Текст книги "Иная. Выбор"

Святослав Шахин

Больше я ее не отпущу. Ни на шаг. И никому не позволю к ней приблизиться. Никогда. Она моя.

Страх ЭЛ сильнее, чем страх хейта. Привычный мир чуть не рухнул, когда я понял, что ее рядом нет. Я держал ее в своих руках, вдыхал знакомый запах, пытаясь справиться с демоновой тучей воспоминаний и неизвестных ощущений, а потом наступила темнота. Первое, что понял, когда очнулся, – это то, что ее нет. Моя девочка исчезла.

Кровь в жилах застыла, а сердце, вопреки законам физики, намеревалось разорвать грудную клетку в клочья. Накал эмоций достиг предела и мне показалось, что я почувствовал свою душу. Наверное, это и есть тот самый дракон, о котором все говорили. Он бился о стенки невидимого кокона, метался в леденящей внутренней пустоте и выл от ужаса и отчаяния. Требовал броситься на поиски.

Я побежал. Не знаю куда и зачем, я не контролировал свои действия. Просто бежал, не разбирая дороги. Не замечая скрежета ветра, льющихся с неба потоков воды и раскатов грома. Бежал, чтобы избавиться от дикой боли и рвущегося из груди рева дракона, который совсем не похож на человеческий крик. Я не был готов ее найти, чтобы снова потерять…

Глядя на хрупкое тело, свернувшееся калачиком, осторожно поправил плед. Провел рукой по разметавшимся по подушке волосам. Улыбнулась во сне. Маленькая.

Я не позволю тебе страдать. Буду защищать, сам не обижу и никому другому не позволю. Сдержу свое обещание, можешь не сомневаться. Теперь можешь не сомневаться.

Молния яркой вспышкой озарила комнату, разрезав небосвод пополам. Раскатистый громовой рык гулким эхом прокатился по безмолвным улицам, вторя рыку моей сущности. Дождь с силой стучит по стеклам, снова вспышка, глухой гром. В Эль-Хаттаре все еще бушует гроза, но в моей душе она уже успокоилась. Дракон доволен. Теперь все будет хорошо.

Я часто думал о Судьбе. О выборе, о случайностях и фатальных ошибках. Хейтам свойственно много думать, равнодушным-бывшим хейтам, как оказалось, тоже. Но только сегодня я по-настоящему понял, насколько ничтожны человеческие мысли. Между ними и истиной – необъятная пропасть, которую невозможно осмыслить. Ее можно почувствовать, но не понять.

Увидев Виталину, вымокшую и продрогшую, прислонившуюся к двери моего дома (уютной пещеры – как она называла это убежище), я испытал что-то, что невозможно описать словами. А понял только то, что больше никогда ее не отпущу. Ни на шаг. Запру в этой пещере, если понадобится. Сделаю своей и буду любить до потери сознания. Вот на этом столе, например. Или у той стены. Да даже на полу! И она не будет против, я уверен. Она создана для меня. Это я понял, когда впервые ее увидел. Зеленоглазую девочку с дрожащими руками и скромной улыбкой, доводящей до безумия.

– Свят, я буду звонить каждый час, – по голосу чувствую, что Тимур, внимательно наблюдающий за моими движениями, прищурился. – Малышка нужна нам живой.

– И здоровой, – добавил решивший поумничать Дамир.

– Она выживет, – хрипло отозвался я, лаская взглядом приоткрывшиеся во сне губы.

Совсем скоро они будут шептать мое имя. Иногда выкрикивать. А я буду жадно ловить каждый стон и исполнять все ее желания. Я буду первым. И единственным.

Перевел взгляд на картину. Артемий Кассан не сильно сопротивлялся, когда я сообщил о намерении ее выкупить, предложив взамен новейшую систему наружного видеонаблюдения с сенсорными датчиками и заверив, что с согласием художницы разберусь сам. Я всегда знал, что Виталина моя. Поэтому эта картина должна быть здесь, в нашем доме. Как напоминание о том, что мечты моей девочки – это мои цели.

