впала в ступор. Но мозг почему-то, вместо того чтобы включить тормоза, нажал на газ.

– Как же я могу тебя стиллом, ты ведь мой друг, и ты столько раз помогал мне, и…

– Виталина! – резко оборвал меня Святослав, схватив за плечи. – Я жду обещания!

Вид у него в этот момент был страшный. Глаза метали молнии, губы сжались в тонкую полоску, на скулах гуляли желваки.

– Обещаю, – выдохнула я, здраво рассудив, что так действительно будет лучше для нас обоих.

– Я готов отдать за тебя жизнь, – в голосе хейта все еще слышалась сталь, однако взгляд стал успокаиваться, – но я не смогу защитить тебя от себя. Тебе придется делать это самой.

– Не надо жизнь, – растерянно пробормотала я, обхватив талию хейта руками и прижавшись щекой к его груди.

«Не надо жизнь», – повторила уже про себя, только сейчас осознав, что именно сказал хейт. Готов отдать жизнь? За меня? И ведь не похоже ни на шутку, ни на ложь.

Несколько мгновений Святослав стоял в оцепенении, затем со стоном запустил пальцы в мои волосы. Я вздрогнула, усиленно считывая его эмоции. Святослава я, конечно, не боюсь, но вот об инстинктах хейтов наслышана, и мне совсем не хочется стать предметом удовлетворения сексуальных потребностей. И стилл применять мне тоже не хочется. Совсем.

Однако, как ни странно, хейт стал успокаиваться. Вскоре и я расслабилась, позволив горячим рукам беспрепятственно заниматься повышением лохматости моей головы. Они делали это так умело и так осторожно, что я сама не заметила, как стала терять связь с реальностью. Я уже не пыталась объяснить себе, что он хейт, что мне нельзя принимать его ласки, что нам лучше вообще не видеться. Пугающие картинки с детальной прорисовкой сцен допросов с применением зиртона, услужливо нарисованные моим крайне инициативным серым веществом, перестали казаться такими уж пугающими. О том, что всего каких-то полчаса назад я могла превратиться в кошмарное чудовище, я тоже постепенно забыла. Умопомрачительный запах хейта на пару с поглаживающими прикосновениями сильных рук сделали свое дело, и я полностью растворилась в своих ощущениях, мечтая только о том, чтобы эти блаженные минуты не заканчивались никогда.

В какой-то момент я поняла, что мою голову не просто массируют, а точечно, в неведомой мне последовательности нажимают на макушку, вызывая спокойствие и ясность сознания. Определенно, хейт владеет интересными техниками. Очень полезный хейт.

– А как ты узнал, что Зарина кем-то послана? – я запрокинула голову, потерлась щекой о шероховатую ладонь и блаженно прищурилась, вдохнув пьянящий запах хейта.

– Догадался, – немного помолчав, ответил Святослав, после чего легко подхватил меня за талию и усадил на подоконник. – Хочешь подробности?

– Хочу.

– Она бросила анпирит, я услышал, – Святослав достал из кармана стеклянную капсулу, почти такую же, как забрал у Зарины несколько минут назад. – Капсула не разбилась. На ней нет кода, и клеймо изготовителя удалено. Этот анпирит не из тех, что используется для самообороны. Понятно, что девчонку наняли. Оставалось выяснить кто и для чего.

– Выяснил?

– Того, что я узнал, достаточно.

– Что именно ты узнал, мне лучше не спрашивать?

– Данная информация разглашению не подлежит.

– Ладно, – согласилась я, все-таки правило «меньше знаешь – крепче спишь» еще никто не отменял. – А подчинить своей воле ты любого можешь?

– Любого, – хейт медленно провел большим пальцем по моей нижней губе, его лицо при этом осталось непроницаемым, а вот мое дыхание сбилось. – Это ты тоже по ауре увидела?

– Нет, догадалась.