– Обидишь – убью, – напомнил Тимур, в этот раз без угрозы в голосе.

– Я никогда ее не обижу, – напомнил и я, посмотрев на друга в упор. – И никогда не сделаю ничего против ее воли.

– Помню, верю и ничего против не имею, – Тимур улыбнулся. – Она любит тебя, Свят. Давно и безнадежно. Береги ее. Тебе досталась лучшая девушка на Земле.

– Знаю, – коснувшись пальцами теплой щеки, я замер, прислушиваясь к тому, как едва слышно, немного учащенно бьется ее сердце.

Большое человеческое сердце.

Глава 24

Два года спустя…
Виктор Хант

Теплый летний денек, птички поют, солнышко светит, ветерок освежает… красота за окном! Сейчас бы махнуть на Эсмахан, искупаться в водопаде, позагорать, попить циесс. Можно, конечно, попробовать достать билеты, в жизни всякое случается. Вдруг кто-то возьмет да и откажется лететь. Но это потом, а сейчас у меня важное событие: поступаю в Военную Академию Ширана. Кем решил стать? Военным разведчиком, конечно. Как мой отец.

Украдкой вздохнув, обвел взглядом огромную, ярко освещенную аудиторию, в которой собралось около сотни поступающих. ЭЛ, полуЭЛ, хейты. Даже несколько равнодушных есть! Их совсем немного осталось после войны с рантарами, и за ними внимательно следят медики. Отголоски зомбовируса время от времени дают о себе знать неконтролируемыми вспышками агрессии у равнодушных, поэтому обладатели этого статуса теперь носят стиллы. С рождения. И регулярно посещают НИЛЗ.

– Начнем экзамен! – прервал мои мысли громкий уверенный голос, донесшийся от длинного стола, за которым сидели экзаменаторы по теоретической части.

Семеро, включая ректора. Члены комиссии по практической части расположились за соседним столом. Тоже семеро.

Я усмехнулся, разглядывая знакомые лица. Среди практиков их целых четыре. Святослав Шахин, Тимур Али, Дамир Райхан и Ник Уильямс, мой отец. Группа «Альфа» спецподразделения «Сапсан» в полном составе. Только эта информация секретная. Из находящихся в аудитории о ней известно лишь пятерым и мне. Да и то только потому, что я шестой член группы. Уже десять месяцев.

Кто пятый? Мой дядя, Тигран Уильямс, он за столом теоретиков. Будет преподавать «Основы верификации» второкурсникам. Среди профайлеров-верификаторов – специалистов по бесконтактному определению лжи и составлению бестестового психологического портрета с прогнозированием поведения – он лучший в Ширане. Хотя чего скромничать, не только в Ширане, но и далеко за его пределами.

Военная Академия Ширана, кстати, официально признана лучшим военным учебным заведением Земли. Согласен, ничего удивительного. С таким-то педагогическим составом.

Экзаменатор из-за стола теоретиков, оказавшийся сероглазым полуЭЛ крупного телосложения, тем временем четко разъяснил детали:

– Вызывать к столу вас будет ректор, Тахир Грин, называя номер, который вам присвоен на входе в аудиторию и отправлен в чаттер. Вопросы задает комиссия, по одному вопросу от каждого преподавателя. Времени на подготовку не будет. Успешно сдавшие теорию сразу же подходят к соседнему столу, получают практическое задание и отправляются разминаться в тренировочный зал на первом этаже. Сдача практики там же. О результатах экзамена вам сообщат тоже там. Может, кто-то хочет отвечать первым?

– Я готов, – громко сказал я, поднимаясь со своего места.

– Прошу, – полуЭЛ жестом пригласил меня к своему столу. – Представьтесь, пожалуйста.

– Виктор Хант.

Я с легкостью ответил на все экзаменационные вопросы: времени на подготовку у меня было предостаточно. А практика… Мне ее хватило с лихвой. Да и было у кого опыта набраться, так что я могу себе позволить получить образование именно в этой Академии. В лучшей на Земле.

Но в коридоре я все-таки подпрыгнул парочку раз от радости. Да! Я это сделал! Легко, непринужденно и с достоинством, несмотря на то что больше года понадобилось, чтобы полностью восстановить здоровье. Без медицинской справки к экзаменам в Военную Академию не допускают. Я настойчиво шел к своей мечте, день за днем изнуряя тело тренировками и восстановительными практиками.

Друзья, конечно, сильно помогли. Особенно Святослав. Он был моим наставником и личным тренером. Не последнюю роль в его отношении ко мне сыграл тот факт, что я спас Виталину во время взрыва в НИЛЗ, бросив ее в потайной отсек и закрыв проход своим телом. Я тогда многого не понимал, допустил много ошибок, в том числе подозревая собственного отца (не зная, впрочем, что он мой отец) в причастности к террористической группировке в правительственных кругах, но… Да что там говорить, мне было только шестнадцать. Главное, что удивительная девушка осталась жива.

Улыбаясь своим мыслям, я прошелся по длинному коридору Академии, пересек просторный холл и выскочил на залитое солнечным светом крыльцо. Народу во дворе немерено – родственники и друзья поступающих ожидают окончания экзамена.

– Лик! – с радостным визгом ко мне подбежало черноглазое чудо с длинными темными волосами, вьющимися на концах, и тут же запрыгнуло на руки.

– Санни, где маму потеряла? – спросил я, целуя пухлую детскую щечку.

– Не потеряла, она там, с Максиком возится, – хихикнула очаровательная непоседа в ярко-желтом сарафане и обхватила мою шею тонкими ручонками. – Идем, покажу.

Далеко идти не пришлось. Милана в десяти шагах от крыльца обтряхивала грязные коленки насупившемуся двухлетнему мальчугану, одетому по последней моде. Укороченные светлые штанишки, белая футболка с короткими рукавами и светлые кроссы со светящейся подошвой. Завидев меня, этот красавчик-шалопай с большими зелеными глазами счастливо улыбнулся и на всех парах полетел навстречу.

Санни – племянница Миланы, она же ее приемная дочь. Ее и Тимура Али. В прошлом месяце ребята получили дипломы об образовании, трудоустроились и наконец-то смогли удочерить трехлетнюю малышку-хохотушку, любимицу всех без исключения сотрудников детского дома.

А Максик – это родной сын Танни, очень красивой девушки с серо-голубыми глазами, работающей второй медицинской сестрой в Академии Искусств. Первая тоже ничего, ее зовут Мари. Но Танни… Она особенная.

– Лик, и меня на ручки! – требовательно запросил мальчуган, оказавшись у моих ног.

И так обаятельно улыбнулся, что стоящая неподалеку старушка ЭЛ чуть не разревелась от умиления.

– Само собой, – хмыкнул я, наклоняясь и подставляя согнутую в локте левую руку, не забывая при этом о правой, которую надежно оккупировала Санни.

– Можно поздравлять? – с улыбкой спросила подошедшая Милана, заправляя прядку волос Санни за ухо.

– Можно, – кивнул я, подставляя щеку для дружеского поцелуя: руки-то у меня заняты.

На самом деле, это отмазка. Просто забавно смотреть на вытянувшиеся лица присутствующих, наблюдающих за всем этим безобразием. Дети на территории Военной Академии – нонсенс, а на руках у юного будущего студента. Ну, вы поняли.

– И от меня поцелуй, – подскочила Виталина и, привстав на носочки, чмокнула во вторую щеку.

Девушки обхватили меня за талию с двух сторон, я же расплылся в улыбке, прижимая крепче ерзающих и беззаботно болтающих ногами карапузов. А завидев идущих по аллее Доминику с Танни, так и вообще стал похож на Чеширского Кота. Сговорились все-таки? Не буду скрывать, мне приятно.

– Лик, разбалуешь детей, – прищурилась Танни, пригрозив пальчиком. – Не стоит носить их на руках, привыкнут.