– Ладно, – согласился хейт и, подражая моей манере, спросил: – А кроме Дамира и Карима сегодня статус еще у кого-нибудь изменился?

– У многих, – я довольно улыбнулась. – Надеюсь, НИЛЗ завтра нас покинет и переедет к вам.

– Что в твоем понимании означает «у многих»? – уточнил Святослав, внимательно вглядываясь в мое лицо.

– У нескольких десятков, – я улыбнулась еще шире, вспомнив, как красочно вспыхивали зеленым светом глаза зрителей.

– От чего зависит количество?

Хейт, похоже, решил устроить мне настоящий допрос. Ну что ж, информирован – значит вооружен, а мне очень даже не помешает вооруженный защитник. Особенно если учесть, сколько раз за последнее время меня пытались покалечить. Хорошо, хоть не убить, хотя от этого не легче. И это не точно. Ага.

– От моего состояния и настроения, – сказала я, решив, что не стоит забивать голову парню сложными понятиями.

Он, бесспорно, самый умный парень из всех, кого я знаю, но все же чем проще объяснение, тем больше шансов выглядеть адекватной.

Святослав задумался. Ненадолго.

– На прошлой неделе был один или два человека в день, сегодня несколько десятков. Почему?

– Во время танца возрастает уровень моей энергии, – просветила я хейта, отметив, что он ловит каждое мое слово, – поэтому пробуждаются эмоции у большого числа людей. Не танцуя, пробудить больше двух человек за сутки я не могу. Это опасно.

– Опасно для тебя? – спросил Святослав, медленно поглаживая пальцами мою щеку, отчего по телу струилась легкая дрожь.

– Ну да, – я с трудом сдержалась, чтобы не прикрыть глаза от удовольствия. – Наступает эмоциональное истощение.

Воспоминание об истощении породило еще одну очень своевременную мысль. Как там мой резерв? Чувствую себя вполне неплохо, взгляну одним глазком. Заодно отвлекусь от своей реакции на прикосновения хейта.

Подумала – сделала. И чуть не подпрыгнула. Резерв восстановился почти наполовину! А через мгновение я вообще рот открыла, увидев, как ведет себя красный дракон! Он обнимает меня крыльями! Ну, не меня, конечно, а хумайю, но не суть! От крыльев дракона исходит энергия в виде тонких спиралевидных облачков и устремляется в мою ауру, непрерывно восполняя резерв! При этом аура Святослава остается без видимых изменений, а хумайя явно наслаждается, положив голову на плечо дракона!

– Как ты себя чувствуешь? – на всякий случай спросила я, продолжая неотрывно следить за нашими сущностями.

– Что-то не так с моей аурой? – раздалось в ответ.

– Нет, просто…

– Тебя я хочу постоянно, если ты об этом.

– Э-э… нет, я не об этом, – едва слышно пробормотала я, опуская голову в попытке скрыть смущение.

Кажется, сейчас самое время внести ясность в наши отношения. Он не сможет сдерживаться бесконечно, мы оба это понимаем, и лучше прекратить бессмысленные мучения. Будущего у нас все равно нет.

– Прости меня, – я прикрыла глаза, собираясь с силами озвучить то, что должна была сказать еще в прошлый раз. – Мы не можем быть парой, а без тандем-метки я не готова на интим. Знаю, это звучит странно и, возможно, глупо, но это мой выбор. Прости.

Все. Сказала. Подняла голову и открыла глаза. Стало так тихо, что я услышала биение своего сердца, взволнованного как никогда.

– Выбери день, и мы решим вопрос с метками, – совершенно спокойно произнес хейт, положив руки мне на талию.

От услышанного перехватило дыхание. Он сейчас серьезно? В самом деле согласен на тандем-метку только для того, чтобы получить мое тело? Да, знаю, хейтам, в связи с их бешеными инстинктами, разрешено иметь две разные метки, по одной на каждой руке, причем можно даже одновременно. Но это все равно безумие, потому что в тандем-метки хейтов мужского пола встроен усиленный парализатор, причиняющий обладателю нечеловеческие мучения при попытке близости не со своей девушкой. А с таким темпераментом, как у Святослава, тандем-метка превратится в ежедневную пытку. И он не может этого не понимать! Да он же меня возненавидит!