– Да ладно тебе, – улыбнулась Доминика, поглаживая большущий круглый живот. – Посмотри, как ему нравится. Настоящий папаша.

Я активно закивал головой, не забывая при этом растягивать губы до ушей, подставлять щеки для поздравительных поцелуев и мысленно ухохатываться от недоуменных взглядов. Да уж, компания у нас та еще собралась! Пять девчонок, я и Макс! Не переживайте, господа, мы справимся. У меня в союзниках не кто-нибудь, а будущий покоритель женских сердец!

– Виктория с Каримом чуть позже подтянутся, – сообщила Виталина, взглянув на чаттер, и едва заметно улыбнулась шикарному дракону на тандем-метке. – До окончания экзамена можем погулять. Кто согласен?

Не согласных не нашлось, поэтому мы дружно зашагали к центральным воротам.

Такую любовь я видел только у них. Наверное, именно ее описывают в песнях, книгах и фильмах. Святослав Виталину на руках носит, причем как в прямом, так и в переносном смысле. Они никогда не ругаются, смотрят друг на друга влюбленными глазами, иногда сутками пропадают неизвестно где. Чем они там занимаются, понятно, но вот где – остается загадкой даже для моего отца. Я спрашивал.

Никогда бы не подумал, что Святослав может быть таким. Нежным, мягким, заботливым. Правда, он такой только с Виталиной. Для остальных – это мужчина-сталь. Дракон. Не завидую тому, кто попытается обидеть его девочку, – голову оторвет. В прямом смысле.

– А тебя ждет сюрприз, – как только мы уселись в аэротакси, прошептала на ухо Санни, прикрыв его ладошкой.

– Ого, люблю сюрпризы, – шепотом ответил я, сделав удивленные глаза.

– И я люблю сюрпризы, – захлопал длиннющими ресницами Максик, доставая из кармана леденец. – Ого!

Последовавшую за этим улыбку надо было видеть! Четыре девчонки дружно переглянулись и рассмеялись.

Я знал, какой сюрприз меня ждет. Я ведь будущий разведчик все-таки. Отец купил мне дом в подарок на совершеннолетие. На той же улице, где находится дом Святослава и Виталины, так что мы будем соседями. И да, у меня сегодня день рождения. Мне исполнилось восемнадцать.

Жизнь – интересная штука. Не стоит на месте. Время течет, все вокруг меняется. Измениться может каждый, нужно только подходящее время, место, обстоятельство или присутствие рядом подходящего человека. Такого, как Виталина Мерц, например.

Если бы не она… Да уж, все было бы по-другому.

Мы с Тимуром так и остались бы равнодушными, а Святослав хейтом. Миланы и Санни, возможно, не было бы в живых. Танни с Максиком, скорее всего, тоже. Я бы не узнал, что Ник Уильямс – мой отец. Причем о том, что я его сын, он знал с самого моего рождения, следил за моей жизнью, принимал в ней скрытое, но непосредственное участие. Однако если бы не стал ЭЛ, никогда бы меня не признал. Абсолютно в этом уверен. Что чувствуют хейты, знаю не понаслышке.

Неизвестно, как сложились бы наши жизни, если бы в них не появилась Виталина. Да и что было бы с Землей в принципе?

Мы бы не выиграли войну – это факт. Я видел ситуацию изнутри: воевать было некому. Армия экзороботов? Чушь! Искусственные интеллекты не способны принимать адекватные решения в сложной боевой обстановке. Это всего лишь оголтелые кибернетические убийцы, способные отсрочить исход войны, не более того.

Кстати, прозвище Лик ко мне прилипло тоже благодаря Виталине. Я не возражаю, мне даже нравится. Оборотень – это вам не индюк какой-нибудь. И не кенгуру, как у Жеки, крепко прижимающего к себе дюймовочку-шатенку с забавными кудряшками и милой, немного детской улыбкой. Нашел-таки свою единственную. Еще в прошлом году, и сразу же тандем-меткой обзавелся. Молоток.

Вау, а вот про беседку я не знал! А что ж народу так много-то? Хотя… Отмечать ведь будем не только мое поступление и день рождения, но и все остальные события, произошедшие за последние несколько месяцев. Дипломы, открытие Виталиной собственной художественной школы-студии, беременность Доминики, образовавшиеся пары. Таких две.

Во-первых, Карим и Виктория. Почти два года они не могли разобраться со своими отношениями. То ссорились, то мирились, то снова ссорились. А месяц назад удивили всех тандем-метками с изображениями вампиро-эльфов. До такого только эти двое и могли додуматься: клыкастая вампирша с эльфийскими ушами. Извращенцы, черные квадратики. Ну да ладно, главное, что им нравится. И хоть Карим иногда посматривает на Виталину с легкой грустью, личная жизнь у него сложилась.

Во-вторых, папа Дамира и мама Святослава, которые, кстати, встретились и познакомились не без участия Виталины. Как я об этом узнал? Есть у меня один секрет, о котором известно только нам с малышкой. Не расскажу, нет. Меньше знаешь – крепче спишь. Проверено на собственном опыте.

Но кое-какой информацией я все же поделюсь. Через несколько дней об этом заговорит вся планета, однако вы узнаете о сенсации первыми. За последние два года не зафиксировано ни одного изменения статуса. Однако у ЭЛ, статус которых приобретен во время Вспышки Пробуждения (так ученые назвали массовое изменение статусов, произошедшее два года назад), все без исключения появившиеся на свет живорожденные дети имеют статус ЭЛ, независимо от статуса партнера. Такие вот дела.

– Ну что, идем праздновать? – раздался позади меня чуть хрипловатый голос, и на плечо легла твердая рука. – Все собрались.

Знаю, что все. Сложно было не заметить приземлившийся у самых ворот фрейл, из которого один за другим выпрыгнула пятерка великолепно сложенных мужчин, одетых в парадную военную форму.

– Идем, – кивнул я, после чего повернулся и, глядя в нереального цвета (фиолетовые, честное слово!) глаза, добавил: – Спасибо, пап.

– Я должен был сделать это намного раньше, – чуть помолчав, сказал отец. – Вперед, боец. Не будем заставлять девушек ждать.

– Особенно таких, – проходящий мимо Дамир кивнул головой в сторону беседки, вокруг которой бегала за гогочущим сыном Танни. – Действуй, Лик. Мужчина должен быть старше, даже если он моложе.

– Согласен, – улыбнулся я, любуясь гибкой фигуркой в коротком летнем платье с открытой спиной.

Я давно понял, что люблю эту девушку, но решил сначала поступить в Военную Академию, чтобы была хоть какая-то уверенность в будущем, а потом уже делать признание. Этот день настал, так что полный вперед! Да будет так, как должно быть!

Заключение

Шесть месяцев спустя…

Сумерки.

Таинственное время суток. Привычные предметы, благодаря затухающим краскам дневного света, превращаются в загадочные дымчато-серые. В ожидании спокойных сновидений затихают улицы и расслабляются дороги. Погружаются в сладкую дрему очертания домов. Плавно и размеренно. Неторопливо. Сумеречное время наполнено особым очарованием.

– Малыш, поскорее бы ты родился, мне нужно так много тебе рассказать, – произнесла Виталина, сидя в мягком кресле и с любовью поглаживая округлившийся живот.

– Всему свое время, человечка, – сказал сидящий на подоконнике и весело болтающий ногами эмин, окинув небрежным взглядом сияющую зеленую метку на левом запястье, – всему свое время.