К тому же, как бы несовременно и эгоистично это ни звучало, но для своего мужчины я хочу быть единственной. Единственной и любимой. А с хейтом невозможно ни одно ни другое.

– Я не могу стать твоей девушкой, – тихо повторила я, чувствуя подступающие слезы.

Это больно. Слишком больно отказаться от того, кто тебе дорог. Даже понимая, что с его стороны это всего лишь временное желание обладать, которое никогда не станет чем-то большим.

Вот только сердцу плевать на слова и на доводы разума. Оно не замечает жгучую боль в груди, бьется с удвоенной силой, целиком и полностью отдаваясь магии чувств. Все остальное для него – мелочи жизни.

«Любовь рождается не благодаря чему-то, а вопреки всему», – прозвучал в голове хрустальный голос.

Все верно. Вопреки всему. Ей нет дела до каких-то там статусов.

Взгляд хейта помутнел. Уверенные, сильные пальцы крепко сжали мою талию и соскользнули на бедра. По телу прокатилась горячая волна, заставившая задрожать и инстинктивно обвить руками его шею. Собственная реакция и неожиданно проснувшаяся смелость ужаснули. Я остановилась и замерла, ощущая прерывистое дыхание хейта на своих губах. Мир стал исчезать. Как же это нелегко – противиться самой себе!

Заглянув в потемневшие глаза, в последней попытке сохранить остатки благоразумия я прошептала:

– Мы не можем быть парой, понимаешь?

Он не ответил. Вместо этого властно притянул к себе, впиваясь в губы не допускающим сопротивления поцелуем. Жарким, настойчивым и собственническим. Устоять я не смогла. Прижалась к нему еще сильнее и ответила на поцелуй…

– Ты моя, ты же знаешь, – прохрипел хейт, отрываясь от моих губ. – Отказа я не приму. Но согласен подождать.

Слушать дальше я не стала. Ни о чем не думая, сама потянулась к хейту и стала медленно проваливаться в беспамятство. Тихий стон. Кажется, мой.

– Виталина, – глухое рычание Святослава отрезвило. – Не сейчас.

Он резко отшатнулся и рванул в ванную, сжав побелевшие кулаки. А я прислонилась спиной к стеклу и прикрыла глаза.

Черные квадратики, что я творю? И куда смотрит мой ясный разум? Решил лишить меня своего присутствия? Очень не вовремя, совсем не вовремя и бессовестно, в конце концов!

Но это так потрясающе… Забыть обо всем, отдаться влечению, чувствовать себя желанной… Задыхаться от жадных поцелуев и горячих объятий. Улетать в космос от дразнящего шепота с хрипловатыми нотками, такими волнующими, такими гипнотическими. Мне кажется, я сделаю все, что он попросит. Хотя нет, не кажется. Точно сделаю.

И о чем я только думаю? Этого нельзя допустить!

Ну почему все так сложно? Парень, которого я люблю, согласен на тандем-метку. Заверил, что отдаст за меня жизнь. Не раз доказал, что способен защитить. Готов ждать. Именно этого я хотела больше всего на свете, об этом мечтала. Можно было бы прыгать от счастья, если бы не пресловутое «но». Этот парень не способен на чувства.

Святослав. Ну почему именно ты? Почему я не влюбилась в Карима, в это жизнерадостное голубоглазое солнышко с очаровательной родинкой на щеке? Или в обходительного Дархара с ослепительной улыбкой и бархатным голосом, для которого я стала бы айлин? Так нет же, меня угораздило влюбиться в тебя. В хейта.

Подумать страшно. Я. Люблю. Хейта.

Это бессмысленно отрицать. С этим мне придется жить.

Только как?