От Виталины не укрылось направление взгляда пришельца из Сумеречного мира. Она посмотрела в ту же сторону и на секунду замерла. После чего откинулась на подушку со счастливой улыбкой на лице. А потом по привычке озвучила мысли вслух:

– Я расскажу тебе, сынок, что вся эта суета, называемая жизнью, существует лишь для того, чтобы сделать наш мир лучше. Расскажу, что нужно делиться радостью, тогда ее станет больше. Что нужно дарить тепло, тогда оно разгорится в пламя благодарности и любви. Что нужно творить добро, создавать прекрасное и заботиться о людях – все это сделает душу сильнее, а смысл жизни понятнее. Я объясню тебе, что не стоит ждать, когда станет легче и проще. Не станет. Трудности будут всегда – это уроки жизни. Нужно научиться их воспринимать как задачи, и с энтузиазмом искать пути решения. Я открою тебе много секретов, главный из которых прост, как и все гениальное: счастье не нужно искать – счастливым нужно быть. Ощущение счастья – это главная цель. Нужно учится быть счастливым здесь и сейчас, нужно сделать счастье своей привычкой, потому что потом наступает только для тех, кто счастлив. Я обязательно тебе скажу, что любовь спасет мир. И конечно, буду каждый день повторять, что очень-очень тебя люблю. Безмерно, со знаком бесконечности.

Айштар улыбнулся и удовлетворенно кивнул.

– Все будет хорошо, мой черноглазый малыш, – ласково прошептала Виталина, любуясь сияющим лицом мальчика-пришельца, – все непременно будет хорошо.

– С чего ты взяла, что наш сын будет черноглазым? – удивленно приподнял левую бровь жгучий брюнет с лучезарными ярко-синими глазами, присев на подлокотник кресла и обняв любимую за хрупкие плечи. – Может, он станет обладателем прекрасных глаз матери, больших и зеленых. Или унаследует синие глаза отца.

– Его глаза будут черными, как ночь, – без капли сомнения в голосе сказала Виталина, хитро прищурившись.

– С тобой снова шепчется интуиция? – Святослав украдкой подмигнул Айштару, после чего собственническим жестом взял девушку за подбородок, наклонился и нежно поцеловал. – Я не против. Пусть будут черные, как ночь.

Виталина улыбнулась в ответ. Она была абсолютно счастлива. А это означало лишь одно: она на верном пути. И да, еще кое-что. Судьба – это не дело случая, а результат выбора.

Эпилог

Три месяца спустя…
Дархар Джи Тан

Запястье невыносимо жгло. Кварк требовал визуального контакта.

Я прикоснулся к пульсирующей в браслете капсуле, освобождая пульсар. Капля звездного света вспыхнула и превратилась в сияющую сферу, внутри которой с ярким мерцанием носились золотые искры. Через пять секунд сфера стала почти прозрачной, застыла, и в ней отразилась хрупкая зеленоглазая землянка с длинными каштановыми волосами. Она стояла у окна, бережно прижимая к груди малыша, и улыбалась звездам. Как только рука малыша потянулась к лицу землянки, она наклонилась, поцеловала маленькую ладошку и что-то ласково прошептала, с нежностью глядя в большие черные глаза.

– Благословенное дитя, – выдохнул Найом, – новое начало бытия.

Снова все поплыло перед глазами, я сжал в кулаки дрожащие руки. Красная оболочка матрицы завибрировала и сделалась золотой, замерцав миллионами пульсаров. Но уже через мгновение потухла, вернув прежний цвет и отпечаток медведицы – сущности моей лейды Айи. Разум взял верх над эмоциями, и я тихо сказал:

– Виталина. Светлое Будущее. Она не стала моей айлин, но все-таки родила сына. Это и мой сын тоже, в нем кварк абсолюта, частица моего разума. Любовь сильнее Судьбы, Найом. Землянка была права. Любовь сильнее всего. А знаешь почему? Потому что Любовь – это и есть ВСЕ. Поэтому она вечна.

«Люби его, Виталина, люби нашего сына. Только так мы сможем встретиться в следующем мире, в котором ты станешь моей айлин», – отправил я поток энергии в космическое пространство.

Я еще долго не мог оторваться от землянки, наблюдая за ее действиями. Я все сделал правильно. Она счастлива, мы живы, наш сын стал началом общего будущего трех миров.

Это наш путь. Уникальный, неповторимый. Наш.

Сфера медленно таяла, затем сверкнула, превратилась в яркий золотой пульсар, неуловимым движением скользнула к моему запястью и растворилась в капсуле браслета.